Попала

Через полтора месяца после каникул погода прояснилась. Снега не было, но закончились дожди, солнце чаще показывалось из-за облаков. Я влилась в учебу, уже на автомате выполняя домашку, набирая в библиотеке книги за младшие курсы и просиживая над ними часы либо с друзьями, либо самостоятельно, ходила к Грюму, продолжая вытирать собой полы, по утрам и вечерам старалась заставить комнату превратиться в хаос, одновременно левитируя как можно больше вещей, разрушая и собирая чашки и тарелки, периодически выделяя немного времени, чтобы прогуляться с Малфоем, который зачастил с визитами. Это было напряженно, намного более напряженно, чем учеба в родном мире, где я с удовольствием отвлекалась от учебников и тестов. Казалось, жизнь просто пролетает, такая однообразная и нудная. Зато в какой-то момент я поняла, что редко вспоминаю родителей и брата, что бесконечные «уроки — домашние задания — час трансфигурации за первый курс — час зельеварения за второй — повторение истории» выгоняют из головы все мысли. Сегодня был один из тех дней, что идут не по конвейеру, потому что была суббота, и я сходила в Хогсмид с Роном и Гермионой, где нас встретил Сириус, накупила вкусностей. Если до этого учителя особо не следили за старшими курсами, то теперь в Хогсмиде находились не только Снейп, МакГонагалл и Флитвик, но и аврор. Мы ходили под пристальными взглядами взрослых, но все равно можно было развлечься, чувствуя себя в безопасности. — Как провел время с Блэком? — спросил Люциус. На сей раз не было причины вроде денежных вопросов или тусовки со Снейпом, он пришел, просто чтобы сбежать из дома, и мы гуляли по территории Хогвартса. Солнце ярко светило, и чувствовалось, что скоро начнется весна. Люциус впервые надел не черную и не темно-зеленую мантию. Она была коричневой, но даже это казалось чем-то из ряда вон выходящим. Он поправил тонкие перчатки, которые скорее дополняли образ, чем грели. Я оторвалась от кусочка белой ткани, выглянувшего из-под рукава мантии. Так недалеко просто начать пялиться. — Мне кажется, или вы с Сириусом стали лучше ладить? — Как ты мог так оскорбительно обо мне думать?! — с притворным возмущением воскликнул Малфой. — К моей большой радости, он начал больше времени проводить с оборотнем и его маленькой подружкой. — Ты физически не можешь его не оскорблять? Может быть, все слизеринцы на первом курсе клянутся издеваться над гриффиндорцами до конца жизни. — Ты раскусил коварный план, — ухмыльнулся Малфой, глядя на черту Запретного леса. — Драко тебе ответил? — спросила я, потому что Люциус уже две недели строчил ему письма, но получил только один ответ. — Да. — Лучше, чем предыдущее? — Кажется, он остывает, — сказал Люциус, улыбнувшись так тепло, что сердце сжалось. — Правда, похоже, в Шармбатоне ему не очень нравится из-за среднего знания французского и отличий в школьной программе. — Он так и написал? — спросила я. — Нет, он написал, что из-за меня вынужден учиться в этой отвратительной школе, полной грязнокровок, не уважающих нашу семью и… не смейся! — сказал он, когда я откровенно заржала. — Мне кажется, у маглорожденных травма от Драко больше, чем наоборот. — Не издевайся над моим сыном, — нахмурился Люциус. — Ладно, я просто буду с удовольствием наблюдать за тем, как он старается вписаться в новый коллектив. У него есть планы на будущее? — Если все будет хорошо, он сможет вернуться и жить так же, как и предыдущие Малфои. — На денежных махинациях? — приподняла я бровь. — На ценных бумагах, инвестициях в недвижимость, дивидендах. — Меня вот всегда интересовало, как можно заработать на бумагах. И что такое дивиденды? Люциус