Песок времени рассыпали ладони

•••

Вампиры в особняке вели себя согласно своей природе, но не настолько, чтобы жертвы с визгом кидались прочь. Возможно, здесь собрались те, кто наслаждался тесным взаимодействием с людьми: не страхом, но вожделением. Гарри то и дело натыкался на увлеченные друг другом парочки и не был уверен, что люди в них полностью сознают происходящее, а отвлеченно не плавают в наркотических грезах и эйфории. Были ли клыки менталистами? У него от близости к стольким хищникам другого вида по коже бегали мурашки. А может, волшебники были чувствительнее простых людей, и Гарри магически ощущал эту концентрацию дикой, почти звериной силы, давящей на него, стоило ее осознать. Он заметил, что это место действовало на него угнетающе, но думал, это чувство возникло из-за глупых сожалений о прошлом и странной схожести этой усадьбы с поместьем Малфоев, откуда они когда-то с трудом унесли ноги. Сейчас атмосфера неуловимо изменилась, вызывая необъяснимое и резкое чувство внутреннего дискомфорта. Гарри заметил, что вампиры все больше раскрывают свою суть, позволяя себе уже не таиться. В дымке курительных смесей было непросто разобрать, кто из присутствующих был вампиром, а кто — человеком. Не пялиться же на каждого встреченного на пути? Он старательно не замечал «дромарога в углу», обходя залы в поисках Матео. На него тоже внимания не обращали: то ли среди вампиров были люди, знающие о них, и такие вечеринки выглядели для них рядовым делом, то ли так действовали наложенные вампирами на всех людей чары, и никто не удивлялся происходящему, — Гарри не знал. Он мельком увидел Серую маску и порадовался, что этот вампир — или все же человек? — не стал пользоваться Мией, как предназначенной ему «игровой» парой. Там «охотником» была она, мужчина, получается был вампиром? В любом случае клыки были теми еще «шутниками». Гарри представил, как увлеченный происходящим человек загоняет свою «жертву» в угол, изображая нелепого хэллоуинского вампира, и неожиданно становится добычей сам — но не в игре, а в реальности, где его собственная жизнь дрожит на волоске в лапах смертоносного хищника, и шансов скрыться уже нет. Забавным это не казалось. За время блужданий по залам в его разуме отпечатались многие картины мельком увиденного, и ничто из этого он не желал помнить: оголенные, спутанные между собой тела, похоть, пугающий его запах наркотического дурмана, стоны из темных углов альковов, балкончиков и уединения комнат. Парочки в темноте не вызывали такого отторжения, как групповые композиции слишком откровенного действа. Тут сдержать себя, не впадая в панику от собственного памятного опыта слишком схожей «вечеринки» было едва ли возможно. И Гарри, не выдержав давления магического фона волшебных существ, их жадного кормления, откровенно звериного блеска глаз и влажных клыков, выскочил из особняка на свежий осенний воздух бледный как призрак Серой дамы. В голове теснились совсем неприятные отрывки воспоминаний, а в груди будто ком ворочался, не давая вздохнуть. Он привалился к стене, повернув голову и упершись виском в холодный камень кладки стены и попытался медленно дышать, прикрыв глаза. Конечно, будучи волшебником, он мог бы за себя постоять, но… среди такого количества опасных хищников любой бы чувствовал себя неуютно. Он поднял голову к темному небу, и вздрогнул: с крыши свисали скалящиеся морды каменных горгулий, опутанные темными пятнами плюща, с тревожно распахнутыми крыльями. Поблекший белый сейчас потрескался и местами потемнел — отчего неживые фигуры над входом казались стражами склепа. Тишина снаружи оглушала, и только резкие вскрики и раскатистый высокий смех из окон заставляли парня морщиться, чувствуя, как по коже продолжают гулять мурашки, а волосы на руках и голове снова начинают шевелиться сами по себе. Хотелось убраться отсюда поскорее. Место казалось зловещим и все более отталкивающим. Как он мог думать, что поместье Арлингтонов было обычным богатым домом? Волшебство искал, сравнивал. По факту, здесь проводились отменные пирушки для волшебных существ пятого класса опасности. Да, Гарри не считал этих разумных темными тварями, но совсем не горел желанием встретить их на пустынной дороге в момент охоты. Матео нашелся у выхода в сад на другой стороне особняка. Вдалеке виднелись увитые плющем беседки, отбрасывающие причудливые тени, и просторная каменная площадка перед началом ветвистого лабиринта, вокруг тихо шумели фонтаны и белели в свете луны садовые скульптуры. Место выглядело таинственным и прекрасным, а багрянец листвы делал вид не только красочным, но и зловещим. Гарри казалось, что даже рябина с россыпями алых ягод была высажена здесь с особым смыслом. Матео влетел в него, хватая за плечо и сердито выговаривая: — Куда ты делся, Бель? — голос парня слегка подрагивал, как и пальцы на гладкой ткани черного плаща. — Я хочу тебя кое-кому представить. Идем быстрее, нас уже ждут! — Ты вообще в курсе, что это за место и что здесь творится? — прямо спросил Гарри, когда набросил на них те же чары, что и на Мию, — ты знаешь? Он всмотрелся в глаза Матео, и теперь это не звучало вопросом: — Черт! Тео, ты и правда знаешь! — Гарри растерянно покачал головой, пораженно отступая на шаг назад. — Ты совсем идиот? — вырвалось у него, пока он рассматривал Матео, склонив голову на бок и видя будто в первый раз: — Чего тебе от них надо? — Разве не понимаешь?! — возбужденно зашептал Матео, — ты же… они! Это же сила, Бель! Скорость. Бессмертие. Мощь! Они могут поделиться этим. Со мной… с нами… Надо только найти цену, которая их устроит. Я слышал… Бель… Всегда есть цена… Всегда… Бель… Я не верил, но это все правда! — Ага, — не выдержал Гарри, сунув ладони в карманы брюк: он всегда так делал, когда сильно нервничал, — цена — твоя кровь. Вся. Клыки