Иван-дурак

      В тот момент, когда Японии поступил звонок от американца, он не знал, как реагировать, и откровенно растерялся. Он понимал, что приглашение на разговор не куда-либо на нейтральную территорию означало не желание Штатов продемонстрировать своё гостеприимство, а стремление ограничить пространство для манёвра. Отвратное чувство тревожности не покидало его, а кошкой сидело на внезапно больном месте, чем только увеличивало продолжительность этого ощущения. Весь путь от родной столицы до штата, в который позвал сам американское Воплощение, японец не мог найти себе места. Он с утроенной силой штудировал память на наличие чего-то спорного в их двусторонних отношениях. Но раз за разом ничего не находил.       Конец этому порочному кругу положил охранник, открывший дверь автомобиля. Япония пробормотал «спасибо» и покинул салон машины, после слегка поозирался по сторонам, и острый взгляд уловил движение других людей, призванных охранять первых лиц США. А в данном случае самого США. И японец никогда не понимал этого. Если бы он не знал Штаты лично, то мог бы списать это на паранойю. Но этого психоза однозначно точно не было среди тараканов, что поселились в голове американца. Потому азиат пришёл к выводу, что таким образом тот лишь хочет лишний раз подчеркнуть свою значимость. О самих Воплощениях знает ограниченный круг лиц, в то время как рядовые граждане об этом и вовсе не подозревают. А если кто-то из последних вдруг и заговорит о существовании Государств, то навряд ли его слова воспримут всерьёз. Да и в конце концов, любой человек слабее Воплощения, а за попытку покушения рискует лишиться собственной жизни руками этой же Страны. И не самым гуманным способом.         Только Япония ступил на крыльцо дома, как дверь отворилась, и в проёме показался Америка, чью фигуру обволакивал тёплый свет ламп. Глаза его с радушием и нетерпением сверкнули, а сам он поспешил затащить Страну восходящего солнца внутрь. Он тут же подготавливает себя к тяжёлому разговору (не просто же так США ни с того ни с сего в убедительной форме попросил его прилететь), дабы не ударить в грязь лицом. Он незаметно глубоко вдохнул и выдохнул, прикрыв на секунду глаза, а затем устремил взгляд на Америку. И вот сейчас он наконец обратил внимание на одну деталь: всё это время Штаты был в пижаме. Даже не в простой домашней одежде, а в пижаме, как будто они оба собрались на ночёвку.   — America-sama, зачем ты меня пригласил?         Но вопрос проигнорировали. Американец вёл его в одну из комнат, пока Японию вновь одолели негативные эмоции. Он чувствовал себя глупо и жалко. Глупо потому, что его как ребёнка, обманывают и не называют настоящей цели его визита. А жалко потому, что США в очередной раз позволил себе выдернуть другое Государство, отвлекая от собственных дел и тем самым показывая, что почти любой явится по первому его зову без препираний.    — Поговорить о нашем с тобой деле, — они расположились в гостиной, которая одновременно была и столовой. США положил правую руку на спинку стула, закинув ногу на ногу, а японец скромно присел чуть ли не на самый край сиденья, накрыв ладонями колени.   — Ты имеешь ввиду…   — О России, конечно же.         Только не это… Азиату хотелось по-мученически вздохнуть. «Да сколько можно?..» Ему казалось, что ни одно Государство в мире не занимает такое количество мыслей о Федерации, как американца. Разумеется, на то имелись свои причины, но… не слишком ли? Это похоже на какое-то откровенное помешательство. «Решил, что раз тебе он не даёт покоя, то и другие должны быть втянуты?»   — К нашему счастью, ситуация медленно, но верно меняется, — медленно, будто бы наслаждаясь каждым словом, произнёс американское Воплощение. — Поэтому и нужно чуть скорректировать планы. Так вот, слушай…         Но к последующим словам Страна восходящего солнца оказался глух, сконцентрировав внимание на начале фразы. «Что он имеет в виду? Что значит, что ситуация меняется? Roshia-sama допустил ошибку? Но где и когда?» Япония и предположить не мог, что в нём вдруг пробудится беспокойство за РФ, но объяснение тому быстро нашлось. Он прекрасно знал, что каждый неверный шаг в «игре» со Штатами может обойтись настолько дорого, что после долго не появится возможности оправиться.   — Ты с ним общаешься? — вопрос резко вырвал из мыслей.   — Что, прости?   — Ты пишешь ему? — пальцем он тихонько постучал по экрану телефона.   — А… — Япония даже задумался на секунду. — Нет.   — Почему? — на лице американца проступило явное удивление.   — Ну, он обещал мне написать, как только прибудет домой, — пальцы на коленях слегка сжались.   — Прошло две недели, — в голосе проступила некая строгость.   — Да, — Государство Япония кивнул. — И с тех пор он не писал мне.         