В объятиях Бонтен

Комнату заполонил тяжелый древесный запах, смешивающийся с запахом кожи. Возбужденный альфа рычал, он вообще не хотел себя контролировать рядом с омегой. Все его инстинкты сейчас буквально кричали: схвати, подчини, пометь. И так вертикальные зрачки Коконоя буквально превратились в щелочки, он медленно, словно пантера, что загоняет добычу, двигался по огромной кровати, плавно переставляя руки, его пальцы уже коснулись беззащитных щиколоток, которые Такемичи тут же прижал к себе. Но добыча уже была загнана в угол. — Х-хаджиме. — заикаясь тихо произнес Такемичи. — ты пугаешь меня. Альфа только мотнул головой в раздражении, руки поднялись выше, сильные пальцы сжимали колени и с легкостью разжали их, раздвигая ноги так широко, что у омеги выступили слезы на глазах, и послышался тихий скулеж. — черт, да где ж ты когда так нужен? — ни к кому не обращаясь пробормотал омега. Надежд особых не было, альфа в гоне, это не шутки. И Такемичи бы не сопротивлялся, все же он в стае. Но всё было каким-то подозрительным. Пока они с Хаджиме сидели в комнате в ожидании прислуги, то он не заметил ничего, что вызвало бы даже смутное узнавание. Ему принесли совершенно новую одежду, на них еще были бирки. Ладно там рубашки или футболки, но и трусы тоже были совершенно новыми. И он не был идиотом. Когда ты живешь с кем-то, пусть даже и не помнишь. То всегда должны остаться вещи, обычные вещи, мелочи, что-то по типу телефона, блокнота, ручек, фигурок, милых сердцу футболок, ноутбука, телевизора и даже чертовые книги, которые он не любил читать. Всего это не могло пропасть. И поэтому сношаться с бешенным альфой у него не было никакого желания. Альфа судя по всему не разделял этих размышлений. С омеги уже была содрана рубашка, холод не приятно коснулся разгоряченной кожи, сосок больно укусили и Такемичи поморщился. Феромоны забивались в нос, они оседали на коже, раздражая её, инстинкты требовали ответить на приставания пары, но он не мог, пока не мог. Всё, что видел перед собой Такемичи Ханагаки, так это маленького ребенка, хилого, такого щуплого, что подуй ветер и беднягу унесет. Это был диссонанс. Голова раскалывалась, что-то внутри буквально кричало, что так не должно быть. Что это против правил, что это обман. Но его омега не хотела слушать доводы, она была готова спариться, дать потомство сильному альфе. Эта какофония из противоречий сводила с ума. Он выгнулся и охнул, член Коко буквально пронзил его пополам, казалось, что нежные стенки рвутся. Коко двигался грубо, размашисто, рыча и вгрызаясь в затылок. Не было ни какой нежности, не было сладких поцелуев от которых шла кругом голова и не возможно было понять, где верх где низ. Альфа вжимал лицо омеги в подушку, грубо вколачиваясь в несопротивляющееся тело, кусая затылок и довольно урча. Член входил и выходил, альфа на мгновение замирал и всё повторялось пот новой. Такемичи просто лежал, он кусал губы, пытаясь не издать крик раненной птицы, задница горела от шлепков, затылок ныл от многочисленных укусов. Он уловил движение краем глаза, перед его опущенной в подушку головы встали ноги. — ммм… -тихий смешок. О. Такемичи сильнее сжал губы. Этот противный до боли голос он не забудет никогда. Так мог говорить только один человек. Который сейчас сев на корточки, двумя пальцами поднял его подбородок, совершенно не обращая внимания на рычание альфы. — забавно. Трахаешься уже? А ещё не давно кривил лицо. Если ты не в курсе, сообщаю последние новости. Первым в этой стае я трахал тебя. — усмехнулся Такеоми Акаши. — ммм с… до… АААА!!! — закричал пронзительно омега, когда альфа все же начал резко толкаться, а узел образованный стал разбухать еще сильнее. Боль была просто невыносимой, адской, словно раскаленные иглы вгонялись под ногти. Пот градом стекал по спине, лицу, слезы градом катились из глаз. — Боже, Коко. Наконец-то и у тебя сорвало крышу. Наверно воздерживаться в течении стольких лет и правда мучение. Я думал, что тебя возбуждают только деньги. Даже интересно было, дрочишь ли ты держа купюры в руках или ты член пихаешь в золотые монеты, что хранишь в сейфе. Улыбка у советника была до противного счастливая. Посмотрев на его лицо, создавалось впечатление, что он заключил выгодную сделку или же ему подарили остров или же он заказал партию наркотиков, а в контейнере прибывшим из Китая были еще и стволы. Маленький бонус. Для старшего Акаши быдло радостно видеть, как человек, к которому ты не мог даже прикоснуться, тонет в дерьме. Было приятно видеть, как омега стонет от боли, как синие глаза расширены, а в них плещется страх, перемешанный с удовольствием. Приятно видеть, как нежно-молочная кожа краснеет от любого щипка, как иссиня-черные волосы слипаются, вьются, как губы стали ярко-алыми, от того, что их кусали в порыве сдержать крик. Еще было приятно в двойне, что омега не понимает, за что так жестоко с ней обращаются. Приятно видеть, как вечно спокойный Хаджиме, считающийся одним из адекватных в их стае, теряет контроль над собой. Как его звериная жестокость находит выход. — вау! — присвистнул Такеоми, когда обессиленный Такемичи попытался отползти от альфы, что навалился на омегу всем телом. — да ты псих. Двигаешься создав узел. Прикольно. Поверни его на спину, дай рассмотреть по ближе! В отчет было только рычание. — Эй, ты тут бесплатное порно смотришь? — Ран Хайтани стоял облокотившись на косяк, его тоже забавляло зрелище. Не каждый день их финансовый гений выпускает своего зверя наружу. — Ага, где Майки? — спросил советник не отрывая глаз, от Такемичи, его крючковатые пальцы вплелись в волосы и сейчас легонько их натягивали, заставляя смотреть на себя. — смотри на меня когда кончаешь. — обратился он к омеге, чей замутненый от боли взгляд был пустым. — Да, он в Синдзюку поехал. — Дела или? — Или. — усмехнулся Ран, он все же прошел внутрь, взял стул с мягкой обивкой и поставил напротив кровати. — давно они так? Феромонами все пропахло. Не прошло и двое суток. — Думаешь жестко? — Такеоми внимательно смотрел на Такемичи, он буквально поглощал эмоции омеги, что отображались на лице. Это было прекрасно? Изумительно? восхитительно? Он сам не знал. Это было не возможно обернуть в слова. Просто чужая боль радовала. Брови беты нахмурились, уголок рта дернулся, когда он смотрел на маленького леопарда и надпись. Конечно же, кто кроме как этих двух. Только эти двое были удостоены чести быть запечатленными на молочной коже. Только эти двое в сердце Ханагаки занимали почетное место. Пусть он и любил Шиничиро, но тату сделал только в честь Ваки и Бенкея. Лицемер. Кончики пальцев с нежностью перемешанной с отвращением провели по тату. — хочу содрать этот клочок. — тихо пробормотал Такеоми. — Можно просто перекрыть. — меланхолично заметил Ран. Ему тоже не нравилась эта тату. Омега лежала на кровати без движение, альфа сжав его в объятиях, казалось задремал. Широкая грудь медленно вздымалась, а феромоны перестали бушевать. — фу, наконец он закончил. Думал буду ждать до смерти. — Ран хотел встать, но передумал. Ему было интересно смотреть на Акаши, который буквально не отлипал от кровати, с каким-то благоговением перебирал волосы Такемичи. — Подай сигары. — хрипло произнес Такеоми. — ну нет. ты псих? Майки может не понравиться. Хотя это будет увлекательно, Ща принесу! — Ран буквально подпрыгнул, и резво побежал, хлопая дверью. Он буквально мчался по коридору, резко отворил дверь, так, что та в печаталась в стену, прошелся к столу и схватил шкатулку, сделанную из какого-то редкого дерева. Обратно он возвращался, так же быстро. Успевая зажечь сигару…

