Новая девушка Луки

***

Лука просыпается первым. Мышцы на всём теле приятно побаливают, напоминая о случившемся. Поверить только, что спустя каких-то 3,5 года после встречи с этой невероятной девушкой, после разбитого сердца, потерянной надежды, она ответила ему взаимностью. И не просто абы как призналась в своих чувствах, а отдалась ему, подарила всю себя. Разве мог он, проснувшись ранним утром, даже мечтать о том, что через пару часов будет заниматься любовью со своей Маринетт. Это было фантастически. Осознание того, что это не просто очередной секс ради секса, а фактически раскрытие всех истинных чувств, что копились в них обоих годами, сейчас в полной мере накрыло парня с головой. И вот он, неимоверно счастливый, лежит обнажённый, а на его груди посапывает теперь уже его малышка. Их ноги переплетены, что непонятно где чьи. Одна его рука покоится на ее оголенной ягодице, а второй он нежно поглаживает ее плечико. Не передать словами чувства, что переполняют парня. Сегодня физическое и духовное удовлетворение слилось воедино, многократно усиливая все ощущения. И он не припомнит, чтобы ему вообще было так хорошо хоть раз в жизни. Куффен осторожно перекладывает Мари в мягкие подушки, и она сразу же перекатывается на другой бок, обнимая большущего жирафа. Брюнет довольно улыбается. "Наконец-то в её кровати нет этого плюшевого недокотяры" Гладит её шелковистые волосы, и не может отвести глаз. "Какая же она у меня красивая... такая нежная, хрупкая и такая моя" Целует её ласково в висок, и поднимается с постели, лениво потянувшись он спускается вниз. "Надо бы подумать об ужине, и заскочить в аптеку напротив... " Собравшись с силами Куффен приступает к своему плану, найдя телефон он отчитывается перед сестрой, заверив, что у него всё прекрасно и переживать за него нет причин. Отвечает на пару рабочих сообщений и натыкается на непрочитанное от Альи. "Если, что пойдёт не так - звони." Ухмыльнувшись своим мыслям, музыкант быстро печатает: "Всё хорошо, мы поговорили. И спасибо за оставленный презент." Одевшись и закинув смартфон в карман, Лука идет на кухню. Осушив пару стаканов воды, он берет ключи, благо за столько лет он знал, что и где в этом доме можно найти, и выходит на улицу, запирая за собой дверь. Закупившись всем необходимым и прихватив охапку нежно розовых ароматных тюльпанов, музыкант возвращается в пекарню. "Как к себе домой", думает он, открывая ключами квартиру девушки, не сдерживая счастливую улыбку. Маринетт всё ещё сладко посапывает в объятиях плюшевого зверя. Утомленная бессонной ночью и неожиданно страстным утром, она так крепко погрузилась в сон, что сейчас не слышит ничего. Лука тихонько ставит букет на прикроватную тумбочку, кладет в ящик пару пачек презервативов, чмокает спящую красавицу в приоткрытый ротик и поднимается на крышу. Погода была чудесная. Апрель выдался на удивление тёплым, и солнце сегодня светит весь день, прогревая воздух. Осмотревшись, музыкант решает, что сегодняшний ужин они проведут именно тут. Разложив деревянные лежаки и поставив между ними столик, он принимается обустраивать пространство вокруг. Маринетт повезло с расположением её балкона, ведь с него открывается вид на самые красивые в городе закаты и рассветы. Нужно лишь в нужном месте расставить мебель, и романтическая атмосфера обеспечена. Лука то и дело бегает на кухню, каждый раз боясь разбудить девушку. Но, похоже, с уходом геройской карьеры ушел и чуткий сон, и она даже не пошевелилась. Накрыв стол и приготовив легкий ужин, Куффен стоит, оперевшись на перила, и вглядывается в шумный город. Его голова в эту самую секунду забита мыслями о предстоящих свиданиях. Хотелось наверстать всё упущенное и радовать любимую снова и снова.

