paralyzed

      Прикосновения. Взгляд. Сердце взрывается уже не в первый раз, создавая искорки. Гусеницы, неловко ползущие в животе, превращаются в изящных бабочек, порхающих по всему объёму тела.       — Поцелуй меня, Ким Чонсу…       Джисок резко распахивает глаза, и они сразу же начинают рыскать по комнате в поисках Чонсу.       — Твою ж… мне что, это приснилось? — сам у себя спрашивает он.       Появляется ощущение, что все вчерашние посиделки с Чонсу были всего лишь фантазиями уставшего мозга. Джисок смотрит на палец, на котором наклеен бежевый пластырь, и улыбается. Всё-таки это было на самом деле. На тумбочке Джисок видит небольшой листок бумаги. Глаза быстро пробегаются по написанному, и на губах начинает искрить улыбка. Но на душе почему-то мерзко и холодно, будто он собака, которую хозяин выбросил за дверь.       Мне пришлось уйти, я привык, видимо, выходить раньше, чем ты. Извини за вчера. Кажется, о нашей дружбе можно забыть. Не надо искать меня, здороваться, приглашать куда-то. Если ты не помнишь, что вчера было, то не нужно спрашивать меня об этом.

Чонсу.

      — Так значит, великий Ким Чонсу испугался моей любви? — Джисок ухмыляется и, встав с кровати, идёт в ванную.       Прямо у порога он натыкается на Миён, которая выглядит так, будто ей нужно оплатить чей-то кредит в миллион долларов.       — Джисо-ок, твой друг ушёл, — хнычет она. — Что вы вчера такого делали, что он так рано вышел?       — Не скажу тебе, пока он не станет моим парнем! — гордо отвечает Джисок и, обойдя сестру, продолжает свой путь в ванную.       Его сегодняшним образом становятся узкие брюки с синеватым оттенком, белая рубашка с надписью «I love skater boys», которую он одолжил у Миён, и пиджак такого же цвета, что и брюки. Быстро обув кроссовки, Джисок выходит из дома и направляется в колледж.       Все мысли оккупированы Чонсу, и Джисок даже не против этого. После вчерашнего он может с уверенностью сказать: ему нравится Ким Чонсу. Конечно, это немного непривычно, ведь Джисок ни разу не ощущал этого чувства. Но если он не начнёт действовать, Чонсу отдалится от него, если не перестанет общаться с ним вовсе. По его поведению было понятно, что он не хотел влюблять в себя кого-то, однако Джисок понимает, что у него это получилось. И теперь он будет хвататься за него руками и ногами, чтобы не дать ему уйти.       Мысли прерывает радостный Хёнджун, появившийся будто из ниоткуда. Посмотрев по сторонам, Джисок понимает, что не заметил, как дошёл до его дома.       — Привет! Как дела, чего грустный такой? — спросил тот, перекидывая руку через его плечи.       — А ты чего весёлый? Всё-таки мне вчера не показалось, и вы с Сынмином гуляли? — Джисок ухмыляется. В поле зрения попадает колледж, и сердце резко дёргается.       — Ага, — мечтательно произносит Хёнджун, посмотрев в небо. — Так что с тобой? И с кем ты вчера был?       — С Чонсу, — отвечает Джисок, снова прокручивая в голове вчерашний вечер, но почему-то ярче всего вспоминается поцелуй. — Слушай, Джун, мне кое-что у тебя надо спросить.       Джисок на самом деле понятия не имеет, как вернуть Чонсу. Поэтому он решил хотя бы рассказать о чувствах Хёнджуну. Ведь они дружат уже почти восемь лет, и за это время он доказал, что лучше умрёт, чем расскажет чужой секрет. Джисок прошёл с ним через огонь, воду и медные трубы. Ему можно доверять.       — Да?       — Ты ещё не признавался Сынмину?       Хёнджун резко поднимает бровь и выдавливает нервный смешок.       — Ты считаешь меня настолько смелым?       — Ну, вдруг.       — Так, подожди-ка. — Он останавливается. Мысли складываются в голове детскими пазликами. — А зачем ты это спросил?       — Хотел узнать, как ты это сделал, — непринуждённо отвечает Джисок, пожимая плечами.       — Тебе что, кто-то понравился? — хитро сощурив глаза, спрашивает Хёнджун.       — А если и да?       — Неужели? — Он широко распахивает глаза. — Ты же вечный девственник, ака «влюбляйтесь в кого угодно, а я пас»!       — Угу.       — Ну и кто это? Парень, девушка?       — Ким Чонсу.       В следующую секунду Джисоку приходится резко закрыть рот Хёнджуна рукой, и вибрация от его крика трогает ладонь.       — Как так вышло? Вы… мы… же знаем друг друга от силы пару дней…       Хёнджун хоть и задаёт наводящий вопрос, но всё же он где-то внутри себя прекрасно знает на него ответ.       Разве чувствам прикажешь? Кому, как не ему, знакомо это чувство — чувство, которое в один момент приносит эйфорию, а в другой просто загоняет в угол.       Именно так он влюбился в Сынмина.       Даже в тех книгах, что его заставляла читать тётушка, всегда пишут: «Чувства неподвластны разуму».       Порой, как бы ты ни хотел объяснить, что бушует внутри тебя, тебя просто манит к человеку. Словно в крови прописан задолго код — непоколебимая матрица, где уже давно известен финал. И ты неподвластен этим законам.       Бессознательная привязанность.       И тебя манит, как будто вы противоположные полюса.

