Попала

Общее состояние было странным. Хотя это слово вряд ли подходило. Не было ощущений: ни покалывания пальцев, ни чувства того, как поднимается грудь при дыхании — я вообще не чувствовала тело. Не было звуков, только полная тишина. Перед глазами была лишь тьма, и с этим нельзя было сделать ровно ничего. У меня не было особых мыслей о том, что происходит, мыслей вообще не было, я просто дрейфовала среди паники, пока звуки, уродливые и искаженные, не ударили по ушам. Они были низкими, рычащими, но в какой-то момент поднимались, расширялись, становились громче, как высокий писк, они, кажется, путешествовали по голове от одного уха к другому, и я не могла понять, что это, потому что перед глазами все еще было черным-черно. Затем звуки успокоились, чернота, кажется, растворилась, и я провалилась в ничто, чтобы потом — через секунду, две или целый год — снова раздался противный писк напополам с более низким звучанием, и перед глазами резко что-то взорвалось яркими пятнами, замигало. Это были все кислотные цвета, которые вообще существовали. Они собирались в лужи, смешивались друг с другом, потом превращались в вытянутые тонкие нити, а затем собирались в узоры. Потом они исчезли вместе со звуками, и я опять не осознавала, чем являюсь, какое-то время — от бесконечно малого до бесконечно огромного. Но затем пришло движение. Вначале я не понимала, что это, потому что опять ослепла и оглохла, но были странные толчки, даже немного смешные, а потом я поняла, что это озноб, который сотрясает все тело, и, наконец, вспомнила, что живые люди могут управлять своими руками, ногами, они могут открывать глаза, моргать, дышать, улыбаться, поэтому я подняла веки, глядя в потолок больничного крыла, а потом снова была темнота. Грудь вздымалась, когда я в следующий раз вынырнула из ничего, которое вело в никуда, и звуки оказались голосами. Каждое слово растягивалось, произносилось тихо и глубоко, будто через трубу, но можно было что-то понять. — Он начал сам дышать! Северус, он приходит в сознание! Мне никогда не было так тяжело поднимать веки, даже когда после каникул режим сна сбивался, и в первые учебные дни я спала по часу. Кислотные цвета все еще заслоняли обзор, но сквозь них начали проступать другие формы. — Мистер Поттер, вы меня слышите? Я хотела ответить «да», но только пошевелила губами, а глаза закатились наверх. Темнота снова захватила все вокруг, но на сей раз это было приятное короткое ощущение, прежде чем я проснулась, уже четко понимая, где нахожусь и что произошло. Я пошевелила пальцами, они неохотно двинулись, слабо сжимаясь в кулак, и снова послышался голос мадам Помфри: — Мистер Поттер, вы меня слышите? Я открыла глаза, было не очень светло только потому, что на улице была ночь, а единственная лампа не давала достаточно яркости, и поразилась, насколько четко была видна мадам Помфри. Я моргнула и прохрипела что-то мало похожее на «да». — Вы помните, что произошло? — спросила ведьма, и я в ответ замычала. — Отлично, все отлично, мистер Поттер, не переживайте. Самое главное, что ваш мозг не повредился слишком сильно, а мы уже поставим вас на ноги. Самое страшное вы пережили и по прогнозам через несколько дней уже сможете самостоятельно передвигаться. Вам невероятно повезло. Я не была уверена, что смогу хотя бы держать в руках вилку, но, проснувшись в следующий раз, поняла, что мыслю ясно, а тело не кажется куском безжизненного мяса. Сбоку мелькнуло черное, и снейповский голос разрезал тишину: — Ты меня понимаешь? Я с трудом, но повернула голову и хрипло ответила: — Да. Снейп подошел ближе, присаживаясь на стул возле моей кровати. Он почему-то не выглядел грустным, скорее сосредоточенным. — Сколько… что… как… где… где Волд… деморт… — спросила я, не имея возможности выговаривать длинные слова. — Молчи, — отрезал профессор. — Я сам расскажу, что произошло. Если кратко, то Люциус убил новое тело Волдеморта — двадцать шесть колюще-режущих мало кто переживал, особенно тело, ослабленное духом темного волшебника. Нагайна снова скрылась, хотя ты чуть не разрезал ее пополам, а Люциус проклял. Дамблдор поставил барьер, чтобы она не смогла сбежать, занятия в Хогвартсе прервались, потому что почти все взрослые волшебники ищут Нагайну. Волдеморт, скорее