***

Первое, что видит Маринетт, открыв глаза, это большой красивый букет розовых тюльпанов. Улыбнувшись, она поднимается к тумбочке и вдыхает сладкий цветочный запах. — Лука... — тихо шепчет имя любимого. Сладко потянувшись и потерев свои сонные глаза, она, наконец, замечает открытый на крышу люк и, стянув с постели одеяло, накрывает им плечи. Спрятав свое обнаженное тело, она полезла наверх. Парень стоит, мечтательно глядя вдаль. Таким счастливым и умиротворенным девушка его видит, наверное, впервые. Ветер треплет его яркие сине-голубые локоны. Солнечные лучи красиво освещают его лицо, очерчивая острые скулы, мужественный подбородок и подсвечивая чёрные, как смоль ресницы. Его крепкие руки с мощными, обтянутыми белой тканью футболки, предплечьями упираются в перила. Осмотревшись, она видит включенные фонарики, что когда-то давно они повесили вместе, разложенные шезлонги у обвившей всю стену виноградной лозы, что уже радовала зеленью. Накрытый на двоих столик с ожидающими огня свечами, два винных бокала, аккуратно разложенные, нарезанные дольками фрукты и её любимые черника с малиной. Деревянные палочки и соусники словно подсказывают, что, скорее всего, ужинать они будут роллами... "Какой же он внимательный... " Девушка вспоминает, как в одном из последних разговоров перед его приездом говорила, как сильно хочет пойти с ним в тот новый японский ресторанчик, куда Адриан отказался с ней идти, сказав, что не любит подобные места. Переведя восхищенный взгляд обратно на музыканта, она подходит ближе и нежно прикасается к его плечу: — Лука... — сонный и слегка удивлённый голос выводит его из раздумий, — Бог мой... Когда ты успел это все? Неужели я так долго спала? — тихим голоском спрашивает его брюнетка, обернутая в легкое одеяло. — Мари... — завис он смотря на возлюбленную, — Ты... Ты невероятна... Восхитительна... — разворачивается и тянет её ближе на себя целуя сладкие губы, и тут же получая ответ. Отчего-то теперь поцелуи девушки стали нежнее, чем накануне утром, она ластится к нему, прижимается ближе, запуская его к себе под одеяло. — Спасибо за цветы, — шепчет ему на ушко, оглядывается по сторонам — тут так красиво... — её глаза горят, и губы растянуты в радостной улыбке, — Ты решил устроить нам свидание? — хитро щурится обхватывая его лопатки своими пальчиками, стараясь удержать одеяло. — Подумал, что сегодня нам лучше остаться дома, — пристраивается губами у основания шеи и мягко прищипывает ими тонкую кожу, — И не отказывать себе ни в чем, к тому же роллы нам любезно доставили, — Оставляет поцелуй за ушком, прикусывает мочку, запуская электрические разряды по всему телу девушки. Дюпен Чен шумно дышит, жмётся к нему грудью ближе, и он ощущает сквозь ткань ее затвердевшие соски. Черт. Она снова сносит ему крышу. Голова начинает кружиться, его пьянит ее запах, смешанный с его собственным. Он чувствует, как кровь уходит из головы, опускается ниже, наливая его член, заставляя вновь его встать. Маринетт ловит его губы и игриво проводит по нижней языком, прикусывает и жадно впивается напористым глубоким поцелуем. Она тянет его в сторону лежаков, не прерывая такого сладкого поцелуя, давит на плечи, намекая ему сесть. Он повинуется, опускаясь на деревянную поверхность, смотрит прямо в васильковые глаза с расширяющимися зрачками, в которых плескается вожделение. Маринетт, к его удивлению, опускается перед ним на колени, устраиваясь между его ног, а не на него. Они скрыты от любопытных глаз соседних крыш и окон так удачно посаженными девушкой кустовыми розами. Она цепляет край футболки, поднимая её вверх. Куффен поднимает руки, позволяя снять её с себя. И тут же он чувствует прикосновения