Иван-дурак

1816 год       Яркий свет, льющийся из окон дворца, наполнял светлый зал. Он отражался на хрустале и зеркалах, иногда даже ослепляя. Гости кружились в вальсе, словно снежинки, смешивая ароматы духов и тел. Заворожённые люди этого не замечали, однако это раздражало органы чувств Воплощений, которым, тем не менее, приходилось лишь терпеть. Российская Империя вместе с Великим Княжеством Финляндским стоял в стороне, наблюдая за танцующими парами, среди которых мелькал РСФСР. Император повернул голову в сторону приёмного сына, лицо которого застыло в отрешённом и грустном виде. РИ в удивлении приподнял бровь. — Финляндия, — он вздрогнул и обратил свой взор на русского, — что с тобой? — Всё в порядке, Ваше Величество, — финн попытался натянуть улыбку, но та вышла неумелой и совсем неубедительной, руки финское Воплощение спрятал за спиной, дабы родитель не заметил, с какой нервозностью он перебирал пальцами. — Вам не стоит обо мне беспокоиться. — Вот как, — РИ скрыл своё недовольство, вызванное неискренним ответом.       Сапфировые глаза проходятся по залу и внезапно цепляются за юную девушку, которая с волнением теребит ткань платья и глядит в их сторону. Монарх проследил за направлением её робкого взгляда и понял, что объектом её внимания являлся Финляндия. Такая неожиданность значительно подняла настроение Императора, и он с толикой гордости обратился к приёмному сыну: — Глянь-ка, — русский наклонился к Великому Княжеству Финляндскому, который вновь смотрит на него, — какая прелестная особа положила на тебя глаз.       Морозные глаза наполнились растерянностью. Российская Империя слабо кивнул в нужную сторону, куда глянул и сам финн. Девушка, заметив это, тут же поспешно отвернулась, при этом краснея. Император улыбнулся, задумавшись о том, что неплохо бы женить Финляндию в ближайшее время. Этот брак стал бы своего рода наградой за то, как себя проявил финн на поле боя. Финское Воплощение лишь фыркнул, закатив глаза. — Какое мне до неё дело? — без интереса произнёс он, чем вызвал удивление у РИ. — Не хочешь пригласить её на следующий танец? — Смею отказаться, Ваше Величество.       РИ лишь кивнул, не собираясь давить на него. Раз эта не пришлась по нраву, он найдёт для приёмного сына более подходящую. Как только музыка стихла, знаменуя конец танца, Финляндия внезапно попросил разрешения откланяться, а после покинул зал. Ничего такого, но отчего-то у Российской Империи на сердце становится тяжело, но подумать ему об этом не дали подошедшие сановники.       Спустя время его оставляют в покое, а очередной танец заканчивается. К монарху подошли старшие дети, включая РСФСР, и сообщили, что устали, потому хотят вернуться в свои покои. Российское Воплощение пожелал им спокойной ночи, поцеловав их в макушки, а после вспоминает про Великое Княжество Финляндское и решает отыскать его. По пути РИ встретил пару людей, у которых поинтересовался, не видели ли они его сына. Монарху ответили, что его видели в компании князя Волконского. Российская Империя нахмурился и, забыв поблагодарить за помощь, поспешил найти финна. Что-то внутри подсказывало ему, что нужно торопиться и искать приёмного сына. РИ резко остановился: ему показалось, что он услышал чьи-то голоса.       Снова что-то донеслось до его ушей. Император даже на секунду задержал дыхание, а после стал красться к месту, откуда доносились звуки. Российская Империя предварительно скрыл свечение глаз, дабы его не обнаружили. Что-то на подсознательном уровне заставило его обернуться хищником, подбирающимся к ничего не подозревающей жертве. Чувства обострились: он явно уловил учащённое дыхание, и ему хватает мгновения, чтобы понять, какая картина предстанет сейчас перед ним. Для российского Воплощения не стала сюрпризом парочка, что зажималась в углу, думая, будто именно этот коридор идеально подходил для их «встречи», монарх уже не раз заставал своих подданных за этим делом.       Только он хотел окликнуть их, дабы прекращали свои сношения, как фигура у стены, которую до не представлялось возможным разглядеть из-за нависшего над ней тела, приоткрыла глаза, от которых разнеслось яркое морозно-голубое сияние. Вместе с этим его нос уловил запах лесных ягод. Всё это заставило Российскую Империю впасть в ступор. Он видел это и осознавал, что творилось на его глазах, но мозг словно пытался защитить его от действительности. — Финляндия… — осевшим голосом позвал он.       Фигуры вздрогнули, и финн со страхом уставился на приёмного отца. Сам Император будто потерялся в пространстве, перестав ощущать связь с миром. Князь торопливо подошёл к российскому Воплощению и начал что-то быстро говорить, но смысл слов толком не доходил до него, сливаясь в шум. — С Вами мы позже поговорим, — бросил ему РИ, после чего тот оставил отца с сыном наедине.       Великое Княжество Финляндское стыдливо опустил голову в пол, пока Империя смотрел на него с уставшим взглядом, а тело наливалось внезапной усталостью, мешая обдумывать, что со всем этим теперь делать. Монарх вздохнул и тихим голосом попросил приёмного сына удалиться в свои покои и ждать его прихода. Финское Воплощение с покорностью кивнул и быстрым шагом покинул коридор.       РИ какое-то время стоял на месте, ни о чём не думая, а после медленно попятился назад — ему необходимо вернуться в зал, нельзя вот так покидать гостей. Да, точно, он же ушёл, никого не предупредив. Что же он за хозяин такой, раз подобным образом обходится с гостями... Как же трусливо он пытался удержаться мыслями за что-то постороннее и в данный момент совершенно неважное. А ведь он отец и застал своего сына за подобным...       Голову резко прошибла острая боль, из-за чего Император остановился и прислонился к окну, закрыв глаза. Что, если Финляндию принудили, а он боится разбираться в данной проблеме? Разве имеет он право после такого зваться отцом?.. Как мог он так проглядеть, не уследить за своим ребёнком? А ведь он поклялся оберегать его и сделать его жизнь радостной, чтоб всё, что происходило с ним при дворе Швеции, казалось не более чем дурным сном. Очередной тяжёлый вздох вырывается, и взгляд РИ привлекает луна.       Сегодня полнолуние, потому круглый диск висел на небе, затмевая собой сияние звёзд. Мимо него лениво плыли неплотные кудрявые облачка. Российская Империя с какой-то тоской рассматривал серые пятна на её поверхности, размышляя, сколько всего она повидала за время существования человечества и как много тайн она хранит в ночной тишине. Ей можно довериться и быть уверенным, что секрет пропадёт с первыми лучами солнца. «И сегодняшнее событие она тоже сохранит в тайне», — пронеслось в голове.

