Разговоры о любви по обе стороны Стены

Анни. Девушка в саду.

      Несмотря на то, что на улице стоял жуткий холод, возвращаться в здание совсем не хотелось. Сейчас двор особняка Тайберов казался ей местом, где можно было укрыться от всего мира, от забот и волнений, от ответственности и, что самое важное — будущего. Будущего, которого у неё нет и не было.       Анни прекрасно знала: там, за толстыми стенами, гудел настоящий пчелиный улей из марлийских солдат и господ. Они набросятся на них и будут жалить до смерти, просто чтобы стереть из мира порочную связь двух людей, что родились по разные стороны Стены.       И всё же языки ветра, словно жала, забирались под её рукава и воинский плащ, а с неба вдруг начали падать мелкие капли дождя. Она внимательно вглядывалась в профиль Армина Арлерта — юноша чуть приподнял лицо, словно желая получше рассмотреть ночную осеннюю морось. Армин всё так же держал обе её руки в своих еле тёплых ладонях, так будто пытался согреть или же просто не хотел отпускать. Так они и стояли, молча, один рядом с другим: его глаза устремлены к ночному небу, а её — к его подрагивающим светлым ресницам. Как там он сказал? Сейчас слова не помогут? Похоже, этот парень, который так любил слова, правильно сделал, что отказался от них в этот момент. Ей нравилось просто молчать вместе — тишина только усиливала ощущение, что двор этот спасение от всего остального мира. И всё же, это всё только в её голове, а там, совсем рядом — живой и опасный мир, полный других людей.       — Армин, зачем вы здесь?       — А?       Он отрывает взор от тёмного неба, на котором из-за плотных туч не разобрать ни единой звезды. Его внимательный взгляд останавливается на её лице. Возможно, это должно её смутить, непременно смутило бы, но не сейчас — слишком уж эта встреча кажется ей нереальной. Оттого пока всё это не исчезло, ей хочется позволить себе смотреть на него, на каждую чёрточку нежного юношеского лица.       — Даже не думай, что кто-то здесь поверил, что вы прибыли для того, чтобы просто сопроводить людей из Хизуру.       Пара мгновений — и в его глазах пробегает нечто: решение, принятое за доли секунды, решение о том, что ему дозволено ей рассказать.       — Хистория. Она где-то здесь, — он чуть мнётся, но затем продолжает, — Анни… может быть, ты знаешь, где она?       — Не знаю.       Она не врёт, говорит честно: знала бы — сказала. Не утаила бы, потому что думает, что выдать ему информацию — куда меньшая провинность, чем целоваться с элдийским парнишкой во дворе особняка Вилли Тайбера. Целоваться, пока вокруг бродят марлийцы. Это ведь самое настоящее предательство, не так ли? Не какая-то сыгранная ею роль, которая нужна ей ради выживания. Нет. Она, Анни Леонхарт, осознанно предала всё, чему её учили. Теперь выдать информацию о местонахождении принцессы казалось мелочью на фоне этих бесстыдных поцелуев.       Вероятно, она немного потеряла голову, и нельзя было сказать, что ей это исключительно нравилось. В ней был и страх, и нервозность, но было и странное понимание, что это самое правильное, что Анни когда-либо делала в жизни: отвечала на настойчивый юношеский поцелуй так, словно от этого, а вовсе не от подчинения Марлии, зависела вся её жизнь.       Армин внимательно всмотрелся в её лицо. Кажется, поверил ей на слово. Принял решение — доверять ей. Раньше она сотню другую раз подумала бы о том, какой же он наивный дурак, что оказывает доверие кому-то вроде неё, но только не сейчас. Сейчас, если бы он ей не доверился, Анни бы ощутила колоссальную обиду. Она ведь подпустила его так близко, и притом абсолютно искренне — не ради какого-то дурацкого плана.       — Понял.       — Зачем вам эта девчонка? Разве в Элдии сейчас есть недостаток принцесс?       Молодой лейтенант чуть потупил взгляд, словно следующие слова, которые он собрался сказать, его смущали.       — Нет, ты права, недостатка нет. Просто она…из всех этих наследниц особенная. Она нам нужна.       