Разговоры о любви по обе стороны Стены

Армин, юноша который не любит пытки.

      Когда днём ранее Армину пришлось спуститься в подвал штаба, он уже догадывался, что информация, которая его там ждёт, сделает всё только сложнее. Он не хотел этого, но знал: так оно и будет. Армин снова уверится в том, что аналитик из него неважный, можно сказать — переоценённый. Всё вокруг него перепуталось, смешалось: события, люди, слова, эмоции, собственные чувства — казалось, всё это тянет его в разные стороны и вот-вот разорвёт на части. Довольное выражение лица Марко Ботта, которое он приметил сразу, как оказался в тюремном помещении, лишь подтверждало эти его догадки.       Марко сидел на стуле посреди холодного подвала и смотрел в сторону клетки, а там, за прутьями, на каменно полу, полулежал-полусидел мужчина. Как и положено заключённому преступнику, под глазом его сиял фингал, а руки оказались изранены и перевязаны грязной тряпицей. Армин уверен: необходимости пытать мужчину не было, по его личному опыту — воришки и контрабандисты раскалывались без пыток, выдавали всё сразу, стоило только спросить.       — Армин, я тебя ждал, — улыбнулся ему Марко так, словно они сейчас находятся в светлом уютном кабинете, в окно которого светит лучистое солнце.       — Прошу прощения, что заставил ждать.       — Ничего страшного, мы с моим другом беседовали.       Армину захотелось печально усмехнуться, это было так типично для людей, практикующих пытки — называть допрашиваемого словом «друг». Ему самому это никогда не нравилось, это лишь часть жестоких и бесчеловечных манипуляций. Он ещё раз оглядел мужчину, на этот раз, чуть более внимательно. Теперь-то он точно может сказать, что никогда его не видел, не встречал в городе, даже не догадывался о его существовании. От этого ему становится чуть легче, даже если сейчас Марко вменит воришке больше положенного, Армин хотя бы не был с тем знаком.       — Могу узнать, зачем вы меня вызвали? — аккуратно уточнил Армин. Ему страшно хотелось отсюда убраться, но в то же время, этот мужчина в клетке: одна из ниточек, ведущих к его родителям.       — Конечно, — кивнул Марко и пару раз постучал по своему виску, — Мне нужна твоя голова, аналитический ум и сторонний свежий взгляд.       Говорил ли юноша из полиции правду или лукавил, сказать было сложно, да и Армин скорее думал о том, что зря встал с той стороны, где у Марко Ботта зияла дыра в челюсти. Свет факелов в подвале падал так, что это его "уродство" выглядело страшнее обычного.       — Рад буду помочь, — только и отозвался Армин.       Марко чуть вскинул подбородок и указал пальцем на человека в клетке:       — Ты, — обратился юноша к преступнику, — повтори всё для лейтенанта Арлерта.       Мужчина в клетке затравленно поглядел на Армина, что немедленно вызвало в его теле волну иррационального стыда: ему никогда в жизни не хотелось бы, чтобы на него так смотрели, как на палача.       — Месяц назад…или…поболее того, два…точно, два, — чуть задыхаясь, спешит ответить мужчина, — Камень принесла мне девушка, юная, красивая…девушка...       — Опиши её, — снова дёргает подбородком Марко, пока в его глазах пляшут оранжевые огоньки.       — Молодая, красивая, невысокая, блондинка…глаза…глаза то ли серые, то ли голубые, не запомнил.       «Молодая, красивая, невысокая, блондинка. Раз глаза либо серые, либо голубые, значит…цвет их не яркий, не насыщенный...» — раздумывает Армин, и, как только складывает услышанное в стройный логический ряд, быстро, быстрее чем следует, спрашивает:       — Военная?       Огоньки в глазах Марко Ботта мечутся в сторону Армина.       — Военная? Нет…нет…молодая женщина…гражданская…в гражданской одежде, зелёное платье...туфли... — мямлит мужчина.       Армин шумно выдохнул, волнение звенело в его голове так громко, какую-то долю секунду, но оглушительно ярко, затмевая собой даже его собственные слова. Сейчас оно утихло, но надолго ли?       — Продолжай…       — Приходила дважды, всегда днём…просила узнать, что это за камень, тот, что принесла…я сказал ей…подождать…       — Что ты собирался с ним делать? — уточнил Армин видя, что мужчина теряется в собственных мыслях. Похоже, его слишком сильно били. В этом тоже был огромный, заметный минус допросов с применением насилия: заключённый сломается, даст тебе ответы, но сломленный человек — плохой собеседник.       — Что? Что…я подёргал нужных людей…там и сям, мне сказали: безделушка дорогая…очень дорогая, такая, что мне и не снилось, собирался продать…       — Каких людей?       Тут Марко поднял ладонь, вместе с тем проговорив:       — Это не важно, людей он уже сдал, важна девушка.       Армин покосился на юношу, но всё же, по его указке спросил иное:       — Что с девушкой?       — А что с ней…пфа…жёны, вдовы, сёстры и дочери…они ходят ко мне, чтобы продать украшения, которые ещё не забрала себе армия, ха…я дал бы ей несколько монет, сказал бы, что безделушка ничего не стоила. Она бы ушла довольной…       — Значит, девушка должна была вернуться, когда, в какой день? — спросил Армин первое, что приходило в голову.       — Когда…когда…же...может, вчера, может, позавчера…я не знаю…не знаю…       Так и есть, мужчина, переживший пытки и унижения, сидевший на полу холодной камеры, вряд ли вообще мог знать, какой сейчас день. К тому же весь город был в курсе, что контрабандиста схватили; девушка, даже оставаясь она в городе, к нему не сунется.       Предварительно дав Армину пару минут тишины на раздумья, Марко всё же спросил:       — Что думаешь?       — Что…думаю?       — Мысли…соображения, кто была та девушка, как нам её найти?       Армин слегка нахмурился.       — Гражданская, что хотела выручить денег?       Марко улыбнулся, склонил голову набок, явно требуя иной ответ. Конечно, поверхностный вывод Армина его не устроил.       — Хорошо… — напряжённо проговорит он, — Вы сказали…тот камень…не простой. Очевидно…что это не была фамильная драгоценность. Но…несмотря на то, что мы не знаем, как нечто подобное оказалось у неё, мы точно знаем, что она не знала, что это такое. Таким образом, можно быть уверенными, что…вещь оказалась у неё случайно.       — Верно… — кивнул Марко.       — И…и…мы, конечно, можем попробовать её найти. Светловолосых девушек, невысокого роста…в городе наберётся прилично, но…это не невозможно, мы не в столице, это небольшой город. Если только она не уехала, она могла уехать…особенно после того, как вы задержали…ювелира.       Армин был уверен: он сказал достаточно, выводы, сделанные им здесь и сейчас, были достоверными и логичными, но Марко снова одарил его выразительным взглядом. Казалось, полицейский пытается его к чему-то подвести, того вовсе не интересовало сторонние мнение. А Армин? Армин прекрасно понимал, чего от него ждут, только вот…сказать этого, он не скажет.       Марко Ботт вздохнул, затем поднялся со стула и неспешно последовал к выходу. Армин, бросив последний взгляд на клетку с мужчиной внутри, быстро двинулся за членом секретной полиции. Внутри себя он пожелал преступнику не оказаться в петле, может, тот и самый настоящий воришка, но лишать его за это жизни, было бы слишком суровой мерой.       Уже в коридоре, далеко от чужих ушей, Марко Ботт остановился и достал из кармана камень. Он зажал его в пальцах, показав так, чтобы Армин его хорошенько видел.       — Можно… — спросил Армин, протягивая ладонь.       — О да, конечно…       Так камешек оказался в его руках: такой холодный, словно впитал в себя температуру окружающего их подземелья.       Выемка, сколотый угол, зазубрина.       — Видишь, какой он маленький? И всё-таки в нём кроется огромная мощь, — проговорил Марко.       — Мощь… — задумчиво повторил Армин.       — Если оказать на него достаточное давление, он взорвётся, обрушив собой весь этот коридор. Взрыв будет такой силы, что мы окажемся погребены под завалами, не успев и вскрикнуть.       Армин с недоверием поднял глаза на члена секретной полиции. Тот мягко улыбнулся.       — Не верите мне, лейтенант?       О нет, Армин ему верил. Просто не понимал, отчего член секретного, элитного подразделения, решил раскрыть нечто настолько важное. Эта информация, очевидно, она не для чужих ушей. Оказанное доверие, вселяло в Армина тревогу.       — Просто удивлён…что нечто подобное выглядит так безопасно, — неловко соврал он.       — Многие опасные вещи выглядят безопасно, к примеру…шпионы под прикрытием, — продолжал улыбаться Марко. Свет факела освещал его изувеченное лицо так, что любому бы стало не по себе.       — Да…пожалуй…       — Сердце Элдии, понимаете, о чём я?       — Вроде бы… — снова скосил он взгляд на камешек, что вертел в ладонях.       Выемка, сколотый угол, зазубрина.       Армин уже держал этот камень в руках, теперь ему это ясно. Он нашёл его в затопленной штольне, в деревянной коробке, на которой оставалась потёртая временем надпись: «Промышленный город». Когда-то давно, вроде бы в другой жизни, он видел очень похожий в ладонях матери. Будь то совпадение или нет, сразу после этого, люди в чёрном явились в их дом и забрали её навсегда. Теперь же, человек в чёрном, что служит королю, преподнёс ему на ладони похожий камень. Преподнёс ему секрет, огромный опасный секрет, доступный лишь королю и его приближённым. Мать и отец Армина, не должны были этого знать. Они понесли за это наказание.       — По-иному его называют ледяным камнем…       Армин уверен: ему тоже не положено этого знать. Наказание настигнет и его, если уже не настигло.       — Марко…господин Ботт…извините, но зачем вы мне это рассказываете? — останавливает его Армин, — Я уверен, эта информация не для моих…       — Зачем? — перебивает его юноша, — Потому что верю, что ты именно тот, кто сможет найти того, кто принёс этот камень контрабандисту.       — Почему я? — отдаёт он камень Марко, и отступает на пару шагов.       Ему трудно дышать, он волнуется, на лице появилась лёгкая испарина, хоть вокруг и холодно словно в аду. Так или иначе, липкий пот всё же выступает капельками на его лбу и ладонях.       — Разве не вы лучший из молодых аналитиков западного штаба? Подумайте хорошенько и дайте мне ваш ответ.       — Ответ?       — Кто виноват…или же придётся перебирать всех и в городе…и здесь…допросы будут...обстоятельными.       Его ладони вспотели, а колени слегка потряхивало. Теперь ему всё стало ясно, оказывается, ответ был с ним довольно давно, всё это время, ответ был рядом. Правда крылась в разговоре за обеденным столом, в очень далёкой и полузабытой беседе. Родители признавались ему: они знали, что единственное в мире топливо, способное поднять железную птицу в небеса — существует. Похоже, они смогли его раздобыть…но зачем именно? Он не уверен, и всё же…его родители были прекрасными механиками...если не лучшими. Они вполне могли запустить что-то с помощью этого топлива, что, если не такую птицу? Но тогда…если его родители смогли сделать нечто подобное, что же с ними сделали, и почему по небу ещё не парят железные птицы?       Армин отрывает глаза от носов своих ботинок, поглядывает на улицу штаба, ему страшно. Страшно зацепиться взглядом за знакомые светлые волосы, невысокую фигурку, чужие холодные глаза.       Бежать от самого себя больше не представляется возможным. Он ведь думал, что обронил свою находку тогда, в потопе. Это было не так сложно, ведь вокруг царил настоящий хаос. А ещё у него была и другая нелепая возможность: кто-то мог стащить камень из его формы, хранящейся в больничной тумбе. Пока сам Армин боролся с лихорадкой, у "сердца Элдии" было много возможностей потеряться.       