Разговоры о любви по обе стороны Стены

Армин. Юноша, который её не знал.

      — А-а-а-а-а-а-а-а-а! — кричала майор, запустив руки в волосы. Поначалу это казалось актом излишнего драматизма, но когда целый клок волос слетел прочь с её головы, происходящее приняло опасный оборот. Так, вероятно, подумал и Моблит, оттого и подскочил к своей непосредственной командующей, умоляюще, протягивая к той руки:       — Госпожа Ханджи…спокойнее…       — Как такое могло случиться, — совсем не обращала на него внимания майор, — Посреди моего военного штаба!       — Технически штаб не ваш, как и всё в Элдии, он находится во владении короля Рейсса, — поправил её Марко. Он держал руки за спиной, а лицо его, пожалуй, было даже слишком спокойным для человека, который так же, как и все тут: опростоволосился.       — А…что? — удивилась Ханджи его словам так, будто завидела говорящую мебель, затем она быстро встряхнула головой, отгоняя собственную растерянность, — Какие-нибудь новости от Леви?       — Никак нет, майор, — прошептал Моблит, вместо того чтобы произнести слова обычным тоном. Кажется, он, как и все здесь, ощущал нависшую над ними опасность.       — А-а-а-а-а-х…меня казнят, — обессиленно упала на стул Ханджи Зое. Её руки повисли по обоим от тела сторонам, будто плети, а лицо поникло, — Я ещё так молода, столько хотела сделать в жизни…столько повидать…       Голос её, впрочем, звучат не столько печально, сколько с напускным надломом. Армину сложно было понять, правда ли она переживает о своём повешение, или же так справляется со стрессом.       — Возможно, он найдёт их… — аккуратно предположил Моблит.       Майор Зое с усилием подняла голову, и свесив ту набок сказала:       — Дождь замыл все следы…мы даже не знаем, в какую сторону бежали эти, как их…       — Роберт и Густав, — напомнил ей Жан хрипловато подав голос из другого конца комнаты. Услышав новости о шпионах в штабе, он до сих пор не мог отойти от шока — Жан лучше всех здесь находящихся знал Роберта и Густава, по крайней мере, Роберта. Знал ли кто-либо Густава, было сложным вопросом.       — Т-о-о-о-о-о-чно, — протянула Ханджи всё с тем же надломом в голосе, — В какую сторону бежали Роберт и Густав мы не знаем. И если не узнаем, нас всех повесят за пропажу Её Высочества Хистории. А ещё та диверсантка…неужели она всё это время была с ними в сговоре, раз тоже пропала? — глаза майора забегали, женщина начала лихорадочно о чём-то раздумывать, и тут же резко встала, словно желая, объявить нечто, какое-то своё озарение, но нет, майор снова упала на стул и простонала, — Нет…ничего.       — Кха…кха… — прервал череду её страданий кашляющий в кулак Марко Ботт; Армин снова обратил на того свой взгляд, — Не стоит забывать, что мы с лейтенантом, поймали одного из шпионов. Думаю, мы начнём с её допроса.       «Допроса» — волной ужаса пронеслось в голове у Армина, такого, что даже корни его волос зашевелились. Они начнут с такого же допроса, как с тем ювелиром? Или финал будет как у того диверсанта, что неделю раскачивался в петле, приманивая мух.       Прошлым вечером, тем самым, что предзнаменовал эту очень нервную для всех них ночь, Армин, съедаемый сомнениями и подгоняемый попыткой ухватиться за призрачный шанс хоть как-то спасти всё, что у него сейчас было, оказался в месте, указанном в записке, ровно в то время, которое было в ней названо. Десять вечера, третий этаж, квартира в одном из домов военного городка. Когда он стоял перед дверью, отчётливо слышал, как из соседних помещений раздавался смех, ругань и жизнь, но та квартира, что нужна была ему, оказалась пуста и темна. Половицы натужно скрипели, вызывая у Армина ещё только большие подозрения, и всё же то был просто звук старых подгнивших досок. А вот что звуком не было, так это появление в тёмной комнате чьей-то фигуры — фигуры которая никак не могла принадлежать принцессе Хистории. Тогда, в дверях перед ним появился Марко, с неизменной добродушной улыбкой на изуродованном лице.       — Ты как всегда пунктуален, Армин.       Полицейский обращался к нему по имени, когда хотел показаться другом, и по фамилии или званию, когда разговор принимал более формальный оборот.       Следуя сюда, на встречу совсем с иным человеком, Армин, конечно же, имел некоторые подозрения, что, что-то здесь так, но появление члена секретной службы стало для него полной неожиданностью. Впрочем, не надо быть детективом, чтобы понять, что Армина в чём-то подозревают. Вероятно…в сокрытии информации.       — Записка была от вас? — прямо спросил он Марко Ботта. Тот снова мягко улыбнулся.       — Да. Я позволил себе форсировать события, которые вы, Арлерт, настойчиво пытались затянуть.       Армин напрягся:       — Откуда вы знаете про принцессу…       — Про ваши с ней дела? — не прекращал улыбаться Марко, сияя в темноте своими тёмными глазами, ловящими отблески уличных фонарей, — Мой взор всегда направлен на короля и членов его семьи. Возможно, кровь принцессы запачкана, и всё же, она плоть от плоти нашего величества. К тому же…довольно популярна в обществе. Всё, конечно же, из-за цвета её волос.       Армин невольно нахмурился, вероятно, с каким-то видимым отвращением. Вся эта фраза Марко разила напыщенностью, такой, какая Армину претила.       — Я знаю, что твоя широта взглядов включает в себя, в том числе недоверие королю, — проговаривает вдруг Марко. Такое умозаключение полицейского было для Армина словно мишень, которую только что секретная королевская служба нарисовала ему на груди. Ему стоило быть сдержаннее, — Но в этом нет ничего страшного. Несмотря на такие допущения, у тебя сердце хорошего человека, а это то, что сейчас важно. Думаю, именно поэтому принцесса обратилась именно к тебе.       — А, да…это так… — на автомате, немного шокировано проговорил Армин. То ли Марко читал его как открытую книгу, то ли он что-то знал.       — Я не собираюсь вмешиваться в ваши с принцессой дела. Мы здесь за другим. Имя принцессы было просто хорошим способом выманить тебя, и поставив перед лицом грядущих событий.       — Грядущих событий? Что вы имеете в виду?       — Я пообщался с одной очень милой девушкой, Мина… Каролина…кажется. Она очень, очень не хотела, чтобы сержант Томас Вагнер снова отправился на передовую. Я сделала ей небольшое взаимовыгодное предложение.       — Мина… — не совсем понял причём тут рядовая Каролина, Армин.       — Эта милая девушка, ровно через час, приведёт сюда другую милую девушку, свою подругу Анни Браун.       В эту же секунду, дощатый скрипучий пол чуть не ушёл из-под ног Армина. Комнату повело, и он сам не понял, как остался стоять.       — Но…зачем? — проговорил он, еле-еле справляясь с волнением.       — Я просил вас найти мне того, кто передал ледяной камень контрабандисту, и так как это нужно именно мне, я решил помочь вам с поисками. Начал с банального: невысокая, красивая, светловолосая, как там было?       — Этого недостаточно, чтобы обвинить кого-то… — проговорил Армин, ощущая, как во рту пересохло.       — Не обвинить, — сложил вместе ладони Марко, — Поговорить. Мне казалось, у вас это хорошо получается. Разговоры. Особенно с ней.       — Вы хотите, чтобы я как-то узнал…причастна ли она?       — А вы как думаете? Она причастна? — глаза Марко засияли ещё сильнее, ловя в себе свет фар проезжающей мимо дома машины.       — Я…я… — мысли лихорадочно носились в его голове. Может ли он врать в лицо представителя короны? Что это ему сулит? Виселица? А ей? Тоже? Их обоих повесят. Он был таким идиотом…но, что если ложь будет правдоподобной? Армин прикусил губу.       — На вашем лице всё написано, — прервал его рассуждения Марко, — Вы убеждены, что она не та, за кого себя выдаёт, и думаете об этом уже очень-очень давно. В тот день, когда я допрашивал вас, ваши мысли уже были на верном пути.       — И почему же вы тогда ничего не сделали?       — А вы почему же ничего никому не сказали?       Вопрос застал его врасплох. Почему он отказывался верить в очевидное? Потому что влюбился словно дурак? Почему вообще позволил себе влюбиться в кого-то вроде неё? Неважно. В конце концов, он хотел защитить её, только и всего.       — Я не был уверен в своих подозрениях…и такая ошибка, она много стоит и стала бы грузом на моих плечах…до конца жизни, — на выдохе произнёс он. Голос его звучал взволнованно, подрагивал и играл какими-то совсем детскими нотками. Держать себя в руках у него просто не получалось.       — Что ж, это вполне разумно, так что…я предлагаю вам поговорить с ней. И от итога этого разговора будет зависеть, как велик окажется груз на ваших плечах.       — Что вы имеете в виду? Что я должен сделать?       — Уговорите её сотрудничать. Вы ей нравитесь, а нам не помешают сведения, которыми она может поделиться. Знаете…шпионы, те, которых мы арестовываем, чаще всего они несговорчивы, у нас нет к ним никакого ключа кроме боли и их жизни в наших руках, ну, а боль и жизнь, это то, что Марлия успела для них обесценить.       — Вы…вы хотите, чтобы я использовал её ко мне отношение…уговорил её выдать всё, что она знает?       — Именно.       — Не выйдет.       — Откуда такая уверенность?       — Я для неё такой же враг как и вы, глупо считать, что всё это было чем-то больше чем игра и манипуляции, — вздохнул Армин, — Ей нужны были сведения про ледяной камень, и она почти их получила.       Марко хмыкнул, будто бы не соглашаясь, но затем просто пожал плечами.       — Арлерт, всё может быть по-хорошему или по-плохому, выбор за вами.       — Да…точно, допросите девчонку, — поправив очки, пару раз кивнула им Ханджи Зое, — Я бы сделала это сама, но у нас есть нерешённые вопросы с Азумабито. Чёрт, почему всё всегда наваливается сразу…это какое-то проклятье от самой Имир.       Марко подошёл к нему сзади и аккуратно коснулся плеча.       — Я хотел бы, чтобы вы присутствовали.       — Я…при допросе? — заметалось сердце Армина в груди, словно в клетке, прутья которой казались острыми, как кинжалы.       — Именно.       Он не мог отказаться, а ведь в какой-то степени ему ужасно этого хотелось. Избежать необходимости смотреть ей в глаза: сложно сказать, как вся та ситуация выглядела с её стороны. Но, скорее всего, она должна быть уверена в том, что он специально загнал её в ловушку. Марко сделал всё, чтобы оно именно так и выглядело.       Солнце только-только выходило из-за горизонта, с неба всё так же капала вода, хоть и не так сильно как ночью. В подвале штаба пахло сыростью, плесенью, и чем-то затхлым. Армин поёжился. Ему здесь не нравилось и раньше, ну а теперь — ещё больше.       В помещении, что находилось чуть раньше тюремных камер, трещали факелы, а за столом сидело двое. Девушка с ехидной ухмылкой и парень с лицом крайне серьёзным. Они оба люди Марко, что недавно прибыли из столицы. Сейчас они перекидывались картами.       — Хитч, — обратился Марко к девушке, — Пленница что-нибудь говорила?       — Не-а…но я ни о чём её и не спрашивала, — оторвала полицейская взгляд от игры. Армин невольно загляну в её колоду — она проигрывала, и, похоже, пыталась мухлевать.       Марко хмыкнул, тоже взглянув на масти в руках Хитч, и затем обратился к Армину чуть более серьёзно, чем делала это обычно.       — Будете просто наблюдать, лейтенант.       — Наблюдать? — с волнением переспросил он.       — Да. Не вмешивайся, ваше дело просто быть рядом.       И снова он никак не мог перечить человеку из секретной службы. Хоть сказанное ему и не понравилось. Раз он тут оказался, то хотел использовать свой шанс: поговорить с ней ещё хоть раз. Возможно, тогда он начал не с тех слов, может быть, подобрать нужные получится именно сейчас… Его мысли обрываются, стоит ему вновь последовать за Марко.       Когда Армин видит девушку сидящую за прутьями клетки, на холодной земле, девушку, охватившую колени и установившуюся в стену, он очень быстро и внимательно оглядывает её с ног до головы. Сердце замирает на это самое мгновение, и глаза его движутся по лицу и рукам, бледной коже, немного оранжевой от света факелов. Не замечая на ней никаких следов пыток или насилия, он выдыхает.       Анни, заслышав, как они вошли, спокойно поворачивает голову в их сторону, но взгляд марлийки абсолютно ничего не выражает. Он не даёт Армину даже подсказки, как она себя сейчас чувствует.       — Госпожа Анни Браун? — как обычно добродушно говорит Марко, хоть Армину и кажется, что любое добродушие в подобной ситуации разит безумием или опасностью.       Полицейский садится на стул, тот же самый, на котором он сидел в прошлый раз, когда в клетке томился ювелир-контрабандист. Армин так же занимает место, которое занимал тогда. Заключённая вместо ответа молчит, будто игнорируя их присутствие.       — Вы не были сговорчивой на свободе, так что я совсем не удивлён, что вы ещё более несговорчивы, находясь за решёткой. А ведь мы могли бы улучшить условия вашего содержания, поговори вы с нами. Со мной, и с лейтенантом Арлертом, — «Арлертом» юноша произносит так, будто предлагает ей какой-то товар, выгодную сделку. Конечно, это не могло сработать, ведь Армин прекрасно знал, что вряд ли теперь представляет для неё какой-то интерес — и всё же она слегка обернулась.       Сейчас Армин был растерян, пытался понять, что чувствует. Всё казалось каким-то нереальным, и из всего этого, самое странным было то, что он не совсем понимает кто перед ним… Вроде бы он её знает, а вроде бы и нет.       Но даже если так — даже если не знает, Армин уже всё решил: он постарается помочь ей, в силу своих небольших возможностей. Он уверен, не всё, что он знал о ней было ложью. Её голос был настоящим. Её волосы, ладони, глаза — были настоящими. Её мысли, по крайней мере, часть из них, они могли быть настоящими, хоть он пока и находился в слишком большом смятении, чтобы начать разбираться, что именно там было правдой. В конце концов, с ним не случилось такого, чтобы он воспылал к ней ненавистью, или чем-то подобным. Анни Браун не стала ему отвратительна. Он просто был растерян. Больше всего от того, что так привязался к кому-то настолько чужому и не знал, что с этим делать.       Тем временем девушка в клетке продолжала игнорировать все произнесённые Марко слова.       — И вам даже неинтересно, что с вашими друзьями? Роберт Браун ваш…ох, нет, конечно, нет, полагаю он вам и не брат вовсе, и Густав Хувер, кем бы он вам ни был, — усмехнулся Марко.       Армин моргнул несколько раз. А ведь...правда. Все трое были не теми, кем представлялись. Глупости, но в голову закрался так мало значащий сейчас вопрос. В каких же она тогда с ними отношениях на самом деле? Возможно всё-таки та история с женихом появилась не с пустого места… Он часто ловил на Анни взгляды Густава, долгие, и будто немного печальные, взгляды, полные мягкой и вроде бы даже нежной привязанности. Как бы там ни было, на самом деле, теперь он толком ничего не знал. Армин мотнул головой, прогоняя бесполезные рассуждения.       — Я их тут не вижу, так что, скорее всего, вы их не поймали, — всё же позволила себе обронить Анни.       — Догадка логичная, но безосновательная, тюрьма под штабом состоит из множества комнат. Если кто-то будет кричать в другом месте, вы не услышите, даже несмотря на то, что удаление ногтей — очень болезненный процесс.       Армину инстинктивно захотелось одёрнуть юношу, у него даже ладонь дёрнулась и рот приоткрылся, выпустив взволнованный вздох. Разговор о пытках был именно тем, о чём Армин предпочёл бы не говорить. Но Анни, кажется, совсем не испугалась, марлийка лишь пожала плечами.       — Нам нужна информация, в какую сторону они двинулись…       — Значит, у них всё же получилось, — протянула Анни, словно говоря сама с собой, — Я удивлена.       Суть разговора от Армина ускользала, он слушал её слова и думал совсем о другом. Тон её голоса такой знакомый, прежний. Её речь, манера говорить короткими ёмкими фразами. Это была она, и не она вовсе.       — Нет так нет, — чуть погодя вздохнул Марко, и неожиданно резко поднялся со стула. Оказавшись на ногах, он размял шею, и, развернувшись, двинулся прочь. Армин, перепуганный до ужаса, в ожидании его следующих действий, быстро поспешил за ним, бросив напоследок ещё один взгляд на пленницу в клетке. Скользнув по ней взглядом, он лишь заметил, как она быстро отвернула от него лицо.       Нагнал Марко он уже в комнатушке, у стола, где в карты играли девушка по имени Хитч и юноша по имени Марло. Каким-то невероятным образом, Хитч, похоже, выиграла все прошлые партии.       — Господин Ботт… — говорит он почти задыхаясь, хотя поводов настолько сбитому дыханию у него вроде как и нет. Девушка из секретной службы, внимательно пробежалась по его лицу, будто спрашивая: «Пресвятая Имир, парень, что с тобой?»       — Что такое, Армин? — спросил Марко.       — Что…что вы собираетесь делать, — Армин сглотнул, — дальше?       — Что делать? Дам ей время подумать над моим предложением сотрудничать, что же ещё…       — Но почему…подождите… — ощущая, как быстро, и почти панически, вырываются слова из его рта, начал он, — У нас нет на это времени…и…она единственная знает, куда Роберт и Густав направились с принцессой, нам нужна эта информация сейчас, а никак не позже…если она не хочет говорить… мы должны…то есть…есть способы, чтобы разговорить кого угодно…это было бы единственным логичным действием, если мы хотим спасти принцессу…       Марко взглянул на него почти с сожалением. Сожаление на его обожжённом лице, как и все остальные эмоции выглядело жутковато.       — Вы предлагаете мне её пытать? — спросил он.       — Нет, — отрицательно завертел головой Армин. Он просто не понимал, почему Марко не прибегает к тому, к чему абсолютно точно должен был. Прямо сейчас это единственный их вариант пойти по следу, а Марко ведь, не гнушается пыток.       — А выглядит так, будто предлагаете…       — Я подумал, что вы прибегнете к этому так же, как…с тем контрабандистом, — сглотнул Армин.       — С тем контрабандистом? — Марко вздохнул, — Он не был просто контрабандистом, он занимался торговлей людьми, включая совсем малых детей. Что пережили несчастные дочери Элдии из-за этого ублюдка сложно вообразить или описать словами.       Тут Армин так и застыл на месте.       — У тебя слишком добрая душа, Армин, именно этим ты мне и импонируешь, ведь я был таким же, как и ты. Пытать Анни Браун мы не будем. Ты сам должен прекрасно понимать, что она нам ничего не скажет, даже если мы порубим её на части. Она упёртая и умеет хранить секреты. Единственное наша возможность, что-то узнать, это договориться. Если же нет…конечно, её повесят.       — А как же…принцесса Хистория, — напряжённо уточнил Армин.       — Принцесс в Элдии...достаточно.

Анни. Девушка в застенках.

