Маяк во тьме

Саундтрек Arno Carstens - Highway to Hell

      — Если ты все испортишь, Непризнанная, в этот раз я тебя точно не прощу. Держи язык за зубами. Иногда у тебя получается.       От жара, который источала огромная охваченная огнем расщелина, на лбу проступили капли пота. Ближайший ко дворцу Сатаны вход в Ад внешне не отличался от того, что рядом со школой. Я и два демона остановились у самого края, дожидаясь остальных членов нашей небольшой захватнической группы.       — Это приобретенная способность? Не замечал раньше, — вставил Бальтазар.       — Должное воспитание, — ухмыльнулся Люцифер. — Еще бы пара лет на том острове…       — Я вам не мешаю?! — возмутилась я, не сдержавшись. — Может, от того, что моя энергия скрыта, вы забыли, что безопасность ваших задниц напрямую зависит от ваших болтливых ртов?       Бальтазар усмехнулся. Знала бы, что при более близком знакомстве он окажется почти таким же приятным в общении, как Люцифер, оспорила бы его кандидатуру в свои надсмотрщики.       — Ты лучше за своим языком последи, Люци. Назовешь меня Непризнанной, и ни у одного демона не возникнет сомнений в моей личности. За мою короткую жизнь среди бессмертных я убедилась в том, что они сплетничают похлеще людей. Уверена, каждый демон знает о том, с какой Непризнанной тебя можно встретить.       — Можешь не сомневаться, Николь. Но все слухи развеются, когда я явлюсь в Ад в сопровождении такой очаровательной демоницы.       Я закатила глаза:       — Я знаю, что заклинание на тебе не работает и ты видишь мой настоящий облик.       — Не забывай, что если кто-то тебя узнает, для него заклинание тоже развеется. Поэтому еще раз — помалкивай.       — Нема как рыба.       Один за другим за нашими спинами приземлились восемь демонов ополчения. Об их внешности Гомер также позаботился в целях безопасности — Люцифер не собирался с порога сообщать о своем союзе с мятежниками, и вероятность того, что кого-то могут узнать, должна быть исключена. Но особенно благодарна я была советнику по обеспечению. В однотипном облачении со сверкающей броней, каждый из них был вооружен мечом архидемонов. В лагере не особо уделяли внимание внешнему виду воинов, приоритетом всегда являлась функциональность, да и разношерстность мятежников помогала сохранить образ народной армии. Однако во внешнем виде демонов, сопровождавших Люцифера, невозможно было заподозрить ополченцев. Они выглядели как профессиональные наемные солдаты, непобедимые стражники.       — Все в сборе, — сообщил Бальтазар. — Советница, просканируешь обстановку внизу?       — Не советница, а сестрица, — ответила я ласково. — Не забывай нашу легенду, Базиль.       Синие глаза под почти сведенными бровями пронзили меня насквозь.       — Тебе никто не говорил, что ты само очарование, когда злишься? — посмеялась я коротко.       — Да, примерно это я и имел в виду, когда попросил тебя держать язык за зубами. Молодец, Непризнанная, — съязвил Люцифер.       Еще раз усмехнувшись, я закрыла глаза:       — Внизу никого, но у врат дворца кто-то поджидает, не особо сильные. Женщина и мужчина, кажутся знакомыми, но сходу не припоминаю, раньше энергию ощущала на другом уровне. Настроены не воинственно, волнения не чувствую, оружия нет. Может, случайно оказались там, но сомневаюсь, что наше приближение ко дворцу Ада осталось незамеченным.       — Все верно, — подтвердил Люцифер. — Этот вход в Ад прослеживается тщательнее остальных.       — Ну веди нас, Король Ада, — улыбнулась я.       ***       Главный город Ада по-прежнему изводил жителей своим пеклом. Легкий ветерок был настолько обжигающим, что вместо облегчения только усиливал мучения. Я встречала мало рожденных демонов, которым бы не нравилось в Аду, и, взглянув на спутников, я пришла к выводу, что я единственная испытывала дискомфорт от местного климата. Впрочем, особой проблемой это не являлось. Смахнув испарину, я отрегулировала температуру тела, и жара перестала доставлять неудобства.       Мы двинулись по неровной каменной брусчатке, очевидно спроектированной так, чтобы переломать ноги каждому, кто попытается пересечь площадь с целью добраться до дворца Сатаны. Паутина ручейков из чистой лавы, которые то и дело приходилось перешагивать, только усиливала это впечатление. Неудивительно, что большинство бессмертных, которых я замечала во время своих коротких визитов в Ад, предпочитали перемещаться по воздуху. Уточнять у Люцифера, почему мы не выбрали такой же способ перемещения, я не стала.       Как только мы оказались достаточно близко ко дворцу, уже знакомая мне демоница выдвинулась нам навстречу, приветствуя очаровательной улыбкой. Распущенные черные волосы струились от дуновений ветра, что только добавляло шарма их обладательнице.       — Люцифер, — пропела она низким бархатистым голосом. — Мы потеряли надежду дождаться тебя.       — Елизаздра. Неужели?       — Слухи расползаются быстро. О случившемся в Цитадели стало известно всему Аду буквально на следующий день. Где же ты был так долго?       — После прошлого приема пришлось подготовиться получше.       Демоница беззаботно рассмеялась и окинула взглядом нашу компанию:       — Вижу, вижу. Но тебе не стоило так переживать. Уверена, в этот раз адмироны поддержат тебя. Вельзевул справляется прекрасно, но мы с тобой знаем, что он никогда не стремился на трон.       — Что насчет серафимов? Уже предлагали новых кандидатов?       — О, не сомневайся, Люци, — Елизаздра снова рассмеялась, так же очаровательно и так же неуместно. — Не будем же мы обсуждать это посреди улицы? Позволь нам проводить вас во дворец, вам уже подготовили гостевые комнаты. Советники явятся через несколько часов. Когда мы узнали о твоем приближении, незамедлительно созвали адмиронов.       Демоница шагнула в сторону и грациозным жестом пригласила нас следовать в сторону дворца. Когда мы поравнялись с ее спутником, Астарот только холодно кивнул. Люцифер также обошелся без лишних приветствий.       — Ты не представишь мне свою очаровательную спутницу? — спросила Лиз, пока мы продвигались по уже знакомым широким коридорам мрачного дворца. Сестра Ости шла рядом с Люцифером, мы с Бальтазаром чуть позади, следом остальные демоны.       — Нет.       Демоница театрально надула пухлые алые губки и обернулась, оглядывая остальных демонов.       — Какой ты грубиян.       Затем демоница ненавязчиво прощупала нашу энергию, предполагая, что остается незамеченной.       — И компания у тебя совсем не простая. Эти демоны — чьи-то солдаты, верно? Кто же твой загадочный союзник? — буднично спросила демоница, как будто ответ ее совершенно не интересовал.       — Лиз, заканчивай цирк. Я сам в состоянии добраться до гостевых комнат. Проваливай.       Елизаздра еще раз обернулась и холодно взглянула на меня и Бальтазара:       — Первый раз вижу демонов с такими голубыми глазами. Вы точно не ангелочки, красавчики?       Недовольно сверкаю глазами и формирую небольшой огненный шар в ладони.       — Верю, верю, — хохотнула Лиз и добавила вполголоса: — Твои молчаливые друзья меня пугают. Увидимся на совете, Люци.       — Кто тебя впустил туда?       Демоница снова хохотнула и скрылась во мраке коридора.       По пути нам встретились несколько прислужников, которые при виде сына Сатаны, да еще в сопровождении недружелюбного вида воинов, будто пугались, мешкались, но все же почтительно склоняли головы в приветствии.       ***       Спустя несколько часов тягучего ожидания мы наконец подошли к залу заседаний. Совет в сборе. Люцифер остановился перед входом и в последний раз обернулся ко мне.       — Люци, я знаю. Я не буду вмешиваться.       Без пяти минут дьявол удовлетворенно кивнул и уверенно распахнул дверь. Нас встретил вытянутый зал с высокими сводами и каменными стенами, которые были украшены с одной стороны вытянутыми от пола до потолка витражами, едва пропускающими приглушенный красноватый свет подземного мира, с другой — мрачными гобеленами с ужасающими изображениями. В дальнем конце помещения располагался высокий овальный стол, за которым восседали демоны разного возраста и вида, большинство человекоподобные, но некоторые внушали ужас одним своим обликом. Как и ожидалось, в зале было людно, Люцифер предупредил нас, что на подобных собраниях часто присутствовала высшая аристократия, не имевшая права голоса, но обычно принимающая участие в спорах и столкновениях.       Быстрым шагом Люцифер прошел в центр помещения и остановился. Некоторые из членов совета при его появлении поднялись со своих мест. Но не все. Далеко не все.       Мы с Бальтазаром вошли следом и остановились на некотором расстоянии. Ополченцы выстроились позади нас.       — Люцифер, — заговорил статный шатен средних лет, восседающий во главе стола. Примечательно, что он был в числе тех, кто встал на ноги при нашем появлении. — Вижу, в этот раз ты позаботился о поддержке.       — Вельзевул, — Люцифер коротко кивнул. — Еще в прошлый раз я убедился, что законы Ада имеют вес только до тех пор, пока не доставляют неудобств Небесам. Одной из вынужденных мер было подкрепление.       — А другой мерой, я полагаю, было убийство назначенного серафимами Сатаны?       — Отрицать не буду, хоть его убийство и не было моим решением. Так или иначе, он пал от моей руки, я сын погибшего Сатаны и теперь имею все права на трон. Требую голосования и назначения даты инаугурации.       Вельзевул оставался собранным и невозмутимым.       — Представишь нам своих спутников?       — Базиль, Николь. Их отец — влиятельный демон на одном из нижних уровней, его имени называть не буду. Они и их бойцы — союзники, готовые поддержать мою кандидатуру. Если решение совета в очередной раз разойдется с законами Ада, я готов взять трон силой.       — Не будем торопить события, мы все понимаем серьезность твоих намерений. Тебе есть, что сказать совету перед тем, как мы проголосуем? Всем известны слухи о твоей связи с Викторией Уокер, которая мало того, что является дочерью серафима Ребекки, но и воюет на стороне Мальбонте. Насколько помню, именно она стала причиной, по которой адмироны отвергли твою кандидатуру в прошлый раз. Рискну высказаться за всех присутствующих, что всем нам интересна твоя позиция в нынешней войне.       Так вот в чем была загадочная причина, о которой, казалось, знали все, кроме меня. Убитый Люцифером демон в битве у школы. Мелочно и несправедливо. Хотя, если учесть, что сражение окончилось отрубленной головой Сатаны и возрожденным Мальбонте, на сторону которого я впоследствии встала, повод кажется уже не таким мелочным.       Пока адмирон говорил, я как можно непринужденнее обводила взглядом зал и всех присутствующих. Каждый из советников был силен по-своему. В отличие от серафимов, карьерные успехи которых зачастую зависели от упорства, хитрости и уровня связей, в совет адмиронов попадали только сильнейшие. По крайней мере, в его нынешнем составе. Сила в Аду считалась наивысшей ценностью. Не приходилось сомневаться, что советники способны обеспечить свою безопасность самостоятельно, однако позади них выстроились в ряд десять архидемонов, стражников дворца.       Помимо советников, в зале присутствовало по меньшей мере два десятка других демонов, которые при нашем появлении освободили центр помещения и стояли вдоль стен слева и справа от нас. Местная аристократия. И я не удивилась, обнаружив среди них Елизаздру и Астарота.       Я осторожно прощупала энергию каждого демона, в особенности советников. Если дойдет до открытого столкновения, с ними не получится разделаться так же легко, как с охранявшими остров Велиара солдатами, среди которых, скорее всего, не было даже архангелов. Но сомневаться в том, что я способна уничтожить их всех разом, если дойдет до прямой угрозы жизни, не приходилось. Вопрос был только в том, не пострадают ли в этом случае те, кому я навредить не хочу. Ополченцы? Люцифер? Весь дворец? Целый город? Я до сих пор не знала наверняка, сколько мощи скрывается в силе Шепфамалума, что затаилась внутри меня и словно выжидает того момента, когда ее выпустят на волю.       “Совсем скоро весь мир омоют реки крови…”, — как только я подумала о нем, его присутствие тут же откликнулось шепотом. —“Ангелы и демоны, мужчины и женщины, старики и дети… На Небесах, в Аду и на Земле… Столько крови этот свет еще не видел…”       Да, да, а я это все не увижу, потому что буду в твоей темнице в одиночестве. Мог бы придумать что-нибудь новое для большего устрашения.       Мысленно отгородившись, насколько это было возможно, я продолжала оглядывать зал. Эмоции демонов угадывались легче ангельских, большинство из собравшихся были спокойны, но напряжены. Открытой агрессии не ощущалось.       — По поводу случившегося в битве у школы второй раз я высказываться не намерен, — продолжал Люцифер. — То, что я вступился за Непризнанную, было не причиной, а поводом для решения адмиронов. И мне очень интересно, как совет допустил, что сразу после смерти моего отца Ад оказался под влиянием серафимов, и можете не сомневаться, что этот вопрос будет решен одним из первых.       Я сразу ощутила возросшее напряжение среди советников. По энергиям, в которых после последних слов возросли злоба и неприязнь, возможно было предугадать, кто был намерен голосовать против Люцифера. Сотрудничество с Цитаделью казалось логичным для тех советников, кто выступал против Мальбонте. Объединиться с соперниками против общей угрозы. Оставалось надеяться, что демонов с такой позицией меньшинство как среди советников, так и среди будущих подданных Люцифера. В конце концов, равноправие Небес и Ада должно быть в первую очередь в интересах демонов. С другой стороны, большинство из тех, кто это понимает, находились сейчас не в этом зале, а в лагере с Мальбонте.       — Перед тем, как я озвучу свой взгляд на нынешнюю войну, я хотел бы узнать текущую позицию Ада в этом вопросе. Быть марионетками Небес — официальный статус правления или стечение обстоятельств?       Энергия бессмертных стала еще напряженней. Люцифер оставался спокойным, как и Вельзевул, однако со стороны нескольких советников и большей части аристократии я ощутила заметные вспышки гнева и даже агрессии. Повернула голову в сторону стоявших вдоль длинной стены зала демонов — лица большинства из них не скрывали эмоций, которые они испытывали. Этим мне всегда нравились демоны.       — Последний признанный Сатана, Азазель, успел отдать определенные распоряжения. Официальная позиция Ада — противостояние Мальбонте и защита Равновесия. Сотрудничество с Цитаделью — необходимость, обусловленная борьбой против общего врага.       — Даже несмотря на то, что большая часть демонов уже переметнулась на его сторону, а половина оставшихся не делает это только из-за страха перед ангелами, которые беспрепятственно врываются в их дома и забирают в тюрьмы Цитадели?       Вельзевул сдержанно улыбнулся:       — Вижу, ты достаточно осведомлен. И я скажу больше, тюрьмы Цитадели опустели во время последней битвы, и теперь на стороне Мальбонте еще больше наших подданных. Так или иначе, пока не назначен новый Сатана, совет адмиронов политический курс Ада изменить не вправе. Выскажешь нам свою позицию, Люцифер? Не сомневаюсь, что именно от нее будет зависеть результат голосования.       — Моя главная главная цель — восстановление независимости Ада от чьего бы то ни было влияния. Я выступаю за нейтралитет в войне с Мальбонте. Я позволю демонам принять участие в грядущем сражении и сам не останусь в стороне, но только на добровольном начале. Поддержка любой из сторон, как и избегание участия в военных действиях, наказаны не будут.       Сначала я ощутила вспышку ненависти в энергии со стороны овального стола, и только спустя несколько мгновений один из советников, устрашающего вида высокий, больше двух метров, краснокожий демон с длинной черной бородой и острыми рогами, вскочил на ноги:       — И на чьей же стороне ты будешь воевать, сын Сатаны?       — Я буду сражаться на стороне Мальбонте. Его цели отвечают интересам Ада. Мы должны вернуть демонам независимость и добиться равноправия. Восстановить Равновесие.       — Цель полукровки — убить Шепфа! Ты уверен, что это не разрушит Равновесие до основания?       Вопрос был настолько верным, что поставил бы в тупик и меня, но Люцифер ответил, не задумавшись:       — Шепфа давно плевал на Равновесие. Каждый его шаг, равно как и бездействие, последние века вели только к большему дисбалансу. Без него у мира бессмертных будет больше шансов восстановить Равновесие. Но, повторюсь, официальной поддержки от Ада после моего назначения Мальбонте не получит. Все, что я гарантирую — неприкосновенность демонов независимо от их позиции в войне. Права демонов и независимость Ада — мои главные ценности и приоритеты. Больше мне нечего добавить, голосуйте.       Уловив волнение слева от меня, я незамедлительно повернула голову. Астарот и Елизаздра. Они явно были среди тех, кому не понравилась ни речь Люцифера, ни его позиция, ни сам факт его присутствия. Не сомневаюсь, что для них было выгодно сотрудничать с серафимами. Как и для нескольких советников, энергия которых выражала гнев и раздражение. Остальные выдавали лишь волнение, так что предугадать результат голосования не представлялось возможным.       — Что ж, — произнес Вельзевул. — Если кто-то из советников хочет высказаться, мы готовы выслушать перед тем, как я объявлю начало голосования.       Тот же огромный краснокожий советник, что возмущался ранее, заговорил быстро и яростно:       — Aperite oculos, daemonae! Не забывайте, советники, кто стоит перед нами! Мягкотелый мальчик, не успевший завоевать ни уважения, ни авторитета, но уже запятнавший свою репутацию убийством демона ради Непризнанной! Его права на трон сомнительны, я слышал, что Азазель был повержен полукровкой, Люцифер только добил его из милосердия. Разве можно это считать завоеванием? Он никто и приведет Ад вникуда! Abyssus abyssum invocat. Такой же сосунок, как и полукровка, и они оба только породят еще больше войн и беспорядков!       ***       Новая вспышка гнева, сильнее предыдущих, заставляет меня максимально собраться, готовясь к действию. Однако этот импульс исходит не от потенциальных противников. Это Люцифер. В его руках вспыхивают огненные шары, и он незамедлительно швыряет их в советника. Но я не должна вмешиваться, Люцифер предупредил меня, что едва ли хотя бы один важный вопрос в Аду решался пламенными речами. Демоны говорят на языке силы.       Тело краснокожего советника тут же охватывает огнем, но тот легко подавляет атаку и готовится напасть в ответ. К нему тут же присоединяются еще два советника.       — Будем голосовать или решим все в лучших традициях Ада? — выкрикивает Люцифер. Я вижу его только со спины, но знаю, что глаза его охвачены огнем.       Вельзевул и остальные советники не реагируют, хранят нейтралитет. Стража так же не вмешивается. В Аду подобные стычки — такая же часть собраний, как аргументированные споры и демократические голосования. Претендующий на пост Сатаны должен быть готов в любой момент доказать свою силу.       Люцифер сильнее трех выступивших против него советников, даже втроем у них мало шансов одолеть его. Но по многократно возросшей ярости и решительности в энергиях по сторонам зала я понимаю, что аристократия вступит в бой.       Люцифер атакует. Сразу несколько огненных шаров летят в выступивших против него адмиронов.       Не свожу глаз с центра событий, но вся моя концентрация сосредоточена на Астароте и Елизаздре. Они готовы вступить в бой, я чувствую, их энергия мне немного знакома, и она запахла кровью. Это бы не было проблемой, они еще слабее тех адмиронов, однако, повернув голову, в глазах остальных демонов я обнаружила ту же решимость и жажду сражения. Их слишком много. И они готовы к атаке. Большая часть аристократии не поддерживает Люцифера.       Знаю, что обещала, но удержаться невозможно. Да и рисковать ни к чему.       Мысленно расширяю свою энергию. Стараюсь сдержать ее так, чтобы она не воплотилась тьмой, чтобы осталась незаметной глазу. Энергия расползается по залу и достигает демонов, уже приготовившихся к атаке. Концентрация. Контроль.       Ловлю на себе внимательный настороженный взгляд Вельзевула. Моя энергия скрыта амулетом, но не исключено, что при ее расширении опытный и сильный демон способен распознать ее источник. Невозмутимо приподнимаю одну бровь, Вельзевул отводит взгляд и не реагирует. К счастью, другие советники по-прежнему не обращают на меня внимания.       Схватка между Люцифером и адмиронами продолжается, краснокожий демон оголяет меч и готовится к ближнему бою. Люцифер безоружен, отступает на два шага и швыряет в рогатого советника еще несколько огненных шаров, но тот успешно уворачивается. Бросок — плечо Люцифера рассекает острое лезвие. Но боль его будто совершенно не волнует. “Боль — лишь тренажер силы воли и характера”. Он двигается навстречу мечу и перехватывает оружие из руки советника.       Демоны начинают осознавать, что трем адмиронам не одолеть Люцифера. Сын Сатаны безупречно подготовлен и дьявольски силен. Первым подрывается Астарот.       Сила. Непонимание в десятках глаз слева и справа от меня постепенно сменяется ужасом. Ни один из демонов, кинувшихся вслед за Астаротом, не может пошевелиться, не может говорить, не может дышать. Стараюсь сохранять концентрацию, не выдавать напряжения, не позволять энергии вырваться из-под контроля. Продолжаю смотреть на Люцифера, искренне надеясь, что мое лицо остается невозмутимым. Краем глаза замечаю насмешку на лице Бальтазара.       Один за другим демоны падают на пол, теряя сознание. Стража дергается, но Вельзевул жестом останавливает их. Несколькими шарами Люцифер сбивает с ног советников, одним движением оказывается возле рогатого и мертвой хваткой вцепляется в его горло. Секунда — и красное тело охватывает смертельный огонь. Запах поджаренной плоти и паленых волос. Смерть.       Люцифер невозмутимо поднимается на ноги и разворачивается к остальным советникам:       — Достаточно?       — Предлагаю приступить к голосованию, — говорит Вельзевул спокойно. И, получив в ответ молчание, добавляет: — Я голосую за кандидатуру Люцифера на пост Сатаны.       ***

Саундтрек Billy Eilish - All the good girls go to hell

      Едва поспевая за Люцифером, я догнала его только тогда, когда он остановился возле высокой резной двери в незнакомом мне коридоре. Не говоря ни слова, он грубо схватил меня за предплечье, распахнул дверь и с силой толкнул меня в помещение.       Я не успела опомниться, как новый Сатана, захлопнув дверь за своей спиной, уперся в мою ключицу и бесцеремонно прижал меня к стене сильной рукой. Глаза уже не алые, в них плясали языки пламени.       — Какого хрена ты вмешалась?! — прорычал он яростно.       — Вся аристократия была готова напасть! — попыталась оправдаться я. — Два десятка демонов, пусть и слабее тебя, как ты собирался им противостоять?       — Уж явно без твоей помощи! — воскликнул Люцифер и еще сильнее надавил на мое надплечье, осознанно или нет причиняя боль. — Ты прекрасно знаешь, что я бы справился со всеми. Признайся хотя бы, что единственная причина твоего вмешательства в том, что тебе не терпелось развлечься самой. Дать волю своей силе.       — Ты добился чего хотел! Адмироны признали тебя, в чем проблема?!       — Проблема в том, что ты опять отказываешься шевелить мозгами! Думаешь, никто не заметил твоего воздействия?! Такое не под силу ни одному демону, в моем сопровождении были никому не известные бессмертные, неужели ты думаешь, что никому из присутствующих не хватит мозгов сложить два плюс два?! Не равняй всех под себя, в совете сидят не дураки!       — Какая теперь разница?! — прикрикнула я, игнорируя оскорбления. — Ты — новый Сатана, явись сюда хоть сам Мальбонте, решение адмиронов не изменить!       — Дьявол, Непризнанная!! Разница в том, что, возможно, армия серафимов уже на пути в Ад, чтобы схватить тебя!! Ты прикидываешься или реально не понимаешь, каким ценным пленником ты станешь для них?       Я закрыла глаза. Пленником я не стану, да и жертвой вряд ли. Но в сражении могут пострадать многие.       — Никто не узнал меня, — вновь открыв глаза и вглядываясь в языки пламени в разъяренных глазах дьявола, ответила я. — Я наблюдала за каждым, я бы заметила внимание ко мне. Только… Вельзевул.       — Ты уверена?!       — Абсолютно. Вельзевулу можно доверять?       — Да. Я доверяю ему, он не связан с серафимами.       — Может теперь ты отпустишь меня?!       Люцифер ослабил хватку и отвернулся, отступая на шаг.       — Ты ранен.       — Ерунда, заживет за полчаса.       — Давай промою, заживет быстрее.       Дьявол усмехнулся и вернул ко мне взгляд, уже снова рубиновый.       — Ну промой, — бросил он, отошел от меня и присел на край огромной кровати, занимавшей половину помещения. — Ванная там, — кивнул он в дальний угол.       — Что это за комната?       — Моя, — ответил он с усмешкой. — Нравится?       — Нравится, — закатив глаза, призналась я. — Сними рубашку.       Я удалилась в ванную. Просторное помещение, пол и стены выложены зеркально гладким черным камнем, приглушенное освещение обеспечивают подсвечники с негаснущим адским пламенем. Огромная ванная в центре, способная вместить по меньшей мере четверых разом. Подумав об этом, я усмехнулась мысли, что, скорее всего, вмещала, и больше. Ощутив под ребрами неприятный укол ревности, смешанной с легкой брезгливостью, я нашла в помещении небольшой таз, набрала емкость с теплой водой, взяла чистое полотенце и вернулась к Люциферу.       — Где твоя мазь? — спросила я, поместив таз у ног уже обнаженного по пояс демона.       — Возьми в тумбе, — бросил он, не глядя на меня.       Небольшая баночка сразу попалась мне на глаза, но я замерла, обратив внимание на потрепанную старую книгу. Она так не была похожа на трактаты и фолианты, которые я привыкла видеть в мире бессмертных, что я не удержалась от того, чтобы перевернуть издание. Данте. Кто бы мог подумать.       — Не знала, что дьявол может интересоваться земными произведениями, — улыбнулась я, обернувшись к Люциферу и посмотрев на него немного другими глазами.       — “Жизнь коротка, а путь искусства долог”, — отстраненно отвечает он, до сих пор не отводя взгляда от рисунка на стене. — Смертных и бессмертных объединяет больше, чем один создатель.       Отбросив подробности о количестве создателей, я мягко улыбнулась. И в школе, и на острове я много раз замечала Люцифера с книгой в руке, а его вечерние рассказы были настолько прекрасно сложены, что в его начитанности сомневаться не приходилось. Но я воспринимала это как часть его образования. Потрепанная книга в прикроватной тумбе — это было не про знания и не про образование. Это было про его душу. И только у дьявола, способного любить, душа могла быть настолько завораживающе красивой.       — Непризнанная, ты собираешься мне рану промывать? Она заживет быстрее, чем ты сообразишь, в какую сторону крышка откручивается.       — Опять много болтаешь, — улыбнулась я и подошла к нему.       Порез на плече был глубоким и не успел затянуться, но на прикосновения смоченного в воде полотенца Люцифер совсем не реагировал, продолжая смотреть в стену. Мой взгляд незаметно пробежался по знакомому рисунку татуировок и задержался на изображении головы козла. Я не раз разглядывала эти рисунки, в домашней обстановке Люцифер носил рубашку далеко не всегда, и уже проявляла любопытство, на что он ответил, что они — лишь украшение, иллюстрация одной из легенд о грядущем Судном дне, известных ему еще с детства, и не несут скрытого смысла. Но сходство центрального изображения, занимавшего половину его груди, с символичным рисунком на спине Мальбонте, не могло не привлечь мое внимание и настораживало. Каждый раз, когда я начинала верить в совпадения в мире бессмертных, судьба доказывала обратное.       — Ты знаешь, кто изображен здесь? — не удержалась я.       Люцифер все же посмотрел на меня насмешливо:       — Бафомет.       — Это демон?       — Нет. Такого демона не существовало. Это скорее символ. Его имя иногда расшифровывают как Templi omnium hominum pacis abbas. Настоятель храма всех людей.       Храма всех людей… Настоятель или создатель? И причем тут Судный день? Новая пища для размышлений, времени для которых совсем не осталось. Придется подумать об этом завтра, а лучше послезавтра. Если выживу.       Люцифер по обыкновению отвел взгляд. За многие дни на острове я привыкла к такой его реакции на вынужденные физические контакты. Мы находились рядом достаточно долго, чтобы научиться игнорировать влечение. Если бы от этого оно могло хотя бы немного ослабнуть…       Аккуратными движениями я нанесла мазь. С каждым прикосновением мой пульс учащался, а внизу живота разливалось приятное тепло. Люцифер не шелохнулся.       — Не больно? — спросила я.       — Больно, — ответил он, усмехнувшись.       Привыкший к боли. Вспомнив сегодняшнюю схватку, я отметила, как полезен этот навык в бою. Могут ли долгие годы истязаний быть проявлением… заботы? От мысли передернуло. Но, видимо, отец Люцифера считал иначе. С раннего детства он жестоко избивал его, знакомил с болью и даже смертью. Ненавистью ли был движим Сатана? Мысли непроизвольно унесли меня к Шепфа и его ласковому смеху, когда он беседовал с пепельноволосым мальчиком. Создатель был привязан к ребенку, я в этом уверена. Возможно ли, что второй создатель… Передернуло снова. Но в груди все же что-то изменилось, будто стало на градус теплее. Надежда? Если Шепфа не смог убить мальчика, сможет ли Шепфамалум?       Сердце дрогнуло. А с чего я решила, что то, что случилось с Мальбонте в видении, сделал Шепфамалум. Что если это сделала… я?       — Вики.       Я вздрогнула и отстранилась со словами:       — Прости. Все готово.       