Маяк во тьме

      Мальбонте

Саундтрек Wall Of Noise - Moonlight sonata Trailerized

      Скоро рассвет. Лучи солнца еще не пробились, но словно сгустившийся на горизонте мрак намекает на скорое разрешение. Зато луна, моя сообщница на ближайшие сутки, во всей красе. Именно в этот безмолвный час мнится, что сотни предшествовавших лет не тянулись так, как ее последняя фаза. Впрочем, сетовать на нее не стоит, непредвиденных обстоятельств, которые требовали решений, тоже хватало. В конечном итоге все прошло своим чередом.       Взгляд в очередной раз упал на пояс, где поблескивает в белом лунном свете красный самоцвет на выглядывающей из ножен резной рукояти. Энергия двух мощных артефактов, с которыми не стоит расставаться ближайшие сутки, будоражит тело и разум и будто подпитывает собственную внутреннюю силу. Но сила без того рвется наружу на топливе мягко растекающейся по венам ненависти, которую я так трепетно вскармливал, ревностно оберегал, щедро подпитывал. Даже самая стойкая надежда была обречена на погибель в бесконечном холоде и мраке. Моя ненависть стала моим единственным шансом на спасение, я воспользуюсь им сполна и не посмею отказать своей спасительнице в последнем удовольствии.       Я собираюсь запомнить каждое мгновение этого вожделенного момента. Каждую стекающую по моему запястью каплю божественной крови. Любопытно, какого она цвета у самого создателя? Уловит мое обоняние, жадно впитывающее накаленный воздух, ее металлический сладковатый запах? Насколько теплыми окажутся вязкие струйки, тягучее движение которых будет ловить моя жаждущая их прикосновений кожа?       Тысячи пар крыльев рассекают воздух уже совсем близко. Вражеская армия. То, что от нее осталось. Волнуют они меня не больше, чем пылинки на шахматной доске, фигуры на которой давно расставлены в затянувшемся ожидании завершения решающей партии. Но, признаюсь, я ждал от них большего. Даже разочарован. Впрочем, могу признать находку со смертными довольно интересной. Такой же интересной, как и бесполезной.       Схватка, которая ждет нас, могла бы стать предельно короткой. Даже залежавшуюся вековую пыль можно смахнуть одним коротким дуновением воздуха. Возможно, я даже рад, что в конечном итоге у них появился шанс. Правда, учитывая то, что мне удалось узнать вчера, пожалуй, некоторые из них и предпочли бы погибнуть в бою со мной. Неравном, но честном.       Но фатум вновь распорядился иначе, и несколько отрезвляющих факторов заставляют мою армию готовиться к долгому сражению почти без моего участия. Этим развращенным в своей безнаказанности глупцам, тем, кто выживет, будет предоставлена возможность побороться за свою жизнь чуть позже, с противниками поинтереснее.       Усмехаюсь. Размышляю об этих будущих противниках так, будто заранее уверен, что предотвратить их появление не удастся. И боюсь, что я прав, вряд ли необдуманный самоубийственный план способен привести к чему-то стоящему. Чтобы предотвратить появление всадников, мы должны остановить Шепфамалума. Но нам его не убить, не сейчас и не в его обители. Даже если сама судьба намекает на обратное. Стоит еще разобраться, на чьей стороне этот самый фатум, и с учетом вновь открывшихся фактов о Вселенной прогнозы неутешительные.       Пожертвовать своим и ее телом, рискнуть едва обретенной свободой? Я не собирался идти на этот шаг. На себя плевать, но она не заслужила этого, а без нее и ее способности поглощать силу затея станет и вовсе безнадежной. Дать этому миру крохотный шанс на спасение? Сомневаюсь, что этот прогнивший мир того стоит.       Неужели я действительно решусь на это? Я знаю Шепфамалума, изучил его лучше, чем кого бы то ни было в этом мире. Шансов почти нет. Ненавижу импровизировать. Но видения — это не наши домыслы и фантазии. Если в будущем мы с ней в мире Небытия, значит, я сделаю это.       Зеркало Небытия восстановлено. Расклад поменялся. Результат может стоить риска. То, что ждет нас, если темного создателя не остановить, пожалуй, слишком жестоко даже для меня. Даже с моим первоначальным планом, в котором Шепфамалум должен был выбраться из темницы.       Первые сонные крики субантр со стороны загонов выводят меня из бесполезных размышлений. Обычно в это время они ведут себя тихо, отдыхают после вечерней кормежки. Но вчера их не кормили. И сейчас они предчувствуют скорый вкус свежей плоти. Сегодня эти хищные птицы насытятся вдоволь. А я буду наблюдать. Дергать за ниточки. В конечном счете, в этом я преуспел лучше остального. Поберегу свою ярость для того, кто ее действительно заслуживает.       В какой момент в моем почерневшем разуме возникла глупая в своей светлости мысль, что этот мир стоит попытаться спасти? Я — тот, кто принес им войну и кровь, стал причиной гибели многих бессмертных, взрослых и… детей. Я искренне желал их смерти, находясь в темнице. Мужчин, женщин, детей. Я хотел, чтобы страдали все, кто встанет на моем пути. Ведь я тоже когда-то был ребенком.       Впервые детей я увидел в Цитадели, во время битвы. Я не напал на столицу без предупреждения, и большинство мирных жителей успели спрятаться по своим домам. Но я видел их. Тех, кто, не успев дорасти и до плечей своих отцов, взял оружие в руки, чтобы защитить свой дом и свою семью бок о бок с родителями, или не имея таковых. Сомневаюсь, что кто-то из ополченцев мог оказаться достаточно жесток для убийства ребенка. Но субантрам было все равно.       