губ к своим плечам. Мари целует его кожу, опускаясь ниже к рельефной груди, гладит, еле касаясь пальчиками его предплечий, создавая чувство лёгкой щекотки. И неожиданно для него прикусывает его сосок. Дыхание сбивается, он старается сдержать подступающий стон и глухо мычит. Тем временем её ловкие ручки уже справились с ремнём и расстегнули пуговку на джинсах. Куффен приподнимается помогая избавить себя от раздражающей одежды. — Ты обещал направить, помнишь? — проводит ладонями вверх по его бедрам заглядывая прямо в помутневшие лазурные глаза. — Только если ты этого хочешь, — с придыханием шепчет брюнет. Мари, не отводя взора, кивает и лишь потом медленно опускается с поцелуями, касаясь губами кубиков пресса, ведет дорожку вниз, щекоча чувствительную кожу. Осторожно обхватывает напряженный член ручкой, наблюдая, как вновь медленно выступает капелька смазки. Облизывает пересохшие губы, сглатывает вязкую слюну и на выдохе наклоняется, опаляя головку горячим воздухом. И, наконец, прикрыв глаза, слизывает влагу, чувствуя, как в этот момент дернулся парень. Она трет язык об небо, пытаясь распробовать вкус. Странный, немного солоноватый, ни на что не похожий. Лука наблюдает, практически не дыша, боясь пошевелится. — Нравится? — мягко спрашивает её, — каков я на вкус? Маринетт поднимает на него сверкающие глаза, краснеет, ничего не говорит. Вновь опускаясь, она проводит расслабленным языком от основания вдоль толстой венки, что тянется по всему стволу вверх, обхватывает головку губами, чувствуя, как плотно он прижимается и заполняет её широко открытый ротик. Вырисовывает несколько кругов языком и медленно тянется вверх, звучно чмокнув, выпуская её изо рта. Из груди Куффена вырывается бесконтрольный, громкий эмоциональный стон. Слишком много он ощутил за эти пару секунд. Она опять поднимает глаза на музыканта и видит его полуприкрытые веки. Он тяжело дышит через приоткрытый рот. — Вкусный... Ты очень вкусный... — Лука подхватывает её, заставляя сесть себе на колени, прикрывающее ее оголенную спину одеяло падает к его ногам. Он захватывает её губы в плен, сразу вторгаясь своим языком, напористо исследуя её ротик, ощущая свой вкус. Его руки собственнически сжимают её упругую попку и она тихонько стонет в поцелуй. — Не дашь мне продолжить? — тая от его ласк сквозь глубокие вдохи спрашивает она. — Только не так, — не отрываясь от её ключицы бормочет парень, — Не стоя на коленях передо мной, — поднимает взгляд из под лохматой челки, — Нам обоим должно быть комфортно. Повинуйся своим желаниям, следуй за инстинктом и делай так, как тебе удобно и приятно. Только ощутив твоё удовольствие, я познаю своё. Опять накрывает её губы своими, распаляя не на шутку. Чувствует, как она течёт, покрывая обильно его член смазкой, и трётся об него, двигая бёдрами. Резко отстраняясь, он прижимает одной рукой девушку к себе и наклоняется, расправляя одеяло под ногами второй рукой. И тут же опускает на него возлюбленную, нависая сверху, сразу же впиваясь в шею и двигаясь уже по знакомому маршруту. Лука с удовольствием облизывает ореолу, втягивает губами сосок, сжимая мягкую грудь ладонью, опускается ниже, увлажняя её кожу языком и сминая её обветренными губами, слегка прикусывая. Он не мог себя остановить, слишком уж вкусной была ее кожа. И то, как девушка отзывалась на его ласки, заводило его еще сильнее. И плевать, что они сейчас на крыше и их могут услышать. Это последнее, о чем он сейчас мог думать. Мари хватается за его плечи и сжимает с разной силой, в зависимости от ощущений. Хнычет от возбуждения и что-то шепчет, но Лука будто не слышит сбивчивой речи, продолжая вырисовывать внизу её живота