Новая девушка Луки

Они целуются вновь и вновь, не в силах насытиться друг другом. Казалось, воздух вокруг них вот-вот заискрится от напряжения. Куффен, не в состоянии устоять на ногах, садится на стоящую рядом кушетку прямо с Маринетт. Она прижимается к нему ещё ближе, вновь зарываясь под слои одежды. Она ведет ногтями снизу вверх, чувствуя, как напрягаются все мышцы на теле парня, а он томно мычит прямо в её ротик. Не теряя времени, Мари подхватывает подол толстовки и тянет его вверх вместе с тонкой тканью футболки. — Что ты... Что ты делаешь? — спрашивает парень, тяжело дыша. — А на что похоже? — Хихикает она в ответ, окончательно освобождая торс парня от одежды. Тут же с интересом рассматривает его тело, Аккуратно, еле касаясь пальчиками, оглаживает его рельефную грудь, спускаясь по линии живота. Лука рвано выдыхает, чувствуя приятное напряжение во всём теле. А брюнетка тем временем припадает губами к основанию его шеи и целует, несмело лаская его своим язычком. Так странно. К Адриану ей совсем не хотелось прикасаться. Но с Лукой все иначе. Ей хочется приносить ему удовольствие, ласкать его не меньше, чем он ее. Она смещается на переднюю часть шеи, вырисовывая неведомые узоры, и чувствует, как от её действий образуются крупные мурашки. Прикусывает легонько кожу под кадыком и тут же втягивает её губами. Как же ей нравится лицезреть такого Луку и понимать, что это она делает его таким. Снова прикусывает, а потом проводит всей поверхностью языка по маленькому пятнышку, оставленному ей. Слышит глухой стон парня и отрывается от него. Она рассматривает его прикрытые веки с дрожащими ресницами, проводит пальчиком по груди, царапая чувствительную кожу ноготком, и наблюдает, как из приоткрытого мужского рта слетает очередной шумный выдох. Лука смотрит на неё, а у Маринетт от его взгляда бегут мурашки. Она смущается, но глаз не отводит. Он тянет руку вниз по её шее, останавливаясь на линии ключицы. Проводит большим пальцем по выпуклым косточкам, немного отодвигая край рубашки, оголяя бледное плечико. Целует его, выстраивая влажную дорожку обратно к шее. — Нам нужно остановиться… — вдох — сейчас... — выдох — Ещё чуть-чуть, — снова вдох — и я совсем перестану себя контролировать... — выдох. Тянется рукой к верхней пуговке, расстегивая ее и открывая больший доступ к телу возлюбленной, продолжая расцеловывать его. Маринетт же тонет в наслаждение, подставляясь под его горячие губы. Она уже давно пересекла черту невозврата. Сама берет его руки, кладет их на свои нагие бедра и ведёт их вверх. Подныривает под рубашку, запуская его. Смотрит в его глаза и выжидает дальнейших действий. Но его руки застыли на её талии: — Маринетт… — выстанывает ее имя, чувствуя, как она начинает тереться об него. Реальность окончательно поплыла перед его глазами. Верилось с трудом, что это происходит на самом деле. — Ты сводишь меня с ума. Но нам правда пора остановиться. Не думаю, что стоит спешить с этим… — Я хочу тебя, Куффен… — опаляет его кожу горячим дыханием, — Я так сильно этого хочу... с тобой... Лука... — бормочет девушка, сгорая от его ласк. У Луки от этих слов окончательно срывает крышу. Он прикрывает веки, прислушиваясь к своим ощущениям, возвращает одну руку на поверхность рубашки, медленно расстегивает пуговки на ней. Одна за другой, глядя прямо в васильковые глаза напротив, вторую перемещая на округлую ягодицу и сжимая её. И снова её стон разрезает тишину комнаты. В одно движение он избавляет её от одежды. Его взору открывается красивая линия ключицы, аккуратная грудь, увенчанная розовыми напряженными сосками, плоский животик и все эти безобразные засосы, что словно роспись неумелого художника, который впервые взялся за кисть и испортил доставшийся ему шедевр. — Прости… — слишком надломленным звучит его голос. — это все, — нежно поглаживая молочную кожу с пятнами разных оттенков жёлтого и фиолетового шепчет он, — моя вина… Он чувствует зажатость девушки, её лицо опущено, а глаза прикрыты, но она не закрывается от него. — Что за глупости. Ты уж точно не виноват в моем безрассудстве… но если тебе неприятно прикасаться… к этому, — она отворачивается, в ее голосе звучат нотки грусти, которые парень моментально улавливает, — я пойму… Лука мягким движением руки разворачивает её личико к себе, смотрит на нее со всей возможной любовью, что в нём есть и произносит: — Не смей даже мысли подобной допускать. Я люблю тебя… люблю в тебе все… и даже если бы это животное завершил начатое, — он тяжело сглатывает, — моих чувств и отношения к тебе это бы не изменило. Я виноват. Я струсил и это привело тебя в ту ситуацию. И я обещаю… я искуплю свою вину перед тобой… Его губы порхают на её коже, пока руки гладят и немного царапают шершавыми ладонями ее спину, бедра и ягодицы. Он осторожно укладывает её на спину, нависая сверху. И снова целует её губы, распаляя Маринетт еще больше. Одна рука сжимает её грудь, пропуская сосок меж пальцем, вторая продолжает поглаживать внутреннюю поверхность бедра. Он ведёт носом по шее, вдыхая аромат её тела, легонько прикусывает чувствительную кожу чуть выше ключицы, так, чтобы не причинить ей боли. Особо нежно целует каждое округлое фиолетовое пятнышко на её коже и, наконец, обводит контур возбужденного соска горячим языком и сразу втягивает его губами, посасывая и покусывая его. Мари прогибается под ним в спине, издав особо громкий и протяжный стон, пытается прикрыть рот ладошкой, но Куффен тут же ловит её и кладёт на свое плечо. — Я хочу слышать, как тебе хорошо, не закрывайся от меня, — слишком сексуально с лёгкой хрипотцой произносит он, так, что от одного его голоса девушка громко выдыхает горячий воздух из лёгких. Он неспешно ласкает её грудь, сначала одну, затем вторую, целует ее живот, проходясь языком вдоль линии трусиков, — Щекотно, — тихонько хихикает девушка, ерзая всем телом по мягкой поверхности. Музыкант