Был бы я лично способен на это, если бы не соединился с Бонтом? В темнице я в этом не сомневался, более того, именно это я и планировал. Быть безжалостным и беспощадным. Собственными руками пролить реки крови. Но я даже не знал, что они из себя представляют. А сейчас судить сложно, но вызывая из памяти кровавые воспоминания, я понимаю, что сожалею о том, что случилось с ними.       Снова дети, причиной гибели которых стал я. Ироничная жестокость судьбы. Как и самая первая девочка, они не сделали ничего, чтобы заслужить эту участь. Только выбрали неудачное время и место, чтобы родиться. Тогда и там, где их короткие светлые судьбы пересеклись с моей кровавой, длиною в тысячелетия.       Но самобичеванием я заниматься не намерен, и брать на себя чужую вину не подумаю. У всех этих смертей есть виновник, за душой которого список жертв длиннее в разы. Возомнивший себя вершителем судеб жестокий кукловод. Он сам породил своего врага. Как тогда, так и сейчас. Прикрытый маской света кровавый тиран. Бессмертные не помнят времени его правления, но я наслушался увлекательных историй.       Теперь тебя не узнать, остаешься в стороне, наблюдаешь из окошка Эдема на то, как твои дети вгрызаются друг другу в глотки, как вы с братом когда-то. И черта с два ты делаешь это по своей воле. Последствия твоей роковой ошибки с каждым годом отпечатываются в мире все новыми глубокими трещинами. Одно неосторожное вмешательство — и весь так оберегаемый тобой мир покатится в первозданный хаос. Но такого удовольствия я тебе не доставлю. Обратиться в ничто и слиться со Вселенной — слишком красивый конец для тебя. Ты умрешь как жалкий смертный, захлебываясь и воняя железом, когда я вгоню острие кинжала в твое окаменевшее равнодушное сердце.       Есть ли у тебя сердце, создатель? По образу и подобию, значит, полагаю, есть. Глядя на грудь Шепфамалума, таких вопросов не возникает.       Усмехаюсь своим мыслям. Я изменился. Это Бонт или она меняет меня?       Раздраженно отмахиваюсь. Сейчас не до этого. Еще час — и тревожную тишину лагеря прорежут резкие звуки горнов. Пара часов — и субантры отправятся встречать гостей. А затем оставшуюся часть войска встретят мои сторонники.       Прикрываю глаза. Когда я уходил, она едва провалилась в сон. Лежала на моем плече, вцепившись в меня так, будто вместе со мной планировала удержать сам ход времени, который неумолимо отчеканивал минуту за минутой, приближая меня к моей главной цели.       Я даже не обернулся, покидая покои, не бросил напоследок быстрый взгляд на ее длинные волнистые волосы, нежную кожу, все еще красноватые от моей грубой ласки пухлые губы, манящие округлости женского тела, каждый изгиб которого сводил меня с ума с того самого момента, когда я впервые увидел ее без одежды, через зеркало. А сейчас ее тело… в моей власти. И я могу сделать с ним все, что угодно. Даже то, чего делать не желал бы, от чего впоследствии из глубин сознания просыпается инородное колкое чувство вины. Но когда она просит, шепчет, стонет… Все преграды ломаются. Даже самые опасные. С каждым разом приближая меня к черте на границе самоконтроля, которую я не планирую переступать. Отчаянная, как и всегда. Моя Виктория.       Я ушел, не обернувшись, потому что опасная мысль уже дважды касалась моего сознания, и допускать ее я больше не собираюсь. В первый раз, когда она спросила меня о сомнениях. И во второй, когда я осознал, что мог потерять ее, и что я совсем не хочу этого. И этой опасной мысли не место в моих планах.       ***

Саундтрек Wall of noise - Revolution

      Кроваво-красный восход выступает прекрасной декорацией действу, которое вот-вот развернется неподалеку. Главные участники первого акта один за другим с дикими криками вылетают из своих загонов, ведомые незримой силой темной команды. Стая хищных птиц удаляется навстречу едва появившемуся над горизонтом солнцу.       С возвышенности, которая была выбрана в качестве зрительного зала, у нас есть возможность частично наблюдать ожесточенное представление. Приближенные стоят поодаль, на другой скале. Я не нуждаюсь в прикрытии, а им не стоит попадать под удар. И снова троица, символично. Бальтазар, Каспар и… Виктория. Та, что сегодня ночью решилась на дерзкий шаг, чтобы доказать мне свою преданность. Не побоялась открыть даже то, что не хотелось затрагивать ни ей, ни мне.       Моя многочисленная армия выстроилась позади, за нашими спинами. Каждый на своем месте, каждый знает, для чего он здесь в целом и в рамках конкретной битвы. Идеально спланированная встреча гостей, исход которой может быть только один, и врагам стоило это уяснить еще с прошлого побоища, сохранив при этом тысячи жизней. Ведь мне нужна только одна жизнь. Но подозреваю, что их любящий Бог не оставил им выбора. Если он снизошел даже до Вики, с кем-то из верховных серафимов он связь держал, сомнений нет. С одного молчаливого согласия они бы на подобное безрассудство не решились.       Любопытно, что он мог им предложить. Можно даже надеяться, что представление будет интересным.       Широкое поле внизу поросло иссохшей от нескончаемого зноя травой, которая в ближайшие часы смешается с грязью и кровью, усеется мертвыми телами и их оторванными фрагментами, обломками оружия, обгоревшими перьями. Запах крови и горящей плоти наполнит чистый воздух. Я готовился к этому много лет, воображение рисовало эпичные битвы, но война оказалась уродливой и прозаичной. Но от этого не менее необходимой. Сложно представить, как от этого можно получать удовольствие, что бы ни утверждала Виктория со своим дьявольским “другом”.       