Водоворот Дракона

      Наконец немного успокоившись, я решил, что пора выбираться отсюда. Не думаю, что, если до сих пор сюда никто не пришел, кто-то вообще явится в ближайшее время. Хотя и Рон уже должен был успеть сообщить преподавателям, рассчитывать на это не приходится. Тем более, что мне же будет лучше, если никто больше сюда не заявится: не хотелось бы объясняться ни за ритуал с запрещенной Магией Крови, ни, тем более, за нелегальные волшебные палочки, которые могут связать меня с недавним убийством в Лютном переулке.       Поднявшись на ноги, я первым делом попробовал Реннервейт на Учихе, но он так и не очнулся. Похоже, на восстановление ему понадобится чуточку больше времени. А это значит, что мне придется его еще и тащить. Лучше и не придумаешь, 'ттебае.       Вздохнув, я восстановил одежду Саске, и с последним очищающим заклятием эта палочка тоже вышла из строя и отправилась в полет к остальным.       Я уже подозревал, что мне придется нести Учиху на своем горбу весь путь, но принятие этого всё равно было далеко не приятным. Я просто не могу лишится последнего оружия волшебника в угоду чарам Левитации — кто знает, что еще может случиться в на обратном пути. Тем более, что эти паленные палочки не смогут продержаться долго, а итог будет всё равно один.       Конечно, можно было бы попробовать воспользоваться палочкой Саске. Соблазн действительно был велик: если и сгорит, хоть я не один буду от этого страдать. Но, с учетом того, насколько та плохо меня слушается, от этого всё равно не будет большой пользы. Поэтому пришлось отбросить и эту идею.       Окинув в последний раз обстановку Тайной Комнаты, я решил оставить всё как есть — всё равно сюда никто не сможет попасть без знаний парселтанга, а прибраться можно будет и в другой раз. Так что, я лишь подобрал меч, отметив его чистоту — будто бы он уже успел впитать в себя кровь и яд василиска, и вложил его в ножны. На случай непредвиденных обстоятельств, закрепил на предплечье одну волшебную палочку, а последнюю так и оставил в чехле пояса. Затем повалил себе на спину Учиху, подпирая его зад этим самым мечом для облегчения своей ноши. И подбросив ношу, рывком поднялся на ноги.       — Ух, такой тощий, а весит будто целую тонну, — прокряхтел я, делая первые шаги.       Было неимоверно тяжело нести на себе еще почти такой же вес, как у меня самого. Кости скрипели, а мышцы ныли от напряжения. И, как только я переступил порог Тайной комнаты, проход тут же закрылся за нами, а я опустился на пол, тяжело дыша.       Не думал, что без чакры это будет настолько сложно: мое тело еще слишком молодое, и к тому же хилое — тренировки только совсем чуть-чуть улучшили ситуацию, но этого явно недостаточно, а магия не помогает укрепить тело для подобных подвигов. Это еще хорошо, что действия тонизирующего зелья не успело иссякнуть, иначе мы тут бы точно застряли.       Собравшись с силами, я продолжил путь. Потребовалось еще несколько остановок и куча времени, прежде чем я достиг лестницы. А после не смог сдержать стон: «Ебанная лестница!», громко разнесшийся по трубам. Просто не представляю, как я смогу утащить Саске наверх, даттебае.       — Мистер Малфой? — достигло до моих ушей гулкое эхо в ответ.       — Да-а? — протянул я, пристроив Учиху у ближайшей стены и вглядываясь во тьму трубы с лестницей.       — Подождите немного, мы сейчас спустимся к вам!       Прислушавшись, я определил говорящего — голос принадлежал профессору Макгонагалл, к нему присоединилось ворчание Северуса и ободряющее повизгивание тонкого голосочка профессора Флитвика. Затем до меня донесся стук подошв по камню, и вскоре следом за ним забрезжил свет Люмоса.       Я отступил от прохода, давая пространство для выхода деканов трех факультетов. Вскоре показалась воинственно настроенная профессор трансфигурации с палочкой наготове, вслед за ней спустился хмурый зельевар, и последним спрыгивал с порога уже миниатюрный чародей.       — Ну, добрый вечер, — с нервным смешком поприветствовал я запоздалую подмогу. На самом деле, я безумно рад их появлению — мне не придется самому поднимать наверх Учиху.       — Вечера бывали и лучше, — фыркнул Сев-чан, внимательно осматриваясь в склепе грызунов.       — Да уж, добрый. Рад вас видеть в здравии, мистер Малфой! Мистер Уизли попытался нам что-то объяснить, но мы ничего толком не поняли, — усмехнулся Флитвик, любопытно оглядываясь вокруг.       — Мы пришли, как только смогли, — более обеспокоенно перехватила эстафету Мина-чан. — Что произошло? Что случилось с василиском и мистером Поттером?       — Мистер Поттер, — чуть ли не передразнивая, с раздражением махнул я рукой в сторону Саске, другой указал в коридор туннеля, — в той стороне уже мертвый василиск.       — Ох, — схватилась за сердце женщина, глядя на Учиху. — Что с ним, он, он жив? — спросила она заикаясь.       — Вроде еще недавно был живым, — хмуро ответил ей.       — Северус, Мерлина ради, посмотри на него!       — Он убил василиска, но был ранен его зубами. Я попытался сделать всё что мог для его спасения, но не знаю, поможет ли кровь и безоары полностью нейтрализовать этот яд, — проинформировал я Сев-чана, присаживаясь на корточки рядом с ним и Саске. Учиха до сих пор бледный, но всё же спокойно дышащий. Встретившись взглядом с Севом, я тут же передал флакон, в котором осталось меньше десятой части крови единорога, да и то та больше была размазана по стенкам сосуда. Не знаю, сможет ли такое количество быть полезным для экспериментов Северуса.       В любом случае, он поспешил его спрятать в недра своих карманов и достать вместо этого другой флакон с искристо-зеленой жидкостью, сразу же напоив им Саске.       — Я мало что смогу с этим сделать. Будем надеяться, что этого будет достаточно для спасения мальчишки, — холодно отрапортовался Снейп, поднимаясь на ноги. — Так что, нам остается ждать. Либо он вскоре сам очнется, либо придется уповать лишь на то, что, пока будет длиться действие крови единорога, иммунная система сможет побороть отраву, либо яд тысячелетней опаснейшей змеи одержит вверх.       — Он не умрет, — твердо опроверг последний прогноз, не желая даже допускать мысли об обратном.       — Конечно нет, мистер Малфой, — тут же поддержала меня Макгонагалл.       — Да, Поппи быстро поднимет его на ноги, даже не сомневайтесь! Я думаю, что не стоит больше терять времени даром, друзья мои.       — Нам нужно еще всё здесь осмотреть, — Северус своим замечанием быстро оборвал позитивную речь профессора Флитвика. — К тому же, Рональд Уизли говорил что-то о еще одном моем подопечном со значком старосты, о котором я не имею ни малейшего понятия, а также о каком-то проклятом дневнике.       — Наследником Слизерина был Том Реддл — призрак студента пятидесятилетней давности, заключенный в дневник. Он же управлял действиями Джинни Уизли, высасывая из нее жизненные соки. Дневник с Риддлом ликвидированы. Кстати, что с Джинни?       — Она совсем недавно пришла в себя и сейчас находится в окружении своей семьи. Жутко перепуганная, — ответила мне Макгонагалл, но ее снова перебил Северус.       — А где сам дневник?       — Остался в Тайной комнате.       — Ясно. Но нам все равно нужно изучить эту неучтенную конструкцию замка. Думаю, нас с профессором Флитвиком будет вполне достаточно.       — Тогда я отведу мальчиков наверх.       — Конечно, Минерва.       — Да, так будет лучше всего. Такая древняя магия, мне уже не терпится изучить здесь всё — такая редкая возможность! — возбужденно пропищал маленький профессор, чуть ли не подпрыгивая от счастья.       — Тогда удачи, — пожелала им Макгонагалл вслед, но мужчины уже ушли, тихо переговариваясь меж собой, не слушая ее напутствия. И, взмахнув волшебной палочкой, колдунья заставила Учиху левитировать, аккуратно отправляя перед собой его вверх по лестнице. — Пойдемте за мной, мистер Малфой.       — Да, профессор.       Поднимались мы молча. Что не мудрено: ступени были высокими и скользкими от тины, и каждый шаг давался с трудом. Я слышал отдышку уже немолодой женщины, а на разговоры даже у меня сил уже не хватало.       А ведь Рону пришлось подниматься по этой лестнице самому, таща на себе сестру. И хотя он намного крупнее меня, а Джинни мельче Саске, я теперь полностью понимаю, почему у него ушло так много времени на то, чтоб сообщить о ситуации преподавателям.       — Надеюсь, они там не застрянут, — мрачно произнес я, видя, как раковины встают на место, закрыв проход.       — Не беспокойтесь, я уверена, они что-нибудь придумают, — несколько нервно произнесла профессор, похоже, сама не доверяя своим словам. Выйдя из туалета Миртл, она повела нас дальше по коридору, и зачем-то мы повернули за угол, направляясь к классу трансфигурации. О чем тут же оповестила, не предполагая возражений: — Давайте пройдем пока в мой кабинет. В больничном крыле сейчас слишком шумно. Думаю, вас обрадует новость, что все жертвы окаменения успешно проснулись и чувствуют себя хорошо, — ободряюще произнесла Макгонагалл, раскрывая дверь внутреннего посещения класса Трансфигурации, левитируя бессознательное тело на диванчик у входа, но не проходя сама внутрь. — Вы располагайтесь, как вам удобнее, я сейчас же позову мадам Помфри. Директор уже внутри. — И с этим предупреждением закрыла за мной дверь.       И да, Дамблдор был внутри. Сидел с видом беззаботного старичка за столом профессора трансфигурации, с игривым любопытством рассматривая это представление.       — Здравствуйте, профессор, — сухо поприветствовал я его.       — Здравствуй, Драко! Вижу, вы с мистером Поттером смогли успешно спасти нас всех и вернуться в добром здравии, — улыбнулся старик. Думаю, теперь я могу представить, почему кто-то давно сломал его крючковатый нос. — Мистер и мисс Уизли уже успели многое мне поведать. Но, боюсь, в этой истории было слишком много пробелов, которые, я думаю, ты вполне мог бы заполнить, мальчик мой.       — Я очень прошу вас обойтись без этого обращения в мой адрес, профессор. Что до истории, я думаю вы и без моего рассказа многое знаете, что происходило в школе в этот год: монстр из Тайной комнаты — василиск, женский туалет по соседству с нами, в котором поселился призрак Миртл Уоррен, — проход. О чем же, я очень надеюсь, вы не знали, что весь год Джинни Уизли была под контролем чертового дневника Тома Реддла. А о нем самом — так это вообще отдельная тема! Как можно было прозевать становление долбанного Волдеморта?!       — Вижу, ты очень расстроен и зол…       — Зол? Да я в бешенстве! Не знаю в какие игры вы играете, профессор, но человеческие жизни — это не игрушки! Если вы делали ставку на Гарри Поттера, то знайте, что ваш «Избранный герой» чуть не умер полчаса назад, да до сих пор может умереть от яда!       — Я прекрасно понимаю твой гнев, но, я думаю, ты переоцениваешь мои возможности, мой мальчик…       — Я НЕ ВАШ МАЛЬЧИК! — взорвался я. — И не говорите мне, что вы совсем не могли ничего предпринять, чтобы предотвратить все жертвы! Вы хоть знаете, сколько писем я отправил, желая добиться хотя бы вызова авроров, и не получив ничего в ответ? А что насчет того, чтобы опросить весь персонал и каждого студента, проверить их вещи на наличие запретных и проклятых предметов?       — Боюсь, проверка личных вещей выходит далеко за пределы полномочий простого директора школы. Никто из родителей и попечителей Хогвартса не одобрит обыска детей, — спокойно отвечал он на мои вопросы и серьезно добавил: — Что до писем, я не имею ни малейшего понятия почему это произошло. Я сам лично писал министру Фаджу с просьбой о помощи. Но, как видишь, вместо этого господин министр предпочел притвориться, что проблемы нет, а затем решил обвинить невиновного. К счастью, смею полагать, что настоящий преступник теперь не будет вызывать проблем, и наш дорогой лесничий сможет благополучно вернуться к нам.       Я прищурился, одновременно пытаясь понять, не лгут ли мне в лицо, и не дать считать свои мысли этому хитрожопому старику, выставив на передний план в своем уме хаотичную смесь эмоций.       Но тут грохнула дверь, впуская внутрь новое лицо, заставившее ухнуть вниз все мои внутренности и покрыться липким потом кожу.       — Что тут происходит? Почему я вдруг узнаю, что вы вернулись, когда попечительский… Драко?! — тут же запнулся на середине своей гневной речи Люциус, во все шокированные глаза уставившись на меня. — Что ты опять устроил, и что это на тебе надето, маггловские обноски?! Какой позор! Во что ты только посмел вляпаться на этот раз?!       — Люциус, к чему эта ругань? Вам следует гордиться своим сыном: он и мистер Поттер — настоящие герои, заслуживающие самых высоких наград за услуги школе, увековеченных в стенах этого замка. И, думаю, каждому нужно присудить по двести баллов для факультета Слизерина и Гриффиндора.       — Гордиться? Чем же? Что он в очередной раз не послушал ни единого слова своего отца, рискуя и своим именем, и жизнью, когда я настоятельно просил не делать этого? Или что он теперь выглядит как, как… Я даже не могу подобрать достойного выражения, чтобы это описать, — скривился он в отвращении. «Как вылезший из помойного ведра» — вот что, должно быть, хотел сказать он о моем внешнем виде. — И что это, наш фамильный меч?! — Рыча, Люциус выхватил у меня его из рук, а заметив рукоятку кинжала, грубо отстегнул мой пояс и бросил его в эльфа, которого я только сейчас заметил. — Думаешь, ты можешь без спроса разграбить собственный дом?!       Я молча терпел крики отца и даже не пытался сопротивляться его действиям. Я чувствовал, как мои щеки горели от стыда, понимая, кто является свидетелем всего этого унижения. Не знаю, когда Саске успел прийти в себя, но смотреть на него я просто не мог. Зато мог наблюдать за странным поведением эльфа, подающим ему знаки: Добби дергал Люциуса за края мантии, расширял и так гигантские глаза на выкате и обильно жестикулировал, даже осознавая всю степень наказания, которую должен будет за это понести.       — Добби, что? — неверя выдохнул я, распознав последний жест. Вся цепочка посылов тут же сложилась в голове, повергнув меня в настоящий шок.       — Что ты делаешь, мерзкая падаль?! — тут же обратил внимание на это его хозяин, пинком отправив его в сторону от себя. И прорычал скулящему на полу эльфу приказ: — А ну быстро отправляйся домой!       Всхлипнув в последний раз, Добби потянулся за оброненными предметами и тут же исчез с громким хлопком. А я до сих пор не мог подобрать слов, осознавая, что столько лет прожил в доме с человеком, способным на подобное.       Заново накативший виток гнева заставил по-новой закипеть кровь в жилах, вырвавшийся криком:       — ТЫ! Это сделал ты! Как ты мог отдать проклятый дневник маленькой девочке?!       — Ты еще обвинять меня вздумал? — бледнея на глазах, сквозь зубы спросил меня Люциус. Видя намек на страх разоблачения в его глазах, я понял, что не ошибаюсь.       — Да вы все с ума посходили! Вы — взрослые, которые должны защищать детей, но вместо этого используете в своих играх, подвергая их опасности! Сколько учеников в этом году умерло? Думаете, что если они родились у магглов, то ничего в этом страшного нет? Что, просто сотрете память родителям, и они даже не вспомнят о своей утрате?! Они же все тоже люди, а не какие-то безмозглые звери, у них тоже есть чувства, будущее, которого они лишились по вашей вине! — указал я и на Дамблдора, и на Люциуса, смотря на них с разочарованием, отчаянно спрашивая севшим голосом: — Как вообще можно такими быть? Ни Колин, ни Джефф, ни Хейли — никто, никто не заслуживает такой участи!       — Хватит распускать здесь сопли, мы с тобой еще дома это обсудим. Полагаю, директор, вы не будете возражать, если я сейчас же заберу своего сына, воспользовавшись этим камином? Насколько я слышал, этот год выдался на удивление коротким, что даже пришлось завершить его до экзаменов?       — Конечно, я не могу запрещать вам…       — Погодите, — вмешался Саске, решив объявить о своем присутствии. Он не смотрел на людей вокруг, адресуя вопрос и взгляд только одному человеку — мне: — Драко, пока ты не ушел, я могу обсудить кое-что с тобой?       — Дайте нам пять минут, — не терпя возражений, я кинул острый взгляд в Люциуса.       — Хорошо, только пять минут, Драко. Не испытывай мое терпение.       Без лишних задержек я тут же вышел из внутреннего кабинета в класс трансфигурации. Дождавшись, когда за Саске закроется дверь, я выхватил палочку и бросил единственное заклинание: «Муффлиато». К счастью, никаких портретов и картин в аудитории не висело — лишь сплошные учебные плакаты и графики, в которые никто не способен проникнуть, — волшебной палочки хватило только на одно заклинание. Бесполезную пустышку пришлось сунуть в карман, и я остался безоружным — оставшуюся палочку унес Добби вместе со всем остальным.       С раздражением я огляделся по сторонам и, убедившись, что нас точно никто не подслушивает, выжидательно уставился на Учиху. Но он до сих пор молчал. Только глазел на меня удивленными зелеными зенками и как будто воды в рот набрал, не произведя и звука.       — Ну? — поторопил я его.       — Наруто? — хрипло и неуверенно позвал он спустя еще некоторое время.       — Поздравляю, долго же до тебя доходило, — безрадостно сообщил ему, что он тормоз. Не дождавшись продолжения, я протянул: — Так что дальше, Са-ске?       — Это правда ты?       — Я, — коротко ответил ему. Может, его контузило в подземельях или кровь слишком долго отсутствовала в мозгах? Иначе я просто не могу найти объяснения, почему он так туго соображает, даттебае. — Так что ты хотел мне сказать, Саске? У нас действительно не так много времени. — Минуты три так уже точно минуло. Кроме того, моему терпению тоже скоро наступит конец.       — Ты знал обо мне. Но почему ничего не сказал? — насупившись, спросил меня Учиха. Да он еще смеет обижаться!       — Ты еще спрашиваешь «почему»?! — негодующе переспросил его. И тут меня прорвало: — Я, чтоб ты знал, начал догадываться об этом осенью! Сперва я отнесся к этой мысли с недоверием, но после дуэльного клуба мои подозрения усугубились. Я начал задавать наводящие вопросы, от которых ты с легкой руки просто отмахнулся. А потом и вовсе зачем-то полез целоваться! Тогда я подумал: «Не, Саске, которого я знаю, точно не стал бы страдать такой херней. Наверное, я ошибся». Но кто ж мог знать, что ты окажешься именно таким придурком!       Два года прошло, два! А в твою тупую башку за это время даже не закралась мысль, что человек рядом с тобой может оказаться твоим давним другом?! Похоже, ты вообще обо мне ничего не знаешь, раз не смог догадаться за столь долгий срок!       Обида жгла меня уже очень и очень долго. Я пытался взять под контроль свой гнев, восстановить дыхание. Но, похоже, моя злость на Саске была слишком сильна, накапливаясь во мне гнойником еще со времен прошлой жизни. И я не смог не вылить на него эти застоявшиеся чувства, натолкнувшись на очередной акт молчания, где он только бледнел, краснел, да поджимал недовольно губы.       — Я вот, например, смог тебя узнать в Гарри Поттере — ебаном «Избранном», «Светоче магического мира», — фыркнул я. — И, в отличие от тебя, я совершенно не знал о твоей смерти… Кстати, сколько там у нас разница в возрасте, кажется, всего два месяца, да? По этому поводу меня давно мучает вопрос: «Какого хрена?!», какого хрена ты умудрился умереть всего-то через два месяца после моей смерти? Каким, блядь, образом?! — уж точно не естественным! Кто вообще смог бы его убить — не очередное же нашествие Кагуи или других Ооцуцуки? Да и то — навряд ли. — Ты же имел чуть ли не божественную силу! Помниться, еще заявлял мне, что собираешься жить вечность благодаря своему риннегану. А я, биджу тебя раздери, знаю, что ты был способен на это — сам лично видел, как Нагато вытягивал из Хачиби чакру, молодея на глазах на пару десятков лет. И не смей лгать мне, что это было лишь пустым бахвальством!       Так скажи мне, Саске, каким таким образом ты умудрился сдохнуть так скоро?       — А сам-то?! — крикнул он с яростью. — Как ты сам умудрился подохнуть от рук того слабака?! Тебя тысячу раз протыкали насквозь, прожигали внутренние органы, бесконечно наносили смертельные раны — и всё как с гуся вода! А тут какой-то дряхлый старикашка со средненькими способностями вдруг смог?!       — Я что, мог знать, что Ихара-сан окажется предателем, фанатиком поклонничества Кагуи?! Более десяти лет знакомства! Я ему верил и даже не мог предположить, что в итоге он воткнет мне меч в спину! — опешил я от такого обвинения. С пробитым сердцем и без чакры Курамы я даже и сделать с этим ничего не мог. Нападение действительно было внезапным, а смерть быстрой. Но да, сам по себе этот старик ничего особенного из себя не представлял, как шиноби — был просто знакомым историком из архива Конохи. Даже сама идея нелепа, что он смог убить нас обоих. — Но всё же самое «смешное», что, по твоим словам, этот самый слабак каким-то образом умудрился укокошить и тебя: иначе я просто не могу найти подходящего объяснения, каким-таким образом ты стоишь здесь передо мной. Ты к тому времени уже прекрасно должен был знать, что из себя представляет Ихара-сан, и я в жизни не поверю, что ты мог проиграть кому-то вроде него.       