Соединённые Штаты покачал разочарованно головой и вздохнул, такая реакция только подлила к луже негативных эмоций ещё и раздражение. Раз что-то не нравится, то пусть и делает сам! Японское Воплощение не умеет читать мысли, как он может в моменте понять, что от него требуется? Америка какое-то время молчал и, встав со своего места, отошёл, дабы заварить кофе. «И к чему он время тянет?» Лишь только когда напиток приготовлен, он вернулся на своё место.   — Позвони ему, — отпив, сказал он. — Прямо сейчас.         Фиолетовые глаза распахнулись в удивлении. США действительно хочет, чтобы он вот прямо сейчас позвонил России? А что со временем? Вдруг он помешает?   — Но зачем? — Штаты дёрнул бровью. — Зачем навязываться?   — Ох, Япония… О чём ты? — задал он риторический вопрос. — Нужно заготавливать сено, пока светит солнце, — произнёс он это таким тоном, словно очевиднее ответа и придумать нельзя, но по задумавшемуся лицу японца тот догадался, что вновь возникла необходимость всё разжёвывать. — Так ты наоборот покажешь своё беспокойство о нём. Он обещал, что напишет, как только прилетит в Москву, но вот минули две недели, а он как в воду канул, — американец развёл руками. — Очевидно, ты начнёшь волноваться.         Страна восходящего солнца колебался. Ведь если за столько времени русский не давал о себе знать, то на то была причина. «Ему так было плохо со мной?» — вдруг проскочила обидная мысль, заставившая его поникнуть. Он так старался…   — Я жду, Япония, — американское Воплощение сложил руки на груди, выжидающе глядя на азиата.         Делать нечего. Чуть помешкав, он берёт свой смартфон и в мессенджере нажимает на изображение телефонной трубки. Внешне он изо всех сил старался не показывать, как его с ног до головы паутиной оплело волнение. Сердце внезапно бешено забилось, и с каждой секундой, пока шёл дозвон, ритм нарастал. И вот наконец на том конце провода он услышал знакомый голос.   — Roshia-sama, привет, — начал он по-китайски, что заставило США с интересом приподнять уголок губ. — Как ты?         Завязался простенький диалог, потому американец скрылся из виду в глубине дома, оставляя Японию наедине с самим собой и с русским, находящимся на другом полушарии Земли. Отсутствие «надзирателя» явно успокоило азиата, позволив расслабиться и поддерживать незамысловатый разговор с Россией. Тот, не таясь, отвечал на все вопросы и объяснил, что сразу же, как он оказался в аэропорту, охрана, время от времени приставляемая к нему, проводила до автомобиля, а на нём и до рабочего места, буквально до двери кабинета, словно школьника, которого мать заставляет делать уроки. А потом он безвылазно проводил время в столице, разгребая тонны работы, что сваливалась снегом на голову в конце года. На моменте, когда Федерация рассказывал, что ему пришлось пожертвовать сном ради того, чтобы всё успеть, беспокойство тенью расползлось по лицу японца.   — Извини, — пробормотал он.   — За что?   — Из-за меня у тебя скопилось столько дел.   — Ерунда, — возразил русский. — Зато я хорошо отдохнул на этих каникулах.         Сердце вдруг пропустило удар, а сам Япония застыл.   — Тебе… понравилось? — в конце проступила нотка удивления.   — Конечно.   — Я думал… — он замолк, размышляя, стоит ли продолжать мысль. — Думал, что ты остался недоволен, и из-за этого не писал, — стыд будто холодной водой прошёлся по нему. Как он мог так плохо подумать об РФ?   — Глупости, — даже как-то мягко раздалось на том конце. — Я же говорил, что мне всё понравилось. К чему мне врать? Ты очень гостеприимный хозяин.         Такая похвала, да и от кого? От того, кто давно ходит с совершенно безэмоциональной физиономией и не тратит себя на лишнюю болтовню. От осознания, что вот именно ему российское Воплощение уделяет время (пусть первый шаг и был сделан не им), терпеливо всё разъясняя, на душе потеплело. Даже где-то на краю сознания возникла мысль, которую он тут же окрестил дурацкой, что вот это внимание позволяет на миг ощутить себя особенным.         Япония и вовсе не заметил, забывшись, как на лице расцвела робкая улыбка. Словно солнце вышло из-за туч и засверкало на кристалликах снега. Глаза чуть сместились, тут он оцепенел, заметив Штаты, который сидел на своём месте, подложив подбородок на ладонь, и с нахальным довольством наблюдая за японцем.         Государство Япония решил, что самое время закругляться и, попрощавшись с русским, отложил телефон и глянул на США.   — Ну вот, — удовлетворённо протянул он, — совсем другое дело. — Он выпрямился и, как показалось азиату, совершенно не к месту захлопал. — Ты настоящий актёр, Япония.         Страна восходящего солнца выдохнул, опустив взгляд. Приятные эмоции от беседы с Россией сменились грустью, природу которой он не мог понять. Глаза с усталостью ухватились за бумаги, которые американское Воплощение раскладывал на столе.

