Попала

Я разделяла вещи на откровенный хлам и то, что можно использовать или продать, Сириус постоянно бурчал под нос ругательства, сталкиваясь с очередной вещью из детства. Я прекрасно могла понять, почему, после встречи с портретом Вальбурги. Удивительно, что именно Волдеморт занял нишу Темного Лорда, а не эта мегера. Я не знала, насколько приятным или неприятным был отец Сириуса, но ему можно было поставить памятник только за то, что он намерено не лишил себя слуха, чтобы не слышать визг жены. Мое нервное ожидание пару дней назад оказалось напрасным. В этом доме не было людей, которые придирались к мелочам и пытались вытрясти душу в поисках правды. Рассказывая полуложь, я встречала только жалостливые взгляды, по которым можно было прочитать, что, реши я вообще молчать, прикрываясь психологической травмой, никто бы и слова не сказал. Единственное, что я получала на каждое предложение, — сочувствие и поддержку. Вера в Гарри, кажется, была безоговорочной. Было неловко и совестно, но одновременно я испытала облегчение, потому что лишние вопросы могли привести к нежелательным последствиям. К счастью, теперь можно было жаловаться Гермионе и Рону о том, насколько хреново я себя чувствую, когда Сириус смотрит своим жалостливым взглядом и боится сказать что-то не то, а Молли пытается откормить, потому что от сладкого сразу поднимается настроение и вообще «Гарри, дорогой, ты так похудел, кожа да кости», хотя я наоборот поправилась. Им тоже было больно, Гермиона часто сидела, обхватив колени, чтобы чувствовать себя более защищенной от эмоций рядом со мной, но разговоры были нужны нам всем. Мне — чтобы выговориться, им — чтобы принять и пережить жестокую реальность. Молли постоянно была в доме, она готовила есть, потому что Кричер упирался, помогала приводить комнаты в порядок. В общем, была единственной причиной, по которой «мы не умерли с голоду и ходили чистыми и опрятными» по словам Гермионы. Наверное миссис Уизли не уходила, потому что часть ее детей выросла, Джинни пока осталась в Хогвартсе, Рон постоянно зависал на Гриммо, Перси — на работе, близнецы сидели над новыми изобретениями, и женщина, привыкшая к шуму и большому количеству людей, чувствовала себя одиноко. Рон был с ней столько, сколько выдерживал, ходил в ее свитере и чуть не врезал Малфою, который что-то вякнул по поводу стиля. Малфой вообще особо не выходил из комнаты те пару дней, что мы были на Гриммо, в основном таская из библиотеки книги и газеты и не подавая голос в течение дня. Гермиона тоже не горела желанием помогать в ремонте, потому что «это же библиотека Блэков!» Мы с Роном вздыхали и несли ей ужин или обед. Пожалуй, одно из немногих наших взаимодействий, помимо неловких и болезненных разговоров по вечерам. Это было так… странно. Мы разговаривали, обсуждали планы на будущее, какие-то проблемы, чувствовалось доверие, но все же не было той теплоты. Ничего удивительного (даже не обидно, учитывая обстоятельства), просто непривычно. Я знала, что они собирались в пустом помещении и сидели вдвоем, и все думали, что это милый романтичный период в отношениях, я думала, что так они справляются с отсутствием Гарри, переживают вместе его исчезновение. Мы начали разбирать чердак, потому что это помещение было светлее других, к тому же больше, но работы по этой причине хватало. Под надзором миссис Уизли я учила чары для уборки и, честно говоря, они были поважнее того, что проходили в школе. Школа вообще место интересное. В тебя пихают сложную информацию, которой ты упорно сопротивляешься, и в итоге через пару лет не помнишь все эти крутые заклинания, потому что защита от дементоров или боггартов может и не пригодиться в жизни, а бытовые чары не знаешь. Лучше бы вместо прорицаний или рун можно было научиться готовить или убирать при помощи магии. Ну или носки вязать? Шить? Поклеить обои? Чтобы не быть бытовым