узоры. — Лу-у-ка... Продолжить... Я хотела продолжить, — кое-как находя в себе силы говорить, произносит она. Куффен поднимает голову и смотрит несколько секунд ей в глаза. Скользит вверх, обхватывает её хрупкое тело и переворачивается на спину. Так же, как и утром. Оказавшись сверху, брюнетка, довольно улыбаясь, сползает вниз, попутно лаская своим языком его влажное тело. Интересно. С такого ракурса достоинство парня кажется еще больше. Вновь облизывая твёрдый, как камень член по всей длине, она обхватывает основание и снова лижет блестящую мокрую головку. Отстранившись, она думает, как бы поместить его целиком в рот и нужно ли вообще это делать. Лука, видя замешательство своей музы, накрывает её ручку своей и сжимает сильнее, помогая делать ритмичные движения. Поняв парня без слов, она продолжает его действия и вновь накрывает головку губами, легонько посасывая её. Мари предельно осторожна. Она побаивается причинить возлюбленному дискомфорт или еще хуже – боль. Изучает его, пробует облизывать с разных сторон, наблюдая за реакцией, прислушиваясь к его рваному дыханию. Удивительно, но только погружая его в рот, она осознаёт, насколько он большой. Как бы она ни пыталась взять его больше, чем на половину не получается никак. Лука же, кажется уже потерял связь с этим миром, полностью погрузившись в свои ощущения. Он встает, оперевшись на локти, чтобы видеть поистине фантастическое зрелище. То, как Маринетт обхватывает его своими пухлыми губками, то, с каким наслаждением облизывает головку, было завораживающие. Конечно, парню и до этого отсасывали, но никогда это не вызывало в нём такую бурю эмоций и ощущений. Каждый раз Куффен выпускает тихие полустоны, когда юркий язычок обводит выпирающие венки. Это нечто особенное, от чего он получает не только физическое, но и моральное наслаждение. Он чувствует, что в этот самый момент Дюпен Чен принимает его полностью, не только его душу и любовь, но и тело, всего его. И он не видит в ней ни капли брезгливости или сомнений на этот счет. Она так же как и он, получает удовольствие от процесса. В момент, когда девушка начинает очерчивать контуры чувствительной головки и немного заигрывается с уздечкой, парень содрогается и издает несдержанный чувственный стон, так что это только подстегивает Маринетт активнее продолжать изучение детородного органа своего парня. В порыве любопытства она, поглаживает рукой член у основания, касается напряженным кончиком языка яичек брюнета и, совершив им движения вверх-вниз, слышит громкий вдох. Парень буквально давится от удивления воздухом. Расценив это как хороший знак, она решает ещё немного поиграть с ними, облизывая и посасывая их. Лука не выдерживает. Он еле сдерживает себя, чтобы не насадить её ротик поглубже на свой член и кончить прямо в него. Но он терпит, позволяя своей музе всё, чего она хочет. А хочет она многого. Маринетт неистово желает доставить своему любимому хоть половину того наслаждения, что он даровал ей несколько часов назад. Она самозабвенно продолжалжает ласкать его снова и снова, облизывая, посасывая и помогая себе ручкой. Но вот она решается попробовать нечто новенькое и, пошире раскрыв ротик, чтобы спрятать в нём член, начинает совершать поступательные движения, погружая его как можно глубже, что оказалось сложной задачкой. Поэтому она продолжает стимулировать его основание рукой, иногда позволяя себе легонько сжимать яички. Лука готов был выть, от удовольствия. Он, стонет, как какая-то девчонка на пике запрокинув голову назад от накатившего дурманящего ощущения. Ещё чуть-чуть и он точно кончит. — П-па-дожди, — впервые заикаясь еле слышно говорит музыкант. Маринетт послушно останавливается, с