выпьют тебя досуха, теплый ты стейк на ножках, и ничего не будут тебе должны! И труп твой в лесной глуши не найдут, потому что кости твои растащат звери. Бесславный конец для бесславного ублюдка! Этого хочешь, Матео? — Ну, если ты боишься, иди в машину, — бросил ему ключи Матео, высокомерно дернув подбородком. Будто он водить умел! Гарри поднял их с земли и зажал в кулаке, наблюдая, как его собеседник медленно направился к арке входа в лабиринт. Итак, финал был предсказуем: сам лабиринт намекал, буквально кричал про азартную игру со смертью, игру настоящую, а не шуточную как часть хэллоуинской вечеринки. И Матео тут выбор не предлагался. Ну что за идиот! Гарри покачал головой, тяжело вздохнул, закинув голову к далекому звездному небу и спустя секунды обреченно направился следом. Как бы ни хотелось ему свалить из этого осиного гнезда, но совесть еще не была задушена в зачатке, а бояться… бояться он почти разучился. Наоборот, отчего-то по венам быстрее побежала кровь. а сознание начало проясняться. В отличие от Матео, он мог потягаться с вампиром почти на равных даже сейчас: некоторые заклинания из арсенала волшебников вполне могли умерить прыть «охотника», если бы Гарри, конечно, успел, а не был застигнут врасплох. Спасать тех, кого спасать не нужно — да… в этом он был мастером. Парень вздохнул. Ему казалось странным, что он не был важен никому раньше, но его использовали так, будто обойтись без него не могли — что за парадокс? А он всегда велся — сам идиот не хуже Матео. Если Мию ему хотелось уберечь от грязной неэкранной изнанки этого мира, то причин спасать Матео у него не было — он действовал наперекор любой логике. Себя можно было крыть последними словами, но Гарри понимал, что не уйдет дремать в машину, зная, что этого ублюдка выпивают в лабиринте досуха в паре сотен метров от него. Матео тоже медлил и отчаянно желал думать, что Беллами его не бросит, что он хоть немного его простил или нашел в себе ту каплю приязни, которую сам Тео жаждал от него и не мог получить. Он упрямо шел в лабиринт, хотя в этот момент его идея стать бессмертным уже не казалась такой привлекательной. Он и желал бы повернуть назад, но хотел знать, как поступит сейчас его наваждение. Шел неспешно, выпрямив спину, хотя не был так спокоен, как показывал это Беллами. Гарри думал о множестве странных вещей одновременно, пока догонял своего спутника. Тот был законченным наркоманом и останавливаться не хотел, считая, что держит все под контролем. Если его обратят, пропадет ли постыдная тяга или его перемкнет на жажде крови: одна зависимость сменит другую? Интересно, поддаются ли вампиры Империо? Сможет ли он поставить сильный щит от физической атаки со своими браслетами? Не спалит ли он на эмоциях всю усадьбу, когда они на нем развалятся? Вдруг магия, что сейчас локальным озоном пробегает по кончикам пальцев просто исчезнет? Будет ли этот вечер началом его конца? «Нужно аппарировать с этим идиотом, как только они скроются в лабиринте», — Гарри поправил браслеты: сорвать их сейчас означало разрушить половину особняка — магии в них было собрано немеряно: ее он вне артефактов не удержит. «Придется избегать отчаянных мер: не зря я столько времени рассматривал эти извилистые проходы — сначала побегаем. Какие же мы оба идиоты!» — застонал он мысленно, сокращая путь к очередному, Мерлин дери, «приключению». А еще Мие советовал! Зелень оказалась жестким колючим кустарником, подтверждая его опасения. Декорации были явно продуманы. Вампиры как в дешевом триллере желали загонять окровавленную и обессиленную жертву в подранной одежде. Дать крохи надежды и отобрать их в конце. Впитывать ужас и обреченное понимание чужой силы и своего поражения. Кровь с адреналином для них как выдержанное дорогое вино? Ничего нового под солнцем… то есть под светом луны. Прямая дорога к лабиринту была короткой и широкой, будто призывала по ней идти. «Вернуться ей не удастся», — понял вдруг Гарри. Их ждали четыре фигуры в плащах с накинутыми на головы капюшонами: белый, красный, черный и серебристо-голубой. Четыре всадника апокалипсиса? Чума, война, смерть и голод? Гарри знал о библейских символах, не зря же он жил при академии. Он бывал на театральном и смотрел их постановки — любые вариации от классики до постмодерна — это хорошо отвлекало от мыслей, — поэтому мог поддержать недолгую беседу о культуре и искусстве любой из эпох, да и книг стал читать немало — опять же: отличное средство не думать и не помнить о наболевшем, обширная библиотека под боком выручала при наличии плаща и свободного времени по ночам. Итак, что у нас в меню? Гарри хмыкнул про себя. Вампир в красном. Чума — как утвердительный вариант ответа на запрос о вечной жизни? Они сами трактуют вампиризм как болезнь? Забавно. Война — черный, смерть — белый, голод… в голубом? Символично. Гарри не вслушивался в то, что рассказывает вампирам Матео. Они в свою очередь рассматривали их не менее пристально, чем сам Гарри. Оценивали выносливость или количество крови в обоих, заранее прикидывая, хватит ли ее на всех? Лиц вампиров разглядеть было нельзя, но их неподвижность и пристальный интерес вызывали закономерную дрожь. Гарри буквально чувствовал, когда их взгляды скрещивались на нем, и когда они переводили фокус внимания на Матео. Гарри почувствовал, как в нем просыпается впавшая в долгую спячку жажда действовать, его внутренний бес, толкающий в самую гущу схватки, и теперь парень осматривал, нет, не вампиров, а противников. От присутствия этих четверых у него взвинтились все инстинкты, и что-то глубоко внутри него отчаянно радовалось предстоящему поединку и надвигающейся опасности. Магия внутри пела, давно он не ощущал ее так органично. Все же, слишком его волшебство было сплетено с его эмоциями, и сейчас они были направлены