Разговоры о любви по обе стороны Стены

Армин. Юноша без права на правду.

      — Это не так, — покачал он головой отрицательно, — Не понимаю, о чём ты, если бы что-то такое происходило, я бы это заметил.       Анни Браун смотрит на него с легко читаемым сомнением в глазах, хотя ему и кажется, что там, в её лице, прячется и что-то ещё. Из-за этого «ещё», он и клонит голову чуть набок, пытаясь рассмотреть выражение её лица получше. Похоже, она над ним издевается, быть может, подшучивает, но до конца он в этом не уверен. С ней сложно быть в чём-то уверенным до конца. Время от времени у уголков её губ проскакивает нечто такое…почти ехидное…Анни отворачивается под давлением его внимательного взгляда и кладёт подбородок себе на ладонь, теперь ему видно только её выразительный профиль.       — Множество…куда более весёлых и жизнерадостных девушек, чем я, они же так и ходят вокруг тебя...по кругу.       Он с трудом отрывает взгляд от её профиля и даже оглядывается по сторонам, рассматривая шумную столовую так, словно может одним только взглядом определить этих самых «весёлых и жизнерадостных» девушек, что, по её мнению, ходили вокруг него по кругу. Армин раздумывает об этом вполне себе честно, искренне пытается вспомнить хоть что-то, что натолкнёт его на мысль о её правоте, но ответ у него остаётся прежний:       — Хммм…всё же я не припомню такого.       — Это всё оттого, что ты… — её «ты» снова звучит с надломом, лёгким придыханием после которого она сама же от себя и раздражается. Тут хочешь не хочешь, а заметишь усилие, которое Анни делает над собой, — слишком уж погружён в себя.       — Неправда, — снова спорит он, тоном слегка возмущённым, — Мне много чего из окружающего интересно…на самом деле так много, что перечислять придётся целый день.       Теперь её взгляд принимает оттенок незначительного осуждения, теперь уже она клонит голову набок и один этот жест говорит ему: «Уверен?». Он уверен, хоть, кажется, и понял, о чём она. Ему много что интересно, на самом деле — искренне. Но те из вещей, что не способны удержать его внимание, пропадают на фоне других…более интересных. Вероятно, «весёлые и жизнерадостные девушки», те, что со слов Анни, крутились вокруг него, затерялись за корешком какой-то книги, которая его слишком сильно увлекла.       — Ха… — усмехнулся он, слегка щурясь, — Похоже, ты права.       Ему в голову забрело пару мыслей по поводу её слов, но высказать их он не успевает. Случайно скользнул взглядом по двери, что, который уже раз, отворилась на входе в столовую, и заметил Эрена. Друг был не один — вместе с ним Микаса Аккерман.       Армина уже некоторое время мучили цепкие взгляды, что пересекали комнату, лишь для того, чтобы вцепиться в их с Анни плечи, спины, затылки, и вот все эти пристальные взоры резко переметнулись к Эрену и Микасе. Честно сказать, он не знал, радоваться ли этому, или тяжело вздохнуть, от понимания, что людям, его окружавшим, слишком уж есть дело до чужих отношений.       Но вот чему Армин точно был рад, так это тому, что Эрен всё ещё был здесь — в расположении штаба. Конечно, друг бы не уехал просто так, не попрощавшись. Жан вообще пообещал закатить Эрену пышные проводы, но у Армина всё равно сосало под ложечкой от ощущения, что его друг может пропасть. Точно так, как тогда, когда Эрен уехал на передовую, превратив каждый день, прожитый Армином, в мучительное ожидание вестей о его неожиданной кончине.       Конечно, в этот раз всё было иначе, да и причина их нового расставания, казалось куда радостнее, но всё же…оно уже давались Армину с трудом. Раздумывая именно об этом, он взглянул на Анни, что так же изучала приближающихся к ним Эрена и Микасу.       Когда Эрен оставил его в прошлый раз — он оказался совсем один, один отправился работать в южный штаб, один изучал материалы, которые могли навести его на след родителей, один нёс свою службу. Сейчас же, ощущать, что кто-то, важный для него, будет с ним рядом, даже без Эрена было…странно, но это было хорошее чувство. Армин улыбнулся сам себе. Его жизнь слегка перевернулась с ног на голову. Но, вероятно, он не зря тогда согласился на предложение майора Зое.       — Что это за странная улыбка? — спросила Анни.       — Странная? — уточнил он растерянно. Что же в ней может быть такого странного?       — Она немного...пугает…       — Ха?       — Да, он иногда пугающий, — раздаётся над ухом голос друга, и Армин тут же поворачивает к нему голову, — Как-то раз в детстве, мы ночевали у меня, я проснулся оттого, что мне срочно нужно было в туалет, но, увидев Армина, жутко улыбающегося какому-то атласу про насекомых, я подумал, что могу потерпеть до утра…       — Эрен…       — Насекомых? Фу… — смешно скривила лицо Анни.       «Не любит насекомых?» — ему бы хотелось узнать про это побольше, как и про многое другое, но не сейчас, не в окружении посторонних.       Эрен уселся за стол, вслед за ним и Микаса. Девушка внимательно взглянула на Анни, затем на Армина. Немного нервничая, он всё же спросил:       — Решили уже, когда уезжаете?       Лицо сестры Аккерман тут же приняло вид стыдливо печального: такого, будто она вполне понимает, что ворует Эрена у Армина. В ответ на это сам Армин даже попытался скорчить извиняющуюся мину. Он девушку ни в чём не винил. Даже не думал об этом.       — Да… — отозвался Эрен, немного волнуясь, к лицу друга тут же прилипли извинения. Похоже, от этого разговора всем довольно неловко, разве что Анни было всё равно, — Завтра.       — Завтра?! — практически взвизгнул Армин, открыв рот. Восклик его немедленно заинтересовал всех, кто ещё не разделался со своим обедом.       — Да…а что тут тянуть, я уже отправил матери письмо… — спрятал глаза Эрен.       Армин вздохнул. Ответил слегка раздосадовано:       — Скорее всего, ты прав. Что тут тянуть...       — Ну…раз меня не будет, — неловко усмехнулся друг, а затем указал на Анни, встретив её нахмуренный взгляд, — Будешь больше времени проводить с ней.       — А… — который раз растерялся Армин и тоже посмотрел в сторону Анни, — Ну да…конечно.       Он отчётливо видел на её лице одну конкретную просьбу — не втягивать её ни в какие свои обсуждения. А он ведь и не втягивал, он и Эрену ничего не рассказывал, вообще ничего, даже не поставил в известность, как прошло то свидание, к плану которого друг лично приложил руку.       — Да не толкайся ты! — ворвался в их неловкое молчание громкий голос.       — Нет, ты, ты не толкайся!       Слишком уж активно и крайне шумно, борясь за оставшееся за столом место, к ним в компанию влезли Саша и Конни. Девушка с полным подносом еды, Конни с куда более скромным.       — Господин Спрингер… — неожиданно раздался за столом серьёзный голос Микасы Аккерман, и не просто серьёзный, а такой, от которого веяло смертельной угрозой. Медики и правда умеют быть жуткими, — Уступите место госпоже Браус, или вас не учили, как себя стоит вести в присутствии дамы?       — Дамы? — ошарашенно переспросил Конни, по виду так до конца и не поняв, откуда вообще появился этот наводящий ужаса голос. Кажется ему просто не верилось, что это могла быть Микаса.       Что удивительно, Саша тоже, похоже, была сбита с толку:       — Дамы?       Но очень скоро в её глазах всё же мелькнуло резкое осознание, и она немедленно толкнула своего лучшего друга плечом так, что тот свалился с краешка лавки.       — Ат-та-та… — схватился за копчик Конни, вставая, — Какая ещё дама так пихается…не припомню, чтобы дамы пихались…       Эрен, всё это время изучающий двух своих друзей, наконец проговорил:       — Я чертовски рад, что ты жив, Конни…и ты, Саша.       Нерадивый солдат немедленно усмехнулся и постучав себе в грудь, сказал засмеявшись:       — Похоже, мать окунула меня в чан с удачей в детстве.       — Удачей… — пробубнила Саша, не выпуская пищу изо рта, — Да тебе повезло, что я слежу за твой лысой пустой головой, снимая всех через прицел.       — Ха…да не так уж часто это и происходит! — смутился Спрингер. А после сменил тему разговора так быстро, что этим только подтвердил слова Саши: похоже, лучший снайпер из отряда Леви Аккермана, и правда постоянно спасала ему жизнь, — Хэ-э-э-эй Армин…мне тут про тебя такого рассказали…       — Чего же… — слегка напрягся Армин. Он примерно представлял, что именно про него могли рассказать; его фамилию в последнее время мусолили только в одном ключе.       