★

      Приоткрытая в аудиторию дверь ещё лучше пропускает оглушающую трель звонка, и Джисок срывается с места, наспех забрасывая в шоппер нотную тетрадь с изрисованными страницами и ручку. Преподаватель что-то кричит ему вслед, но ему абсолютно всё равно. Он еле протискивается сквозь толпу и оказывается на лестнице. Юркими разворотами он виляет между людьми, пытаясь скорее спуститься. Вот уже между головами виден холл. Внезапно Джисок кого-то задевает, вызывая бурю негативных эмоций в свою сторону и сильный толчок в спину. Равновесие вмиг теряется, и Джисок под смех толкнувшего влетает в цветастую спину и падает на мраморный пол у подножия лестницы, еле удерживаясь от того, чтобы проехаться по нему лицом. Ну, зато он довольно быстро спустился. Разношерстные парни и девушки проходят мимо него, косо смотря на то, как он пытается встать.       — Эй, ты в порядке? — парень, в которого он врезался, подбегает к нему и садится рядом. — Куда ты так спешишь?       — Ищу кое-кого, — бросает он и встаёт, опираясь на плечо парня. — Спасибо за помощь.       — Кого? Может, я смогу тебе помочь, я многих здесь знаю.       Джисок поднимает взгляд на лицо парня. Его внешность чем-то напоминает Сникерса. Он получился при скрещивании хомяка и человека?       — Ким Чонсу. Знаешь такого? — спрашивает он, и губы парня растягиваются в улыбку.       — Конечно! Чонсу — мой однокурсник. Могу отвести тебя к нему. Я Ку Гониль, если что. — Гониль подмигивает и жестом показывает Джисоку идти за ним. — А зачем он тебе?       — Друзья. Вчера он был у меня и забыл свою папку с нотами. Хочу отдать, — отрезает Джисок, надеясь на то, что он ничего не заподозрит. А то, быть может, придётся правду рассказать.       — Давай я отдам? — спрашивает Гониль, но Джисок отрицательно качает головой.       — Не-е, так нечестно. Мне нужно перекинуться с ним парой слов.       Гониль пожимает плечами, поворачивает за угол и внезапно останавливается. Шедший по пятам за ним Джисок снова влетает в него и, дабы узнать, что его остановило, выглядывает из-за спины.       — О, Чонсу, постой! — восклицает Гониль и показывает на Джисока.       Сердце последнего будто бы отрывается от всех сосудиков и артерий и падает куда-то в район желудка, продолжая лихорадочно стучать уже там.       Джисок резко хватает Чонсу за руку и, прокричав сухие слова благодарности Гонилю, тащит его в ближайший туалет. Дверь закрывается на щеколду, и в голове Чонсу что-то взрывается. Быть может, это мозг, не желающий продумывать эту ситуацию.       — Что тебе нужно? — полушёпотом спрашивает он, пока Джисок подходит к нему всё ближе.       — Я хочу всё разъяснить, — отвечает тот.       Взгляды будто бы прикованы друг к другу невидимыми цепями. Расстояние сокращается, сокращаются и удары сердец. Ещё немного, и они остановятся. Интересно, согласились бы их родители на двойные похороны?       — Мне кажется, я разъяснил всё, когда писал тебе записку. — Чонсу пытается уйти, разорвать зрительный контакт, заткнуть вопящее о чувствах сердце.        