улыбаясь поднимает счастливый взгляд из под яркой чёлки и смотрит на любимую. Мари понимает его без слов и послушно приподнимает бёдра, чтобы парню было легче стянуть кружевное бельё. Но он не торопиться, не отводя от нее нежного взгляда проводит большим пальцем по промокшей насквозь ластовице, задевая клитор. Мари стонет, царапает обивку кушетки ноготками, теряется от ранее неизвестных ей ощущений, на автомате подаётся бёдрами вперёд прося о большем. Лука довольно улыбается, облизывает пересохшие губы и спускает с её бёдер трусики, опускаясь следом за ними попутно целуя ее ножки. Окончательно избавив брюнетку от всей мешающей одежды, он рассматривает её тело, что красиво подсвечивалось солнечными лучами: — Невероятная… ослепительная… и до невозможности сексуальная. Ты даже не представляешь сколько раз я мечтал увидеть тебя такой, — он целует её ступни, медленно поднимаясь выше по внутренней чувствительной стороне ноги. Еще чуть-чуть и Маринетт взорвется от столь откровенной прямолинейности Куффена. Она чувствует жар растекающийся по всему телу, чувствует как из неё буквально течет и давится воздухом, когда чувствует влажное прикосновение к своей промежности. — Ты… Там ртом… в смысле языком? ты что… — в недоумение от переживаемых ощущений не может подобрать слов, громко стонет, хватается руками за плечи парня, пытаясь его оттолкнуть. Почему-то она всегда считала оральные ласки, чем-то очень интимным, к чему пары приходят не сразу, а постепенно обретая крепкую эмоциональную связь. И вот прямо сейчас Лука вот так просто и легко лизнул её прямо “туда” и облизывается так, как будто у неё там мороженым все обмазано, а не слизкой смазкой. Музыкант поднимает голову, ловит её изумленный взгляд и говорит: — Просто доверься мне…— поглаживает ее ребра, нежно касаясь живота. Мари легонько кивает, но рук не убирает. И только почувствовав как возлюбленная ослабила хватку он возвращается к своему увлекательному занятию. Лука не спешит. Он медленно и не торопливо покрывает поцелуями кожу у самого основания её бёдер. Мысленно удивляясь её гладкости. И ему это чертовски нравится. Куффен с удовольствием, совершенно неприлично проводит широким шершавым языком по внешним половым губам, слизывая солоноватую влагу, затем скользит прямо в центр её влажных складок. Он чувствует, как все её мышцы напряглись, она шумно дышит, цепляясь пальчиками за его плечи, бессознательно подается бедрами ему навстречу. Ему сносит голову от звуков её сбившегося тяжёлого дыхания, ее сладострастных стонов и он с еще большим упоением, словно она - самое вкусное лакомство в его жизни, вылизывает её, дразня, осознанно избегая прямого контакта с набухшим от возбуждения клитором. Оставляет чувственные влажные поцелуи прямо между складочек, не скрывая своего наслаждения, позволяя и себе глухо стонать от удовольствия. Как долго он мечтал об этом. Представлял, как она извивается под натиском его ласк, выстанывает его имя. И вот сейчас он самозабвенно доставляет удовольствие любимой. Маринетт и знать не знала, насколько отзывчивым может быть её тело. Для нее это все ново. Она никогда не испытывала ничего подобного. На неё разом обрушились такие разные по своей природе чувства и ощущения. Она изнемогает от их обилия, но прямо сейчас ей до безумия хочется заполучить все и сразу. Приподнявшись на локтях, она внимательно смотрит на Луку. Как же фантастически он выглядит, лёжа у неё между ног. Она жаждет запомнить каждое мгновение, каждый вздох, каждое причмокивание. Все кажется таким нереальным и волшебным. А в миг, когда он поднимает на неё свои лазурные глаза и, оторвавшись на секунду, шепчет смотря прямо в глаза: – Моя. Точно как во сне, она окончательно теряет связь с этим миром. Перед глазами мутнеет, и она видит лишь цветные пятна. Тем временем Лука раздвигает её половые губы, проходится кончиком языка снизу вверх, слыша громкий несдержанный стон и ощущая, как девушка в его руках дёргается от нестерпимых сладостных мук, он крепче прижимает её бёдра к себе и с упоением втягивает в рот её нежную плоть. — Лу-у-ка-ка-а… — вперемешку со стонами произносит брюнетка. От звучания своего имени по телу парня пробегают крупные мурашки, и он сам вожделенно стонет прямо в её горячее лоно, создавая дополнительную вибрацию. Она была невероятна на вкус, и он готов завтракать, обедать и ужинать только ей. Он водит своим языком по ней снова и снова, едва касаясь клитора, вырисовывая вокруг него круги, и снова меняет паттерн, доводя Мари до сумасшествия. Она задыхается, подхныкивает от сильнейшего возбуждения, извивается, подается ему навстречу. Расценив это, как знак готовности, музыкант отстраняется, на долю секунды, опускается ниже и медленно проникает языком внутрь, слизывая влагу. Брюнетка резко прогибается в спине и громко стонет, впиваясь ноготками в кожу его плеч. Музыкант шипит от секундной боли, а место языка занимает палец. Он осторожно погружает его внутрь, под протяжный стон девушки, наблюдая за ней. Как же она прекрасна в своем возбуждении. Её лицо освещают лучи утреннего солнца, прикрытые веки с подрагивающими пушистыми ресницами, томно прикушенная от удовольствия губа. Он ускоряет движение и любуется тем, как она запрокидывает голову назад, как расправляются ее нахмуренные бровки, как раскрываются пухлые губки, выпуская из себя звонкий несдержанный стон, как ее грудь поднимается под глубоким вдохом и опускается при выдохе. — Какая же ты красивая, — томным бархатным голосом шепчет парень, не переставая ритмично двигать пальцем внутри неё. Дюпен Чен не в состоянии что-либо ответить. Она лишь чувствует, как внизу её живота разрастается огромный ком, что гляди, вот-вот взорвётся. Лука же перекладывает её ножки на свои плечи и вновь его язык ласкает клитор, то рисует вокруг него восьмёрки, то коротко и быстро касается его самым кончиком, не прекращая