бросил на меня долгий взгляд и вздохнул: — Когда-нибудь я проведу тебе лекцию на эту тему. У тебя в сейфе лежит большая сумма денег, а ты даже не знаешь, что с ними делать. И ответ «тратить» не принимается. — Ладно, — пожала я плечами. — Короче, Драко просто будет жить на накопленное и кайфовать. — Я не знаю, — терпеливо ответил Малфой. — Возможно, ему захочется работать, — последнее слово он произнес с некоторым отвращением. — Твои планы? — Как обычно, — ответила я и пнула камушек. — Я все жду, что кто-то скажет, как жить и что делать. — Ты еще молод. — Ты тоже не старый, — фыркнула я. — Я хотел сказать, что ты молод, богат, поэтому имеешь время, чтобы определиться, и средства, чтобы жить, но спасибо, — ухмыльнулся Малфой. В тот момент я всеми правдами и неправдами пыталась выглядеть невозмутимой. Что, если он подумал, будто я флиртую? «Неужели «ты тоже не старый» похоже на флирт?!» — спросила другая часть мозга. Нет, определенно, это было скорее оскорблением. — Нам стоит развернуться, я не хочу встречаться с этим великаном, — сказал Люциус, с отвращением глядя на хижину Хагрида. — Он не в Хогвартсе, снова куда-то отправился по просьбе Дамблдора. — Ты хотел сказать «по приказу»? — ехидно исправил Малфой. — И он довольно милый. — Твое определение «милого» мне непонятно. — Даже если ты тоже под него подходишь? — Вместе с этим… Хагридом?! — воскликнул Люциус, а я засмеялась. — Никогда так больше не шути, — буркнул он, продолжая идти быстрее. Я бросилась следом, обогнула Малфоя и повернулась, шагая задом-наперед чтобы смотреть в его недовольное лицо. Надутый, как ребенок, при этом со своей прямой спиной и в полном обмундировании аристократа, он выглядел и правда мило. — Эй, а… — начала я, но Малфой остановился, его лицо мгновенно изменилось. Я, наверное, никогда не видела, чтобы чьи-то недовольные глаза так резко стали испуганными. Он выхватил палочку, направляя на меня, и я дернулась, не понимая, что происходит, но было уже поздно. Резкая боль обожгла шею, мне казалось, что было слышно, как плоть рвется, я взвизгнула, но получился хрип, и схватилась за что-то холодное и странное на ощупь. Я не могла понять, что это было, и начала дергаться, пытаясь сбросить с себя противника, но давление резко пропало только для того, чтобы молниеносно вернуться в другой части шеи, уже ближе к плечу. За спиной было что-то тяжелое, оно оттягивало, и я завалилась назад, падая на колени и пытаясь ногтями вцепиться в то, что решило мной полакомиться, но пасть разжалась с мерзким хлюпающим звуком от моей крови, и в итоге я просто вцепилась в открытую рану, взвыв от боли. Огромная змея с невероятной скоростью проскользнула мимо меня и бросилась на Малфоя, но он успел оттолкнуть ее заклинанием, отчего она врезалась в меня своим нелегким весом, повалив меня на землю. Я чувствовала ее извивающееся тело на своей груди, ногах, паника буквально затопила сознание, кровь уже стекала на спину, хотя я продолжала одной рукой зажимать рану. Нагайна снова бросилась на Люциуса, но он не собирался умирать и бессловесно колдовал, отталкивая ее снова, но уже подальше от меня, и отбежал в более безопасное место. Боль, вначале просто колющая, утроилась, я чувствовала, как шумит в ушах, а рану жжет так, будто к коже приложили раскаленную кочергу. Перед глазами от ужаса плясали белые точки, очень похожие на солнышки, Малфой, как вначале показалось, пропал, но он просто переместился мне за спину, пытаясь оторваться от Нагайны. Это стало понятно, когда я услышала крик и резко повернула голову, отчего шею прострелило болью так, что мир накренился, зато с этой позиции Люциус как раз был виден. Все