Сдается мне, что это была вовсе не случайность, — хмыкнул я, высказав свое предположение, основанное на неоднократном заявлении Саске, что он готов расстаться с жизнью. И дело, похоже, не ограничилось на идеях мести любой ценой или искуплением своих прегрешений: то, как он совершил самоубийственный рывок прямо в пасть василиска, прямое тому подтверждение. О чем я тут же решил ему напомнить: — А с учетом того, что я видел своими глазами совсем недавно в Тайной комнате, могу предположить, что ты сам позволил ему себя убить, подставившись под лезвие меча.       Да, я хоть прямо сейчас могу представить эту картину. Скорее всего, ты разыграл всё так, чтобы твоя смерть смотрелась максимально благородно. Ты всегда предпочитал выставлять себя гребаным мучеником!       — Заткнись, — бросил он с оскалом.       — О, кажется, я попал в самую точку, — холодно усмехнулся я.       — Заткнись, заткнись, заткнись! — всё громче твердил он, сжимая кулаки от злости.       — Но по сути, ты, Саске, просто долбанный суицидник, которому в тягость вести обычную жизнь и радоваться тому, что дано. А дано тебе немало.       — Да, блять, заткнись ты уже, Наруто! Ты же сам говорил, что мы умрем вместе, а сам бросил меня одного разбираться с этим дерьмом!       — Ты совсем ебанулся?! — я ахнул от такой вопиющей наглости. — Как ты вообще смеешь извращать мои слова — их смысл был совсем в другом! Не думай, что сможешь прикрыть свой поступок этим жалким оправданием. Признайся, что ты решил пойти простым путем, как будто тебе плевать на всё прочее. Вот я уж не думал, что сразу после моей смерти ты забудешь всё, что мне ты пообещал в Долине Завершения! Я-то еще наивно полагал, что ты продолжишь наше начинание по достижению мира без войн, что ты продолжишь приглядывать за спокойным сосуществованием всех скрытых селений, что я могу умереть со спокойной душой, зная, что я сделал всё, что мог, а ты постараешься хотя бы сохранить то, чего я достиг за эти годы. Я свято надеялся, что ты сможешь дожить до глубокой старости или хотя бы до момента, когда подрастет новое поколение, на которое можно будет переложить заботу о будущем.       Но не-е-ет, ты решил оставаться эгоистом до самого конца!       — Да иди ты нахрен, Наруто! Я не давал никаких таких обещаний — ты сам себе это сказал и сам же поверил. Это ты самый главный эгоист, который хочет, чтобы все поступали только по-твоему! А на чужое мнение тебе всегда было насрать!       — Это я-то эгоист?! — поразился я и на эмоциях толкнул его в плечо. Да как он вообще смеет обвинять меня в эгоизме?!       — Очнись! — воскликнул он, ударив ладонью мне в грудь. — Ты всегда всем только навязывал свое мнение, а когда не получалось словами, ты заставлял поступать по твоему разумению с помощью силы! Вот прямо как сейчас, — указал он пальцем на новый удар и снова вернул его мне.       — Но я был прав в своем мнении!       — Это ты так думаешь!       Удар за ударом, и это всё переросло в настоящую схватку, ознаменовавшуюся знакомым криком в унисон:       — Наруто!       — Саске!       Давно уже этого не было. И не то чтобы я скучал по дракам с ним. Но начистить морду Саске хотелось неимоверно — может, хоть так его мозги станут на место.       Бой вышел ожесточенным: в ход шли уже не просто кулаки и ноги, но и предметы окружения. Голова раскалывалась от разбитой об нее вазы, с липких волос капала кровь, скула ныла, а говорить о уже избитой спине и вовсе не приходилось. Но всё это меркло под бурлящей кровью, ум застилала пелена гнева, и я уже не замечал своей боли в желании преподнести Саске урок.       Я уже совсем позабыл обо всем остальном — перед глазами был только он! Поэтому для меня стало совершенно неожиданным, когда раздался еще чей-то крик и ругань одновременно с тем, как мои ноги вдруг оторвались от пола и я не смог больше пошевелиться, а Саске оказался точно в таком же положении — парил в воздухе в недосягаемости нового удара.       Вдруг меня догнало осознание, как вылитый ушат ледяной воды на голову: время вышло. И, похоже, уже довольно давно.       Дамблдор с Люциусом смотрели на учиненный нами разгром классной комнаты недоверчивым взором. Но больше их, похоже, поразило, до какого состояния мы довели друг друга: в ходе драки очки Саске куда-то подевались, и всю левую сторону его лица заливала кровь из рассеченной брови, под которой расцветал здоровенный синячище, а еще больше гематом должно вскоре расползтись в местах, скрытых одеждой. Уверен, я выгляжу не лучше него.       