Ирония войны

      — Не забывайте принимать каждый день перед приемом пищи. — врач протянул три стеклянные баночки, наполненные белыми таблетками.       Клаус тут же молча передал их роттенфюреру Хансу, который был отправлен ему Гудерианом в качестве нового проводника. Генерал сегодня с нетерпением ожидал Ягера у себя.       Три дня интенсивного восстановления проходили невыносимо долго. Единственным его посетителем был молодой роттенфюрер, который сегодня, впрочем, пришел к нему впервые.       — За время ускоренной реабилитации ваша память частично вернулась, — заметив что пациент торопливо подходит к двери, он дал дорогу и последовал за ним. — Но для полного восстановления может потребоваться некоторое время.       Частичная амнизия была не редким постравматическим синдромом при ранении в голову. Полного восстановления чаще всего приходилось ждать месяцами, в редких случаях и больше. Но офицер демонстрировал только положительную динамику, он придет в себя быстрее чем другие, подумал доктор.       — Главное — я помню, — холодно ответил штандантенфюрер, осторожно надевая фуражку. Стараясь при этом не давить на еще ноющее место.       — Принимая во внимание то, что вы сразу отправитесь на фронт, хочу предупредить вас о том, что длительное переутомление и отсутствие отдыха может негативно сказаться на реабилитации. — доктор старался не обращать внимание на неуместное безразличие офицера к врачебным рекомендациям. — Старайтесь не перенапрягаться… Насколько это возможно.       Между тем, они подошли к центральному выходу.              — Я вас понял, — штандартенфюрер сухо протянул ему руку. — Благодарю…       Единственное, что теперь беспокоило Клауса — Гудериан. Дорога заняла всего полтора часа.

***

      Добравшись до села, расположились в доме Анатоля. Так звали мужчину из леса, который постарше. Сюда позвали всех старожил села — древних стариков, к мнению которых старались прислушиваться все.       Историю свою и Анину Ивушкин рассказал как есть, без прикрас. А о Свете — как договаривались. Ни у кого не возникло вопросов по поводу нее, но неожиданно для ребят, они возникли по отношению, по мнению белорусов, к истинной коллаборационистке — русской переводчице при концлагере. С какой целью пособничала нацистам, помогала при экзекуциях и допросах?       — Вы не знаете, на что способны эти звери, — посмел вступиться за нее Коля. — Хрупкая девушка не способна защититься по-другому…       Собравшиеся переглянулись и согласно кивнули. Ярцева же безмолвно поблагодарив «любимого», одарила «фашистскую любовницу» взглядом полным ненависти. Однако, решила промолчать.       — Чем грызться друг с другом, нам стоит устремить все наши силы на подготовку ко встрече с врагом, — укоряюще произнес танкист. И, к облегчению девушек, все согласились.       В целом, небольшая деревня встретила своих довольно добродушно. Немногочисленные жители были рады каждому, кто способен держать ружье. Тем более, среди них был молодой танкист.       Долгие годы немцы держали в оккупации почти все селения в округе и только несколько месяцев назад их смогли освободить.       Красноармейцы, которые базировались здесь до недавнего времени, ушли на линию фронта. Всего в нескольких километрах грохотала война.       Однако, к сельчанам снова вернулся страх оккупации. Немцы, бросившие все свои силы на сдерживание советского наступления, смогли пробиться обратно и теперь направлялись в их сторону.       Пареньку, встретившемуся им сегодня вместе со своим отцом, оказалось всего семнадцать лет. Но на войне приходилось взрослеть быстрее. В случае удачной реанимации Т-34, Санек заранее был назначен машинистом.       — Сходим к танку на заре, — распорядился Анатоль.       Коля кивнул в ответ.       Их разделили. Ивушкин с Аней заночевали в штабе. Свету же, после недолгих переговоров, забрала к себе местная знахарка Лизавета, проживавшая в самом конце единственно уцелевшей улицы. Другие два, наряду с церковью, были сожжены дотла. Сейчас на их месте мрачно чернели останки построек.       Хозяйство у местной знахарки было не хитрым, но на удивление чистым и аккуратным. Небольшая изба, курятник, сеновал и два коровника, один из которых, более старый, служил нынче сараем для орудий труда. Весь ее участок был обрамлен редким невысоким штакетником, густо проросшим кустами малины.       Тетя Лиза, как она сама попросила ее называть, была грузной женщиной лет сорока. Сильные руки с огрубевшей кожей свидетельствовали о хозяйственности. Неглубокие морщины на лбу и еле заметная седина на русых волосах — о тяжелой судьбе.       В самом начале войны она потеряла мужа, а когда село захватили немцы, то и единственную дочь. Как это случилось, Света так и не узнала.       — Ты отдохни, милочка! А я пока на стол накрою, — тихо сказала Лизавета хрипловатым голосом на своем языке.       Света прекрасно ее понимала, но поблагодарила на русском. Удобно расположившись на небольшой мягкой кровати за печкой, она спрятала свой, до сих пор успешно скрываемый ею, вальтер под матрац и быстро задремала.