Люцифер поднялся с кровати и взглянул на меня с усмешкой:       — Спасибо.       — Какие планы дальше? — растерянно, еще не оправившись от своих мыслей, спросила я.       — Я распорядился, чтобы завтра на площади собрали демонов. Обращусь к ним как новый Сатана, предложу желающим присоединиться ко мне в предстоящей битве. Вельзевул поддержал меня, значит, стражники дворца обеспечат безопасность. Вы можете возвращаться. Я вернусь в лагерь к битве, с подкреплением.       — Мы полетим завтра утром, если ты не против, — ответила я. — Если бы я была тем, кто вынашивал план по недопущению твоего восхождения на трон, я бы действовала под покровом ночи и как раз до того, как ты обратишься к подданным.       — Оставайтесь, — пожал плечами Люцифер. — Если спуститься по лестнице в конце гостевого коридора, выйдешь в сад, там можно прогуляться. Только будь осторожна. Мы убедились, что аристократия не на моей стороне, могут напасть, если недооценят тебя.       — Искренне им сочувствую, — холодно ответила я. — Попрошу Бальтазара составить мне компанию.       Люцифер кивнул:       — Иди отсюда, у меня много дел.       Я изобразила себя глубоко оскорбленной и направилась к выходу, но у порога обернулась:       — Люцифер…       — Чего тебе еще?       — Поздравляю тебя. Ты добился того, чего заслуживаешь. Ты достоин быть Сатаной.       Алые глаза довольно сверкнули, уголок рта дернулся вверх, но Люцифер не ответил. Я улыбнулась и вышла, захлопнув за собой дверь чуть сильнее, чем хотелось бы. Часть меня по-прежнему предпочла бы оказаться по другую сторону этой двери.       ***       — Привет, братец, — проворковала я, когда дверь одной из гостевых комнат распахнулась, открыв моему взору недовольное лицо.       — Выдвигаемся? — спросил Бальтазар.       — Полетим утром. Мне не понравилась реакция демонов перед голосованием, подозреваю, что просто не сдадутся.       Демон молча кивнул.       — Распорядишься, чтобы организовали ночью патруль? Спальня Люцифера этажом выше, там есть стражники дворца, и он им доверяет, но наш демон не помешает, быстрее среагируем.       — Да, — односложно ответил Бальтазар, и не сомневаюсь, что добавил бы “советница”, если бы не опасался лишних ушей.       — Я хочу прогуляться в саду, составишь компанию?       — Идем, — ответил он, не изменившись в лице.       — Так просто? Даже не съязвишь?       — Если я скажу, что не хочу, ты угомонишься и посидишь в комнате?       Направляясь в сад при дворце Сатаны в самом сердце Ада, я сложила в своем представлении определенную картинку, включающую в себя, по крайней мере, что-то зеленое. Но открывшееся зрелище превзошло ожидания.       Выйдя из дворца, я оказалась на просторном крыльце. Замок находился на возвышенности, и с этой точки открывался вид на половину города. Тяжелое небо подземного мира освещалось заревом от пылающей лавы, стекающей со скалистых вершин неподалеку от замка и разбегающейся по улицам города большими и маленькими ручейками, огибая каменные стены разномастных, но одинаково мрачных строений. Прохожих на улицах почти не было, я различила только несколько крылатых фигур в небе. Ад действительно казался пустым.       У подножия длинной лестницы, ведущей с крыльца в сад, располагался большой фонтан. Каменная фигура красивой стройной женщины с несколькими парами рогов возвышалась на два человеческих роста, из ее раскинутых в стороны ладоней тонкими струйками стекала вязкая алая жидкость, наполняя большой бассейн причудливой формы. За спиной у статуи вырисовывалась живая изгородь огромного сада, причем угольно-черные извилистые растения, формирующие ограждения, были настолько живыми, что даже с высоты крыльца явно различались их плавные беспорядочные движения.       От фонтана вглубь сада расходились причудливой формы черные дорожки, будто проложенные самой стихией: их поверхность была неровной, покрытой рваными гребнями, словно внезапно остановившимися во времени волнами, и глубокими трещинами, сквозь которые краснела раскаленная материя. Местами над живой изгородью возвышались высокие вековые стволы деревьев, на ветвях которых вместо листьев распускались полупрозрачные мембраны, словно сотканные из теней.       Завороженная мрачным, зловещим и гнетущим, но тем более гипнотически притягательным пейзажем, я спустилась по лестнице и остановилась в нескольких шагах от фонтана, утопая в размышлениях о том, чья кровь течет в нем вместо воды.       Немного помедлив, Бальтазар спустился следом за мной и встал рядом. Просканировав энергию в саду, я сообщила:       — Здесь никого нет. Можно общаться без опасений.       Бальтазар кивнул, принимая к сведению, но не торопясь в связи с этим фактом начать диалог.       — Откуда эта неприязнь? — решила все же спросить я. — С самого моего появления в лагере и до сих пор. За что ты так невзлюбил меня?       Демон усмехнулся и посмотрел на меня:       — Я так понимаю, весь мир вращается вокруг тебя, и возможность безразличия к твоей персоне ты не рассматриваешь?       — Рассматриваю, — ответила я спокойно. — Но для того, кому я безразлична, ты бросал на меня слишком много прожигающих взглядов. Каспар говорил, ты считал меня помехой.       — Считал, — подтвердил демон.       — Что изменилось?       Бальтазар не ответил сразу, продолжая задумчиво смотреть на меня, но все же произнес:       — Ты и твое отношение к Мальбонте.       Я повернула голову и вопросительно подняла брови.       — Когда ты якобы встала на нашу сторону, ты сама не понимала, зачем находишься среди мятежников, — решил все же пояснить демон. — А Повелитель упорно отказывался это замечать, либо замечал, но предпочитал рисковать.       — Считаешь, стоило убить меня сразу, вернуть Мальбонте силу и завершить ритуал?       — Считал, — снова сказал Бальтазар. — Но видел, что он этого не сделает. Он не из тех, кто долго взвешивает «за» и «против» перед тем, как действовать.       — И снова прошедшее время. Твое мнение изменилось?       — Не представляю, зачем тебе знать мое мнение, — холодно ответил демон и вернул взгляд к статуе.       — Собираю статистику. Считай, это приказ.       Бальтазар закатил глаза, но не посчитал информацию слишком ценной, чтобы ослушаться.       — Когда Повелитель отдал тебе почти половину силы и отпустил в неизвестном направлении, я был близок к тому, чтобы усомниться в нем. Это казалось безумием. Но когда ты вернулась, твоя сила возросла еще больше, и, что важнее, эмоции больше не владели тобой, а твоя мораль перестала быть черно-белой. На войне эти качества ценны. Даже тот факт, что ты, смертная, обуздала эту силу, способна держать ее под контролем и искусно управлять ей, заставляет изменить к тебе отношение. Теперь вы вдвоем сильнее, чем был Мальбонте в начале. И в отличие от него, ты заинтересована в будущем бессмертных после войны и мыслишь более трезво.       — Что я слышу, — рассмеялась я. — Ты критикуешь повелителя?       — Иначе я не был бы его правой рукой, — спокойно отвечает Бальтазар. — Все это он уже слышал от меня.       — Но ты все равно предпочел бы, чтобы меня не было рядом с ним, — произнесла я, не спрашивая, а скорее утверждая.       — Первоначальный план мне нравился больше. Ты до сих пор остаешься переменной его составляющей, и чем сильнее и хладнокровнее становишься, тем больше от тебя зависит результат.       — Я буду с ним рядом. До конца. Обещаю.       Бальтазар кивнул и ответил:       — Я верю тебе.       Погрузившись в размышления, я двинулась по дорожкам из застывшей лавы вглубь сада. В какой момент он поменял свое отношение? Даже на первом совете после моего возвращения он был полон презрения и недоверия. Когда я позволила держать Люцифера в темнице ради гарантий проведения опасного ритуала? Когда наблюдала за казнью бывших сокурсников? Когда открыла Бальтазару правду, которую не доверил ему даже Мальбонте? В какой из этих моментов я сама должна была поменять отношение к себе? Но Бальтазар отметил очень точно, что мораль для меня больше не черно-белая.       — Изменилось ли твое отношение к Мальбонте? После того, что я рассказала? — вдруг спросила я.       — Ты ведь знаешь, что он может увидеть этот разговор, как и предыдущий? Мое сознание не скрыто от него.       — Догадываюсь. Не ответишь на вопрос?       — Отвечу, просто предупредил. Мое отношение к Мальбонте не изменится, какие бы подробности его планов я не узнал. Я верен ему уже слишком долго.       — Даже если он угрожает безопасности всего мира?       — Этот мир для меня ценен едва ли больше, чем для него, — ответил Бальтазар с уловимой горечью в голосе.       — Неужели и тобой движет месть?       — Мной движет верность. Но в убийстве Шепфа я заинтересован лично.       — Расскажешь мне свою историю?       — Как-нибудь в другой раз. Или это тоже приказ?       Я усмехнулась:       — Нет. Конечно, нет.       Какое-то время мы продолжали идти в молчании. Атмосфера сада давила, жаркий воздух путал сознание, раздражал и заставлял постоянно отвлекаться на контроль температуры тела.       — Тебе нравится здесь? — зачем-то спросила я.       Вопрос удивил Бальтазара, но он ответил:       — Здесь я видел только тюрьму, и достаточно долго, чтобы возненавидеть это место.       Я взглянула на него непонимающе:       — До заточения ты жил не в Аду?       — Не в Аду, — Бальтазар поднял взгляд к небу, хмыкнул своим мыслям.       Вытягивать из него каждое слово мне порядком надоело, да и любопытство хоть и было сильно, но с отрывом уступало место гордости. Больше вопросов о его прошлом я задавать не стала.       — До заточения я жил на Земле, — раздался его голос через несколько минут молчания.       От удивления я замедлилась и уставилась на него. Неужели Непризнанный?       — Не надейся, в те времена, когда я попал в тюрьму Ада, смертным еще не давали крыльев.       — И как давно это было?       — Около двух тысяч лет назад. Моя мать была демоном, я родился в Аду, но вырос с отцом на Земле.       — Ты наполовину смертный?       Бальтазар только усмехнулся.       — Постараюсь выжить хотя бы ради того, чтобы когда-нибудь услышать твою историю, — улыбнулась я почти искренне.       — Такие, как ты, часто выживают.       Вдоволь наслушавшись эпитетов о моих личностных качествах за это короткое путешествие в Ад, я предпочла не уточнять, что он имел в виду. Вместо этого я задумалась о том, кто же был потомками родителей Мальбонте на Земле в те времена, когда там жил Бальтазар, и не содействовал ли он ему в их истреблении уже тогда. Ну то есть в обмене пробников перед чем-то большим на бесценную бессмертную жизнь.       Через какое-то время дорожка вывела нас еще к одному фонтану, гораздо меньших размеров, чем тот, что стоял на входе в парк, со скульптурой той же демоницы. Жидкость, текущая в фонтане, так же была подозрительно густой и красной.       — “И заполнит он бассейны кровью и слезами”, — пробормотала я. Уже вторая деталь в Аду привлекла мое внимание явной связью с его создателем. Знамения или отпечатки прошлого?       — О чем ты?       — О Шепфамалуме. Еще в школе статуя Немезиды предсказывала его возвращение. Предрекла мне погибель от того, у кого один глаз красный, другой — голубой.       — Думаешь, уже сбылось?       Я пожала плечами:       — На Земле меня убил Фенцио. Для ритуала я убила себя сама, — на этих словах глаза Бальтазара слегка расширились. — А у Мальбонте красно-голубые глаза только в трактате Винчесто. Может, о кинжале с его камнями? А, может, все еще впереди, — равнодушно добавила я.       — Похоже, ты начинаешь привыкать к смерти, — иронично отметил демон.       — К смерти, к боли, к ненависти, к шепоту в голове. Видеть будущее непросто. Ты становишься слишком нервным или слишком равнодушным. А может, это стадии принятия?       Бальтазар покачал головой и вздохнул, демонстрируя всем своим видом, как мало удовольствия он получает от подобных откровений.

