Ни слова о магии

      Когда на темном осеннем небе появилась неполная луна, магазинчик Йеннифэр затих. Люциусу это время особенно нравилось. Он и подумать не мог, что будет так скучать по тишине и покою! В своем поместье он только и делал, что пребывал в тишине и покое. Даже рождение сына не сильно на этом отразилось. Драко, пусть и был трижды особенный, весь пошел в Нарциссу: тихий и послушный, он не требовал внимания и развлекал себя сам. Почти идеальный ребенок. Правда, Люциус надеялся, что сын еще проявит свой характер. Главное, вовремя поспособствовать тому, чтобы нужные черты, которые сейчас едва проклюнулись, стали доминирующими. И вот тогда спокойно можно уходить на второй план, уступив дорогу наследнику.       Спустя неделю пребывания в гостях у чародейки, Малфой стал ловить себя на том, что превращается в сову. Он копил силы к ночи, чтобы заниматься своими делами без помех, а утром ему едва удавалось выдержать практикумы и не сойти с ума. И такой образ жизни неимоверно утомлял.       Усевшись в кресло, в котором обычно сидела Йеннифэр, он вальяжно закинул ногу на ногу и, подперев кулаком щеку, задумчиво уставился в черное окно. Свеча понемногу догорала в серебрянном подсвечнике, а Люциус все глядел на пляшущее отражение огонька в оконном стекле. И кто знает, как долго он бы бездумно пялился в окно, если бы вдруг не услышал на верхнем этаже тихую возню и голоса. Он даже выпрямился от любопытства. Странность ситуации возбудила в нем нешуточный интерес, ведь кроме него, Йеннифэр и Альфидии в магазинчике никого не было. А один из тихих голосов явно принадлежал мужчине. Или женщине в почтенном возрасте. А может, и обоим сразу.       Люциус встал с насиженного места и прислушался повнимательнее. Да, голосов было несколько, и доносились они сверху. Осталось только понять, кому ночью так захотелось разнообразить свой досуг беседой: Альфидии или Йеннифэр.       Стараясь двигаться как можно тише, волшебник переместился к лестнице и, практически не касаясь перил, на цыпочках отправился на второй этаж. Ступеньки едва слышно поскрипывали под его сапогами, но сейчас, когда он был так напряжен, этот звук казался ему необычайно громким. Люциусу на миг показалось, словно вернулся в школьные годы, и он почувствовал ностальгию. Возле кабинета профессора Слизнорта была удобная ниша, которая удачно скрывала все, что находилось в ней, и слышимость из нее была прекрасная. А рядом с кабинетом директора, неподалеку от винтовой лестницы, был удобный уголок. А вот если сесть в темной мантии в определенное место на диване в гостиной Слизерина, то легко можно слиться с тенью от балдахина и узнать ряд интересных подробностей о сокурсниках. Малфой прекрасно знал Хогвартс и умело пользовался своими знаниями, чего не скажешь о доме чародейки. Тут у него возникали одни лишь сложности. Скрипучие доски на полу, тени совсем не было, никаких тебе ниш, лишь узкий коридорчик, в котором едва можно было разминуться двоим. Стоило придумать какой-нибудь красивый и убедительный предлог на случай, если его вдруг обнаружат.       Люциус тяжело вздохнул. Лучше бы ему успокоиться, ведь в коридор никто выходить не спешил. Это его шанс разжиться полезной информацией, поэтому глупо будет упустить его. К тому же, уж что-что, а с легкостью лавировать в любых обстоятельствах он умел. Двигаясь поближе к стене, волшебник взглянул на пол и заметил тонкую полоску света, которая пробивалась из комнаты Йеннифэр. Что ж, ему пока везет. Устроившись поудобнее у двери, он склонился поближе и прислушался. Он не сразу разобрался с предметом беседы, но голосов явно было не меньше трех. Должно быть, в этом мире есть какой-то аналог летучего пороха, ведь он не припомнит чтобы к чародейке заходили столь поздние гости.       