инвалидом в будущем. — Даже здесь его шмотки, — буркнул Сириус, отбрасывая мантию в кучу на уничтожение. — Чьи? — спросила я. — Рега, — ответил он, вытаскивая из комода еще одну мантию. Я чуть не застонала. Найти медальон в этом доме казалось безумием, а просить Кричера не самое умное решение, учитывая его отношение ко всем обитателям. Он даже в сторону Малфоя смотрел с презрением, хотя тот был аристократом от кончиков пальцев до корней волос. Но якшался с погаными грязнокровками, так что был удостоен игнорирования, в то время как остальным эльф еще и выносил мозг. Я упорно думала вечерами о том, где крестражи, и потихоньку вспомнила какие-то моменты, которыми нужно было поделиться с Дамблдором. Хедвиг влетела в открытое окно и уселась на старое кресло, куда я складывала все, что казалось ценным. Она протянула лапку с запиской, которую я тут же сняла. — Каким образом ты оказалась в Хогвартсе, чтобы доставить письмо от Дамблдора? — спросила я птицу. Та не ответила, но явно просто «разминала крылышки», гоняясь от одного знакомого места к другому, возможно, знакомилась с филином из школы. — Сегодня вечером собрание Ордена, — сообщила я. — С наступающим Рождеством, твою мать, — выругался Сириус и, поняв, что слишком часто источает недовольство при мне, да еще и не то чтобы рад собранию спасителей человечества, в извинение потрепал меня по голове, приводя прическу в такой беспорядок, который было сложно описать словами. — Сириус! — воскликнула я, пытаясь расчесать недоразумение пальцами. — Твоя прическа похожа на прутья школьной метлы, — хихикнул Рон. — Ты определенно прогадал, когда думал, что они отрастут и будут меньше торчать. — Еще пару сантиметров, и будут, — уверенно ответила я, пытаясь рассмотреть в пыльном зеркале свое отражение. — Мальчики, идите кушать! — донесся снизу крик Молли. Мы тут же быстро направились в столовую, потому что игнорировать зов миссис Уизли означало навлечь на себя беду. Конечно, именно тогда, когда я пыталась хоть как-то привести в порядок волосы, из комнаты вышел Люциус. Вот у кого не было проблем с укладкой, на его волосы, кажется, было достаточно просто дунуть, чтобы они легли идеально ровно. С моего визита в его комнату мы почти не говорили. Я со своим предложением психологической помощи слилась, Малфой тяги общаться с обитателями дома не имел. — Отличная прическа, Поттер, — усмехнулся он. — Могу помочь вам сделать такую же, — фыркнула я, но тот даже не ответил, просто вяло усмехнулся. Дом вгонял в тоску, хотелось сбежать на улицу, но шататься там было слишком опасно, а проситься в Нору на денек я не решалась. Все обсуждали будущее собрание, Малфой наконец подал голос, напоминая, о чем, скорее всего, пойдет речь и что было наиболее важно для него. Как он не пытался выглядеть равнодушно, выходило из рук вон плохо, чувствовалось напряжение в голосе и страх. Я помешивала ложечкой чай, ожидая, когда растворится сахар, и попыталась представить, что бы чувствовала, если бы из-за моей ошибки дорогой человек попал в плен. Даже представлять особо было нечего, потому что на некоторое время я думала, что Рон погиб, пока я пыталась сбежать. Я снова глянула на Малфоя и задалась вопросом, когда стала воспринимать его по-другому. Сейчас он вызывал явное раздражение. Утонувший в жалости к себе, трусливый, не желающий участвовать в конфликте с Волдемортом, хотя сам в него влез. Он без палочки не смог бы развести огонь, даже если бы рядом лежал коробок спичек. Кажется, если во время побега от Лорда я не особо обращала внимание на его недостатки, то после разговора в комнате, пропитанной запахом алкоголя, авторитет Люциуса совсем растаял. — …что они пережили! Я оторвала взгляд от чашки и поняла, что пропустила очередной спор. — Вот именно, им нужно отдыхать, — сказала Молли, — а не влезать в это все еще глубже! — Мы уже взрослые, мам, — хмуро ответил