Маяк во тьме

      Дино

Саундтрек 2WEI, Tommee Profitt & Fleurie - Mad World

      Молодой ангел стоял у бортика открытой галереи, соединяющей два корпуса школы, и напряженно всматривался в горизонт. План был готов, он не сомневался, что Вики приведут сюда, в башню, тюрьмы Цитадели до сих пор в плачевном состоянии. Он опять рисковал, опять поступал неправильно, но по-другому не мог. Он знал, что ее вины в этом нет.       Конечно, он помнит, что происходило в Цитадели, как она убивала ангелов, защищая свою жизнь, как она своими руками убила главного советника, но она имела полное право быть жестокой. Они убили ее мать. Кто знает, вполне возможно, что на ее месте он сам поступил бы так же.       И конечно, от него не скрылось, как она смотрела на Мальбонте. Она говорила, что в нем есть добро, ангел был способен понять и это. Но он видел, что произошло после. Как в следующую минуту метис взмахом руки разорвал на части десятки солдат Цитадели. С каким нескрываемым удовлетворением он наблюдал за последствиями жестокости, которую сам же и устроил. С каким предвкушением схватил ключ от врат к Шепфа. Как упивался своей победой.       Несколько Непризнанных прошли мимо ангела, коротко кивнув в приветствии. Теперь Дино видел сам, что из смертных делают армию, по распоряжению Шепфа или по личной инициативе жестокого серафима, это было не так важно. Более того, солдат из большинства вновь прибывших бессмертных делать не приходилось — многие из них были участниками земных войн и погибли в сражении. В любом случае, поделить бессмертных на добро и зло больше не получалось. Мир слишком несовершенен, правление прогнило и засиделось. Но убить создателя? Это слишком.       Когда Азраэль добился, чего хотел, он еще долго держал Дино и Мими в темнице. Но Мамон сумел отстоять их свободу и их жизни. В конце концов, закон они не нарушали. Они не вставали на сторону Мальбонте, в Цитадели ангел не убил ни одного солдата, только защищал Вики и Мими. Даже друг с другом Дино и Мими… никогда не переходили черту.       Этим днем Азраэль поручил командующим выделить три тысячи хорошо подготовленных Непризнанных. Дино собрал всех на тренировочном поле, которое за последние недели вынужденно увеличилось в размерах, вышел к новоиспеченному войску. Произнес пламенную речь о долге, о том, что их война не закончилась, что в этом их предназначение, смысл жизни, который они искали на Земле и, вероятно, не нашли. Спасти мир, спасти Равновесие, спасти самого Создателя, Бога, как они привыкли его называть. Многие Непризнанные верили в Бога еще на Земле, он разговаривал с некоторыми из них.       Дино произнес свою речь от чистого сердца. Он хотел спасти создателя. Он хотел победить в этой войне, потому что это казалось правильным. Потому что он видел своего отца и того, кем он стал. Потому что видел поглощенные чернотой глаза Мальбонте, видел, в какое чудовище он превратился во время их побега. И что страшнее, в Цитадели он видел то же самое в глазах Вики. Дино знал, что принял правильную сторону. Он говорил новым бессмертным о долге вдохновенно. Затем поручил их командирам выделить воинов. Два часа спустя он оглядывал сформированный для первого задания полк. И повторил им вдохновляющие слова. Спасти Бога. Ради этого стоит умереть, разве нет?       А потом на поле вышел Азраэль и озвучил воинам задание… Отправиться в Ад и схватить Вики. Лучше живой, но можно мертвой. И в этот момент Дино осознал, что между двух огней больше не получится.       Как только бойцы разошлись, он побежал к новому директору, демону Мамону. Знал, что этот мудрый добродушный демон все поймет. И он понял.       Конечно, Дино и раньше много раз думал, что будет делать, когда встретится с Вики лицом к лицу на поле боя. И у него не было ответа на этот вопрос. По крайней мере, пока. Часть его даже обрадовалась, когда он узнал, что Вики могут схватить и привести сюда. Здесь у нее будет шанс спастись, они с Мамоном помогут ей скрыться, даже на территории школы есть места, где можно укрыть бессмертного ото всех. На войне у нее нет шансов. Станет трупом или убийцей друзей.       Все, что оставалось Дино сейчас, это вглядываться в горизонт и молиться Шепфа, чтобы возвращающиеся из Ада воины вели ее живой.       Полк вернулся глубокой ночью. То, что от него осталось. Вики с ними не было.       Они стояли, покрытые грязью и кровью, выстроенные в шеренгу. В их глазах была пустота, будто страшнее того, что они увидели в Аду, они не встречали даже на земной войне.       Пятьдесят Непризнанных и тридцать ангелов. Еще двадцать тяжело раненых, но сумевших добраться, отправили сразу в лазарет. Все, что осталось от трехтысячного полка.       Короткий доклад. Армия Сатаны на стороне Мальбонте. Викторию Уокер взять не удалось, слишком сильна. Сердце Дино от каждого слова все больше покрывалось коркой льда.       Кажется, теперь их бывшая сокурсница, бывшая подруга по праву считается их врагом. Оправдания кончились. Мальбонте там не было. Стражники замка Сатаны сражались жестоко, но их было не так много. Армия Сатаны даже не успела подтянуться. Выжившие ангелы сообщили, что она одной атакой, одним мощным взрывом разрушающей тьмы уничтожила всех. Те, кто был сильнее, ангелы и демоны, смогли поставить защиту и выжили. У Непризнанных не было шансов.       Она в одиночку уничтожила сотни, тысячи вчерашних смертных.       Ангел обернулся и нашел взглядом Мими, которая тоже вышла под покровом ночи на площадь встретить Непризнанных и теперь стояла, зажав рот руками. Даже не плакала. Не подходила, стояла в стороне. Дино и Мими старались не общаться после того, как их освободили.       