Связать вырванные из контекста фразы ему удавалось с трудом. К сожалению, никакого волшебного инструмента для подслушивания у него под рукой не оказалось. Засунув руку в карман своего сюртука, он неожиданно наткнулся на жезл. Или все же? Воровато осмотревшись, он снова прижался к стене и нахмурился в попытке вспомнить хоть какое-нибудь подходящее заклинание. Вот только ничего на ум не приходило. Оставалось только одно — вплотную подойти к двери и надеяться, что его не заметят.       Поморщившись от того, какой пыльной была дверь, Малфой прижал к ней ладони и наклонился так близко, что начал ощущать исходящий от древесины запах краски.       — … и что вы предлагаете? Ударить его по голове и транспортировать к вам в мешке, как нерадивого кота?       — А что тебя смущает, Йеннифэр?       — То, что я не собираюсь применять подобные методы.       Люциус нахмурился и прислушался повнимательнее. Вот только ответ был настолько неразборчив, что это начинало злить. Кажется, мужчина, который участвовал в беседе, опустился до шепота. Малфой едва не выругался, зато ему повезло без труда расслышать следующую фразу.       — Сегодня, когда ты говорила об экспериментах и революции в магическом ремесле, ты заинтересовала важных людей. И все это для того, чтобы теперь говорить о гуманности?       — Не совсем, но и такой радикализм ни к чему. Все можно решить иным способом.       — Хитростью? Применишь женские чары? — в диалог вступил мужчина.       — Хоть бы и так. В любом случае, спешка нам лишь навредит. Нужно еще немного подождать.       — Снова ждать? Мы хотим видеть его сейчас, Йеннифэр! Отсутствие каких-либо реакций на двимерит, да ты хоть представляешь насколько это важное открытие? Мы не хотим ждать и минуты! Чародеи наконец-то выйдут на тот уровень, когда в мире не останется ничего, что могло бы нас ограничить! К тому же, смею тебе напомнить, что место в Капитуле не будет ждать тебя вечность.       — Нашей протекции и Тиссаи будет недостаточно, — заговорила уже женщина. — Голоса Герхарта и Артуада будут решающими. И если недалекий Артуад впечатлится диковинной зверушке сразу же, как увидит ее в деле, совсем не вдаваясь в подробности и не чувствуя «глубины» этой находки, то Герхарта убедить не так-то просто. Вы сами знаете, что он захочет его изучить, прежде чем сделать заявление.       — Знаю. Более того, есть основания полагать, что мы обнаружили Исток, и мы не можем позволить себе его упустить, — ответил мужчина. — Тем более, я знаю, что некий Вильгефорц имеет схожие амбиции.       — Ох, к чему насаждать соперничество?       — Вильгефорц? — спросила Йеннифэр и Люциус готов был поклясться что услышал как дрогнул ее голос. — Он ведь обыкновенный бандит! Я предлагаю Капитулу такую ценность, а что же он? — она громко фыркнула. — Помашет своей палкой перед носом у достопочтенного господина де ля Роша?       — Капитул давно нуждается в свежей крови, а значит, принять можно и двоих, — ответил ей женский голос.       — Господин де ля Рош одобрит эту дерзость? — спросил мужчина.       — Если предоставить ему подходящий аргумент. Ты знаешь о чем я, Йеннифэр.       — Знаю, Карла, — Йеннифэр тяжело вздохнула.       Затем она немного прошлась по комнате под всеобщее молчание и продолжила.       — Перспектива колоссального прорыва в магическом искусстве вряд ли кого-то оставит равнодушным. Вот только боюсь, что нам всем придется ждать раскрытия потенциала моего подопечного. Те заклинания, которые он творит, не лучше шутовских фокусов. С таким я не могу идти на аудиенцию к Герхарту и Артуаду.       — … шутовских фокусов… — фыркнул Люциус, стиснув зубы. — Немыслимо!       