Водоворот Дракона

      — Том? Как Том М. Реддл? — резко перебил меня Саске. Я как раз вводил его в курс всех заключений сегодняшнего дня, и он меня прервал в моменте пересказа слов Синтии Блишвик о помешательстве Джинни на злосчастном дневнике в черной обложке.       — Хм? Ах да, дело Хагрида. Думаешь, тут замешан староста Слизерина пятидесятилетней давности? — Возможно, я бы и не обратил внимания на эту деталь, если бы Саске не зацепился за это имя.       — Кто знает? Может, это простое совпадение, но их как-то слишком много в этом деле, не находишь?       Рон только и смотрел на нас с распахнутым ртом, пока мы с Саске обсуждали и спорили о деле, еле поспевая за ходом наших рассуждений. Единственный раз, когда он решился нас прервать, когда удивился цели нашего похода: «Туалет для девочек?».       — М-хм, — промычал я, отмечая, что либо чары на двери успели к этому времени подвыветриться, либо кто-то специально снял часть перед нашим приходом. Не хочется сейчас думать о теории заговора, но с чем-то тут трудно спорить при всех обстоятельствах.       Качнув головой, дабы избавиться от лишних мыслей, я сосредоточился и разбил оставшиеся защитные заклинания на двери, тут же ее раскрывая и проходя вперед. Почувствовав откат от манипуляций с природной чакрой, сопровождающийся головокружением и пощипыванием в носу, не долго думая, стер рукавом капли крови и залпом выпил заготовленное зелье.       — Что это? — тут же спросил Саске, хмуря брови.       — Это то, что мне не даст свалиться в обморок в ближайшие часа три, — под моим объяснением взгляд не стал менее острым. Мне ничего не оставалось, кроме как закатить глаза и повести рукой, повторяясь: — Ну это все управление магией вокруг, все дела, понимаешь?       — Что?       — Забей пока, Рон, я потом тебе объясню, — не стал терять время, сразу же отдавая приказ домовику: — Тони, принеси оговоренное оружие и захвати мою шкатулку с оберегами. — А после обратился к парням, в частности, к до сих пор хмурому Саске, доставая новую склянку. — На это уйдет пара минут, а пока протяните руки.       — Мне кажется, или это похоже на кровь единорога? — с опаской спросил Рон. На поднятую бровь он пояснил: — В прошлом году Фред с Джорджем отбывали наказание в Запретном лесу и видели жертв Квирелла…       — Да, она самая. Но не беспокойтесь, эта кровь не проклята, единорога я не убивал и собирал ее под специальным ритуалом.       — Это связано с той историей с кентаврами, которую ты так не хочешь мне рассказывать?       — Я обещал рассказать ее позже. А теперь — ваши руки, — наконец дождавшись, я налил на ладони крошечные лужицы в ладони и, подавая пример, первым проглотил свою порцию, тут же предупреждая: — Это не панацея от смерти, а временное решение для возникшей проблемы — если вас ранят, лучше сразу заняться лечением. И я не уверен, кто в игре в гляделки с василиском окажется победителем, да и ядовитые клыки под сомнением, поэтому настоятельно рекомендую всеми доступными методами избегайте прямого взгляда змеюки и ее зубов. — Что-то подобное я, кажется, уже говорил Саске и Гермионе, но будет не лишним повторить. К тому же, Рон так точно еще этого не слышал.       — Погоди, ты говоришь о настоящем василиске?!       — А ты чем слушал, Рон?       — Я не думал, что ты подразумевал василиска БУКВАЛЬНО! — эмоционально всплеснул он руками.       — Ты еще можешь повернуть назад и вернуться обратно в общежитие, — предложил Саске между делом.       — Я не…       — Тони принес, что просил у него мастер Драко! — оборонительную речь Рона прервало появление домового эльфа, еле удерживающего в худощавых ручках всё оружие и ларец.       — Спасибо, Тони, — тут же забрал у него увесистый меч и протянул его Учихе, а пару кинжалов прикрепил позади своего пояса. Проверив удобство изъятия, увидел, как Саске вполне неплохо размахивает мечом на пробу, и поспешил его предостеречь от необдуманного действия: — Аккуратно, не порежься — это гоблинская работа, неизвестно сколько проклятий она успела в себя впитать за кучу столетий.       Зная, против чего предстоит сражаться, я подошел к делу серьезно. Хотя я не могу сказать, что было так уж трудно достать гоблинский меч. Можно сказать, нам очень повезло, что в пятнадцатом веке мой очередной предок решил выделиться и сделал невероятно дорогой заказ у Рагнука Восьмого — потомка создателя меча Гриффиндора, самого короля гоблинов Рагнука Первого Великого.       Да, да, Септимию Малфою захотелось именно копию легендарного меча, но в стиле Слизерина, с изумрудами. И, конечно, без типичных завихрений узоров Малфоев тут не обошлось. Поэтому, скорее всего, на первоисточник он вообще вряд ли похож.       Я мог бы долго распинаться о ценности этого меча, да время сейчас тратить на это не с руки. К тому же, вряд ли парни это оценят и при других обстоятельствах. Эту историю следует оставить на таких же чопорных выпендрежников, как мои родители и их многочисленные друзья. Для них же подготовлено с десяток различных повестей о эпичных сражениях с этим мечом, включая участие в войне против самих гоблинов уже в семнадцатом веке.       Единственное, что можно было упомянуть, — если мы проебем меч, Люциус мне голову с плеч скрутит: всего пару лет назад отец за него заплатил херову тучу золота.       