      До этого раза она никогда не попадалась. Но, кажется, правильно люди говорили — всё случается впервые. Надеяться, что везение всегда будет следовать с ней рядом в её работе — размышлять как настоящая тупица. Но как ни странно, это заключение дало ей передышку в вечной гонке за выживание — и вместе с тем привело к выводу, что быть схваченной оказалось лишь вопросом времени. Ни сегодня, так через неделю, месяц, год, пять лет. Марлия не давала ей шансов на спокойную жизнь.       Смерти Анни не боялась: ведь её жизнь особенно ничего не стоила. И тем не менее она обещала вернуться домой, тому человеку, что назвался ей отцом.       Сделает ли с ним что-то Марлия? Ей доводилось слышать, что родители шпионов, бойцов и диверсантов, тех, кто пал, но достиг успеха, может, и не имели особых почестей и привилегий, но жили лучше других в гетто. Таким образом, Марлия привязывала элдийцев к себе — делая вид, что только они могут защитить полукровок.       Если Райнер и Бертольд смогут исполнить всё, как и задумали, и если Марлия сочтёт это некой формой успеха — тогда, тому человеку может и повезти. Если нет — его ждёт незавидная судьба. Впрочем, как и её. Другая её ждать и не могла.       В камере было холодно и грязно, но на удивление свободно. Не пространством, пространства, наоборот, было совсем немного, а мыслями и ощущениями. Тут ей не было необходимости притворяться кем-то другим — так что это второе место после Марлии, где она могла быть сама собой. Родина и тюрьма, вот так выбор. А ещё у неё было чёткое осознание, что элдийцы её, скорее всего, убьют — расскажи она обо всём, или нет, они повесят её и будут абсолютно в своём праве сделать это. Убеждённость в этом, впрочем, была не стопроцентной — была бы она такой, Анни свернула бы полицейскому шею, на глазах Армина Арлерта.       Она не злилась на элдийцев за их намерения — таков мир, таков ход вещей, попади кто-то из них к ней на родину, его не просто бы повесили, но ещё и отпраздновали это, сопроводив патриотической праздничной речью.       С тех пор, как её грязную и вымокшую до нитки бросили сюда, произошло не так много всего. Время от времени тут маячили люди из секретной полиции, судя по всему, мужчина и женщина. Женщина была именно тем человеком, кто её схватил, но Анни так и не смогла разглядеть её лица. Оба члена секретной службы носили маски — к тому же тут было темно, свет падал пятнами, создавая лишь маленькие островки света. Анни всё ждала, что сюда вот-вот ворвутся и другие — те, кто будут её пытать, ведь Анни знает о Райнере и Бертольде, и о многом-многом другом.       Так что, пока она зябла от холода, она ждала, долго и мучительно. Ждала, и они явились. Двое: Марко Ботт и Армин Арлерт.       Большую часть времени, что она была заперта — она думала о лейтенанте, отрицать этот факт было бы трусливой ложью. Анни и правда не могла перестать думать — почему именно он загнал её в угол? Ответ вроде как был на поверхности: он солдат Элдии, а она была слишком неаккуратна, позволив ему всё понять. Хотя и тут у Анни возникали сомнения: всё это время она знала, что ходит по краю, но ей казалось, что она не сделала ничего, что могло перевесить чашу его подозрений. Было тут что-то другое…она не знала, что именно.       В голову закрадывался вопрос: как весь этот мир ещё продолжает существовать, если люди так легко отказываются от тех, кто им дорог? Её мать, похоже, довольно легко отказалась от неё, хотя, скорее всего, она ей и не дорожила. А тот элдиец, что соблазнил её мать, тоже ведь, скорее всего, очень легко отрёкся от той глупой женщины. Но в случае с матерью и отцом, она могла только гадать, а вот лицо Армина Арлерта сейчас видела своими собственными глазами.       Он сделал всё правильно, светловолосый юноша с голубыми глазами, впервые за всё время, что она с ним знакома, сделал всё так, как следует делать человеку, что живёт в этом жестоком мире и играет по его правилам. С самого начала всё так и должно было быть между ними — а всё то, что было, противоречило тому, как устроен этот мир. Из-за этой неправильности, её ошибок и забывчивости о том, кто она и где живёт, Анни оказалась здесь.       