Сомнений уже не осталось. Речь шла о нем и, судя по всему, чародейка не торопилась использовать его потенциал на исполнение договоренности. Может быть, она искала варианты чтобы подстраховаться, а может, изменила стратегию, не потрудившись сообщить ему об этом. Тихо отстранившись от двери, Малфой заторопился в свою комнату. Благо, идти было недалеко, но лучше сохранять бдительность до конца. Едва ступая по деревянному полу он, стараясь не допустить оплошности, отсчитывал шаги в попытке отвлечься от волнения. А когда оказался в комнате, то плотно закрыл за собой дверь и даже зачем-то прижался к ней спиной. Облегченно выдохнув, он провел рукой по волосам, смахивая упавшие на лицо пряди и взглянул в темноту. Нужно было осмыслить услышанное и решить, что делать дальше.       Интуиция не подвела. Йеннифэр в самом деле задумала продать его как «диковинку из чужого мира». Что ж, может быть он и сам поступил бы так же. Доверять странному человеку, который ничем не подкрепил свои слова, кроме как обещаниями, действительно опрометчиво. С такими людьми Люциус и сам обычно дел не имел. С другой же стороны, обещание чародейки тоже ничем не подкреплялось: какой-то волшебник, занимающийся непонятно чем, какой-то Капитул с неизвестными полномочиями. Договор с обеих сторон выглядел очень ненадежно. Вот только с один нюансом: если у Малфоя это была единственная надежда на возвращение, то для Йеннифэр излечение от недуга не было чем-то жизненно важным. Получится — хорошо, нет — ну и ладно. Для Люциуса же это был вопрос жизни и смерти, и его надежды на скорое возвращение рушились одна за другой.       Отлипнув от двери, он принялся расхаживать по комнате, сложив за спиной руки. Очень опрометчиво было не обзавестись планом «Б» на случай, если чародейка его подставит. И как он мог позволить себе быть таким недальновидным? В этом она его опередила, и была совершенно права! Дураком тут оказался именно он, и роль эта ему совершенно не нравилась. Смысла пускаться в игры «кто кого первым использует» Малфой не видел. Будь он менее стеснен в ресурсах и имел побольше энтузиазма — он бы с удовольствием потягался бы с Йеннифэр. Да и время было не на его стороне. Там, в Магической Британии, Нарцисса и Драко оставались совершенно одни, без защиты и поддержки. Время, конечно, уже не такое неспокойное, как было раньше, но мало ли кто из старых врагов вздумает воспользоваться его отсутствием! В том, что старые враги непременно этим воспользуются, Люциус не сомневался и надеялся, что Нарцисса сообразит сохранить в тайне его отсутствие до самого конца.       Мысль о побеге пришла не впервые, но именно сейчас она показалась Малфою наиболее уместной. Осталось только решить, когда и как. А для этого не помешает встретиться с ведьмаком. Разузнать его дальнейшие планы, уговорить держаться подальше от Венгерберга, ну и, конечно, ничего не помешает прибавить к условленной сумме еще горсть монет для сговорчивости. Скинув с плеч сюртук и устроившись на кровати, волшебник сложил на груди руки и уставился в темный потолок. Нужно было искать пути решения своей проблемы. Желательно, несколько, чтобы не попасть впросак, как с чародейкой. Впрочем, решение сейчас у него было только одно — Геральт.       Когда свет больно ударил по глазам, волшебник проснулся и раздраженно закрыл рукой лицо. Засыпать с мыслями о мужчинах он не привык, как и не привык в ком-то настолько сильно нуждаться, но сейчас того требовали обстоятельства. Проснуться удалось не с первого раза, голова разрывалась от некстати подступившей мигрени, мысли в голове роились одна хуже другой и словно этого ему было мало — в дверь настойчиво постучали.       Голос Альфидии Люциус воспринимал уже как пытку:       — Госпожа вас ждет внизу!       — И вам доброе утро, — проворчал он в ответ пытаясь вспомнить, есть ли у него в арсенале какое-то дублирующее заклинание, чтобы подействовало на него самого, как Джеминио действует на предметы.       Стук каблучков затих, и Малфой немного расслабился. Йеннифэр ждать не любит, он запомнил это чуть ли не в первый день их знакомства. Только теперь это его мало волновало. Дожидаться второго визита Альфидии он не стал, но и вскакивать с кровати как ошпаренный — тоже. Просто дал себе время, чтобы, не торопясь, умыться, причесаться, за неимением душа обтереться влажной тряпицей, расправить рукава сюртука и аккуратно уложить лацканы. А еще собрать сумку. Задерживаться у чародейки он больше не собирался.       