беспокойством смотрит на своего парня, облизнув губы и спрашивает: — Больно? Я что-то не... — Ты - чудо, и мне очень... мне даже слишком хорошо... — через вдох говорил он, — иди-ка сюда, — тянет её к себе, разворачивает спиной и мягко толкает промеж лопаток давая понять, чтобы она опустилась. — давай так попробуем... Маринетт вначале было растерялась, не понимая, почему он решил отвернуть ее от себя, но как только он берёт её за бёдра и тянет ближе к своему лицу и оставляет мягкий поцелуй на одной ягодице, до неё доходит смысл этой рокировки. Лука же наблюдает, как её лоно поблескивает сочащейся смазкой и, облизнувшись, он припадает губами, вылизывая её и задевая набухший клитор, как брюнетка тут же вздрагивает и звонко мычит прямо в его член, создавая дополнительную вибрацию и заставляя парня шумно ответить. Никогда в этой жизни ни будет ничего вкуснее неё. Это он понял сразу, только лишь вкусив её. Никогда, никогда ему не надоест Маринетт. Её звонкая, такая чистая и такая чувственная мелодия сводит его с ума. Он прижимает её ещё ближе к себе и во всю начинает развлекаться с её клитором. Мари старается глубоко дышать и сосредоточится на нём. Снова проводит языком вдоль ствола, открывает пошире ротик и погружает в него головку, смыкая губы поплотнее, старается создать вакуум и прижимает её к небу языком, делая головой движения вверх, вниз. Но Маринетт не успевает продержаться и несколько секунд, как парень заставляет ее громко застонать, вводя в нее сразу два пальца, задевая внутри неё чувствительную точку, и выпустить мокрый член на свободу. — Лу-лука, я больше не могу... Я хочу... — задыхаясь, она аккуратно поднимается, одним движением поворачивается к нему лицом и сама насаживается на него до самого основания, выгибаясь в спине от удовольствия. Их громкие стоны сливаются в один, и уже непонятно, кто из них выпустил очередной. Она чувствует, как плотно внутри себя обхватывает его. Ей даже кажется, что она ощущает каждую линию на его головке, каждую выпуклую венку, и ей так это нравится. Лука зачарованно наблюдает за ней, обхватив ее ягодицы ладонями и подталкивая ее в нужном ритме. Она была невероятно, сказочно красива. Её мокрое от пота тело в лучах заходящего солнца поблескивает, словно она была сотворена из золота. Грудь приподнимается и опускается, с каждым толчком маня к себе. Не отказывая себе в удовольствии, Куффен сжимает оба мягких упругих полушария ладонями, пропускает сквозь пальцы твердые бусинки сосков, сжимая их. Маринетт ахает, запрокидывая голову назад. Лука тянется к ней, и вот он уже сидит, целуя её груди, вновь сжимая попку, помогая девушке двигаться. Она целует, кусает его плечи, не переставая двигать бёдрами, получая колоссальное удовольствие. — Ма-маринетт, — стонет имя своей девочки прямо в её ушко музыкант и чувствует как она сжимает его внутри, она на грани... — Я... Я готова кончить только от твоего голоса, — шепчет ему в ответ. — Ну уж нет... Я хочу, чтобы мы кончили вместе, — заглядывает в её глаза, и вновь перекладывает её под себя и выходит из нее. — Кажется мы кое-что забыли, — отстраняется, тянется к джинсам доставая из кармана шуршащий квадратик, быстро вскрывает и раскатывает презерватив. Закидывает стройные ножки на свои плечи и медленно входит в неё. Смазки так много, что он легко проскальзывает внутрь. И снова их громкий стон. Да, их дуэт определенно лучший из всех. Лука двигается плавно, нарочито медленно, отодвигая надвигающийся финал. Девушка под ним хнычет, извивается, умоляет быстрее! И он резко погружается на всю возможную длину и замирает, отпускает её ножки и прижимается всем телом к ней, увлекая в ненасытный, голодный поцелуй, начиная