***

      — Большая честь и, что немаловажно, большая ответственность — войти в состав «Мертвой головы». — Гудериан был доволен, что Клаус успел выписаться до их общего отбытия на фронт. Не далее как завтра предстояла отправка. Только одна небольшая деталь не давала покоя. — Клаус… Доктор сообщил о признаках амнизии.       — Частичной… — коротко ответил штандартенфюрер, рассматривая прозрачные узоры, наполненные янтарной жидкостью.       — Ну, я надеюсь, мне не стоит беспокоиться о твоем важном полевом опыте и вообще… способности… — он замолчал и наклонился ближе, облокотившись на стол. Но Клаус оторвал взгляд от рюмки только через несколько мгновений и тогда генерал продолжил: — К войне?       — Разумеется. — слишком спокойно ответил офицер.       Гудериан нахмурился.       — Я бы не хотел краснеть за тебя!       На что Ягер лишь приподнял одну бровь, оставаясь бесстрастным:       — А я давал повод усомниться в себе?       — Всего несколько дней назад, еще до своего странного ранения, ты был сам не свой! — не выдержал генерал. — Забыв о государственном долге погнался за кучкой жалких беглецов! Мне пришлось оправдываться перед рейхсфюрером!       В ответ Клаус нахмурился и озадаченно уставился на хрусталь. Обстоятельства того ранения, как и все что с ним связано, исчезли из памяти на чисто.       — Тебе вверен целый танковый полк в составе «Мертвой головы». — генерал нетерпеливо вскочил, давая понять, что странный разговор подходит к концу. — Красная Армия поджимает. У нас уже не стоит цель наступать, как раньше! Теперь их надо — сдержать! Понимаешь?!       Клаус опрокинул свою рюмку и, тяжело вздохнув, встал:       — Я все понимаю, — на лице появилось что-то наподобие беспокойства. — Вы можете на меня положиться, Гейнц!       Гудериан наконец довольно кивнул и похлопал зятя за плечо.       — Что ж, тогда отправляемся на заре! — странно, что он ни разу не справился о своем друге, который в свою очередь переживал о нем больше чем за себя. Тилике отправился на фронт сразу после госпитализации Ягера.       В знак окончания разговора генерал-инспектор танковых войск Германии поднял руку и поднес к козырьку.       — Хайль Гитлер. — с воодушевлением протянул руку перед собой Клаус.