Поймав бегущую вверх по лестнице Альфидию, он невозмутимо обогнул, ее даже не удостоив взгляда, и торопливо сбежал вниз. Йеннифэр уже была на взводе и раздраженно постукивала пальцами по спинке кресла, за которую держалась.       — Что? — он тут же поймал на себе недовольный взгляд.       — Ваши умения, господин Малфой, оставляют желать лучшего. Мало того, что мне начинает казаться, будто я зря трачу на вас свои силы, так вы еще позволяете себе опаздывать!       — Не всегда бывает виноват один лишь ученик. Возможно, вы выбрали неверную тактику. Смею заметить, что я был лучшим учеником на факультете.       — Склонна думать, что ваша успеваемость зависела не столько от ваших способностей, сколько от ваших возможностей.       Волшебник сам не понял, как ему удалось сдержаться, но промолчал.       — К концу Саовины мы отправимся в Капитул на аудиенцию, поэтому, будьте так любезны, продемонстрируйте им хоть что-то помимо ваших дешевых фокусов.       — Саовины? — вскинул брови Малфой.       — Через два месяца.       — К чему такая спешка, мисс? — воспоминания о разговоре, который он подслушал прошлой ночью так некстати разозлили его, но Люциус смог сдержаться и не послать все к черту. Если уходить, то нужно делать это по-французски.       — Вы уже не торопитесь домой? — фыркнула чародейка.       — Тороплюсь, но мне хотелось бы знать, что я доживу до возращения и не зря трачу здесь время.       — Мне тоже, — вздохнула Йеннифэр и небрежно махнула рукой.       Отвратительное, осторчетевшее жужжание портало заставило Малфоя повести плечами. Шагая в раскрытую перед ним черноту, он понял для себя две вещи: во-первых, сегодня он должен сбежать, а во-вторых, он больше никогда не будет пользоваться дрянными порталами.

***

      Когда ночь раздражающе медленно опустилась на столицу Аэдирна, Люциус в своей комнате судорожно паковал свои вещи в свете мерцающих свечей. План был до смешного прост. Люциус знал, что его уход вызовет гнев чародейки, но его решимость была крепка. А еще он больше всего не любил быть обманутым. Поэтому сомнений не осталось. Вопрос репутации и испорченных с Йеннифэр отношений он готов обсудить с Геральтом позже. Желательно, где-нибудь за пределами Венгерберга.       Вещи поместились в потрепанную сумку удивительно просто. Хотя и не сказать, что он слишком ими разжился: чистая рубаха, блокнот, уголек в свертке, гребень, мешочек с монетами, которые остались после удачной продажи краденого у бандитов, и жезл. Поражаясь своему вынужденному аскетизму, волшебник вздохнул и накинул на плечи сюртук. Он знал, что Йеннифэр закрывала магазинчик и уносила ключ с собой в комнату, а вот окно в его спальне никто не закрывал.       Схватив в руку жезл и стараясь не скрипеть ставнями, Люциус распахнул окно и высунулся из него наполовину. Прохладный осенний ветер ударил в лицо, заставил сощуриться. Высота, как для второго этажа, была приличная. К тому же, положение усугублял козырек с черепицей и дерево, которое очень некстати росло у окна. Молодое еще, не окрепшее, оно создавало то еще препятствие. Пришлось импровизировать. Ловким движением разложив жезл, Малфой взобрался на подоконник и едва балансируя покрепче схватился свободной рукой за оконную раму.       Использовать амортизирующие чары он может просто не успеть. Скорее разобьется о вымощенную камнем улочку. Поэтому выбор пал на левитационные чары.       — Что ты задумал? — послышался в голове уже знакомый голос Филиппы.       — Одну сомнительную авантюру, — Люциус глубоко вздохнул, продолжая внутренний диалог. — Лучше помогите мне, иначе я серьезно рискую избавить вас от своего общества навсегда.       — Сомнительную авантюру, — повторила Эйльхарт, хмыкнув. — Очередная договоренность с очередной чародейкой?       — Не настолько сомнительная. Всего лишь прыжок со второго этажа.       — Странный способ покончить с собой. Лучше уж выпей яд, могу посоветовать такой, который действует мягко и почти безболезненно.       — Я и сам знаю достаточно ядов, мисс Эйльхарт, — Малфой дернул уголками губ. — У меня неплохие способности к зельеварению. Но сейчас иного пути у меня нет. Отдаю свою жизнь в ваши прелестные руки. Посему, будьте так любезны, и…       — Хватит этого лизоблюдства. Второго шанса не будет, я поняла, — вздохнула чародейка, и Люциус отчетливо представил, как она сокрушенно качает головой и раздраженно хмурится. — Давай, твори свою дурацкую магию.       Малфой зачем-то кивнул, как будто она могла это увидеть, и сосредоточился. Нужно было навести на себя жезл, четко сконцентрироваться на месте приземления, словно смотришь в подзорную трубу, и применить вербальную формулу. Прежде он никогда не видел, чтобы волшебники перемещались в пространстве подобным образом, но ведь кто-то всегда был первым! Решив, что начнет упражняться в трансгрессии, как только представится такая возможность, Люциус, надеясь, что на деле все окажется так же просто, как в теории, легко взмахнул жезлом, как если бы это была большая волшебная палочка.       — Мобиликорпус, — едва слышно, но вместе с тем четко выговаривая каждую букву, прошептал он.       Он не знал, что удивило его больше: то, что все вышло с первого раза, или то, что чародейка сдержала слово. Тело словно превратилось в непослушную куклу: обмякло, повисло в воздухе. Ощущения были, мягко говоря, необычные. Тело пусть и не слушалось, но вместе с тем подчинялось мыслям и воле Люциуса. Совершенно не беспокоясь о том, как нелепо это выглядит со стороны, он вывалился из окна, повис плашмя в воздухе и медленно поплыл в воздухе к вымощенной камнем дорожке.       Приземление оказалось отнюдь не безболезненным, но все же гораздо лучше, чем если бы он выпал со второго этажа на черепицу.       — Мать моя… холера! Это что делается-то?! — воскликнул кто-то неподалеку.       Поднявшись на ноги и нервно стряхивая пыль с сюртука, Малфой хмуро взглянул на стражника, стоящего в нескольких шагах от него. Тот придерживал спадающий на глаза шлем и крупно дрожал, едва удерживая в руке факел.       — Пресвятая Мелитэле! Что ж это такое… чертовщина какая!       — Ведьмак еще в городе? — спросил Люциус.       Стражник пытался нащупать что-то под кирасой и отступил на шаг. А когда его рука потянулась к мечу, волшебник тяжело вздохнул.       — «Обманки» в той стороне? — спросил волшебник, на что получил неуверенный кивок.       Обогнув остолбеневшего мужика, Люциус направился прямиком в таверну, стараясь держаться освещенной улицы. Не оборачиваясь, он торопливо шагал по каменной дорожке и пытался не думать о странной ситуации. К тому же, разве он должен что-то объяснять магглу?       В «Обманках» было не протолкнуться. Внутри пахло дымом, потом и пивом, а гомон стоял такой, что едва можно было сосредоточиться. Чудом увернувшись от прущего на него захмелевшего пьянчугу, Малфой ощутимо стукнулся плечом о деревянную колонну. Остановившись всего на мгновение, он хмуро взглянул на широкую спину, мысленно осыпал ее проклятиями и только потом предпринял еще одну попытку продвинуться к деревянной стойке.       Расступаться посетители не хотели, поэтому пришлось с силой втискиваться между двумя дурно пахнущими мужиками.       — Ох ты гляди какая цаца. Сударь, — один из них неприятно икнул и обдал лицо Люциуса перегаром, — вы что это, заблудились, а?       — А точно «сударь»? Может «сударыня»? — подал голос второй и оба зашлись гоготом.       Малфой держал себя в руках, хоть ему и не терпелось опробовать какое-нибудь простенькое заклинание. Неплохо было бы посмотреть на дергающегося маггла где-то под потолком. Или увидеть, как его остолбеневший дружок падает с грязного табурета.       — Мне нужен ведьмак, не видели тут такого? — превозмогая отвращение спросил волшебник.       Но вместо ответа почувствовал как кто-то проходящий сзади задел его чуть ниже поясницы.       — Хорошую девку отхватили!       Люциус засунул руку в сумку и нащупал жезл. Троих он вряд ли одолеет, но вот одного — наверняка. В лучшие годы хватило бы трех взмахов палочки и непростительного заклинания. Любого, на выбор под настроение. К тому же, если у этих пьяниц есть оружие, вряд ли они успеют его достать.       Вот только додумать свой план мести волшебник не успел, потому что его крепко схватили за плечо и ловко, словно он ничего не весил, выдернули из толпы.       — Ты что тут забыл? Почему ты не у Йен?       Ведьмак прошелся по лицу рукавом куртки, стирая липкое, черное пятно со лба и крючковатого носа, а затем хмуро взглянул на Люциуса явно требуя ответа.       — Как удачно вы меня нашли, — буркнул волшебник, выглянув из-за плеча Геральта.       — Тьфу ты, — один из мужиков демонстративно плюнул в спину ведьмака, правда плевок не долетел и половины пути, угодив в кого-то, кому не предназначался.       Поднялся гвалт. Геральт оглянулся, схватил Люциуса за плечо и подтолкнул его к лестнице, которая скрывалась за рядом деревянных колон. Волшебник не сопротивлялся, только краем глаза поглядывал на то, как в суету влез корчмарь и слышал, как завизжали маггловские девки.       — Так что ты тут делаешь? — снова спросил Геральт, сбросив в угол окровавленный мешок, который Люциус не сразу заметил у него в руках, а затем взялся за мечи.       — Сбежал к вам, — коротко ответил волшебник и по-свойски уселся на край кровати.       — А Йен?       — Мисс Йеннифэр хотела меня обмануть.       — Мы это уже проходили, — устроив мечи у стены, ведьмак поставил руки в бока.       — И я нашел доказательства. Я слышал как она плела за моей спиной интриги с другими волшебниками. Говорила что-то про дверит… нет, дваркит… нет-нет, двимерит!       — Двимерит? Ничего не понимаю.       — Кажется речь шла о том, что я никак на него не реагирую. Не могу сказать наверняка. Но знаете, их слова о том, что чародеев больше ничего не будет ограничивать, натолкнули меня на определенные мысли.       — Зараза… — Геральт вздохнул, а Люциус продолжал закинув ногу на ногу.       — Пыталась меня продать за место в Капитуле. Как я вам и говорил. И, судя по всему, она спешит из-за конкуренции.       — Выходит, вашего уговора больше нет?       — Заметьте, не я первый начал это все, — вскинул руки Люциус.       — Ладно, — ведьмак устало потер лоб. — И какой теперь у тебя план?       — Для начала покинем с вами Венгерберг. Затем будем собирать информацию.       — Это будет хождение по кругу.       — Пока это все, что у меня есть.       — Слушай, Люциус, не мое это дело, но тебе не кажется, что если все выкручивается таким образом, то стоит задуматься о том, чтобы оставить все как есть?       — Я не могу оставить все как есть. Не предлагайте мне сдаться, — нахмурился волшебник и сложил на груди руки. — У меня дома осталась семья, и я не могу их бросить.       — Есть вещи, которые от нас не зависят.       — Еще скажите мне, что мне нужно было остаться с мисс Йеннифэр и смиренно ожидать вивисекции.       — Что? Нет, нет. О таком я не скажу, — Геральт устало вздохнул и Люциус заметил с какой грустью он взглянул на кровать.       Окинув взглядом ведьмака, он заметил грязь на штанах, слипшиеся в какой-то темной жиже волосы, измазанное и осунувшееся лицо. Стало быть, тот выполнял очередной заказ. Решив, что разумнее будет закрыть тему и озаботиться отдыхом, волшебник кивком указал на дверь.       — Давайте закажем еды и питья. А с рассветом покинем Венгерберг. Пока меня не хватились.       Геральт бросил взгляд на мешок, под которым расползалось темное пятно, затем на темноту за окном, и молча кивнул.