Я просто закрою глаза

Я беру пульт и снимаю затемнение с окон. Судя по освещению, на Лофу уже давно не утро. Хватаю с тумбочки смартфон: время перевалило за вторую половину дня. Я даже трясу головой от недоумения: мне казалось, что я подремал всего полчаса. Я совсем забыл про свои травмы: гематома на животе болит только при нажатии, копчик чувствует себя ещё лучше. Фэйсяо говорит, что на мне всё заживает как на борисинце, но всё равно каждый раз жалеет меня. Я вчера сорвался, и она поняла, что это не обычная наша игра в отмщение. Пару лет назад я нашёл в себе силы окончательно признаться себе, что моё желание отомстить Фэйсяо — это травма искалеченного ребёнка. Ученики Санктус Медикус — одно из самых отвратительных явлений в Альянсе, и то, что они сотворили со мной и другими детьми, полностью оправдывает их уничтожение. Но я продолжал нападать на неё даже тогда, когда это потеряло всякий смысл. Не хочу, чтобы она думала, что я сдался. Иногда мне кажется, что она даже одобряет эти мои покушения. Может быть, для неё наши стычки тоже имеют какой-то смысл. Я всё ещё стою у окна, когда внезапно замечаю Цзяоцю, который выходит из гостиницы. Я впиваюсь глазами в него и ожидаю, что он будет делать. Какое-то время он стоит на месте, а потом к нему подлетает робоптаха-курьер. Цзяоцю, кажется, велит ей приземлиться, садится возле неё на корточки и что-то делает с ней. Мне не видно из окна, что именно. А потом он выпрямляется, а робоптаха медленно взлетает и двигается прочь от гостиницы, а Цзяоцю медленно следует за ней. Он что… привязал к ней верёвку?! Кажется, я ещё никогда не одевался настолько быстро. Я нагоняю Цзяоцю через пару кварталов. Он действительно держит в руках ленту, которую привязал к робоптахе. Это необычное решение, и я думаю, что нужно доложить Фэйсяо, для того, чтобы она закупила одну для Цзяоцю в качестве проводника. На этот раз Цзяоцю один, и меня некому заметить, но я всё равно включаю режим скрытности и держусь на почтительном расстоянии. Мы довольно долго следуем главными улицами Лофу, но в какой-то момент сворачиваем и идём извилистыми переулками. Здесь уже не попадаются крупные рестораны или магазины, иногда мы проходим мелкие невзрачные лавчонки. Туристический центр Лофу, всё же, довольно скромный, а всё остальное «городское» пространство корабля заполнено жилыми кварталами. Я достаю смартфон: прошло немногим больше часа. Наконец, робоптаха останавливается перед каким-то невзрачным крыльцом с лестницей, ведущей в подвал. Цзяоцю подходит и достаёт смартфон, вероятно, для оплаты тарифа. Робоптаха снова опускается на землю, а Цзяоцю нащупывает перила и осторожно спускается в подвал. Я подхожу ближе и читаю блёклую вывеску: ГАДАНИЯ ОТ СТАРОЙ МА ПО ЭОНАМ Для людей, видьядхара, лисьего народа и любых гостей Лофу Сяньчжоу! • На бизнес и карьеру; • На удачу; • На любовь; • На прошлое и будущее; • На жизнь и смерть; Скидка для новых клиентов, выгодный тариф для постоянных. Читайте отзывы по коду: ■■■■■■■■ Я понятия не имею, что понадобилось Цзяоцю у гадалки. Мне остаётся только ждать. Проходит примерно полчаса, дверь подвала открывается, и Цзяоцю выходит наружу. Я пытаюсь разглядеть его выражение лица: как будто бы он выглядит немного обеспокоенным. Получил плохое предсказание? Он подзывает робоптаху. На этот раз я стою довольно близко в режиме скрытности и слышу, как он называет адрес гостиницы. Пока он находится в поле зрения, я раздумываю, вернуться ли мне