Это неправильно. Джисок — друг. Всего лишь друг. Который переступил черту, разорвал все правила и принципы, что Чонсу так упорно выводил на белоснежных листах бумаги всю свою сознательную жизнь, заставил сердце бежать кросс каждый раз, когда тот попадал в поле зрения. Он не планировал влюбляться. Особенно в друга.       — А мне не понравилось это разъяснение. — Джисок толкает его обратно к стене.       — Чего ты от меня хочешь?       Джисок собирается с мыслями. Собирается долго. Руки начинают предательски дрожать, а дыхание сбивается, выдавая то, что Джисок нихуя не спокоен, и этот толчок к стене — простая показуха.       — Т… ты мне нравишься, Чонсу.       За эти слова хочется убить себя. Глаза жжёт. Те ангелочек и демонёнок на плечах сейчас имеют абсолютно разные эмоции: демонёнок готов погладить по голове, а ангелочек — вырвать все волосы и задушить своим светящимся нимбом.       Чонсу обескуражен. Он не знает, чего хочет больше: поцеловать Джисока или оттолкнуть его и уйти. В мыслях сейчас только телевизионные помехи и шуршащий шум. Он проводит руками по волосам, пытаясь успокоиться.       — Просто… — Джисок, кажется, сейчас заплачет. Он поднимает голову вверх, чтобы унять поступившие слёзы. — Просто ответь. Взаимно ли это?       Чонсу больно. Больно смотреть на то, как он еле держится, чтобы не разрыдаться. Ему тоже нравится Джисок. Наверное, даже больше, чем просто нравится. Возможно, Чонсу испытывает к нему то самое слово на букву «л».       — Джисок, — помехи пытаются собраться в мысли, но пока они просто рассыпаются, — это… это взаимно.       Джисок смотрит на него остекленевшими от слёз глазами. В голове всё ещё куча вопросов, но к произношению доступен только один:       — Тогда зачем ты ушёл сегодня? — Голос начинает дрожать. — Почему решил отдалиться? Я тоже живой человек, я впервые чувствую что-то подобное! Неужели я недостоин того, чтобы быть любимым хотя бы тобой?       — Я не хотел влюбляться ещё сильнее, — бормочет Чонсу, опустив голову. Джисок на пределе. Ещё немного, и он точно расплачется.       — Можешь ответить, что я должен сделать для того, чтобы ты не отдалялся от меня? — По щеке Джисока скатывается одинокая слеза и быстро меняет свой статус, когда из глаз начинают выкатываться ей подобные. Чонсу поднимает голову. Сердце дёргается от жалости. — За эти два дня ты… ты стал самым дорогим мне человеком. Можешь не верить. Но я не хочу терять тебя. Я… просто не выдержу.       Ладонь Чонсу ложится на его щёку, стирая мокрые дорожки. Глаза Джисока закрываются. Нутром Чонсу чувствует: сейчас ему морально плохо. Так у всех людей, чувствующих что-то друг к другу?       — Я никуда не денусь, — произносит Чонсу и обнимает его.       Мокрое лицо Джисока утыкается в плечо. Пару секунд — и Чонсу слышит утробные всхлипы и чувствует, как хрупкое тельце Джисока подрагивает в плаче.       — Кто же будет тогда учить меня комбинациям в Стрит Файтере? А кормить яннёмом и другими вкусностями? Я же без них не проживу!       Джисок усмехается и чуть отходит от Чонсу.       — Так что же мне сделать, чтобы ты остался со мной? — спрашивает он, и Чонсу чешет затылок.       — М-м-м… Удиви меня трижды. Например, сделай что-нибудь для меня, надень что-нибудь для меня. Но только неожиданно и оригинально. Тогда я смогу спокойно продолжить влюбляться в тебя.