Может и поспешив с выводами, но Анни немедля нахмурилась. Не слишком ли говорить такое, когда держишь в своих ладонях руки другой девушки, девушки, которую только что целовал?       — Особенная, значит…       Его глаза резко и испуганно метнулись к её лицу, неприязненные нотки тона её голоса, похоже, крайне быстро подсказали Армину, что он ляпнул что-то не то.       — Я всего лишь имел в виду, что у неё есть план, как установить мир между нашими странами.       Точно. Мир. Всё смущение в его словах было лишь от того, что Армин Арлерт и сам считал «мир» невозможным. И в то же время его голос звучал отчаянно: то ли от того, что он спешил разубедить Анни в какой-либо особенной «особенности» принцессы Хистории, то ли потому, что этот «план» был для него особенно важен, даже будучи насквозь дурацким.       — Армин…этот ваш план…       Скрипнула дверь, и её мыслям пришлось остаться невысказанными. И он, и она одновременно дёрнулись, обернувшись к выходу, только вот времени стоять и соображать у них не было. Анни прекрасно осознавало: опасность, что таилась за стенами особняка, готова была прорваться и сюда. Она перехватила одну из ладоней Армина и быстро повела за собой. За углом продолжался сад, полный кустов в форме ракушек. Похоже, Вилли Тайбер очень любил символ своего дома — морскую раковину.       — Может, это…Эрен... — шёпотом предположил Армин.       Анни высунула нос из-за угла, осторожно, аккуратно, очень по-шпионски, как её учил Магат. Негромко она ответила:       — Нет, это не он.       Насколько Анни могла рассмотреть, в саду появилась высокая фигура в светлом плаще. Такую форму элдийцы не носили, разве что если не были шпионами. Черноволосый юноша, как и Армин чуть ранее, внимательно вгляделся в небо, затем посмотрел по сторонам и, никого не заметив, вернулся в здание.       — Это Бертольд, — наконец смогла ответить она.       — А…Бертольд…       Только убедившись, что Хувер не решит тут же вернуться, Анни оглянулась на Армина, застывшего у стены. Она заметила, что чёлка юноши, чуть влажная от дождя, стремится прилипнуть ко лбу, но думала всё ещё о другом: Бертольд…Бертольд. Он ведь хотел избавиться от Армина тогда...после пожара. И всё это было лишь потому…       — Что такое? — заметил Армин её взволнованный вид.       Анни тяжело вздохнула. Им вообще не стоит попадаться кому-то на глаза, а уж тем более Бертольду. Что у того в голове…чёрт его знает. Возможно, когда-то ей почти нравился тихий нрав Хувера, спокойный и внушающий доверие на фоне Брауна, но теперь...он таил в себе одну лишь опасность.       — Ничего. Нам надо идти. Кто-то заметит, что нас нет.       — А…да…конечно.       Она перевела взгляд на свои ботинки. Реальность, заглянувшая в этот двор сквозь приоткрывшуюся дверь, завладела тут всем и никогда больше не отступит.       — Тот план, Армин. Ты же понимаешь, что у вас ничего не выйдет? Если бы эту войну можно было так просто остановить, она бы давно уже прекратилась.       — Я знаю. И всё же…я верю, что есть что-то, чего мы ещё не знаем. Понимаешь? Мне хочется в это верить.       Она понимала. А ещё знала, что слишком во многое в этом мире Армину «хотелось верить».       — Ты хотел верить в то, что я не шпионка вражеской страны. Не враг тебе. Не марлийка.       — Эээ…да…       — Хоть ты и догадывался, что это не так. Ты знал, кто я. Просто хотел верить в другое.       — Скорее всего...       — Тебе хотелось верить, что твои сослуживцы не решатся на безрассудную месть. Не задумают убить меня и тебя, пустив в расход как предателя. Но в глубине души ты знал, что люди могут быть хуже, чем ты о них думаешь.       Глаза Арлерта горестно сверкнули. Может, она и не знала, как именно случился тот пожар, но по одному печальному виду юноши можно было понять — Анни была права.       — И теперь ты хочешь поверить в дурацкий план, который остановит войну, идущую десятки лет.       