всего, наложил вокруг вас заглушающие чары, хотя из замка было сложно услышать крики в любом случае. После убийства Люциус бросился к школе и использовал чары усиления голоса, чтобы позвать на помощь. Тебя нашли при смерти — мы даже не могли доставить тебя в больницу Святого Мунго, и я думал, — Снейп отвернулся от меня и пожевал губу, — что до больничного крыла и основных зелий ты не дотянешь. Шансы, что ты не станешь овощем, даже если раны залечат, были крайне невысоки. Тебе определенно везет на неприятности, но так же везет их пережить. Теперь, когда ты слушаешь, понимаешь мою речь и даже можешь немного говорить, выздоровление займет не очень много времени. Через пару дней ты уже сможешь ходить, а недели через две посещать некоторые занятия, хотя от практики придется воздержаться. — День, — выдохнула я. — Сейчас воскресенье, три часа дня, прошли сутки с происшествия. Мне казалось, что прошла вечность, но, видимо, обмороки были короткими, просто они поглощали меня полностью — сложно было сказать, сколько времени проходило. — Малфой. — Люциус отделался Круцио и испугом, — сообщил Снейп. — Хотя он не в восторге от того, что превратил человека в кровавое месиво, даже если это был Волдеморт. — Рон, Гермиона. — Сначала залили слезами дверь больничного крыла, потом коридоры и гостиную, когда узнали, что ты на пороге смерти, потом — когда узнали, что ты жив и выздоровеешь, — усмехнулся Снейп. — Сириус? — Скулил у порога, — ответил профессор, потом посмотрел на мое недовольное лицо и добавил: — Уже в относительном порядке, когда узнал, что ты выживешь. Рыщет по запретному лесу, чтобы найти Нагайну. Почему-то ее нельзя обнаружить даже с собачьим чутьем. Есть еще вопросы? Я повернула голову чуть в сторону, потом вернула на прежнее место, пародируя покачивание. Снейп потянулся к прикроватному столику, чтобы взять зелье, и вытащил пробку. — Будет лучше, если ты сейчас заснешь, потому что в этом состоянии ты все равно ни на что не способен, — сказал он, вставая, чтобы подтолкнуть одну ладонь под мою голову и приподнять. — Пей. Я приоткрыла рот, глотая зелье, не чувствуя вкуса, Снейп опустил мою голову обратно, и от недавней активности навалилась дикая усталость. Я закрыла глаза и мгновенно провалилась в сон. Проснулась я так рано, что солнце еще не встало. О времени сообщила сонная Помфри, которую разбудили сигнальные чары. — Как вы себя чувствуете, мистер Поттер? — спросила она, и я полноценно пошевелила рукой, а потом вообще вытащила ее из-под одеяла. — Хочу пить. И есть. К счастью, в туалет не хотелось, но я предполагала, что только потому, что я уже делала нужные дела без сознания. Так. Вокруг врачи, я была при смерти, все нормально. Никакого стеснения. — Хорошо, что у вас появился аппетит, — улыбнулась Помфри. — Тинки, принеси мистеру Поттеру легкий суп и стакан воды. Я зашевелилась, осторожно уперлась ногами и руками в кровать, чтобы подтянуться повыше. Мадам Помфри вначале бросила гневный взгляд, но потом просто подошла ближе, чтобы подтянуть подушку мне под спину. Она взяла тарелку с супом и окунула туда ложку. — Я сам, — быстро сказала я, и было приятно снова нормально говорить. — Голова не кружится? — спросила женщина. — Нет, только сильная слабость, — ответила я, сосредоточенно поднимая руку, которая не хотела слушаться и двигалась рывками. Помфри вложила мне в ладонь ложку и помогла правильно сжать пальцы. Рука не дрожала, но двигать ей было странно, она не очень хорошо слушалась, плавные движения не давались, поэтому суп частично оставался на мне, но это был большой прогресс, учитывая, что еще недавно я умирала, а потом бредила и не могла даже открыть глаза. Если до этого я не верила, что скоро смогу спокойно передвигаться, то теперь это казалось вполне реальным. — Скоро мне можно будет увидеть Рона и Гермиону? — спросила я и жадно начала пить, пока Помфри придерживала стакан. — Через несколько часов закончится действие обезболивающего, — ответила та. — Рана уже зажила, но может ныть и вызывать слабость или температуру, так что еще хотя бы сутки придется развлекаться самостоятельно. Я отвлеклась и пролила воду на одежду, и женщина отняла стакан от губ. Рана на шее совершенно забылась, я вообще ее не чувствовала, но