Конни наклонился к нему ниже…и начал шептать на ухо, очень громко и разборчиво, очевидно, сразу для всего стола, а может и для всей столовой.       — Поговаривают, у тебя появилась подружка?       Армин инстинктивно глянул на Анни, сидящую рядом: та смотрела на Конни как на круглого идиота. Возможно, такая оценка личности Спрингера была недалека от истины, и всё же человеком он был довольно хорошим, хоть и не самым сообразительным. Армин подумал, что непременно скажет ей об этом...потом.       — Ну кто же она…где же она…я хочу на неё посмотреть, — продолжал говорить Конни, разместив ладонь ровно над своими бровями, при этом театрально высматривая находившихся в столовой девушек, — В кадетском училище…я ставил на то, что ты будешь последним, кто найдёт себе подружку…и ха...я оказался прав!       На секунду, длинную, словно целая бесконечность, за столом повисла тишина, Армин мог поклясться, что даже услышал стрекотание сверчков. Тишину нарушила Саша, девушка оторвалась от еды и задумчиво спросила:       — А как же ты, Конни?       — Я? — удивлённо переспросил тот.       — У тебя же нет подружки…       — Да…я…да…и правда… — растерянно заговорил Спрингер, — Как так вышло? Как вышло, что у Армина появилась подружка раньше чем у меня...       — Ну он довольно симпатичный… — снова начала жевать Саша, запихивая еду в рот большими кусками, — у него есть волосы, и он не дурак.       — Ха…хочешь сказать, это из-за волос? Но ведь так намного практичнее, — провёл Конни по жёсткому серому ёршику на своей голове, — Нужно спросить его девушку, если она решила быть с ним из-за волос может и мне стоит...       Армин с крайней неловкостью во взгляде обернулся на Анни: ему вдруг подумалось, что ей, может быть некомфортно среди его кадетских друзей. Но девушка, к его удивлению, может и казалась слегка напряжённой, но поглядывала на Конни скорее с каким-то неуловимым интересом исследователя. Впрочем, это длилось недолго, когда Спрингер начал нести какую-то совсем уж невообразимую чушь, она тяжело вздохнула.       — Анни… — проговорил Армин желая узнать не хочет ли она уйти, но тут девушка уже сама поднялась с места и вдруг обратилась к Микасе, при этом, перебивая тараторящего Конни, успевшего чем-то насмешить Эрена.       — Микаса…мне надо с тобой поговорить, есть минутка?       Сестра Аккерман ответила кратко:       — Хорошо.       Дверь столовой снова хлопнула громче прежнего, и на пороге появилась женщина с волосами нежно-рыжеватого цвета: твёрдо отстукивая каблуками военных сапогов от пола, она направилась прямо к ним. Саша тут же вскочила со своего места, Конни рядом с ней вытянулся по струнке, а за ними, неловко опираясь на столешницу, привстал и Эрен.       — Лейтенант! — отдали все трое честь девушке.       — Сидите, сидите… — только отмахнулась от них Петра, — Микаса Аккерман, тут?       Сестра Аккерман тоже медленно поднялась, с опаской поглядывая на рыжую девушку.       — Это я.       — Пошли со мной… — мотнула головой Петра.       — Я… — напряглась девушка.       — Пошли, капитан ждёт, — серьёзно ответила ей лейтенант.       — Эй, Анни… — продолжал говорить Армин, пока они вдвоём следовали сквозь двор штаба. У неё сейчас очередной караул, а у него…ну, он офицер и может позволить себе немного отлынивать. Перспективой это казалось всё более заманчивой, хоть он и начал напоминать себе в этом Жана, что его, конечно же не красило, — Прости Конни, если он слишком много балаболил…просто он такой человек…но совсем не плохой…как раз наоборот...       — Нет, ничего страшного… — отозвалась Анни как-то задумчиво.       