Саундтрек J2 - Closer (feat. Keeley Bumford) [Epic Stripped Version]

      Остаток дня я провела в выделенной мне гостевой комнате, окна которой выходили на пустынную центральную площадь перед дворцом Сатаны. Тяжелое сумрачное небо оставалось неизменным, в подземном мире солнца не было, но я знала, что приближалось время заката, пожалуй, одного из самых желанных за последнее время.       Переодевшись в легкую шелковую ночную сорочку, которую я предусмотрительно взяла с собой из лагеря, я забралась в постель и завороженно следила за играющим огнем в подсвечниках без свечей. Адское пламя было особенным, не таким, как на Земле и на Небесах. Не менее жаркое, оно источало особую энергию, мрачную, таинственную. Хотелось приблизиться к нему, стать его частью, раствориться в его жарких объятиях, и обратившись пеплом, танцевать в языках пламени, слившись с этой магнетической силой. Не встречаться с выбором, не страдать от сомнений, не бояться неудач, но быть от этого не менее наполненной смыслом.       Реальность начала ускользать от меня, и веки опустились сами собой.       ***       Темный силуэт стоит у окна. Бесшумно высвобождаюсь из-под одеяла и поднимаюсь с кровати. Делаю неуверенный шаг к нему навстречу, но замираю, не сводя глаз с его профиля. На точеных скулах играют красноватые отблески пламени, брови по обыкновению сведены, глаза задумчиво прищурены, челюсти плотно сжаты. Совсем не чувствую его энергию и не могу уловить эмоции. Его взгляд обращен к пейзажу за окном, где на горизонте плавно стекают огненные потоки, причудливым узором обрамляя каменные скалы.       — Тебе нравится в Аду?       — Да, — отвечает он, не оборачиваясь. — Здесь тепло. И больше правды, чем на Небесах.       — Этим мне нравятся демоны. Но в Аду отвратительно.       — Приму к сведению, — усмехается полудемон.       От простой и на первый взгляд ничего не значащей фразы в груди становится теплее.       — Мне нужно доложить о результатах? — спрашиваю негромко.       — Докладывай, — отвечает он иронично.       — Совет проголосовал в пользу Люцифера. Несколько адмиронов вступили в схватку, но он справился с ними. Мне пришлось вмешаться в конце, когда демоны из аристократии собирались атаковать его, но, кажется, кроме верного Люциферу Вельзевула никто не понял, кто остановил их. Инаугурацию проведут после окончания войны. Ночью останемся на страже на случай, если кто-то из аристократии замышляет не дать Люциферу объявить себя Сатаной перед остальными демонами. Утром выдвигаемся в лагерь. Люцифер прибудет к битве с подкреплением.       — Кто-то все же узнал тебя, — сказал Мальбонте спокойно. — Азраэль созвал срочное собрание несколько часов назад, о результатах мне пока неизвестно.       — Это плохо. Нам нужно улетать?       — Не обязательно. Даже если ангелы рискнут напасть на замок Сатаны, это сражение выгодно и нам, и Люциферу. Стражи дворца должны встать на защиту Люцифера. У него будет возможность доказать демонам, что он готов отстаивать интересы Ада перед ангелами. Докажет, что достоин места Сатаны, — усмехнулся полудемон, — и ослабит серафимов.       — Тогда останемся. Поддержим его.       — Будьте готовы дать отпор. Возможно, Непризнанным, — Мальбонте разворачивается ко мне, цепляя серьезным требовательным взглядом все мое внимание, которое и без того в плену этих мрачных омутов. — Не думаю, что они рискнут отправить много воинов, но и недооценивать тебя больше не будут.       — Да, повелитель, — невольно дрогнувшим голосом отвечаю я.       — Если ты сомневаешься в своих силах, лучше лети сейчас. Оставь Бальтазара или забирай всех, Люцифер с армией Сатаны справится без вашей помощи. Если тебя там не будет, серафимы не будут заинтересованы в схватке и отступят.       — Я не сомневаюсь в своих силах. Ты беспокоишься? — улыбаюсь я мягко.       — Не рискуйте без необходимости. Если они все же решатся отправить значимое число ангелов или даже Непризнанных, сразу отступайте.       — Хорошо, повелитель, — отвечаю я и невзначай стягиваю одну бретельку с плеча.       Взгляд полудемона слегка затуманивается, и он добавляет уже не так твердо:       — Не опасайтесь погони. Если приведете их в лагерь, мы готовы.       — Да, повелитель, — стягиваю вторую бретельку, и шелковая ткань мягко скользит по обнаженному телу и с тихим шелестом падает на пол. Делаю еще два шага навстречу.       Мальбонте ухмыляется и медленно, сверху вниз и обратно, обводит мое тело горячим возбужденным взглядом. Властным, собственническим, полным вожделения.       — Последний шаг за тобой, — шепчу я.       Он делает этот шаг, не раздумывая, оказывается совсем рядом, в миллиметрах от моего тела, твердо, но осторожно обхватывает мое лицо ладонями. Сердце разгоняется до безумной скорости, запах его кожи, который без ощущения его энергии и реакции наших сил воспринимается таким родным и человеческим, притягивает, окутывает, волнует. Пробуждает трепет в груди, который мягкой волной спускается к низу живота и разливается томительным теплом. Шумно вдохнув, полудемон зарывается лицом в мои волосы.       — Они не тронут тебя, у них не хватит сил, — шепчет он.       — Я знаю, — отвечаю я. — Ты убеждаешь в этом себя?       Усмехается и заглядывает в мои глаза. Стою перед ним обнаженной, он полностью одет. Нарастающее голодное желание порождает в нас обоих мелкую дрожь, но мы продолжаем тонуть в глазах друг друга. В которых за горячей страстью, за жаждой громких стонов, за воспоминаниями о ласковом шепоте, за нежной привязанностью таится ледяное чувство другого рода. Парализующий мучительный страх потерять друг друга.       Поворачиваю голову и ласково касаюсь губами его ладони, которая все еще удерживает мое лицо. Словно пробуждаясь от оцепенения, его руки начинают мягко скользить по моим щекам, шее, синхронно спускаются вниз по плечам, предплечьям, пока не захватывают мои ладони с бережной заботой. Одним плавным движением он поднимает мои руки, складывает их вместе и осторожно прижимает их своими к обнаженному участку его груди, чуть приоткрытому полураспахнутой туникой. Прямо туда, где отчетливо ощущается биение его черного сердца. Сердца чудовища. Сердца ангела. Сердца демона. Моего сердца.       Тянусь к его губам. Долгожданное касание. Влажная ласка. Сбитое дыхание. Одинокая слеза, но она от счастья. Тянусь руками к его поясу, жажду обнажить его тело.       Грохот.       Звуки схватки в коридоре.       Ненавижу.       — Там что-то происходит, — говорю я дрожащим голосом, готовая в самом деле расплакаться. — Я должна проснуться.       Еще раз припадаю к его губам.       — Не сдавайся им, — шепчет Мальбонте, едва отрываясь.       — Никогда не сдамся.       — Лети в лагерь при первой возможности.       — Скоро буду. Не скучай.       — Не могу.