Видимо и правда ненависть к врагу сильнее любой привязанности. Их всех этому учили, юных марлийцев, юных элдийцев. Даже если он и казался ей не таким как другие, не таким как те кому в головы вложили чужие идеалы, даже если ей думалось, что они похожи тем, что не привязаны к идеологии своих родных стран — похоже, она ошибалась.       — Анни Браун, — слышит она слова Марко Ботта.       «Точно» — проносится мысль в её голове. Она ведь упустила главное. Если светловолосый юноша и был в кого-то влюблён, так это в Анни Браун, а её, как известно, не существовало — предать Анни Леонхарт ему не составило никакого труда, они ведь даже не знакомы.       Пока Марко Ботт обращается к ней, лейтенант молчит. Армин стоит поодаль, и лицо его, как и много раз до этого, по-дурацки взволнованное. Было бы куда проще выражай оно ненависть. То, что ненависти там нет, её откровенно говоря раздражает.       К удивлению Анни, её посетители очень быстро уходят. Она не знает, когда те явятся снова и будут ли её пытать, но она так устала, что не заметила, как заснула.                     По ощущениям проснулась многим позже, но окна в её камере нет, так что понять, сколько именно времени прошло, невозможно. Да и ей не до этого — у неё снова посетители. Точнее, один. Анни вскидывает голову и утыкается глазами в испуганное белёсое лицо, обрамлённое копной чёрных волос. Вид у девушки как у кролика, пробирающегося к еде, она то и дело дёргается и оглядывается в сторону прохода, будто бы боится, что кто-то её увидит, или же, наоборот, ищет там чьей-то поддержки.       — А-а-а-а–нни, — заикаясь лепечет Мина, присаживаясь на колени и пытаясь протянуть ей что-то сквозь прутья. Анни не собирается брать из её рук ничего, без каких-либо на то объяснений, она бросает на Мину тяжёлый взгляд, и девушка всё же говорит, — Тут холодно, возьми. И ещё кое-какая еда.       Анни осматривает свёрток внимательнее: она будет дурой, если откажется от одеяла и еды. Может, её и повесят, но голодовка и пневмония не входили в список её предсмертных желаний. Анни не в том положении, чтобы брыкаться и отказываться. Она берёт всё: и одеяло, и варёную картофелину, и кусочек твёрдого сыра. Берёт быстро, почти вырывает свёрток из рук девушки, не говоря при этом ни слова. Мина отскакивает назад, словно Анни по меньшей мере собиралась её укусить.       — Ты же…ты же никого не убьёшь этим? — уточняет она, похоже, имея в виду одеяло. А может, и картофелину, или даже сыр, — Как вы это марлийцы делаете…как сделали с Францем…       Ах, точно… Анни совсем забыла. Те два идиота…разделались с невинным парнем, который случайно их подслушал. Теперь все тут, каждый будет думать, что виновата именно она. Даже если её там не было, даже если она считала Райнера и Бертольда кретинами и придурками. Но перед Миной она оправдываться не собирается, что о ней будет думать Мина, ей абсолютно безразлично. Хотя…смотреть на девушку ей немного обидно. Ведь именно Мина привела её в тот дом.       Девчушка поднимается на ноги, поправляя низ своего военного плаща, бросает последний взгляд на Анни и, ничего не говоря, убегает прочь. Ей отчётливо слышны две пары уходящих вдаль ног. Скорее всего, Мину сопровождал кто-то из полицейских.       Дни начинают идти один за другим, и с того времени, как она получила в пользование одеяло, Марко Ботт, наведывается к ней несколько раз на дню. Разговор всегда состоит из одних и тех же вопросов: «Какое у вас было задание?», «Какую информацию вы успели разузнать?», «Куда направились Роберт и Густав?», «Кто ваш связной?» и «Какие планы у Марлии?»       