Ему бы сейчас взглянуть на её лицо, погадать, что же та на самом деле думает, но он вдруг отвлекается: край глаза цепляется за нечто, выбивающееся из общей картины унылого штабного двора. Не замечал этого раньше, но дворик у той самой колонки с водой, где он пару раз, украдкой, встречался с принцессой Элдии, зарос не только травой, но и самыми настоящими цветами — хоть большинство людей использует для их описания слово: «сорняк». Среди неказистых одуванчиков, крапивы, клевера и чертополоха, виднеется нечто манящее взгляд: один крохотный куст незабудок. Похоже, однажды сюда занесло семена. Сорвать одинокий цветок кажется сущим преступлением, и всё же, ему кажется, один раз, совершить такое преступление, всё-таки можно, — Армин…что ты…       Он легко развернулся на каблуках, держа в руках цветок небесно-голубого цвета, и оттенок этот оказался куда холодный, чем у незабудок из его воспоминаний, но, может, это оттого, что этот конкретный цветок рос в тени? В таком суровом и одиноком месте? Вот он и вырос таким холодным, будь рядом больше солнца, всё вышло бы совсем по-иному.       Дарить одну маленькую незабудку было бы странно, к тому же казалось, для неё уже существовало своё идеальное место. Он аккуратным, неспешным движением руки, ощущая, как девушка перед ним тут же напряглась, уложил хвостик цветка ей за ухо, вставив тот в её светлые волосы. Анни вздёрнула ладонь, вероятно желая коснуться украшения, проверить, что вообще произошло, но быстро убрала ту обратно, очевидно понимая, что так, только погубит цветок.       Армин улыбнулся. Желаемый эффект был достигнут: небесно-голубой прекрасно гармонировали с её светлыми волосами, с внимательными холодными глазами и с той самой Анни, которую она так не любила показывать окружающим. Ему и самому удавалось увидеть её, ту, другую Анни, не часто, но иногда, она словно давала ему на это разрешение. Ему...и самой себе.       Та Анни казалось ему мягкой и нежной, хотя, возможно, он был глуп и ему просто хотелось видеть её такой, какими обыденно принято было видеть девушек; и всё же, цветок в её волосах, подле её алеющего от стыда лица, не казался чем-то инородным.       Ощущая волну её смятения, он немедленно сделал то, что делал абсолютно всегда, в ситуациях подобных этой. Армин улыбнулся, пытаясь вложить в эту улыбку и свои нежные чувства к ней, и извинения, если вдруг сделал что-то не так. Он не хотел, чтобы она чувствовала себя некомфортно, на самом деле не хотел.       Анни, стараясь спрятать глаза, взглянула ему за спину, и, похоже, именно поэтому именно из-за места, где они остановились, и спросила:       — К слову…об этом…что там с принцессой…ты выполнил её просьбу?       О просьбе принцессы Хистории ему говорить совсем не хотелось. Он ведь только секунду назад думал, что было бы просто отлично, каким-то невероятным образом остановиться только на том, что есть в эту минуту, здесь и сейчас: она, он и незабудка. Она, он, её алые щёки и смущённый взгляд. Она, он, и его быстрое биение сердца.       Но эти её слова, словно острый кинжал, что вонзается в лёд, создали трещины в его не самой прочной защите от самого себя. Армин приложил ладонь ко лбу, немного тот потерев.       — Да…нет…не выполнил.       — Похоже, это сложно...       — Да, это довольно сложно…и…ты даже не представляешь насколько.       — Может…я могу как-то помочь?       — Ха…надеюсь, что нет… — усмехнулся он невесело, и тут же поймал на себе её серьёзный взгляд. На секунду он и сам нахмурился, но затем быстро нашарил её ладони, и, взяв одну из тех в обе свои руки, зажал крепко накрепко, — Может, просто…прогуляемся как-нибудь ещё раз…в тот раз же было неплохо…хоть и пришлось поехать в штаб, узнать, что там с тем вором. Но мы так и не дошли до кондитерской лавки…       — Я…ну…да…как-нибудь…можно.       Армин вздрогнул, заслышав хруст дерева, сломанной веточки или чего-то подобного. Он оглянулся и увидел Густава Хувера, тут бы ему следовало вздрогнуть ещё раз, настолько фигура рядового Хувера, застывшего посреди дороги, словно изваяние, пугала, но Армин скорее заволновался из-за другого. Анни, может, и обещала всё объяснить своему «жениху», но самого Армина в известность о том, произошло ли это, она не поставила.       — Рядовой Хувер? — сначала спросил Армин, и только затем неловко выпустив ладонь девушки из собственных. Анни смущённо отступила на пару шагов, быстро вынимая цветок из волос.       — Лейтенант Арлерт, — в молниеносном воинском приветствии приложил ладонь ко лбу Хувер, — Вас ищет господин Ботт.