И опять на лице его замер так знакомый ей виноватый вид, такой, будто именно он виноват во всей этой чёртовой войне.       — Ты права…и всё-таки я уверен: где-то там есть выход для нас всех, где-то он есть.       — Его нет, Армин. Нет и не было. Такова жизнь. Всё давно решили за нас.       Ей и самой не нравилось, как звучал её собственный голос, обжигающе холодный в унисон осенней промозглой ночи. И всё же раз она решила, что ценит его, ценит так, как мало кого ценила в этом бессмысленном мире, меньшее, что она может сделать — это сказать правду. Может, эта конкретная правда им обоим и не по нраву, но одно то, что они больше не лгут друг другу, куда важнее всего остального.       И снова он изучает её лицо несколько долгих секунд. Может, надеется, что она вдруг передумает и разделит с ним его зыбкую надежду?       — Но как ещё нам тогда с тобой быть вместе? — неожиданно спросил Арлерт.       «Вместе?»       Вопрос этот, при всей его логичности, завёл её в тупик.       «Вместе?»       Как это? Вместе? Они разделены морем, Стеной, враждой двух наций и даже кровью. Кто-то должен переписать весь мир с начала времён, чтобы они могли быть «вместе».       — Армин…это…       — Я знаю. Ты сейчас заговоришь, как Эрен, — он даже вздыхает, так же, как часто вздыхал и ранее, всегда когда говорил про своего лучшего друга.       Но при чём здесь вообще Йегер?       — Как Эрен?       — Он говорит это время от времени, — взгляд Армина задумчиво устремился куда-то вдаль, словно он вспоминал, что, и как именно, говорил Эрен, — Он говорит, что у него с Микасой нет будущего, ведь они из "разных миров". Но то же самое можно сказать и о нас с тобой, верно? Эти его слова…они иногда меня даже успокаивали, когда я убеждал себя в том, что всё, что между нами случилось, было чем-то неважным…       Анни сама не поняла, как вся её поза вдруг стала оборонительной, словно юноша перед ней собирался на неё напасть — как будто они не в саду, а на тренировочном поле, и ей вот-вот придётся влепить какому-то дураку с разворота. Её брови стремительно съехались к носу.       — Чем-то неважным?       Глаза Арлерта немедленно вернулись к ней, сейчас его взволнованный и растерянный вид — реакция на её напряжение.       — Это было просто попыткой забыть всё, забыть тебя, я ведь был уверен, что мы больше не увидимся, — быстро проговорил он, — И слова Эрена помогали мне, ведь раз он принял это, то и я смогу. Хотя...я никогда не поддерживал этот его настрой по отношению к Микасе.       Похоже, ей всё же незачем было ни нападать, ни обороняться. Он говорил честно — именно то, что думал. Анни расслабилась, хоть и нельзя сказать, что до конца.       — Если из того, что ты сказал, я хоть что-то поняла, то да — я буду говорить, как Йегер. У нас с тобой нет…       — Анни… — снова перебил её Армин, — Когда ты была в заключении, Марко пообещал рассказать мне о судьбе моих родителей. Но только если я соглашусь на то, чтобы тебя повесили.       — Это…       — Я не согласился. И…если мне придётся делать похожий выбор ещё раз, я бы снова выбрал тебя. И, может, ты и скажешь, что никакого будущего у нас быть не может. И, возможно, в глубине души я знаю, что ты можешь оказаться права. И, наверное, я пока даже сам не уверен, что конкретно хочу тебе предложить, но я бы выбрал тебя. Снова.       — Армин…       — Мы можем просто попробовать. Изменить хоть что-то. Но если ты уже всё для себя решила, я не буду настаивать. Ты должна поступать, как считаешь нужным.       Как считает нужным? Анни снова нахмурилась. Даже прикрыла глаза, раздумывая. Она считает нужным сохранить свою спокойную жизнь, только вот это тоже невозможно. Чего бы она ни хотела, всё это будет невозможным. Прямо сейчас или чуть позже всё пойдёт крахом сразу, как Марлия решит, что её жизнь ничего не стоит.       — Хорошо, Армин. Я посмотрю, что могу узнать про вашу "особенную" принцессу.