Ад на стороне Мальбонте, против которого готовятся выступить ее семья и Дино. Ее самая близкая подруга на стороне Мальбонте, и не просто на его стороне. Она его… кто? Правая рука? Оружие? Сообщница? Любовница?       Доклад кончился, покалеченные воины разбрелись по своим баракам и палаткам.       Дино опустил голову, посмотрел себе под ноги, на небольшой островок травы, чудом не вытоптанной до основания тысячами пар тяжелых ног, ежедневно сновавших по тренировочному полю. Ангелу захотелось провалиться сквозь землю, остановить это безумие, проснуться от затянувшегося кошмара. Взгляд зацепился за нежно-розовые лепестки. Хрупкий цветок, чудом проросший среди грубо нарушенной среды. Растоптан чьей-то подошвой. Возможно, его собственной. Стебель сломан, но лепестки еще не завяли. Еще жив, у него до сих пор есть шанс.       Дино задумчиво перешагнул через умирающий цветок и на нетвердых ногах удалился в здание школы.       Завтра война закончится. В крайнем случае, послезавтра.       ***       Вики

Саундтрек Hidden Citizens - Stay Alive (feat. REMMI)

      Закончив короткий доклад, я встала с кровати целительницы.       Последним воспоминанием до того, как поглотившая меня сила лишила значимости все, что происходило у дворца Сатаны, были сотни изуродованных тьмой тел, летящих вниз с большой высоты. С застывшими масками ярости на лицах. В них даже не было страха, они не успели осознать, что эта секунда стала последней в их жизни, что мое изуродованное черной паутиной лицо — верный предвестник их смерти.       Я даже не была уверена до конца, не пострадали ли те, кто был внизу. Я намеренно поднялась достаточно высоко, понимала, что на грани. Но что если… нет, я отказывалась в это верить. Люцифер слишком силен. Даже если бы… он хорошо чувствует мою тьму, он бы успел защититься.       Мальбонте выслушал мой доклад предельно внимательно и с завидным равнодушием. Почему его должны волновать жизни вчерашних смертных.       — Мне нужно переодеться, — сказала я и вышла, не оборачиваясь, немного удивившись тому, что в комнате Гомера и Клариссы не оказалось двери.       Мальбонте пошел следом, но не стал заходить в покои, остался на улице.       Я подошла к разбитому зеркалу и замерла напротив, наклонив голову. Вот кого надо было рисовать в трактате. Взгляд добрый, но скрывающий в себе непомерную злобу. И удивляло больше всего, что тьма отступила, а я все еще считала, что мои новые жертвы заслужили такой расправы. Потому что покусились на мою жизнь. Потому что моя жизнь бесценна. Подмена понятий, договоры с собой? К черту. Завтра умрет еще больше.       Я была в ванной, не переставая сканировать энергию вокруг. Они уже должны были вернуться, даже с учетом того, что я летела очень быстро. Что, если все же?       Вздрогнула, вылетела из покоев, наспех нацепив на себя что-то прямо на мокрое тело. Остановилась возле Мальбонте, глядя в небо. Какое облегчение.       Синекрылый демон приземлился неподалеку в сопровождении восьми ополченцев. Все целы. Едва сдержалась от того, чтобы подбежать к Бальтазару и обнять его, вовремя одернула себя, представив, как глупо буду выглядеть и в каком восторге от этого порыва будет сам Баль.       Мальбонте взглянул на меня, иронично приподняв бровь.       — Что? — спросила я. — Он не такой засранец, каким казался в начале.       — Не верю своим ушам, ты поладила с Балем? — услышала прямо за спиной насмешливый задорный голос Каспара и слегка вздрогнула. С моей способностью чувствовать энергию непозволительно подпускать кого-то близко без моего ведома, но на эмоциях концентрация всегда снижалась.       — У нас с ним оказалось больше общего, чем я могла предположить, — усмехнулась я. Смертные отцы и земная жизнь. Верность Мальбонте и общий секрет. Скверный характер и врожденное упрямство.       Бальтазар подошел к повелителю, склонив голову:       — Битва окончена, потерь среди ополченцев нет. После атаки советницы Непризнанные, около трех тысяч, повержены почти целиком, выжившие ангелы отступили.       То, что осталось от души, упало куда-то вниз. Три тысячи? Целиком?       — Целиком? — последнюю мысль я невольно произнесла вслух.       Бальтазар посмотрел на меня.       — Несколько десятков выжили, кто смог среагировать и выставить кое-какую защиту. Бессмертные от твоей атаки не пострадали, только те, кто были рядом, в воздухе.       Мне показалось, что его взгляд выражал сочувствие, но он тут же снова повернулся обратно к Мальбонте:       — Демоны на нашей стороне, Повелитель. Многие жители столицы Ада только наблюдали за битвой, но все, кто принял участие, сражались против ангелов и Непризнанных. Мы в очередной раз показали им силу, считаю, что цель достигнута. Люцифер официально обратится к демонам завтра утром, но даже после его короткой речи в конце битвы реакция народа была однозначной. Они поддержат и его, и нас.       — Хорошо, — коротко кивнул Мальбонте и усмехнулся.       — Он доказал? — спросила я просто, догадываясь о его мыслях. Люцифер все же сел на трон, не спросив ни у кого разрешения. И я гордилась им бесконечно, потому что он был этого достоин.       Мальбонте не ответил.       ***       Последний день перед нападением армии Цитадели. Ополченцы были готовы к битве уже давно, и финальные приготовления были скорее условными: снова привести в порядок оружие, проверить укрепления, подготовить лазарет ко встрече раненых. В остальном, каждый пользовался возможностью провести последний день перед бойней, возможно, свой последний день, так, как ему хотелось. Кто-то отдыхал в бараках, накапливая силы перед предстоящей нагрузкой. Некоторые собрались вокруг столов с провизией, со стороны которых раздавалась громкая болтовня и раскатистый смех. Компания Непризнанных расселась вокруг большого костра и распевала земные песни.       