не на разрушение его самого, а вовне. Злился ли он на себя — она отвечала, готов ли он был спалить все вокруг — она снова не задавала вопросов. Хватило бы только сил. Только бы хватило! Невольно он сам весь подобрался, как хищник, размышляя о слабых сторонах клыкастых. Драться в открытую — сразу выдать себя. Он предпочитал действовать неявно, не хотелось рушить налаженную им жизнь. Не хотелось и убивать. Но не учитывать вампирскую скорость реакции, их силу — всех четверых… Многовато для него одного. Придется или защищаться до последнего, бить наповал и выживать любой ценой, или позволить им оборвать его жизнь. Умрет ли он? Хотел бы он умереть окончательно? Гарри застыл, размышляя, чего он вообще хочет. И… он не мог это решить. Не мог выбрать. Не хотел жить, но и умирать не спешил. По крайней мере сам. Он даже прикинул, нравится ли ему смерть от вампирских клыков. Конечно, быть задушенным Квиреллом на первом курсе было унизительнее, как и быть выпитым мерзким дементором на третьем и шестом. У него даже когда-то был составлен несерьезный рейтинг вариантов погибнуть от самых глупых и неприемлемых вещей и событий до вполне удобных и быстрых, в который напоследок добавился еще один пункт «быть прибитым Гермионой, когда она случайно обнаружила его записи и рассвирепела». Рон долго смеялся, уточняя, куда Гарри отнесет эту смерть: к героической или бесславной. Гарри усмехнулся, неожиданно вспомнив друзей. Матео распинался, расписывая влияние и возможности своего отца, а вампиры слушали его со скукой. Рыжик дураком не был, но сейчас отчаянно тупил, говоря об инвестициях, ценных бумагах, связях и предметах роскоши. Чем-то он до боли напоминал юного первокурсника Драко, с которого только к шестому слезла вся наносная шелуха, и он на самом деле понял, что ценно в этом мире. Ну же, Тео, думай! Кому ты это рассказываешь? Они сами богаты, влиятельны и вольны жить, как хотят — с таким-то заделом на долголетие и сверхспособностями. Нужно, наверное, особо постараться, чтобы веками продолжать оставаться нищим побирушкой. А вот влияние в своих кланах, иерархию силы они ценят, как и азарт, и новизну игры, которые рассеют вековую скуку. Кстати, хорошее вино клыки на приеме пили вполне охотно. Жидкость не была им противна и усваивалась? «… если окажете честь, мой отец… вот-вот…» «… возьмет в оборот…» — тупо срифмовал Гарри. Иногда его пробивало на идиотские реакции. Он желал, чтобы Матео поскорее заткнулся, и походу терпения у него было еще меньше, чем у замерших напротив вампиров. «… сварит компот…», «… шею свернет…», «… голову оторвет…», «… горлышко пососет…» — играть в это убожище можно было долго, Гарри уже раздумывал над самыми нелепыми рифмами, но Матео выдохся раньше. «Наконец-то», — Гарри приготовился хватать идиота и бежать — ведь им дадут фору, не так ли? Иначе это неспортивно! Что говорили Матео клыки, он не обратил внимание. Ему достаточно было видеть, как тот испуганно всхлипнул, распахнув глаза. Надо же, а зрачки у него сейчас такие же огромные, как и под дрянью. Гарри дернулся к нему, хватая за плечо, но тут же упал сам — сверху его придавило мощное жесткое тело. Шею опалило дыханием, в кожу с силой вонзились клыки. Боль резанула, выбивая выдох из легких и вызывая судорогу в теле. Гарри на всхлипе втянул воздух и сцепил зубы, чтобы не закричать, когда перед глазами поплыло. Нахлынула слабость, от укуса растекалось огненное жгучее тепло. Растекалось волнами, заставляя выгибать спину и сжимать пальцы в кулаки. Плечо онемело. Вампир что-то прошептал, но Гарри ничего не расслышал из-за шума в ушах. Чертовы клыки сразу подняли ставки, показывая серьезность затеянной ими игры. Гарри почувствовал, что его подхватило и с силой бросило вперед, — и он побежал, на голых инстинктах, сталкиваясь в узком проходе с таким же ошалевшим Матео. Они мчались плечом к плечу, слыша легкое шуршание гравия под ногами и ощущая, как колючий кустарник шипами рвет их одежду и кожу, оставляя длинные кровящие царапины. Ужас заслонил все мысли, оставляя один животный инстинкт испуганной лани: бежать от хищника что есть силы. Боль и непривычное загнанное состояние отрезвили Гарри, возвращая ему по капле способность соображать. Он притормозил, мельком глянув на статую перед ним, проследив за вытянутой рукой, и кинулся в узкий темнеющий проем, увлекая за собой Матео — они бежали следуя указаниям каменных изваяний: быстро, на пределе возможностей. Гарри колдовал прямо на бегу, останавливая кровь и не давая ей пролиться на мелкий светлый гравий. Именно так они с Герми и Роном неслись по лесу Дин от стай оборотней — выучка работала раньше, чем его голова, вспоминая весь комплекс мелких чар скрывающей и исцеляющей магии. Гарри мутило, перед глазами плыло. Необъяснимая тревога от приближения клыкастых охотников заставляла руки мелко подрагивать, а за лопатками будто кто дыру просверлил. Напряжение усиливалось, и Гарри с трудом мог концентрироваться, сбрасывая неведенный существами ужас. Он ударил себя по щеке, сильно, с размаха, чтобы прояснилось перед глазами, но особого эффекта это не принесло. Они разорвали дистанцию, интуиция Гарри была чуткой к таким вещам. Стоило привести себя в порядок получше, а то совсем голыми останутся. Матео почти висел на нем кулем, был его взъерошенным отражением с заляпанной кровью рубашкой и шеей, но едва ли соображал хоть что-то от переполняющего его ужаса. Гарри очистил их от следов крови, закрыв глубокие царапины так, как Снейп закрывал Драко раны от Сектумсемпры. По крайней мере шею Матео, которую он видел. От них теперь кровью не пахло. Оставалось поскорее аппарировать: быть дичью оказалось паршиво. Выход открылся перед ними внезапно, и Гарри порадовался, увидев на подъездной аллее недалеко от границы усадьбы знакомую живописную композицию