когда осторожно провела пальцами рядом с местом укуса, ощутила бинты. Видимо, обезбол был убойным, если я даже не понимала, что все это время шея была полностью обмотана ими. Помфри достала несколько зелий разной степени паршивости на вкус и помогла их выпить. — И что мне делать? Я больше не могу спать. Вот это было зря, потому что полчаса чтения книги, которую дальновидно оставил Снейп, и я снова отрубилась. Тихий шорох нарушил дрему, и оказалось, что я приснула всего на два часа. Я приоткрыла глаз и увидела красивые руки, которые положили на тумбу несколько книг. Я слышала, как мадам Помфри ходит за ширмой, ее платье шуршало, на самой ширме солнце нарисовало золотое пятно. Шея ныла и немного пульсировала, а еще под одеялом было жарко, хотя эта был приятный жар, из которого не хотелось выбираться. Малфой заметил, что я повернула голову, и уставился так, будто его поймали за чем-то запрещенным. — Ты проснулся, — констатировал он факт скорее для себя. — Как самочувствие? — Лучше, чем было, — ответила я и спросила с вялой усмешкой: — Каково чувствовать себя победителем Темного Лорда? — Я вогнал в него кинжал двадцать шесть раз, — сказал Малфой почти сквозь зубы. — Это определенно не то, о чем я мечтал всю жизнь. Учитывая, что официально он уже был мертв после нападения на мой дом, я даже не смогу забрать себе статус героя и заработать на этом, так что лучше бы это сделал кто-то другой. — Прости, я был слегка при смерти, — хрипло хмыкнула я. Люциус как-то странно на меня посмотрел, присел на край кровати и неожиданно протянул руку, чтобы положить ее на мой лоб. Я поняла, что за взгляд это был — нежный. Мужчина грустно улыбался и казался теплым и успокаивающим. — У тебя небольшая температура, — сказал он, прижимая прохладную ладонь плотнее к горячему лбу. — Я принес тебе несколько книг, — он наклонился ближе и прошептал озорно: — И они никак не относятся к учебе. — Спасибо, — приподняла я уголки губ. — Не думаю, что сейчас самое время для трансфигурации. И спасибо, что спас, Малфой. Может, никто об этом и не знает (хотя я думаю, что уже вся школа наполнена слухами), может, метод у тебя был неординарный и точно слизеринский, но в итоге ты спас мне жизнь. Я тобой горжусь. — Почему ты хвалишь, как отец шестилетнего сына? — фыркнул Люциус и поменял ладони, потому что одна уже нагрелась. Его пальцы были нежными, ласковыми, точно не соответствовали тому, что он показывал большую часть времени. И лицо не было искажено раздражением, отвращением или гордыней. Это делало его намного красивее. Возможно, во льдах или лаве тоже можно найти красоту, но я предпочитала что-то менее радикальное: легкий бриз, спокойные, безопасные воды. Был ли Люциус всегда таким с людьми, которым доверяет? Наверняка нет, но хотелось видеть его таким чаще. — Думаю, стоит упомянуть, что ты немного помог мне с Нагайной, — шутливо заметил он, а потом стал более серьезным: — В конце концов она бы меня измотала и убила, так что из нас получилась неплохая команда. — Похоже, хотя бы раз в пару месяцев наша встреча должна закончиться миссией на выживание, — усмехнулась я и в поддержку положила ладонь на ладонь Малфоя, покоящуюся на моем лбу. — Где Снейп? Он просто послал тебя развлекать горе-гриффиндорца? Или хотел, чтобы мы обсудили, как не влипать в неприятности? — Как только он понял, что тебе лучше, отправился искать Нагайну. Дамблдор огородил барьером несколько километров Запретного леса, чтобы она не сбежала, но теперь, когда она все еще не найдена, думает, что, возможно, она успела уползти дальше. И неприятности сами нас находят, тут нечего обсуждать. Я улыбнулась и сняла руку Малфоя со своей головы, так как уже наоборот становилось еще жарче, но ладонь его не отпустила, потому что, ну, мы чуть не умерли, и, уж не знаю насчет Люциуса, но я нуждалась в поддержке. Я повернула голову, и за движением последовало неприятное ощущение стянутости в шее. — У тебя что-то болит? — спросил Люциус. — Что болит? — послышался голос Помфри, а через секунду она была рядом. — Ничего, просто рану немного тянет, — ответила я. Стало неловко от того, что все это время ширма была слегка приоткрыта так, чтобы ведьма могла видеть Люциуса. Похоже, даже после убийства Волдеморта его не