Лишенные легкомыслия ополченцы отрабатывали технику боя на тренировочном поле, к слову, среди этих заядлых воинов я встретила Саферия и Лоя, которые по-какой-то причине снова оказались рядом и тренировались вместе.       Мальбонте был в кабинете. Когда я вошла, он сидел в кресле с массивной книгой, на вид такой древней, что та стремилась рассыпаться в пыль прямо в его руках.       — Я могу войти? — спросила я по обыкновению. Спросила на автомате, больше не пытаясь активно демонстрировать свою покорность, скорее, неосознанно проявляя вежливость и уважение.       — Ты можешь не спрашивать, — ответил Мальбонте, не отрываясь от книги.       Я закрыла за собой дверь и подошла к нему, присев на подлокотник кресла. Заглянула в книгу — язык не был мне знаком. Древнеангельский? Не похож.       — Ищешь информацию о зеркале?       — Не совсем, — ответил он.       — Опять не расскажешь?       — Нечего рассказывать.       Я тихо усмехнулась и мягко положила руку на его напряженное предплечье. Мышцы под моей ладонью напряглись еще больше, но Мальбонте только приподнял голову, заглядывая мне в глаза. Я растерянно провела ладонью по его горячей коже и убрала руку.       Иногда я чувствую его так, что ближе, кажется, невозможно, а иногда он совсем рядом, я могу коснуться его, могу поцеловать, прижаться к нему, может, даже раздеться и оседлать его, и знаю, что он ответит, не оттолкнет, но он будто остается спиной ко мне. Не отдаляется, но словно готов в любой момент сделать шаг, распахнуть крылья и улететь навсегда.       Почему я так чувствую? Он ни разу не оставлял меня, только отпускал. Я знаю, почему. Потому что ненавидеть легче, чем любить. По крайней мере, для него. По крайней мере, пока.       Его взгляд уже вернулся к страницам книги, густые черные брови практически соединились в одну линию, разделенные только глубокой складкой, добавившей возраста идеально симметричному молодому лицу. От напряженной челюсти его высокие скулы еще сильнее обострились, натянутые желваки проступили под кожей.       Он приподнял бровь и еще раз вопросительно посмотрел на меня. Я отвела взгляд и уткнула его в огонь в камине, который был не против моего пристального внимания. Пляшущие языки пламени постепенно ввели мое сознание в легкий транс, и я позволила воспоминаниям последней ночи завладеть им, наблюдая и отпуская мелькающие страшные картинки.       — Я не смогу спасти Непризнанных, — произнесла я через какое-то время. — Нам придется поменять план. Лучше субантры, чем я.       — Ты справишься, — сразу ответил он.       — Как только свет уступил место тьме, я убивала их всех, Мальбонте. Всех, кто нападал на меня. Непризнанных, ангелов, архангелов. Не выживал никто.       — Ты знала, что так будет. Решение использовать свет было глупым и опасным.       Тонкая иголка обиды поскребла где-то между ребрами. Но винить стоило только себя. Теперь в моем черном списке, пожалуй, больше жертв, чем на счету Мальбонте. Я не должна была лететь в Ад с Люцифером.       — Теперь я поняла, — вместо этого произнесла я.       Вопросительный взгляд.       — Передавать мне силу Шепфамалума было слишком жестоко.       Его глаза едва заметно сощурились, его поза не изменилась, но я почувствовала в его энергии, что мои слова причинили ему боль.       Мне захотелось сказать ему, что его вины в этом нет, что он поступил правильно, повторить, что я благодарна ему. Но кто я теперь такая, чтобы судить о вине? Жестокая убийца. Чудовище.       — Тем не менее, сражаться с воздуха было хорошим решением, — сказал Мальбонте. — Под реальный удар попали только те, кто нападал на тебя. Если бы ты была на земле, убила бы не только Непризнанных, но и демонов, которые защищали тебя.       Я промолчала и снова отвернулась к огню в камине.       — Мы постараемся не вмешиваться в битву, — произнес повелитель.       Я с готовностью кивнула и ответила:       — Да. Так будет лучше.       — Но ты все еще можешь обратиться к Непризнанным.       — И что я им скажу?       — Правду.       — Она им не нужна. Я видела их глаза. Они солдаты. Война — их жизнь. Плевать они хотели на мою правду.       Мальбонте усмехнулся, в его взгляде промелькнуло удовлетворение. Рад тому, что жизнь доказала мне то, что он не смог? Что видеть врага чудовищем удобнее для всех, и даже если это оказывается неправдой, вызывает только раздражение и принципиально не меняет хода войны. Война любит чудовищ.       — Я уповала на свет во мне. Но если он так слаб, если любая мелочь пробуждает тьму, — продолжила я после очередной порции размышлений, — как мы одолеем Шепфамалума?       — Борьба тьмы и света — это особенная схватка. Пока они равны, ни одна сторона не одержит верх. Но как только случается дисбаланс, одно уничтожает другое до основания. Наша с тобой «тренировка» в пещере на самом деле была довольно опасной затеей, но поскольку наши силы — одно целое, вряд ли мы смогли бы навредить друг другу. Тьма и свет в этой силе способны сосуществовать, образуют свою реакцию. Но чтобы победить Шепфамалума, твоего света должно быть больше, чем его тьмы. Не уверен, что это возможно.       Я вздохнула.       — Судя по моему видению, светом я его не одолею.       — Ты способна поглотить его силу, так же, как мою.       То будущее, которого мне от всей души хотелось избежать.       — Если Шепфа будет повержен кинжалом, в нем останется его сила. Мы можем ее использовать?       — Я думаю, что кинжал останется в этом мире, как это было с Марселой и Винфором.       — А могу я… впитать силу Шепфа?       — Нет. Он не твой создатель, поглотить его силу ты не можешь.       — Откуда ты все знаешь?       Мальбонте усмехнулся:       — Много читал.       Я до сих пор иногда забываю, сколько ему на самом деле лет.       ***       Последний обед перед финальной битвой. В окружении ополченцев, чье настроение казалось приподнятым, но было в этом что-то напускное, нервно-истеричное, будто страх перед сражением был для них постыдным.       Последнее быстрое собрание перед финальной битвой, на котором мы обсудили изменения в связи с отменой переговоров и вернулись к первоначальному плану. Субантры встречают Непризнанных, мы — то, что от них останется, бросив основные силы на противодействие более опасным противникам.       Последний молчаливый закат перед финальной битвой. Не изменяя нашей первой совместной традиции, мы проводили солнце, сидя на траве на скале. Мальбонте был все таким же напряженным и погруженным в свои мысли. Я была все такой же опустошенной. Обратный отсчет подходил к своему логическому завершению. Три, два, один. Кровь, смерть, кинжал, смерть, одиночество. И ни одной мысли, что в этой цепочке можно изменить. Разве что добавить в конце еще одну смерть.       Впереди последняя ночь перед лунным затмением.       ***

Саундтрек Bahari - Savage (bitmastr remix)

      Горячий травяной чай приятно растекается внутри. В покоях полумрак, единственный источник света — почти догорающие поленья в камине. Сижу в кровати, уперевшись спиной в высокое изголовье, обеими руками сжимаю глиняную кружку, опасаясь, что если оставлю ладонь без дела, она вцепится в простыни и начнет нервно сминать их, выдавая мое истинное состояние. Будто моя энергия не делает то же самое.       Мальбонте сидит в кресле, взгляд направлен в сторону камина. В полумраке помещения едва могу различить выражение его лица. Его поза расслаблена, руки свободно лежат на подлокотниках, подбородок слегка опущен. Не нужно считывать энергию и залезать к нему в сознание, чтобы догадаться, о чем он думает. Завтра ночью свершится то, чего он жаждал тысячи лет.       Вспоминаю мою первую ночь в этих покоях. Для меня прошло много времени, и тогда мои мысли были спутаны после лихорадки, но я помню чувства, которые он вызывал во мне, так, будто это было вчера. Нездоровое любопытство, жажда познать, что скрывается за тысячелетним монстром, о котором за свою короткую жизнь на Небесах я слышала так много. Естественный страх от воспоминаний, как он тащил меня в камеру по пыльным улочкам, который только усиливался от его мощи, которая давила, наполняла все пространство, даже когда он был внешне расслаблен, как сейчас. Затаенная тоска от того, что он так похож на моего друга из башни, которого больше нет. По крайней мере, таким, каким я помню его.       Сколько прошло времени, не учитывая его относительность и нашу разлуку? Несколько недель? Пару месяцев?       Я познала, что скрывается за тысячелетним монстром. Познакомилась с самой темной частью его души. Поняла и полюбила и эту часть.       Я больше не ощущаю его мощь так, как раньше. Его энергия по-прежнему колоссальна, а с силой Шепфамалума до сих пор превышает мою многократно, но теперь чем ближе эта мощь, чем больше она заполняет собой все пространство, тем безопаснее я чувствую себя.       И я больше не тоскую по Бонту, каким он был в башне. Потому что его не существовало. Был только Мальбонте, и он рядом.       Так что же я чувствую сегодня рядом с ним? Леденящую, отравляющую, парализующую панику. Потому что я знаю наверняка, что уже завтра это совершенное тело, это притягательное, харизматичное лицо станет тем, что я видела во сне. И я не имею ни малейшего представления, как я собираюсь это предотвращать.       — Завтра затмение, — внезапно заговорил Мальбонте. Будто я забыла свериться с календарем. — Я открою врата и войду в измерение Шепфа.       Его взгляда по-прежнему удостоено только пламя, которое отчего-то разыгралось ярче от его слов. Игра воображения?       — Ты уверена, что хочешь пройти через это со мной? — продолжил он твердым голосом. — Я справлюсь и без твоей силы.       Не убирая рук с подлокотников, Мальбонте разворачивает их ладонями вверх. Два небольших шара энергии возникают в его руках, зловеще подсвечивая его фигуру, увеличивая его сходство с мистическим существом. Сделал на автомате? Не замечала такой привычки. Красный в правой руке. Голубой в левой. Перевожу взгляд на его лицо и застываю в оцепенении. В полумраке помещения сформированные шары освещают его, отражаются в его черных глазах. Красным цветом с одной стороны, голубым с другой… Моя погибель? Кажется, уже погибла.       — Я не боюсь тебя, Мальбонте. Еще раз повторить?       Поднимает бровь.       — И ты обещал больше не играть со мной. Хочешь что-то сказать — говори.       Тихо усмехается и схлопывает шары. Пламя в камине снова возвращается к состоянию догорающего. Спектакль оценен. Аплодисменты нужны?       — Откуда ты знаешь? — спрашивает он.       — Что?       — Что я видел статую Немезиды и ее предсказание.       — Догадалась.       — И как же?       — Ты был там. Чайки, внезапно появившаяся субантра, все это было вызвано твоим присутствием.       — Как ты догадалась?       — Да потому что думала об этом, Мальбонте! — я почти перешла на крик. — Каждый долбаный день на том острове я только и занималась тем, что прокручивала в голове каждую встречу с тобой и все, что было до тебя! Прогоняла по тысяче раз, смаковала, разжевывала, анализировала. Вид мазохизма у меня такой! Каждую чертову минуту думать о тебе! Я вспомнила каждый раз, когда ощущала запах проклятых сосновых веток! И знаешь что, Мальбонте? Во дворе школы не растет сосен!       “Прости”, — слышу я, но он не мог этого сказать.       И во время своей тирады я неотрывно смотрела на его лицо, и несмотря на полумрак, я знаю, что он не размыкал плотно сжатых губ.       — Простила, — все же отвечаю я.       Он удивленно вскидывает брови всего на секунду, затем встает с кресла и подходит к кровати. Садится на корточки, берет мою ладонь в свои.       — Завтра мы встретимся с создателем лицом к лицу. Вики, ты все еще веришь мне?       Чувствую скорее по энергии, чем по пульсу в его ладонях, как быстро бьется его сердце.       — Шепфа не мой создатель, — произношу я с горькой усмешкой.       — Я задал тебе вопрос.       Да слышала я твой вопрос. Думаешь, это так просто? Сделать этот последний долбаный шаг. Вдох. Выдох.       — Я уже встречалась с ним.       — ?!       — Во время ритуала он призвал меня. Вверил в мои руки твою светлую сторону и судьбу этого мира.       Мальбонте смотрел на меня с непониманием всего пару секунд, а затем поднялся на ноги, откинул голову назад и рассмеялся.       — Я все гадал, почему же он до сих пор не вмешался. А он подобрался ближе, чем я думал.       — Не его слова привели меня в лагерь.       — Знаю, Вики. В лагерь тебя привели мои люди при перехвате продовольствия. Связанной, — он резко оказался рядом, уперся коленями в мое бедро и навис надо мной, оперевшись руками в изголовье кровати по обе стороны от меня. Наклонился ближе и прошептал прямо в лицо: — Но его слова стали причиной, по которой ты осталась и встала на мою сторону. Сожалеешь о попытках достучаться до светлой стороны? — на губах Мальбонте все еще злая улыбка. — Я не сразу понял, что это значит. Потому что это было твое задание? От самого создателя?       Я тяжело сглотнула и ответила хрипло:       — Я на твоей стороне. И ты говорил, что доверяешь мне.       — После того, как ты призналась, что тебе больше нечего скрывать. Утаила одну деталь. Сговор с моим главным врагом.       — Я не просила его говорить со мной!       Мальбонте наклонился еще ближе, до сих пор не касался меня, но горячее дыхание обожгло мое ухо:       — Почему же ты тогда не рассказала мне о нем?       Вздыхаю. Если бы у меня был ответ на этот вопрос. От волнения и от его близости сердце готово наконец пробить себе дорогу через ребра наружу и размазаться по его обнаженному торсу.       — Не смей винить меня в этом, — совладав с эмоциями, уже тверже отвечаю я. — Я не знала тебя. Все, что я слышала — рассказы о твоей жестокости. Все, что видела поначалу — это твоя жестокость. Слепая вера и фанатизм — это не про меня, и ты это знаешь.       — Ты достаточно быстро узнала и меня, и мои мотивы. Но мне становится известно о том, что Шепфа знает о моей силе в тебе и рассчитывает на нее, только сейчас, накануне сражения. Что же тебя останавливало, когда ты выяснила, что я не чудовище? Или еще в сомнениях?       — Я помогу тебе убить Шепфа, Мальбонте, — глядя ему прямо в глаза, отвечаю я с вернувшейся сталью в голосе. Эмоции под контролем. — Я уже говорила это, говорю еще раз. Если моих слов и обещаний недостаточно, — вдох, выдох, — загляни в мое сознание. Я впущу тебя.       Спонтанное решение? Конечно, как всегда. Я мастер глупых спонтанных решений. Выписывайте черный пояс.       Колкий взгляд. Согласится? Вижу, что размышляет, но сомневаться не приходится. Он сделает это. Даже если доверяет. Даже если не хочет делать больно. На кону слишком многое, чтобы рисковать.       Теперь, когда я понимаю шепот Шепфамалума, я могу себе представить, что каждый день появляются новые аргументы и сомнения, вопреки которым Мальбонте раз за разом делает выбор в пользу доверия. Это не то препятствие, которое можно преодолеть, как детский страх, и освободиться раз и навсегда. Это выбор, который он делает каждый день. Передает мне все больше силы. Участвует в ее развитии. Делится своими планами. И кажется, какая-то часть его, которая так и не объединилась во время ритуала, надеется, что в конце я все же выберу безопасность мира и остановлю его.       Да, я узнала его. Да, я узнала его мотивы. Мальбонте нельзя доверять. Он пожертвует всем и всеми, он пожертвует мной, чтобы осуществить то, чего жаждал так долго. Но я выбрала его. Мои приоритеты расставлены окончательно и бесповоротно.       Мальбонте выпрямляется, встает с кровати. Неспешно подходит к камину, подкидывает несколько поленьев.       — Я доверяю тебе, — коротко отвечает он и возвращается в кресло. Два обсидиановых острия снова атакуют языки пламени.       Поднимаюсь с кровати, подхожу к нему, сажусь на его колено, кладу ладони ему на плечи. Смотрит пристально и внимательно, сложные эмоции не поддаются считыванию.       — Мне не нужно, чтобы ты доверял. Я хочу, чтобы ты знал. Не сомневался во мне ни минуты.       Снимаю барьер и наклоняюсь к нему ближе, заглядывая в глаза.       — Да, Мальбонте, — шепчу я. — Я все еще верю тебе.       Сощуривается, не говоря ни слова, резким решительным движением запускает руку мне в волосы, придвигает мое лицо еще ближе и заглядывает в мои зрачки. Осторожно и аккуратно проникает в мое сознание.       Битва у школы. Ритуал. Разговор с Шепфа. “Чтобы сохранить мир, нужно выбрать правильную сторону”. “Я доверяю тебе его добрую сторону и надеюсь, ты сможешь найти к ней дорогу”.       Дыхание Мальбонте становится тяжелее. Бросает воспоминание и переходит к другому.       Сад во дворе школы. Статуя равновесия. Разговор с Дино. “Шепфа явился мне в видении сразу после ритуала“... “Наши жизни для него не более важны, чем жизни муравьёв для человека?”       