* * *

      Российская Империя прошёл в комнаты Финляндии, который с нескрываемым страхом глянул на него. Русский осмотрел спальню и заметил ворох вещей, раскиданный по кровати. Монарх колебался и не знал, как начать разговор, хотя со стороны он казался даже высокомерным, умело скрывая свои переживания. Он не спеша пересёк помещение и, оказавшись возле окна, уставился на то, что происходило снаружи, скрестив руки за спиной. Первым этой давящей и неуютной тишины не выдержал финн. — Ваше Величество! — Император лишь по слабому отражению на стекле мог понимать, что Великое Княжество Финляндское опустился на колени. — Позвольте мне уехать и не позорить больше Вас! Я понимаю, что отвратителен Вам после той сцены, что Вы застали, и не заслуживаю отныне счастья находиться подле Вас. Я отправлюсь в финские земли и не буду выезжать за пределы княжества. Вы больше не услышите обо мне, клянусь!       Российское Воплощение обернулся и едва увидел заплаканное лицо финна, как тот резко опустил его в пол. РИ осмотрел содрогающееся от всхлипов тело, а после медленно стал подходить, наблюдая за тем, как Финляндия с каждым его шагом опускался всё ниже. Русский от такой картины лишь с тяжестью вздохнул. — Поднимись, — финн пару секунд колебался, но приказ-таки исполнил, однако лицо всё так же было обращено вниз. — Смотри нам в глаза.       Морозно-голубой взор робко, страшась неизвестного, устремился прямо на РИ, который теперь отчётливо видел покраснения вокруг его глаз. — Отчего слёзы? И что за слова такие? — Финляндия сжал плечи от серьёзного и отчасти строгого тона приёмного отца. — Мы пришли сказать, что за боевые заслуги в Заграничном походе ты приравниваешься к нашим родным детям и получаешь титул Великого князя.       Глаза финна расширились в удивлении, а рот невольно открылся. РИ чуть приблизился и, поднеся руку к подбородку сна, закрыл его, чем привёл Великое Княжество Финляндское в чувства. — Мы настолько неприятны Вашему Высочеству, что ты решаешь собрать вещи и бросить нас? — Нет, что Вы! — спохватился Финляндия. — Я просто… — он озирался по сторонам в попытках подобрать слова. — Неужели Ваше решение остаётся неизменным даже после… того, что Вы видели?       Российская Империя на некоторое время теряется с ответом, ведь не этого он ожидал. Значит ли, что последней фразой приёмный сын косвенно подтверждает, что всё было… добровольно? Или Финляндия, будучи жертвой, боится пожаловаться? Боится, что монарх не защитит? — Конечно, мы не в восторге, — Император вздыхает, прикрывая глаза. — Наш двор извратил тебя, — не хотелось верить, что это были не домогательства. — Так что это целиком наша вина. Мы не смогли тебя уберечь. — Нет-нет, Ваше Величество! — затараторил он. — Вашей вины тут нет! — Вот как, — РИ слабо склонил голову в сторону, внимательно глядя на финна. — Значит ли это, что вина лежит на Петре Михайловиче?       «Скажи “да„ и подтверди, что он тебя совратил, а ты по незнанию повёлся. Прошу тебя. Не мог же ты…» Но по стыдливому взгляду, который Финляндия отвёл в сторону, Империя понял, что дела обстоят… хуже ли? Или лучше? Как судить об этом, он не мог решить. Над его сыном не надругались. Это хорошо? Конечно. Но финн своим молчанием указал, что всё было по его воле. А это… хорошо? — Эти наклонности проявились у тебя, когда ты ещё жил со Швецией? — внезапно в лоб спросил Император. Он видел, как Великое Княжество Финляндское задумался, а после как-то неуверенно покачал головой. — Понятно.       Российское Воплощение хотел было пойти на выход, но голос приёмного сына остановил его. — Прошу Вас, не наказывайте князя!.. — Финляндия, успокойся, — монарх прервал его поток мольбы, обернувшись при этом. — Не стоит делать поспешных выводов. Мы не собираемся никого наказывать. — Финское Воплощение потупил взгляд. РИ с жалостью оглядел его, вздохнул и, подойдя ближе, обнял его, тут же ощутив, как финское сердечко начало биться быстрее, а руки неуверенно обхватили в ответ. — Мы лишь хотим, чтобы ты был осторожен. — Я обещаю, — финн крепче стиснул приёмного отца. — Мы надеемся на это, — монарх ласково потрепал его по голове. — Пойми, если кто-то ещё узнает о твоих наклонностях, то сведения распространятся и за пределы дворца. Намного дальше. А твоё положение не позволяет так опрометчиво относиться к своей репутации. И к нашей тоже.       Великое Княжество Финляндское заверил его, что прекрасно всё понял и впредь будет более осмотрителен. РИ улыбнулся и не смог удержаться от очередного трепания волос финна. Нет, даже такие обстоятельства не смогут заставить его иначе относиться к пусть и приёмному, но всё же сыну. Император поцеловал его в макушку, а оторвавшись, заметил на щеках финского Воплощения румянец и некое смущение в морозно-голубых глазах. — Отдыхай сынок, — он направился в сторону дверей, как его вниманием внезапно завладела фигурка, стоящая на столике.       Империя подошёл и, взяв в руки, начал рассматривать с интересом: лебедь, вырезанный вручную из дерева. Русский аккуратно проводил пальцами по поверхности, отмечая, с какой искусностью выполнена работа. — Это для Вас, — РИ кинул на Финляндию быстрый взгляд, — сам сделал. — Правда? — сапфировые глаза сверкнули в изумлении. — Да, — лицо финна зарделось пуще прежнего. — Очень умело сделано, — монарх вновь оглядел фигурку. — Ты молодец, — Финляндия лишь кивнул в знак благодарности за похвалу. — Спокойной ночи.