* * *

      Звук будильника разрезал тишину раннего утра, обрывая сладостный сон на самом интересном месте. Рука незамедлительно потянулась к телефону, дабы прервать поток мелодии, которая сразу после пробуждения воспринималась чудовищной какофонией. Германия перевернулся на спину и пустым взглядом уставился в белый потолок. Опять ночь пролетела слишком быстро. Опять работа. Порой к нему наведывались мысли о полной бессмысленности всего этого. Каждый день похож на предыдущий. Отличаться они могли настолько мелкими деталями, которые так же легко не заметить, как муравья, пробегающего по асфальту. Давно ли это началось?       Немец потянулся и, сев на край кровати, взял в руки телефон и неосознанно зашёл в мессенджер, а после открыл диалог с Россией. Улыбка украсила заспанное лицо, пока немецкое Воплощение раз за разом перечитывал вчерашнее сообщение. Наконец судьба позволила ему вновь ощутить счастье. Вот тот, кто наполняет его жизнь смыслом. ФРГ даже почувствовал страх, что если он будет сильно радоваться, то этот огонёк на кончике спички вмиг потухнет, погрузив его в мрак и холод.       Он отправился в ванную, а, покончив с водными процедурами, перекочевал на кухню. В шкафчике, где у него хранился молотый кофе, рядышком всегда находился чай — на случай, если Россия осчастливит его своим визитом. ФРГ поник на секунду — как совесть русского позволила ему так долго оставлять без внимания Германию? Баловал остальных своей компанией, а его будто и не замечал. Его, словно наложницу, поместили в холодный дворец и забыли.       Нет-нет, хватит негатива в голове! Франция часто повторял ему, что мысли материальны, и если акцентировать внимание лишь на плохом, то чёрная полоса надолго задержится в жизни. Немецкое Воплощение всегда со скепсисом слушал подобные высказывания, но сейчас отчаянно хотелось в них верить. ФРГ первёл взгляд с кофемашины на фото в рамке, стоявшее на барном столе. То самое, что было сделано в Брисбене. Германия не боялся выставлять объект своего обожания на «всеобщее обозрение», ведь никто из посторонних не имел доступа к его дому. Да и в целом он не любил присутствие кого-либо на своих квадратных метрах. Но было и исключение.       Немец приблизился к фотографии и, взяв в руки, с трепетом провёл пальцем по стеклу, как если бы вживую имел возможность под своими подушечками ощутить тепло лица России. В этот раз Германия не допустит, чтобы Федерация сорвался с его крючка.       Финляндия выполнил свою часть сделки, а это означало, что теперь его черёд исполнять договорённость. Покинув кухню, он направился в коридор. Рядом со входом немец обнаружил коробку и, спустя недолгое время, вынул из неё несколько блистеров с таблетками. На обратном пути он отсчитал то количество, что всегда отправлял финну, как вдруг нахмурился, остановившись в дверном проёме. Что-то не то. ФРГ незамедлительно отправился к рабочему столу и достал старую потрёпанную тетрадь, посередине которой лежали белые листы формата А4, на которых, помимо усовершенствованной формулы, была напечатана и дозировка. Благодаря нехитрым математическим расчётам, Германия подтвердил свои подозрения: в этот раз таблетки закончились рано. Даже слишком. «Он их что, по несколько штук в день выпивает?» — эта мысль заставила его передёрнуться. И перепроверить результат. Но нет, он всё верно посчитал, ошибки быть не может.       Немецкое Воплощение невесело хмыкнул. У этих таблеток, разумеется, были свои побочные эффекты, а иначе они являлись бы пустышками. Если Финляндия продолжит так увлекаться, то даже Германия не сможет предсказать, к каким последствиям это приведёт. Только отец мог знать, ведь именно он и проводил эксперименты, а после и тестирование препаратов.       Но раз Финляндия увеличил дозу, при этом не посоветовавшись с немцем, то была причина. Но какая? Что способно оказывать настолько сильное влияние, что полтаблетки уже не могло нужным образом воздействовать на организм, и финн принимал уже целую. Да и не одну. Смысла гадать над этим вопросом не было, а на пожелтевших от времени тетрадных листах ответа тоже не оказалось. Что ж, придётся лично у финского Воплощения разузнать, что сподвигло его на такой бездумный и рискованный шаг. А ради научного интереса ФРГ отправит ему меньшее количество блистеров.

