В объятиях Бонтен

Лифт несет их вниз. Все молчат, никто не издает ни звука, только слышно как канаты держат металлическую коробку. По сути они все сейчас во власти металлической коробки, которая в момент может превратиться в их металлический гроб, стоит только лопнуть всем канатам. Лопните. «Я хочу, что бы лифт сорвался вниз. Превратил наши тела в отвратительную смесь из костей, кишок, и выпученных от страха глаз. Интересно, эти твари будут визжать словно маленькие девочки, когда поймут, что смерть неминуема? Как они поведут себя? Запаникуют?» — Такемичи краем глаза смотрит на братьев Хайтани, что сейчас заботливо придерживают его за локотки. Забавно. Правда забавно, вот он жил, смотрел новости и порой видел эти лица. Но никаких отголосков в сердце. Они для него всегда были чем-то далеким. Даже сейчас. Улыбка сама заползает на лицо. — Весело? — участливо спрашивает Ран, который судя по всему пристально следил за ним, раз так быстро отреагировал на малейшее проявлении эмоции. — мгм… — промычал Такемичи в ответ. — И что тебя могло развеселить? — лифт. Ран вопросительно поднимает бровь, он не понимает, что такое несет омега. — Просто представил ваши лица, если трос внезапно оборвется и все мы полетим вниз. — заботливо решил пояснить Такемичи, видя как уже все присутствующие смотрели на него с неким недоумением. Он видит как некоторые из охраны заметно так напряглись и стали нервно теребить края одежды. Нервы у этих бандитов ни к черту. Как они вообще с такими страхами работают на «Бонтен» оставалось загадкой. Он уже было хотел подпрыгнуть в лифте, но его заботливо прижали к стене, выворачивая руку так, что слезы выступили на глазах. — страшно? — просипел синеглазый. — Да не особо, но кто знает, что ты выкинешь, не хочется с тобой сидеть в лифте. Не люблю прилюдный трах. — поясняет Ран, в его темно -фиолетовых глазах сейчас отражается холодная ярость. — слишком маленький? — Такемичи продолжает провоцировать старшего Хайтани. — если сейчас не заткнешься, я засуну свой член тебе в глотку и заставлю отсасывать при всех. Ты этого хочешь, а Мичи? — Ран рывком развернул Такемичи к себе, надавил ему на плечи, сжимая их так, что омега невольно зашипела, но на колени не встала. Тогда пальцы сжали волосы на затылке, заставляя встать на носочки. — иди ты! — синие глаза сверкали, в них отражалась боль, перемешанная со страхом. — Мы пойдем вместе. Всегда, с этого момента. — просто убейте меня! — Такемичи стал вырываться, паника стала захлестывать его, грудь часто вздымалась, с каждым этажом, он все больше и больше паниковал. На табло уже был минус первый этаж, минус второй, неприятный звоночек оповестил, что они прибыли к месту назначения. Его выволок Ран, таща за собой словно куклу, заставляя спотыкаться на каждом шагу. Минус второй этаж был обычным. Никаких трупов, крови размазанной по стенам, ни каких криков, стонов, рыданий. Они просто молча шли, проходя какие-то кабинеты, некоторые из который были открыты и тогда от туда можно было услышать смех, тихие разговоры. Порой они встречали людей, что спешно кланялись и шли дальше по своим делам. Они остановились около неприметной белой двери, Санзу до этого молчавший и думавший о чём-то своём, достал ключ — карту, прислонил к электронному замку, дверь тихо щёлкнула. Внутри не было ничего страшного. Металлический стол у стены, металлический стул с какими-то ремешками, кровать с матрасом у стены, раковина, унитаз, и душевая кабинка. Всё это было у стен. Ран подталкивал Такемичи в спину, заставляя пройти внутрь, а затем дальше, к кровати у стены. Его заставили сесть, на ноге тут же защелкнулся браслет. — увидимся. — усмехнулся Ран, буквально выволакивая Риндо за собой, охрана молчаливыми тенями последовала за ними. В комнате остался только он и Санзу. — Знаешь. — бешенный пес «Бонтен» встал напротив Такемичи, сложив руки на груди. — ты очень нас разочаровал. Доктор сказал, что из-за твоего нежелания принять метку, Майки было плохо. — не мои проблемы. — Такемичи смотрел с вызовом в глазах, он не собирался просто так сдаваться, ну уж нет. — Твои. Все проблемы наши — твои. Ты еще не понял да? — Санзу как-то не хорошо усмехнулся, от чего его рубины в уголках рта растянулись в издевательской гримасе. — Это древний ритуал, я специально его нашел. Что бы Майки был неразрывно связан со мной и остальными. Это не просто подчинение, нет, ты — палец ткнул в омегу. — теперь принадлежишь всем нам. Не важно от кого ты понесёшь щенков, это будет общая кровь. Общая кровь, общая плоть, общие эмоции. Даже ко всему безразличный Хаджиме, будет сходить с ума от тебя. Мы не просто разделили кровь, мы разделяем всё. — бред… — Такемичи передернул плечами, пытаясь сбросить с себя страх, что цепкими когтями впивался в самые глубины его сердца. Его расширившиеся от страха глаза наблюдали, как Санзу осторожно, словно кошка, подходит и резко закрепляет на его шее ошейник. А дальше его мозг затопила боль. Электрические импульсы прошивали всё его тело, заставляя выгибаться, и всё, о чем думал Такемичи, так это избавление от боли. Но казалось, что с каждым импульсом, боль всё увеличивалась и увеличивалась. Периодически Санзу прекращал пытку, о чём-то спрашивал, и вновь все продолжалось. Боль затопила сознание, не оставляя место ничему другому.

***

Харучиё смотрел как омега выгибается, как его хрупкое тело бьётся в конвульсиях, а мозг не в силах совладать с болью, что обрушивалась с каждой новой волной. Это был довольно жестокий метод, так пытали в основном шпионов, предателей, тех в ком сомневались. Весь принцип был в том, что в голову поступали беспрерывным потоком электрические импульсы, задействуя специальные нейроны в голове, вызывая явную физическую боль. Такую, если бы с человека заживо сдирали кожу, ломали пальцы, выворачивали суставы, выдирали зубы, били битами. После такой пытки если человек и знал что-то, то он выкладывал все, лишь бы пытки не продолжались. Физически тело было не повреждено, но частенько в таких случаях люди сходили с ума, их мозг повреждался, память притуплялась или же она вовсе стиралась, человек становился словно чистый лист, пиши, рисуй, марай его по своему усмотрению. Конечно, если процедуру не повторять и пройти лечение, был шанс восстановления памяти, но кто сказал, что они будут лечить Такемичи?