* * *

      Россия глубоко вздыхает и вытягивается, поворачиваясь на другой бок и протягивая руку. Ладонь почему-то касается чего-то холодного и мокрого, что заставляет в недоумении открыть глаза и приподняться. Оказывается, всё это время он лежал на поляне из ландышей. Оглядевшись ещё раз, он замечает возле ноги ружьё, которого мгновение назад там не было. В моменте приходит осознание: он охотник. Точно. А в лесу он потому, что выслеживал оленя, но так измотал себя, что задремал. И не придумал ничего лучше, кроме как лечь посреди леса?       Внезапный шелест листвы. Россия быстро поворачивает голову в направлении шума. Ветер? Нет, не он. Федерация чувствует, что там, за зелёной листвой, скрывается кто-то живой. Из-за плотных кустов выглядывает оленья мордочка. Русский с удивлением взирает на него, пока детёныш хлопает своими нежными глазками. Медленно и постепенно он выходит из своего укрытия. Между ними приличное расстояние, но каким-то образом Россия замечает светлые пятнышки на спинке.       Российское Воплощение закрывает глаза — не проходит и секунды, но, когда он распахивает их, то его взору предстаёт олень с небольшими рожками. Но как? Мгновение назад это был совсем малыш, который робко шёл в его сторону.       РФ снова моргает — теперь он видит взрослого самца с ветвистыми рогами, который горделиво держит голову, изящно ступая к нему, а лучи солнца будто специально освещают его, красиво отливаясь на шерсти.       И вновь он моргает. Но, открыв глаза, его тело тут же сковывает накативший прилив ужаса. Перед ним старый олень, из пасти которого капает слюна, смешанная с кровью. Однако, несмотря на дряхлость организма, он движется быстро, пусть и как-то неловко, путаясь в копытах. Небо покрывают свинцовые тучи, угрюмо свисая будто у самой макушки. Россия осознаёт, что не хочет в очередной раз моргать. Он уверен, что в следующий раз картина станет во много раз страшнее.       Но векам словно всё равно на опасения хозяина, и они медленно смыкаются. Нет, он не хочет их открывать. Не надо! До ушей внезапно доносится сбившееся дыхание и тяжёлый топот копыт. Россия открывает глаза, и крик застывает где-то в горле. Гниющий олений труп несётся со всей скорости на него, а до носа доходит смрад мёртвого животного. Из открытой пасти на траву капает какая-то желчь, что тут же, достигнув листьев, с шипением разъедает их. Глаза с вытянутым зрачком, в которых копошатся белые опарыши, буквально горят яростью. Рука сама собой тянется к холодному металлу ружья.       Русский закрывает зелёные глаза, полные страха. Через секунду раздаётся оглушительный выстрел, за которым следует душераздирающий крик боли, заставляющий сердце замереть.       Федерация резко поднялся с дивана, чуть не упав, и закричал. У него появилась отдышка, и он попытался восстановить дыхание. От расфокусировки зрения он начал нервничать ещё больше. Однако спустя время всё вокруг стало проясняться, что не могло не радовать, особенно когда зрение обрело былую ясность. Это позволило российскому Воплощению разглядеть странную, но оттого и забавную картину: в коридоре застыл Финляндия, держащий руками джинсы, которые, по всей видимости, собирался надеть. Он стоял, сгорбившись и не сводя испуганного взгляда с племянника. Тот, в свою очередь, рассматривал одежду финна: несмотря на полунатянутые штаны, на нём была серая майка и красные трусы, которые особенно выделялись на фоне его светлой кожи. — Я напугал тебя? — Россия первым нарушил начавшую давить тишину.       Финляндская Республика как по команде пришёл в себя и резво надел джинсы. — Орал как резаный, — проворчал он, уходя в другую комнату.       РФ прилёг обратно на диван и потёр лицо. Чуть нахмурившись, он глянул на руку и с удивлением обнаружил на себе тёплую куртку. Вот почему тело начало потеть. Пока русский снимал её с себя, его голову посетила мысль: какие-то... непонятные ощущения в организме. После долгого сна он всегда был полон сил и энергии, а сейчас он видел себя только в качестве выжатого лимона. На горизонте вновь появился дядюшка, почти готовый на выход — не хватало лишь верхней одежды. — Сколько я спал?       Финн метался по коридору, похоже, в поисках чего-то, потому и не дал сразу ответа. — И дня не прошло.       Россия закрыл глаза и с досадой промычал. Если бы не тот тревожный сон, он бы проспал свою норму, а теперь придётся мучиться. — Что-то не так? — Да, — вздохнул русский. — Я как минимум должен был проспать несколько дней, чтобы силы восстановились. — «Несколько дней»? — вскрикнул Финляндия. — Издеваешься? У меня здесь не хостел! — Федерация поморщился, ощущая нахлынувшую головную боль. — Ты сейчас же собираешься, и я, так уж и быть, подвезу тебя до КПП, а дальше ты топаешь сам! — А в Сочи ты другим был, — тихо произнёс Россия, а финское Воплощение, словно вспомнив о чём-то, снова скрылся из виду.       Да и он бы, чего уж тут таить, вёл бы себя сейчас по-другому, если бы не пара факторов: зима и разрядившаяся батарейка организма. — Давай поднимайся! — голос дяди ударил не только по ушам, но будто через них проник до мозга и иглой вонзился в его ткань. — Какой негостеприимный, — вздохнул русский. — Я бы рад, — он невесело усмехнулся, — да вот только навряд ли хватит сил даже встать. — Прекращай строить из себя больного ребёнка и вставай!       Тон был непреклонен. Однако, как бы громко не возмущался финское Воплощение, на самочувствие России это никак не повлияло, не беря во внимание боль в голове. Но он понимал, что дядюшка не отступит от своего, а желания, как и энергии, пререкаться у него не было. Проще показать, что он не шутил про своё состояние. Осторожно вставая с дивана, он ощутил нарастающее головокружение, в глазах стало темнеть. Сила вытекала из тела, словно из разбитого флакона. РФ показалось, что он падает, а со стороны коридора слышится голос финна. Но всё это резко оборвалось.       