заклинания, которые могли причинить Нагайне вред, были слишком маленького радиуса действия, поэтому ему приходилось продолжать использовать Бомбарду, которая не причиняла крестражу никакого вреда, только отталкивала, чтобы Малфой мог пожить подольше. Но змея становилась все агрессивнее, шипела так громко, что было страшно от одного звука. Я продолжала сжимать шею правой рукой, чувствовала под пальцами открытые раны от укусов, которые мучительно болели, отдавали в грудину и левое плечо. Но Люциус явно не справлялся, его лицо размывалось, как и деревья Запретного леса, но все же было видно, что он в абсолютной панике. Я чувствовала, что начинаю дрожать, и это не обычная дрожь рук, это шло изнутри, сотрясая все тело так, что казалось, будто болели внутренние органы. Я попыталась сглотнуть, и это далось с трудом, горло будто опухло, становилось трудно дышать, и вместе с болью это создавало невероятный коктейль. Если я и могла как-то помочь, то пока оставались силы, а они быстро кончатся, потому что кровь растеклась по траве настолько, что я чувствовала, что лежу в кровавой луже. Я сжала зубы так сильно, что казалось, будто они вот-вот раскрошатся, и зажала рану еще крепче, а левой рукой начала шарить по зимней мантии, чтобы раскрыть ее и добраться до бедра. Мантия казалась тяжелой, намного тяжелее, чем обычно, и путалась она намного больше. Я, наконец, пробралась сквозь складки и отстегнула ремешок, вытягивая кинжал. Малфой на фоне уже что-то кричал, он снова передвинулся, и мне пришлось изо всех сил напрячь ноги, чтобы повернуться в его сторону. Нагайна была в ярости — как раз в тот момент, когда я увидела мужчину, змея чуть не откусила ему руку, но немного промахнулась, и Люциус очень живо послал заклинание за спину, наконец, ранив ее режущим и снова оттолкнув. Я отпустила кинжал, стараясь сосредоточится. Рядом сверкнуло лезвие, летящее медленно и близко к земле. Я поняла, что дышать становится еще труднее, боль стала не такой яркой, потому что в горле все опухало, и страх задохнуться начал ее вытеснять. Я сосредоточилась и отправила кинжал дальше, но он двигался слишком лениво и вряд ли бы зацепил змею. Нужно было более резкое движение, только вот все тело начинало казаться чужим, от этого сосредоточиться не получалось, а пятна перед глазами становились все больше. Я снова сжала зубы, совсем немного приподняла голову и напряглась, как могла, стараясь заставить собственные глаза работать, и ненадолго, буквально на секунду или две, это сработало. Нагайна как раз ползла к Люциусу, избегая всех лучей, выпущенных из его палочки, и я разогнала кинжал до максимальной скорости, направляя его перпендикулярно змее. Он оставил рану, кажется, на середине тела, и я услышала громкое шипение, но не увидела полной картины, потому что уронила голову обратно на землю, а зрение снова затуманилось. Дышать было уже почти невозможно, казалось, что в горле что-то застряло, но это яд вызывал удушье. — Поттер! — крикнул Малфой, по привычке называя фамилию Гарри. Слава всем богам, был шанс, что это отвратительное чувство, что твое тело умирает, скоро прервется, но Люциус вскрикнул, и я поняла, что что-то не так. Глаза слезились, а из носа текло, я прищурилась и захрипела, втягивая необходимый кислород. Напротив Малфоя стоял человек, его очертания были размыты, но я видела, что рука вытянута, значит он сжимал палочку, в то время как Люциус просто стоял. — Мой самый верный предатель, — послышался хриплый издевательский голос, который определенно не принадлежал Волдеморту, но это, мать вашу, был Волдеморт. — М-мой лорд? — голос Люциуса едва ли был сдержанным и