Все же поворачиваю голову и бросаю взгляд на нее. Синие глаза обращены ко мне. Я ждал увидеть в них если не страх, то хотя бы волнение. От перспективы встретить своих близких, вновь увидеть кровь и бойню, пострадать в схватке, умереть, потерять меня, в конце концов. Но она смотрит мне в глаза открыто и прямо, улыбается уголком рта, приподнимает бровь и шепчет одними губами, но я слышу все равно, даже за сотню метров. Потому что мы связаны. “Ты сильнее их всех. И ты победишь сегодня”.       Сердце вновь дало о себе знать сквозь вековые залежи тьмы. Я не заслужил такую, как она. А она не заслужила такого, как я. Но судьба со мной не согласна. И если быть откровенным, я ей за это благодарен. Потому что рядом с ней я впервые смог подумать о том, что будет после войны. Впервые ощутил на вкус это странное слово. Будущее.       У меня не было прошлого, зато есть настоящее. И пока я вижу эти глаза цвета моря, у меня есть будущее, и ни одно существо в этом покалеченном мире не убедит меня в обратном.       За это будущее еще придется побороться, но это следующая задача. А текущая… текущая уже приближается многотысячным войском, чью энергию мы с ней оба только что ощутили. Улыбается. Абсолютно безумная.       Возвращаю взгляд в сторону восходящего солнца, и мои губы тоже непроизвольно кривятся в улыбке, правда совсем иного рода. Сладостное предвкушение. Что ж, игра продолжается.       ***       Вики       Кажется, дрожат не только колени. Мой разум, сполна осознавая, в ожидании каких событий я приволокла свой организм на эту скалу, заставляет каждую клеточку моего тела противиться нахождению здесь. Еще хранящий в себе фантомы болезненных ощущений тонкий шрам на бедре начинает неприятно покалывать. Не хочу, не хочу, не хочу, не хочу. Не хочу войны, не хочу смертей, не хочу страха.       На красное солнце над горизонтом смотреть слишком больно, лезут мысли о том, что вижу его в последний раз. Оборачиваюсь к своим спутникам, необычно молчаливым сегодня. Личные телохранители, как сексуально. Мальбонте настоял, чтобы я держалась на расстоянии от него во время битвы. И, конечно, распорядился верным советникам прикрывать меня. Видимо, немного разочаровался в моих способностях после схватки в Аду, во время которой я бездарно пропустила целых два удара, один из которых чуть не стал смертельным.       Но в этот раз я такой ошибки не допущу. Я больше и пытаться не буду кем-то казаться. Я продемонстрирую настоящую себя каждому, кто рискнет покуситься на мою жизнь.       Смотрю неотрывно на главного виновника готовящегося торжества. На свой неотвратимый фатум, на причину своего хрупко установившегося счастья, на своего повелителя. Его устрашающая величественная фигура возвышается над застывшими в зловещем предвкушении девственными просторами. Его тяжелый взгляд направлен на горизонт, провожает пока еще слепых человекоподобных птиц, необъятным пестрым вихрем устремившихся к солнцу. Ветер треплет края его туники, ерошит черные густые волосы, оживляет оперение мощных багровых крыльев. Мальбонте стоит слишком далеко, чтобы ощущать силу его энергии, но его решительность, его непреклонность находят отражение в энергии тысячной армии, выстроившейся позади. Воздух наполнен торжественным ожиданием. Окрашенной в алый цвет нестерпимой потребностью в свободе и справедливости.       Поворачивает голову ко мне. Жестокость и готовность убивать не украшают ставшие родными черты лица. Но это не имеет значения, как и то, что мурашки расползаются по телу от его взгляда независимо от градуса жестокости в нем. Имеет значение только одно. “Ты сильнее их всех. И ты победишь сегодня”.       Вздрагиваю от вибрации в воздухе. Приближаются.       Начинают сгущаться тучи. Прощай, солнце. Надеюсь на скорую встречу.       ***       Мальбонте

Саундтрек Ghost Town - Hell

      Слетаются со всех сторон, словно рой бестолковых мотыльков. С одной стороны раздираемые в клочья Непризнанные, только единицы которых действительно способны противостоять субантрам. Морские драконы летят выше. Что заставляет свободолюбивых животных бросаться навстречу смерти за чужие идеи, вгрызаться друг другу в глотки? Эти создания вызывают больше сочувствия, чем шайка деградировавших еще на Земле смертных. Не сумевших разобрать на мелочных и от того более наглядных земных войнах, какая роль в них отведена таким, как они. Что вести людей за собой будет не правда, а слава полководца, в устах которого любая ложь может стать истиной. И что лечится эта проблема простой активацией разума.       Бессмертные, остатки армии Цитадели и прогнувшиеся под них демоны, приближаются с другой стороны. На неожиданность вряд ли рассчитывают, не могут быть они настолько безнадежны, но хищных птиц предусмотрительно облетают. Знали об их численности и понимали, что не разделю стаю. Позаботились о том, чтобы я мог им противопоставить только воинов и свою силу. Будто этого недостаточно.       — В атаку.       Кричать и трубить в горны нет необходимости, усиленный тьмой голос звучит в голове каждого моего воина. Все как один взмывают в небо.       Различаю лица ангелов в первых рядах, искаженные масками смелой решительности и праведного гнева. Готовы умереть за своего лживого Бога? Глупцы. Можете надеяться, что он спасет вас. С надеждой, даже самой пустой, биться вы будете отчаяннее.       Первая кровь проливается на сухую траву, следом глухо падает грузное белокрылое тело. Звонкий металлический лязг под аккомпанемент предсмертных воплей волной проносится вдоль линии соприкосновения. Симфония ненависти. Две силы налетают друг на друга в центре поля, где разве что красный крест не нарисован небрежными монтерами при подготовке сцены.       