Рон. — Ох, конечно! — закатила глаза миссис Уизли. — Это худшее, что ты мог сказать, — прошептала Гермиона, но ее услышало слишком много людей. — Профессор Дамблдор обещал, что мы не будем сражаться, — вклинилась я, понимая, что Молли противилась нашему участию в собраниях. — Только участвовать в обсуждении. Чем больше идей — тем лучше. — Можно подумать, вы можете просто тихо сидеть и никуда не встревать, — скептически оглядела нашу троицу Молли. — Мы постараемся? — неуверенно сказал Рон. — Ой, постарается он. Бежите на любую опасность. — Мы им просто нравимся, — сказала я себе под нос. — Никакой, — подняла палец Молли, пригрозив нам с Роном, — самодеятельности. — А Гермионы это не касается, — буркнул парень, запихивая в рот ложку картошки. Кажется, с позднего обеда прошло совсем немного времени, прежде чем внизу раздался крик Вальбурги, на который кто-то ответил отборным матом. Я поставила на тумбу красивую бутылку, покрытую пылью и грязную изнутри, и мы с Роном скатились вниз по лестнице на шум. Там уже собралось несколько взрослых, кто-то утихомирил мать Сириуса, возможно, сам Сириус, а девчонка с ярко-розовыми волосами потирала шею, пытаясь изобразить раскаяние, что выходило не очень успешно. Ее взгляд зацепился за меня, и она широко улыбнулась, сказав совершенно просто и неформально настолько, что я удивилась: — Здорово, Гарри! Я думала, ты выглядишь помладше. — Зато копия Джеймса, — ответил лысый темнокожий мужчина. Кажется, им вообще было необязательно, чтобы я отвечала. Тот самый возраст, когда начинается «а мы тебя на руках держали вот такусенького», «нет, вырос-то как, стройный, широкоплечий, невесту уже искать пора». Мне с трудом удалось удержаться от закатывания глаз. Для Гарри, наверное, это были важные слова, а я в жизни этих драк «на кого похож ребенок» наелась по горло. Мама, на которую, по словам многих, я была не похожа, тоже (вынашивала девять месяцев, из себя вытолкнула, чтобы потом слушать «копия отца»). — Это Нимф… — начал Ремус, показывая на девушку, чтобы ее представить. — Тонкс, — грубо перебила она, делая шаг вперед и протягивая руку уже совершенно без агрессии, скорее с очень явным интересом, который даже пугал. Как только я коснулась ладони, дружелюбно улыбаясь, лицо Тонкс мгновенно преобразилось, покрывшись морщинами, а волосы поседели. Сердце чуть не остановилось, я отдернула руку и просто пялилась, пытаясь вспомнить, кто это и сколько ей лет, а Тонкс заливисто захохотала, как только увидела, какое впечатление произвела, возвращая былую молодость. — Как ты это делаешь? — спросил Рон, таращась с не менее удивленным лицом, чем у меня. — Я метаморф, — ответила девушка, отсмеявшись. — Неплохо помогает в аврорате. — Аврор, — с благоговением выдохнул Рон, а мне стало… странно. Тонкс выглядела едва старше нас, а уже подвергала себя смертельной опасности. У магов ведь даже не было университетов, чтобы прожечь пару лет жизни, научиться выкручиваться из разных ситуаций, попытаться найти любимую сферу деятельности, отсрочить выход на работу и взросление. После школы они то ли сразу шли работать, то ли еще немного где-то учились и шли работать. И сколько им было? Семнадцать? Восемнадцать? — Да, — гордо сказал Сириус, — будет у кого спросить о курсе подготовки. Ну или у Кингсли, — махнул он рукой в сторону темнокожего мага. — Кингсли Шеклболт, — кивнул тот, — приятно, наконец, познакомиться. — А на колдографиях шрам совсем другой, — повернула голову чуть вбок Тонкс, пялясь на мой лоб. — И, эй, разве ты не говорил, что у него зеленые глаза?! — обратилась она к Ремусу. — Я тоже метаморф в некотором роде, — хмыкнула я, уже оправившись и выдохнув. — Правда только под проклятиями Волдеморта, но это нюансы. Она ахнула и быстро повернулась ко мне. Эмоции сменялись на лице этой девушки так быстро, что было сложно уследить, и теперь она выглядела искренне