* * *

      Нахождение постороннего в доме не давало финну спокойно спать, несмотря на плотный праздничный ужин. Настолько его это сбило с толку, что он и забыл про последний свой выходной и вспомнил лишь тогда, когда был уже полностью готов к выходу. Выругавшись, он захлопнул дверь и, сдёрнув с себя зимнюю куртку, повесил её на крючок вешалки, но движения были так резки, что петелька порвалась, а тёмно-синяя куртка свалилась на пол. Финляндия от этого сжал кулаки и зубы, после чего со злостью прошёл на кухню, не забыв при этом бросить взгляд, исполненный гнева, на спящего племянника.       На столе, к своему удивлению, он обнаружил накрытую тарелкой порцию гурьевской каши, украшенную чёрной смородиной и карамелизированными орехами. Морозные глаза с изумлением засверкали в сумерках, а после уставились в сторону гостиной. Россия и вправду встал рано, чтобы приготовить ему завтрак? Дополнение к извинению за свой внезапный визит?       Но не только это заставило Финляндскую Республику в растерянности хлопать глазами. Дело и в самом выборе завтрака. Хотя… а стоит ли тут удивляться? Наверняка дома Федерация с удовольствием готовит эту кашу Российской Империи. Он помнил, как насытившийся роскошью Империя с изысканных блюд перешёл на более простую, и в последствии буквально с ума сходил по гурьевской каше. И потому сам финское Воплощение ел её, желая тем самым заработать дополнительные очки симпатии РИ. — Ваше Величество, сливки, — подошедший официант подлил их в кашу Империи.       Великое Княжество Финляндское отказался от добавки, потому официант направился в сторону Александра Александровича. Воплощения вместе с царской семьёй возвращались из Крыма в Санкт-Петербург на поезде. Когда им подавали завтрак, они проезжали южнее Харькова.       Лёгкие посмеивания РИ над тем, как приёмный сын старательно убирал из каши орехи, чтобы съесть их после, — последнее, что помнил финн перед страшным и сильным толчком. Затем сразу же пугающий треск. Вновь толчок, мощнее предыдущего, и всё попадало вниз. Финляндия инстинктивно зажмурил глаза, дабы в них не попали осколки стекла. Вокруг всё грохотало и скрежетало. А потом… внезапная тишина, будто в живых никого не осталось.       Его придавило обломками, а под расцарапанными ладонями ощущался холод насыпи. Потом кто-то силком поднял его, и, осторожно приподняв веки, он увидел РИ, который как мог прятал свой страх.       Воспоминания противным холодком пробежались по спине. Им несказанно повезло, что крыша поезда не придавила их. Финляндия старался ни о чём не думать, пока ел чуть тёплую кашу, а затем запивал крепким кофе. Однако до конца успокоиться так и не смог — всё ждал хоть какой-нибудь весточки от Германии. Неужели тому было мало? Или он вовсе ожидал другого исхода?       Осталась последняя таблетка. Чёрт знает, когда Россия проснётся и как долго его можно будет дурачить этими мешочками с сушёной лавандой. Внутренний голос предательски вопил, что племянник обладает острым нюхом и сразу поймёт природу аромата. Уже сейчас финское Воплощение ощущал, как воздух наполняется сладкими ягодными нотками. Глаза в ужасе расширились от осознания, к чему это может привести. «Держи свои наклонности при себе, пожалуйста». Так Империя… намекал на это?       Нервный смешок сам по себе вдруг вырвался. Раз бывший Император так переживал за сохранность внука, так почему оставил его, а не забрал? Понадеялся на авось? Финляндия спрятал лицо в руках, опирающихся на стол. Феромоны продолжали заполнять собой пространство кухни. Как бы сильно он ни хотел совладать с ними, но не мог. Уже взрослый организм, в котором сызмальства не развивали такую функцию, просто не понимал, что от него хотят и как вообще это сделать. Единственное, что было в силах финна, так это настежь открыть окно и дать утреннему морозному воздуху проникнуть в дом.       Оставалось лишь ждать, когда кухня проветрится. И Финляндия терпеливо сидел на стуле, постепенно осушая вторую кружку кофе. Сколько прошло времени, он мог судить только по солнцу, что лениво поднималось над макушками деревьев, которые и не собирались пробуждаться ото сна, заботливо укрытые снегом. В утренней тишине раздался звук — уведомление. Финляндская Республика уже без всякой надежды потянулся к телефону, но когда прочитал сообщение, то даже задержал дыхание. Германия написал, что необходимое уже дожидается его в немецком посольстве.       Финн медлить не собирался. За секунду оказался в коридоре, быстро влез в обувь и схватил куртку, но чуть не выбежал из дома, оставив ключи от автомобиля. Дверь запирать он не стал, считая, что никто в своём уме не пойдёт в такую глушь. Кроме племянника, о безопасности которого можно было не беспокоиться.