Мое вмешательство пока не требуется. Наблюдаю резкий контраст между солдатами армии Цитадели с их механичностью и еще не осознанным чувством обреченности, и мятежниками, озлобленными, беспощадными. Каждый из них знает, за что сражается, в этой схватке многие из них видят цель и даже конечную остановку своей жизни. Их смерть имеет идею, которую они приняли за истину, а значит, они не могут умереть по-настоящему.       Первая группа болванов подбирается ко мне ближе, чем следовало. Не успевают даже атаковать, падают замертво, едва приблизившись. Других отчаянных это не останавливает. Взмах руки — летят обратно в гущу боя следом за первыми, по частям.       Смрадный шлейф смерти следует за мной, но он меня не пугает. Я так долго жил в царстве смерти, что породнился с ней.       Что ты говорила обо мне, Виктория? Для тебя я где-то посередине? Верно. Что ж, я покажу тебе эту середину. Между пожирающим плоть огнем и отрывающим конечности льдом. Между предсказуемой жестокостью монстра и внезапностью безвременной кончины от его нападения. Между правильным и неправильным. Доброе, злое? Возможно. Что же находится где-то посередине между ними? Пожалуй, оправданное.       Так запомните же, никчемные твари, осмелившиеся встать на моем пути. Что ваша смерть не добро и не зло. Она ох как оправдана. Надеюсь, вас это утешит по дороге в Небытие.       Чтобы увидеть свет в непроглядной тьме, неизбежно приходится что-то сжечь. Оглянитесь, слепцы. Посмотрите, как хорошо горят ваши Небеса.       ***       Вики

Саундтрек 2WEI - Crimson Blaze

      Первый звук, который доносится до меня сквозь крики субантр со стороны армии Непризнанных — устрашающий рев толпы. Их победный клич, от которого пробирает ледяная дрожь. Но он быстро утопает в усилившихся криках птиц, которые ощутили на зубах первую кровь. Жестокие хищники вгрызаются в тела, отрывают головы, пронзают плоть острыми и длинными, словно мечи, когтями.       Непризнанные в сражении отчаянны и озлоблены, их ярость несравнима с той, которую я наблюдала у солдат в Цитадели. На что я рассчитывала, когда решила, что это не их война? Да, они исполняют приказы. Но я забыла учесть, что в их жизнях, на Земле и на Небесах, уже давно нет ничего, кроме приказов. Короткая смертная жизнь иногда воспитывает силу духа лучше, чем размеренное бессмертие. Когда чувствуешь ценность жизни, сражаешься за нее самозабвенно.       Как и ожидалось, настоящая армия Цитадели приближается с другой стороны. Разномастное войско, менее яростное, но более выносливое, искусное и хладнокровное. Пусть ими движет не идея, но они знают конечную цель. Они выбрали меньшее из двух зол. Тщетно пытаюсь выцепить взглядом знакомые лица, различить знакомые энергии, но их здесь нет. Надеюсь, нет. Их пытали и держали в темнице. Даже если они не на нашей стороне, то точно не с ними.       Мятежники двинулись навстречу. Бойня началась. Схлестнувшиеся мечи. Рассекающие воздух копья. Вспышки энергии. Горящие тела.       Бальтазар и Каспар шагают вперед. Синекрылый сразу подходит к краю, Каспар останавливается рядом и мягко кладет руку мне на плечо. Говорит что-то приободряющее. Почти одновременно демоны взлетают и растворяются в грязной мешанине сражения. Остаюсь одна на уступе.       Вонь и крики агонии нагнетают боль и ненависть. Тьма под контролем, но невыносимая мука внутри рвет на части. Еще не на грани. Но я не хочу быть в стороне. Если из-за принятых мною сложных решений кровь этих бессмертных и на моих руках тоже, да будет так. Тянусь к ножнам. Движение непроизвольное, но неожиданно успокаивающее.       Обнажаю подобранный Саферием изящный тонкий меч. Мое идеальное оружие. Мой способ сдержать силу.       Поворачиваю голову к Мальбонте. Он видит меч в моих руках. Вопрошающий взгляд на него. Кивает.       Делаю шаг с обрыва. Навстречу моему личному финалу.       Концентрация. Сила не нужна. Блок, выпад, удар. Механические действия помогают отвлечься от общей картины. Перед тобой противник, враг, если угодно, тот, кто покушается на твою жизнь. Никакой ненависти, просто выживание. Ты или он. Блок, выпад, удар. Первый, второй, третий. Яростные взгляды. Никаких идей, никаких разрушенных городов, разбитых судеб, оставленных дома детей. Блок, выпад, удар. В какой-то момент лица стали одинаковыми, слились воедино, ничем не отличаясь друг от друга. Белые, серые, черные, красные, золотые крылья. Женщины, мужчины. Высокие, низкие. Молодые, старые. Они истекают кровью, кричат перед смертью, но это цена моей жизни. Парадоксальное облегчение. Один за другим.       Замираю. Поднимаю взгляд. Пара глаз, горящих красным, пухлые алые губы, растрепанные длинные черные волосы, два коротких кинжала в руках. Мими.       ***       Мальбонте       Разделавшись с остатками Непризнанных, субантры возвращаются к полю боя, слетаются ко мне и начинают нетерпеливо кружить высоко над головой. Их стая значительно поредела, но это не сказалось на их свирепости и жажде убивать. По безмолвной команде птицы слетаются к полю боя и начинают медленно, но успешно отодвигать схватку подальше от меня. Защищают меня от врагов. Или врагов от меня.       Один из демонов без труда прорывается сквозь стаю и приземляется на уступе в небольшом отдалении. Массивное тело, вычурная кольчуга, в глазах из-под угрожающе прищуренных век сверкает золото, и можно предположить, что оно же течет по венам вместо крови в этой ипостаси. Демон, совращающий богатствами. Мамон, кажется. Какая встреча.       — А я все ждал увидеть тебя среди моих союзников.       Демон громогласно рассмеялся, не скрывая пренебрежения.       — Frustra, puerulus. В этой партии я поиграю за белых.       Puerulus? Да я старше тебя вдвое.       — Выбрал сторону Цитадели? Боишься потерять свое место? Я сохраню его для тебя, не стоит волноваться.       — Не нужно со мной торговаться.       — Полагаю, доводы в мою защиту тебя так же не интересуют?       — Я пришел убить тебя, Мальбонте.       Киваю не без уважения. Жаль, что ты принял не ту сторону, демон Мамон.       Пару раз сшибает меня с ног. Без видимых усилий отражает атаки. Он еще сильнее, чем я предполагал. Достойный противник.       — Я не хочу тебя убивать, Мамон. Ты мне нравишься.       — А ТЫ МНЕ — НЕТ! — вопит демон и обрушивает на меня шквал ударов, один из которых впечатывает мое тело спиной в скалу, от чего по вековой породе расползается глубокая трещина от основания до вершины. Неприятный, но привычный хруст в области крыльев.       Поднимаюсь на ноги. Должен признать, что для победы над этим демоном придется показать больше силы, чем планировал.       — Ты погибнешь, если не прекратишь, — бросаю последнее предупреждение.       — Vivere militare est.       Хотел бы я, чтобы ты был не прав, но в моем случае вариативность действительно не предусмотрена.       “Ты слишком милосерден, мальчик мой. Помни свою клятву. Когда я говорил тебе о реках крови, я ожидал немного большего”.       Может, ты и прав.       Поток тьмы достигает Мамона и забирает его жизнь.       Женский вопль пронзает пространство. В мою сторону летит маленькая фигура дочери Мамона. Почему любовь так часто ведет за собой глупость и безрассудство?       — МИМИ, НЕТ! — сквозь гул войны различаю голос Вики.       Вслед за молодой демоницей через субантр, бросившихся мне на защиту, прорывается еще несколько демонов. Один удар чистой энергией — и нападающих раскидывает в стороны. Может, я и хотел бы оставить их в живых, но тьма после сражения с Мамоном… впрочем, не хотел бы.       ***       Вики       Поднимаю взгляд. Пара глаз, горящих красным, пухлые алые губы, растрепанные длинные черные волосы, два коротких кинжала в руках. Мими.       Моя бывшая соседка распахивает глаза шире, и они тут же становятся дымчато-серыми. Она не мешкает ни минуты, убирает кинжалы и бросается мне на шею, заливаясь слезами.       — Вики… Как я рада видеть тебя, рада, что ты в порядке…       Приникаю к демонице, обвиваю ее талию руками, и на душе становится чуточку теплее. Кто-то пользуется слабостью и пытается атаковать, но его тут же отбрасывает полупрозрачным защитным куполом, который я выстраиваю вокруг нас.       После всех смертей, после сотен глаз, жизнь в которых затухала от моих смертельных ударов, после страшных картин, которые не забыть никогда, человеческое тепло и ласковые слова ощущаются сродни целительному эликсиру. Десятки раз Мими утешала меня, поддерживала, заваривала свой волшебный чай, игривыми словами забирала боль, и я чувствую физически, что боли становится меньше и сейчас, без чая и без слов. Неудержимая любовь к этому миру и кипящая в этой демонице жизнь неизбежно заражали окружающих. Только благодаря ей мои первые месяцы жизни на Небесах стали незабываемыми и полными впечатлений, только она сумела затмить своим теплом и своей энергией с запахом малины мою потерянность в новом мире и скорбь по земной жизни.       — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — отступив от меня на шаг, произносит Мими, глядя с укором, несоизмеримо легким рядом с тяжестью моих преступлений.       — Я — все та же я, Мими, — отвечаю я ласково, сама не веря до конца в это утверждение.       — Главное не умирай, ладно? — демоница улыбается и подмигивает. — Я прощу тебе что угодно, кроме…       Внезапно Мими страшно кричит, глядя на что-то за моей спиной. Оборачиваюсь — Мамон.       — Мими!!! НЕТ! — но демоница уже разрушила одним ударом выстроенную мной защитную сферу и стремительно отдаляется в сторону Мальбонте.       Пропускаю удар какого-то солдата. Отбиваюсь.       Оборачиваюсь туда, куда улетела Мими.       Нет, нет, нет, нет… Мими, только не ты…       Демоница, столкнувшись с облаком тьмы, падает на землю, раскинув в стороны руки и крылья. Больше не встает.       Слышу крик Дино. Ангел пролетает прямо надо мной. Прорывается через стаю субантр к Мими. Но хищников становится все больше, они словно нацелено слетаются к нему со всего поля, огромная стая окружает его, зажимает в тиски.       Предсмертный вопль — птицы разрывают тело моего друга на части.       — АААА!       Несколько бессмертных падают вокруг меня и не поднимаются. Вдох, выдох, вдох, выдох, вдох, выдох. Нет-нет-нет-нет.       Свист рассекающей воздух стали. Атакуют. Неимоверным усилием воли хватаюсь за рукоять. Только не тьма, я должна, я смогу, я удержу.       Война снова утягивает меня, подальше от боли и скорби. Главное, что тьма под контролем.       Отбившись от очередной группы ангелов, взлетаю, возвращаюсь на выступ. Тяжелое дыхание. Удержать боль. Это мой выбор, мой, я сама его сделала и несу крест последствий. Это было неизбежно. Они знали, на чьей я стороне, и все равно прилетели, прилетели сражаться, прилетели убивать меня. Перед глазами всплывает лицо демоницы. Тело еще хранит в себе остатки тепла от объятий Мими, которой больше нет, больше нет… Слезы льются из глаз бесконтрольным потоком, что-то тяжелое в горле не дает воздуху прорваться, голова раскалывается на части. Падаю на колени, снова кричу.       