А всё потому, что по законам гоблинов проданный меч не становится собственностью покупателя, а принадлежит создателю изделия. Из-за этого перед тем, как меч и некоторые другие артефакты гоблинской работы перейдут по наследству, нужно выплатить комиссию этим жадным существам, если вы не хотите испортить с ними деловых отношений. Что, конечно, Малфои не станут делать ни при каких обстоятельствах. Да, даже с учетом всех восстаний гоблинов. А то, что цена за выкуп поднялась в несколько раз — все это мелочи.       Задумываться же, как Люциус воспримет пропажу семейных реликвий с самого видного места (постамент для величественного меча над камином в холле и декоративный щит в кабинете отца для пары арабских клинков), я и подавно не хотел.       — Домашние эльфы, гоблинские мечи, Малфои! — бурчал себе под нос Рональд и уже громче спросил, поглядывая на мои кинжалы: — А для меня что-нибудь есть?       — Ты не подготовлен, поэтому сражаться не будешь, — качнул я головой. Я могу понять чувства Рона, но ничего с этим сделать не могу. Желая приободрить мальчика, я хлопнул того по плечу, проходя мимо него к Тон-чану: — Но есть кое-что другое. Секундочку, — пошарив в ларце, отсеяв с ненужными сейчас свойствами и пустые украшения, вытащил пару колец и цепочку с округлым кулоном. Перстень с прямоугольным сапфиром передал Рону, колье с изумрудом — Саске, сам же надел на средний палец левой руки широкое кольцо из белого металла. — Я точно не помню, какую защиту эти обереги обеспечивают, поэтому распределил по цветам, — неловко усмехнулся я.       Скинул с плеч мантию и махнул рукой Тон-чану, прося ее убрать и привести птицу. Не теряя времени, принялся за инструктаж:       — План прост, как пара кнатов: мы по-тихому спускаемся в канализацию и также тихо ищем сестру Рона, а дальше действуем по ситуации. Нам необходимо разделить Джинни с ее дневником, если будет сопротивляться, девочку придется оглушить и связать. После этого Рон хватает свою сестру и тут же мчится к учителям и мадам Помфри. Если до этого нам помешает василиск, я беру его на себя, так как я единственный, кто сможет сражаться с ним с закрытыми глазами. А вы в то время занимаетесь обезоруживанием Джинни, затем Гарри помогает мне с убийством змея.       — Почему ты считаешь Джинни врагом, вдруг ее похитили и настоящий Наследник Слизерина держит ее в заложниках? — возмутился Рон.       — В таком случае вы с Гарри также разбираетесь с Наследником. Если василиска не будет на месте, мы с Гарри берем Наследника на себя, а ты уводишь сестру. Но будет все же надежнее, если ты ее свяжешь. И не забывайте главное — разделить проклятый предмет с одержимой девочкой. Еще вопросы? Нет? Тогда, Гарри, пошипи на этот умывальник.       На удивление, Саске продолжил сохранять тишину на протяжении всего инструктажа. Только когда я обратился к нему с просьбой, он кинул на меня тяжелый взгляд, прежде чем заняться делом. Неужели начал что-то подозревать? Даже если так, он тоже должен понимать, что выяснять все это несвоевременно.       Когда шипение начало приносить свои плоды в виде движения раковин, одновременно раздалось смачное «Кука-ре-ку!» и оглушительный девчачий визг:       — А-а-а! Что вы тут делаете в МОЕМ ТУАЛЕТЕ?!..       — Миртл… — скривился я, потирая ухо. Как же «вовремя» она решила вернуться.       — Что это? — вертел головой Рон, смотря то на визжащий призрак, то на Тон-чана с петухом.       — Да КАК ВЫ СМЕЕТЕ!..       — Если нам повезет, мы сможем обойтись и без оружия…       — …Я ПОЗОВУ! — продолжала надрываться деваха.       — Да заткнись ты уже! — не выдержал этих воплей. — Зови кого хочешь, но знай, что так ты лишишься единственного шанса быть отомщенной своему убийце.       — Что? — икнула Миртл, хлопая маленькими глазками через мутные стекла очков и подлетая ближе.       — А ты подумай об обстоятельствах своей смерти и о том, что здесь происходит. Пока думаешь, можешь отлететь в свою кабинку и не мешать нам.       — Ты злой! Злой, жестокий мальчишка, у-уу! — снова завыла она, и всё же послушно отлетела к своей кабинке. Следом я избавился от второго источника шума с помощью Селенцио, наслаждаясь относительной тишиной, прерываемой только сдавленными всхлипами Миртл.       Я с раздражением выдохнул, покачал головой и, забрав петуха у Тони, приблизился к Саске. Открывшаяся дыра в полу с видом на беспросветную пропасть без видимого дна не внушала доверия. Заглянув в зеленые глаза, я изогнул бровь: «Лестница?». Учиха ответил скупым шипением, отозвавшимся скрипучим движением блоков.       Махнув рукой, я молча отдал приказ выступать и первым начал спуск. Следом за мной молча ступал Саске, за ним — Рон.       К счастью, звука смещения раковин так и не последовало. Значит, ничего не будет мешать нашему возвращению. Но то, что мы успели запыхаться за пять минут спуска по крутой винтовой лестнице, говорит, что подъем будет не так-то и прост. С досадой я подумал, что лучше было бы захватить метлы. Хотя и с ними, скорее всего, было бы проблематично передвигаться — диаметр отвесной трубы был не шире высоты среднестатистического взрослого человека. С другой стороны, можно посчитать это и благом — значит, и василиск не будет столь гигантским.       Эту мысль пришлось сразу же пересмотреть: при первом же повороте подземного туннеля мы столкнулись со сброшенной шкурой змеи, чей размер был не менее пятидесяти футов. Саске раздраженно ругался и шипел, пытаясь отцепить от себя пальцы переволновавшегося Рона.       — Тише, — шикнул на них, приглядываясь к трещинам на потолке и стенах в мутном пламени Люмоса. Учиха тоже обратил на это внимание.       — Похоже, змея тут бесновалась, пытаясь избавиться от старой чешуи. Туннель может обвалиться в любую минуту, — вполголоса объяснял наш эксперт по змеям и мокрым подземельям. Под ногами раздавалось всё больше хруста костей мелких животных — свидетельство частых передвижений василиска в этом месте. И, как будто я сам не понимаю, Саске решил мне напомнить: — Внимательней сканируй окружение, нам сейчас не нужны сюрпризы.       — Тц, тогда не отвлекай меня.       — Хн.       «Змеи, змеи, почему всегда эти ебанные змеи?» — со злобной досадой думал я, наблюдая за шипением Саске на двух гигантских змей с такими же изумрудными глазами, как и у него. К счастью, каменные изваяния практически бесшумно передвигались по стене, обнаруженной нами после очередного поворота туннеля.       Заглянув в открывшийся проход, я заметил на стенах нового коридора, уже похожего на знакомые сооружения замка, маленькие зеленые огоньки, освещающие проход в какой-то зал. Прислушавшись к ощущениям, кое-что подметил, о чем сразу же решил поделиться с остальными, отведя их чуть в сторону, дабы не создать эхо.       — Впереди я засек только один источник магии, человеческий. Василиск находится либо дальше зала, либо бродит где-то еще.       — Джинни? — прошептал Рон.       — Не знаю. На всякий случай держись позади нас и жди сигнала. Что бы ты ни увидел — не теряй голову от чувств. Гарри, одолжишь ему мантию?       Саске скривился, но мантию-невидимку всё же передал.       Потушив свет на палочках, мы тем же строем двинулись внутрь. Вскоре исчез толк передвигаться крадучись — мы достигли холла, окруженного бассейнами с бесчисленными статуями змей, апогеем которого стала возвышающаяся до самого потолка исполинская статуя лысого деда с длиннющей бородой в тоге в конце зала. И прямо между босых ступней размещалась крохотная фигурка маленькой девочки. Ее огненно-рыжие волосы разметались по каменному полу, утопая в прозрачных лужах вместе с черной мантией, резко контрастирующей с ужасно бледной кожей, в тусклом зеленоватом свете делая похожей ее на труп.       — Джинни! — раздался крик Рона, и следом за ним всплеск бегущих шагов.       — Сказал же не терять голову, — в раздражении я скрипнул зубами. Хотелось приложиться о лицо ладонью, да руки заняты.              Пришлось следовать за невидимкой, не забывая смотреть по сторонам и продолжать отслеживать внутренним чутьем окружение. В этот раз Саске пошел впереди меня. И, подойдя к девочке, отбросил подальше черную тетрадку, принимаясь за первичный осмотр.       — Пульс есть, слабый. Она без сознания, — вынес он вердикт.       — Тони… Тони! — попытался позвать я своего эльфа. Но, как я подозревал ранее, магия домовых эльфов тут не действует. — Бесполезно, его здесь не дозовешься. Уноси сестру, Рон, — отдал я приказ, эхом отразившийся от застоявшейся воды в бассейнах и тут же утонувший в мокром лабиринте тысячи труб.       Стоявшая тишина казалась слишком густой, затхлой и напряженной, а тени — зловещими. Мерцание огней создавали мираж жизни в глазах змеиных статуй, что возмущенно следили за вторженцами Тайной комнаты. Стены гудели древней магией, мешая чутью. Они же не пропускают магию извне.       Понаблюдав немного за тем, как Саске помогал взвалить бессознательную Джинни на плечи Рона, предварительно связанную под возмущение ее брата, и заново прятал их под мантией, я в последний раз окинул взглядом мрачный зал. Как только Рон уйдет, нам с Саске нужно будет все тут проверить и по возможности обезвредить василиска.       Кстати об этом, настала пора раздаться пению утренней птички! Только я навел волшебную палочку на петуха, желая вернуть ему голос, как краем глаза заметил какое-то свечение. В последний момент увернувшись, я услышал сбоку произнесение защитного заклинания от Саске.       — Ну вот… — с разочарованием посмотрел я на петуха. Точнее, на половинку его тушки, оставшейся в моей руке, которую тут же отбросил. Еще и в липкой крови теперь весь, даттебае.       — Драко, опять!       — А что я? Я этого чувака не чувствую! — возмущенно указал я на парня, плавно вышедшего из тени гигантской статуи и с любопытством теперь наблюдающего за нами.       — У него палочка Джинни! — разозлился Рон, подмечая, как незнакомец играется с ней, крутя ее между длинных пальцев.       — Уходи, Рон, — подтолкнул Саске невидимого мальчика.       — Но…       — Спасение жизни твоей сестры важнее! Не теряй времени, ей срочно нужна врачебная помощь, — уговаривал его он, не отрывая сосредоточенного взгляда от неизвестного старшекурсника в слизеринской форме.       — Малышке Джинни это уже не поможет, — раздался вкрадчивый голос незнакомца с мягкой улыбкой.       — Иди уже! — не слушая его, Учиха подтолкнул гриффиндорца еще раз. После чего, наконец, Рон тронулся с места шумным всплеском, крича на бегу:       — Будьте осторожны! Я позову учителей!       Тем временем незнакомец не показывал и толики тревоги на лице, продолжая улыбаться. Наоборот, он всем своим видом демонстрировал уверенность и снисхождение, будто именно с его позволения Рон ушел. С каждым шагом, проделанным с кошачьей грацией, его улыбка становилась лишь шире.       В более ярком освещении стали видны и его выдающиеся внешние данные: высокий рост, широкие плечи, общая стройность гармоничного телосложения подростка, аристократические черты лица с прямой тонкой переносицей, темные глаза с острым взглядом, такие же темные волосы.       