      Анни. Девушка с незабудкой.

      Он неловко улыбнулся ей на прощанье и так же неловко кивнул, а затем скрылся за углом одной из штабных построек. Анни легонько повертела незабудку в руках.        «Это то, чему учат элдийских дьяволов в их школах соблазнения?» — задала она себе вопрос из ряда тех дурацких вопросов, которые придумывала просто чтобы не сойти здесь с ума.       — Анни… — прозвучало её имя глухо, словно ухнула над ухом сова. Сова по имени Бертольд Хувер.       — Густав… — протянула она, отрывая взгляд от цветка, который, к тому же, разглядывал уже и сам парень. Она немедленно спрятала тот за спину и спросила, — Чего тебе?       — Ты в порядке?       — Да, почему ты спрашиваешь? — немного напряглась она, готовая защищаться от очередного раздражающего её допроса.       — Извини, что тебе приходится проходить через такое…       «Через такое? Через что?» — промелькнула мысль в её голове, а за той сразу же и осознание: ах, точно… Бертольд прав, он прав, он должен извиняться.       Это ведь не кто-то из парней занят тем, что пытается сблизиться с элдийцем, ради того чтобы завладев его доверием, чтобы забраться тому в голову и выведать секреты. Конечно, Бертольду стоит извиняться…она, в отличие от него, использует все средства — свою душу, разум и тело, пока он, вполне себе, прохлаждается.       Вот только есть и большая проблема, которую никак нельзя оставлять без внимания. То, как всё выглядело в представлении Бертольда Хувура, то, из-за чего он сейчас ей сочувствовал, отличалось от реальности. Всё пошло не по плану, и Бертольду тут извиняться не за что, во всём виновата она сама, и расплачиваться тоже будет только она. И ни Райнер, ни Бертольд про это узнать не должны.       — Что бы вы без меня делали… — проговаривает она, сходя с места. Стоять рядом с Хувером, осознавая, что всё обернулось так, что и ему она не может сказать правды, ощущалось неприятно и даже тревожно. Лучше идти, в движении, её ложь не так заметна.       Как так вышло, что теперь она лжёт всем по очереди: и Бертольду, и Райнеру, и Армину Арлерту, и самой себе?       Бертольд тут же её догоняет.       — Но всё ведь точно в порядке?       — О чём ты…не понимаю, — огрызается она.       — Ты же знаешь…Анни…мы…мужчины, мы можем быть опасны.       — А?       Конечно, она знает, что мужчины могут быть опасны, за кого он её держит и почему вообще об этом говорит? Она выросла в гетто Либерио, где опасность представляло вообще всё.       — Не подумай…я не такой, — быстро проговаривает он, делая свой голос на удивление звонким, — Но лейтенант Арлерт…он хоть и выглядит порядочным человеком, и всё же…       — Говори, не тяни… — раздражённо бросает Анни.       — Он может…подумать, что ты доступная, понимаешь? — всё продолжал наседать Бертольд. Похоже, весь этот разговор давался ему с трудом, но, похоже, он давно его планировал, — Решит, что ты как одна из этих...девчонок, что бегают за офицерами ради продвижения по службе, и воспользуется этим. Кто бы от такого отказался? Не подумай...я бы...точно отказался, но...       — Думаешь, я могу уложить на лопатки Райнера, но не смогу его?       — А нет…нет! Конечно, ты с ним легко справишься, ты ведь такая талантливая! Но…но…это ведь совсем не то…это совсем другое…ты можешь просто…это ведь…что если ты…       — Думаешь, я испугаюсь каких-то домогательств? — приходится ей озвучивать то, что не может сказать его заплетающейся язык, — За кого ты меня держишь?       — Я не хотел тебя обидеть, извини Анни…просто…если вдруг ты поймёшь, что не можешь больше всего этого выносить, — тут Бертольд Хувер встал на месте и взглянул на неё так, что ей тоже пришлось остановиться, — я знаю, что это плохое, ужасное решение, но я всё сделаю, всё, что нужно, избавлюсь от него…и если меня поймают, ты просто скажешь, что я тебя приревновал...