Когда в следующий раз он открыл глаза, то старшего Воплощения рядом не оказалось. Подниматься он не спешил. Прислушиваясь к состоянию организма, Россия отметил, что теперь уже получше. Не идеально, но душа в теле хотя бы держится, чего на тот момент было достаточно. Он аккуратно поднимается с белого дивана, а после, набравшись смелости, сладко потягивается. Лёгкое мышечное напряжение пробежало по телу и сменилось расслаблением, подготовив организм к бодрствованию. Русский зевнул, обнажив клыки, а после размял шею. — Дядюшка! — хриплым голосом позвал он.       Тишина. Он даже для чистоты эксперимента дыхание задержал, но ничего не услышал. Всё-таки ушёл, значит. Тоже неплохой исход: ему нужно побыть одному, чтобы никто не ходил, не мельтешил перед глазами и не ворчал. Добравшись до куртки, он вытащил телефон, заряд которого составлял пять процентов. Федерация нахмурился и попытался вспомнить, взял ли он с собой зарядник. Собирался он впопыхах, пока Союз вновь ему высказывал, втаптывая шаткую самооценку в грязь. Россия сжал крепко зубы, отгоняя неприятные мысли.       Комната, в которой по воле судьбы отдыхал русский, была выдержана в основном в серо-белой гамме. Яркие акценты создавали декоративные подушки и пара фотографий в чёрных рамках, висящих на стене. На полу рядом с диваном лежал белый мягкий ковёр. За диваном располагалось окно, над которым висели гардины, но вместо штор и тюли на них была надета гирлянда. Рядом с окном странного вида искусственная ёлка, украшенная в различные новогодние игрушки. Выглядело в целом неплохо, но как-то… без души, что ли. В голове тут же возникло воспоминание, как Россия перед Новым годом уговаривал отца позвать ещё и Финляндию. Советы как-то расплывчато ответил на просьбу, и по итогу дяди на празднике не было.       Федерация издал смешок, а после невольная улыбка украсила его лицо. Он тогда так расстроился… Но потом в течение недели собирал для дядюшки подарок. Как он тогда бездумно слонялся по магазинам, ориентируясь только на внутреннюю чуйку. Бюджет был ограничен, и от многих вещичек приходилось, скрепя сердце, отказаться. А потом ночью, сидя на полу в своей комнате, которую слабо освещала лишь настольная лампа, он аккуратно всё складывал в коробку. Ещё днём он тогда втихую стащил у младших цветные карандаши, чтобы нарисовать открытку с поздравлениями. Даже стишок какой-то выдумал. А потом так глупо поступил: в качестве наполнителя использовал мандарины. Кажется, в ответном письме, в котором дядюшка благодарил, он также отметил, что всё было пропитано липким соком.       Выйдя из гостиной, он оказался в коридоре, по которому пару часов назад бегал Финляндия, и недалеко от входной двери обнаружил свой рюкзак. Зарядник он нашёл на самом дне. Он оказался придавлен свитером, упакованным в крафтовую бумагу. Российское Воплощение совершенно случайно наткнулся на него, когда гостил у Японии. Почему-то увидев дурного мультяшного оленя, изображённого спереди, он решил, что это неплохой подарок для дядюшки не только на день рождения, но и на Рождество.       Россия поставил телефон заряжаться и продолжил осматривать дом. Странное ощущение вызвали фото и картины, — будто он их где-то уже видел, но не был уверен точно. «Мне кажется или они все стоковые?»       Цветовая гамма кухни ничем не отличалась от других помещений. На белом столе под крышкой для микроволновой печи Россия нашёл тарелку с яичницей и беконом. «М-м-м, American breakfast full set», — чем-то подобным США кормил его, когда русский ночевал у него. РФ перевёл взгляд на небольшой клочок бумаги. «Syö ja mene sitten suoraan nukkumaan. Olen töissä. Sitten käyn kaupassa ja tulen takaisin», — значилось в записке. Российское Воплощение, конечно, благодарен за такую заботу со стороны строптивого дяди, но есть не стал, а накрыл сверху другой тарелкой и поставил рядом с холодильником — позже уберёт. Русский с надеждой порыскал в шкафчиках, дабы найти чай. Но, как и ожидалось, ничего, кроме кофе, в этом доме не водилось. Наливая воду в чайник, он заметил пыль за краном. Вот и плюс жизни одному: никто не даст по шее за скопившуюся пыль, дедушка или батя такого не допустили бы — оба требуют в доме чистоту, близкую к больничной стерильности.       Федерация раскрыл тюль, чтобы солнечные лучи могли полностью заполнить собой кухонное пространство. Россия с мягкой улыбкой смотрел, с каким озорством солнце играет на кристалликах снега, заставляя жмуриться от яркости. Вдали у ёлок он заметил несколько самок северного оленя. Обернувшись, русский во всей красе смог разглядеть скопления пыли на всех поверхностях кухни. «Он что, совсем не проводит влажную уборку? Или так редко здесь бывает?» Уже с каким-то исследовательским интересом Россия открывает холодильник, в котором буквально мышь повесилась. Последние продукты, по всей видимости, ушли на эту яичницу. На очереди микроволновка. РФ с досадой вздыхает — прибор давно не видел тряпки и моющего средства, если вообще был с таковыми знаком. Теперь он опасливо покосился на духовку, даже глаз невольно задёргался.       Что ж, раз дядюшка по каким-то причинам не в состоянии был озаботиться чистотой собственного жилища, то этим займётся Россия. Это ведь неплохая плата за внезапный визит?       Он оперативно избавился от пыли, даже сверху на холодильнике всё тщательно протёр, а после и изнутри его помыл. Дальше шла микроволновая печь, с которой он также быстро покончил, а потом под раздачу попали и конфорки. Осталась лишь духовка. Слабый, едва живой огонёк надежды горел в его душе, которому не суждено было разрастись до огромного пламени — как только Россия открыл духовку, его взору предстала скорбная картина: стенки её полностью были покрыты чёрной копотью, которая, если задеть пальцем, отходила целыми хлопьями. У российского Воплощения вырвался нервный смешок — Финляндия что, сжигал в ней кого-то?       