Маяк во тьме

Саундрек Therr Maitz - Земля (LAB с Антоном Беляевым)

      Неиссякаемый бурный водопад по-прежнему рвется из разлома в своде пещеры, с шумным плеском разбивается о камни, разлетаясь крупными брызгами в стороны, чтобы вновь соединиться внизу в единый поток, растечься по неровному полу пещеры и мягко сбежать вниз, исчезнуть в глубоком проломе и продолжить свой путь в глубинах подземных лабиринтов. Мягкие лучи дневного солнца преображают пещеру, отражаясь от капель воды и вырисовывая волшебные радужные узоры, словно оживляя каменные стены сияющими отблесками.       Столько времени волнующее мою память и фантазию место отозвалось во мне неожиданно накатившим смущением. В ту ночь мы были обнажены, развязны до умопомрачения, откровенны в своем желании и своей тьме. Я верила, что даже наши души были оголены друг перед другом. Но это оказалось иллюзией. Душа и мысли полудемона оставались закрытыми для меня, и даже наше откровение — частью плана, уроком по принятию его силы. Что ж, в ту ночь его сила окончательно стала моей, и в этом я ему благодарна. Второй раз оказавшись в этих сводах, я больше не чувствую себя слабой, не боюсь своих желаний и чувств, не боюсь потерять контроль. Больше не уязвима. Может быть, это важнее откровения, но до принятия этой мысли мне еще далеко.       Мальбонте остановился у входа, остался у меня за спиной, не вмешиваясь в мои размышления. Кажется, он уже понял, сколько переживаний вызывает во мне каждое место здесь, и дает мне время. Но мысли иссякли, а смущение не отступает, заставляя щеки гореть, огонь внутри распаляться, а от понимания, что он не мог не почувствовать изменения в моей энергии, неловкость охватывает еще больше. И как я собираюсь тренироваться, когда все мысли только об одном? Гипнотизирую струи воды и не решаюсь обернуться и столкнуться с ним взглядом.       Его энергия тоже неспокойна. Чувствую волнение, знаю, что смотрит на меня неотрывно, ощущаю его возбуждение. Он держит чувства и эмоции под контролем, его тело и, я уверена, даже взгляд не выдают его мыслей, но его энергия больше не позволит ему обмануть меня. Сканируя его эмоции, я невольно пропустила их через себя, и наложившись на мои собственные, они отозвались во всем теле мелкой дрожью и только усилили желание.       Этой близости я хочу больше всего на свете в эту минуту.       Так ли это? Мне необходима эта тренировка. До лунного затмения остаются считанные дни, а армия ангелов, возможно, уже выдвигается навстречу кровавой бойне. Мысль об этом слегка отрезвила, помогла вернуть контроль. Близости? Нет. Больше всего на свете я хочу выжить. И спасти его.       Вдох. Выдох. Эмоции под контролем. “... твоя слабость — чувства”. Победить слабость.       Удовлетворенная улыбка касается моих губ, пульс приходит в норму, и я спокойно оборачиваюсь к полудемону.       — Я готова, — произношу я. Как и ожидалось, голос прозвучал ровно и спокойно.       Мальбонте подходит ближе.       — Думаю, ты уже поняла, что самым важным во владении силой было принять ее и перестать бояться.       — Да, — отвечаю я. — Твой первый урок я усвоила. Сила — это не зло и не добро, не разрушение и не созидание. Это просто энергия. Часть меня. И она не может причинить мне вреда.       Полудемон удовлетворенно кивает.       — Второй и самый сложный этап — научиться контролировать силу. Этот процесс по сложности и длительности соразмерен масштабам силы, в нашем случае почти бесконечен.       — И контроль силы напрямую связан с контролем эмоций?       — Верно. Я отметил уровень контроля силой, когда ты прилетела. Ненависти было много, но направленным потоком тьмы ты сумела остановить движение моей руки, не причинив боли. Не только направить энергию, но и сдержать ее.       — Тысячи лет у меня не было, но жить с ненавистью и болью научилась.       Мальбонте едва заметно хмурится, но продолжает:       — Давай проверим это в действии, в динамике. Я буду атаковать, ты — защищайся любым способом и постарайся не навредить мне, — самодовольно усмехается.       