Это не тот человек, которого можно с легкостью забыть при встрече. Поэтому я могу утверждать, что сейчас этот юноша не является студентом Хогвартса, а тем более старостой. Судя по реакции Саске, он того же мнения, несмотря на общий с ним факультет. К тому же, блеклая тень от проходящего насквозь света может говорить о том, что мы имеем дело с призраком. Гораздо более живым, чем Миртл, но все же призраком.       — Надо же, как необычно наблюдать за слаженной работой представителей Гриффиндора со слизеринцем. Так же необычно, как видеть ваши цвета, — размеренным тоном шелкового голоса незнакомец оглядывал нас, остановив свой взгляд на мне, — платиновые волосы и эти черты… Не ошибусь ли я, предположив твое родство с благородным семейством Малфоев? Уж слишком ты похож на Абраксаса.       — Какой же ты древний, если сравниваешь меня с моим дедом, — фыркнул я.       — Дедушка? Хм… Он был на год старше меня, и мы, с вашего позволения так сказать, были друзьями по факультету, объединенные общими интересами. Как у него дела? И мне интересно узнать, как же он отреагировал на твое распределение на Гриффиндор?       — Он умер три года назад и не успел получить эту новость.       — Какая досада, — с той же улыбкой произнес он. К этому моменту я уже начал подозревать некие психические отклонения у этого индивидуума, делающие его непредсказуемым и опасным человеком. Не удивлюсь, что он сможет также улыбаться и попутно кого-то расчленять на части.       — Ты Том Реддл? — спросил его Саске.       — Верно, — еще шире улыбнулся Реддл, отчего его мимика стала более хищной. И то, с какой жадностью он стал разглядывать Учиху, мне совсем не понравилось. — А ты, я полагаю, должен быть Гарри Поттером. Джинни мне так много о тебе рассказывала: о том, какие у тебя красивые зеленые глаза, какой ты благородный и храбрый. Она свято верила, что тебя лишь по какой-то несуразной ошибке распределили на факультет Слизерина, так и не догадываясь о величии для самых избранных для этого факультета. А эти бесконечные оды твоему шраму, благодаря которому ты стал так известен? Мерлин, я действительно устал это слушать. Хотя, признаюсь, мне тоже интересно узнать о тебе больше. Как же ты смог победить величайшего волшебника всех времен в годовалом возрасте? В чем же твой секрет?       — Величайший волшебник, неужели ты имеешь в виду Волдеморта? Только не говори, что ты его какая-то младшая версия, — скривился Саске.       — Какой же ты догадливый.       Саске с крайне мрачным видом посмотрел на меня. Тут даже без чтения мыслей можно сказать, о чем он думает: «Я же говорил — опять ОН!».       — Ответь честно, Реддл, вы с Дамблдором договорились изводить меня каждый год? Что же вы планируете делать в следующем?       — С Дамблдором? — недоверчиво переспросил Реддл, исказив черты в нелицеприятную гримасу, будто бы Саске нанес ему самое гадкое оскорбление. — С этим отвратительным стариком меня всегда связывала только взаимная неприязнь. Он всегда следил за мной, смотрел с подозрением, принижал мои оценки, несмотря на лучшие показатели по трансфигурации во всем Хогвартсе. Я всегда в его глазах был недостойным, худшим из грязнокровок, несмотря на мою родословную с самим Салазаром Слизерином!       — От чего же? — с искренним любопытством поинтересовался я, наблюдая такой яркий поток ненависти в подростке. Мне всегда было интересно узнать, что побудило Волдеморта на то, кем он стал и что сделал.       — Я ему не понравился с первого взгляда. Видите ли, я с рождения рос в нищем приюте, но не был похож на остальных его обитателей. Был особенным и прекрасно осознавал это, — самодовольно подчеркнул он свою принадлежность к волшебникам. — Окружающие тоже заметили эту особенность, оттого ни они, ни тем более я не горели желанием идти на сближение. Это, в свою очередь, привело к ряду некоторых неприятных происшествий с моим участием. Когда же пришел Дамблдор, чтобы передать мне письмо из Хогвартса, наша матрона, миссис Коул, не преминула тут же сообщить ему обо всех этих инцидентах, выставив меня настоящим монстром. Так что еще до нашей встречи он был полон предубеждений обо мне. А наше непременное знакомство лишь все усугубило.       Признаюсь, тут есть доля моей вины: до прихода Дамблдора я неоднократно был подвержен обследованию психиатров и священнослужителей, убежденных, что во мне сидит сам Дьявол и что его необходимо из меня вытравить любыми методами. Поэтому неудивительно, что я отнесся с недоверием к предложению отправиться с этим подозрительным мужчиной в «школу волшебства» и требовал доказательств. И он мне их предоставил… создав иллюзию поджога комода со всеми моими вещами. А сразу после этого обвинил меня в воровстве, потребовав вернуть все украденные безделушки их владельцам. Но главной моей ошибкой можно считать вопрос перед его уходом, нормальна ли моя способность разговаривать со змеями? Его ледяной взгляд должен был сказать мне больше, но я, как наивный мальчишка, с гнетущим разочарованием поверил словам взрослого, что в этом нет ничего особенного.       Чем дольше я слушал, тем меньше нравилась эта история. И, похоже, на этом всё не закончилось.       Реддл подтвердил мои опасения, продолжив излагать свой рассказ с еще большей эмоциональной окраской:       — Я до последнего не верил россказням старика, но когда увидел сам Хогвартс… Не могу даже выразить словами всю глубину восхищения, которую ощутил в этот момент осознания, что волшебство реально.       