К великой радости, он-таки закончил с уборкой кухни и, довольный собой, потянулся и размял мышцы, разгоняя кровь по венам. Прислушавшись к своему организму, русский понял, что не чувствует усталости, а это значит, что он успеет навести порядок и в других комнатах до возвращения дядюшки. Он заходит в гостиную, где и провёл прошедшую ночь, и заметил, что она чистая. Совсем. Даже пыли нет. Россия нахмурился и сощурил зелёные глаза, что ярко сверкнули. «С чего бы вдруг такой порядок, если это даже не его спальня?» Россия пожал плечами, собираясь уже направится в оставшуюся комнату, но внимательный взгляд зацепился за мешочек, что лежал на шкафу, стоявшем напротив дивана. Рука потянулась, а пальцы несильно сжались на хлопковой ткани. До носа донёсся слабый, уже выветрившийся запах ландыша. Нюх не подвёл — развязав нитку, Россия увидел засушенные цветы ландыша. Правая бровь приподнялась в удивлении. Подобное Федерация видел только у деда, который раскладывал какую-то траву по дому, чтобы она отгоняла злых духов. Но с Русью всё понятно, а вот что с дядей? Россия ни разу не замечал, чтобы тот был суеверным. Завязав мешочек, он убрал его на место.       И вот настало время спальни. Россия распахнул дверь и удивился тому сплошному мраку, что царил в личной комнате дядюшки, а свет, который золотом лился из кухни, сюда просто-напросто не мог достать. В поисках выключателя, русский задел что-то, и оно с жестяным грохотом ударилось об пол. Государство про себя ругнулся и наконец нашёл искомое. Щёлкнул пластиковый выключатель, а затем перед Россией во всей своей неприглядности предстали не только окурки (они-то и вывалились из банки, которую РФ случайно уронил), но и сама обитель финна, тут же вызвавшая ощущение дежавю. Подобные интерьеры он мог лицезреть в Икее, когда прогуливался по магазину вместе с некоторыми Городами. Однако от этого комната не становилась безличной, в ней русский явно ощущал некий бунтарский дух. Чего только стоили эти выкуренные до фильтра сигареты. «Первые четыреста лет в жизни мальчика самые сложные», — России оставалось лишь с досадой покачать головой и пойти за моющими средствами.         Даже здесь, пока он наводил чистоту, обнаруживались мешочки с теми же цветами. Русскому даже стало интересно, есть ли ещё где-то в доме подобные подклады. Уборка подходила к своему концу, оставалось лишь пройтись влажной тряпкой по полкам и полномочия, которые Россия взвалили сам на свои плечи, на этом завершатся. На последней полке его внимание привлекла не то книга, не то тетрадь в твёрдой обложке, что выделялась среди остальных своим явным солидным возрастом. Из любопытства он распахивает её и глаза сами собой набредают на строчку: «Hänen vieressään Sydämeni ei tiedä, mitä tehdä: lyödäänkö kiihkeällä rytmillä vai pysähdytäänkö ihailuun. Pari kertaa poskeni punoittivat kysymättä, kun hän seisoi erityisen lähellä minua, ja vannon, että tunsin hänen ruumiinsa lämmön ihollani». Слова заставляют ни с того, ни с сего смутиться Россию, и он, быстро закрывая записную книжку, сжимает её в руках. Что такое? Сколько всего он видел за годы службы в КГБ, что не шло ни в какие сравнения с тем, что он прочитал. Мозг уже всё обработал и с распростёртыми объятиями ждал, когда РФ дойдёт по пути осознания, что он так любезно раскрыл перед ним. — Ты здесь что забыл? — из-за внезапно раздавшегося голоса со стороны двери российское Воплощение мелко вздрогнул.       Обернувшись на звук, он увидел откровенный страх, что застыл в морозно-голубых глазах. Секунда, и он кинулся к племяннику и вырвал из рук старый дневник. — Какого чёрта ты шныряешь по моей комнате? — он сорвался на крик, и Федерация понял, что обнаружил то, что не должен был. Будь дядя посообразительней, то притворился бы, что тетрадь не его, а оставлена ему кем-то. Но своим красноречивым поведением он лишь подтвердил догадку. — Я просто хотел прибраться. Ты дом превратил почти в свинарник, — спокойно ответил Россия. — И обязательно нужно было зайти в мою комнату и нарушить личное пространство? — глаза его ярко вспыхнули, намекая на то, что их обладатель на пороге потери контроля.       Где-то в сознании пролетело воспоминание: Россия выпивал (это было ещё на старой квартире), а США находился рядом, любезно подливая, когда стакан становился пустым. От скуки он начал нагло осматривать всё, что их окружало, без спроса залезая туда, куда русский, будучи трезвым, его бы не допустил. На сделанное замечание американское Воплощение улыбнулся и проговорил: «Для Сверхдержав не существует чужих личных границ». Что-то внутри подстёгивало Россию озвучить эту фразу, но тогда дядюшка окончательно выйдет из себя, а РФ порядком устал от скандалов. Ему хотелось тишины. — Извини, я ненарочно. — Ненарочно? Ненарочно?! — он будто лишь сильнее завёлся. — Ты вообще головой думал, когда вламывался ко мне? Тебя никто не звал и не ждал, но тебя ведь такие мелочи не интересуют, да?       Брови русского слегка нахмурились. В этих словах ему почудился намёк, уж слишком явный, чтобы пропустить его. Порыв эмоций вынудил его ретироваться. Он хотел на свежий воздух, чтобы мороз очистил сознание. Не надо, не нужно поддаваться на такую провокацию. Вслед он слышал крик «валить отсюда».       Финляндская Республика остался в комнате один, крепко сжимая тетрадь, отчего рука даже начала покалывать. Несколько секунд он бездумно пялился на дневник, пока переводил дыхание. Лишь бы глупый племянник не успел ничего прочесть, лишь бы не успел. Как он мог так опрометчиво оставить такую сокровенную вещь на видном месте? Если бы на месте России был кто-то другой, то страшно представить, что могло бы последовать. Оставалось только успокаивать себя слабой надеждой, что русский не успел ничего прочитать.       Он глубоко вздохнул. Не хотелось так прощаться, но это даже лучше. Желания пересекаться с Федерацией он не имел. Да, пусть уходит, и плевать, что организм его истощён. Его проблемы. Раз нашёл силы лазать по чужим вещам, то и до своих территорий доберётся.       Взгляд упал на шкафчик, в котором лежал блистер с заканчивающимся таблетками. Финн с отчаянием запрокинул голову, сморщив лицо. В голове чередой пронеслись слова Германии: «…в этот раз я тебе отказываю…», «Да и зачем мне рисковать ради тебя и пары ещё подобных Государств?», «…я не могу обойтись без твоей помощи, а ты — без моей». В охватившей его безнадёжности Финляндия потёр виски. Если он выгонит Россию и не добьётся его благосклонности к немцу, то препарата ему больше не видать. Многострадально вздохнув и убрав дневник подальше, он проследовал к входной двери, надеясь, что племянник не успел уйти далеко.       