Сарказм, с которым он произнес последнюю фразу, будто подчеркивая, что я в любом случае не в состоянии навредить ему, задевает, вызывает желание стереть с лица самоуверенную усмешку, показать, на что способна. Сила тут же реагирует на пробудившиеся эмоции, но я привычно стараюсь зацепиться за мысли, потому что это всегда работает. Конечно, он знает, что я способна навредить ему, он добровольно отдал мне едва ли не половину своей силы. Уловка. С первых минут задание со звездочкой.       Усмехаюсь в ответ:       — А ты хитер… — и тут же успокаиваюсь.       Мальбонте без предупреждения выпускает в меня ярко-красный энергетический шар, сверкающий молниями. Инстинктивно уворачиваюсь, пользуясь отработанными рефлексами. Шар был мощный.       — То есть ты не будешь стараться мне не навредить?       — Нет, — и тут же выпускает второй шар, не оставляя времени на раздумья.       Уворачиваюсь снова. Шар разбивается о стену, грохот эхом разлетается по своду пещеры, несколько крупных камней падают сверху. Будет жестко.       Формирую защитную сферу. Очередной шар ударяется о нее, едва не пробивая, но все-таки растворяется в ней. Прислушиваюсь к ощущениям. Сфера — мое продолжение, любое использование энергии воспринимается только так. Соприкоснувшись со сферой, энергия шара не ощущалась как нечто инородное. Сфера словно поглотила его, подпиталась и укрепилась ровно на уровень его мощи.       И тут я осознала.       Одна сила на двоих. Его сила. Моя сила.       Он не может навредить мне.       С торжествующей улыбкой снимаю сферу и с легкостью схлопываю в воздухе очередной летящий на меня шар. И следом второй.       Заливисто смеюсь от осознания, от гордости, от эйфории, часто возникающей при использовании силы. И от чувства безопасности рядом с ним, теперь абсолютного и доказанного.       — Умница, — произносит Мальбонте и не сдерживает улыбки, такой искренней, что сердце в груди екает от кольнувшего чувства. — Ты не теряла времени.       — У тебя были тысячи лет на подготовку к войне. У меня — считанные дни. Как только мне было подарено время, я воспользовалась каждой его минутой.       Улыбка сползает с лица полудемона, лицо становится серьезным, но в глазах я замечаю нечто иное. Восхищение? Вероятно. Сама собой восхищаюсь.       — Тогда я не вижу смысла тренировать только контроль. Можно приступать к боевому использованию силы. В таких ситуациях и контролировать ее сложнее.       — Ты не представляешь, сколько времени мы занимались только контролем, — поделилась я, не обдумав фразу, а в частности, использованное местоимение «мы». Лицо полудемона меняется лишь слегка, но вспышка напряжения в его энергии заставляет меня вздрогнуть. Раньше я не могла чувствовать энергию так тонко. Он всегда так реагировал?       — У тебя был хороший учитель, — холодно говорит Мальбонте, не выдавая напряжения, от которого все вокруг буквально вибрирует.       — Да, — отвечаю, глядя в глаза с вызовом. Не допущу двусмысленности. — Люцифер — прекрасный учитель. Его с детства готовили к должности Сатаны, он многое знает и многое умеет.       Мальбонте только хмыкает в ответ.       — Ты хочешь, чтобы мы это обсудили? — спрашиваю холодно.       Приподнимает бровь и плотно сжимает губы:       — Возвращаемся к тренировке, — приказной тон.       — Да, повелитель, — невозмутимо отвечаю я.       Еще пару минут Мальбонте буравит меня холодным взглядом, который я стойко выдерживаю, но чувствую, как его энергия постепенно стабилизируется, и он в свою очередь берет эмоции под контроль.       — Утром в кабинете ты, кажется, научил меня еще кое-чему, — первой решаюсь продолжить тренировку. — Хочу попробовать. Не возражаешь?       — Да, конечно, Вики, — уже совсем спокойно отвечает Мальбонте.       Закрываю глаза. Почему я не догадалась раньше. Если тьма питается ненавистью и болью, то и у света должна быть пища. И для моего света источник был прямо здесь, передо мной и в моем сердце. Нужно только обратиться к нему. Мысленно окунулась в его энергию. Чуть влажные сосновые ветки. Горячий терпкий костер. Освежающая горная река. Погружаюсь в эту энергию, упиваюсь ей. Бездонные черные глаза, часто жестокие, но с такой нежностью смотрящие на меня… Не сомневаюсь, что если сейчас посмотрю на него, увижу эту нежность и за стенами самоконтроля, собранности и даже ревности. Его губы, такие горячие, такие вкусные, каждый раз касаясь меня, сводят с ума. Вспоминаю их касания… Губы, шея, ключица, грудь, живот, ниже… Его бархатистый голос… Он говорит так мало слов, но каждый раз в самое сердце. “Mia clara stella”, — вспоминаю самые нежные из них. Люблю. Всем сердцем.       