Армин. Юноша с повязкой.

      — Mon ami, Марсель, — с ярко выраженным акцентом говорила о чём-то черноволосая девушка, назвавшаяся Клеранс Зингер.       Она и двое сопровождающих её молодых людей, кажется, братьев, прибыли в Марлию из другой далёкой страны — небольшого королевства на севере от Марлийской Империи. Похоже, они здесь тоже по приглашению Вилли Тайбера, но лишь для того, чтобы попытаться подыграть всем сторонам конфликта одновременно и сохранить свою независимость. Клеранс Зингер так быстро сблизилась с делегацией из Хизуру, что это, в глазах Армина, выглядело ужасно подозрительно. Жан, вероятно, разделял его мнение.       — Эта дамочка…у меня от неё мурашки. Странная до ужаса, хоть волосы у неё и шикарные, — говорил друг, не сводя с девушки глаз. А пока Кирштейн пялился на делегатку, на самого Жана в ответ смотрели два пронизанных неприязнью глаза светловолосого паренька. Юноша этот, держащий руки в карманах, больше походил на какого-то коренастого охранника, нежели чем на члена иностранной делегации, — А ты что думаешь, Эрен?       — Слишком она хлипкая и бледная, чтобы вызывать какие-то там опасения, — отмахнулся от них Эрен.       — А те двое? — не унимался Жан.       — Тоже.       Признаться честно, Армин не всегда понимал, как именно работает мозг Эрена. Несколько дней назад на приёме у Вилли Тайбера Эрен углядел врага в мальчишке-официанте, а сейчас двое крупных парней и самая подозрительная в мире женщина не вызывали у него желания выгнать тех за порог. Причём сам Армин готов был поставить всё, что у него было, на то, что перед ними не иностранная делегация, а вполне себе шпионы-марлийцы, переодетые в гражданское.       — Элдия… — чарующим голосом ворковала девушка, — Элдия это очень интересно…       Всё, как и сказала Анни — Марлия и не подумает, что элдийцы прибыли просто так. Всё, как и думал сам Армин — девушка и двое парней тут не ради Хизуру, они здесь ради элдийских солдат.       — Элдийские юноши очень высокие, не правда ли? — говорила их гостья, но несмотря на то что обращалась она к Микасе, взгляд её был устремлён к Жану.       Армин внимательно изучил лицо Кирштейна и тут же напрягся. Похоже, Жан уже успел позабыть о всех своих недавних подозрениях. Подцепить его на крючок оказалось проще простого — ведь старший лейтенант терял голову при виде любых шикарного вида чёрных волос.       Неужели марлийцы знали об этом? Но откуда им…Райнер рассказал?       Жан же тем временем уже ринулся в центр комнаты. Сопроводив действия друга тяжёлым вздохом, Армин двинулся вслед за ним. Прямо сейчас вся их миссия оказалась под страшной угрозой. Молодая марлийка вот-вот подберёт ключик к сердцу элдийского лейтенанта. Именно на этих своих мыслях Армин запнулся о ковёр, а когда всё же вернул себе равновесие, тут же замер, уставившись себе под ноги, застыв взглядом прямо на разноцветных зигзагах, вышитых в ворсе. Почему он вообще сейчас раздумывает о неразумности Жана, если сам однажды попался точно в такую ловушку? Не кто-то, а сам Армин Арлерт, лучший молодой аналитик войск Парадиза (по мнению Ханджи Зое).       С трудом оторвав взгляд от ковра, Армин пробежал глазами по девушке, что называла себя Клеранс, по её игривой улыбке направленной на Жана. Нет...у него всё было иначе. Анни была особенная. К тому же, она сама угодила в расставленный ею капкан. Так что это не могло считаться за то, что он пошёл на поводу у шпионки.       — Не то что марлийцы, правда? — хохотнул Жан, комментируя замечание Клеранс Зингер о росте элдийцев. Довольно глупое замечание, если подумать; но зато попавшее точно в цель — в самолюбие Жана Кирштейна.       