расстроенной, даже волосы стали темно-синими. — Прости, я не знала. — Это будет одна из сегодняшних тем, — сказал Люпин. Как же я устала все это обмусоливать, но каждый раз добавлялись новые люди, поэтому приходилось повторяться. Была надежда, что это в последний раз, но вряд ли, учитывая, что после каникул придется вернуться в Хогвартс. — Ничего страшного, — махнула я рукой в сторону Тонкс. — Кто-то еще будет? — Мальчики скоро должны появиться, — сказала Молли, выходя из гостиной, намекая на близнецов. — Хотя не думаю, что им тут место. — Свежие идеи, — напомнил Сириус. — Не можем же мы и правда решать проблемы только нашей престарелой группой. — Если ты престарелый, то Дамблдор антиквариат, — шепнула я мужчине на ухо, чтобы остальные не услышали, и он тихо захихикал. — Надо сходить за Гермионой. Она как зароется в свои книжки, так ничего не слышит, — сказал Уизли, вздыхая. — Спасибо, Рон, — послышался голос подруги, и она ткнула его пальцем в бок, проходя мимо. В гостиной все ожило с приходом новых лиц, началась болтовня. Кажется, все взрослые знали друг друга, а нам было весьма уютно с веселой Тонкс, которая меняла тело по нашим просьбам, и спокойным Кингсли, который отвечал на вопросы Рона об аврорах. Добавление к компании близнецов, которые слегка задержались из-за разработок для магазинчика, который планировали открыть, принесло еще больше шума. Мальчики умудрились засмущать Тонкс, хотя до этого она, казалось, была абсолютно непробиваема. Малфой появился почти незаметно, насколько незаметно мог появиться человек с такой колоритной внешностью и опережающей его славой, и меня снова укололо раздражение. Ходит как неприкаянный и даже не пытается не то что помочь с уборкой, а просто минимально наладить отношения, хотя в доме его не морят голодом, не проклинают, не бьют. Он открывал рот, кажется, только для того, чтобы съязвить или поддразнить, будто был лайтовой версией Снейпа. И в целом это не казалось обидным, но бесило, потому что кроме этих поддразниваний и обсуждений насущных проблем из его рта не вырывалось больше ничего. Новые лица на секунду застыли, рассматривая Малфоя, а потом вяло поздоровались, проследили взглядом, как мужчина занимает место на диване, и разговор продолжился — их явно предупредили о госте. Место, кстати, рядом со мной. Я незаметно перевела взгляд, цепляясь за нездорово тонкие пальцы и запястья. За эти дни Малфой привел себя в порядок, но будто еще больше иссох, но я решила, что снова лезть с советами не буду, потому что этот человек все еще бесил, хотя тот же Снейп своим характером должен был выводить из себя больше. Но именно Малфой раздражал до скрипа зубов. Конечно, вспомнишь солнце — вот и лучик. Снейп прибыл через камин с Дамблдором, МакГонагалл и Грюмом. Директор и старый аврор на фоне зельевара выглядели бодрыми и полными сил, а Снейп, казалось, стоял одной ногой в могиле. Я очень некстати вспомнила (потому что стоило подумать об этом раньше, а не тратить время на пустые переживания), что рассвирепевший Волдеморт наверняка… я пыталась описать это, используя богатый словарный запас, и все же точнее всего выходило «ебет и в рот, и в жопу своих Пожирателей». Профессор явно не отдыхал на курорте, а получал ценный пинок от безносого, попутно на будущее помешивая в котле зелье для больше-не-Поттера, чтобы он не умер от проблем с сердцем и не просыпался по ночам от кошмаров. На мой благодарный взгляд Снейп приподнял одну бровь совершенно не впечатленный. — Он хоть изменил бы выражение лица, если бы я упал на колени и начал кричать о том, что он лучший человек на планете? — шепнула я Малфою. — Напичкал бы антидотами от всех существующих любовных зелий, а, если бы их не было, наложил Остолбеней на сутки и отправил чистить зубной щеткой котлы, — тихо ответил Люциус, и на его потрескавшихся губах расцвела маленькая ехидная ухмылка. Начало собрания