★

      На уши давит рок, который Джисок обычно не слушает, но сейчас ему нужно отвлечься от поглотившего его плейлиста сопливой попсы, способной помочь разве что кошкам, скребущим на душе. Барабанный бит выбивает ненужные мысли из головы, стараясь запихнуть туда варианты решения загадки Чонсу. Голова лежит на руках, глаза закрыты, и Джисок чувствует, что он всё ближе и ближе к тому, чтобы заснуть.       Он мог бы с лёгкостью забить на те пафосные условия Чонсу. Мог бы, если бы его сердце не дрожало так сильно при его виде. Он сделает всё в лучшем виде. Джисок придумает какую-нибудь неожиданную штуку.       На плечо приземляется чья-то ладонь, и Джисок, поворачивая голову и открывая глаза, видит перед собой обеспокоенного Хёнджуна. Обычно он готов убить его за то, что тот сбежал с пары, но не сейчас. Хёнджун снимает с него наушники и садится рядом. В аудитории никого. Никто не помешает Джисоку излить ему душу.       — Что с тобой? Я видел, что тебе было очень грустно. Что-то случилось? — спрашивает он, кладя свою ладонь на кисть Джисока.       — Чонсу случился. Я признался ему. — Джисок опускает голову, снова прокручивая тот момент с признанием в голове.       — А он что?       — Сказал, что это взаимно. И пообещал, что останется со мной. Он не планировал влюбляться, но так уж вышло. Я спросил, что мне нужно сделать для того, чтобы он не отдалялся от меня. Он ответил, что я должен удивить его трижды. Что мне делать? Чем его удивлять? У меня креативности — ноль целых хрен десятых!       Глаза Джисока наполняются солёным стеклом, грозящимся разбиться в любую секунду. Хёнджун кивает и раскрывает руки для объятий. Он плохо умеет поддерживать словами, поэтому предпочитает решать такие моменты крепкими и тёплыми объятиями. Джисок влезает в них, утыкаясь носом в чёрную водолазку. Его руки начинают блуждать по спине, поглаживая. От осознания проблемы и её последствий Джисок снова начинает плакать. А что, если он не сможет удивить Чонсу? Что тогда?       Хёнджун слышит всхлипы и сжимает тельце ещё крепче, нашёптывая какие-то слова поддержки, которые слышал в дорамах. Он терпеливо ждёт, пока тот выплачется и отстранится. Его душа плачет вместе с Джисоком, а сердце переполняется сожалением.       — Джисок-и, — нежно произносит он, — всё хорошо, слышишь?       — Нет, не хорошо. Если я не удивлю Чонсу, то рискую потерять его! — вскрикивает Джисок.       На друга кричать не хочется, но сейчас это делает не он сам, а какая-то тайная личность внутри него.       — Хёнджун… он мне очень нравится. Могу даже сказать, что я люблю его. И если он возьмёт и исчезнет… мне будет очень больно. Он — моя первая любовь. И надеюсь, что последняя.       — М-да, Джисок-и, ты влип. — Хёнджун укоризненно качает головой. — Что мне с тобой делать?       — Помоги придумать, как его удивить! — восклицает Джисок, складывая руки в умоляющем жесте. Хёнджун усмехается.       — Если ты думаешь, что я твоя личная кладезь идей, ты сильно ошибаешься. Ну, даже не знаю… Подари открытку, воздушные шарики, например. — В его голове всплывает любимый с детства мультик «Вверх».       — Открытка… шарики… — Джисок задумывается и затуманенным взглядом смотрит куда-то вдаль. Внезапно его глаза широко распахиваются, а губы растягивает улыбка. — Точно! Спасибо огромнейшее, Хёнджун-и!       Он вскакивает с места, хватает шоппер за середину обеих ручек и только собирается побежать, как Хёнджун осторожно сжимает его запястье:       — Куда намылился? Я опять буду на музле без тебя? — спрашивает он, с опаской смотря на решительное лицо Джисока.       — Прости. Но от этого зависит моя жизнь и моё сердце! — отвечает тот и, подмигнув Хёнджуну, выбегает из аудитории.       В его руках за секунду оказывается телефон и открывается приложение мессенджера, а следом за ним — чат с Чонсу. youngkismylove скинь свой адрес. 15:36

meowyy

зачем? сталкеришь меня, да? (⁠@⁠_⁠@⁠)