Двое парней, что стояли чуть поодаль от своей подруги, бросили на Жана взгляды, разящие неприязнью. И хоть у Армина уже и было достаточно доказательств, что перед ним шпионы, эти взгляды стали ещё одним. Жан задел марлийцев за живое.       — Не преувеличивай, — вдруг заспорил с их общим другом Эрен, — Забыл, какой Хувер высокий? Да и Роберт…то есть как его…в общем, Браун.       — Хувер и Браун? — с тем же притворным акцентом переспросила Клеранс. Друзья её снова стрельнули взглядами, теперь уже в сторону Эрена.       — Они наполовину элдийцы, балда, — не упускал возможности ответить Эрену Жан.       На это весомое замечание лицо Эрена лишь отразило нечто вроде «верно замечено». И сразу за этим к дурацкому разговору подключилась Микаса.       — Капитан Аккерман — чистый элдиец.       — Капитан Аккерман? — снова раздался вопрос с наигранным акцентом. Вот только ответа шпионка не дождалась. Между Жаном, Микасой и Эреном повисла неловкая пауза. Похоже, даже тогда, когда капитан был далеко, за морем, за Стеной, упоминать его рост было делом крайне бестактным.       Притворная беседа длилась ещё довольно долго, пока в какой-то момент Клеранс Зингер не обратилась именно к нему: «Monsieur Арлерт, не были бы вы так добры приготовить нам кофе?», и Армин, конечно же, согласился. Согласился потому, что просьба эта была вся насквозь фальшивая, и ему очень хотелось знать, что же за ней кроется. Спустя пару минут после того, как он оказался на кухне, там же появилась и черноволосая девушка. Всё это было предсказуемо, всё, кроме её следующий слов:       — Это правда, что не все элдийцы высокие. Про тебя, меня и Анни так ведь...не скажешь, — уже без какого-либо акцента лениво растягивая слова заявила Клеранс.       Его удивило, как легко она стала другой. Это совсем не было похоже на Анни. Он хоть и знал Анни под двумя разными именами: Браун и Леонхарт, и даже в какой-то момент страшно боялся, что раз знал одну, то другую не знал вовсе, но нет — в конце концов, между теми двумя Анни разница оказалось совсем небольшой. Ложь давалась Анни Леонхарт с трудом — искренность куда легче. А вот Клеранс Зингер была иной, она словно сбросила личину, и теперь перед ним стояла другая девушка: уставшая, ленивая, и на самом деле желающая свой кофе.       Пока шпионка осматривала кухонные принадлежности, Армин думал — скользил по ней взглядом и лихорадочно соображал: «Она сказала „Анни“?», «Что именно она знает?», «Что ей известно?», «Она опасна? Опасна для него или, что хуже, опасна для неё?».       — Я, честно сказать, думала, ты будешь разговорчивее. Нашей Анни нравятся болтуны, ведь она и сама такая; если уж решит высказаться — её не остановить, — проговорила девушка, приподняв перед собой чайную чашку и рассматривая её дно.       — Если хотите чтобы я говорил, вам надо меня о чём-то спросить.       — Точно...спросить... — согласилась она, тяжело вздохнув.       — Вас Анни попросила что-то мне передать?       — Догадливый. Ей нравятся болтуны и догадливые, потому что тупиц она не переваривает. Конечно…она попросила; сама бы я никогда к тебе не полезла. Выбрала бы лучше того с лошадиной мордой. Но судить выбор подруги — дело неблагородное.       — С лошадиной мордой? О ком…а, вы про Жана…       — Да, Жана. Анни сказала, что хочет тебе что-то показать. Завтра.       — Завтра? Но завтра ведь…       — Именно. Завтра начало фестиваля, — перебила она его, — Тайбер устраивает его для всех наших гостей. Любит он пускать пыль в глаза, пока что-то происходит за кулисами.       — Но я…       — Никаких «но». Ты ведь сообразительный. Придумаешь что-нибудь. Я оставила пакет под креслом в гостиной, там всё, что нужно. Ну и, сам понимаешь, — зевнула девушка, — мы с тобой никогда не разговаривали.       — Пакет?       Марлийская шпионка взглянула на него своим тяжёлым взглядом прямо из-под полуопущенных век. Армин сглотнул от преследуемого его напряжения:       — Никогда не разговаривали. Понял.       Клеранс Зингер уже было развернулась, чтобы покинуть кухню, как вдруг остановилась и снова обернула к нему свой взгляд. Её глаза не выглядели игривыми, заинтригованными или заинтересованными в нём; в них скорее читалось кое-что ясное и понятное: дело, которым она занята, надоело ей ещё вчера.       — И постарайся держаться подальше от Хувера.       — Хувера?       Конечно, он собирался держаться от него подальше. Это ведь крайне логично — держаться подальше от марлийцев. Но почему именно Хувер?       — Да. Наш тихоня Берти положил глаз на Анни, так что если наткнёшься на него — кто знает, что случится.       В пакете под креслом оказалась форма солдата регулярной армии Марлии, а также повязка и короткая записка с адресом и временем. Белая рубашка, светлые брюки и такой же светлый плащ были ему как раз. Фуражку он носить не привык, но, кажется, в ней Армин будет привлекать куда меньше внимания.       Сам план с переодеванием показался ему, мягко говоря, рискованным. И всё же, когда он вышел на улицу, понял, что, возможно, Анни продумала свою затею куда лучше, чем ему показалось изначально. На узких улочках толпилось до ужасного много людей — казалось, весь этот портовый город выглянул сегодня наружу. И марлийцы, и марлийские элдийцы заполонили всё пространство вокруг, и даже погода, в честь такого события, расщедрилась тёплыми солнечными лучами.       И всё же, Армин нервничал. Он соврал бы, если бы сказал, что руки у него не ходили ходуном, особенно когда он видел такую же светлую форму, как и та, что была на нём. Поэтому он старался сконцентрироваться на названиях улиц и номерах домов, ища нужный ему закоулок. Повезло, что у марлийцев и элдийцев письменность всё ещё оставалась схожей, хоть и с небольшими различиями. Армин свернул ещё несколько раз и оказался в глухом тупике, заваленном коробками. Анни уже была там — как раз сидела на одном из пустых деревянных ящиков.       Армин внимательно осмотрелся: тупик — не лучшее место для встречи.       — Не волнуйся, сюда никто не ходит. Тут только ты, я и крысы.       «Крысы?» И правда, если приглядеться, из щелей торчали длинные хвосты, а кое-где сверкали красные глаза.       — Я думал...ты не любишь мелких животных.       Кажется, она говорила ему о чём-то подобном. Или то было только про жуков? Или про змей? И всё же Анни поёжилась.       — Ничего не поделаешь...но и местные тоже их не любят, так что тут никого, — она немного помолчала изучая его взглядом, а после добавила, — Тебе не идёт.       Армин посмотрел на неё озадаченно. Не идёт…что? Ах да…скорее всего…он быстро перевёл взгляд на свою светлую форму; похоже, она имела в виду именно её. Анни спрыгнула с ящика и медленно подошла к нему ближе, заставляя его сердце нежно трепетать. Она зажала пальцами белую повязку на его руке. Может, её слова были не о форме вовсе, а только о ней, об этом лоскуте ткани.       — Вы обязаны носить их? — спросил он, бросая взгляд на красную ленту, обернутую вокруг её предплечья.       — Обязаны.       — Всегда?       — Да, без неё за ворота не выйдешь.       — Покажешь мне?       — Показать что?       — То, что там, за воротами? Место, где ты живёшь.       — Там не на что смотреть.       Возможно, его просьба и правда звучала нагло и бессмысленно. Как он себе это представлял? Прогулку по месту, где она родилась, с ним, переодетым в марлийца? Кто-то да точно обратил бы на них внимание.       — Анни, твоя повязка…красная...нас инструктировали, что это значит, что ты сделала что-то важное для Марлии?       — Я много чего сделала для Марлии. И сделала бы снова, если бы это позволило мне вернуться к отцу. Но красную...красную повязку мне дали благодаря тебе.       — Благодаря...мне?       Анни внимательно взглянула ему в лицо, так, словно он должен был сам догадаться о причине, но, честно говоря, Армин не понимал, как это всё могло быть связано. Слишком много обмана оставалось в прошлом, чтобы так просто раскопать сейчас правду.       — Тот камень, что ты нашёл в штольне. Я рассказала им про него, и именно по этой причине не попала в какой-нибудь штурмовой отряд на передовой.       На секунду у Армина сбилось дыхание. Как он и подозревал, Марлия искала его — ледяной камень. Секрет Элдии. Возможно, они с Анни, сами того не подозревая, по своей глупости запустили механизм чего-то поистине ужасного. Он молчал, не зная, как выразить свои опасения, а всё смотрела ему в лицо. В ответ его взгляд скользнул по губам девушки, и он немедленно заметил, как её щёки зарделись смущением. Похоже, Анни страшный секрет Элдии совсем не волновал, да и что там — и его тоже неожиданно стал волновать куда меньше, чем было нужно.       Анни резко отвела взгляд и проговорила поспешно, но сдержанно:       — Я позвала тебя по делу, о котором ты спрашивал.       — Так скоро? Ты узнала, где она?       Армин не ожидал, что информация окажется у неё так быстро. Он вообще обещал Анни, что сам придумает, как они смогут увидеться в следующий раз. Конечно же, собирался использовать Микасу. Вот только Анни, будучи в своей родной стихии, у себя дома, сработала куда быстрее.       — Может, да, а может, и нет. Так или иначе — пойдём.       Она, наконец, выпустила из своих пальцев его повязку и уже собиралась было развернуться, как он поймал её за предплечье, как раз огибая пальцами алый лоскут ткани со звездой на том.       — Постой…       — Нет, — услышал он краткий ответ с нотками волнения в голосе, — Не будем мы ничего такого сейчас делать.       Теперь уже его щёки залила алая краска. Он и правда думал о том, чтобы поцеловать её сейчас, ну а что в этом было такого? В тот вечер она была настроена очень за. И кто знает, сколько ещё им предстоит быть рядом? Не сама ли Анни уверяла его в том, что их будущее обречено на провал? И всё же, понимая всю серьёзность её слов, Армин не спорил, хоть и ощутил себя немного виноватым и самую малость обиженным.       На его тихое молчание Анни обернулась, скользнув по нему внимательным взглядом, но затем тут же отвернулась обратно.       — Может…позже. Пойдём.       Так они и шли вместе, проталкиваясь сквозь толпу собравшихся на улицах зевак, торговцев и музыкантов. Армину никак не удавалось сохранить такой же серьёзный и собранный вид, как это делала Анни; он то и дело оглядывался по сторонам, пытаясь рассмотреть всё получше. Вроде бы здесь всё то же самое — люди, прилавки, улицы, дома, и всё же всё тут неуловимо иное. Это не Парадиз, не остров — материк. И, возможно, обе их страны вели бесконечные войны, но отчего-то в Марлии не всё ощущалось пропитанным войной. Не каждый столб, не каждый камень был пронизан грядущей битвой, как это бывало в Элдии. Возможно, именно фестиваль создавал такое ощущение.       