Крыша школы. Люцифер. “После ритуала во мне появилась сила”... “Пока ты боишься собственной силы, она будет владеть тобой”.... Короткий поцелуй. “Я не смогу тебя всегда защищать”.       Барак для заключенных в лагере. “Люци”... “Ты тоже мне очень дорог”... “Я не причиню тебе зла. Обещаю”.       Исхудалое серое лицо Ади с темными кругами под глазами, вымученная улыбка. “Он ждет от меня решения, которое мне непросто принять”... “У тебя есть план? Я помогу”.       Комната Фенцио. Дино. “Серафимам плевать на Ад, учеников и остальных, они заботятся лишь о сохранении своей власти. И ведь так было всегда, даже до воскрешения Мальбонте”... “В нём ещё есть свет”... “Сделаю это не ради Шепфа, а ради себя и своего друга”.... “Его методами будет слишком много жертв”.       Связанный Саферий в комнате Ади. “Ему плевать на вас. Для него важна лишь цель”... “Давай заключим сделку. Разузнай для меня численность его армии”... “Я добуду тебе информацию”.       Мальбонте бесшумно усмехается. Следующее.       Небольшой летающий островок. Синекрылый демон. Готовимся к отправлению на остров морских драконов за желанной реликвией. “Ты хотел, чтобы здесь сейчас был твой Повелитель”... “Он и твой Повелитель тоже”... “Вы считаете Мальбонте новым Богом?!”       Кровавая рана на теле Лоя. Громадный древний дракон. “Зачем вы с оборотнем проникли на наш остров?” “Лой прошёл Ваше первое испытание”... “ Пусть дальнейшей его участью распорядится фатум”... “Хочу выяснить это прямо сейчас. Если мне суждено, то пламя не тронет меня”.       Школа. Только очнулась после очередной смерти, и снова у Люцифера в объятиях. “Давай накинем на тебя халат, пока сюда не вломились остальные”.       Комната Люцифера. Мама. “Что ты смогла вызнать в стане Мальбонте?” “То, что встав у него на пути, пощады можно не ждать”... “Расскажи всё, что знаешь, и я защищу тебя”... “Союзники? Это демоны, которых многие века притесняли, и ангелы, которые хотят изменить жизнь к лучшему”... “На чьей ты стороне, Вики?”       “Как я устала менять одну клетку на другую”.       И снова крыша школы. Черепица, разлетающаяся в стороны под моими яростными ударами. Кровоточащие ссадины. “Я не помешаю?” Мягкие прикосновения пальцев, острое жжение от странной мази. “Не веришь, что он сдержит обещания и восстановит равновесие?” “Уповать на мстительного безумца — та ещё глупость”.       “Боишься теперь засыпать?” “Желаете пресную историю Ада?”       Кусты сирени. Утыкаюсь в широкую грудь. ”На, загадывай и жуй”. Ладони в волосах. Учащенный пульс, сбитое дыхание.       Мыслительное древо. Снова близко к сыну Сатаны. Тихий шепот до мурашек. “Я очень скучал по тебе, Вики”.       Гроза. Парящий островок. Мама. “Вы самоуправствуете и остаетесь безнаказанными!” “Что произошло в том лагере, Вики?” “Ты считаешь, что он прав”... “Рискуешь ради убеждений, в которые веришь. Готова идти на жертвы”... “Сомневаюсь, что ты важна ему хотя бы так же, как твоему красноглазому другу”... “Я не могу играть жизнями, как ты”.       Цитадель. Завораживающее сражение, вижу его издалека. Отточенные грациозные движения, мощные атаки, неизменная ухмылка на губах. Непобедим, прекрасен и, кажется, неуязвим. Огромный арбалет. Страх. Красная шаровая молния. Крик. Спасла.       Объятия. Касаюсь неосязаемых нитей тьмы на острых скулах. Больше не напугает. Теперь я в безопасности.       Снова барак для заключенных в лагере. “Вы близки? Об этой чёртовой стороне ты мне тут толкуешь?!” “Скажи, что ничего не чувствуешь ко мне”... “Пока в тебе частичка ЕГО, как ты можешь быть на сто процентов уверена, что твои чувства настоящие”.       Остров вне времени. Тяжелые удары музыки, глифт, один бокал за другим. Разгоряченные тела, невинные касания. Диван, поцелуй. “Заткнись и иди ко мне”.       Чувствую, как подо мной напрягается все тело Мальбонте, как рука на моем затылке до боли сжимает волосы. Продолжает.       Кухня в особняке. Бокал глифта, неловкий взгляд. “Если ты с ним, я готов сражаться только за твою жизнь, половина сердца и секс из жалости меня не устроят”.       Рассвет, который длится уже пятый день. Река, покрытая мелкой рябью. “Ритуал с кубком не был завершен”... “Я люблю его, Люцифер”... “Похож он на чудовище?”... “К счастью, он сам это понимает”.       Видение. Смех Шепфамалума. Пелена тьмы. Мальбонте в луже крови. Изувеченное лицо, переломанные кости. Обхватываю его лицо ладонями, кричу. Мерзкий смех.       Люцифер в моей постели, все еще на острове. “Мы сумеем помочь ему победить эту войну и остановим его, если потребуется”... “Какого еще к черту второго создателя?”... “Пути назад нет. Шепфа должен умереть”.       Парим над куполом. Смотрю на него неотрывно, понимая, что надо упорядочить в голове тысячи слов, гамму чувств от долгой разлуки и что-то сказать ему, а на деле просто любуюсь и упиваюсь одним чувством. Слезы в глазах.       Остров неподалеку от лагеря. Сквозь густую листву вижу силуэт Бальтазара. “Что вы собираетесь сделать с ним?” “Хорошо”.       И снова барак. Бездыханное тело Люцифера в моих объятиях. Мои всхлипы. “Умоляю тебя, Люци, просыпайся скорее”... “Ты стала такой же, как он”.       Покои Бальтазара. “Ты снова действуешь за его спиной”... “Его понятие о доверии очень специфично”... “Хочу выжить. И спасти Мальбонте”... “Опасается, что ты можешь поставить безопасность мира выше преданности”.       Утро. Жестокий взгляд, чистая тьма вместо глаз. Хватает за шею. Швыряет об стену. Удар по лицу. Монстр моими глазами.       Ощутила на своем лице судорожный выдох. Мышцы на ногах Мальбонте напряглись так, что я ощутила под собой их тремор.       “Маль. Я люблю тебя”.       