ритмично погружать палец в нее. Сгибает его, чтобы коснутся ребристой поверхности, накрывает её клитор губами и начинает посасывать. Это было уже слишком. Мари взвыла от переполняющих её ощущений, вцепилась в его волосы, с силой оттягивая их, вызывая легкое болезненное покалывание на коже парня. Он хмурится, из груди вырывается утробный рык, но не перестаёт посасывать самую чувствительную часть на теле девушки. В паху тянет, а член болезненно упирается в плотную ткань джинсы. Он бы с радостью прикоснулся и к себе, но дал слово, что сегодня сосредоточится на удовольствии Мари. Он хочет, чтобы её первый раз был особенным, чтобы она забыла то недоразумение с Агрестом. — О Бо-о-же… Лу-у-ка… — Не в силах сдерживаться, она уже практически кричит. Её пальцы сводит, и она чувствует, что вот-вот рассыпется на сотни, тысячи, нет, миллионы маленьких Маринетт. Это было удивительно. То, что он заставлял её чувствовать. А тем временем музыкант лишь входит в кураж, все быстрее и быстрее двигает в ней пальцем, возвращаясь к быстрым и коротким движениям языка по её набухшему клитору. Он чувствует, как стенки влагалища плотно сжали его, и усиливает напор, доводя Мари до полнейшего безумия. Она содрогается всем телом, выгибается так сильно, как только может, чувствуя, как тугой ком внутри неё буквально взрывается, пронизывая каждую клеточку её тела запредельным наслаждением. Она кричит, выстанывает его имя, плачет от того, как хорошо ей сейчас, и едва не теряет сознание. Как? Как это вообще возможно, используя лишь один палец и язык, довести её до такого состояния блаженства и эйфории. Маринетт не знает, сколько прошло времени, прежде, чем она обрела снова способность видеть, слышать и говорить. Лука сидит возле неё, нежно поглаживая её между ножек, чувствуя, как ее мышцы все еще пульсируют от недавнего оргазма. — Как ты? — вытирая испарину с её лба спрашивает он. Смотрит на нее сияющими влюбленными глазами. — Я… Это… это было невероятно, — кладёт руку на затылок парня и тянет на себя, увлекая его в трепетный нежный поцелуй, полный благодарности и восхищения. Оторвавшись от девушки, Куффен смотрит в бездонные синие глаза и спрашивает: — Для первого раза хватит? — ласково проводит кончиками пальцев по её лицу и улыбается. — А как же ты? — ее брови удивленно взлетает вверх, — мы же еще не… ну… — её глаза разбегаются в разные стороны, смешно, даже после всего, что только что с ней делал Лука, она не может произнести вслух слово секс. — Я и так насладился тобой, и нам не обязательно… — Что значит не обязательно? — в возмущение перебивает его брюнетка, — Лука, Я хочу по настоящему… хочу почувствовать все… — снова тянется к его губам и шепчет в приоткрытый мужской рот, — хочу тебя… — целует его напористо страстно, чтобы не осталось сомнений в ее намерениях. — У меня нет, нет презерватива с собой, — нервно смеётся, — знаешь ли я не ожидал, что наши отношения так быстро взлетят на новый уровень, — чмокает её в лобик. — У меня есть, — еле слышно произносит она, добавляя — Адриан пару месяцев назад оставил пачку, все надеялся, что пригодятся ему, — неловко хихикает. Музыкант хмыкает растягивая губы в улыбке. “Кретин. Стоило мне уехать и он пошёл в наступление… Вот только, что бы он не делал, все сработало в мою пользу…” Одернув себя от совсем неуместных сейчас мыслей, он четко и спокойно проговорил: — Только если ты действительно этого хочешь, — встает и мягко тянет ее в сторону лестницы. — А ты, что прямо в джинсах собрался в мою кровать, — игриво смеясь произносит Мари. Лука, корчит смешную рожицу и показывает ей язык, тянется к ремню, как его руки перехватывает маленькие женские. — Можно я? — Все еще сидя на кушетке, спрашивает голубоглазая. Лука лишь кивает, позволяя своей девушке делать все, чего она желает. На удивление, Дюпен Чен ловко справляется с пряжкой ремня, расстегивает пуговицу и аккуратно тянет вниз замок молнии, боясь причинить боль парню. Он пожирает её глазами. Как же ему нравится видеть, как она обнаженная стягивает с него штаны. Куффен с вожделением наблюдает, как она освобождает его от оков плотной ткани. Джинсы падают к коленям парня, и Маринетт задерживает взгляд на уверенной эрекции, что обтянута серой, промокшей в районе головки тканью боксеров. Она краснеет, превращаясь в спелую помидорку, а в голове совсем глупые мысли. Будучи совсем неопытной в этом деле, девушка думает о том, как вообще такой может поместиться в неё… ей любопытно увидеть его наконец-то, возможно даже прикоснуться… Хочется обнажить полностью своего парня и проверить, настолько же он тверд также, как кажется с первого взгляда? Или твёрже? Но она так растеряна, что не знает, за что схватиться. Как вообще снять с него эти чертовы трусы, если они так плотно к нему прилегают? А вдруг она сделает ему больно или неприятно? Она смотрит на него и не моргает, прокручивая в голове все возможные варианты. “Мда… нужно было внимательнее слушать советы подруги, а не строить из себя саму невинность и затыкать уши.” Лука видя подвисшее состояние девушки садится на корточки возле нее и обеспокоенно спрашивает: — Все в порядке? — заправляет ей прядку за ухо, — Если ты не готова не страшно… Я буду ждать тебя столько сколько потребуется… — нежно прикасается к её щеке. — Извини… я… я просто немного растерялась… я впервые вижу… хм… ну… я… — стыдливо опускает глаза в пол, — я хочу… правда… — поднимает взгляд на него, — просто не знаю как… — грустно вздыхает. — Маленькая моя, — придерживает её подбородок большим пальцем, поглаживая тонкую кожу шеи другими, — Тебе не за что извиняться. Ты прекрасна. И мне нравится, то как ты смущаешься, нравится как краснеют твои щёчки, и еще больше мне нравится как ты прикасаешься ко мне. Ты же не думаешь в эти моменты как правильно, а просто делаешь повинуясь желанию… — целует ее чувственно медленно сминая её сладкие губки, проталкивает