К сожалению, сама сказка не стала столь радостной. Оборванец в поношенной одежде, без волшебной фамилии, с отсутствием манер приличного общества, да еще и с акцентом рабочего класса Лондона… На собственном факультете отношение ко мне было не лучше, чем к уличной крысе. Первый год был самым трудным: бесконечные оскорбления и издевательства, нескончаемое чувство одиночества и собственного бессилия. Я совершенно ничего не мог им противопоставить. И поэтому учился. Днем и ночью, в любую свободную минуту я читал все, до чего мог добраться. Хотел стать лучше, сильнее тех, кто меня задирал. И, в конечном итоге, добился этого. Уже на втором году никто не смел мне лишнего слова сказать, но продолжали тихо ненавидеть и за спиной называть зазнавшейся грязнокровкой. А в конце третьего те же люди стали преклоняться перед этой самой «грязнокровкой», боготворили и не прекращали заискивать.       Представьте мое удивление, когда из-за какой-то малейшей случайности выяснялось, что способность разговаривать со змеями совсем не обычна, а говорит о исключительности родословной самого Салазара Слизерина.       Три года! Все это время Дамблдор знал об этом и молчал! Когда я мучился в поисках хоть одной заметки, одного единственного упоминания в архивах о фамилии Реддл, говорящего, что я не такой грязнокровный, как все вокруг считают, что моя превосходящая окружающих волшебная сила откуда-то взялась. Когда я терзался в сомнениях — он знал!       Конечно, немногие верили в мою принадлежность к Слизерину, что парселтанг не — простая случайность. Поэтому весь четвертый год я потратил на то, чтоб подтвердить свое родство. К счастью, моя мать оставила мне одну зацепку — мое второе имя, Марволо. Так я нашел статью в старом выпуске «Пророка» об аресте Марволо Гонта, а от него отследил по генеалогическому древу родство с ветвью Слизерина.       Если бы это только могло решить все мои проблемы…       Самое худшее, что к тому времени вовсю шла ужасающая война, о которой почти никто не слышал. Все волшебники были абсолютно равнодушны к происходящему кошмару, который их не касался. Подумаешь, маглы убивают друг друга, им-то что? А мне приходилось возвращаться в горящий Лондон каждое лето, когда с неба падали тысячи бомб. Я прятался в подвалах и метро вместе с остальными сиротами, сжимая в руках волшебную палочку, которой не мог воспользоваться из-за глупого запрета, совершенно бессильный. Молился всем божествам подряд, чтобы не умереть в безызвестии, похороненный под звуки сирен в братской могиле. Кто будет вспоминать какого-то Тома Риддла? Пусть он блестящий студент с лучшими оценками и острым умом, пусть он потомок Слизерина — всем также будет все равно на его смерть.       Я каждый раз умолял директора Армандо Диппета оставить меня на лето в Хогвартсе, говорил, что согласен выполнять любую работу, даже самую черновую — дайте только шанс, только не заставляйте возвращаться к этому кошмару. Каждый раз Диппет говорил, что подумает, а затем, после совещания с замдиректора, Дамблдором, отвечал одно и то же: «К сожалению, Том, правила есть правила, я не могу позволить тебе остаться в замке». Наверное, Дамблдор рассчитывал, что это научит меня смирению, — с злостью сплюнул Реддл ненавистное имя. — Получив еще один отказ, я планировал отправиться к своим родственникам. Не знаю, получилось ли это у моего другого «Я». Но на случай неудачи я перестраховался: опасаясь смерти, я оказался заперт на пятьдесят лет в этом самом дневнике. Заперт, но не мертв. И теперь мне предоставился шанс освободиться от страниц книги.       Так будете ли вы винить меня в простом желании выжить и быть свободным от своих оков?       На этот вопрос не так просто ответить. Не думаю, что шиноби, которые с пеленок росли с мыслью, что их жизнь не так важна перед лицом долга, вообще способны на это. Поэтому мы с Саске сохранили тишину.       Вместо этого я решил подобраться ближе к сути встречным вопросом:       — И как же во всю эту историю вписывается всё это? — обвел я рукой окружающую обстановку.       — Еще до создания дневника я хотел сделать хоть что-то великое. Я не мог умереть так просто. Поэтому задался целью найти свое наследие — Тайную комнату, где мы сейчас с вами находимся. Что тоже стало вовсе не легкой задачей.       Наверное, если бы я не вспомнил упоминание фамилии Гонтов в ранее прочитанной истории Хогвартса, где говорилось о создании системы водопровода замка под руководством некого Корвина Гонта, я бы не смог и помыслить о том, что вход мог бы быть запрятан моим предком в самом неприметном месте — в женском туалете. А уже отсюда я смог найти еще несколько проходов в замок и Запретный лес. И надо же, кто охранял это место — сам король змей, василиск!       — И после обнаружения ты не придумал ничего лучше, чем выпустить василиска охотиться на маглорожденных?       — Я не планировал охоту на грязнокровок. Лишь представить доказательство своего наследия перед самыми скептично настроенными последователями. Смерть Миртл Уоррен была случайностью: не в том месте, не в то время. Я был крайне осторожен, действуя только по ночам. Кто мог знать, что она будет в одной из кабинок после полуночи, а василиск сам захочет выйти на прогулку по замку?       — А как же все эти нападения в этом году? — продолжил я допытываться.       — Скажем так: безусловно, часть вины лежит на мне — я хотел насолить Дамблдору, но Джинни тоже причастна. Хоть и бессознательно, но именно она выбирала своих жертв, а всё из-за тебя, — указал он на Саске.       — Из-за меня? — недоверчиво переспросил тот.       — Ей не нравился мальчишка Криви. Она видела, как ты пытаешься избавиться от надоедливого мальчишки, и хотела подсобить. Джинни даже не поняла, что сделала, и даже пожалела о его нелепой смерти, считая, как и все, что он свалился с лестницы. Девочка, что дразнила ее из-за глупой валентинки с признанием, стала следующей жертвой. И она опять закрывала глаза на это. С твоей подругой все было иначе, Грейнджер повезло больше, но то, что она окаменела, как кошка завхоза, натолкнуло юную Уизли на мысль, что это уже не случайность. Но, как самое глупое существо, продолжала изливать свои переживания в дневнике, слишком поздно начав что-то подозревать.       — Ясно.       — И что, никаких обвинений или криков? — с неискренней обидой спросил Риддл.       — А толку? — парировал Саске скучающим тоном. — Твоя мотивация ясна, хотя методы ты выбираешь так себе, — повел он плечом.       — Знаете, вы меня действительно заинтересовали. Как насчет того, чтобы присоединиться ко мне? Вместе мы добьемся действительно великолепных высот.       Саске холодно рассмеялся:       — Ты серьезно?       — Конечно.       — Ну тогда… — протянул Учиха, встретившись со мной взглядом, вызвав у меня небольшой укол тревоги, улыбнулся только уголками губ и неспешно подошел к Реддлу. — Мой ответ… — протянул он правую ладонь для рукопожатия, — «нет»! — И, взмахнув левой с палочкой, кинул в него одно заклятие за другим.       Том Реддл тут же воздвиг вокруг себя непроницаемый щит простым движением палочки, не произнося и слова. Перехватив инициативу, я тоже стал посылать в него атакующие проклятия. В это же время Саске перевел налет заклинаний в пол и парочкой ловких движений описал круг вокруг Реддла, создав подобие барьера, не давая ему выбраться, для надежности продолжая махать палочкой и читать незнакомые мне заклинания.       — Глупцы! — гневно выкрикнул Реддл. А после жестко улыбнулся, пытаясь успокоиться, но его ноздри еще долго продолжали гневно дрыгаться туда-сюда в тяжелом дыхании: — Думаете, что сможете избавиться от меня так просто? Не пройдет и четверти часа, как Джиневра Уизли умрет, а магия вернется ко мне в полной мере. И тогда ничто не помешает мне выбраться из этой ничтожной преграды! Но еще до этого момента вы умрете… Хеяасса сассейхесс шахасс, — прошипел он последнее предложение, продолжая свою насмешку новым глумлением под скрежет движущихся камней у подножия статуи Слизерина. — Плачьте, молитесь и жалейте, что отклонили такое великодушное предложение — мне все равно — Лорд Волдеморт не прощает!       Последнее предложение явно было лишним. Можно даже пожалеть мальчишку: похоже, он создал себе альтер-эго, пытаясь уйти от самого себя, от ненависти к себе. Скорее всего, эта ненависть столь сильна, что тем самым он и начал свой кровавый путь, жаждя искоренить то, что презирал в самом себе.       Если была бы такая возможность, я бы попытался поговорить с ним. Но, судя по звукам, на это нет времени — василиск уже здесь.       — Ты хотел попробовать ослепить василиска — так вперед! А я пока попробую разобраться с дневником и избавиться от Реддла, — торопливо и бескомпромиссно стал распоряжаться Саске. И, хотя я это терпеть не могу, не стал с ним спорить.       — Хорошо! Только помни: не смотри и не оглядывайся, пока я не подам сигнал, что бы ты ни слышал!       — Помню, но ты все равно будь осторожен! — крикнул он мне вслед.       — Да, да, — пробормотал я.       С закрытыми глазами не так просто передвигаться: даже если я это делаю далеко не в первый раз, от желания хотя бы чуть-чуть подглядеть сложно избавиться. Тем более, что при битве с Мадарой режим сенджутсу Шести Путей позволял чувствовать окружение многим лучше, чем это я делаю сейчас инвалидными остатками прошлых умений.       Позади слышались обрывки разговора этих двоих, смешанного с новым шипением, на которое я не мог больше обращать внимания, сосредотачиваясь перед тем, что пришло в движение спереди с характерным всплеском мокрого пола.       К счастью, василиск тоже решил, что подвижная добыча поближе выглядит привлекательней, чем та, что дальше. Не знаю, что бы я мог сделать, если бы он своей целью сразу выбрал Саске.       А так мне пришлось лишь срочно убраться с пути змеюки и попытаться считать закономерность и скорость ее атак, как и примерные ее размеры и формы. Гигантская, быстрая дребедень, даттебае! Но, на удачу, не такая молниеносно-быстрая, как обычная змея, на подобии тех призывных, как у Орочимару. Но с моей ничтожной скоростью и выносливостью избегать выпадов на ограниченном пространстве становилось все сложнее. Не помогало и то, что форму угадать только по «дыре» в окружающем магическом поле было практически невозможно, поэтому приходилось ориентироваться больше на слух, что тоже было непривычным для меня.       Быстро прикинув на ходу план, я сделал обманный маневр, заставляя василиска сделать петлю. И, пользуясь этим, сиганул со всех ног в сторону левой стены, на мгновение приоткрывая глаза, чтобы видеть ряд колонн с вьющимися вокруг них каменными змеями. Цепляясь подошвой с помощью магии за стену, мне удалось вскарабкаться на пятерку футов вверх, оттолкнуться и сделать переворот в воздухе, чтобы успеть зацепиться за выступающий орнамент колонны, и тут же воспользоваться импульсом, чтобы сделать новый переворот, уходя от пасти василиска, зажмуриться, избегая его взгляда, и, в полете доставая кинжалы, попытаться приземлиться на его холку. Болезненный удар о копчик пришлось игнорировать в пользу удачи оказаться на спине василиска. Не теряя времени, я попытался воткнуть лезвие в шкуру для точки опоры, но натолкнулся на каменную крепость шкуры, и, еле удержавшись, подтянулся выше, вовремя успев зацепиться рукой за какой-то выступ, избежав падения от резкого рывка — долбанная змея решила меня скинуть, тряся своей мордой!       