* * *

— Дядюшка?       Пустой дом ответил молчанием. Россия приподнялся и потёр заспанные глаза. «Опять где-то шатается…» Выйдя из комнаты и невольно глянув на входную дверь, он заметил лежащую на полу куртку Финляндии, а вот своей, что висела не вешалке, не нашёл. «Ещё и куртку мою стащил», — он вздохнул и поднял её. Но только вот петелька оторвалась, из-за чего на крючке она бы не держалась. Если только за капюшон… Нет. Он кинул куртку на диван, а сам отправился в ванную приводить себя в порядок.       В ней бы по-хорошему тоже всё помыть. Хлоркой. Если он так и не найдёт себе дела до возвращения финна, то так и сделает. Холодная вода привела в чувства, а прохладный воздух заставил табуном пробежаться мурашки по его телу. Из интереса он проверил ящики и внезапно наткнулся на скудный швейный набор, спрятанный в жестяной коробке из-под печенья. «Детскую травму» русский отнёс в гостиную, а после оказался на кухне, где оказалось наиболее прохладно.       Слова дядюшки эхом раздавались в голове. Та обвиняющая тирада, что он вывалил на него, как раньше выливали помои из окон, не впечатлила его, а скорее опечалила. Попытка манипулировать его чувством вины, чтобы он наладил отношения с Германией. РФ издал смешок. Все вокруг так и строят жертв «российской агрессии», такие чистые и невинные. Но зерно рационального вчера победило, потому он и написал немцу. Лучше перестраховаться его поддержкой, дабы уладить кризис на границе с братом. А не то обвинят ещё бог весть в чём.       Скромный, постный завтрак подошёл к концу, и Россия перебрался в гостиную, где принялся за шитьё. Кто знает, когда у дядюшки дойдут руки до этой несчастной петельки.       Да и в конце концов, он скучал по Германии. Эмоциональная привязанность, установившаяся за больше, чем двадцать лет дружбы, вмиг никуда не могла исчезнуть. А вдобавок к этой связи шла ещё и родственная. А кровь ведь не вода. И тоска по ГДР его мучала.       Петелька пришита, и российское Воплощение вернул тёмно-синюю куртку на своё место. На некоторое время он так и застывает. Что-то сегодня он ощущает себя, словно не от мира сего. Скорее всего, это последствия его издевательств над собственным организмом. Россия вдруг проснулся поздно ночью, ближе к утру, и так не смог заснуть, из-за чего в голову и пришла идея приготовить для финна завтрак. Пока он здесь, то хочет, чтобы дядя питался нормально. Пусть тот и не просил. Откуда в нём вообще такая тяга заботиться обо всех, кто его окружает? Кажется, в таких случаях люди обзаводятся детьми, или он неправ?       «Господи, — он потопал в сторону ванной, — мозг в какой-то кисель превратился». А может, это зима делает его таким… сентиментальным? Он тяжело вздыхает не в силах разобраться в себе. Поскорей бы вернулся Финляндия. Его финское ворчание в разы лучше этих аморфных мыслей, мошкарой летающих в его голове. Он остановился перед самой дверью, ведущей в ванную комнату. Он ведь и сына давно не видел…       Российская Федерация тут же ринулся к дивану, на котором лежал его телефон. Пара секунд, и вот из динамика раздаются гудки. — Норвегия, ты когда мне дашь со Шпицбергеном увидеться? — из трубки некоторое не было слышно ничего, кроме тишины. — И тебе день добрый. — Отойдя от небольшого шока, он продолжает: — Не знаю даже, а тебе так срочно это нужно? — Да… — Федерация вздыхает. — Я страшно соскучился.       Последний раз они виделись в 2012 году в Светлогорске. Будь его воля, он бы сорвался в любой момент и поехал бы на архипелаг. Но без разрешения Норвегии это невозможно, несмотря на Шпицбергенский трактат. — Ты ведь понимаешь, что сейчас всё усложнилось. Моё правительство навряд ли отнесётся к этому положительно. — Но причём тут они? Мы ведь говорим о наших личных отношениях. Почему люди имеют наглость совать свои носы и в них? — Ого! — Королевство присвистнул. — Да я даже так чувствую, как ты пылаешь негодованием! — Я рядышком просто, — спокойно произнёс Россия, оперевшись на кухонный гарнитур. — Рядышком? — не понял норвежец. — Я у Финляндии. — О-о-о, — с каким-то сочувствием протянул Норвегия, — так вот почему ты такой. Не завидую я тебе. Сам бы рядом с ним головой поехал. — Так что насчёт Шпицбергена? — напомнил он о причине своего звонка. — А что мы тогда по телефону? Давай я заскочу, и всё обсудим. — Заскочишь? — русский нахмурился от такой перспективы. — А если Финляндия вернётся, и что тогда? — Так я ж не к нему, а к тебе. Мешать он, я думаю, не будет. — Он меня к себе потом за такое своеволие и на пушечный выстрел не подпустит. — А кто его спрашивать будет? — удивлённо замечает Королевство.       Россия лишь хмыкнул, покачал головой, да и глянул на улицу. За окном вновь бродила парочка северных оленей. — А ведь я ещё диву давался, почему у вас отношения такие поганые, — РФ приблизился к окну, встав спиной ко входу на кухню. — Да, — протянул норвежское Воплощение, — матушка расстраивается из-за этого, но что поделать? Не можем мы ужиться. — Конечно, вы тут друг на друге сидите и в спину дышите, — с той стороны раздался смешок.       