Упиваясь чувством, обращаюсь к силе, и она откликается так легко, охватывает меня до кончиков пальцев, так мощно, что я в изумлении распахиваю глаза. Мягкое свечение исходит от моего тела. Свет. Так много света. Столько же, сколько и тьмы, всегда во мне… С глубоким вдохом зачерпываю еще… и еще… Не хочется контролировать, так блаженно…       Эйфория накрывает с головой, раскидываю руки в стороны и, кажется, звонко смеясь, расправляю широкие крылья и слегка приподнимаюсь в воздух… Только силой, без единого взмаха. Еще сила… Так много… В ладонях возникают два голубых шара, небольших в начале, но я позволяю им разрастить, насытиться, упиваюсь всемогуществом.       Перевожу взгляд на Мальбонте. Смотрит на меня неотрывно, будто зачарованно, любуясь и не скрывая этого. Источник моего света, причина моего всемогущества. Любовь к тебе питает мою силу, такую же светлую и чистую, как и само чувство. Как использовать ее для разрушения, когда она так чиста?       Снова смеюсь. “А вот так”, — проносится в голове. Легким движением запускаю образованные шары прямо в полудемона. Удар получается сокрушительным и сбивает его с ног, не оставляя времени на реакцию. Мальбонте с силой налетает на группу сталагмитов, на шее появляется глубокий порез. Не обращая внимания на боль, он подскакивает на ноги и вмиг преображается, глаза заволакивает черная пелена, прожилками расползается по лицу. В то же мгновение запускает в меня поток тьмы, настолько мощный и быстрый, что не оставляет мне шанса ни поглотить его, ни увернуться. Все еще парящая в воздухе, отлетаю прямо к водопаду и пролетаю его насквозь, ударяясь о камни. Больно. Сам напросился.       Еще несколько энергетических шаров летят в него, но теперь он готов. Уворачивается с легкостью и тоже поднимается в воздух, не расправляя крыльев. Шлейф из густого тумана чистой тьмы следует за ним, выходит из ладоней, обволакивает прекрасное мощное тело. Вскидывает руки и направляет этот туман прямо ко мне. Опасный, разрушительный. Смертельный? Вряд ли. Ты не причинишь мне вреда, мой любимый. Теперь я доверяю тебе.       Вспышка ослепительного света — и летящая на меня тьма встречает непроницаемый щит, разбивается о него, разлетается в стороны. Мальбонте не ослабляет напор, и я в свою очередь снимаю внутреннюю планку, рушу все стены, выпускаю силу теперь целиком, теперь я — сила. И начинаю продвигать щит в его сторону.       Борьба тьмы и света. Борьба двух неземных существ. Такая же прекрасная, как и опасная. Стены пещеры начинают звонко дребезжать, на своде появляется несколько широких трещин, со страшным грохотом один за другим начинают падать на землю сталактиты.       Заигрались.       Шум начинающихся разрушений помогает немного прийти в себя. Поток силы льется, такой неистовый, что кажется невозможным остановить его, обуздать. Но я правда стараюсь. Вдох. Выдох. Не поддается.       Внезапно Мальбонте ослабляет напор тьмы и перенаправляет его прямо под свод пещеры, откуда льется водопад. С громким треском камни над нами разлетаются, и вода накрывает нас с головой, охлаждая и приводя в чувство.       С высоты падаю на твердый холодный пол. Больно, но терпимо. Откидываюсь на спину, раскидываю руки в стороны, закрываю глаза и продолжаю заливаться смехом. Неописуемое блаженство.       Мои веки закрыты, но я чувствую энергию, запах и физическое тепло. Нависает сверху, не касаясь, но остановившись лишь в сантиметре от моего лица. Распахиваю глаза. Его зрачки ясные, ни следа тьмы.       — Ты неземная… — вполголоса произносит он и захватывает мои губы своими.       Зарываюсь ладонями в его волосы. Мальбонте целует меня так мягко, так ласково, словно не он минуту назад запускал в меня сокрушительный поток тьмы. Словно не от моей атаки его туника была пропитана кровью, а на шее до сих пор краснел след от едва затянувшейся раны. Извинений не дождется. Более того, он поквитался со мной сполна, впечатав меня в стену мгновением позже.       — Я заслужил, — шепчет он, почти не отрываясь от моих губ.       — Иногда мне кажется, что ты читаешь мои мысли, — едва дыша отвечаю я.       Что-то мычит в ответ, но упивается поцелуем, не желая останавливаться. Рука уже скользит по талии, сжимает грудь… Наши ноги переплетаются, мое белье намокает, его твердый орган ощущается через одежду, от которой все мое существо жаждет поскорее избавиться.       — Мне не нужно читать твои мысли, чтобы узнать, о чем ты думаешь, — наконец, собирает обрывки слов в предложение, даже два. — Твоя энергия фонит от чувства вины.       — Нет у меня никакого чувства вины, ты заслужил, — выпаливаю я, не открывая глаз и тихо постанывая, когда его губы смыкаются на моей шее. Горячий выдох от его усмешки щекочет кожу и порождает волну мурашек. Властным уверенным жестом он стаскивает бретельку платья с плеча и высвобождает грудь, начинает ласково играть пальцами с затвердевшим соском.       Мучительная нега растягивается, Мальбонте не спешит делать следующий шаг, попеременно захватывая в плен горячих нежных поцелуев мои губы, шею, мочку уха, ключицу, грудь, и непременно возвращаясь к губам. В одну минуту большая сильная ладонь крепко сжимает талию и захватническим требовательным движением очерчивает изгибы тела, а в другую — зарывается в волосы и нежно, почти невесомо, перебирает их пальцами.       Возбуждение становится невыносимым, запускаю руку под его тунику, провожу ладонью по его рельефной груди, перемещаю к ремню на поясе, жажду поскорее ощутить его тело кожей…       Не успеваю осознать, что пол под нами начинает едва уловимо дрожать, когда Мальбонте расправляет крылья, резко подхватывает меня и стремительно вылетает из пещеры. Секундой позже за спиной раздается оглушающий грохот. Оборачиваясь, обнаруживаю пещеру, нашу пещеру, под завалами разрушенного свода.       ***       — Сколько простояли эти древние скалы? Тысячи лет? — потерянно спросила я.       — Сотни тысяч, — невозмутимо ответил Мальбонте. — Ураган Виктория оказался им не по зубам, — и, не отпуская меня, он вновь ладонью развернул к себе мое лицо и продолжил целовать.       И снова бесконечная истома, сладостная ласка, которой нестерпимо мало. Я готова была отдаться ему прямо в воздухе, но полудемон остановился и, неровно дыша, заглядывая в мои глаза, вынес приговор:       — Возвращаемся в лагерь.       В ответ я чуть слышно простонала и уткнулась в его шею.       Мальбонте развернул голову ко мне и прошептал в самое ухо:       — Ночью я весь твой. Сейчас мы нужны нашей армии.       От его до умопомрачения сексуального шепота тело возмутилось еще сильнее, но слова помогли сознанию вернуть управление. С заметным усилием отстранившись от его горячего притягательного тела, я задорно улыбнулась.       — Летим.       И две пары мощных крыльев, багровые и черно-белые, рассекли воздух. Палящее солнце, которое еще пару дней назад не было так безжалостно со мной в своих перемещениях, уже стремилось к линии горизонта, обозначая приближение времени вечернего совета.       ***

Саундтрек SVRCINA - Who Are You

      Выбор одежды, предоставленной мне в лагере, по-прежнему был невелик, и, разумеется, озабоченная успехом побега с острова Велиара, я не потрудилась захватить с собой пару боевых нарядов. Но, одеваясь к вечернему совету, я отнеслась к выбору облачения со всей серьезностью. Одежда не должна нести ни намека на откровенность и легкомыслие. Наряд должен быть практичным, избавляя от необходимости сменять его от каждой случайно пролитой капли крови. И, наконец, мне хотелось, чтобы мой облик содержал детали, обозначающие статус, выделяющие меня среди рядовых мятежников. Пусть Мальбонте этим и не пользовался, сам по себе являясь символом власти. Даже облаченный в невзрачные одеяния, он всем своим видом внушал трепет. Мне же приходилось прибегать к уловкам, чтобы советники, чьи убеждения протестовали против того, чтобы прислушиваться к женщине, к Непризнанной, хотя бы на подсознательном уровне обратили на меня внимание как на значимую фигуру.       