ускорятся. Его мышцы на ягодицах и спине эффектно перекатываются от каждого движения и переливаются в золотых лучах солнца. Если бы они только видели себя со стороны. Завораживающие зрелище. Их потные горячие тела так и льнут друг другу. Они гладят, царапают, кусают, целую друг друга в ответных ласках. Каждый желает довести партнёра да неистового наслаждения, до потери сознания, до яркого, грандиозного финала. Лука чувствует, что ему осталось совсем немного, пропускает руку сквозь их сплетенные воедино тела и начинает стимулировать клитор. Маринетт отзывается тут же, громко, несдержанно, срываясь на крик. А он лишь ускоряется до предела, чувствуя предоргазменные судороги любимой, выходит почти до конца и быстро, резко возвращается в неё, снова и снова, пока их общий громкий протяжный стон не объявляет о ярком финале. Они оба чувствуют неимоверную пульсацию, внизу живота, точно атомная бомба взрывается, разнося огонь и сладкое чувство истомы и расслабления по всему телу. Лука по инерции делает еще пару глубоких медленных толчка, продляя это неземное удовольствие обоим. Он не выходит из неё сразу же, желая насладиться и прочувствовать то, как её мышцы всё ещё судорожно дрожать после столь яркого оргазма. Их первого, одного на двоих оргазма. Он желает остаться вот так в ней навсегда... ну или хотя бы как можно дольше… ему так сильно хочется кончить прямо в неё без этой раздражающей силиконовой преграды… наполнить собой… чувствовать её всей кожей, каждой клеточной... но нельзя... пока нельзя... Он осторожно выходит из нее, снимая с себя более ненужную вещицу, завязывает и ложится рядом. Обнимает её, нежно целует, ластится к ней и замирает. Они оба тяжело дышат, смотрят в небо, окрашенное в ярко-красный, алый и оранжевый цвета. — Вот и закат встретили, — смеясь говорит Куффен. — Или проводили? — с усмешкой получает он ответ, — Кажется, нас полгорода слышали, наш квартал так точно… — краснея утыкается ему в шею. — Ну и пусть… — вырисовывает круги по взмокшей коже пальцем, — И мне совсем не стыдно… — опускает голову и вдыхает аромат ее волос, целует в макушку. Они смотрят друг на друга, без слов выражая все свои чувства, говоря все слова любви и признательности... Кажется разговаривать на уровне душ уже стало их фишкой. — Лука… — замолкает подбирая слова, — Знаешь… мне… очень понравилось… то как я чувствовала тебя без… ну без этой штуки… это… это было… как-то… по-другому… — она старается смотреть ему в глаза, хотя ей все еще немного неловко говорить о таком. Но это же Лука, и ему можно сказать все, что угодно, и он точно её поймёт. — И мне. — широко улыбается, — Честно говоря, я впервые позволил себе… нам… — проводит ладонью по мокрым волосам, — В общем я без презика никогда и ни с кем… только с тобой… и это и вправду было вау… но впредь нужно быть более благоразумными… я не против детей, но нам пока рановато все-таки, — так заботливо и так искренне звучат его слова. И Маринетт верит. Нет, она точно знает, что он и правда думает о их будущем. Она кивает и чмокает его в уголок губ, теснее прижимаясь к нему. — Проголодалась? — бархатным таким родным голосом спрашивает Лука, — Там же роллы в холодильнике и вино, — улыбается, заправляя прядку за ушко девушке. — Ну ты умеешь раззадорить аппетит, — шутит Мари, тут же получая лёгкий шлепок по попке. — Ай, Лука Куффен не нарывайся, а то мы с этой крыши никогда не уйдём, а я правда очень голодная, — задорно смеется, — Кроме тебя весь день ничего не ела... — оба заливаются смехом. Лука помогает встать и устроиться на лежаке Маринетт, накрывая ее сверху одеялом. А сам поспешно отправляется на кухню, даже не соизволив натянуть на себя хотя бы трусы.