или вроде того. Это просто…но кому-то потом понадобится позаботиться о моём отце.       Не найдя что ему ответить, Анни развернулась на каблуках и пошла дальше.       «Что он несёт? Совсем рехнулся?»       — Сделаем вид, что я этого не слышала… — спустя время проговаривает она, ощущая его тяжёлые шаги следующие позади. Затем она слышит и её тяжёлый вздох.       — Я переживаю за Райнера, — проговаривает вдруг юноша.       — А с ним то что? — недовольно хмурится Анни.       Анни сидела на своей койке, в длинной ночной рубашке, подобрав ноги под себя, и крутила в руках незабудку. Та увядала прямо на глазах, былая красота цветка грозила исчезнуть уже к утру. Возможно, оторвать её от земли было глупостью, хоть и крайне романтичной; и всё же…отчего-то Анни очень приятно было на ту смотреть. На простой цветок, сорванный с зелёного куста. В этом мире существовало не так много мелочей, что по-настоящему её радовали.       Но сейчас в груди пульсировало тепло, похожее на то, что ощущалось в погожий день, когда уличная кошка давала себя погладить. Тепло, похожее на то, когда из-за разбитых в кровь коленок и вывихнутой ноги, Магат разрешал ей отправиться в лазарет и провести там немного времени в одиночестве и тёплой мягкой постели. Такое же тепло, как когда она знала, что в конце дня сможет отведать что-то сдобное и сладкое. Чувство от этой незабудки было крайне похожим — только сильнее и ярче. Анни даже подумалось, что будь у неё, какая подходящая книга, цветок можно было бы засушить…и тогда, если для неё вся эта история окажется историей со счастливым концом, она сможет забрать тот с собой в Марлию.       Ни на что другое она не надеялась. Уже эта маленькая надежда и то была слишком уж смелой. Даже если Анни ляжет сейчас на подушку, и закроет глаза, она не осмелится мечтать о чём-то более смелом. Прогонять от себя глаза цвета моря, что являлись ей в сладкой дрёме, было для неё обычным делом.       — Мина, — шепнула она на ухо девушке, чья постель была в шаге от её кровати.       — Чего тебе… — сонно пробубнила подруга.       — У тебя есть какая-нибудь книга?       — А? Чего…нет…никакой книги нет…       Анни посмотрела на Мину с небольшим осуждением: раньше у той постоянно под подушкой хранился какой-нибудь глупый роман. Анни залезла ногами в ботинки, накинула поверх ночнушки воинский камзол и, взяв керосиновую лампу, которую обычно девушки захватывали с собой для ночных походов в уборную, отправилась в единственное место с книгами, которое знала — библиотеку. Ничего ужасного не будет, если она украдёт оттуда какой-нибудь бесполезный глупый том.       Немногочисленные ночные караулы поглядывали на неё с интересом, но вопросов не задавали. Солдатам не пристало таскаться ночью по штабу, и всё же — кто-то обязательно да таскался, сегодня это была она.       Темноту Анни не очень любила, та заставляла тревожиться, и чувствовать напряжение оттого, что вдруг, из-за угла, выпрыгнет что-то или кто-то, и она никак не успеет среагировать. Да и шаги её так гулко раздавались по коридорам — что любой услышит за километр. Скрип библиотечной двери тоже оказался оглушительно громким, но про тот она немедленно забыла: в конце залы светила свеча, и вряд ли кто-то просто не успел ту загасить. Анни осторожными шагами пошла к концу комнаты, и когда увидела там знакомую светловолосую макушку, почувствовала нечто подобное тому, что ощущала совсем недавно, крутя в руках незабудку. Что-то тёплое и приятное.       Два голубых глаза, сияющих в свете оранжевой свечи, поднялись к ней, Анни поставила керосиновый фонарь на стол, заметив несколько раскрытых перед носом Армина книг. Возможно ей должно было показаться странным, что в столь поздний час он тут рассматривает книги…похоже, по географии. Возможно, должно было показаться даже чуточку пугающим, но в голове плясал ласковый туман и синева незабудки.       — Анни…что ты тут делаешь? — чуть испуганно произнёс юноша, и испуг этот ей не понравился.       — Пришла за книгой, — указала она рукой на книжные ряды.       — А, ну да…просто...странное время для чтения…       Теперь уже Анни выразительно окинула взглядом книги, что лежали прямо перед его носом:       — Точно… — спохватился юноша, — точно, вот же я дурак. И сам же здесь...       — Я… — решила она сказать как есть, хоть это и было довольно стыдно, — Мне захотелось засушить тот цветок…       — Незабудку? — уточнил он, невольно продолжая её стыдливую муку.       — Да…его… — быстр буркнула она, желая уже перестать говорить про это вслух.       Ответом ей была мягкая улыбка в свете оранжевой свечи. Юноша сел на лавку перед библиотечным столом и обронил голову в ладони; он выглядел измученным, если сказать не разбитым, и всё равно улыбался ей. Видя его странное состояние, свой следующий вопрос она задала вполне искренне, не вкладывая в него никаких скрытых смыслов:       — Тот человек из секретной службы, это он так тебя измучил?       Армин Арлерт поднял на неё свои усталые глаза.       — Да, можно и так сказать.       — Что ему от тебя нужно?       — Ничего такого, небольшая помощь в одном деле…       — Такая же небольшая, как твоя помощь принцессе? — попыталась она всё же получить от него хоть какой-то ответ. В конце концов, может, она и шпионка, и ему абсолютно точно не стоит доверять ей, но разве он не может довериться Анни Браун. Анни Браун никакая не шпионка, она не замышляет ничего плохого.       Но Армин, похоже, не собирался отвечать ей искренне, и от его лжи ей инстинктивно захотелось защититься, закрыться руками, как она всегда и делала, но в то же время, от его печального вида, возник в ней и другой странный порыв: Анни сделал несколько шагов к столу и присела рядом с Армином, заглядывая тому в лицо.       — Хорошо, можешь не отвечать, я знаю, что мне не положено знать. Может, будет и лучше, если ты ничего мне не скажешь.       — Дело не в этом, — снова улыбнулся Армин, а затем провёл ладонью по одной из книг, лежащих на столе. Анни угадала: каждая из них по географии, все открыты на середине, все рассказывают о центральной части острова, — Помнишь…ты как-то услышала про моих родителей?       — А…да…я…помню… — буркнула она быстро.       — Так вот…их признали изменщиками, за кое-что, что они делали…что-то, что не очень понравилось Элдии.       — Так говорят почти про всех кого признали изменщиками…       — Это верно. Просто, понимаешь…я ведь не знал, что именно они делали, но теперь, похоже, знаю, и очень странно...но от этого знания мне вовсе не стало легче. А я всегда думал, что правда, важнее всего…       Анни слегка нахмурилась. Если интуиция её не подводит, тут кроется что-то важное. Конечно, вменить кому-нибудь измену, для элдийцев, да и что лукавить, для марлийцев тоже, дело вполне обычное. Но, кажется, этот юноша со светлыми глазами, говорил о вещах куда более важных, чем простая государственная измена, высосанная из пальца.       — Правда, до которой нужно докапываться… — отзывается Анни, — Редко делает кому-то легче.       Армин обернулся на неё с удивлённо распахнутыми глазами, да так и смотрел несколько долгих секунд, затем юноша снова слегка улыбнулся, довольно грустно, и всё же улыбнулся.       — Анни…когда в следующий раз пойдём в город…может, оденешь снова то платье, оно тебе очень идёт. И расскажи мне про свою нелюбовь к насекомым…       — Хорошо.       Он легонько коснулся её руки, той самой, в которой была зажата незабудка. Приподнял её ладонь вместе с цветком, и уложил руку Анни на одну из страниц книги, ровно в её центр. И сначала, она вовсе не поняла, что именно он делает и зачем, она даже слегка растерялась, но затем всё вдруг встало на свои места.       Точно, ей ведь так хотелось забрать незабудку с собой.