скульптур, которую разглядывал еще из окна. Он переместился прямо туда и прислонив Матео к огромному булыжнику, оглянулся назад: вампиров видно не было. Теперь стоило сосредоточиться и аппарировать отсюда подальше. Только бы не расщепиться! Он совершенно не помнил, куда перемещаться: в голове смутными тенями мелькали места из той жизни — погоня слишком напомнила прежние времена. Нельзя было так много думать о прошлом! Он потряс головой в попытке рассеять туман перед глазами. Образ любого места назначения здесь, в Америке, а не в Англии, любого, но со всеми деталями, так, как положено при нормальной аппарации, ускользал. Детали расплывались и искажались, концентрация терялась слишком быстро. Он не мог представить даже кампус. Даже свою комнату. Как он аппарировал сейчас? Ах, он видел место, куда делать прыжок. А вот без детально представленной точки прибытия, он получается не мог туда попасть. Мудрые волшебники, опьянев, вызывали «Ночного рыцаря», а глупые — в лучшем случае попадали в Мунго или истекали кровью аппарируя сами. Он же не пил! Это укус? Чертов вампир впрыснул ему яд! Оттого его штормило страхом и ужасом! — Ну как, до тебя дошло, что нужно, чтобы стать бес-смерт-ным, — рвано выдохнул он со злостью: даже Матео слегка расплывался перед глазами. Последнее слово он произнес выразительно, по слогам. — Выжить, Беллами, — тупо ответил Матео, глядя прямо перед собой, — продержаться до рассвета. Голос парня был совсем невнятным и едва слышным. Он съехал на песок по каменной стороне огромного булыжника, глядя на свои порванные в нескольких местах штаны. Их латать магией Гарри не стал, экономя силы. — Постараюсь это устроить, — поморщился Гарри, а потом резко махнул рукой, и сознание Матео померкло. Гарри со стоном разогнулся, растирая лицо ладонями, сильно, до боли, чтобы хоть немного прийти в себя и взбодриться: жаль с ним не было бодроперцового. Интересно, они смогли запутать вампиров или те просто давали им такую долгую фору? В кармане он нащупал ключи. Матео придется забыть о своем бентли, отдав на откуп разочарованным клыкам — тут живым бы остаться. Интересно, если он дойдет до точки, стоит устраивать клыкастым огненное шоу? Проще, конечно, трансфигурировать прочные металлические нити, развесив их между деревьев как раз на уровне шеи. С вампирской скоростью и бешенством от неудач в погоне те вполне смогут ликвидировать сами себя. Хотя бы для парочки такое вполне может сработать: снесут махом буйные клыкастые головы и сразу насмерть — даже вампиры не смогут регенерировать с головой в десяти ярдах от тела. Другой вопрос: готов ли он начать войну с кланами клыкастых здесь? Они же явно не одиночки. И силы в них хватает. Гарри припомнились первые две Маски: от них сила почти не ощущалась, слабенькие и не особо умные. Эти же охотники казались иными: вальяжными, повидавшими многое и явно постарше. Именитые гости этой тематической вечеринки? Таких убьешь, а потом придется бегать от вампиров всей Америки? В их иерархии и клановых порядках Гарри совершенно не разбирался, но знал точно: такое убийство да еще четверых привлечет всех, внимание кого он желал бы избежать. Ему хватило бы МАКУСА с Дамблдором на хвосте — тот тоже вряд ли успокоился, одним утром потеряв все Дары. Директорскому умению плести интриги позавидовал бы любой. С Пресветлого станется объявить Гарри некромантом или злобным темным лордом и заручиться помощью в его поимке всего международного сообщества, а потом попробуй докажи, что ты не крестраж и не некромант-чернокнижник. Правда, ни внешности, ни отпечатка магии и крови Гарри им не оставил — поэтому магическими методами его не найти, даже ритуалам такие поиски неподвластны. Об этом в банке его просветили гоблины. Фальшивая личина меняла его полностью, позволяя в детстве пройти проверку и в «Гринготтс» и на Тремудром турнире, и на суде Визенгамота, а значит, тогда он на самом деле был Поттером по всем показателям, настоящим принятым в род Поттером с согласия его главы. Поэтому они так ждали, что его концом станет смерть от руки Тома. — Беллами, — раздалось за спиной из пустоты. — Мия? — Гарри вынырнул из тягостных размышлений и ужасно удивился, — что ты здесь делаешь?! — Ворота закрыты, я не смогла через них перелезть, поэтому сидела на бортике фонтана. Вот тут, — чуть виновато пояснила девушка, и Гарри застонал от собственной глупости. Конечно! Охота началась, кто позволит добыче уехать на машине? Аппарировать сразу двоих вместе с собой? Задача усложнилась. Гарри осмотрелся. Заметив укромное место у ограды поместья в тени ветвистых низких деревьев, он решился. Яд гулял в крови, поэтому зрение было нечетким. Он подхватил обоих и аппарировал как можно ближе к высокому забору. Как можно дальше от лабиринта и самого особняка. «Вышло», — порадовался он едва не уткнувшсь носом в высокие железные прутья. Не самый плохой результат. Получилось без расщепа, и он не навел охотников на новый след. Аппарировать выходило, но в пределах видимости. До города так не доберешься, но из поместья исчезнуть — вполне. — Беллами, — отозвалась позеленевшая Мия, — это… это была… — Телепортация в действии, — ответил он ей автоматически, сосредоточенный на том, как преодолеть толстые прутья, а потом просто превратил их в глину, разбил локтем и помог Мие протащить через дыру бессознательного Матео. Вылез за ними следом, уложив парня на свой плащ и кинул на него чары облегчения веса. Проверил, как скользит по траве плащ, снова поправил чарами ткань и отдал ее край Мие. — Вам стоит быстрее убраться отсюда, — начал тихо говорить Гарри, — в той стороне проходит дорога к городу, видишь? Дойдешь туда и повернешь направо, а я постараюсь пригнать его черный бентли континенталь и подберу вас по дороге. Тащить его будет не тяжело. Гарри кивнул подбородком