Но ко всем прочим был там и иной вариант, и, к его сожалению, именно этот и давал полное объяснение всему произошедшему. Она была там: с ним, в шахте. Видела камень своими глазами. Была с ним и в лагере, когда его свалила болезнь. Ростом она невысокая, глаза её цвета голубого, но легко спутаешь с серым, волосы у неё светлые, и, конечно же, она чертовски красива, даже без призмы чувств Армина, многие посчитали бы её красивой. К тому же — он видел её в городе. В гражданской одежде, в платье и туфлях, дважды.       И это именно то, что от него хотел услышать Марко Ботт. Девушка с камнем, не обязательно должна была быть гражданской: её наряд ни о чём не говорил. И так вышло, что для Армина, её маскировка как раз сигнализировала об обратном.       Конечно он догадывался об этом и раньше: просто себя обманывал, в такое ведь очень сложно поверить, а опаснее и страшнее всего…сделать неверные выводы, подставить под суд секретной полиции невиновного человека. Но их трое. Ровно трое. И они выбрали именно тот вариант коммуникации, что он бы никогда, будучи шпионом, не выбрал.       Но он, Армин Арлерт, и не шпион. А вот Анни Браун — если это, конечно, её настоящее имя, она да: эта девушка марлийский шпион. Он уверен в этом примерно на девяносто девять целых и девяносто девять сотых процента. Та сотая часть, что оставалась, была именно тем, на что он пытался смотреть всё это время, игнорируя всё остальное.       Армин так редко чувствовал себя дураком — потому что без лишней скромности, он им не был. Его выводы чаще всего были верные. Его понимание обстоятельств, чужих мотивов, слов и действий, чаще обычного попадали в точку.       Но сейчас, вспоминая, как она дёрнула его за рукава, падая с обрыва, сразу после того, как в лесу хрустнула ветка, он ощущал себя дураком. Круглым идиотом, пожалуй.       Но даже так, даже сейчас, ему хотелось бы, чтобы она была ни при чём — хотелось ухватиться за сотую долю процента. И весь оставшийся вечер он так и провёл, мучаясь сомнениями, где в конце концов, заключил со своим измученным мозгом сделку: книги расставят всё по своим местам.       Так, примерно в полночь, он и добрался до библиотеки: там нашёл ровно пять книг. Он помнил каждую из тех, что лежали перед девушкой на столе, в их первую, случайную здесь встречу. Тогда она сказала ему, что хотела бы побывать в столице, ведь сама была из далёкой северной деревушки и не имела возможности оказаться в таком месте. Но похоже Анни Браун, была чертовски умна. Кто знает, может, умнее, чем он сам?       Армин прекрасно помнил номера страниц, на которых, в тот день, были раскрыты книги. Отталкиваясь именно от этого, ему потребовалось около часа, чтобы подтвердить все свои догадки и сомнения.       Анни Браун и правда была умна, ведь если внимательно проследить за развитием промышленности Парадиза, за распределением природных ресурсов, за торговыми путями, то ответ быстро найдётся, найдётся для того, кто знает о существовании ледяного камня. Где-то здесь, и могли производить то, за чем Марлия посылал шпионов. Сердце Элдии, не так ли? Если Армин соединив пазл воедино, то где-то тут, в столичном регионе, и окажется тот самый «Промышленный город».       Он вздохнул, обещая себе, хотя бы сегодня, больше тяжело не вздыхать. Ему необходимо поговорить с принцессой Хисторией — ведь Армину есть, о чём ей рассказать, надо лишь дождаться времени их следующей встречи. Пока этого не случится, Марко, он ничего не скажет. Даже ощущая себя полным идиотом, круглым придурком, зная, что Анни Браун лгала ему и использовала, он ничего не скажет этому человеку из секретной полиции.       Похоже, её чувства никогда не были настоящими, но его — да. Ей не место в петле. Он не допустит, чтобы это случилось. Всё, что ему сейчас оставалось, это довериться принцессе и её безумному плану.

Анни, девушка, что чувствует бурю.