приняли в тусовку светлых. — И температура, — сказала она недовольно. — Вам нужно снова поесть, попить и отдыхать, мистер Поттер, — а потом добавила прямо: — Вам пора, мистер Малфой. Наверное, эта женщина бы выгнала из больничного крыла любого, кто посмел нарушить покой пациентов, будь это Волдеморт, Гриндевальд или сам Дьявол. — До свидания? — неуверенно сказала я, а Люциус бросил раздраженный взгляд на ведьму, встал со стула и на прощание легко мне улыбнулся. От этой улыбки можно было превратиться в лужицу киселя, но я уже была на нее похожа, поэтому просто еще больше растеклась по простыни. — Мне нужно в туалет, — оповестила я, когда Помфри попросила эльфов подготовить воды и еды и дала мне выпить зелье со вкусом малины, но это была настолько сладкая малина, будто в нее насыпали килограмм сахара и превратили в тягучий, липкий сироп, и, наверное, было приятнее проглотить таракана. — Я могу предложить использовать магию, но, — она посмотрела в мои глаза, где читалась надежда на то, что можно будет сделать это по-другому, — можно попробовать встать. Кажется, вы достаточно окрепли, но если будет хотя бы намек на головокружение или тошноту, то вы ляжете обратно. Я попыталась согласно замотать головой, но рану тянуло, поэтому пришлось прекратить, а потом отбросила одеяло, под которым была простая больничная одежда. Мерлин, меня еще и переодевали… Но это просто врач, просто обычный врач, ничего, абсолютно ничего страшного. Мадам Помфри встала возле кровати, поддерживая под спину, пока я садилась. Это было странно тяжело, будто я набрала лишних килограмм сто, но ни головокружения, ни тошноты не было. Женщина поддержала меня за плечо, помогая подняться, и в тот момент на секунду я пожалела, что решила встать, потому что ноги были слабыми и чуть не подкосились, а потом появилась проблема в виде того, что я их как бы чувствовала, но недостаточно для хотя бы более-менее комфортной ходьбы. Но ведьма держала крепко, поэтому я сделала один непослушный шаг, нашла точку опоры и подтянула вторую ногу. Это оказалось не так уж и страшно, хотя жутко медленно и у двери туалета я поняла, что уже устала. — У вас отличный прогресс, — подбодрила Помфри. — Ээ, можете, пожалуйста, выйти за дверь? — неуверенно сказала я и по суровому взгляду поняла, что нет. Это был просто врач, но не то чтобы эти мысли особо спасали, когда Помфри помогла мне сесть на унитаз. — А теперь? — спросила я, глядя на нее очень грустными глазами. — Я честное слово не свалюсь с унитаза. Обещаю. — Если вам станет плохо, то сразу же сообщайте, — предупредила она и все-таки вышла, но уже через секунду спросила: — Все в порядке? Господи, женщина, дай мне нормально покакать… К счастью обратное путешествие к кровати и еда были не такими смущающими, а следующим, что я услышала, был шум, который вывел из дремы. — Тихо, молодые люди, — громко и неодобрительно прошептала мадам Помфри. — Он спит. — Уже нет, — оповестила я. Тут же послышался топот ног, ширма отдернулась, и внутрь влетели Рон и Гермиона. — Мы победили, Гарри! — крикнула девушка. — Нагайну убили! — вторил ей Рон. — Молодые люди! — воскликнула Помфри, резко оборачиваясь к ним. — Ой, — сжался Уизли, а потом посмотрел на меня. — Ты в порядке? Типа, мы пытали Малфоя, чтобы он рассказал, как ты, и подумали, что ты уже готов для главной новости. — Волдеморт умер? — спросила я, еще не веря ушам. — Типа… все? Как-то собственное самочувствие и отсутствие миллиарда вопросов об этом не то чтобы волновали на фоне уничтожения главной проблемы магической Британии. — Да, — выдохнула Гермиона. — И он умер полностью! В смысле, та проблема, связанная с… — она издала серию странных звуков, и я впервые увидела, как действует клятва, которую наложил Дамблдор на темы, связанные с заменой Поттера, потому что Помфри все еще стояла совсем рядом. — В общем, — вздохнула Гермиона, собираясь с мыслями, — когда тело Волдеморта умирало, а дух оставался в этом мире, метки Пожирателей тускнели, но сегодня метка профессора Снейпа просто исчезла. Полностью! Не осталась и следа! — Он умер! — воскликнул Рон. — А это значит… — и он тоже издал несколько странных звуков вместо внятного продолжения и на радостях обнял Гермиону, отрывая от земли, а потом, отпустив