в сторону Матео, и продолжил: — Я пока прослежу, чтобы клыки не пошли за вами, отвлеку их. Береги себя, Мия, — скользнув в лаз, скрытый плющом, он пропал в темноте. Гарри был недалеко от стоянки со множеством блестящих и чистых до скрипа машин, когда увидел, как вампы выскочили из лабиринта. Они огляделись, принюхиваясь почти по-звериному, и Гарри аппарировал в центр лабиринта к самому широкому фонтану, в котором тихо журчала вода. Он разодрал поджившую царапину на локте, развеял все чары и пролил немного крови на бортик фонтана, когда спрыгнул со скульптуры кентавра, а потом аппарировал на высоченный раскидистый дуб прямо над ним. Гарри фантастически везло. Еще в первый забег по лабиринту он заметил, что в самом лабиринте растет пять высоченных дубов, их ветви были слишком высоко, но для Гарри, замаскированного чарами, это было удобно. Он мог незаметно сидеть на любой из крупных голых ветвей и наблюдать за рыскающими внизу вампирами. Вся четверка в плащах металась по проходам, водя головами в разные стороны. Вверх они не смотрели, здраво полагая, что человек там оказаться не мог. Тем более, что кроны были по-осеннему редкими и просматривались насквозь. О чарах сокрытия они вряд ли слышали. Гарри мог аппарировать в любое место всего сооружения, фонари неплохо освещали некоторые участки лабиринта и белеющие статуи. Клыкам и в голову прийти не могло, что их жертва имеет нечеловеческие способности и в состоянии миновать высокие колючие «стенки», а не бегать по узким шуршащим дорожкам. Кстати, звук он тоже предусмотрительно множил эхом, позволяя повторяться слишком долго, чтобы запутать вампиров. Капли крови он раскидал магией по всему лабиринту и немного попрыгал с места на место, дважды едва не попавшись. И вот, сидел теперь на ветвях, наблюдая, как мечутся разозленные и не понимающие ничего вампиры. Он устал слишком сильно, чтобы продолжать в том же духе до самого рассвета. Яд еще бродил в крови, а ее он потерял изрядно. Сознание и зрение тоже путались. Гарри боялся, что свалится в изнеможении прямо с дерева или аппарирует и столкнется с одним из охотников снова — следить за ними было слишком тяжело, даже с деревьев. Убраться отсюда — значит дать им повод искать его за пределами лабиринта и точно не в особняке, а это было опасно для Мии — у девушки его преимуществ не было. Хорошо, хоть хлопки аппарации были приглушены чарами — этому умению он научился однажды у Добби, заинтересовавшись, как эльфы перемещаются почти бесшумно. Конечно, вариант домовиков ему не подходил, но кто сказал, что он не мог использовать сам принцип? Это выручило их в бегах: Гермиона дошлифовала его задумку, и они научились бегать от Пожирателей намного незаметнее — даже стая Фенрира не сразу смогла их поймать в лесах. Пора было решаться на что-то более серьезное и прекращать эту выматывающую погоню. Гарри аппарировал к центральной композиции из каменного кентавра, ушастого сказочного, а не домашнего эльфа, о которых писал Толкин, бородатого кряжистого гнома и дракона, гибкого, совсем не похожего на настоящего. Хозяин поместья определенно не встречался с живыми драконами. Гарри сидел и ждал, когда с четырех сторон появятся его преследователи. — Империо! — тихо бросил он, стоило в темных арках почти одновременно появиться фигурам в плащах. Он вложил всю свою силу в этот приказ, пытаясь охватить их без пристального взгляда глаза в глаза, разливая магию вокруг себя во все стороны. Без контакта разума с разумом это было непросто. Обычный волшебник даже сказал бы, что такое невозможно, но Гарри верил, что невозможное удастся, нужно лишь приложить больше усилий и стремления, чтобы его достичь. В волшебстве очень многое давала уверенность в невозможном и сила желания, а еще удача — непостоянный дар судьбы. Может, оттого и не дружили маги с логикой и рациональность не была им присуща: как можно превратить мышь в табакерку, будучи уверенным в непреложных законах физики? Пот градом заливал лицо, или это была кровь из разодранной брови? Из носа тоже вяло текло прямо на рубашку и растрепавшийся шейный платок. Гарри давил и давил, вбивая свою волю, свою власть в застывшие фигуры, пока не почувствовал, как дрогнула первая из них. Следом за ней поддался и второй вампир. Гарри усилил воздействие, собирая все силы, что мог в себе ощущать, вбивая свой приказ без всяких слов: плащи качнулись, будто в порыве ветра, а потом вампиры исчезли — вернулись в особняк. Намерение «Вы догнали и насытились. Пора возвращаться в дом» было принято как собственное и исполнено — вампиры закончили охоту. Гарри выдохнул, стаскивая шейный платок и вытирая им кровь с лица и шеи, скорее размазывая ее, но сил почистить ткань у него уже не осталось. Посидел еще пару минут, а потом медленно слез с каменного кентавра и побрел к выходу. Он сжал в кармане ключи, осознав, что не хватит никакой магии, чтобы уменьшить машину, засунуть ее в карман, добраться до забора и нагнать Мию, предложив ей сесть за руль. А значит, Матео получит весьма помятого вида автомобиль, потому что вести его будет Гарри. Теоретически он знал как, но еще ни разу не делал этого. Там же еще ворота закрыты… Парень вяло покачал головой, устав настолько, что решил задуматься об этом, когда упрется в них или снесет к салазаровой матери, уехав с шумом этого их обиталища любителей кровавой охоты. Вроде желающих поохотиться было всего четверо, нет? Огромная парковка занимала солидный участок земли недалеко от еще одних ворот с другой стороны поместья. Просигналив брелоком, он нашел черный бентли. Распахнул дверь — и сознание заволокло туманом: резко исчезли звуки, и перед глазами померкло. «Не рассчитал», — мелькнула огорчительная мысль, когда его ноги подкосились, и он ощутил, как падает на бетонный настил, но удара уже не почувствовал.