      Пробуждение оказалось резким, неприятным, с выраженным ощущением падения, хоть того и не было. Что ей снилось, она не помнила, всё растворилось в потолке казармы, стоило ей открыть глаза. Как именно вчера заснула, тоже припоминала с трудом. Вспомнила детали лишь тогда, когда глазами нашарила на уголке тумбы учебник по географии.       Теперь в этой никому не нужной книге хранилась незабудка, и, несмотря на то, что библиотечный свод правил вряд ли стоило соблюдать с таким уж рвением, Армин заверил её, что разберётся с тем, что она стащила книгу, поставит в известность библиотеку, чтобы это не стало для неё проблемой. Это звучало довольно глупо: вряд ли кто-то во всём военном штабе так уж трясся над учётом книг. Но в этом и был весь лейтенант, и это ей в нём нравилось.       Анни уселась на край кровати. Стояло раннее утро, но жара уже была невыносимой. Похоже, от этого она и проснулась, от духоты наполнившей казарму. Находиться здесь было так тяжело, что ей срочно захотелось умыться, и не иначе как ледяной водой.       Быстро натянув на себя брюки и майку, она влезла в сапоги и вышла во двор, где уже копошилась солдатня, спешащая кто куда. Анни же быстрым шагом двинулась к колонке с водой, в тот закуток, где цвели незабудки. Удивительно, как раньше она их там не замечала? Хотя нет, что в этом удивительного — вряд ли её мысли вообще занимали цветы под ногами. К тому же в траве водились кузнечики и прочие мерзкие гады.       Оказавшись на месте, она быстрой парой движений надавила на рычаг колонки и набрала воду в ведро, затем наклонившись, ополоснула лицо. Так намного лучше, даже вроде бы появилось желание жить.       Выпрямившись обратно, Анни чуть-чуть потянулась, размяла шею и огляделась по сторонам. Незабудок здесь больше не цвело — остались лишь сорняки. А среди тех, еле-еле виднелась тропинка. Это казалось довольно странным: та вела за угол, где могла быть лишь глухая стена, хотя, быть может, там кто-то что-то хранил? Ей было по большей части всё равно, и всё же, это немного, да привлекло её внимание. Встав на тропу, она медленно проследовала по той, до самой глухой стены. Её предположение оказалось неверным: там никто ничего не хранил, хоть трава, приросшая к стене, и была тут ещё более примята, чем на тропе, так, словно кто-то здесь время от времени да ходил.       «Странно» — подумалось Анни. Она провела ладонью по стене, словно это могло дать ей какой-то ответ, но ответа не было. «Странно» — крутилось в её голове. Стена, холодная, кирпичная, в ней одни лишь вопросы. Анни развернулась, чтобы уйти, но мысли её не отпускали. Следуя неведомому порыву, она резко обернулась обратно, и ударила по кирпичной кладке ладонью, один раз, второй, в разных местах, пока не услышала скрежет камня.       Как и думала, чутьё её не подвело, тут не всё так просто, один из кирпичей въезжает в стену, и та отворяется узким проходом.       «Стоило догадаться» — думала она, аккуратно пробираясь внутрь.       Узкое помещение, всё отделанное камнем, отзывается гулкими звуками от каждого её шага — немного подумав, Анни стянула сапоги и поставила их у нижней ступеньки лестницы: так будет заметно тише. Ступени ведут наверх гуляя по кругу, похоже, там скрылось какое-то помещение, спрятанное в башенных стенах. Это ведь было главное здание штаба, а тот с нескольких сторон имел пристройки, что при должном желании можно было обозвать башнями.       Затаив дыхание, она двигалась всё выше и выше. Магат хорошо их учил: лишний вздох, лишний шум, лишнее неаккуратное движение, всё это может быть концом. Не уверен в том, что можешь действовать тихо — не лезь. Полез и попался — не обвиняй в этом Марлию, родина не виновата, что ты родился таким отребьем.       Так, миновав ещё один пролёт — она уткнулась носом в деревянную тяжёлую дверь, с массивным кольцом на той. Потянуть на себя будет…опасно. Не зная, что там, за дверью: настоящее самоубийство. Анни не самоубийца. Она пробежалась глазами по двери…не замочной скважины, ничего…разве что…если попробовать присмотреться сквозь одну из щелей между досок.       