Так и оказалось. Он застал младшее Воплощение на улице в паре метров от дома. Русский медленно с протянутой рукой подходил к самкам северного оленя, что-то мягко говоря им. Видимо, хотел погладить. Финляндия от такого хмыкнул, опёрся на дверной косяк и с интересом начал наблюдать за разворачивающимися действиями. Эти мигрирующие животные к нему-то не подходили, а чего этот ожидает — непонятно. — Они боятся чужаков! — крикнул финское Воплощение, но Россия никак не отреагировал на его слова, упрямо продолжая приближаться к парнокопытным. — Дурак, — себе под нос проговорил он, ожидая естественной развязки.       Но как назло его ожидания разрушились: молодые самки, которые поначалу боязливо пятились в сторону леса, таки позволили России себя погладить и с удовольствием принимали его ласки. Финляндии такая внезапная расположенность принесла только раздражение, и он в нетерпении позвал племянника, который ещё и вышел на улицу в одной футболке, обратно в дом.       Там он продолжил, к неудовольствию русского, «бухтеть как старый дед». Финн обернулся, услышав такое замечание, и произнёс: — А ты в курсе, что своим глупым и необдуманным поступком заставил беспокоиться Российскую Империю? — Какая осведомлённость, — безэмоционально ответил Федерация. — Я серьёзно же. Не веди себя как подросток и перезвони ему, — Финляндская Республика хотел было пойти в сторону кухни, но тут вдруг спросил: — Чего ты вообще из дома сбежал? — Тебе это действительно так интересно узнать? — А это разве не очевидно? Я уже говорил тебе, что никого к себе не звал и не ждал, — Финляндия скрестил руки на груди. — Я, как хозяин дома, имею право знать, по какой причине ты вломился ко мне. — А я и не вламывался, — русский слабо повёл плечами. — Ты меня на улице встретил. У тебя был выбор оставить меня там, но ты сам привёл меня к себе. — Ты от темы не уходи, — спустя недолгое молчание, время которого он потратил на поиск подходящих слов, продолжил финн.       Российское Воплощение не успел ответить — желудок жалобно заурчал, прося избавить его от страданий. Внимание на эту «песнь кита» обратил не только сам Россия, но и его дядя, который с удивлением глянул на его живот. — Хорошо, дядюшка, — произнёс русский, — я расскажу тебе причину, но прежде ты меня накормишь.       Финн на такое условие согласился и пока он раскладывал все продукты, а потом и готовил калакейтто, до его ушей доносился разговор, больше похожий на какой-то милый щебет, племянника с кем-то по телефону. Может, с отцом-таки помирился, вот и растаял так? Общение он закончил аккурат к тому моменту, как всё было уже готово.       РФ сел за стол и, когда перед ним поставили тарелку с супом, с каким-то удивлением, смешанным с растерянностью, уставился на неё, пока старшее Воплощение спокойно принялся за свою порцию. Игнорировать такую реакцию, которую он воспринял, скорее, как брезгливость, на плоды своей готовки Финляндия не мог, потому с раздражением произнёс: — Ешь! Я для кого готовил? — М-м, дядюшка, как бы я не хотел, но не могу. — Не можешь? Почему? — Пост ведь, — терпеливо напомнил русский. Финское Воплощение на эту реплику только закатил глаза и потёр лоб, чем развеселил Россию, но виду тот не подал. — Хотя уверен, что с течением времени ты так и не научился готовить, и блюдо это больше подходит для лосей. — Ему дали ночлег, еду приготовили, а он ещё и имеет наглость говорить такое. — Что я сделаю, если это правда? — Финляндия фыркнул. — Не удивительно, что ты, по всей видимости, питаешься только кофе и сигаретами. Я ж говорю, твои блюда лишь лоси оценят по достоинству. — Я всегда ем такую солёную еду. А если ты не можешь принять отличия другой культуры, то это только твоя проблема, — финн вздёрнул подбородок. — «Варвар» забыл в конце добавить, — подсказал Россия.       Дальше пререкаться они не решились. Финляндская Республика ел в тишине, которую нарушал нож, которым русский нарезал для себя салат. Зима по-особенному влияет на Федерацию, потому он максимально спокоен, даже скорее безразличен ко всему, из-за чего возникшее молчание его не смущало, чего нельзя было сказать о его дяде, который не мог сидеть на месте ровно. — Кто тебе звонил? — дабы хоть как-то разбавить атмосферу произнёс финн. — Япония, — честно ответил РФ. — Что? — старшее Воплощение с неподдельным удивлением уставился на племянника, который неторопливо продолжал жевать салат. — А что тебя так удивило? — Россия обратил взгляд зелёных глаз на собеседника, по виду которого было понятно, что тот находился в поиске необходимых слов. — Ты и Япония… — руками он пытался изобразить какой-то жест. — Как? — Подружились, — Федерация позволяет себе небольшую улыбку, которую демонстрирует дяде, что ввело того в ступор и он даже завис на пару секунд. — Понятно, — тихо проговорил финн.       Свои порции они доели во вновь появившейся тишине. Россия, несмотря на то, что сам приготовил для себя перекус, поблагодарил Финляндию за еду и хотел было взять и его тарелку, дабы помыть, но дядя его остановил и сказал, что помоет сам. Русский согласно кивнул и ушёл, чтобы из рюкзака вынуть свёрток, внутри которого скрывался подарок. Он вернулся на кухню в тот момент, когда финн расположил тарелки в сушилке, и когда тот обернулся, то перед его лицом возникло нечто, упакованное в крафтовую бумагу. — С прошедшим днём рождения и Рождеством! — российское Воплощение пихнул подарок Финляндии в руки, пока тот стоял в недоумении, смешанным с каким-то изумлением. — Это для меня? — наконец подал он голос, вопросительно глядя на племянника. — А ты здесь видишь кого-то ещё? — Россия показательно оглянулся по сторонам.       