•••

«Грохнулся, как девица в беде», — ошеломленно осознал он, дернувшись, когда резко очнулся, и обнаружил себя сидящим на сиденье внутри машины. Мужчина в серой маске разомкнул створки ворот, от лязганья которых он как раз пришел в себя, и теперь садился на водительское сидение рядом, бросив быстрый взгляд на пришедшего в себя Гарри. Сильные мужские руки мягко придержали руль, когда машина тронулась с места. «Вот значит кто не дал мне встретиться с бетонным полом», — вяло подумал парень, заметив, что его не только устроили на пассажирском сидении, но даже пристегнули. Бентли плавно скользил по трассе, внутри машины была тишина. Бентли. Матео. Мия. Мысль проскочила так быстро, что Гарри дернулся, вскидывая руку и прижимая пальцы к переносице. Теперь бы понять, как найти девушку. У него даже на указующие чары не осталось магии. Или есть еще? Колдовать в присутствии постороннего? Думай, Гарри, думай! Он заметил тонкую фигуру на краю обочины, девушка в красном выскочила к дороге и замахала руками. — Стой! — рявкнул он, и машина плавно притормозила. Его спутник повернул к нему лицо, слегка выгнув бровь. — Прости, — смягчил интонацию Гарри, понимая, что кричал на своего спасителя, — я знаю эту милую девушку. Мы договорились встретиться, как покинем поместье. Наверное, она узнала машину… Он приоткрыл двери и тихо позвал: — Мия, все в порядке, это я. Забирайся назад. Матео с тобой? Девушка кивнула, махнув рукой у ног. Гарри выбрался, неловко цепляясь за открытую дверцу. Его шатало и накрывало ознобом. Мия юркнула на заднее сидение, укутываясь в свою короткую алую курточку. Гарри наклонился над парнем, который так и лежал без сознания на в клочья подранном плаще. Чары уменьшения веса рассеялись, поэтому Мия ждала его здесь, высматривая машину. Рисковано. Гарри, упершись ладонями в колени, примерился, а потом потянул Тео за плечо, пытаясь вскинуть его на себя и самому устоять на ногах. Вес уменьшился, и Гарри подумал, что придурок немного пришел в себя, раз не валится на него всем телом. Тяжесть исчезла полностью: оказалось, таинственный незнакомец решил помочь. Гарри моргнуть не успел, как тот уже забросил Матео в машину. Пошатываясь, Гарри скользнул обратно и прикрыл глаза, откинув голову на подголовник — вечер был невыносимо утомительным. Впрочем, чего ждать от Хэллоуина? — Уверен, что девушке не пристало таскать тяжести, — тихо обронил мужчина, снова садясь за руль, — пристегнитесь, мы будем в городе через полчаса. — Бель, я так рада, что с тобой все хорошо, — Мия коснулась его плеча, привлекая внимание. — Взаимно, Мия, — устало пробормотал он, так и не открывая глаз. Он напрягся, почувствовав чужое дыхание слишком близко, вокруг него проскользнули чужие руки. Гарри вздрогнул, задержав вдох, но тут послышался щелчок — Маска пристегнул его сам. Зря он пропустил просьбу мимо ушей. До города ведь час езды? Стоило машине набрать скорость он вполне осознал, что они смогут приехать раньше — водил незнакомец необычайно быстро и уверенно. — Спасибо, что подобрали нас, — девушка обратилась к водителю, и тот, посмотрев в зеркало, кивнул ей. Гарри сидел, обессиленно откинувшись на спинку. Мысли текли вяло, таким же казалось все тело: тяжелым, усталым, неповоротливым. Он привычно мерз, исчерпав магию. Шевелиться не хотелось. Вампирский яд уже не так дурманил голову. Наверное, потерял силу — вряд ли он был предназначен для того, чтобы жертву прикончить: клыки не падальщики, а значит, он впрыскивался лишь для того, чтобы повлиять на сознание, усиливая испытываемые жертвой ощущения: похоть, вожделение, ужас, страх… И действовал короткое время — зачем дольше? Голос незнакомца он узнал. Стоило тому сказать несколько слов, как Гарри вспомнил эти бархатные глубокие обертона и характерные низкие ноты. Потом пришло узнавание лица — волевое, выразительное, сейчас в темноте его черты скорее угадывались, но подтверждали те, что он запомнил при свете яркого дня в аудитории. Не боится солнца. Профессор, композитор, пианист и всеобщий любимец — человек? Собеседник Мии у камина, ее «партнер» по игре, Серая маска на вампирском маскараде, случайный спаситель самого Гарри. Вампир? Но он не стал ими кормиться, да и девушка явно крови не теряла — выходя из библиотеки румяной и бодрой. Он был сыт? В любом случае мужчина знал о вампирах и они его не трогали, иначе с чего бы он так спокойно уехал из усадьбы? Сейчас сидит невозмутимо, ничем не показывая, что его тревожит запах крови, а ведь от самого Гарри ею должно заметно нести. Или чары еще действуют, скрадывая запах? Видок у него основательно помятый. Проверять на виду у незнакомца в таком тесном пространстве Гарри свои выводы не стал. Знать о сути того, кто ему случайно помог, было не интересно — вампир ли, человек… — он не выпил их, не ранил, домой везет. Волноваться пока не о чем. Гарри снова прикрыл глаза, чувствуя, как плавно машина скользит по асфальту. Он не стал поправлять чужака, принявшего его за девушку. Мия добавила тумана, сократив его имя до откровенно женского. Матео тоже зовет его Бель все чаще. Даже Хэнк иногда его так называет. А впрочем, какая разница? Иногда на Гарри нападала такая жизненная апатия, что ему было лень даже поправлять ошибочные суждения, поддерживать беседу, — и он молчал все чаще, не интересуясь абсолютно ничем. Например, не желая узнавать, как зовут выручившего его незнакомца — знакомиться и благодарить было за чертой обычно прилагаемых для такого усилий. Вряд ли они еще встретятся, так какая разница — как он выглядит, кто он и как к нему обращаться? Подобрал его с парковки вампирского