Прислонившись ближе к двери, и прищурившись, Анни постаралась рассмотреть пространство укрывшееся за дверью. Комната с неплохим убранством, ковры на полу, плотно зашторенные окна, высокая кровать, на той кто-то спит, белеет лицо в темноте на постели — волосы светлые, длинные, словно растёкшееся по подушке золото. Так и спят настоящие принцессы, на пуховых перинах, утопая в одеялах. Анни не завидовала, нет, она никогда не завидовала принцессам, те, вероятно, были ещё более несвободны, чем она сама. Анни немедленно выпрямляется, всё так же контролируя дыхание и свою поступь. Ей нельзя тут задерживаться.       Быстро покидая двор, в котором умывалась холодной водой, она ловит себя на том, что ощущает себя крайне довольной. Чувство это странное, ей совсем не свойственное, но оно здесь, и ей даже хочется улыбнуться.       Ей кажется, что спустя долгое время, она наконец смогла выбраться из ловушки, в которую себя загнала — и нет, это не связано с тем, что заполучив принцессу, они трое смогут убраться с острова. Похоже, она рада, что ей не нужно использовать для этого Армина, именно это заставляет её на секунду приподнять уголки губ. Судьба впервые в жизни ей благоволила. Но так же быстро как появилось, довольство исчезает, утекает из рук, как вода или песок. Она ведь всё ещё здесь — на острове Парадиз, в самом логове врагов. И ей нужно поговорить с Райнером.       — Ты уверена? — спрашивает её Браун, усиленно делая вид, что занят не чем иным, как рубкой дров. Его широкая накаченная спина вздымается вверх, раз за разом напрягая мышцы; руки, охватившие топор, взлетают ввысь, и опускаются с грохотом, раскалывая сухое дерево. Рядом с ними уже громоздится пару разрубленных на части поленьев. Анни уверена, этого для кухни хватит с лихвой, вот только за активной работой куда легче не привлекать внимание к ведущимся разговорам, а поговорить им надо именно сейчас.       — Уверена. У колонки с водой, вглубь двора, прямо за углом, там есть проход, ведёт в башню, к ней в спальню.       — Ха… — усмехается Райнер, а затем наносит новый удар, всё его тело искрится капельками пота; Анни хмурится, вдалеке столпилась группа девчонок, которые пялятся на её «брата», — Повезло так повезло. Признаюсь, Анни…я не до конца верил в твою историю, что принцесса расхаживает без охраны, но теперь, должен извиниться, прости за недоверие.       — Не верил? — переспросила она слегка ошарашенно. С чего бы ей придумывать такую небылицу?       — Думал, ты нас дуришь.       — Зачем мне…почему бы я…?       — Берт…тьфу… Густав говорит, ты ведёшь себя странно. Что ты…могла запутаться или вроде того…       Если бы у неё была возможность нахмуриться сильнее, чем она уже это делала, она бы это непременно к этому прибегла. Бертольд говорил ей то же самое о Райнере. Говорил, что волнуется за него, что с тем что-то творится, что Браун заговаривается: путает вымысел с реальностью. Но сейчас и здесь, перед ней, Браун, такой же, как и всегда — взял на себя роль главного и прёт вперёд, готовый действовать.       Что же до тех, кто путает вымысел с реальностью…если Бертольд то же самое говорил и про неё — он был прав. Но она очень скоро докажет и ему, и Райнеру, что это не важно. Она из тех, кто предпочитает реальность, фантазиям.       — Какая разница, я узнала, что ты хотел… — чуть передёргивает она плечами.       — Ты права, когда удача вот так появляется перед нами, надо хватать её за хвост. Мы с вами не самые везучие ребята, так что…сделаем всё, что в наших силах. Я поговорю с Бер…Густавом. Мы с ним…будем действовать вдвоём.       — Вдвоём?       — Не будем тебя втягивать, ты молодец, ты постаралась, мы сделаем всё сами, а ты будешь ждать нас в условленном месте.       Где-то она уже это слышала. Это всегда, всегда заканчивалось не так, как планировал Райнер. Но если он настаивает, чтобы она не лезла, она и не будет.       — И когда же?       — Я дам тебе знать, но тянуть мы не будем… — снова ударил он по полену и то раскололось в щепки. Девушки-солдаты собравшиеся поодаль, пронзительно завизжали.       