Финляндская Республика растеряно посмотрел на свёрток, перевязанный красной лентой, а после принялся к его распаковке. — Я хотел поздравить тебя с днём рождения лично, но из-за поездки это было невозможно. — Финн развернул упаковку, и его взгляду предстал свитер с мультяшным оленем. — Пока я искал сувениры для Беларуси и деда, мне на глаза попался этот свитер, и я сразу вспомнил о тебе, — дядя фыркнул, да так, что пару прядей белых волос упали ему на лицо. — Лучше бы потратил деньги на более полезные вещи, — хоть тот и ворчал, но подарок рассматривал с любопытством. — Ты не собирался в церковь? — внезапно для Финляндии спросил русский. — Зачем? — финн отвлекается от разглядывания новой вещи, пополнившей его гардероб. — Ну, — РФ указал пальцем в сторону гостиной, где стояла ёлка, — Рождество там, праздник. Семейный, между прочим. — Он показал обеими руками на себя, — племянник, — затем на Финляндию, — дядя. Кто бы ещё в выходные притащился к тебе, кроме меня? — А мы можем пункт с посещением церкви отложить? — последние слова русского он решил пропустить мимо ушей. — Да ты, я посмотрю, безбожник, дядюшка, — он издал беззлобный смешок. — Услышь мой дед такие слова, а он, на минуточку, не в своём уме, то сразу бы тебе чем-то тяжёлым по хребтине прошёлся. Так что ты такое при мне не говори, во мне всё-таки его кровь течёт.       Финляндская Республика без намёка на весёлость на лице смотрел на русского некоторое время. Второго это не особо смущало. — Какой же ты клоун, — наконец выдал он, при этом вздыхая. — От клоуна слышу. Собирайся и поехали. У тебя три выходных, потрать один из них на меня, — последние слова он говорил, уже находясь в коридоре. — Тебе не кажется, что для непрошенного гостя ты ведёшь себя слишком нагло? — выкрикнул финн. — А с тобой невозможно по-другому, — в ответ крикнул Россия, надевая куртку.

* * *

      Достаточно времени они потратили на поиски рядом с домом финна городка, в котором была бы церковь, из-за чего Финляндия предположил, что они уже опоздали как на службу, так и на проповедь. — Да и вообще, как православному может быть интересно в протестантской церкви? — произнёс он, плавно входя в поворот — автомобиль, который Россия ему передарил, оказался как нельзя кстати. — Дядюшка поддерживает церковный раскол?       Финляндия замолк. Русский знал, что тот слабо подкован в вопросах религии, потому и ответить ему было нечего. Однако тот всё равно нарушил тишину, почему-то резко начав говорить о Германии, но до Федерации его слова толком уже не доходили. Его органы чувств улавливали запах, которого до этого точно не было. — У тебя ведь даже ёлочки нет, — протянул он, легонько указывая подбородком в сторону зеркала заднего вида, — но всё равно есть какой-то запах.       Дабы придать своим словам достоверности, Россия шумно втянул воздух в лёгкие. Финское Воплощение так и уставился на него как баран на новые ворота, совершенно не осознавая, что это за конструкция. — Он ещё, знаешь, такой… лёгкий, — он тёр указательный палец о большой, пытаясь таким образом помочь себе найти необходимое слово. — Ландыш, кажется.       Тут Финляндская Республика резко поворачивает руль, и машина, подъехав к бордюру, останавливается. Он включает аварийку и оборачивается к Федерации, одаривая испуганным взглядом. — Выходи! — Что? — искренне не понял он. — Я сказал выходи! — Но здесь нельзя останавливаться, — РФ головой указал в сторону знака. — Выходи! — уже почти прокричал Финляндия. — Ладно, успокойся.       Россия, отстегнувшись, вышел из автомобиля и, не успев закрыть дверь, услышал: — И отвернись! — И отвернись! — передразнил младшее Воплощение, поворачиваясь спиной.       Он стоял так на улице не больше пары минут, успев задуматься о вечном. И о том, с каким удовольствием он вернётся к себе, а потом поедет в деревню к «сумасшедшему» деду, который обязательно организует десяток другой вкуснейших пирожков.       Тут его мысли наглейшим образом прервал сигнал клаксона. Он обернулся и посмотрел на финна, который закрывал бардачок. — Долго стоять там собрался?       Россия никак не ответил и сел обратно на пассажирское сиденье, после чего пристегнулся. — И что это только что было?       Финляндская Республика никоем образом не удосужился ответить, словно был один и вопрос никто ему не задавал. Разбираться с этим невежеством не пришлось, так как спустя недолгое время они уже подъехали к лютеранской церкви. Россия вышел из автомобиля и приковал свой взгляд к совершенно неприметному зданию, которое что католики, что православные с трудом назвали бы церковью.         У РФ не было строго предпочтения в данном вопросе, он с удовольствием посещал как роскошные по внешнему виду храмы, так и скромные церквушечки. Как к примеру, Покров на Нерли. Она и Руси очень нравится (идёт сразу после Софийского собора, конечно же), поэтому по возможности внук возит его туда. В подобных зданиях, которые построили ещё в далёком XII веке или ещё раньше, Россия всегда ощущает какой-то особый трепет, который трудно объяснить и ему самому. Даже когда рядом нет деда, он ощущает его присутствие, словно эти старинные церкви, строительство которых ознаменовало выход из тени и принятие их государства другими державами, сквозь пропитаны и его духом. Будто таким образом он доносит до Федерации мысль, что где бы он ни был, как бы себя не ощущал, он может выговориться, и Русь его услышит. Будет неподалёку. Будет оберегать.         «Это всё было ради неё», — эти слова дед всегда произносил с какой-то щемящей грустью. Россия не раз задумывался, что ворчит тот в сторону Византии лишь по той причине, что спустя столько веков нежные чувства к ней так и не пропали. Русский вздохнул. Всё это и правда печально. Сколько лет дед добивался её внимания. Тут же вспомнился рассказ, который поведал ему Русь, а после подтвердила и сама византийка, о том, как он хвастался каждой выигранной битвой хвастался в письмах, что адресовал Византии, и каждую свою победу посвящал ей.       Хлопнула дверь. Финляндия подошёл к племяннику и спросил, чего это он застыл на месте. Русский повернул голову и заметил, что финское Воплощение неуютно жался и с нахмуренными бровями поглядывал в сторону лютеранской церкви. Внезапно Россию окатило волной стыда. Мало того, что он как снег на голову дядюшке свалился, так ещё и заставил поехать сюда, несмотря на то, что Финляндия не хотел. — Извини, — почти шёпотом произнёс русский, чем вызвал удивлённый взгляд в свою сторону. — Давай поедем в магазин и купим всего для ужина.