свой язык касаясь её рвущегося на встречу в ответной ласке… отстраняется, — Вот так… У Маринетт вновь кружится голова. И как он умудряется это делать? Так легко и просто вернул ей былую уверенность, разжигая в ней огонь пуще прежнего. Брюнет берёт её за руку, поднимаясь, тянет за собой, пропускает вперед к лестнице, позволяя первой подняться, и следует за ней. Он теряет хваленый самоконтроль, когда, подняв голову, ему открывается вид на её стройные подтянутые бёдра и округлые ягодицы, между которых он видит её влажное лоно. Не сдержавшись, он обхватывает одной рукой её ножку и абсолютно похабно облизывает внутреннюю часть бедра. Мари отзывается удивленным полу стоном, а он в ответ прикусывает её мягкую булочку. — А-ай, — смеясь вскрикивает брюнетка. — Ты такая аппетитная, — на вдохе произносит он и подталкивает вперед. Забравшись на кровать, девушка не успевает развернуться, как ее прижимают к себе. Она чувствует ягодицами его твёрдость, шумно впуская в легкие воздух. Замирает, ощущая жар его тела своей кожей. Куффен ведет носом по её шее вдоль линии роста волос, обдает ее горячим дыханием, прижимается губами и целует, целует, целует. Сначала плечи, потом переходит на лопатки, гладит её животик, ловя и запоминая каждый её томный вздох, каждое её вздрагивание… — Буду целовать каждый сантиметр твоего тела изучая его, пока не найду все твои чувствительные точки. — шепчет ей в ушко, от чего девушка давится воздухом, возбуждаясь сильнее лишь от его голоса. Лука поднимает правую руку на её грудь, что так приятно ложится в его ладошку, сжимает полушарие, одновременно прикусывая кожу вдоль её позвоночника. Трется об ягодицы и издаёт стон почти синхронно с ее. Они оба на грани, но парень не торопится. Он знает, чем сильнее их желание, тем ярче будет финал. Вновь покрывает её спину поцелуями, легонько покусывает и тут же проходится языком, сглаживая секундную боль наслаждением. Продолжает играть с её грудью, теперь теребя её твёрдый сосочек между большим и указательным пальцами. Второй рукой спускается к её промежности и рычит, чувствуя вязкую влагу на своих пальцах. Дюпен Чен трепещет в его руках, шумно дышит, хнычет от нарастающего напряжения, прогибается в спине, выпячивая свою попку, и уже сама трется об него. Лука довольно улыбается, погружая палец в её горячее лоно. Там так тесно и горячо. Он скулит в её ушко от переполняющих его эмоций, начиная ритмичные движения. — Ты такая мокрая, — оттягивает сосок, — И я так сильно хочу тебя, — прикусывает мочку её ушка, запуская волну новых мурашек. — Лука… — новый стон, — я не могу… не могу больше… Мари не успевает договорить, как сильные руки разворачивают ее к себе. Их глаза встречаются и девушка чувствует дрожь во всём теле. Взгляд Куффена хищный, наполненный похотью и вожделением, она никогда прежде не видела его таким. Низ живота моментально скручивает в спазме, промежность болезненно тянет, ей до безумия хочется ощутить его в себе. Музыкант припадает страстным жадным поцелуем к её губам, сразу же вторгаясь языком, углубляя его еще больше, подминает ее под себя, укладывая в мягкие подушки. Его несдержанные жаркие поцелуи смещаются на шею, ключицы, он ведет языком по ложбинке между грудью, массируя её пальцами, перемещается на сосок, играясь с ним языком, то покусывает, то посасывает, заставляя тем самым бессовестно ерзать девушку под собой и постанывать от неописуемого удовольствия. Насладившись одной грудью он проделывает тоже самое с другой. Мысленно он восхищается, какой чувствительной оказалась Маринетт. То как она отзывается на каждую его ласку, сносит голову, будоражит сознание, хочется упиваться ею, взять прямо сейчас, но он терпит из последних сил, изнывая от желания. Брюнетка совсем забывается и полностью отпустив себя начала дарить парню ответные ласки, сминая его мягкие волосы, зарываясь пальчиками вглубь и немного оттягивая их у корней. Вторая рука гладит его шею, в особо яркие моменты она впиваясь ноготками в кожу, оставляет на ней красные полумесяцы. Мари сама закидывает на его бедра свои стройные ножки, сама притягивает его к себе требуя завладеть её губами, распаляя тем самым музыканта еще больше. Он вжимает её всем телом в матрас, так, что она не может пошевелиться, чувствуя его вес на себе, лишь пискнула от неожиданности. Лука гладит своими большими ладонями её тело и кажется, что он везде. В голове девушки возникает ассоциация себя с гитарой, которую он так трепетно настраивал каждый раз. Вот и она сейчас натягивается словно струна от каждого нового касания, покусывания и поцелуя. Её кожа горит и кажется она вся целиком стала одной большой эрогенной зоной. В секундном порыве Маринетт сама тянется к резинке его боксеров, не в силах больше ждать ни секунды. Проводит по ней пальчиками, задев случайно член, ей вдруг хочется ощутить больше и она опускает руку ниже, чувствует его твердость и легонько сжимает. Лука отстранившись от её сладкого местечка за ушком хрипло стонет, захватывает её ягодицу в плен своей ладонью. — Сильнее… — упирается лбом в её плечо, — Пожалуйста… — равно дышит, — Сожми его сильнее… — его всего трясёт от неистового желания. И она делает так, как её просят, и чувствует, как член под слоем ткани в её руке дернулся… Наблюдает затем, как Лука прикрывает веки и снова глухо стонет, запрокидывая голову назад. “Он так долго терпел… ждал ответной ласки… какая же я дурочка, ему должно быть сейчас так тяжело… если я уже не могу терпеть то Лука…” Дюпен Чен ловит себя на мысли, что ей просто необходимо исправить ситуацию, ей хочется сделать и ему приятно, хочется чтобы и он тоже вот так, как она пылал в ее руках… и ей до безумия нравятся его стоны… Нравится, что именно от её действий её любимый получает удовольствие, что она причина его несдержанности, и обхватывает его ягодицы стягивая эти чертовы трусы. Музыкант тут же подхватывает