Вскоре, после оценивающего взгляда старика, нас опустили на пол плавным движением его палочки.       — Вы что тут устроили?! — Люциус тут же схватил меня за руку, рывком оттаскивая подальше от Саске. — Драко, как тебе не стыдно — дерешься, как какой-то маггл!       — Вам вообще не стоит драться, хоть по-маггловски, хоть и с помощью магии. — Тихо заметил Дамблдор, выглядя сильно разочарованным. — Что на вас нашло, мальчики? Вы же друзья.       Саске холодно хмыкнул на это замечание и отвернулся, как будто эти слова его вовсе не касаются. И это было обиднее всего.       — Мы сейчас же уходим, — объявил Люциус и прямиком направился обратно в кабинет Мины-чан. Я не стал вырываться, позволяя ему увести себя, как какого-то провинившегося мальчишку. Директор, спустя небольшую паузу, присоединился к нам, где отец сразу же обратился к нему с просьбой, приправленной изрядной долей сарказма: — Профессор Дамблдор, будьте так любезны открыть нам камин.       — Конечно, — умиротворенным тоном согласился директор. И как бы между прочим добавил: — Но прежде я бы хотел вернуть одну вещь вашему сыну.       — Что там еще? — с недовольным лицом оглянулся на него Люциус, уже зачерпнув горсть летучего пороха.       — Вот, кажется, это твое, Драко, — положил старик какой-то предмет на стол, мягко подтолкнув его в мою сторону. А сам внимательно следил за моей реакцией.       Но я лишь дернул бровью, опознав свой же кошель, который я обронил в лесу, спасаясь бегством.       Что ж, похоже, старику бесполезно лгать: он, должно быть, уже в курсе моей вылазки в Запретный лес и чем та обернулась. Но я не собираюсь ни перед кем оправдываться, тем более когда не считаю себя виноватым в той бойне. Поэтому я его лишь поблагодарил, с вызовом встречая голубые глаза, и посылал легилименту четко отобранные образы того, как брал кровь с согласия единорога, а кентавры напали на меня «просто потому что».       Дамблдор коротко улыбнулся и кивнул, принимая благодарность. Напоследок сказав:       — Всего вам доброго. Люциус, постарайся быть с ним не столь строг. У мальчика сегодня и так выдался крайне трудный день.       — Я подумаю об этом, — холодно бросил в ответ тот и зажег камин.       — До свидания, профессор, — попрощался я и с тихим произношением адреса вошел в огонь.       Спустя несколько малоприятных кувырков я выбрался из домашнего камина в мрачный холл Малфой-манора. Его освещали лишь небольшие огоньки на неприветливых каменных стенах, создавая гнетущую атмосферу, сильно контрастирующую с уютной и светлой обстановкой кабинета профессора трансфигурации. Миг — пламя камина снова вспыхнуло зеленым, и с появлением Люциуса последняя теплая искра в нем угасла.       Быстрым кивком головы он тут же велел мне пройти в следующее помещение.       Ночью бальный зал являл собой нелицеприятное зрелище: слишком большой, слишком пустой. Вся великолепная лепнина превращалась в искривленные острые фигуры, нависая над посетителями, словно тянущиеся руки чудовищ. На полу плясали длинные черные тени щупалец деревьев, загораживающих тусклый свет луны и звезд, делая совершенно бесполезным ряд гигантских окон, уходящих высоко под самый потолок. Звонкое эхо каждого шороха было не многим приятнее, чем гул и капающие звуки в Тайной комнате, — грохот от захлопнувшейся двери еще долго отражался от сверкнувших стен и потолка. Щелчком пальцев отца свечи в главной люстре зажглись. Но мрачную атмосферу свет не прогнал. Каждый шаг — стук барабанов, набатом отстукивающий тревожный ритм для церемонии чьей-то казни.       — Что ты там устроил? — прошипел Люциус мне в лицо, грозно нависнув надо мной с высоты своего немалого роста.       — Это я устроил? — сквозь зубы спросил я в ответ. — Если бы не твои безумные авантюры с проклятым дневником Реддла, то мне бы вообще не пришлось соваться в Тайную комнату и разбираться со всем этим!       — Я тебе неоднократно писал, ничего не делать с этим! Но ты разве меня послушал? Все мои планы книзлу под хвост, а теперь еще меня исключили из совета попечителей Хогвартса, и всё из-за твоего нелепого геройства! — возмущенно всплеснул он руками, начав мерить шагами пространство вокруг меня.       — Тебя только это волнует? А как же жизни детей?!       — Да какое мне должно быть дело до этих грязнокровных выродков? Повторюсь, не лезь не в свое дело! Как ты вообще посмел осуждать мои действия, да еще и перед самым кривым носом этого старого пня! Хочешь добиться того, чтоб меня в Азкабан упекли?! И этот тупой эльф вдобавок пытался предать меня… — зло проскрежетал он зубами, а потом рявкнул: — Добби, а ну немедленно сюда!       С треском раската грома эльф появился в небольшом расстоянии между нами, не осмеливаясь ослушаться приказа. Под разъяренным взором Люциуса он весь сжался, уменьшившись втрое. Я заметил, что к этому времени Добби уже успел себя жестоко наказать: большие уши были все в подпалинах с выступившей сукровицей, а руки в гигантских волдырях и местами обуглены — будто он засовывал их в раскаленные угли, а по ушам тщательно съездил утюгом. Добби тихо скулил от боли, глаза выплакали уже все слезы. Но он всё же низко склонился перед своим хозяином, проехавшись длинным носом по мраморному полу, не смея поднять на него взгляда.       — М-мастер, Д-до-добби о… — дрожащим голоском что-то хотел он сказать в свое оправдание, но Люциус холодно его перебил:       — Авада Кедавра!       Зеленый луч со свистом пересек небольшое расстояние, впитавшись в маленькое тельце, что тут же упало замертво с глухим звуком.       Я вздрогнул и потерял дар речи: как же всё это быстро произошло, я даже не заметил, когда Люциус успел достать волшебную палочку!       — Да как ты… Зачем тебе нужно было убивать его?!       — Мне не нужны такие никчемные слуги, что даже язык за зубами держать не в силах! — жестко припечатал он. Я хотел высказаться еще по этому поводу, но Люциус не позволил: — Молчать! Ты уже сегодня достаточно позволил тебе говорить, Драко. Я не потерплю такого отношения к себе от своего сына. Даже не смей больше со мной спорить, а тем более указывать мне, что я могу или не могу делать со всякой падалью. Наши предки в гробу переворачиваются от того, с каким рвением ты попираешь честь рода, высказываясь в защиту нижайших существ! Не с такими семейными ценностями я тебя растил.       Да в рот я ебал это всё! Я и так достаточно терпел это «прекраснейшее и благороднейшее воспитание» от этого ублюдка, даттебае!       — Я не хочу иметь с тобой ничего общего, как и с такими отвратительными семейными ценностями! — в сердцах я воскликнул и тут же ощутил какое-то странное сдавливающее жжение на левом запястье. Впрочем, на которое не обратил и малейшего внимания, как и на то, что действие тонизирующего залья подходит к концу, накатывающим головокружением. Пылая праведным гневом, я продолжил: — Моя ошибка — верить в лучшее в людях, давно уже мне нужно было понять, что ты прогнил насквозь!       — Скажи спасибо, что я тебя не пытаю Круциатусом за такие слова! — бросил Люциус в ответ, а после резко замолк, с ужасом в глазах отшатнувшись от меня.       Я кипел от ярости. Воздух трещал и искрился от обуреваемых мной эмоций, по полу разрастались трещины.       Конечно, всегда знал позицию Люциуса. Но одно дело, когда человек только чешет языком и красуется перед своими подчиненными, а совсем иное, когда он уже сам принимает активное участие в терроре и убийствах! Я долгое время закрывал глаза, не желая принимать действительность, но уже не могу. Не тогда, когда все зверства творятся прямо у меня под носом.       — Конечно, конечно! Кидай в меня Непростительными! Можешь даже убить, ведь только на это ты и способен со своими дружками: пытать и убивать недостойных! Ах да, я же твой «сын», и ты не посмеешь разливать понапрасну свою же благословенную кровь, — с издевкой передразнил я его. — А мне на это плевать! Лучше уж сдохнуть, чем пойти по твоим стопам и разделять взгляды Пожирателей Смерти, пресмыкаясь перед психопатом, уничтожающим всё живое!       С последним выкриком внутри меня словно что-то взорвалось, вырвалось наружу всплеском золотой энергии. Свет на мгновение ослепил глаза, дыхание замерло. Где-то издалека послышался звон стекла, после которого всё резко заглохло, а на сознание упала пелена пустоты — мир погрузился во тьму.

to be continued…