Страшные вопли заставляют меня поднять голову. Несколько архангелов, посчитавших хорошей идеей воспользоваться моей беззащитной позой, подлетели слишком близко, и теперь лежат на камнях неподалеку. Их глаза залиты кровавыми слезами, тонкие алые струйки до сих пор льются из ушей, тела корчатся в предсмертных судорогах.       Нахожу глазами Мальбонте. Он на мгновение поворачивает голову, смотрит на меня быстро и очень серьезно, но сразу возвращает взгляд к полю боя. Безучастным он кажется только со стороны. Он наблюдает за каждым воином, управляет субантрами, рассчитывает каждый следующий шаг противников.       На него никто больше не нападает, но более сильные воины, предусмотрительно выставленные главнокомандующим серафимом в задние ряды, неизбежно продвигаются вперед. Сильнейшие прорываются сквозь мощную защиту хищных птиц и верных воинов. И он убивает их, одного за другим, быстро и хладнокровно.       Сотни жизней обрываются каждую секунду. И теперь я знаю не в теории, что среди них были мои близкие, которые боролись за выживание и за свою правду. За свое меньшее из зол. Стало ли мне легче от того, что я вмешалась, что я спустилась в гущу битвы? Нет, стало тяжелее. Дыхание снова постепенно переходит в рыдания.       На расстоянии чувствую сильную энергию за моей спиной. Азраэль. На войне нет времени для сожалений.       — Ты решил недооценить меня в третий раз, серафим? — мгновенно взяв себя в руки, холодно спрашиваю я, не оборачиваясь. Ловлю на себе обеспокоенный взгляд Мальбонте, но лишь коротко киваю в ответ, показывая, что контролирую ситуацию.       Ангел смерти атакует со спины без предупреждения. Едва успеваю увернуться.       — Если ты думаешь, что нашел его слабое место, ты ошибаешься, Азраэль. Потому что у Мальбонте нет слабых мест. Вам его не победить и тем более не обыграть.       — В Аду ты выглядела вполне уязвимой, — произносит Азраэль невпопад и наносит еще один удар, мощный, сокрушительный. Отбрасываю атаку черной энергией.       Чувствую, что несколько солдат подлетают ближе. Снова со спины. Энергия мощная, не меньше архангелов.       Резкая боль. Четыре невидимых хлыста рассекают воздух с двух сторон и обвивают мои крылья и руки, одним мощным скоординированным воздействием заставляя меня опуститься на колени.       Азраэль холоден и расчетлив и не тратит времени на болтовню. Пользуясь моим положением, выпускает чувствительный, но не смертельный, поток энергии прямо в мою грудь.       Выставляю незримый щит. Энергия проникает сквозь него, но до меня долетает лишь ослабленный поток. Замечаю, что серафим поглядывает туда, где стоит Мальбонте, ожидает его реакции. Моя смерть им не нужна. Им нужен рычаг воздействия на него. И мне не нужно даже смотреть на повелителя, чтобы знать, что они его не получат.       Но я все же слегка поворачиваю к нему голову и сталкиваюсь с ним взглядом. Не двигается с места, смотрит прямо на меня, хищно ухмыляется. Как тебе место в первых рядах, любимый?       Что ж, кажется, ближним боем не обойдется. Закрываю глаза. Призываю тьму.       Но за секунду до сокрушительного рывка успеваю различить энергию, от которой на губах непроизвольно появляется улыбка. Должно быть, в моем связанном и, казалось бы, отчаянном положении эта улыбка смотрится довольно безумно.       — Непризнанная, ты опять поубивать всех решила? — последние слова, которые слышит Азраэль перед тем, как его тело охватывает адское пламя.       Секунда — и головы связавших меня архангелов почти одновременно падают наземь, а следом за ними и окровавленные обмякшие тела. Поднимаюсь на ноги и встречаю взглядом сосредоточенного нахмуренного Бальтазара и опасно улыбающегося Каспара, оба перепачканы в крови, прорвались с поля боя, чтобы прикрыть меня.       Короткий кивок, и демоны возвращаются в пыл сражения.       Замечаю сотни приближающихся крылатых фигур. Демоны подкрепления. Один из которых ускорился, чтобы спасти меня.       — Ты здесь, — улыбаюсь я, снова оборачиваясь к красноглазому мужчине, который даже на кровавую схватку умудрился одеться с иголочки.       — А ты не ждала? — отмахивается новый Сатана. — Поаккуратнее со своей тьмой, после того, что ты устроила в моем замке, там чудом остался трон, на который я так стремился сесть.       С этими словами дьявол обходит меня и расправляет крылья, готовясь присоединиться к бойне.       — Люци.       — Чего тебе? — оборачивается через плечо.       В два шага оказываюсь возле него, подныриваю под крыло и прижимаюсь к его груди.       — Только не умирай, ладно?       По обыкновению кладет подбородок ко мне на макушку и прижимает меня к себе.       — Не умру. Не лезь в бойню, Непризнанная, только хуже сделаешь. Я рядом, прикрою, если кто-то еще рискнет к тебе подобраться.       С этими словами Люцифер отстраняется, снова расправляет крылья, напоследок бросает взгляд на Мальбонте и прыгает с уступа вниз.       Полудемон на меня больше не смотрел, сосредоточен на происходящем внизу, его энергия на таком расстоянии едва ощущается. Но я не сомневаюсь в том, что от него не укрылась каждая деталь схватки с серафимом и то, что было после.       Но до этого мне нет дела. Из моей головы не выходит образ Мими. Моей очаровательной соблазнительной соседки Мими, отлетевшей от сокрушительного удара и изящно упавшей на землю, как в последнем акте ее собственного спектакля. Только этот спектакль был поставлен в чужом театре, главный сценарист которого возвышается над кромсающими друг друга бессмертными с неизменной усмешкой на губах. Не менее прекрасный, чем раньше. Но впервые от его зловещей красоты вместо мурашек у меня пробежал холодок по спине. В его глазах отражается сама тьма. В его глазах пляшут языки пламени, охватывающие горящие крылья под вопли убитых врагов. С его перепачканных рук на землю капает густая алая жидкость, потому что несколько последних ангелов он убил голыми руками.       