Кристальное сердце

Разумеется, Влад ни за что бы не выстрелил ей прямо в лицо. А вот пес медлить не собирался. Поэтому Роксана бросилась вперед, и, поднырнув под нацеленный прямо на нее арбалет, пустилась бежать в сторону ограды, за которой простиралось заснеженное поле, когда-то бывшее плодородным виноградником, а теперь опустевшее и безжизненное. Сейчас ее тело вспомнило все тренировки, что проводил для нее отец. Когда он принял решение впервые взять Роксану с собой в лес, она не могла поверить своему счастью. «Не позволяй эмоциям заглушить голос рассудка», - сказал ей тогда отец. – «Ты всегда должна знать, что происходит перед тобой, по сторонам, и даже за твоей спиной. Отрасти на спине глаза». Ей так не хватало сейчас его уверенной руки на плече, его поддержки, но стоило схватиться за перекладину ограждения, и вдруг почудилось, что отцовские руки подталкивают ее тело вверх. Ладони защипало ледяными иголками инея, покрывшего металл. Перемахнув через изгородь, Роксана поспешила пригнуться, и побежала вдоль часто усаженных в землю пик. Владу вполне могло прийти в голову выстрелить ей в ногу, если он увидит ее на открытом пространстве, но сейчас шанс промазать был слишком высок. Пес, однако, не прекратил преследования, и уже протискивался сквозь металлические прутья там, где они были расставлены шире, чем обычно. Нужно было решаться и, выдохнув сквозь стиснутые зубы, Роксана рванула через освещенное лунным светом поле. Ветер свистел у нее в ушах, пока она петляла, как олениха, заметающая следы. Отец говорил ей – если бежишь от зверя, беги как можно быстрее. Но если от охотника – потрать время на то, чтобы обмануть его ожидания. Сейчас же ей приходилось спасаться и от того, и от другого. И она не могла позволить себе сдаться.  Ее целью было нагромождение досок, коробок и старой мешковины, возвышавшееся в некотором отдалении. Там можно было найти укрытие или что-то, чем можно будет защититься. Девушка почти чувствовала тяжелое собачье дыхание, обжигающее ее икры, и слышала скрип снега под сапогами охотника. Влад приближался, но так и не выстрелил, но это означало лишь то, что он ждет более удобной возможности.  Странно было думать о чем-то еще, кроме настоящего момента опасности, но Роксане пришло на ум, как они с отцом убегали от волчьей стаи. Волки редко выходят на территорию людей, но если подобраться слишком близко к их логову, они будут защищать ее до последней капли крови. В ту ночь они с отцом не рассчитали свои силы. Предварительная подготовка и проведенная разведка обещали не больше трех голов в стае, а на поверку их оказалось больше десятка. Оставалось только бежать. Роксана до сих пор помнила, как глубоко проваливались в снег ее ноги, как сердце норовило выпрыгнуть из груди, а позади слышалось хриплое рычание. «Быстро, на дерево», - прикрикнул тогда отец, и девушка сама не поняла, как взобралась по стволу, словно белка. Конечно, она училась лазать по деревьям, прежде чем отец стал брать ее с собой охотиться. Тогда это казалось веселой игрой, но теперь страх буквально закинул ее наверх, на опасно качающиеся ветви. Отец тоже успел залезть на нижнюю ветку, бросив вещмешок в снегу. Волки прыгали, пытаясь уцепиться за его свисающие ноги, трепали брошенные вещи, будто в насмешку. Ночь была долгой и бессонной, но лучше всего Роксана запомнила не ужас близкой смерти, не жесткую древесную кору, оставившую на бедрах синяки, а нежный хвойный аромат и успокаивающий голос отца, говорившего с нею всю ночь. Лишь наутро волки покинули свой пост под деревом: их спугнули выстрелы других охотников.  Но сейчас отогнать пса, преследовавшего Роксану, было некому. И она, добравшись до груды досок, с отчаянием выживальщика, полезла наверх, обдирая руки о неструганную древесину. Пес и в самом деле был уже слишком близко. Он почти ухватился зубами за сапог девушки, когда она сдернула заиндевелую мешковину и швырнула в преследующее ее животное, заставив запутаться в попытках выбраться. Ей повезло: грубая ткань скрывала под собой огромную покосившуюся деревянную клеть, возможно использовавшуюся для перевозки мешков с виноградом, а быть может, и для каких-то иных целей. Сейчас это было неважно. Роксана дернула на себя дверцу клети, и та нехотя, но поддалась. Как раз вовремя: пес, выпутавшийся из временной ловушки, совершил прыжок. Отпрянув, девушка заставила его пролететь чуть дальше по инерции и угодить прямиком в открытую клеть. Дверца вновь заскрипела на промороженных петлях, когда Роксана принялась толкать ее обратно. «Ну же, давай!» Тяжело дыша, она навалилась на металлический засов, и тот поддался, отрезая псу путь к свободе. Обессилев, Роксана оперлась об угол клети, в которой метался зверь, завывая и рыча.  - Отпусти его!  Обернувшись, беглянка вновь увидела нацеленный в нее арбалетный болт.  - Влад, достаточно. Просто дай нам уйти. Можешь забрать своего пса, придумать любую героическую историю, какую захочешь. Но ты должен понять, что я не позволю тебе…  - Значит, мороайка все же завладела твоим разумом, - перебил ее мужчина. – Мне очень жаль, Роксана. Но я не могу оставить все как есть. Слишком много жизней это может погубить впоследствии.  - Мы уйдем отсюда еще до рассвета!  Влад вздохнул.  - И она продолжит убивать, только в другом месте. Роксана, ты должна понять, если ты не передумаешь, я убью тебя, какую боль бы это мне ни причинило. Прошу, одумайся, отступи. Хватит потакать прихотям чудовища.  - Она не чудовище! – с отчаянием выкрикнула Роксана, и тут же почувствовала, как холодная испарина покрывает лоб, несмотря на мороз. Огромная тень выросла из темноты ночи прямо позади охотника. – Влад…  Она не успела крикнуть «берегись!», одно движение большой бледной руки, и мужчина отлетел в сторону, падая в снег. Он тут же вскочил и навел арбалет на нового противника, но реакция оказалась недостаточно быстрой: скрюченные женские пальцы вцепились в обитые металлом плечи орудия, дернули, и охотник снова полетел в снег. Обломки его арбалета приземлились рядом с ним. Роксана прижала ладони ко рту, ненадолго забыв про беснующегося пса прямо за своей спиной. Димитреску, босая, в разорванном платье, вышла наружу, чтобы защитить ее. Всегда белые, как мрамор, ступни женщины покраснели, но она будто не замечала холода. Черные волосы обрамляли яростное и прекрасное лицо, сливаясь с антрацитовым морозным воздухом. Кристаллы на ее теле мутно поблескивали во тьме, придавая невероятно высокой женской фигуре еще более гротескный вид. Сердце стучало в ушах девушки так громко, что заглушало собачий лай. Но вот Влад пошевелился в снегу, и Роксана отмерла, бросаясь навстречу своей спасительнице. Она понимала, что пока охотник жив, битва будет продолжаться. И оказалась права. Пошатываясь, Влад встал на колени и попытался нашарить в снегу свой арбалет. Отыскав лишь обломки, он чертыхнулся сквозь зубы и, схватив металлический болт, как оружие ближнего боя, встал наизготовку.  Как раз вовремя. Новый замах руки Димитреску пришелся на острие болта, и она зарычала от боли. На снег плеснуло красным.  - Ты отплатишь за это, жалкая крыса, пробравшаяся в мой виноградник!  Влад попытался ударить ее вновь, но лишь сдавленно застонал и разжал пальцы, роняя оружие, когда Димитреску схватила его за запястье и сдавила так, что мясо едва не слезло с костей. Ее окровавленная ладонь стиснула горло охотника, вздернув его в воздух, как тряпичную куклу. Теперь Роксана понимала, как это выглядело со стороны, за исключением того, что на этот раз женщина сдерживаться не собиралась. Если ее не остановить, она просто превратит шею Влада в фарш из костей и мяса.  - Как посмел ты, ничтожество, прийти сюда…  - Госпожа! – задыхаясь, прокричала Роксана. Осталось всего пару метров, но она уже видела, как глаза Влада начинают вылезать из орбит. - Прошу вас, госпожа!  Ей показалось, что Димитреску помедлила. В одно мгновение девушка подскочила к ней, и вцепилась в куртку охотника, намереваясь выдернуть его из мертвой хватки. Но одного она не учла – пленник тоже не собирался сдаваться. Пока Роксана бежала к месту битвы, внимание ее рассеялось, и она не успела заметить, как Влад вытащил из-за голенища огромный охотничий нож. Девушка осознала, что он попытался защититься и промахнулся, только когда острая боль пронзила ее запястье. Боль была яркой, мучительной, непрекращающейся. Она сгустилась в руке между предплечьем и кистью, и жгла огнем. Роксана закричала, уже не контролируя себя, и тут же услышала хруст – лезвие ножа застряло в лучевой кости ее руки, но падая, она невольно оперлась на эту руку, и переломила кость в месте повреждения, так что нож без труда рассек и остальные мягкие ткани. Боль стала невыносимой. Все смешалось. Фонтан крови, собственная рука с еще сжатыми пальцами, отделенная от тела и исчезнувшая в снегу. Словно растерявшее все кости тело Влада, которое Димитреску отшвырнула с такой силой, что оно едва не насадилось на пики ограды. Весь мир сосредоточился в точке бесконечной боли, откуда толчками сердечного ритма тело Роксаны покидала жизнь.  Она упала в снег, и звуки стали глухими и отдаленными. Собачий лай, яростный женский крик, странный скрип, похожий на вращение колеса вокруг своей оси, а может, это был просто скрип снежной пелены, поглотившей в себе хрупкое девичье тело. Постепенно Роксана переставала чувствовать и жар, и холод, и боль словно отступала. Темнота окружила ее со всех сторон, замутняя взор, будто заставляя смотреть в небо сквозь чужой единственный и неподвижный глаз. Ей казалось, что она и есть та умирающая олениха, которую она когда-то встретила в лесу. Девушка ощутила легкий толчок, или он только показался ей легким. Что-то закрыло от нее лунный свет.  Последнее, что Роксана увидела, прежде чем погрузиться во тьму – желтые глаза. Глаза волчицы из ее сновидения.