Королевство Норвегия однозначно в хорошем настроении, а значит, русский имеет шанс договориться с ним о встрече с сыном. — Может, ты всë-таки сможешь мне его на неделю отдать? — Финляндию? Да хоть навсегда забирай! — Норвегия, — Федерация незаметно вздохнул, — ты ведь понял, что я не о нëм. — А когда у нас собрание в совете? — уже более серьёзно продолжил он. — В каком из? — Россия кинул взгляд на стену, словно там висел календарь с отмеченными датами. — А нет, — будто не слыша вопроса, продолжил он, — в Балтийском уже не будет, — он произнëс эти слова с явным намëком на причастность русского к этому. — Остаëтся только Арктический.       Российское Воплощение задумчиво промычал. Два года провести в ожидании встречи с сыном. Как такое вынести?   — А что? Как раз у тебя на территории будет. Я привезу его, и ты сможешь поговорить с ним.   — Я хочу забрать его на неделю, — России точно не хватит короткого свидания, а на меньшее он не пойдёт. Не уступит.   — Ох, ну не знаю.         Зелёные глаза бегали из стороны в сторону, пока Федерация судорожно искал выход. Он, не прерывая звонка, открыл мессенджер и написал короткое сообщение Норвегии.   — А так?         Пара секунд заняла у норвежца, чтобы посмотреть на сообщение и принять решение.   — С тобой приятно иметь дело, — он будто приободрился. — Жаль мои люди этого не понимают. На саммите Арктического совета сможешь его забрать, я всё устрою.   — Договорились.         На кухонный гарнитур с шумом опустились пакеты с продуктами. Россия обернулся и встретился с суровым взглядом дядюшки, словно тот оставлял его с наказом, как маленького ребёнка, не проказничать, а тот перевернул весь дом вверх дном.   — Я слышал шведский с норвежским акцентом.   — Правда? — Россия сделал вид, будто и не говорил ни с кем по телефону. — Уши не пробовал чистить?       Казалось, что Финляндию настолько возмутило сказанное племянником, что он не был в силах выдохнуть, пока сам русский как ни в чём не бывало принялся разбирать пакет. — Тебе не кажется, что ведёшь себя чересчур нагло? — Россия взглянул на него, а после отошёл от продуктов, что секунду назад выкладывал на кухонный гарнитур. — А, ты сам хотел всё расставить? Понимаю, еда — это святое.       Финское Воплощение глубоко вдохнул и выдохнул, прикрыв глаза. — Ты как вампир, — тихо проговорил он, — всё пьёшь и пьёшь чужую кровь, а напиться так и не можешь. — Осторожнее, дядюшка, — Россия так же понизил громкость, при этом добавив нотки лёгкой угрозы, — за словами всегда нужно следить, и очень внимательно. На Вас лежит слишком большая ответственность, чтобы так бездумно ими раскидываться.       Финляндская Республика нахмурился, но вид его был растерянным, — как-то внезапно обычный обмен «любезностями» перерос во что-то… опасное. Того и глядишь, как маленькое пламя превратиться в огромный пожар и всё поглотит. Но Федерация его контролировал.       — Я приготовлю ужин — это моя плата за ещё одну ночь. А завтра к обеду я тебя оставлю. — Финляндия хотел было что-то сказать, но русский не дал: — И не беспокойся. Мы не увидимся до тех пор, пока этого не потребуют обстоятельства.       РФ быстро покинул кухню, пройдя совсем близко от финна, и порыв воздуха качнул пару волосков из распущенной причёски.

***

      Ужинали в полнейшей тишине. Российское Воплощение это ничуть не смущало, как и дядюшку, на которого он время от времени поглядывал. Тот с удовольствием и аппетитом поедал климписоппу.       Пока рты их не издавали ни звука, в голове России гудели мысли, словно пчёлы в улье. Он пытался разобраться, что же это? Что за чувство, которое вдруг появилось? Дурное такое предчувствие плохих последствий. Он в чём-то ошибается... Что-то не так делает. Но что? И в чём, раз на то пошло?       Зелёные глаза обратились к финну, который был слишком занят едой, чтобы обратить внимание на это. Хотелось просто взять и поделиться своими переживаниями, посмотреть на реакцию дяди, узнать его мнение или даже совет какой услышать. Чтобы так… по-семейному было, они ведь не чужие? Когда-то больше двух веков назад Российская Империя принял его как родного сына, да так к себе приблизил, что вызвал ревность в Союзе, своём первенце, как он не без гордости его называл. В их семье его полюбили, но… сколько волка не корми, а он всё в лес смотрит. Финляндия пожелал вернуться к своей биологической семье, которая — Россия подозревал, что дядюшка догадывается — никогда его по-настоящему не признает.       Может, из-за осознания этого он и мечется между Сциллой и Харибдой: то вертится в небольшом обществе Воплощений, то внезапно желает полного уединения, почти что отшельничества. Федерация не знал, как объяснить это странное поведение. Между ними никогда не имел место быть разговор по душам, а начинать его русскому как-то неловко. Да и нужно ли это самому Финляндии? И где гарантии, что все душеизлияния останутся лишь среди этих стен?       