бесило повторяющейся информацией. Я в очередной раз рассказала слезливую историю, после которой двое авроров по-другому взглянули на Малфоя — спасителя великого Гарри Поттера. Проблема Люциуса в общении заключалась не в ненависти, которой остальные вроде как и не испытывали, а в скверном характере и нежелании идти на контакт. Я подумала, как скоро он испортит впечатление о себе перед Кингсли и Тонкс. Обычно мне нравилось рассказывать о чем-то захватывающем много раз подряд разным людям, но это был не тот случай. Хотелось, чтобы все уже просто закончилось. Потом был снова разговор о крестражах, на котором я ерзала, потому что нужно было срочно поговорить с директором. — Теперь предлагаю перейти к самому главному, — привлек к себе внимание Дамблдор. — Мы решили, что можно объединить две важные задачи в одну — освобождение Нарциссы и уничтожение тела Волдеморта. За моментом молчания поднялся шум. Даже те, кто знал, что эта тема уже поднималась, были шокированы, потому что все казалось глупой шуткой, а теперь вдруг выяснилось, что директор принял мое предложение всерьез. С одной стороны, это было приятно, с другой, я не могла поверить, что просто в гостиной на мягком диванчике с чашечкой чая решается самая большая проблема магической Британии за последние хрен знает сколько лет. Меня затянуло в омут мыслей. Это было медленно, безболезненно и тихо. Шум тех, кто выражал эмоции, остался снаружи. В последнее время я вообще стала чаще так делать. Возможно, что-то изменилось из-за побега от Волдеморта, возможно, эффект зелья Снейпа, возможно, просто гомон был еще больше, чем в гостиной Гриффиндора, возможно, хотелось избегать сложностей и проблем, поэтому часть жизни подавлялась. Я очнулась, когда мелкие препирательства стихли и Дамблдор снова заговорил: — Для начала хочу отметить, что уничтожение Волдеморта будет напрасным, если он снова сможет возродиться, так как все Пожиратели в сборе и среди них есть те, кто постарается вернуть своего хозяина как можно быстрее. Для возрождения Волдеморт использовал определенный ритуал, где использовалась кровь врага, плоть слуги и кость отца. Мы не сможем помешать Пожирателям использовать свою плоть, возможно, подействует кровь любого врага, а не только Гарри, но я займусь уничтожением останков его отца, как бы неприятно это ни было. — Что помешает использовать другой ритуал? — спросил Кингсли. — Во-первых, я не уверен, существует ли он, — начал пояснять Дамблдор. — Во-вторых, даже если и существует, на реализацию потребуется время. Даже если мы выиграем несколько недель или дней, это будет маленькая победа. Хотя я думаю, что Пожирателям понадобится больше времени. Если бы все сильно напряглись, то крестражи можно было бы уничтожить… за сколько? Месяц? Два? Полгода? — Если бы Волдеморт застрял между жизнью и смертью на длительный период, это стало бы благословением, — выплюнул Снейп так, будто оскорблял каждого в комнате. — Пожиратели бы начали действовать менее организовано, у авроров появилась бы возможность их арестовать, а у нас — найти крестражи без лишних страхов. — И как вы собираетесь уничтожить его тело? — спросила миссис Уизли. — Как я уже говорил, у нас две цели и, соответственно, два действующих лица, — продолжил Дамблдор. Он говорил так, будто эти лица — актеры в театре, что явно не понравилось Снейпу, а Малфой, на которого я, наконец, посмотрела, выглядел так, будто от одного описания своих обязанностей упадет в обморок. Честно говоря, стоило представить, что придется возвращаться в этот особняк, мрачный от одного присутствия особого гостя, да еще и что-то делать, и я прекрасно понимала мужчину. — После Рождества Волдеморт планирует собрание. Северус пойдет туда как Пожиратель, а Люциус проникнет внутрь вместе с ним под Мантией-невидимкой. Люциус сразу же отделится и отправится на поиски Нарциссы, а Северус пойдет на