В жадных поисках тех, кто мне дорог и еще не пал, от рук врагов или наших, вглядываюсь в мешанину бойни. Саферий. Ловко орудует мечом, отбивая атаки сразу трех ангелов. Бальтазар. Второй раз вижу его в бою и отмечаю, что для полудемона-получеловека он силен невероятно. Сцепился с жуткого вида чернокожим демоном, в два раза превышающим его рост. Расслаблен, уверен, сконцентрирован. Кажется, бойня напрягает его ровно настолько, насколько волнует. Каспар. Напротив, охвачен гневом и азартом бойни, одной рукой метает энергетические шары, второй орудует кинжалом, раскидывая врагов, одного за другим.       Ищу глазами лазурную чешую. Несколько морских драконов окружили Лоя. Зацепившись за возможность помочь, распахиваю крылья и устремляюсь к нему. Направленный поток тьмы раскидывает драконов в стороны, и те падают замертво. Прямо в полете опускаюсь на спину Фыру и прижимаюсь к холодной чешуе.       — Ты не ранен? — спрашиваю его, поглаживая.       Фыркает в ответ и взмывает в небо, унося меня дальше и выше, в зону недосягаемости стрел врагов. Приземляется обратно на уступе и скидывает меня, еще раз злобно фыркая.       — Не волнуйся за меня, я могу за себя постоять, — отвечаю я с укором.       Фыркнув в ответ, уносится обратно в гущу боя.       Тучи над головой начинают расходиться. Я не сразу понимаю, почему Мальбонте потерял концентрацию. Но тьма рассеивается и причина открывается. Солнце село. Наступила ночь. Мы бились целый день.       Мальбонте раскидывает руки в стороны, поднимает голову к небу и кричит, будто от боли. Печать Шепфамалума между его крыльями начинает светиться даже сквозь одежду. Черными капиллярами сила выходит из его зрачков, расползается по лицу и телу, пульсируя и овладевая все большей поверхностью смуглой кожи с каждой пульсацией.       Из метки на спине Мальбонте вырывается тьма, обвивается вокруг него и сгущается, воплощаясь черными доспехами. Крылья меняют форму.       И тут я ощущаю его энергию.       Расправляю крылья и срываюсь с места. К нему. Я должна быть рядом. Вывести на свет, иначе он уничтожит всех.       Приземляюсь возле него.       — Мальбонте.       Медленно поворачивается ко мне.       Я не успеваю даже подумать о том, что могу сказать ему, чтобы помочь совладать с силой. Черная копоть вырывается из его груди и целиком окутывает меня. Сливаясь с ней в единую сущность, Мальбонте перемещается ко мне и валит меня на землю, сдавливает мое горло предплечьем. Гримаса ярости. Давит так сильно, что я задыхаюсь. Обращаюсь к силе, вкладываю ее всю в сопротивление, но он подавляет мою энергию, не дает воспользоваться. Убедившись в том, что его сила не может причинить мне вреда, я упустила из внимания факт, что и моя сила ему подвластна.       Почти перекрывает кислород. Если я хочу что-то сказать, без воздуха я это не сделаю.       — Мальбонте, это я!       Последний шанс.       — Бонт!!!       Ослабляет давление и отшатывается от меня, вскакивая на ноги. Одежда, крылья и глаза принимают прежний облик.       — Это ты…       Встаю на ноги, жадно пытаюсь отдышаться.       Но наша схватка не осталась без свидетелей.       Всполох пламени — и Мальбонте отлетает в сторону, летит с обрыва в гущу боя, с грохотом и ощутимой даже на высоте вибрацией приземляясь у подножия выступа. Он успевает раскрыть крылья, но земля все равно содрогается, когда он обрушивается на нее.       Два озлобленных глаза, поглощенные красными языками пламени, прожигают его яростью.       — Люцифер…       Но он, не оглядываясь, срывается в пропасть вслед за Мальбонте.       Дыхание перехватывает. Мой самый страшный кошмар воплощается в реальность. Два бессмертных, что стали мне дороже всех, скрываются в гуще схватки.       Устремляюсь следом, приземляюсь неподалеку, готовая вмешаться. Вот только не имею представления, как.       Воины Цитадели, оказавшиеся рядом, пытаются прорваться, чтобы помочь Люциферу уничтожить врага Небес, но наши сторонники при поддержке субантр жизнями встают на защиту повелителя, не подпускают.       Мальбонте подскакивает на ноги.       — Нет, нет, нет, нет… — шепчу.       Я никогда не видела у Люцифера такого дикого, обезумевшего взгляда.       Одним взмахом руки Мальбонте отталкивает его. С ужасом замечаю на лице полудемона едва заметную усмешку. Люцифер встал на его пути….       — ЛЮЦИФЕР! — кричу я. — Остановись, умоляю тебя!       Люцифер вытирает кровь с губ и поднимается на ноги, его внимание направлено только на одного:       — Ты несешь только смерть.       Они стоят друг напротив друга. Мальбонте ничего не предпринимает, спокоен и собран.       — Ты зол на меня, — произносит он сдержанно. — Имеешь на это право. Признаюсь, и я зол на тебя. Готов умереть за это?       Люцифер процеживает сквозь зубы, и я не узнаю его голос, больше похожий на рык:       — Готов.       Бежит навстречу Мальбонте.       — ЛЮЦИФЕР!!       Его руки сжимаются в кулаки.       Вспышка красной молнии. Люцифер останавливается лишь на секунду и закрывается крыльями, принимая на них удар. Падает на колени, но тут же поднимается и бежит дальше.       Бросает в Мальбонте огромный огненный шар.       Я продолжаю стоять в оцепенении. Я должна вмешаться, должна остановить. Но кого?       