Камера. “Ты больше не пленник”... Слезы. “Вики, что произошло?”... Тьма. “Вики, я люблю тебя”... “Никогда не предам”.       Чуть позже. Мы с Люцифером одни в комнате. “Мальбонте знает, что ты встречалась с Шепфа?”... “Правда не может причинить больше боли, чем недоверие”.       Ад. “Привет, братец”. Прогулка по саду. “Я был близок к тому, чтобы усомниться в нем”... “Я буду с ним. До конца. Обещаю”.       Коридор дворца, покрытый ковром из мертвых тел. Сквозь мрачную пелену ищу глазами Люцифера. “Возвращайся, Непризнанная”. Короткие объятия.       Окно на площадь. Толпа Непризнанных. “Мальбонте распорядился отступать, если нападающих будет слишком много”... “Они снова тебя недооценили”.       Парю в воздухе в специально подобранном образу белоснежном платье. “Все, что вам говорили о Мальбонте — абсолютная ложь!” “От серафимов и ангелов вы правды не дождетесь!” “Мы боремся за справедливость!” Хруст собственной кости. Много крови. Боль. Тьма.       Мальбонте выпускает меня из цепкого взгляда и одновременно с этим из своих рук. Не говоря ни слова, поднимаюсь с его колена и отхожу на два шага.       — Прости. Я не хотела делать больно. Но завтра финальная битва. Сомнения друг в друге могут нас убить.       Хмыкнул, не глядя на меня.       Продолжаю стоять. Молча, на расстоянии двух шагов. Что я жду? Приговор?       — Ты уверена, что я мертв в видении? Если это Шепфамалум, он уже делал это тысячи раз.       — Это все, что я видела, — ответила я растерянно. — Это и мою реакцию на твое имя в лабиринте.       Я не ожидала, что он задаст именно этот вопрос, но эти слова снова затронули затаившуюся в душе надежду. Но… это мог сделать не Шепфамалум.       Угольный взгляд режет насквозь. Уловил сомнения?       — Думаешь, я способна на это? — решив, что все же уловил, прямо спрашиваю я.       — Только ты можешь ответить на этот вопрос, — отвечает он с горькой усмешкой.       Молчит, не выражающие эмоций обсидианы вновь буравят огонь в камине.       — Ты хочешь, чтобы я ушла?       Сразу переводит взгляд на меня.       — Нет, — одним словом сбрасывает с моих плеч несколько булыжников. Я остаюсь в его покоях, все остальное преодолеем. Но он снова смотрит на пламя.       — Хорошо, — отвечаю я. — У тебя есть ко мне вопросы?       Злой смешок.       — Почему Бальтазар?       Поднимаю брови. Не такого вопроса ожидала.       — Потому что он верен лично тебе, а не твоим идеям. Любой другой, узнав правду, подверг бы сомнениям весь план.       — Как было с тобой?       — Да. Но я здесь.       — Знаю.       — Теперь ты все знаешь, — усмехаюсь, не сводя взгляда с его лица. Хочется попросить его посмотреть на меня, прочитать в его глазах хоть что-нибудь, хотя бы одну чертову эмоцию, но не решаюсь.       — Тебя это напрягает?       Пожимаю плечами.       — Я правда думала, что мне нечего скрывать. Ты можешь пообещать, что Саферий и Бальтазар не поплатятся за мою откровенность?       Полудемон поднимает брови, не ожидая такой просьбы.       — Это волнует тебя больше всего?       Ты разговариваешь с камином или со мной?       — Да. Они доверились мне и верны тебе.       — Хорошо.       — Так просто?       Полудемон усмехается:       — Если бы я карал каждого, кто перекинулся парой слов за моей спиной, весь лагерь был бы уже мертв, и ты в том числе.       Слегка вздрагиваю. Как будто акцентировал последнюю фразу. Бред. Полет фантазии надо остановить.       Вздыхаю. Да посмотри ты уже на меня.       — Ты же знаешь, что я мог бы связаться с Бальтазаром и с кем угодно из мира Небытия? Почему решила обратиться к нему?       — В одиночестве в мире Небытия я хочу остаться еще меньше, чем вдвоем с тобой в мире Небытия. А ты не торопишься давать подсказки, как мне оттуда выбраться в случае, если мое видение все же осуществится.       — Я не собирался осуществлять твое видение.       — ?!       — Я не собирался вонзать кинжал ни в твое, ни в свое сердце. Я не собирался отправляться к Шепфамалуму. Считаю, что это плохой план, больше похожий на план извращенного самоубийства. Никто не знает, сколько времени займет разрушение темницы. У меня бы было время придумать план получше.       Сердце пропускает пару ударов, чтобы забиться с новой силой. Но…       — Не собирался? Прошедшее время?       — Да.       — Что изменилось?       — Я кое-что узнал. И теперь готов рискнуть. Шепфамалум будет ослаблен после того, как я заберу его силу для победы над Шепфа.       — Что же ты узнал? И когда?       — Сегодня. Это не так важно. Важно, что Шепфамалума надо остановить, и сделать это сразу после того, как Шепфа будет повержен. Потом будет поздно.       Снова секреты? Или я превращаюсь в параноика?       — Если мы действительно явимся к нему… — я нервно сглотнула. Чем чаще я это повторяла, тем больше этот план становился похожим на реальность, а не на бредни сумасшедшего. — Он не сможет вернуть свою силу, если мы явимся туда?       — Нет, это невозможно. Так же, как и я не могу вернуть свою силу.       — Даже если он убьет тебя?       — Он не убьет меня, — усмехнулся Мальбонте настолько уверенно, что усомниться в его словах было невозможно.       Что ж, для меня ничего не изменилось. Я и так настраивалась на двух создателей. Осознание, что он не собирался причинять мне боль, немного согрело, но теперь это не важно. Все же причинит. Хотя… мой план мне нравится больше. Но это все завтра.       — Все же, против судьбы и Вселенной мы бессильны? — спрашиваю я с усмешкой, продолжая сканировать его односторонним взглядом.       — Надеюсь, что нет.       — Мальбонте.       — Да?       — Посмотри на меня.       