Но не тут-то было: это мне лишь облегчило задачу, позволив сменить руки, чтобы сделать пару рывков вперед и наконец добраться до самой морды, где я тут же с размаха заехал с чавкающим звуком лезвием кинжала в мягкую плоть справа и сразу же слева. Раздался оглушительный рев зверя, наравне с уровнем моего ликования, позволившим открыть мне глаза на свой успех.       — Да я ебанный Леголас, мать вашу! — радостно воскликнул я.       Жаль, что мой триумф был столь краток — мой возглас тут же оборвался новым яростным качком головы гигантской змеюшки, с которой я сорвался и отлетел. Я не успел даже толком сгруппироваться, как грохнулся наболевшей спиной о пол с шумным всплеском.       Позади раздался возглас, сопровождаемый новым шипением. И сразу после я услышал приближающийся бег, чьи-то руки — руки Саске — подхватили меня подмышками, оттаскивая подальше от беснующегося василиска.       — Ты как? — прозвучал его напряженный голос, когда мы остановились неподалеку от разгневанного Реддла, по-прежнему заключенного в барьер. Сам же Саске продолжал поддерживать меня под спину в полуобъятиях, продолжая неотрывно следить за ярко-зеленой змеей.       — Спину отшиб, а так нормально. Скоро буду в полном порядке, — поморщился я от боли, пытаясь встать. Но похоже, что пока это для меня уже слишком, поэтому так и остался сидеть в луже. Из пары клинков у меня в руках остался лишь один — видимо, тот кинжал так и остался в левой глазнице василиска.       — Тогда настал мой черед, — отстранился он, вставая и доставая меч из ножен. — Попробуй уничтожить дневник. У меня не вышло его даже поцарапать, Авада тут бессильна, не говоря уже о более легких проклятиях.       — Хорошо, я попробую. А ты не переусердствуй с василиском и, если что, подожди меня.       — Я сам разберусь, — фыркнул он, отмахиваясь от моего предостережения.       Я поморщился, столкнувшись с очередным актом пренебрежения со стороны Саске, про себя сетуя на то, что некоторые придурки не меняются, и обратил внимание на другого придурка с завышенным самомнением.       — …не думайте, что уже победили, василиск опасен не только своим взглядом, он смертоносен сам по себе. Он станет вашей погибелью, а после я удостою вас чести быть захороненными в столь грандиозном месте, построенном моим величественным предком…       — А ну цыц! — строго оборвал я его, заколебавшись слушать эти претенциозные речи, от которых меня уже начинает подташнивать.       — Ты только взгляни на это, — уговаривал меня Том, привлекая внимание к начавшейся схватке.       Со стороны казалось, что выпады змеи стали еще более агрессивными и стремительными, чем до ее ослепления, и непонятно, сможет ли Саске ей действительно что-то противопоставить. Казалось, все режущие движения острейшим оружием не доставляют ни малейшего урона василиску. С замиранием сердца я проследил за новой атакой, где его пасть прошла в считанных дюймах от ноги Учихи.       С усилием оторвав взгляд от боя, я перешел к своей задаче, которую надо также срочно решить. Те отведенные нам пятнадцать минут приближались к своему концу, и будет очень плохо, если к василиску прибавится еще и более опытный колдун Реддл.       Чем быстрее я справлюсь с этим, тем быстрее смогу прийти на подмогу к Саске.       — Ты же уже сам всё понял, Драко? — насмешливо произнес Том Реддл. — Ему ни в жизнь не справиться с василиском, а тебе не совладать с моим дневником. Вы только можете лишь ненадолго отсрочить свой конец.       — Я попросил тебя заткнуться, — огрызнулся я, судорожно начиная пролистывать голые страницы старого дневника, пытаясь хоть что-то почувствовать.       Очень слабо, но я наконец смог ощутить заключенную внутри магию сквозь мощную защиту. К сожалению, я понял, что тоже не смогу ничего с этим сделать — эта херня будет только усиливаться, а Реддл быстрее освободится. Даже просто держа дневник в руках, я ощущаю, как он пытается тянуть из меня силу. И не только магию, а словно энергию самой души.       Оторвав пальцы от мерзости, я посмотрел в глаза ухмыляющегося парня.       — Кажется, ты всё правильно понял.       — Бля, какой же ты осел, — покачал я головой, смотря на него уже с жалостью. — Мне действительно нужно тебя пожалеть.       — Пожалеть? — отшатнулся он с гримасой на лице.       — Да, ведь ты так стараешься быть тем, кем не являешься. Придумал себе тупой псевдоним — «Полет Смерти», ты серьезно? В какой-то мере я могу понять тебя и всё, что ты сделал, как и понять это стремление к жизни. Но знаешь что? Насилие, бессмысленные убийства и террор, вред окружающим — всё это не выход. Это не поможет чувствовать себя лучше. Ты не станешь счастливее. Не перестанешь страдать. И уж точно это не избавит от ненависти к себе, а только лишь усилит ее. В первую очередь перестань мучить себя и попытайся примириться со своей душой.       — Да что ты вообще о себе думаешь, что можешь знать об этом?! Ты, выросший в празднестве и богатстве, в окружении своей чистокровной семьи!       — Я знаю, — добавил я веса убеждения в свои слова. — Может, как-нибудь я тебе даже расскажу о своем опыте. К сожалению, не в этот раз, Том. Эскуро, — взмахнул я палочкой, иссушая окружающее пространство от луж.       — Что ты?.. — обомлел он, когда под его взглядом я прикусил большой палец до крови и начал чертить кровавый обод вокруг дневника, тут же принимаясь расписывать символы из смеси знаков фуин и рун. К несчастью для Тома Реддла, я знаю, что можно сделать для неприкаянного духа, коим он сейчас является. Так сказать, у меня уже есть такой опыт. Единственная трудность заключается в том, как заставить все это правильно работать. О чем не преминул заметить и сам объект запечатывания: — Это все какая-то бессмыслица, весь порядок символов даже не имеет закономерной структуры. У тебя ничего не выйдет.       — Если говоришь «не выйдет», что же ты так трясешься? — усмехнулся я. — Не переживай, я постараюсь не бросить тебя здесь навечно — каждый должен иметь право на искупление своих грехов. Или хотя бы право войти в круг перерождения. Так что я с тобой еще не прощаюсь, Том Реддл. А пока я предлагаю тебе подумать над своим поведением, а после я с радостью познакомлю тебя с Гилдероем Локхартом, который быстро разучит тебя разговаривать с таким самолюбием.       И, не давая вставить и слова, с последним нанесением оставшихся символов начал читать заклинание, придумывая его на ходу: «Духи Огня, Воды, Земли и Ветра, даруйте силы мне побороть зло. Великая Матерь Магии, откликнись на мой зов! Заклинаю кровью древнейшего рода волшебников Малфой, заточи дух в этой обители, коим является этот предмет внутри круга силы…», — продолжил я говорить торжественным и серьезным тоном, в каждое слово добавляя свое намерение и силу магии. Краем ума я понимал, что начинаю уже нести полнейший бред, выуживая из памяти совсем уж вычурные фразочки, что успел запомнить из тех немногих руководств по основам ритуалистики. И уже начал сомневаться в действенности всего этого предприятия, но тут кровавые символы зажглись светом, а протестные возгласы Реддла стихли. Я приободрился и энергично продолжал говорить до тех пор, пока голос не начал хрипеть, а над дневником не вырос небольшой купол, переливающийся золотисто-рыжим светом. Затем я хлопнул ладонью по символу концентрации с возгласом: «Запечатывание!». Святящиеся символы пришли в движение, поднявшись на поверхность «мыльного пузыря», и тоже сменили свой цвет с красного на яркое золото, тем самым укрепив стенки полусферы.       Реддл исчез из барьера. Думаю, это можно считать успехом.       Не успел я выдохнуть с облегчением, как услышал истошный крик и грохот, что мгновенно переключили всё внимание на действия позади. И увиденное заставило рухнуть с обрыва собственное сердце…       — Саске! — крикнул я, видя, как, шатаясь из стороны в сторону, Учиха вытаскивает из пасти мертвого зверя окровавленный меч и сам начинает заваливаться назад. Вся нижняя половина тела Саске залита кровью.       Я мчался к нему, забыв обо всем, еле успев поймать друга у самой земли. Но его состояние было действительно плачевным. Столько крови… Зубы чудовища разорвали живот Саске до самых внутренностей.       — Я сделал это, — прошептал он.       — Придурок! Я же говорил тебе подождать меня! — в сердцах воскликнул я, пытаясь зажать рану. Жизнь стремительно утекала сквозь пальцы, в душе разрасталась паника, затуманивая мой разум в вопросе «Что же делать, даттебае?!». Остервенело отбросив с себя это тупое оцепенение качком головы, я вспомнил о запасе зелий, быстро начав шарить в подсумках. — Держись, темэ, я не позволю тебе умереть!       — На…ут. — уловил я последний шелест голоса, после которого глаза Саске закрылись, а голова съехала набок, безжизненно замерев.       — Блять! Не смей отключаться, 'ттебае!       Я отказываюсь верить в его смерть!       Дрожь в моих руках не прекращалась, мешая и без того липким от крови пальцам открыть флакон. Зарычав, я зубами откупорил пробку, тут же влив изрядное количество жидкости в глотку Учихи, после разорвал рубашку и сбрызнул вязкими серебряными каплями открытые раны, сразу же переходя к следующей склянке. Рябиновый отвар тут же зашипел с сизым дымом. Но это еще не все.       — Вулнера Санентур, Вулнера Санентур, Вулнера Санентур… — начал я напевать дрожащим голосом, оборвав его, когда моя палочка сделала «Пшик», заглохнув. — Да ебана! Почему именно сейчас?! Так, — я вздохнул сквозь зубы, достав запасную, и заново: — Вулнера Санентур…       Заклинание приходилось неоднократно прерывать из-за сгоревших волшебных палочек, некоторые и вовсе не пытались работать. Я бесконечно злился, выбрасывая одну за другой, пытаясь взять под контроль собственную магию. К тому моменту, как кровь всосалась обратно в тело, а раны полностью затянулись, у меня осталось в запасе всего три.       Не останавливаясь на достигнутом, я высыпал в ладонь горсть беозаров, тут же пытаясь их тщательно разжевать, и, склонившись над лицом Учихи, пытался протолкнуть противоядие языком прямо в его глотку, заставляя его сглотнуть массажем горла. И только после этого рискнул проверить его пульс, нервно отсчитывая секунды: «Один, два, три — толчок, четыре, пять — толчок».       Перевел дыхание, оседая на пятки. Живой…       — Уф… Слава Кими, — выдохнул я. Адреналин еще не схлынул — меня до сих пор потряхивает от пережитого, а сердце отчаянно бьется, отдаваясь оглушительным стуком в ушах. Но волна облегчения не помогла унять мой гнев на всю эту ситуацию и, в частности, на самого пострадавшего. — Чертов придурок, даттебае! И почему с тобой всегда всё так сложно?