Мальбонте отмахивается от шара, как от брошенного в него снежного кома. Кожа на его предплечье покрывается волдырями, но он даже не кривится, будто и вовсе не заметил.       Плевать. Убью обоих своими руками, если потребуется, но только не видеть того, что вижу сейчас. Я этого не вынесу. Два взмаха крыльев и я почти рядом с ними, но Люцифер вскидывает руку и отбрасывает меня на добрую сотню метров, прямо в гущу сражения.       В последний момент успеваю взмахнуть крыльями и затормозить падение. Заносчивый, самоуверенный ублюдок! Отступи! ЛЮЦИФЕР!!       Прорываюсь назад.       Мальбонте поднимается в воздух и выпускает из рук мощный черный шар. Тьма окутывает Люцифера, он падает на колени и кричит от боли. Какой должна быть боль, чтобы так кричал сам сын Сатаны, привыкший к побоям, ни разу даже не поморщившийся от ранений на всех схватках, которые я видела с его участием.       — Мальбонте! Пожалуйста… Остановись… — говорю я, но мои слова тонут в криках Люцифера.       — Прощай, Люцифер, — холодным голосом произносит Мальбонте и расправляет крылья, готовясь взлететь и вернуться на выступ.       Люцифер поднимается на ноги. Превозмогая боль, расправляет плечи. Раскидывает руки, окруживший его шар тьмы разрывается во все стороны, не сбив меня с ног только потому, что это и моя тьма тоже.       Но ответной атаки не следует. Люцифер не двигается с места, словно что-то его отвлекает. Его мышцы начинают странно дергаться, импульсивным бессознательным движением он хватается за свои ребра и разрывает плоть на груди.       Его тело начинает расти, и вот на месте красноглазого мужчины возвышается совсем другой демон. Воплощение адской силы, воплощение огненной стихии. Живое пламя играет в прорезях глаз, охватывает мощные изогнутые рога, полыхает в трещинах на его огромном мускулистом теле, словно выточенном из застывшей лавы. Дьявол в истинном обличьи. Сатана.       Когда дьявол поднимает голову, он встречается с совсем другим взглядом Мальбонте. Сосредоточенным, полным готовности.       — Ты обрел вторую ипостась. Поздравляю.       — Memento mori, Mal-bon-tee!       И вся его ярость, обернувшись чистой, смертоносной энергией, вырывается на Мальбонте. Его отбрасывает в сторону, я вскрикиваю и почти подрываюсь к нему, но снова застываю. Что я собиралась сделать, напасть на Люцифера?       Мальбонте поднимается, его руки заметно дрожат, но кажется, урон нанесен незначительный. Он выплюнул кровь и что-то бросил в ответ, но крики воинов не дали шанса расслышать.       Мальбонте поднимается в воздух без крыльев, поднимает ладони вверх, закрывает глаза и призывает тьму. Становится ее воплощением и властелином. В нем столько силы Шепфамалума, что, возможно, он может уничтожить всех воинов одной атакой. И он готов обрушить эту силу, но только на одного. Жизнь которого я променяла бы на всех окружающих нас воинов.       — ЛЮЦИФЕР!!!       Какофония войны съедает мои звуки. Но, боюсь, они не долетели бы до него и в звенящей тишине.       — МАЛЬБОНТЕ!!! — взвываю я. В моем крике, усиленном тьмой, столько отчаяния, он настолько пронзителен, что бессмертные вокруг меня отшатываются, застывают и оборачиваются.       Быстрый взгляд полных тьмы глаз. Стая субантр поднимается в воздух прямо из гущи битвы и налетает на Люцифера, унося его в неизвестном направлении. Но субантрам не одолеть самого дьявола.       — Спасибо, — шепчу я скорее сама себе, едва не лишаясь чувств, но война не позволит. В закрутившемся клубке событий я вновь оказываюсь в центре сражения, бойня уносит меня от страшной схватки, о которой свидетели тут же забыли, ныряя в азарт кровавой резни. Атака сбоку, сзади, десяток ангелов. Вновь обнажаю меч. Тьма под контролем.       ***       Последний ангел из последней группы нападавших лежит на земле обезглавленный. Падаю на колени. Тяжело дышу. Жива, не ранена, а значит, продолжу убивать. И, кажется, конца этому уже не будет.       — Будь сильной. Война еще не окончена.       Все еще стоя на коленях, поднимаю голову.       Смотрит на кровавую луну, на небо, окропленное звездами, то самое, терракотовое, из моего видения.       — Нам пора. Поставим точку в этой войне.       Протягивает руку.       Вкладываю свою ладонь в его. Нет больше морали, мой мир растоптан и разрушен, сегодня я пролила столько крови, что могла бы утопиться в ней, но одно я знаю наверняка. Что бы ни случилось, я не откажусь от его протянутой руки.       Поднимаюсь и встаю рядом.       Мальбонте достает ключи от врат в мир Шепфа. Незначительное время просто смотрит на них, о чем-то думая, и мне кажется, что я уловила промелькнувшую нерешительность в его взгляде. Но это кажется. Он сжимает ключ в руке, снова смотрит на луну и произносит:       — Nil inultum remanebit.       И поворачивает ключом в воздухе.       Красный луч вырывается из небесного светила, достигает ключа и ослепляет мир вокруг яркой вспышкой. Вернувшемуся через секунду зрению открываются огромные врата, возникшие прямо посреди поля. Створки распахиваются, яркий белый свет вырывается наружу.       Звуки бойни резко смолкают. Стал тому причиной разрыв между измерениями или реакция бессмертных на событие, которое при любом исходе войдет в историю, но тишина кажется оглушительной, противоестественной после многочасовой резни.       — Пойдем, — говорит Мальбонте, еще сильнее сжимая мою ладонь. — Я слишком долго ждал встречи с Шепфа.       Шагает вперед, и я следом за ним. Врата в Рай? Бездонная пропасть? Кровавая битва? Стена огня? Непроглядный мрак? Смерть? Я пойду за ним. Только за ним.