Прямо в сердце. Сквозь барьер Змея, натренированное самообладание, иллюзию контроля. Обсидиановым кинжалом, через радужку цвета моря, прямо в сердце, на поражение.       Невольно делаю шаг назад и упираюсь в край кровати. Глаз не успевает различить, как он оказывается возле меня, в сознании не откладывается, как я оказываюсь на постели, а он нависает надо мной.       Склоняется, едва касаясь губами моего уха.       — Пока в тебе частичка меня, как ты можешь быть уверена, что твои чувства настоящие, — шепчет еле слышно, медленно, проговаривая каждое слово. Жестокий. Ублюдок.       — Нет у меня никаких чувств, — раздраженно отвечаю я. Расплачиваться за свою откровенность все же придется лично мне?       Укоризненно цокает языком.       — Значит, кусок сердца и секс из жалости? — снова шепот, по-прежнему прямо над ухом. Слишком много шепота в моей жизни. Захотелось влепить ему пощечину.       С нажимом очерчивает ладонью мою талию, с силой сжимает бедро, задирая мою ногу. Отодвигает мое белье и начинает водить пальцами по промежности. Тихий стон срывается с моих губ.       Наконец его лицо оказывается прямо перед моим, его черные омуты, которые я так жаждала увидеть, цепляют мой затуманенный желанием взгляд. Голова кружится.       — А меня устроит, — последний шепот прямо в губы и грязный, развратный поцелуй.       Бесконечная мука, его пальцы продолжают поглаживать влажную кожу, не проникая внутрь, дразня, доводя до исступления, до беспамятства.       — Жалеешь, что я открыла тебе сознание?       Касается клитора. Громкий стон.       — Сейчас я жалею только об одном.       — О чем же? — смысл слов уплывает, но я прикладываю усилие и внимаю каждому слову.       — Об одном обещании, которое дал недавно.       Его пальцы резко заходят внутрь.       Время ускользает, его запах сводит с ума. Нет, уже свел. Я безумна до крайности.       — Что за обещание? — последняя попытка сознания пробиться.       Кусает мою шею. Вскрикиваю от боли.       Останавливается. Оставляет ноющую пустоту внизу. Издаю нетерпеливый стон.       Влажные пальцы обхватывают мою шею. Шумно выдыхаю и снова постанываю, откидываю голову назад, еще больше обнажая шею. Подаюсь вперед, вверяя себя в его власть.       Уже другая рука между моих ног. Подушечки пальцев мягко поглаживают клитор. Надавливает на шею.       — Больше не страшно? — шепот становится угрожающим, опасным.       Сознание сдается. К черту сознание.       — Сделай так же… — говорю чуть ли не в беспамятстве. — Как тогда… Прошу тебя…       Два пальца внутри. Снова стон.       — Понравилось?       Движения пальцев становятся быстрее. Пик наслаждения близко, перевозбуждение не оставляет шансов оттянуть его.       — Прошу…       Рука на шее сжимается. Перекрывает кислород.       Добавляет третий палец и еще немного ускоряется.       Волна накатывает, совсем близко. Головокружение. Дрожь в ногах.       Нечем дышать. Легкие горят.       Наклоняется к моему уху и шепчет:       — Из за обещания, которое я дал необдуманно, мне придется надеяться, что Люцифер все же встанет у меня на пути.       Оргазм.       Хриплый вдох.       Его член внутри.       Жесткие толчки.       — Да! Да! Да! Да!       Улыбается. Ненавижу.       ***

Саундтрек Elias - Revolution

      Сознание со включенным здравым смыслом до сих пор где-то не со мной. Тело в невесомости после двух оргазмов. Красные следы на теле становятся кровоподтеками и тут же рассасываются под воздействием ускоренной регенерации. Любовь с легким стыдливым осадком. Ядовито-притягательное наслаждение, граничащее с чувством вины.       Тяжелое дыхание до сих пор не восстановилось. Он лежит рядом. Поворачиваю к нему голову. Лежит на спине, подложив согнутую руку под голову, глаза закрыты, волосы растрепаны, тело покрыто испариной. Хочется снова прижаться к нему, но что-то останавливает.       — Если бы эта ночь не была последней, — спрашиваю я его тихим голосом, поворачиваясь на бок. — Ты бы выставил меня за дверь?       Тихо посмеивается.       — Ты думаешь, я шучу? — возмущаюсь я.       — Нет.       — Это ответ на какой вопрос?       Открывает глаза и смотрит на меня иронично. Поворачивается на бок, приближается ко мне и нежно целует в губы.       — Оставлю твоим самым страшным сомнениям додумать ответ, — шепчет, едва отстранившись.       — К черту. Я устала думать.       — Это не последняя ночь, — говорит Мальбонте и ласковым жестом поправляет прядь моих волос. Его лицо все еще близко. — Я не позволю этому случиться.       Мальбонте настолько редко давал обещания, что я не смогла не поверить ему. Впрочем, это ведь просто слова, они значат не так много? Может, я и ошибаюсь. Но сейчас мне нужны не слова.       — Люби меня, Мальбонте. Люби, будто в последний раз.       Закрывает глаза, шумно выдыхает, слегка хмурит брови. Подхватывает меня и усаживает на свои бедра, рукой зарывается в волосы и притягивает мое лицо к себе, жадно целуя. Минута — и он готов к новой порции любви. Это же она? Все же так просто?       ***       Лежу в его объятиях. Кажется, не чувствую ног.       — О чем ты думаешь? — вдруг спрашивает он.       Усмехаюсь. Неужели понравилось копаться в голове?       — О том, что мы поступаем правильно, — немного подумав, отвечаю я. — Будто все так, как и должно быть. Но я всегда так чувствую, когда рядом с тобой. С момента поцелуя в башне. Будто все решения, которые касаются тебя — самые правильные в моей жизни. Последние из них оставляют за собой следы крови, а я все равно не считаю иначе. Наверное, это плохо. Как думаешь?       — Да. Думаю, плохо.       — Ну и к черту. Кто мы такие, чтобы спорить со Вселенной.       Тихий смех. Люблю.

Саундтрек “на титры” Oxxxymiron - Накануне