собрание. После него Волдеморт потребует личного отчета о состоянии Гарри Поттера, и Северус останется с ним наедине. — Если не считать огромной змеи, — нервно добавил Малфой. Я была уверена, что, несмотря на каменное лицо, внутри Снейп тоже был готов орать от мысли, что ему придется убивать Темного Лорда. Причем орать явно не от радости. Но, честно говоря, хотя это казалось жестоким, то, что эту миссию возложили не на мои плечи, было облегчением. — Некоторое время назад мисс Грейнджер предложила использовать магловское оружие, — продолжил директор, и я поняла, что на первом собрании нас действительно слушали. — Оно быстрое, намного быстрее заклинаний, увернуться практически невозможно. Возможно, это низко… — Но кого это волнует, — фыркнул Снейп, и все в комнате молчаливо его поддержали. — Последние дни Северус тренировался его использовать, и я думаю, что с расстояния в несколько метров он не промахнется. Лицо Снейпа оставалось безэмоциональным, но я была уверена, что он тоже до ужаса боится. И не попасть, и попасть, куда надо, но обнаружить, что тело Волдеморта бессмертно, хотя вроде как этого быть не должно. На мой взгляд, полный поддержки, он скривился, а потом вообще почти отвернулся. — Нагайна, — напомнил Малфой. План по спасению Нарциссы в сыром виде был проработан до этого, и Люциус знал больше чем я, поэтому, наверное, и не задавал почти вопросов по этому поводу, но вот более четкий план по убийству Волдеморта был в новинку для всех, кроме Дамблдора, Снейпа и, скорее всего, Грюма. Было радостно, что кто-то переживает за зельевара, хотя Малфой скорее переживал за свою шкуру. — При лучшем раскладе Северус так же ее застрелит. — А при худшем? Надо обязательно взять противоядие. И вообще, почему не взять с собой еще одного человека под мантией, чтобы он прикрыл Северуса? — спросила МакГонагалл. — Никто, кроме Пожирателей, не может проникнуть в дом по камину, — пояснил Дамблдор. — Люциус сможет, так как он является хозяином, но настройка изнутри поместья еще для одного человека будет потерей времени, плюс ко всему с очень большой вероятностью приведет к раскрытию. Мы и так рискуем, так как Северусу и Люциусу придется воспользоваться камином вместе, чтобы другие Пожиратели не увидели, как камин срабатывает впустую. Малфой напряженно кивнул. Я видела, что его руки уже дрожат. Но с удивлением заметила, что не обращала до этого внимания на то, насколько он пытался спасти Нарциссу. А ведь это было очень важно и похвально. Он боялся и мог просто дать интервью и сбежать, но остался и, зная, что Орден не будет пытать Круциатусом, надавил, чтобы они помогли спасти его жену. Я улыбнулась Малфою и подвинула к нему нетронутую чашку с чаем, потому что все собрание просто сидела, не открывая рот, как и другие ребята из младшего поколения. Нужно было хоть что-то сделать. — Есть еще одна часть, в которой я надеюсь на тебя, Кингсли, и на вас, Фред, Джордж, — кивнул директор. — Они никуда не пойдут! — воскликнула миссис Уизли и почти вскочила с кресла. — Тихо, Молли, этого и не требуется, — успокаивающе махнул ладонью Дамблдор. — Идеальный вариант событий — Люциус находит Нарциссу и незаметно проводит ее к камину, Северус убивает Волдеморта и Нагайну и так же уходит через камин. Но шанс, что все пойдет лучшим образом, очень невелик. Если у Люциуса возникнут проблемы с тем, чтобы добраться до камина, он спрячется в пустой комнате и будет ждать подмоги или шанса сбежать. Я уверен, что Северус хотя бы ранит Волдеморта, но все же… Всем было понятно, что шанс на выживание у Снейпа невелик. — Нам нужна подмога, которая будет дежурить у Малфой-мэнора. В одном месте защита поместья ослаблена, через нее можно будет прорваться, чтобы атаковать или забрать раненых. Если ответа долго не будет, то нам нужно будет устроить как можно больше шума в надежде, что кто-то из наших жив и сможет в суете