её действия, помогая себя раздеть. Она жмётся к нему ближе, так, что её влажная промежность трется об его твердую плоть. Их общий громкий стон заполняет комнату. Лука толкается чуть вперед, задевая головкой клитор… Он больше не может терпеть… Нехотя отстраняется от Мари, встает на колени перед ней. И вот они оба голые, тяжело дышащие, смотрят друг на друга. Все барьеры разрушены, а между ними больше нет раздражающей ткани, только они. Взгляд Мари с интересом изучает тело парня. Его широкие плечи, в меру накаченная грудь, рельефный пресс, тонкая линия темных волос, что идёт от самого пупка вниз. Опускает взгляд ниже и видит впечатляющего размера, с розоватой головкой налитый член, что стоит колом. И её это больше не смущает, ей не страшно. Она с любопытством его рассматривает и запоминает каждую деталь, и почему-то он ей кажется до одури красивым. Дюпен Чен сама не замечает как тянется к нему рукой шепча: — Направишь меня? — неуверенно обхватывает его у самого основания, наблюдая как на самом кончике выступает капелька смазки, которую внезапно захотелось попробовать на вкус и тянется к нему. Лука пытается успокоить дыхание, делая глубокие вдохи и выдохи и перехватывает девушку. — Мари… я не выдержу… — дыхание сново сбивается от ощущения того, как маленькая женская ручка сжимает его сильнее, — Не выдержу и минуты если ты сейчас продолжишь… — кусает губу, — Я, кажется, могу кончить только от одного вида твоих губ на моем члене… Дюпен Чен вот-вот готова завизжать от столь откровенных слов своего парня. Она хлопает ресничками и поднимается к нему, прижимаясь своей грудью к его, но руку с него не убирает. — Тогда может нам стоит перейти к главному… — томно шепчет брюнетка и поднимает сжатую ладошку вверх по стволу, наблюдая за тем, как брюнет пытается сдержать очередной стон. — И да, я теперь понимаю тебя… и тоже хочу слышать все, — продолжает нашептывать теперь уже в его ухо, прикусывает и влажно целует прямо под подбородком. Подхватив девушку одной рукой под бедро, а второй за затылок Лука кладет ее обратно на подушки. Проводит рукой вниз по шее, между округлыми полушариями грудей, с торчащими призывно розовыми сосками, меж рёбер по животу и останавливается в самом низу, чуть-чуть не доходя до лобка. — А где?… — В тумбочке, — перебив на полуслове быстро сообщает Мари, затаив дыхание в ожидании. Достав небольшую коробочку он застыл на месте. Эмоции на его лице меняются со скоростью света: - разочарование, ирония, удивление, досада, ликование и вновь огорчение. — Эти не подойдут, — откидывает их обратно в раскрытый ящик, и смотрит на девушку с какой-то внутренней борьбой. — П-почему? Что с ними не так? — удивляясь и волнуясь одновременно спрашивает она. — Они маленькие, — пытается скрыть смешок. Дюпен Чен несколько секунд смотрит на него округлив свои глаза, а потом с нескрываемым изумлением говорит: — Я думала они все одинаковые… ну как бы... Это.... Универсальные... — больше спрашивает, чем утверждает. — Тут особый случай, — прыснул в кулак. “И это многое объясняет...” Оба молчат, кажется, что долго, но прошло всего-то пару секунд. — Значит… — берёт музыканта за руку и тянет на себя, — Я доверяю - ты ведешь, как всегда… — последние слова уже тихо шепчет обжигая горячим воздухом его губы. — Вот только я не уверен, что смогу сдержаться и успею… — отвечает он, так, что девушка чувствует каждую сказанную им букву, прежде чем слиться в жадном поцелуе. Вернуть прежнее чуть подрастерянное возбуждение удалось за каких-то пару минут. Они все еще держаться за руки. Лука переплетает их пальцы и закидывает их руки над головой девушки, смещается поцелуями снова на шею, ключицы, ласкает поочередно груди, тем временем, как вторая рука опускается к её влажному лону и вводит один палец. Брюнетка шумно выдыхает, прикусывает губу и подаётся вперёд, насаживаясь глубже. Она ощущает, как Лука добавляет второй, медленно двигая ими туда сюда и наблюдает за сменой эмоций на её лице. Как только он чувствует свободное скольжение, с довольной ухмылкой добавляет третий палец. Маринетт напрягается, начинает шипеть и хныкать, на мгновенье впиваясь в его предплечье, но не останавливает парня, понимая, что он тем самым подготавливает её к себе. Но ему и не нужно слов, он все чувствует. — Больно? — замедляет движения. — Нет, не то чтобы... но уже нормально, — тут же получает ответ. Нежно целует её в прикрытые веки, мажет губами по лобику, к которому прилипла взлохмаченная челка. Немного привстает, отпуская её руку и замирает. — Ты чего? Он тянется рукой под подушку и его лицо озаряет довольная улыбка. — Похоже твоя подруга позаботилась о нас больше, чем мы сами, — открывает упаковку и достаёт один шуршащий квадратик, показывая девушке находку. Мари ответно улыбается, наблюдая за тем как Куффен разрывает обертку и раскатывает презерватив. Она нетерпеливо ерзает, желая поскорее ощутить его в себе. — Потерпи любовь моя… — хрипло шепчет музыкант. И вновь прижимается своим крепким торсом к её груди. Его кожа горячая и мокрая от пота, что красиво переливается в солнечных лучах. Девушка обхватывает его спину, чувствуя как перекатываются его мышцы под ее ладонями, легко царапает его сверху вниз заставляя любимого сдавленно прорычать. — Мари… Маринетт… — еле держа себя в руках парень старается чётко проговаривать каждое слово. — Расслабься и постарайся глубоко дышать… Я буду нежен, — проводит большим пальцем по раскрасневшимся припухшим губам девушки мягко улыбаясь и не отводя от неё взгляда, проводит членом вдоль ее половых губ немного раздвигая их задевая клитор, опускается ниже и пристраивает мокрую в блестящей вязкой смазке головку к сочащимуся входу, чуть подается вперед погружаясь самую малость. Маринетт прижимает его ближе к себе, её сердечко бешено колотится, коленки дрожат в предвкушении, а во рту все пересохло. Она взволнована, но в руках