поместья, не выпил бессознательную готовую «к употреблению» уже «вскрытую» жертву, везет их домой, не спрашивает ни о чем сам, молчит — Гарри был ему безмерно и так же молчаливо благодарен. Разве что на въезде в город тихо уточнил, где незнакомцу будет удобно остановиться. — Я отвезу, куда вам нужно, — прозвучал краткий ответ. Взгляд был внимательным, но очевидных эмоций за ним Гарри не разглядел. — Кампус академии искусств, если вас не затруднит, — он ответил так же лаконично и формально. Им с Мией удобно, а Матео, этот заносчивый избалованный мудак, втянувший его в дурацкие опасные игры, перебьется, ночуя в каморке Гарри. На нее он презрительно кривился, не желая там находиться более пары минут, и Гарри доставляло невыразимое удовольствие наблюдать за этим отвращением. Возможно, поэтому он и не желал менять ее на что-то более презентабельное: не хватало еще присутствия Тео на его личной территории. Академия располагалась в западной части города в живописном месте почти на окраине. Недалеко от леса и большого озера, прямо как Хогвартс. Они проезжали по набережной, огни красиво искажались в ряби на воде, подсвечивая тонкие как леска подвески моста, смешиваясь между собой разноцветными пятнами. Он почти заснул под мерное покачивание автомобиля, когда они въехали на знакомую парковку. Мужчина остановил машину и вышел, вытаскивая Матео. — Ты тоже здесь живешь? — уточнила притихшая девушка. Было видно, что Мия едва держится на ногах от всего пережитого. — Ага, — кивнул Гарри, поправив на ней съехавшую с плеча куртку и забирая мантию-невидимку, — иди спать, позже увидимся. Я сам тебя найду. Мия посмотрела за спину Беллами на мужчину, который закинул Матео на плечо, придерживая рукой. Высокий, гибкий, он держал огромного парня непринужденно, без видимых усилий. Черная рубашка облегала его стройное тело, а серый расстегнутый пиджак только подчеркивал достоинства атлетически стройной фигуры. Мужчина был красив, хотя его лицо оставалось таким же задумчивым и отстраненным, как и у Беллами. Спутники ей попались явно не любящие компанию и вечеринки. Девушка вздохнула и перевела встревоженный взгляд на Беллами: рубашка парня у высокого кружевного воротника была порвана. На лице и руках виднелись царапины. С их последней встречи он осунулся, его вычурная сложная коса растрепалась, а одежда была в пыли, темнела пятнами и прорехами. Рукав приталенного двубортного пиджака был изодран, как и черные брюки. — Не переживай, я разберусь. Иди, — повторил Гарри и свернул налево к своему корпусу, показывая их случайному помощнику, куда нести отключившегося Тео. Гарри мог бы запереживать, что ударил его заклинанием слишком сильно, но, если честно, ему было плевать на Матео — к утру тот точно очухается. Мия оглянулась и побрела по центральной аллее, придерживая сумочку на плече за тоненький ремешок. К корпусу общежития, где жил Гарри, они подошли быстро. Парень открыл двери, пропуская внутрь своего спасителя с бессознательной поклажей. — Спасибо за помощь. Скиньте его на кровать, — сказал Гарри скороговоркой, проходя следом и падая на стул — ноги гудели неимоверно. Он снова прикрыл глаза, упираясь локтем в стол и массируя висок пальцами. — Вы будете спать здесь? Гарри открыл глаза, обвел взглядом комнату и выразительно посмотрел на незнакомца. Где еще? На полу, что ли? Он молча кивнул. Что ему следовало сказать? Мужчина помолчал, раздумывая, пока держался за ручку приоткрытой двери. Гарри видел острый край челюсти и бугорок кадыка над краем черной рубашки. В тусклом свете лампочки среди игры теней мужчина перед ним казался очень привлекательным и даже загадочным, совсем не напоминая спортивного молодого парня с яркими губами и темными глазами, который увлеченно рассказывал студентам про музыку эпохи Возрождения, небрежно поправляя пряди волнистых волос, которые падали ему на лицо. — У меня в другой стороне кампуса есть личные апартаменты. Они пустуют, поскольку я живу в городе, — пояснил он, — вы можете занять их. Мне кажется, вам не помешает хороший отдых. Гарри подумал немного. Спорить и доказывать, что он в порядке, было глупо. Он не в порядке, и это было видно любому. И нормально ему здесь не будет — что удобного в ночевке на стуле? А утром еще придется ругаться с Матео. Новой стычки, невыспавшийся и измотанный, он не выдержит: или прибьет его наконец сам, или снова окажется вне зоны комфорта и отдыха, прячась по пустым аудиториям — выспаться днем с толпами орущих студентов в самой академии будет невозможно. — Я возьму с собой некоторые вещи, вы подождете? — Буду снаружи. Гарри открыл шкаф, достал смену белья и гель для душа. Скинул с себя окровавленную рубашку с пиджаком, вместо нее нацепив теплую толстовку прямо на голое тело, достал из ящика несколько плиток шоколада, чтобы унять озноб от магического истощения и вышел, плотно прикрыв за собой двери. Шли молча, и Гарри даже закинул несколько плюсов в личный рейтинг незнакомца: он был комфортен своим молчанием и отсутствием любопытства. Ключ хозяин комнат положил на столик у двери и попрощался. — Располагайтесь свободно, мисс, отдыхайте, сколько вам нужно. Я здесь не бываю, и вас никто не побеспокоит, — тихо сказал он. — Как передать вам ключи? — Гарри снова оставил без внимания это ошибочное обращение. — Можете оставить их на столике, двери просто прикройте, — проронил мужчина и ушел. Гарри запер входную дверь и направился в душ, захватив по пути чистые вещи. Горячая вода и мягкий матрас могли сотворить настоящую магию с его измученным телом. Могло ли «отдыхайте сколько вам нужно» означать возможность проспать завтра весь