выбраться. Если же мы получим сигнал, что тело Волдеморта уничтожено, то нам так же нужно будет напасть, чтобы схватить как можно больше Пожирателей. Тебе, Кингсли, нужно будет вызвать авроров, чтобы они нас поддержали. А от Фреда и Джорджа требуются самые шумные и яркие изобретения, которые только можно придумать. И для того, чтобы Северус подал сигнал, даже находясь при смерти, — грустно продолжал директор, и у меня внутри все сжалось, — и не имея сил вызвать Патронуса, и для того, чтобы нам отвлечь Пожирателей, утроив шум снаружи поместья. — Мы справимся, да, Дред? — кивнул брата Джордж. — Конечно справимся, Фодж, — ответил тот. — А мы? — пискнул Рон. — А вы готовьтесь к экзамену по зельеварению, — почти прорычал Снейп. — То, что я не успел найти доказательства списывания на тесте, не значит, что я не догадался. Рон посмотрел на меня настолько круглыми глазами, что тупому стало бы ясно, кто ему помогал. У Снейпа были некоторые проблемы в общении, но тупым он явно не был. И все же я отметила это лишь фоном, потому что сидела и не могла поверить, что просто… что мы действительно не будем сражаться. Что мы останемся в защищенном доме и просто будем ждать, пока взрослые решают проблемы. Что наши идеи использовали в плане по спасению всей магической Британии. Это казалось каким-то невероятным сном. — К нам так же присоединится Минерва и Филиус, чтобы увеличить магическую мощь, и Поппи, чтобы помочь в лечении раненых, — добавил директор. — Думаю, Сириус не будет против, если Поппи будет ждать в этом доме. — Нет, — пожал плечами Блэк. — Но не лучше ли было бы взять ее с собой к Малфой-мэнору? — Она в любом случае останется за пределами антиаппарационного барьера, — пояснил Дамблдор, — откуда раненых можно будет перенести в дом на Гриммо. И лучше лечить здесь, чем в лесу, когда рядом идет битва. Мы оставим ее в доме и будем аппарировать раненых к крыльцу. Настроение в комнате было… странным. Все стали серьезными, собранными, но больше не было той гнетущей неопределенности, которая пожирала мысли каждого долгое время. У нас был план, который не казался таким уж ужасным. Впрочем, обсуждения продолжились, но молодое поколение все так же молчало. Я понимала, почему некоторые не хотели пускать нас на собрания — мы просто не были включены в боевые действия. И так же понимала, почему Дамблдор позволил — наши идеи вошли в план. Собрание длилось больше трех часов, и за то время я вымоталась, хотя ничего не делала. Вкусности на столе остались почти нетронутыми, миссис Уизли только под конец буквально заставила каждого запихнуть что-то в рот. И все же мне нужно было поговорить с Дамблдором об очень важных вещах, хотя я не знала, как обратить на себя внимание. Все уже начали подниматься, собираться, каждый хотел подготовиться. Было странно осознавать, что послезавтра Рождество, а двадцать шестое — знаменательный день, который станет решающим в моей жизни и в жизнях других магов. Дамблдор посмотрел мне прямо в глаза, и я панически кивнула, чтобы показать, насколько хочу поговорить. — Ох, Гарри, — улыбнулся директор. — Мы с тобой давно не общались. Ты хорошо себя чувствуешь? — участливо спросил он. — Да, все хорошо, просто… я немного волнуюсь… Я не знала, как заставить остальных просто отстать. — Не переживай, Гарри, все будет хорошо, — хлопнул меня по плечу Сириус. Он явно считал, что сумеет успокоить лучше дряхлого директора. — Ну, просто, — промямлила я. — Вы же в этом спец, вы всегда говорите, что любовь — это сила. В общем, я хотел поговорить о любви. Я услышала, как голоса стихли, только Снейп подавился чаем, а потом на лицах близнецов и Тонкс расцвели ухмылочки. Эта фраза обойдется мне очень дорого… — О, ты влюбился! — довольно сказал Сириус. — Самое время. Кто она? Какой факультет? Ты уверен, что сейчас самое время? — Вот поэтому он и хотел поговорить не с тобой, — недовольно заметил