Луки ей совсем не страшно, она чувствует себя комфортно и даже правильно. Все, что сейчас происходит между ними правильно, все ровно так, как и должно было случиться. Куффен послушно тянется к ней, вводя головку целиком. Останавливается слыша негромкий беспокойный стон. — Расслабься… — касается губами её скулы, — Мари… — тяжело дышит, — почувствуй меня… — выходит и снова подается вперед, — Меня, а не боль… — целует её губы, — Обещаю это последний раз, когда я причиняю тебе боль… Он опускает голову к её шее, мягко нежно целует, проводит языком по коже ключиц, и медленно толкается. Брюнетка ахает от режущей боли, впивается ноготками в спину парня. Он останавливается, слегка подаваясь назад и снова медленно толкается вперёд. Поднимает глаза к её лицу и сводит брови, его самого всего трясет, в ней так узко и горячо… — Дыши… — шепчет ей в самые губы, — Дыши вместе со мной. Вот так вдох-выдох, — Маринетт повторяет за ним, их дыхание становится синхронным, — Умница моя. А теперь представь, что я твой воздух… и вдыхай меня… дыши мной… — зарывается носов в её волосы за ушком, делает глубокий вдох и выдыхает — Так же, как и я тобой, — целует её бархатную кожу, снова выходя из неё — Почувствуй меня… моё тепло… — вновь погружается, — Забудь про боль… Маринетт тихо болезненно мычит. Закрывает глаза и сосредотачивается на своих ощущениях. Бархатный шепот Луки успокаивает, она чувствует своей грудью, как громко и часто бьется его сердце, чувствует его мягкие губы, что влажно целуют её шею и плечи, чувствует его сильную руку, что сжимает её ягодицу, чувствует как дрожит его тело от сильнейшего возбуждения, и чувствует его горячий член, что медленно скользит внутрь нее, растягивая стенки влагалища. Но совсем этим она ощущает еще и тепло, что разливается по всему её телу, любимый запах духов, мяты, пота и чего-то своего особенного, что исходит от тела парня. Мари открывает свои синие глаза и встречается с родными лазурными, зрачки почти вытеснили цветную радужку, но в них отражается столько любви и нежности, что она тает под этим взглядом, обхватывает мужское лицо ладошками и сминает его губы в ярком и таком сладком поцелуе. Лука воспользовавшись моментов толкается сильнее, погружаясь на половину. Он почти скулит, от напряжения, венки на его висках вздулись, на лбу выступила испарина. Замирает, давая ей немного привыкнуть к себе. Маринетт отстраняется запрокидывая голову тихонько постанывая и прогибаясь в спине. Он зачарованно рассматривает ее лицо, на котором то и дело меняются эмоции, вот ее нахмуренные бровки расслабляются, и он немного выходя снова подаётся вперёд, до крови прикусывая собственную губу. Немного приподнявшись над девушкой он перекладывает руку на её грудь, нажимает на твёрдый сосок большим пальцем и приятно массирует мягкое полушарие. Дюпен Чен ахает от нахлынувшего новой волной возбуждения, опускает одну ладонь на его ягодицу сжимая до пятен, а второй поглаживает влажную потную кожу вдоль лопатки парня. Слышит его хриплый стон, ведёт руку обратно наверх царапая ноготками и оставляя за собой красную дорожку. Обхватывает его талию ногами, скрещивая стопы и резко подается вперед, насаживаясь глубже на него, до самого основания. Громко всхлипывает цепляясь со всей силы в его предплечья. Лука же громко простонав впивается в её раскрасневшиеся губы, пытаясь отвлечь её от неприятного болезненного растяжения внутри, любовно гладит ее вдоль рёбер, берёт за руку переплетая с ней пальцы. — Мари? Больно…? — сцеловывает слезинки, — Нетерпеливая ты моя, — трется носом об ее вздернутый усыпанный веснушками носик, — Теперь мы одно целое, — нежно шепчет, — Чувствуешь? — Все… Все хорошо, — смаргивает слезки, — Ты… Ты весь… целиком во мне? Лука кивает, внимательно наблюдает за возлюбленной, её лицо озаряет радостная улыбка и он облегченно выдыхает. Его собственное тело трясет от истомы и желания, внутри все колотится от сошедшего с ума сердца. Все кажется таким нереальным. Ему слишком хорошо. Он как будто попал в свой самый лучший сон. — Прошу… продолжай… От её шёпота его всего пробирают мурашки. Он облизывает покусанные пересохшие губы и медленно выходит. И вновь подаётся вперед, громко выдыхая в унисон с Мари, перед глазами цветные пятна, а голова кружится. Как же в ней приятно… до одури хорошо… член отзывается лёгкими приятными спазмами по всей длине, дергается прямо в ней. Он еле сдерживается, чтобы не сделать резкого толчка, ведь тогда он снова причинит своей музе боль, а этого никак нельзя допустить. Его взгляд бегает, замечая каждое действие девушки. Вот она сжимает его подрагивающие от напряжения плечи, а теперь высовывает свой маленький язычок и облизывает нижнюю губу, смешно сморщит носик. Лука вновь останавливается, как только соприкоснулся с ней кожей, дает несколько секунд передохнуть и делает пару глубоких толчков, почти не выходя. Целует шею, вырисовывает узоры языком, тянет дорожку вниз, к груди. Облизывает твердый розовый сосок, сразу же втягивает его губами и посасывает, прищипывает второй пальцами, и смотрит снизу вверх из под яркой челки, как Маринетт закатывает глаза, раскрывая свой ротик в протяжном полном наслаждения стоне. Она выгибает спину, гладит пальчиками бок парня, щекочет ноготками рёбра, ведёт руку вверх к шее, зарывается в синие мокрые локоны и притягивает ближе к себе и ловит его губы увлекая в страстный поцелуй. Они жадно сминают и кусают губы друг друга, так ненасытно, так горячо, их языки словно танцуют огненный танго, сплетаясь между собой. Напряжение такое сильное, что Лука не выдерживает и совершает несколько размашистых резких толчков, вдавливая любимую в матрас. Она вскрикивает в поцелуй, сильно сжимая его волосы у корней, млеет под его натиском, и уже совершенно не помнит, что мгновение назад испытывала боль. Он в ней от силы минуты две, а кажется, что целую вечность. Мари чувствует