15:37

youngkismylove нет, всего лишь хотел совершить покушение на твою жизнь. 15:37 youngkismylove какой смысл тебя сталкерить? я хочу отдать тебе кое-что. точнее, подарить. 15:37       Через пару минут на экране телефона высвечивается не только адрес Чонсу, но и маршрут от колледжа к его дому. Половина дела сделана. Остаётся сделать открытку и воздушные шарики. youngkismylove ты за минимализм или максимализм? 15:40

meowyy

господи, о чём ты? ㅠㅠ

15:41

youngkismylove да ёпта. 15:42 youngkismylove минимализм — это когда всяких украшений, бирюлек и остальной фигни мало, либо вообще нет. 15:43 youngkismylove а максимализм — это всё, что я только что написал, только наоборот. 15:43

meowyy

ааа

15:43

youngkismylove агааа 15:43

meowyy

что бы ты там ни задумал, я выберу минимализм.

15:43

      Пока Джисок бежит домой, в его голове складывается картинка того, что он удумал. Это, конечно, практически банальная ситуация для тех, кто влюблён. Но раз это запало ему в голову, он вряд ли уже отступит от намеченных планов.       Ему очень забавно переписываться с Чонсу. Он так мило отреагировал на его вопрос о предпочтениях в дизайне! Под рёбрами дико колет, и это не усталость от бега.       Это уже ставшее родным за сегодня чувство переживания. А вдруг всё пойдёт не по плану? Вдруг Чонсу не удивится? Вообще, открытка — не такой уж и экстраординарный подарок. Хотя, по идее, запомниться должен не сам подарок, а то, как его преподнесли.       Но зачем Чонсу так проверяет его? Неужто для того, чтобы прочувствовать его верность и узнать, на что он готов? Возможное недоверие заставляет бабочек в животе перематывать свой жизненный цикл на стадию гусениц, снова неуклюже ползая и оставляя после себя скользкое ощущение дискомфорта. Джисок никогда не то чтобы не испытывал подобного — он даже ничего толком не делал для другого человека. Хёнджун — это совсем другое. Они хоть и друзья, но обычно, чтобы загладить свою вину, Джисоку стоит сказать лишь одно слово: «тайяки». Тогда он автоматически получает прощение Хёнджуна и, что, наверное, самое главное, — милую улыбку. Его друг слишком предсказуем и однообразен. А Чонсу — другой. Чёрт знает, что он может выкинуть.       На бегу Джисок рыщет по карманам собственных штанов, выгребая оттуда все свои карманные деньги. Некоторая часть накоплена совсем для другого, например, на виниловые наклейки, которые должны вскоре поблёскивать на его гитаре. Но сейчас не до наклеек. Сейчас его интересует только Ким Чонсу и чувства к нему.       Почему за эти несколько дней этот парень стал так близок ему? Почему так хочется положить перед его ногами весь мир? Почему сегодня Джисок так часто задаёт себе вопрос «почему»?       Стоит только задуматься об этом, как сотни коконов внутри вновь превращаются в бабочек, что стремительно таранят все органы, а касание крыльев самого сердца заставляет его лишь запуститься ещё сильнее.       Джисок влетает в нескольких людей, на бегу извиняясь и получая в ответ самые вычурные ругательства. Глаза останавливаются на доме, и душа ликует. Сейчас остаётся сделать открытку и найти шарики.       Домой он не заходит — влетает, даже не скидывая олимпийку. Вслед слышится голос мамы и крик Дасоль, но ему сейчас всё равно. Дверь комнаты захлопывается на замок, и хрупкое тело резко приземляется на крутящийся белый стул.       В руки быстро заползают маркеры и белая, немного шершавая бумага. Джисок немного думает, глядя на разложенные на столе предметы для рисования, и кладёт рядом чёрную гелевую ручку.       И вдруг он понимает, что не имеет понятия о том, что рисовать.       Пара минут уходит на прочёсывание Пинтереста, и Джисок почти отчаивается, когда не находит ничего подходящего. Как вдруг его взгляд внезапно падает на выглядывающую из горы листов бумаги и ненужных нот, которые скачивались и распечатывались для того, чтобы сыграть их на гитаре и выложить на Ютуб пару лет назад, — периодическую таблицу химических элементов. В школе Джисок ненавидел химию лютой ненавистью, а сейчас, похоже, она ему пригодится. Буквы. А Чонсу как-то говорил, что очень любит химию. Глаза мечутся на первый попавшийся элемент — йод. Потом в поле зрения попадает лютеций. Уже получается «I Lu». Нужны ещё буквы «V» и «U». Через пару секунд поисков взгляд упирается в ванадий, а пробежавшись чуть ниже по строчкам, встречает уран. «I LuV U». Ну кто Джисок, если не гений?       В пальцах оказывается гелевая ручка, бумага ровно сворачивается напополам, а потом разворачивается, готовясь принять порыв вдохновения молодого человека.       Ким Чонсу! Йод, лютеций, ванадий, уран! ♡