Безусловно, когда-то финн имел безусловное доверие. Такое, что однажды его оставили вместе с Россией. И вылилось это в одну из забавных историй, которые могут без повода возникнуть в голове посреди ночи. Прошло несколько лет с окончания Второй мировой. Зимние каникулы подходили к концу, и наутро РСФСР должен был отправиться в школу. Внезапно его разбудил дядюшка, крича, что они проспали. Русский, как по команде, оделся с ловкостью солдата и быстро впихнул в себя яичницу, которая снизу подгорела. Сонное состояние не позволяло закрасться и тени сомнения, что что-то не так, несмотря на снег без следов и тёмные окна домов. Лишь подойдя к зданию школы, выглядевшим полностью заброшенным, до России дошло. На улице ночь, а дядюшка по невнимательности перепутал время, даже не проверив. Домой он вернулся чернее тучи, а Финляндская Республика глядел на него почти что извиняющимся взглядом, что случалось настолько редко, что не могло не отложиться в памяти.       А что же сейчас? РФ вновь кинул беглый взгляд на финна. Как бы человеческое не пыталось в нём перевесить, но сущность Воплощения взяла верх. Если сейчас он даст слабину, поделится, выскажет дяде всё, что у него на уме, выдаст все свои переживания, то это может понести за собой последствия. Если кто-то из Запада хоть легонько намекнёт, что готов помочь Финляндии в реализации его амбиций, то тот не замешкается и согласится. Однажды он уже предал их семью, а потом второй раз. Что помешает ему поступить так и в третий?       Боль в голове возникла так же внезапно, как облачное небо рассекает молния. Тремя пальцами Россия слегка надавил на лоб и потёр его. Есть кое-кто ещё, кто не даёт ему покоя. Великобритания. Куда подевался этот змей? Как в воду канул. Это затишье намного страшнее, ведь непонятно, что он замышляет. Сидит там на своих островах, скрытых туманом, как крепостными стенами, и плетёт интриги. Если в ближайшее время Король не даст о себе знать, то русскому придётся делать шаг.       Он прикрыл глаза — усталость вдруг снова одолела его. Почему же Соединённое Королевство молчит? Почему ему так нравится мучить Россию этим? Что ещё, какую трудность подкинет судьба руками британца? — Оглох совсем?       За секунду брызги постного супа окатили его футболку, оставив на ткани мокрые следы. В тарелке теперь, прямо посередине, лежала солонка, словно остров посреди моря. Россия вздохнул и посмотрел на дядю. — Поистине гениальное решение проблемы, — чуть наклонив голову, произнёс Федерация.       Он не стал ожидать ответного слова, а быстро стянул с себя испачканную футболку и откинул в сторону, открыв вид на крепкий торс и висящий на тёмном шнурке православный крест. Финляндия на миг растерялся, то ли сам от себя не ожидавший такой выходки, то ли от действий племянника. — И что это за стриптиз? — российское Воплощение не удержался и усмехнулся. — Ох, дядюшка, за такое шоу ты бы никогда не смог расплатиться, — Финляндия фыркнул. — Не мог спокойно меня позвать? — Я звал. А ты сидел и не слышал, даже глаз не поднял. — Правда? — русский приподнял бровь. — Извини, задумался просто, — он вальяжно откинулся на спинку стула и расправил плечи, заставив финна нахмуриться, что было видно по углубившейся морщинке. — И о чём же, интересно? — финское Воплощение не сводил морозных глаз с лица племянника, стараясь не разрывать контакта. Не хотелось случайно опустить взгляд на тело РФ, он и так успел заметить, что уступает ему в подтянутости. — У меня есть одна мечта. Думал над её реализацией. — Вот как, — Финляндская Республика отодвинул пустую тарелку и сплёл пальцы рук между собой. — Что же это, если не секрет. — В своё время батя не довёл эту идею до ума… — Раз уж он не смог, то и тебе тем более это не по силам, — перебил его Финляндия.       Российская Федерация выдержал небольшую паузу, а затем, приподняв подбородок, уверенно произнёс: — Я хочу построить мост через Керченский пролив и тем самым соединить Керченский и Таманский полуострова, — чем дальше русский говорил, тем шире раскрывались глаза Финляндии. — Россия, — финн помедлил, разыскивая слова и собираясь с мыслями, — ты ведь прекрасно понимаешь, что это невозможно. Ладно твоё правительство, но ты-то куда полез? — Вот именно. Невозможно. Невозможно для других, — в зелёном море глаз возник яркий проблеск азарта, — но только не для русского человека. Когда я построю этот мост, то он станет ещё одним доказательством величия моей страны. — У тебя нет технологий, нет денег, — Финляндия продолжал, будто не слышал громких по смыслу слов племянника. — На тебе уже столько санкций. — Он покачал головой. — Лучше бы думал, что делать с инфляцией, а не строил бы свои воздушные замки. — Дядюшка, — с нажимом сказал Россия, — у меня уже есть одна Страна Советов, другая мне не нужна. — Он подвинулся и опустил локти на стол. — Мне приятно, что ты беспокоишься обо мне, но не стоит. Я тебе не Босния и Герцеговина, деньги у меня есть.       