***

      Ужин вызвался готовить Россия, дабы по вкусу, а если быть точнее, то количеству соли, всё было в пределах нормы. Пусть даже и будет это есть один лишь финн. Для себя же российское Воплощение выбрал более скромное блюдо, в сравнении с запечённой уткой, — овощи с рисом. — Ты как бедный родственник, — прокомментировал Финляндия, а после с аппетитом налетел на свою порцию.       Русский ничего не ответил и спокойно принялся за свою тарелку. Время от времени дядя с хитрым блеском в глазах поглядывал на племянника, смиренно уплетающего постное блюдо, словно так и ждал, когда тот не устоит и сорвётся. — А ты ещё кого-нибудь, кроме меня, поздравлял? — как бы между делом спросил финн. — Нет. — Нет? — Россия покачал головой. — Даже Германию? — А на нём свет клином сошёлся? Почему ты им так интересуешься?— РФ оторвался от риса и вгляделся в морозные глаза дядюшки. — Вы ведь были так дружны, — он вилкой ковырялся в оставшемся мясе, политым соусом. — Были. Пока он не присоединился к санкциям. Росчерком ручки разрушил годы этой дружбы. — Ты так говоришь, будто все обязаны к тебе исключительно хорошо относиться, — хмыкнул Финляндская Республика. — А разве я не заслуживаю уважения? Я годами работал не для того, чтобы в один момент собралась европейская шайка и закидала меня ограничениями, которые препятствуют прежнему темпу развития, — быстро проговорил он. — А во главе этой своры, номинально, стоит Германия. Номинально, — подчеркнул он, — ведь я знаю, откуда ему приказы приходят, а он, как верный пёс, бежит их все исполнять, не задумываясь, какую тем самым боль он мне приносит, — Россия сжал вилку. — А ты хочешь, чтобы он бездумно вытворял первое, что придёт в голову, как это делал Рейх? — такой вопрос застал русского врасплох. Само упоминание его имени заставило табуном пробежаться мурашки по спине. Пришлось приложить недюжинную силу, чтобы кошмарные воспоминания не завладели его сознанием. — Рейх хотя бы действовал самостоятельно, а не по чужой указке, — наконец выдавил он из себя ответ. — Раз ты понимаешь, что Германия не может позволить себе полноценно независимую политику, то твой поступок ещё более жестокий, — с твёрдостью в голосе выдал старшее Воплощение, словно отчитывал ребёнка. — Зная, что у него не было выбора, ты состроил из себя жертву и затаил обиду на него. Не приходило ли тебе в голову, хотя бы на секунду, как ему тяжело от этого?       РФ не нашёл, что ответить и с поражением опустил глаза в тарелку. Голову стрелой пронзила резкая боль, а тело внезапно наполнилось усталостью, будто он целый день вагоны разгружал. Он что-то пробормотал и, поднявшись из-за стола, на ватных ногах побрёл в гостиную на диван. Буквально свалившись на него, Россия в полудрёме отыскал телефон и открыл мессенджер, прежде чем веки смежились, а руки в бессилии упали.

***

      Французская Республика стоял у окна в кабинете немца, обняв себя, и смотрел на стоящего на улице Италию, что нервно курил. Франция вздохнул, закрыв глаза. — Такими темпами я никогда не отучу его от это вредной привычки, — пожаловался он с намёком на недавнюю вспышку гнева Германии, но в ответ раздался лишь звук клацанья клавиш клавиатуры. — Вообще тебя больше не понимаю… Почему ты срываешься на нём? Что он тебе сделал? — француз обернулся к столу, за которым в данный момент работал ФРГ. — В последнее время ты стал раздражительным. Особенно, если речь заходит о России, — пальцы немца застыли над клавиатурой. — Расскажи мне, что не так, Германия. Ты же знаешь, что я беспокоюсь о тебе.       ФРГ потребовалось время, чтобы решиться излить душу, да и то неполностью. Он тёр лицо руками, собираясь с мыслями, пока французское Воплощение терпеливо ждал. Франция имел свои догадки насчёт изменившегося поведения бывшего воспитанника, но этого ему было недостаточно. Ему было необходимо, чтобы это самолично озвучил Германия. — Я боюсь, понимаешь? — тихо произнёс он. — Боюсь, что наши отношения не улучшатся. Боюсь, что все мои старания пойдут крахом. — Франция кивнул, а после глянул на него с толикой печали в глазах. — Я пытаюсь пробиться, — он поворачивает голову в сторону француза, — а он не даёт. Упрямится. — Тяжёлый вздох. — Совсем не думает о том, каково мне.        Французская Республика хотел было сказать что-то подбадривающее, но его прервал звук уведомления. ФРГ кто-то написал. Тот вначале без интереса глянул на экран, а увидев отправителя, быстро схватил гаджет и стал читать. «Это от России», — тут же понял Франция. — Он согласен! — голос, полный светлой радостью, разнёсся по кабинету. — В ближайшие месяцы он будет ожидать встречи в нормандском формате.       Родительскому сердцу отрадно было видеть такого довольного немца, но разум решил, что самое время предостеречь его. — А теперь будь особенно осторожен, Германия, — с серьёзным тоном начал французское Воплощение, привлекая внимание ФРГ. — Если Россия прознает обо всём, о тех подробностях... Он больше никогда не посмотрит в твою сторону.