Дни приобрели такой медленный темп, что казалось она попала в дурацкий сон, навеянный летней жарой. Часы тянулись так долго, что это даже раздражало, откровенно бесило. Но она покорно ждала, ждала пока Райнер примет решение. И было ещё кое-что, чего ей хотелось: встречи с Армином Арлертом. Такой, как и всегда, абсолютно случайной, непреднамеренной, чтобы он окликнул её через весь двор. Где-нибудь на улице или в столовой, может в коридоре, в госпитале, где угодно. Только вот встречи этой не случалось, и тягостное ожидание превратило её дни в длинную, знойную муку. Такого с ней раньше не случалось, хотя, впрочем, с ней много чего раньше не случалось.       Ко всему прочему, в штабе витала странная атмосфера надвигающейся бури. Что-то происходило, но никто не собирался рассказывать обычным солдатам, что именно. Их дело стоять в карауле, патрулировать территорию, отчитываться перед начальством, проводить стрельбы и тренировки, а не совать свой нос в дела вышестоящих чинов. Анни успокаивало лишь то, что она была уверена: Хистория Рейс не покинула расположение штаба, и всё происходящее никак не связано с её отъездом. По просьбе Райнера, Анни ежедневно следила за тем, чтобы быть в курсе, не покинула ли принцесса штаб.       Так, в общем и целом, настроение у Анни оставалось тоскливое, даже, можно сказать, откровенно скучающее. Примирившись с собственной слабостью, она отдавала себе полный отчёт в том, что её сознание отчаянно хочет повидаться с голубоглазым лейтенантом. Вероятна, эта встреча будет их последней, так что, ещё хотя бы разок ей хотелось с ним увидеться — сыграть завершающий акт того, во что они играли в штабе два этих долгих месяца лета. Поставить точку в этой постановке, в той, в которой она была обычной рядовой, идиоткой, влюбившейся в до боли наивного офицера.       Но шанса увидеться им не представлялось, а она сама и не пыталась организовать подобную встречу. Конечно, она бы могла обратиться к кому-то из его друзей, но не делала этого. В глубине души знала, что если просто исчезнет, больше ни разу не обмолвившись с лейтенантом хоть словом, так будет, только лучше для них обоих.       И всё же, ноги, словно проклятые, заводили её во все места, где они могли случайно свидеться: дворики и закоулки, ворота на склад, госпиталь, коридоры, библиотека, она даже несколько раз прошлась у его кабинета, а сейчас вот, оказалась у пруда с деревянным мостиком. На краю понтона сидела скрюченная фигура, голова той поникла так низко, что практически не показывалась из-за плеч, оттого мужчина казался обезглавленным. Заслышав её, юноша обернулся.       — Браун, ищешь кого?       — Нет.       — А, ну его всё равно тут нет, и не было.       — Я вижу.       Слова Йегера, содержат в себе так мало эмоций, что, кажется, будто кто-то плохой высосал из паренька всю душу. До его состояния, ей не должно было быть дела, но, во-первых, он лучший друг лейтенанта: и всё, что с ним происходит может быть напрямую связано с Армином; а во-вторых, у Йегера, к тому же, образовались какие-то странные отношения с беглой принцессой, а сама эта принцесса, прямая угроза для Анни.       Иногда она всё же сожалеет, что от неё не избавилась. К тому же прямо сейчас Анни и осознала — Микасу Аккерман она тоже не видела несколько дней. Такое могло случаться и раньше, но Анни просто не было дело до того, чем занимается девушка. И всё же сейчас это ощущалось как-то по-иному.       В итоге гонимая кучей странных, противоречивых сомнений, Анни оказывается подле Йегера, сидящего на краешке моста. Его костыль лежит рядом, а сам он уселся возле поручня. Остановившись от юноши чуть поодаль, и облокотившись на перила, она разглядывала скорее лес, чем Йегера.       — Вы ведь собирались уезжать с Микасой… — бросает Анни так незаинтересованно как только может. Она ещё вчера успела понять, что Йегер не уехал, что он остался в штабе, но сейчас делает вид, что для неё это некое свежее открытие.       — Обстоятельства изменились.       — Вот как…кстати о Микасе, я давно её не видела…она… — раз всякие идиоты считают их с Микасой, если не лучшими подругами, то хорошими знакомыми, то у Анни есть полное право донимать такими вопросами Йегера.       — Так ты тоже не знала… — усмехается Эрен невесело, — Ну, похоже, тогда и не увидишь.       — Не могу сказать, что хоть что-то поняла, — складывает она руки на груди.       