Тут Армину на глаза попались две высокие мужские фигуры — солдаты марлийской армии. Он натянул козырёк фуражки пониже, одновременно стараясь, чтобы этот жест не привлекал к нему внимания.       — Анни, та твоя подруга…       — Пик.       — Пик? Ну…да. Она сказала, чтобы я лучше не попадался на глаза э-м-м-м…Хуверу?       Пока они шли, она совсем на него не смотрела. Было бы странно, если бы солдаты разглядывали друг друга без отрыва, и было бы странно, если бы они держались за руки, а так же, было бы ещё страннее, если бы они вели себя как влюблённая парочка. Но вот сейчас Анни оглянулась, послав ему очередной серьёзный взгляд.       — Что именно она сказала?       — Сказала держаться от него подальше.       — Что ж…она права, — снова отвернувшись, произнесла Анни. Выражения её лица он больше не видел, но был уверен, что услышал в тоне голоса явное недовольство. Может, ей не нравилось, что подруга лезла в её дела, а может, тут было нечто другое.       Армин прекрасно помнил слова Пик-Клеранс: "Берти положил глаз на Анни" — сказала она тогда. И, пожалуй, если так подумать, это было даже очевидным. Но для того чтобы понять всю очевидность этого, раньше Армину не хватало толики правды — он не был до конца уверен, что вся видимая привязанность Хувера к Анни не часть их с ней шпионской легенды. Но, похоже, всё же всё это оказалось правдой.       — Анни…могу я тогда спросить тебя кое о чём?       — Валяй.       — Помнишь, ты соврала мне о том, что вы с Хувером обручены?       Он ощущал себя полным дураком, что спрашивает именно об этом — посреди чуждой ему вражеской страны полной опасности, но и спросить должен был, иначе бы просто не смог спокойно думать о чём-то либо ином.       — Я много о чём соврала.       — Но что-то из сказанного ведь было правдой, верно?       — Армин… — в этот раз девушка даже остановилась, чтобы сердито обернуться на него посреди густой толпы зевак, — Мне не нравятся истории с ревностью.       — О да, наверное, это… довольно неприятно...ревность... — согласился он, — Но я…просто спрашиваю.       — Нет, ты ревнуешь.       Анни произнесла свои слова так серьёзно, что не оставила ему выбора — ему пришлось над этим подумать прямо сейчас. Несколько секунд, может чуть больше. Похоже, она была права — он ревновал, на самом деле. Больше всего от осознания, что тот здоровяк знал Анни Леонхарт долго, очень долго, намного дольше, чем знал её сам Армин. Что если так случится, что однажды она решит, что он — её глупое летнее увлечение, в отличие от человека, который всегда был рядом? Армину и самому эти мысли казались очень глупыми, просто он не мог их контролировать. Это было так же невозможно, как пьяному человеку идти прямо и не спотыкаться.       — Ты права.       — Не глупи, Армин. Если бы ты знал, как несвойственно мне всё, что я к тебе испытываю, ты бы и не подумал ревновать.       От этих простых слов, хоть и сказанных с привычным ей хмурым видом, на его лице появилась улыбка. Его мысли тут же пришли в норму. Вряд ли бы она сейчас стала ему врать или водить за нос. Будь она женщиной, что любила так делать, он бы никогда не оказался за Стеной, в марлийской форме рядом с шпионкой вражеской страны — шпионкой, ради которой хотелось хоть попытаться изменить ход мировой истории.       — Ах…хорошо…и всё же…Хуверу лучше на глаза не попадаться?       Девушка рядом с ним чуть отвела взгляд, словно вспомнила что-то очень неприятно.       — Не волнуйся, ни Хувера, ни Брауна сегодня здесь нет.