Ремус, нечаянно меня спасший. В водовороте людей я причалила к Дамблдору, и мы смогли сбежать от толпы. Для ста с лишним годков директор очень живенько преодолел лестницу, и мы, наконец, заперлись в комнате, где я глупо захихикала, закрывая лицо руками, пока директор накладывал чары, чтобы нас не подслушали. — Мерлин, это была самая неловкая попытка поговорить наедине. — Теперь разговоры о любви будут окружать тебя еще очень долго, — весело заметил Дамблдор. — Так о чем ты хотел спросить? — Скорее рассказать, — поправила я, с силой проведя по лицу, наконец убирая глупую улыбку. — Все, что я знаю о расположении крестражей. Взгляд директора резко стал серьезным. Он напрягся и спросил четко и с изумлением: — Ты знаешь, где они находятся? — Частично, — ответила я. — Один в этом доме, это какой-то медальон, и он у домовика, но я не знаю, как попросить Кричера его принести, чтобы на крики не сбежались все. Второй — дневник, который уничтожили. Еще что-то хранится в Хогвартсе в Выручай-комнате, корона какая-то вроде. Что-то в Гринготтсе, в хранилище Пожирателя, но я не знаю, какого именно. И змея — тоже крестраж. — Почему ты не сказал раньше?! — с нажимом спросил Дамблдор, его брови нахмурились, губы поджались. — Откуда ты знаешь? — Я же говорил, что получил знания при переходе в этот мир, — продолжила я предыдущую ложь. — Просто вначале было не до крестражей как-то, потом я пытался хоть что-то вспомнить, а затем меня окружали люди, с которыми нельзя говорить на эту тему. Мы с вами давно не общались наедине. Лицо директора расслабилось, он снова улыбнулся и выдохнул: — Прости старика. Я уже и забыл, как тяжело тебе жить в полуправде-полулжи. Просто чем раньше мы получим любую информацию, тем лучше. — Знаю, — пожала я плечами. — Думаю, я могу попробовать поговорить с Кричером, но боюсь, что он будет вести себя странно и привлечет внимание. Есть шанс, что все поймут, что я откуда-то знаю, где крестражи. Это к вашим закидонам уже привыкли, — махнула я рукой. — Ой, эм, простите, сэр. Я хотел сказать, что в ваши тайны уже не лезут, потому что это бесполезно. — От новой формулировки лучше не стало, — с искрящимися от смеха глазами ответил Дамблдор. — И все же магия домовиков сильна и ее сложно понять. Кричер действительно может навести много шума. Пока мы сосредоточимся на освобождении Нарциссы и уничтожении тела Тома, а ты можешь попробовать аккуратно подружиться с Кричером. Но не наседай и привлеки друзей. Может быть, вместе вы сможете что-то придумать. — Я могу им рассказать? — Да, — кивнул директор. — Это облегчит и решение проблемы, и твою совесть. Он повернулся к двери, но не успел схватиться за ручку, как я задала еще один вопрос: — А Малфой? Он жаловался, что вы так и не рассказали ему о том, кто я на самом деле. Но он, вообще-то, догадался самым первым, еще когда мы были в бегах. — Я знаю, — ответил Дамблдор. — Я надеялся, что у тебя получится лучше преподнести историю. — Опять? — застонала я. — Я устал. — Плюс ко всему, ему будет приятнее общаться с молодым поколением, чем со стариком. Директор, наконец, взялся за ручку, а я выдохнула ему в спину с обвинением: — Вы специально это затеяли, чтобы я начал нянчиться с Малфоем. — Вы отлично ладили, — улыбнулся он. — И ему нужна поддержка. Дамблдор скрылся за дверью, а я вздохнула. Было извращенно приятно общаться с Люциусом, хотя мы даже не говорили в нормальной атмосфере — каждый раз какая-то лажа выходила. Но при этом мужчина чем-то меня раздражал, и было сложно уловить, чем именно. Вот вроде и понимала, и сочувствовала, и его стенания не особо бесили, но была какая-то деталь, что-то общее в образе, что в нем не нравилось. Я упала на кровать, потягиваясь и ворочаясь, чтобы размяться. Кого-то Люциус сильно напоминал, ну вот по общему вайбу, что сильно бесило. А чьи черты характера бесили больше всего? А, да, точно, свои.