Финляндская Республика ничего не ответил. Он понял, что с племянником бесполезно спорить. Чем бы дитя не тешилось… Ладно, раз ему так угодно, то пусть выкидывает деньги на ветер, чтобы увидеть, как этот мост ломается под своей тяжестью, а его обломки летят в воды пролива. Так хочется опозориться на весь мир — пусть.       Финское Воплощение поднялся с места, взяв грязную посуду, и поставил на дно раковины. Только он хотел покинуть кухню, как перед ним вырос Федерация, да так внезапно и близко, что он отскочил назад, оперевшись ладонью в гарнитур. Он буквально оказался зажат между Россией и раковиной. — А давай так, — глаза его с озорством блестели, — предлагаю пари. — Тебе сколько лет? — Мост построен, и тогда ты мне должен желание, — Финляндия хмыкнул и отвёл взгляд. — Нет, серьёзно, ты в детство впал? — Посмотрев на решительный вид российского Воплощения, он понял, что тот не собирает отступать, и уж лучше сделать как он хочет, чтобы тот побыстрее оставил его. — Хорошо, — он вздохнул с тяжестью мученика. — А если спор выиграю я? — Тогда любое твоё желание выполню, — просто ответил он. Финляндия кивнул в знак согласия. — И, пожалуйста, дай мне что-нибудь. Не могу же полуголым ходить.

* * *

30 декабря 2014 года       Федерация никогда не признается, насколько ему льстит, когда другие Государства присылают ему подарки. От одного в особенности приятно было его получать, ведь мандарины стали неотъемлемым атрибутом Нового года. Без них рушится вся атмосфера, как и без украшенной ёлки.       В тот момент, когда его известили о презенте, который так рад вручить марокканский посол, русский откровенно клевал носом. Как только он вернулся от дяди, так и не уходил за пределы Кремля. Была им предпринята одна попытка сходить в магазин, но его пропажу заметили ещё до того, как он добрался до выхода. Работа отнимала все силы, а потому он так нуждался в стороннем источнике энергии.       Ежегодно Королевство Марокко отправляет ему ящик ароматных мандарин, способных одним своим видом перенести Россию в детство. В ту самую атмосферу праздника, царившую в квартире Советов. К фруктам неизменно прилагалась телеграмма с поздравлениями и различными пожеланиями от Марокко. Казалось бы, ну какая мелочь, но как русский был за неё благодарен.       РФ не стал мелочиться и попросил поставить ящик рядом со своим рабочим столом, чтобы мандарины были в зоне досягаемости. Ящик открыли, и русский тут же потянулся к оранжевым фруктам. Вытащил выбранный наугад и почистил его, подложив салфетку.       Он протянул одну дольку фрукта ко рту, чтобы попробовать её на вкус: сладкая она или кислая? Осознание, что лучше бы он всю дольку положил в рот, пришло в тот момент, когда по кисти руки полился бледно-оранжевый сок, оставляя за собой липкую дорожку. Пришлось быстро расстегнуть манжету, чтобы белоснежная ткань рубашки не испачкалась, а также отодвинуть расчёты подальше. Теперь можно было насладиться вкусом, что РФ и сделал, прикрыв глаза.        При желании в политике можно найти свои специфические плюсы. И вот один из них. Ничто так не радует его под конец года, как бесплатные вкусности. Главное, чтоб сразу за этим не пришло осознание, сколько Минторг потратил и потратит ещё на цитрусовые.       Россия открыл глаза и увидел стоящего в дверях секретаря, который выглядел растерянным.  — Вышел, — тихо, но твëрдо проговорил Федерация.        Человек не стал испытывать судьбу и быстро покинул помещение. РФ тут же облизал пальцы, достал из ящичка стола влажные салфетки и протëр руки, застегнул манжету, затянул галстук, убрал недоеденную мандаринку к другим в деревянный ящик, что стоял таким образом, чтобы входящим не попадался на глаза. Россия надел чëрный пиджак, висевший до этого на спинке кресла. Как только он это сделал, раздался стук в дверь.  — Входи, — в кабинет прошëл всë тот же секретарь. — Что хотел? — Извините за позднее беспокойство, — мужчина протянул плотный конверт, руки его тряслись, чего Россия не мог не заметить. — Это из британского посольства.       Федерация на мгновение застыл. Вот от кого не ожидал получить весточки, так это от британца. Русский забрал конверт, подождал, пока помощник покинет его кабинет, и быстро раскрыл. Он даже успел себе посочувствовать — его слегка трясло от неизвестности. Он старался побороть озноб, но тут же ощутил, как по рукам пробежались мурашки.       Кроме традиционного поздравления, в телеграмме присутствовало то, во что сознание российского Воплощения не имело сил поверить. Британия желал видеть его на своём приёме и прислал официальное приглашение.