Вместо ответа, Йегер поднимается на ноги, довольно ловко для одноногого-то человека. Он берёт подмышку костыль и глядит на неё несколько коротких секунд. Ей немедленно вспоминается тот мужчина, которым она увидела его впервые, в госпитале: грязные длинные волосы и что-то неприятное в глазах, не болезненное — больное.       — Это не твоё дело, Браун, — Йегер вздохнул и снова усмехнулся, — Да и не моё.       В тот же вечер, стоя в карауле на одной из стен, ей было совсем не до службы. Глаза, что должны были быть направлены на территорию за штабом в поисках возможного нападения или диверсии, может, и смотрели туда, да ничего не видели. Винтовка, что обыденно висела во время караула на плече, оттягивала его, заставляя желать снять оружие и отбросить прочь. Прямо под её кожей, иголками гуляли подозрения, сомнения и волнения. В штабе происходило нечто, что затрагивало как Микасу Аккерман, так и Эрена Йегера, а вместе с ними и Армина Арлерта. Вероятно, тут были замешаны и другие люди. Капитан Аккерман?       Когда же всё это началось? С какого момента атмосфера вокруг стала такой опасной, стала пробираться ей в голову и там звенеть тревогой. Уставившись взглядом в зубец стены Анни обдумывает свои ощущения, легко касается воспоминаний: мягкие ладони голубоглазого юноши, незабудка зажатая между книг, его печальный, разбитый вид. Нет, раньше…что-то было и раньше. Его взгляд, в котором метались раздумья, строчки, логические цепи, что вот-вот бы вывели его на неё. Нет…это слишком рано. Глухой звук открывающейся двери. Рыжая девушка, идущая к ним, лейтенант, что служила Аккерману. Петра Рал, что-то пошло не так в тот момент, когда капитану понадобилась беглая принцесса. Анни прикрыла глаза, приложила ладонь ко лбу, у неё из головы не выходила сцена: отряд Леви Аккермана пересекает город, вместе с ним, черноволосая женщина в годах, но Анни никак не может вспомнить, кто она. Тем более, откуда Анни могла её знать?       Так или иначе, если интуиция её не подводит: надо немедленно рассказать обо всех этих странностях Райнеру. Возможно, его дубовая голова ничего не поймёт, но дать ему знать просто необходимо. Вероятно, им стоит повременить, пока в штабе всё не утрясётся. Возможно, им стоит дождаться, пока уедет капитан. Капитан Аккерман — опасный человек.       Анни прикусывает губу: но что, если тот коротышка уедет, забрав с собой Хисторию Рейсс? Это будет очередной тупик, а они и так в тупике, они не знаю ни черта о том, как и где им выведать секреты Элдии. Принцесса — это их шанс.       Она снимает с себя ружьё, приставляет то к стене и мелкими быстрыми шагами движется прочь, заворачивает на лестницу идущую вниз и вдруг останавливается: ей навстречу движется Мина, и её глаза искрятся в свете первых вечерних звёзд.       — Куда это ты? — спрашивает подруга удивлённо.       "Что она тут делает?"       — А…да…надо отойти…       — Вот так сбежишь с караула? — будто бы возмутилась девушка, которая сама сбегала с караула с завидным постоянством.       — Ты, ты, собралась меня в этом уличать? — нахмурилась Анни, не понимая, что вообще тут творится.       — Нет, конечно, нет! — звонко засмеялась Мина, — На самом деле у меня к тебе просьба! Вот решила поговорить наедине, зная где ты.       — Просьба? — сделала шаг назад Анни, всё это казалось ей странным, она даже оглянулась, ощущая некое беспокойство, — Какая же?       — Мне нужно, чтобы ты, завтра, сходила со мной в город.       — Не могу, у меня нет разрешения отлучаться в этот день.       — Без разрешения, — округлила глаза Мина так, словно Анни сказала, что-то дурацкое, — Ночью.       — Ночью? Даже не думай. Не пойду я, решай свои проблемы сама.       — Но, Анни, это очень важно! Мне нужна твоя помощь!       — Какая ещё помощь?       — Понимаешь…мы с Томасом повздорили, и у него осталась пара моих вещиц…что мне довольно дороги. Мне надо их забрать, но я его боюсь, понимаешь!?       — Глупость какая, — произносит Анни вслух то, что собиралась только подумать.       Мина дуется, но ей сейчас не до неё, и тем более, не до её девчачьих проблем. Так, обойдя подругу стороной, она сбегает вниз по лестнице.       Ей надо поговорить с Райнером. Сейчас.