за ним, но, меня всё ещё одолевает беспокойство, и я принимаю решение. Как только он скрывается из вида, я подхожу к крыльцу и решительно спускаюсь вниз по лестнице. От толчка двери звенит колокольчик. Я захожу в полутёмное помещение. Как можно ожидать, интерьер выполнен в космическом стиле. Голостены имитируют звёздное небо, по ним медленно проплывают планеты, с одной стороны стоит массивная курильница с благовониями, из-за чего в помещении стоит приторный запах. Плафоны на потолке излучают приглушённый синий свет. В глубине помещения я различаю массивный стол, по ту сторону которого сидит какая-то фигура в тёмном плаще с капюшоном. Кресло напротив неё пустует. — Посетитель. — произносит скрипучий женский голос. — Добро пожаловать. После секундного колебания я прохожу внутрь и подхожу ближе. Фигура в плаще молча указывает мне на кресло. Я никогда не был у гадалок, и чувствую себя немного не в своей тарелке. Стол покрыт гобеленом с вытканными на нём звёздами, а на нём лежит колода карт с черепами на рубашке. — Нужно принять соглашение. — произносит женщина и пододвигает ко мне планшет, на котором отображается какой-то текст, набранный мелким шрифтом. Я замечаю её руку, ещё не дряхлую, но испещрённую старыми шрамами. Видя мои колебания, она произносит: — Это формальность. По законам Лофу мы должны заключить договор на гадание. Кредиты не возвращаются, даже в том случае, если предсказание не устроит. Но оно тебя устроит. Предсказания старой Ма устраивают всех… Она смеётся, и мне становится не по себе. Однако, я уже пришёл, и стоит пойти до конца. Я нажимаю «Принять» на экране планшета. — Оплата вперёд! На планшете появляется счёт на 10 000 кредитов, и я подношу смартфон к экрану. — Отлично. — скрипит женщина. — Что же я могу для тебя прояснить? Я собираюсь с мыслями, и она не торопит меня. Звёзды на голостенах мерцают, мимо проплывает ковчег Яоцин Сяньчжоу. Наконец, я произношу: — Не знаю. Пусть будет то же, что спрашивал предыдущий клиент. — Хахахаха… — из-под капюшона снова раздаётся скрипучий смех. — Маленький человек сам не знает, чего он хочет. Но это ложь… Я пытаюсь вглядеться в лицо под капюшоном, но на него падает густая тень. — Ты хочешь узнать своё будущее, не так ли? — произносит она и, не дожидаясь ответа, берёт в руки колоду карт и раскладывает передо мной веером. — Только три карты. Выбирай. И узнаешь о себе то, о чём боишься думать. Я протягиваю руку и вытаскиваю три карты из колоды. Гадалка удовлетворённо кивает, берёт и переворачивает первую. На карте изображён какой-то смутный силуэт, усеянный розами. — Идрила. — скрипит женщина. — Карта отчаянных влюблённых, которые преследуют свой объект поклонения, но он всё время ускользает от них. Идрила любит обожание, но ты всегда должен держаться на расстоянии, чтобы не спугнуть её. Я ловлю себя на том, что в этой женщине что-то не то. Но никак не могу понять, что именно. Гадалка берёт и переворачивает вторую карту. На ней изображён светловолосый мускулистый мужчина, торс которого постепенно переходит в ничто. — Нанук. — говорит гадалка. — Разрушение и кровь. Много крови. Карта жертв бедствий и убийц. Кем из них окажешься ты? Возможно, ты уже знаешь ответ… Я молчу и перевожу взгляд с карт на её капюшон. Я никогда раньше не замечал, чтобы Цзяоцю интересовался гаданиями. Я должен понять, что здесь происходит… Наконец, она берёт и переворачивает третью карту. — Яоши… Бессмертие. Жаждешь ли ты бессмертия или