Ни на один из этих вопросов Анни не отвечала: если до Марлии дойдёт информация, что она оказалась слишком болтлива, её отцу точно конец. Но юноша был крайне настойчив. Со стороны казалось, что его тактикой было сделать так, чтобы она возненавидела эти его вопросы, и те начали сводить её с ума. Возможно, эта его идея и вправду могла оказаться полезной, потому что иногда ей казалось, что она потихоньку теряет рассудок. Если бы у неё была возможность придушить полицейского одеялом: она бы непременно воспользовалась этим шансом.       В один из таких дней, заслышав лёгкие шаги, к её вискам тут же подступила головная боль. Снова, опять её будут мучить этими дурацкими вопросами…       Сидя на холодной земле, она сначала обратила внимание, как в комнате появились армейские сапоги, а затем, на своё неизменное место, в центре помещения сел молодой элдиец — Армин Арлерт. В руках юноша держал нечто похожее на свёрнутую в трубку газету, и честно сказать, в эту секунду она его просто ненавидела — из-за этого его дурацкого выражения лица. Такого, словно ничего и не случилось. Словно он её не предавал.       — Как ты, Анни? — проговорил Армин.       Давать ему ответ она не собиралась. Лишь посмотрела на него так холодно, как только могла. Но, похоже, Арлерту это всё нипочём. Он сложил руки вместе и чуть подался в её сторону. По его лицу и волосам, в его глазах, плясали оранжевые отсветы факелов.       — Марко подумал, что возможно, ты поговоришь со мной.       Конечно. Это обычное дело: заставить заключённого столкнуться с тем, кто ему небезразличен. Вот только…исходя из всего произошедшего, правильным выводом для них было бы то, что ей на него плевать.       Откуда им знать, что она давно провалилась как шпионка с холодным сердцем и бесстрастной головой? Откуда им знать, что она позволила себе раствориться в выдуманной личности: заурядной рядовой девчонки, такой, какой являлась какая-нибудь Мина Каролина или же Ханна Диамант. Так или иначе, той девушки уже тут не было, даже если бы она хотела ей остаться, скорее всего, он и тогда бы, предпочёл ей Элдию.       — Ты удивишься, как много людей в штабе не верят…в то, кем ты была всё это время. Конечно, в основном говорят про Роберта…кажется, он многим…разбил сердце…в основном ребятам, он тут всем был как старший брат, — говорил Армин беззаботно, словно пытался поддержать её, объясняя, что люди вокруг были не так уж и плохи. Это раздражало, — И всё же…много кто сожалеет о том, что ты оказалась…марлийкой. То есть…не все считают тебя врагом, похоже, преграду между вами и нами можно преодолеть, разделив кров и еду…ты так не ду…       — Замолчи… — проговорила она, сверля взглядом свои колени, подтянутые к груди, — Захлопнись.       Он тут же заткнулся, как она и просила, но то, что он сделал это, ей не понравилось — она, может быть, и хотела немного поругаться. Снять напряжение, покричать на кого-нибудь, обвинить его в том, что она никогда не вернётся домой. Он ведь вполне это заслужил, своим этим гнусным предательством. Может, он и поступил, как должен был, как солдат, как элдиец, как разумный человек, и всё равно — предал ведь. Анни даже дёрнула головой вбок, чтобы высказать ему свои претензии в лицо, но наткнулась на его застыженный печальный взгляд. Армин отвернулся, потупив взор, затем поднялся на ноги. Столкнувшись с таким его выражением лица она широко распахнула глаза, но затем, уже в следующую секунду тоже отвела взгляд.       Армин Арлерт сделал пару шагов в сторону её клетки. Ей не хотелось, чтобы он подходил слишком близко — чем ближе он оказывался, тем сильнее ей напоминало о себе чувство неприятной, болезненной, иррациональной досады и разочарования в нём. К её облегчению, он остановился чуть поодаль. Анни видела только пляшущие на полу тени, вырисовывающиеся в его стройный силуэт.       Принцесса Хистория дала мне задание найти шпионов и попытаться добиться их расположения. Она верила, что так мы сможем достигнуть мира. Я не знаю, в чём был её план, и, честно сказать, не верил в него слишком сильно. И всё же, несмотря на то что её здесь нет, может быть, в чём-то она была права?