как внутри неё все трепещет, она словно умерла и вознеслась в рай. "Разве так должно быть? Разве бывает настолько хорошо в первый раз?" Она задыхается, забывает как дышать, ощущая, как возлюбленный наполняет её собой. Его движения то мягкие и плавные, то несдержанные и резкие, она теряет голову, сходит с ума. С каждым новым толчком она чувствует себя все смелее и раскрепощенней, а главное чрезвычайно довольной. Это лучше, чем было во сне, по правде сказать она даже и не знала, что это может быть так феерично. Она двигает бёдрами ему навстречу, чем заводит музыканта еще сильнее. Он не сдерживает глухого стона, выходит почти полностью и делает резкий толчок, прикусывая тонкую кожу у ключицы, получая в ответ красные борозды вдоль лопатки. Лука выпускает из груди утробный рык, а Маринетт блаженный вздох удовольствия, когда чувствует, как он плавно погружается в неё позволяя ощутить каждый миллиметр своей напряженной плоти. Он снова выходит полностью и погружается только головкой, возвращается назад и снова резко толкается до самого основания. — Еще… пожалуйста еще… — сквозь влажные поцелуи и стоны просит его Дюпен Чен. Лука толкается сильнее, быстрее, каждым своим движением выбивая все мысли из её и заодно своей головы. Они оба потеряли счёт времени. Казалось мир замер. Есть только они и их чувства соединённые воедино. Маринетт стонет, почти кричит, словно в бреду повторяя его имя, царапает спину, впивается ноготками в его задницу, кусает основание шеи, жмется ближе к нему, желая ощутить как можно больше его взмокшей горячей кожи. Куффен то замедляется, чувствуя как стенки влагалища плотно сжимают его в преддверии кульминации, то ускоряется, как только мышцы обхватывающие его расслабляются, даруя неземное удовольствие брюнетке. Это слишком невыносимая мука. Они оба мокрые от пота, оба на грани. Но Лука хочет больше, хочет сильнее, еще глубже…еще, еще и еще. Он так долго вожделел её, представлял тёмными ночами, прикасаясь к себе… ругал себя и снова повторял, словно ритуал… и вот она его… полноправно его… его целиком и полностью… Он хочет её всегда и везде, хочет целовать до изнеможения, выбивая из нее все новые и новые стоны, пока у неё пальцы не будет сводить судорогой, пока тело не будет дрожать от бессилия. Он теперь жизни не представляет без нее. Отныне она и есть его жизнь. Куффен приподнимается над девушкой, протискивая меж их разгоряченных тел руку, прикасается к набухшему твердому клитору, заставляя Маринетт ужасно грязно и пошло простонать срываясь на крик, прямо в его рот, закатывать глаза от каждого нежного кругового движения большого пальца на её самой чувствительной точке, беспомощно хватать ртом раскаленный воздух. Он жадно наблюдает, за её наслаждением, старается запомнить и не пропустить ни одной эмоции на ее утомленном сладкими муками личике. Набирает скорость, снова и снова погружаясь в её глубины, чувствует, что вот-вот её разорвёт и ускоряется еще сильнее, не сдерживая своих эмоций. — Л-лу-у-ка-а — сладко выстанывает его имя, выгибается, вжимаясь в его оголенную грудь своей, все ее тело будто прошибает током, внизу живота покалывает, щекочет и разливается жгучее тепло. Лука чувствует как она судорожно сжимает его член внутри себя, как пульсируют её мышцы, как она вонзается в его зад ногтями. Её тело бьёт крупная дрожь, а удовольствие словно растекается по венам, внизу живота мокро и горячо. Она не прекращает стонать, бессвязно бормочет его имя, пока он продолжает толкаться в её обмякшее тело, продлевая её эйфорию. Лука выходит полностью, чуть приподнимает ее бедра и врывается в неё до самого основания, теснее вжимая в кровать, прижимается всем телом к ней и кончает с громким протяжным стоном, повторяя как мантру её имя. Жадно целует и в последней раз надавливает ей между ног, ловя её тихий хриплый стон губами. Удовольствие растекается волнами по его уставшему телу, член пульсирует изливаясь в презерватив и Маринетт это кажется ощущает, потому, что тихонько шепчет: — Я тебя чувствую, — она плачет от буйства переполняющих её эмоций, — Чувствую и это невероятно. — А я тебя, — вторит ей Лука зарываясь носом в её влажные спутанные волосы у основания шеи. Маринетт гладит его обессиленное тело и продолжает нашептывать: — Ты забрал себе моё сердце и душу, я так сильно люблю тебя. Куффен поднимает голову и смотрит не нее уставшим, но безумно влюблённым взглядом, под ребрами что-то сжимается, сбивая дыхание, заставляя трепетать всем своим существом и от чего хочется кричать на весь Париж о своём счастье. Но он лишь крепче её обнимает перекатывается вместе с ней на спину, так, что она оказывается лежащей на нём и мило хихикает. — А я люблю тебя… — ласково поглаживает ее вдоль позвоночника и прикрывает веки. — Так хорошо и спокойно. Он прикладывает ее голову к своей груди и Маринетт слышит его размеренное сердцебиение. — Оно твое… и бьется только для тебя — сипло шепчет брюнет, улыбаясь тому, как Мари забавно сейчас пропищала.

***

Они лежат вот так в объятиях друг друга еще какое-то время. Луке даже кажется, что девушка уснула. Её дыхание такое ровное и спокойное и веки прикрыты и слегка подрагивают. Но вот она вздрагивает у него на груди и он чувствует кожей влагу. — Ма-Маринет...? — обеспокоенно спрашивает он, — милая, что такое? Ты сожалеешь о случившемся? Он чувствует как она качает головой, трется об него носиком жадно вдыхая его в себя, жмётся теснее к нему, хватается за него, будто его кто-то может забрать в любую секунду. Гладит его грудь и наконец-то поднимает на него свои покрасневшие глаза и произносит тихо всхлипывая: — Я... С самого начала... А после заставила себя... А потом и тебя... Думала, что уже всё... Боялась...