преследуешь его? Довольно. Я выбрасываю вперёд руку и сдёргиваю с неё капюшон. Секунда, и на меня взирает искалеченная старуха. Её череп наполовину безволосый, через весь лоб и глазницу проходит жуткий шрам. Глаз на здоровой половине лица у неё тёмного цвета, а тот, что притаился под шрамом, имеет ярко-зелёный оттенок. Он зловеще светится в темноте, но пугает меня совсем не это… Я чувствую такую сильную панику, что мои ноги под столом становятся ватными. От воспоминаний к горлу подкатывает тошнота. Я хочу закричать, но не могу даже вдохнуть, а только беззвучно открываю рот. Несколько секунд проходит в тишине, и только потом лицо гадалки искажает кривая ухмылка: — И что за молодёжь пошла, никакого уважения к старшим. Мне следовало бы позвать Облачных рыцарей. Но я сегодня добрая… Пошёл вон. — выплёвывает она. — Сеанс окончен. Я лихорадочно ищу опору под ногами. Я плохо помню, как оказываюсь на улице и ещё долго не могу прийти в себя. Кажется, она меня не узнала. *** Весь обратный путь до гостиницы я пытаюсь собраться с мыслями. Я же видел её мёртвой... Топор Фэйсяо раскроил ей череп, у меня до сих пор стоит перед глазами выпавший через треснувшую кость белёсый глаз… ошмётки мозгов… Её жуткая посмертная гримаса на залитом кровью лице... Она лежала на куче трупов, которые солдаты собрали по всему поселению… Я не знаю, что делают с мёртвыми Учениками Санктус Медикус… кремируют? Как ей это удалось... Гадания от старой Ма, значит… Она даже не удосужилась сменить имя. Сидит себе спокойно в подвале на Лофу, в то время как Генералы перетряхивают Комиссию по алхимии в поисках зла... Выходит, её «лекарство» работает? Меня снова охватывает отвращение и ужас при мысли, что я был причастен к этому. Я не принадлежу к долгоживущим видам, и всегда думал, что порча Изобилия лишь слегка коснулась меня. Но что, если... Нет, не может быть. Цзяоцю провёл кучу тестов. Мой организм соответствует человеческим нормам... Я просто не могу быть Мерзостью... Цзяоцю! В панике я чуть не забыл, зачем вообще пришёл сюда. Цзяоцю... Нет, только не это... Пожалуйста, пусть он не будет замешан ни в чём, связанным с Изобилием... Но чем дольше я шагаю по направлению к гостинице, тем мрачнее становятся мои предчувствия. Он явно знал, куда ходил. Он явно ходил сюда не просто так. Вчера ему было очень плохо, и я знаю, почему. Вероятно он пришёл сюда не впервые. Это как-то связано с Комиссией по алхимии? Я понимаю, что почти не владею собой. В таком состоянии я способен наделать глупостей, но я не знаю, как мне обрести хладнокровие. Речь идёт о Цзяоцю. Кто у меня есть, кроме Фэйсяо и Цзяоцю? Самое поганое заключается в том, что я не знаю, что мне делать. Долг велит мне пойти к Фэйсяо и доложить ей обо всём, но я просто не могу... Я не хочу навредить Цзяоцю, даже если он оступился и предал нашу общую идею. Почему я сейчас должен выбирать между Фэйсяо и Цзяоцю? В конце-концов, я могу просто поговорить с Цзяоцю... «Просто!». Как будто бы это для меня так просто. Я вообще не помню, когда я в последний раз был в таком раздрае... Сейчас было бы хорошо отвлечься на что-нибудь и успокоиться, но у меня мало времени. В каком состоянии я застану Цзяоцю, сможет ли он вообще разговаривать со мной? Когда я подхожу к гостинице, то изо всех сил стараюсь унять внутреннюю дрожь. На Лофу уже приглушили освещение, и я замечаю свет в окнах Цзяоцю. Но вместо решимости это вызывает у меня новую волну тревоги. Однако, назад дороги нет.