обратно и уставившись на нее, покраснел, как рак. Гермиона в ответ не проявила типичных эмоций влюбленной девочки, а просто разрыдалась. Если Волдеморт был полностью уничтожен, то либо дементор блокировал магию крестража, либо душа Гарри была свободной. И я не знала, о чем думала девушка, когда заливала слезами футболку Рона, который в какой-то момент просто уставился на меня. — Молодые люди, — снова сказала Помфри, хотя и не очень громко, скорее просто смирившись, но этого хватило Гермионе для того, чтобы отстраниться от друга и присесть на край моей кровати. — Я вас оставлю, — добавила ведьма, направляясь к двери в свою комнату с медикаментами. — А ты как? — спросила Грейнджер меня. — В шоке, — ответила я честно. Нет, ну не могло быть, чтобы одна Женя Козлова своим появлением просто взяла и предотвратила войну, особо ничего и не сделав. По факту я только подсказала про крестражи, но даже там местонахождения части я толком не знала, а о кольце вообще забыла. Я даже не убивала Волдеморта и даже не убивала Нагайну. На самом деле, два раза уничтожали тело Темного Лорда, искали почти все крестражи и уничтожали их другие люди. Я где-то помогла, но и проблем от раскрытия того, что Гарри больше не Поттер, было просто дохрена. Это было просто… странно. Гарри Поттер по воспоминаниям о фильме сражался, сражался, сражался, кочевал, лез в самое пекло в последних частях, я сидела в Хогвартсе и на Гриммо, пока другие делали грязную работу. Это и называется «вдохновитель»? — Не плачь, — шмыгнула носом Гермиона. — Я не плачу, — ответила я и поняла, что сижу с мокрыми щеками и пялюсь в одеяло, пока друзья обнимают меня с двух сторон. — Просто… все кончено? Все и правда закончилось? — Да, — уверенно сказал Рон. — Правда. И прости, что сначала я тебя ненавидел, а я правда тебя ненавидел, хотя и говорил, что все в порядке, — продолжил он шепотом завуалированно говорить о смерти Гарри, пока Помфри находилась в соседней комнате. — Это было не потому, что ты плохой, просто это свалилось так неожиданно, и я не мог разделить в голове два образа и не мог вообще поверить в то, что произошло. Теперь я просто принял это, я действительно смог вас разделить. Я обеими руками обняла друзей, которые теперь смогли полюбить меня не как Гарри. После пары минут, за которые я даже не успела рассказать со своей точки зрения все, что произошло, Помфри все-таки вышла, нарочно громко хлопнув дверью, и выпроводила Рона и Гермиону из больничного крыла, а я осталась возбужденной, но ужасно уставшей и с головной болью. — Поздравляю, мистер Поттер, теперь вы, наконец, сможете жить спокойно, — сказала Помфри, когда дверь за друзьями закрылась. К вечеру, когда уже стемнело, а я належалась, думая о будущем, о Малфое, попыталась почитать и устроила еще одну прогулку не только в туалет, но и по больничному крылу, внутрь вошли новые посетители. Первым влетел Сириус с широкой улыбкой, за ним быстро вошел Снейп, который впервые выглядел довольным, замыкал процессию Дамблдор. Я как раз стояла, вцепившись пальцами в каркас ширмы, под наблюдением Помфри пытаясь ходить без поддержки. — Гарри! — воскликнул Блэк, подлетая ко мне и останавливаясь в шаге от объятий под взглядом целительницы. Я сама раскинула руки, и Сириус, косясь на Помфри, аккуратно меня обнял. — Я так рад, что с тобой все в порядке! — сказал он, отстраняясь. — И теперь так будет всегда! Мы убили этого гада! — Да, — добавил Дамблдор, медленно подходя ближе, — друзья должны были тебе рассказать, что Волдеморт повержен. Прости, но я только сейчас разобрался с делами. — Ерунда, — отмахнулась я и сделала несколько шатких шагов вперед, чтобы обнять директора. — Будет проблематично отмечать день победы, — усмехнулся он, погладив меня по плечу. — Хотя по Хогвартсу уже ползут самые невероятные слухи, официально Волдеморт был побежден в канун Рождества. — Неважно, — снова отмахнулась я и повернулась к Снейпу с раскинутыми руками, на что он сделал шаг назад. — На сегодня с меня достаточно объятий, — сказал он с кислым выражением лица. — Мы отправимся оформлять документы на твою опеку, как только ты поправишься, — возбужденно вертелся Блэк. — Читайте эксклюзивный выпуск «Мальчик, воспитанный собакой», — прокомментировал Снейп.