***

В комнате пахло паленной кожей и жаренным мясом, на языке оседала сладость, отдавая привкусом металла. Потерявший сознание Такемичи лежал на окровавленных простынях. На его плече сейчас было сплошное месиво. Нежная кожа была сожжена, края раны были рваными, словно кто-то безумный рвал её, так, что видно было розоватое мясо. Тонкие руки были покрыты опечатками рук, красное плавно переходило в синее, и лиловое. Художник позабавился, плеснул в воду бензиновые капли. Дело было сделано, Такеоми устало привалился к спинке кровати, с нежностью гладя оборванные края когда-то белоснежной кожи. Эта уродливая татуировка была сведена, он им ещё «спасибо» потом скажет. Никто из присутствующих ни чего не сказал. Это было нормально. Раз омега их, то и тело тоже принадлежит им, и всякие другие твари не должны быть запечатлены на этой коже. Возможно, если бы их сейчас увидел психически нормальный человек он бы вызвал скорую, полицию, он бы кинулся оказывать первую помощь. Но это были представители «Бонтен». Они вели себя как боссы, они мафия, они убивали людей. Они все тут собственники, у каждого тут амбиций полно. И они поступили более гуманно. Они могли просто вырезать этот кусок, заставить омегу сожрать его. Они могли вылить кислоту, сломать парочку костей. Но они просто сожгли не правильное, это даже милость.