день? Рейтинг незнакомца повысился еще на пару пунктов. ••• Гарри проснулся вечером, в желудке урчало — он не ел слишком давно. Пора было выбираться из этого уютного и мягкого места, подальше от теплого одеяла. Гарри наполнил просторную новую ванну, наслаждаясь давно забытым ощущением комфорта. Впрочем, когда он ее принимал? Душ у Дурслей, ванную ему наполнять не разрешалось. Душ в Хогвартсе, ванные позволялись только старостам, а единственное посещение на четвертом испортило присутствие любопытной Миртл. Разве что Гримо, пока он там был. Но старые трубы громыхали, едва подавая воду, а он, не особо понимающий в хорошей бытовой магии, не умел правильно ее нагревать — чары отчего-то хорошо грели сам металл, будто микроволновкой пользовался, а не колдовал. Здесь же было все… идеально без капли волшебства. Гарри глубоко вздохнул, раскинув руки и погружаясь почти до подбородка. Он закрыл глаза, чувствуя каждым дюймом кожи невыразимое удовольствие. Одна только мысль, что это все — чужое, а еще желание поесть смогли вырвать его из сладостного плена горячей воды. После себя он оставил идеально чистые апартаменты, не зря же несколько лет профессионально занимался уборкой. Хэнк еще не вернулся от приятелей. Гарри вспомнил, что тот приглашал на охоту, но пришлось отказываться — Тео с этим маскарадом был настойчив. И смотрите, куда это его привело: там бы он охотился на уток, а здесь — сам едва не стал добычей. «Зато с Мией все в порядке», — внутренне примирился он с тем, что был там, где должен. Матео обнаружился в комнате, взъерошенный и невозможно злой. — Ты где был? Я спрашиваю, ты где был? — он вцепился ему в плечи, тряся как куклу. — Ты понимаешь… — его голос сорвался. — Ты понимаешь, как я волновался, идиот? Они же… там же! — Ах, теперь ты встревожен, — протянул Гарри, морщась, когда затылок пару раз встретился со стеной. — Пусти, придурок. Вампиры не прикончили, так ты решил довести дело до конца? — Как ты…? Как мы…? — Тяжело и слишком изощренно, — отозвался Гарри, потирая ушибленное место ладонью. — Что там случилось, Бель? — А тебя не волнуют твои перспективы на жизнь? — показательно удивился Гарри, а потом вздохнул, падая на кровать и закидывая руки за голову. — Я не знаю, что сказать, честно, — начал он. — Мы выбрались, правда, мне пришлось изрядно побегать. Машина твоя стоит на стоянке у кампуса. Целая, между прочим. Я ночевал в академии, или ты думал, мне здесь на полу ложиться? Не советую больше соваться в Арлингтон: вампиры остались крайне обозленными, но если не придираться к словам, а я, хоть убей, не помню, о чем ты с ними договаривался, то утро прошло, ты жив и цел, поэтому претензий к тебе у них быть не должно. — Я тебе не верю, — мрачно, исподлобья смотрел на него Тео, — ты не мог бегать от четырех вампиров. Ты с ними договорился? Что ты им предложил? — Слушай, я с ними не разговаривал. — Гарри понимал его подозрения, но делиться правдой не собирался. — Отчитываться перед тобой я не буду: ты меня втянул в идиотскую и опасную ситуацию. Я и сейчас выжат как полотенце в центрифуге, а ты хочешь меня на подробности растрясти? Одно скажу, полезешь к ним снова, они будут очень злы на меня за то, что удалось водить их за нос. Забудь о них, целее будешь. Он еще раз вздохнул и, добавив металла в голосе, сказал: — Мы с тобой, мудак ты избалованный, не друзья. И то, что ты проснулся здесь, живой и целый, ни о чем не говорит, кроме того, что я не хотел отвечать на вопросы полиции о том, почему я вчера уехал с тобой, а ты, богатенькая цаца, потом пропал. Связей, в отличие от кровососов, у меня тут нет. Ясно? Так что вали отсюда и не подходи ко мне месяц, иначе я сам тебя урою, но так, что на меня никакое подозрение не упадет. Он выжидающе смотрел на расстроенного парня и молчал. — Я пойду. Ладно, Бел, не злись ты так, — он попытался поцеловать Гарри, но тот отвернулся. Матео стиснул зубы, промолчав, неловко погладил пальцами по плечу и замер, но не дождавшись никакой реакции, резко вышел, хлопнув дверью. Этой ночью Гарри уделил уборке минимум времени, желая поскорее сесть за фортепиано. А потом несколько часов играл, возвращая разуму то спокойствие, что дарила ему только музыка. Надрывная, тоскливая, задумчивая, меланхоличная или резкая и рваная — но всегда минорная. Только так он мог отпустить себя и чувствовать. Чувствовать то, что обычно запрещал. И успокоить магию, тонко, звуками настраивая гармонизируя ее и себя. Хэнку он тоже играл только такое, созвучное душе. На легкое, оптимистично-бодрящее его никогда не хватало, а печальный Бах заходил отлично. — Сыграй мне Гайдна, — всегда просил Хэнк, усаживаясь на стуле в конце класса. — До минор? — уточнял Гарри. — Последнее время ты просишь ее постоянно. — Давно не слышал, как кто-то играет сонату так проникновенно, мальчик, — кряхтел старик, шевеля скрученными пальцами на своих коленях, будто сам играл, повторяя за Гарри каждый аккорд. Иногда он срывался, взмахивал руками, кивая себе головой, улыбался чему-то так светло и радостно, что у Гарри щемило сердце, видя сколько незамысловатой радости он доставляет побитому жизнью старику. И он играл. То Гайдна, то Баха, то Шуберта или Вивальди. Иногда Гаспанини или Эйнауди — для себя. Сегодня он играл в одиночестве, и компанию ему составлял Тьерсен. Гарри надеялся, что Мия не искала его, поэтому для встречи не было срочного повода. «Завтра. Все завтра, — решил он, пробегая быстрыми пальцами по клавишам, — Мия подождет». Он произнес это по слогам, а потом больше уже не думал ни о чем, играя до самого рассвета, пока от усталости не начало сводить пальцы.