А оказывается ты меня... И мы тут... И так хорошо и правильно... Из неё выходит какой-то, казалось было, совсем несвязный поток слов, но Лука, на то и Лука. Он не нуждается в переводчике. Он уже давно в совершенстве овладел маринеттовским языком и сейчас постукивает длинными пальцами по её ребрам, словно на рояле, начинает напевать знакомую ей с давних времён мелодию. Ту самую. Её мелодию. — Удивительно, я снова ее слышу. Так же громко, как раньше. Музыку твоего сердца. Я должен был настоять на своём, сказать все слова. Но я испугался, что ты и вправду уйдешь. В ту ночь я понял, на сколько сильно ты нужна мне. Слышишь? Вся целиком и полностью. Со всеми своими тараканами. Неуверенностями. И миллионом проблем, что в одночасье возникает в твоей славной головушке. — нежно проводит по волосам, и начинает перебирать прядки ее волос, — Я люблю тебя. — как же теперь приятно наконец-то произнести эти слова вслух. Он повторяет их вновь и вновь, упиваясь тем, что сейчас видит в ее глазах ровно то, о чем так долго мечтал, — Люблю в тебе все. Люблю любую. Такую сложную и прекрасную, с огромным, богатым внутренним миром. — Он говорит на одном дыхании, делает паузу, чтобы набрать побольше воздуха в легкие и опять продолжает выплескивать все, что хранил глубоко в себе, — И я не искал любви. Я вообще в неё не верил, пока... — смотрит ей прямо в глаза, — Пока не увидел тебя. Такую забавную. Смешную. Смущенную. Эти розовые щёчки я не забуду никогда. — рисует кружок на её скуле, обводя румянец, — Тогда я понял, что пропал. Навсегда и безвозвратно. И я полный дурак, что позволил себе отпустить тебя! — сводит напряжённо брови к переносице, — Я... Я тоже боялся. Боялся вновь причинить тебе боль своей любовью. Боялся, что если попробую вернуть тебя, то потеряю ту малость, что успел обрести, став тебе другом. — грустно вздыхает, расслабляя мышцы лица, — И я, наверное, так привык к тебе, к чувству, что ты рядом всегда и везде. Что... Что сам перестал замечать очевидное. Твоё сердце било в барабаны моля услышать. А я был глух. Прости меня за это. — ласково смотрит в её глаза, — Я обещаю больше никогда тебя не отпускать. — накрывает её губы своими и они сливаются в таком нежном, трепетном поцелуе. Он солёный от слез, но кажется самым сладким от переполняющих чувств. И даже напоминает их первый, такой внезапный для обоих поцелуй. Их сердца бьются в одном ритме, а в душах звучит одна музыка. Лука наконец-то понимает, почему у него никак не получалось раньше подобрать идеальную мелодию Маринетт. В ней не хватало его собственной. И теперь, когда они сплелись воедино, она стала куда ярче, в ней больше тональностей и она является самой красивой музыкой, которую он слышал в своей жизни. Он любвеобильно улыбается, прикасается к любимому личику, очерчивает линию вдоль скулы, затрагивает припухшие губы, и снова ведёт руку вверх к виску и зарывается пальцами в её шелковистые волосы. — Я нашёл её — идеальную мелодию твоего сердца, — издаёт смешок, — всё было так просто, а я намеренно усложнял себе задачу. Маринетт смотрит на него с любопытством, ее глаза горят, искрятся и ей так о многом хочется теперь рассказать и узнать, но она терпеливо ждёт, когда же Лука закончит свою речь. И как же важно ей было услышать все эти слова именно сейчас. — Я напишу слова, и подарю её тебе, — игриво касается подушечкой пальца ее вздернутого носика и обнимает её. Мари тянется к его лицу, ей так хочется передать парню всю свою любовь, раскрыть ему все, что она испытывает в эту самую минуту к нему. Но знает, что язык снова подведет, коверкая слова в диковинные звуки, а вот губы, как сказал сам Лука никогда не врут. И вот она уже любвеобильно целует его, прикасаясь губами ко всему, что видит затуманенным взглядом. А Лука млеет, окрыленный и преисполненный счастьем взаимной любви. — А сколько там в пачке еще осталось… — отстранившись от своего, теперь уже своего мужчины вопрошает Маринетт игривым тоном, вырисовывая пальчиком на его все еще влажной груди вензеля. Куффен удивлённо приподнимает брови и не менее игриво отвечает: — Кажется я перестарался, — смеётся, — и превратил свою скромную милую малышку в нетерпеливую нимфоманку, — зарывается пальцами в ее спутанные волосы, тянет к себе и продолжает задорно смеяться. Маринетт покрывается румянцем, но стыда не испытывает. Поднимается демонстрируя парню свою аккуратную грудь и усаживается поудобнее, обхватив его бедра своими. Оглаживает его торс, обводит пальчиком каждую рельефную мышцу, наблюдая, как следом образуются мурашки. Лука с замиранием сердца следит за своей музой, ждёт её дальнейших действий, чувствуя как изнутри разгорается новый пожар. Мари, кажется вошла в роль прекрасной обольстительницы и припадает губами к основанию его шеи и влажно целует. Лука шумно выдыхает и запрокидывает голову давая больше простора для ласк и тут же получает желаемое. Брюнетка ведет извилистую дорожку вверх по шее и мажет мягкими губами по линии нижней челюсти, прикусывает натянутую кожу чуть ниже, ведёт языком еще ниже к кадыку и легонько посасывает его, царапая зубками, заставляя парня шумно выдохнуть и выпустить такой желанный стон из груди. Маринетт чувствует как он твердеет под ней и начинает двигать бедрами в желании продемонстрировать, что она готова ко второму акту. Ловит его томный взгляд и улыбаясь немного охрипшим голосом говорит: — А я смотрю ты совсем не против, — чувствует как его руки собственнически сжимаются на её ягодицах и прижимают сильнее к паху, так что она ахает, чувствуя давление на свою промежность, которая вновь наполняется влагой. Лука поднимается к ней жадно увлекая её пучину своей страсти… удивительно какой жаждущей и требовательной оказалась эта стеснительная и робкая на первый взгляд девушка. Куффен млеет в её объятиях и отдаётся всем своих первобытным инстинктам. Они оба понимают, что вряд ли будут в силах покинут постель этим днём… Сопротивляться столь сильному желанию, что пробуждается, словно старый дремлющий вулкан, было не возможно... Да они и не хотят этого…