спокойным, он наоборот был еле слышен и звучал абсолютно жалко. — Я все объясню. Я старалась хотя бы дышать, потому что руки уже не хотели двигаться, а сердце отдавалось в ушах слабым, медленным стуком. — Что объяснишь, Люциус? — пропел Волдеморт, медленно подбираясь ближе. — Что ты предал меня? Сбежал с недо-Поттером? Примкнул к Ордену Феникса? Малфой упал на колени. Я не видела выражения его лица, но видела, что он смотрит на Волдеморта, видимо, надеясь, что милая мордашка с большими глазками поможет выжить. Он просящим голосом, полным паники, ответил: — Нет, мой Лорд, у меня не было выбора. Я не мог сбежать, я выжидал момент и шпионил для вас! — Круцио! — рявкнул Лорд, и фигура Малфоя превратилась в пятно, потому что он сгорбился, утыкаясь лицом в землю от боли. Я больше не могла помочь. Я даже не могла кричать, потому что все тело парализовало, при этом слабость от огромной кровопотери все равно чувствовалась, и голова кружилась, хотя я лежала. Я просто не закрывала глаза, стараясь дышать медленно, чтобы горло не заболело, иначе я начну кашлять или хрипеть и задохнусь. Когда Волдеморт прекратил пытать Малфоя, тот что-то тихо заскулил, хотя я не услышала слов. — Но не беспокойся, — продолжил Темный Лорд, — ты внес свой вклад. Благодаря тебе Гарри Поттер покинул замок и пришел ко мне. Я уже понимала, что звуки начинают искажаться, пищат и звенят. Болело буквально все — рана, кровь из которой текла уже совсем медленно, голова от головокружения, все тело от того, что яд проник слишком глубоко. Слабость была такой, что ладонь, которой я зажимала укус, давно разжалась, и я не была уверена, смогу ли двинуть хотя бы языком. Я услышала не скрываемые Люциусом рыдания, которые позабавили Волдеморта, потому что темное пятно слева двинулось еще ближе к пятну, что справа, и я предположила, что Лорд совсем по-магловски схватил Малфоя за волосы. — Но нам пора заканчивать, иначе Поттер умрет без моего вмешательства, — сказал Волдеморт и отшвырнул Малфоя в сторону, а потом наложил еще одно Круцио, и громкий крик разрезал тишину. — Возможно, убивающее проклятье будет для тебя слишком милосердной кончиной, — с усмешкой проговорил Волдеморт, а пятно дернулось. Вначале мне показалось, что это зрение совсем подводит, но нет. Два пятна превратились в одно, звук падения ударил по моим бедным ушам, отдаваясь звоном, а потом что-то чавкнуло раз, второй, третий, четвертый, были отчаянные, истеричные крики Малфоя, сопровождающие каждое движение. Я постаралась заставить свою голову работать, разглядывая в странной размытой картине сюжет. Люциус сидел верхом на Волдеморте, загоняя в его тело раз за разом мой кинжал. Это были более высокие удары — в голову и шею, это были более низкие удары — в грудь и живот. И с каждый таким ударом раздавался хлюпающий звук того, как лезвие вспарывает плоть и выходит из него, и с каждым ударом Малфой все более безумно то ли вскрикивал, то ли рыдал. Я не могла посчитать, сколько их было, этих ударов. Они казались бесконечными, и голос Малфоя тоже казался бесконечным, попадая в голову и отскакивая от черепной коробки, чтобы причинить мне боль, раздваиваясь, утраиваясь. Я попыталась сделать еще один вдох и поняла, что не могу. Воздуха не хватало, я сдавленно хрюкнула или всхлипнула, перед глазами уже танцевали белые пятна. Они были большими, полупрозрачными, накладывались друг на друга, и от каждого шли тонкие ниточки, словно лучи от солнца. Я закрыла глаза, ощущая, что падаю-падаю-падаю, и открыла снова, потому что казалось, что закрыть глаза — умереть. И среди пятен увидела смутную темную фигуру, которая пронеслась мимо меня в сторону замка.