***

      На следующее утро, когда тетя Лиза вышла к курам, в дом вошла Аня. Найдя бывшую пленницу на лежаке за печкой, присела рядом на край.       — Держи, — Ярцева протянула легкое ситцевое платье в мелкий цветочек и такой же светлый платок на голову, — Коля сказал отнести тебе это, жара стоит неимоверная.       Света молча взяла и присела. Новая одежда была как нельзя кстати. От долгой дороги по грязи и слякоти, а иногда и через речку, брюки и шелковая блузка уже никуда не годились.       — Помочь? — Аня смотрела на нее все тем же надменным взглядом.       В этот момент Света поймала себя на мысли, что без посторонней помощи не обойтись. Все еще кружилась голова, а руки, как и ноги, будто отлиты свинцом.       Света кивнула и переводчица помогла сначала расстегнуть блузку и брюки. Затем осторожно помогла стянуть все. Но от увиденного Ярцева ненадолго потеряла дар речи. Многочисленные шрамы на спине, животе и бедрах никак не соответствовали «интеллигентности» девушки офицера. Разве она была узницей концлагеря?       — Помоги с платьем, пожалуйста. — Света не сразу обратила внимание на ее замешательство, а заметив резко прикрылась блузкой.       — Д-да… конечно, — растерянно сказала переводчица, стараясь теперь не смущать ее и помогла одеться. — Знаешь, я тут подумала… надо нам баньку принять или искупаться. Как думаешь?       Ее голос зазвучал по-другому. Увиденное повергло в шок.       — Думаю, не помешает, искупаться. Баню мне нельзя, — грустно улыбнувшись, Света осторожно провела ладонью по тонкой ткани чистого платья, было бы неплохо освежиться и самой. — Но… когда мне станет легче.       — Да? Отлично, — взволнованно ответила Ярцева. — Но ты отдыхай! Мне надо встречать Колю, они ушли ни свет, ни заря…       — Куда?       — К танку!       Ивушкин на пару с Саньком намеревались «оживить» боевую машину. Путь был близкий, но опасный. Слух о том, что первыми к ним могут прийти немцы, недавно прогремел как гром среди ясного неба. Ведь, не высохла еще земля от пролитой им крови во времена длительной оккупации.       Ребята вернулись поздно вечером. Танк был неисправен, но:       — Не все потеряно, — ободряюще заявил Коля. Огонь в глазах заиграл с новой силой. — Я знаю в чем поломка и точно смогу ее починить!       — Что для этого нужно? И сколько времени? — поинтересовался Анатоль, готовый всячески поспособствовать.       — Мне нужно покопаться во всех видах техники, которая у вас есть, — ответил танкист после некоторого раздумья.       — Отлично, этого добра у нас навалом!       Так прошло несколько дней.       Ребята пропадали у танка днями и ночами. А Анатоль помогал с поиском деталей. Не без помощи старого кузнеца по-тихоньку началась подгонка запчастей.       Танк восстанавливался.       Как и Света.       Лечебные травы, которыми поила ее знахарка, чудесным образом придавали ей все больше сил. Девушка, не способная недавно устоять на ногах, сейчас ходила по участку и даже по мере возможности помогала по хозяйству.       — Цып-цып-цып, — тихо приговаривала дочь профессора, подсыпая вокруг зерно. Курочки суетливо окружали ее и клевали, заставляя девушку невольно улыбаться.       Воображение снова нарисовало уютный домик где-то на берегу бурной реки. Домик под могущественным дубом. На ветви которого он мечтал бы смастерить качели…       Клаус стал ее частью. Сколько бы дней не прошло, кого бы не повстречала на своем пути, каждую минуту она думала о нем и их прошлом. И была уверена, что так будет всегда.       — Вот ты где! — послышался позади знакомый голос.       Аня приходила к ней каждый день. Много не болтали, да и подружками их назвать было сложно. Вряд ли Света когда-нибудь сможет подпустить этого человека к себе так близко. Общение с ее стороны было скорее вынужденное.       — Нам надо идти в администрацию, — сообщила Анна. — Тетя Лиза уже там!       По пути переводчица рассказала, что случилось сегодня в этой тихой деревушке.       Днем откуда ни возьмись обьявилась гостья. В село пришла молодая женщина с ребенком. Но их прибытие поставило всех на уши. Девушка смогла сбежать с соседней деревни, куда без всякого сопротивления вошли немцы. Сельчане собрались в уцелевшем зале администрации, но ее рассказ привел их в замешательство:       — Они не жгут все подряд и не пытают, — говорила окруженная людьми молодая мать, обнимая малыша. — А даже скорее наоборот. Призывают в свою армию всех, кто способен держать оружие.       — Плохи их дела… — довольно процедил кто-то в толпе.       — Я бы так не сказала… Их очень много. И у них много этих… — девушка задумалась. — Не знаю, что ждет тех, кто отказывается. Мы ушли за полночь.       — А ребенку сколько? — послышался наглый голос из толпы.       Девушка смущенно опустила глаза и прижала к себе белокурого, голубоглазого мальца, которому на вид чуть больше двух.       — Какое это имеет значение? — не поднимая взгляда прошептала мать.       Сердце Светы сжалось. Рука сама потянулась к еще совсем плоскому животу.       — Сколько их примерно? — к облегчению девушки прозвучал новый вопрос от Анатоля.       — Точно не знаю! — девушка снова ожила, и взволнованно продолжила: — Они заполонили всю деревню!       — Вермахт или эсэсовцы? — вставил свое слово Ивушкин.       — СС бы сожгли всех не раздумывая… — перебил его кто-то в толпе.       — Это СС, — вопреки ему ответила девушка. — Я знаю, как их отличить.       Гомон в зале притих.       — Мы были оккупированы два с половиной года, как и вы… и иногда к нашим оккупантам заезжали эсэсовцы. Они другие. Но сейчас… Это не просто эсэсовцы, — продолжила девушка. — Там сплошь танки… Кажется, это целая танковая армия!       Люди молча переглянулись. Кто-то поспешил перекреститься. А раненое сердце лишь одной из присутствующих заныло немой скорбью.