от того, кто послал химию в год её введения в свою школьную программу: -)

      Пара взмахов маркерами, и вот на бумаге уже красуется милое сердечко, а потом второе. А на обложке открытки Джисок решает написать текст одной из своих любимых песен.

How to love

Как любить

전혀 모르겠어

Я понятия не имею.

누가 좀 알려줘

Кто-нибудь, скажите мне.

그게 그렇게나 좋다던데

Я сказал, что это было так здорово.

Tell me how to love

Скажи мне, как любить

너무나 어려워

Это так сложно.

그 사랑이란 거 나도 해 보고 싶어

Я тоже хочу попробовать эту любовь.

해 보자고

Давай сделаем это.

'Cause I'm ready

Потому что я готов

      — Джисок-и-и-и!       Джисок едва не падает со стула, слыша голос одной из двух сестёр. По отсутствию слова «оппа» он понимает, что сейчас начнётся допрос с пристрастиями от Миён. Он подходит к двери и чуть приоткрывает её, высовываясь в щель.       — Ты чего закрылся?       — Э-э… занят… занят я! — выпаливает Джисок, и Миён прижимается к двери лицом.       — Да? У меня телефон заглючил, можешь посмотреть, пожалуйста?       — Купи уже себе новый, боже. Давай сюда.       Он открывает дверь чуть шире, чтобы сестра просунула телефон, но вместо этого она резко распахивает дверь и заходит в комнату.       — Ого, что это у тебя тут? — Взгляд сестры падает на стол с открыткой, и она берёт её в руки. — Сердечки?       — Твою мать, Миён, положи на место и выйди, если тебе ничего не надо! — вскрикивает Джисок и пытается забрать у неё открытку. — Ну пожалуйста! Мне это очень дорого!       — Ким Чонсу? — Глаза Миён распахиваются в удивлении, а изо рта вырывается безмолвный крик: — Это… это который вчера тут был?!       — Какая тебе разница?       — Ты признался ему в любви?       — Ещё утром. Отстань, пожалуйста.       Миён визжит и бросается на кровать, нанося удары по ней. Джисок цокает, закатывая глаза и кладя выпущенную из рук сестры открытку на стол.       — Я в шоке! — Лицо Миён отрывается от матраса. — Не думала, что ты такой смелый! Я бы Кёнмину в жизни первой не призналась!       Джисок внезапно задумывается. Кёнмин… Точно! И как же он сразу не вспомнил о нём?       — Миён! Ты помнишь, как на твой прошлый день рождения твой Кёнмин подарил тебе пятнадцать гелиевых шариков? — Джисок трясёт сестру, взяв её за плечи. Та на секунду задумывается, а потом её губы расплываются в тёплой улыбке.       — Да! И что ты хотел?       — Можешь попросить Кёнмина о трёх гелиевых шариках к сегодняшнему вечеру? Пожалуйста! Пожалуйста-пожалуйста!       — А что мне за это будет?       — М-м-м… Постер с Лил Пипом?       — Да! Да-да-да! Будут тебе шарики… через… через три часа!       Миён чмокает его в щёку и выбегает из комнаты, а Джисок остаётся стоять с улыбкой на лице. Он берёт в руки открытку и падает на кровать, в предвкушении вечера крепко прижимая бумагу к груди.