Еле отыскав среди тряпья более-менее прочные черные брюки из плотной ткани и такие же перчатки, я проскочила мимо покоев Мальбонте и направилась к бараку, в котором Ади подбирал наряд для меня, когда я впервые оказалась здесь. К удивлению и облегчению, мешок с одеждой до сих пор был там и предоставил мне больше возможностей.       Через некоторое время я напоследок бросила взгляд в наконец оказавшееся передо мной цельное напольное зеркало. Блестящий черный корсет из грубой кожи с множеством ремней и металлических пряжек подчеркивает мою талию и поможет защитить важные органы, если не остановив, то хотя бы замедлив удар острым оружием. Бордовый топ под горло с изящной шнуровкой без излишней откровенности выделяет красивую грудь. Узкие плотные брюки и длинные, до колена, ботфорты на шнуровке утяжеляют образ и добавляют ему воинственности, сохраняя при этом изящество стройных ног. И длинные черные перчатки, которые избавят меня от вида собственных рук по локоть в крови, образ которых преследовал меня с момента битвы в Цитадели.       И, наконец, та самая недостающая деталь, то, что я так долго искала среди горы нарядов. Неведомо каким образом попавшая сюда длинная, в пол, накидка на одно плечо из тяжелой бордовой, под цвет топа, ткани, с массивным декоративным элементом на плече, по форме напоминающим доспехи. Не неся практического смысла, эта накидка добавляла моему образу желанного величия, словно подчеркивала едва приобретенный статус. Вчера Непризнанная, сегодня советница, завтра — повелительница. Пусть привыкают.       В голове промелькнула смутная и немного пугающая мысль, что я будто бы уже видела себя в этом наряде, но я никак не могла уцепиться за это воспоминание. Поразмыслив еще немного, я сняла с волос полюбившуюся заколку в виде орхидеи, прихваченную мной еще с Земли во время одного из запрещенных визитов к отцу, и туго собрала волосы на затылке, перевязав их черной веревкой. Ни следа легкомыслия.       В этом облачении я выйду к совету. И в этом облачении я вступлю в бой, когда придет время.       ***       Я появилась в кабинете последней. Остановилась у входа, слегка кивнула в приветствии, немного задержав голову внизу, чтобы жест можно было расценить как поклон, которым подчиненные обычно приветствовали Мальбонте, но не слишком долго, чтобы не выглядеть театрально на фоне предшествовавшего поведения.       — Добрый вечер, Виктория, мы ждали тебя, — спокойным твердым голосом произнес Мальбонте и жестом пригласил на стул слева от него. Краем глаза я отметила, что он проводил меня взглядом. Оценил новый образ? Не позволила себе нагло заглянуть ему в глаза, чтобы узнать ответ. Его реакция на мое одеяние не должна волновать меня в этот момент.       — Начинаем, — скомандовал повелитель.       Я оглядела взглядом собравшихся. В целом, состав тот же, но с удивлением обнаружила отсутствие Каспара, вспоминая, что на закате, когда я прилетела, он был в лагере.       — В первую очередь хотел бы поделиться новостями. Сегодня днем стало известно, что Азраэль откладывает выдвижение на наш лагерь.       Во всеобщей энергии проскочило удивление и что-то вроде облегчения.       — Известна ли причина, Повелитель? — спросил Бальтазар, почему-то перед этим настороженно взглянув на меня.       — Полагаю, что причина их спешки заключалась в отсутствии советницы в лагере. Им известно, что Вики владеет частью моей силы. Надеялись застать врасплох, — холодно ответил Мальбонте, не взглянув на меня.       — Как им стало известно о твоем возвращении так быстро? — продолжил Бальтазар с напором, обращаясь ко мне.       Негодуя от недоверия, которое не скрывал демон по отношению ко мне, я смело встретила его взгляд, но ни единым движением не выдала охвативших чувств и ответила равнодушно:       — К острову, где я находилась, была приставлена охрана. Они не могли попасть на него, но патрулировали по периметру. Большую часть ангелов я устранила, но не всех, только убедившись, что нет преследования и они не возьмут след.       Бальтазар подозрительно прищурился, Мальбонте бегло скользнул по мне взглядом — я так и не рассказала ему подробности моего побега, но не подал вида.       — Устранила, то есть убила? Сколько же их было? — не сбавлял давления Бальтазар.              Мальбонте мог бы остановить его, приказать прекратить допрос, но тем самым он бы уронил мой авторитет в глазах советников, и я мысленно молила его не делать этого. К счастью, повелитель молчал.       — Около сотни. Выжили пара десятков, — твердо, с вызовом глядя в глаза демону, ответила я, намекая на невысказанный вопрос, не хочет ли он лично удостовериться, что я на это способна.       — Ты в одиночку убила почти сотню ангелов? — Бальтазар начал терять контроль над эмоциями.       — Достаточно, — стальным тоном остановил его повелитель. — Советница ответила на все твои вопросы, Бальтазар.       Демон послушно умолк, продолжая недоверчиво прожигать меня взглядом.       Мальбонте продолжил:       — Новая информация означает, что ангелы нападут ближе к затмению, вероятнее всего, в день перед затмением на рассвете.       Мне не нужно было уточнять, почему Мальбонте уверен во времени суток. Субантры. Ангелы Цитадели видели, что время суток не препятствие для метиса, но контроль над стихией требовал сил, и они не могли пренебречь таким простым способом хотя бы немного ослабить врага.       В отличие от остальных советников, облегчения от отсрочки битвы я не испытала. Если битва начнется накануне затмения, это значит, что мы с Мальбонте отправимся к Шепфа, а затем и к Шепфамалуму, сразу после этой битвы. Ослабленные. Встретилась напряженным взглядом с Мальбонте. Он разделял мои опасения.       — Каспар будет отсутствовать несколько дней, — продолжил повелитель. — Сегодня утром он улетел на Землю, где был обнаружен необходимый ингредиент для ритуала.       На этот раз для того, чтобы удержать эмоции под контролем, понадобилось больше выдержки, но я осталась сидеть с прямой спиной, не дрогнув. Ритуал, на котором мне предстояло умереть, уповая на действенность сомнительного амулета, до сих пор не вызывал доверия, но я приняла это, подкрепив свое решение клятвой верности, сказанной несколькими часами ранее в этом же кабинете. Ни один мускул на моем лице не дрогнет, не дождутся. Отмечаю, что после слов Мальбонте только Гомер и Бальтазар бросили на меня взгляды. Значит, остальные советники не были в курсе с самого начала. Это обнадеживает.       — Начинайте доклады.       Начал Бальтазар, докладывая о дополнительно собранных сведениях о состоянии подготовки армии Цитадели. Затем Гомер, сообщая о продолжении серии удачных экспериментов с амулетом, заверивший, что после получения ингредиента он будет работать как часы. Не сдержала усмешки, но не стала встречаться взглядом ни с Гомером, ни с Мальбонте. Остальные советники доложили о состоянии дел в лагере, об успехах в обучении армии, сообщили о состоянии готовящихся оборонительных укреплений острова, предложили несколько вариантов стратегии с учетом увеличившегося времени на подготовку к битве на нашей территории.       Я выслушивала каждого советника предельно внимательно, стараясь уловить все детали, наверстать упущенное и оценить положение дел. Когда доклады были окончены, Мальбонте неожиданно обратился ко мне:       — Виктория, тебе есть что сказать?       Как и остальные советники во время докладов, я поднялась со стула, и глядя на Мальбонте, ответила сдержанно:       — Ввиду своего временного отсутствия я не располагаю достаточной информацией, чтобы вносить предложения, повелитель. Но если оценивать, где я могу быть полезной, я бы попросила тебя рассмотреть возможность моего участия в противодействии армии Непризнанных. Я сама родилась на Земле и хорошо представляю, что переживают эти бессмертные. Их лишили земной жизни и превратили в расходный материал, многие из них должны это понимать. Если у меня будет возможность обратиться к ним, до или во время боя, я бы попробовала достучаться до них и убедить отступить или перейти на нашу сторону.       Мальбонте нахмурился и задумался. Раньше он бы отказал сразу, но после нашей тренировки он понимал, что заботиться о моей безопасности уже поздно, тем более перед битвой с создателями.       — До сражения это организовать практически невозможно, — наконец, ответил повелитель. — Тебе известна численность его армии?       — Когда я была в школе, видела сотни.       — Двадцать тысяч.       Мои кулаки сжались, меня охватил гнев, на этот раз удержать его казалось невозможным. Двадцать тысяч невинных жизней… В попытках противостоять чудовищу они уже многократно переплюнули его числом жертв. Как спасти стольких? Как поговорить с многотысячной армией, как достучаться до них? Смогу ли удержать их, если они все разом нападут?       — На поле боя мы обратимся к ним так же, как я обращался к жителям Цитадели. Я позволю сделать это тебе. Но они доберутся сюда уже после того, как их встретит стая субантр. Они уже потеряют большую часть своих соратников в пути и будут движимы ненавистью и жаждой отомстить, убежденные, что сражаются с чудовищем.       Все внутри запротестовало от планов Мальбонте, поддержавшего идею использования Непризнанных в качестве расходного материала, но встречных предложений у меня пока не было, и невероятным усилием воли я не проронила ни слова, продолжая стоять и выжидающе смотреть на повелителя.       — Я подумаю об этом, Вики. Мы можем рассмотреть вариант, в котором ты отправишься вместе с первой захватнической группой встречать Непризнанных и сможешь обратиться к ним до того, как большая их часть будет уничтожена, но это опасно, я не уверен, что готов позволить так рисковать тобой.       — Я сделаю так, как ты решишь, повелитель. Опасность меня не пугает, я справлюсь, — ответила я с кивком и вернулась на свой стул, отводя взгляд. Не пугает? Сотню ангелов я одолела с легкостью, но что насчет двадцати тысяч, пусть и Непризнанных? Что если мне не удастся их убедить?       Сердце разрывалось от негодования и отчаяния. Я знала, на что шла. И теперь действительно пришло время проверить мои обещания.       Бальтазар смотрел на меня уже совсем бесцеремонно. Во взгляде читалось только больше недоверия, и я не сомневалась, что перемены в моем поведении только убедили его, что я перешла на сторону врагов и теперь подыгрываю ополченцам. Но я стойко выдержала его взгляд, искренне жалея, что не научилась метать молнии без использования рук.       ***       Оказавшись в покоях, я обессилено падаю в кресло, откидываюсь на спинку и прикрываю глаза. Я покинула кабинет, как только совет был окончен, не встречаясь взглядом с Мальбонте, опасаясь, что потеряю последнюю каплю самообладания.       Двадцать тысяч… И они даже не обсуждали вариантов, как предотвратить такое число жертв. Нет сомнений, что подготовки Непризнанных не хватит, чтобы выстоять в бою, что каждый из них обречен, как только вступит на территорию нашего лагеря. Саферий сказал мне сегодня, что целью предстоящей битвы будет только защита, но с такой численностью армии нам придется убивать, и жертв будет много. По локоть в крови. Не отмыться.       Дверь бесшумно открывается, и в покои входит Мальбонте. Неспешно подходит к креслу, берет мои руки в свои и опускается на корточки передо мной, глядя снизу вверх.       — Теперь ты ненавидишь меня еще больше? — тихо спрашивает он, внимательно изучая мое лицо. Голос мягкий, но плотно сведенные брови и сжатые челюсти выдают напряжение. Знаю, что каждая моя эмоция в кабинете не укрылась от него.       — Нет. Не тебя, — отвечаю с горечью. — Ты уже говорил мне, что Непризнанные тебя не остановят.       — Если бы у меня была хоть одна возможность остановить Азраэля, я бы сделал это, — говорит Мальбонте.       — У тебя есть возможность. Позволь мне отправиться в школу и обратиться к Непризнанным там.       Вспышка ярости наполняет глаза и энергию, но полудемон не двигается, только крепче сжимает мои ладони.       — Ты не всесильна, Вики, они схватят тебя и убьют. Или будут пытать.       Я знаю, знаю…       — Пообещай, что мы что-нибудь придумаем.       — Обещаю, — сразу отвечает Мальбонте.       Снова прикрываю глаза.       — Как они узнали местоположение лагеря?       — Дино. Они узнали, что он был здесь и сбежал. Его пытали.       Вскакиваю с кресла.       — Он жив?!       — Да. Они держат его в темнице. Как и Мими.       Глаза наполняются слезами. Почему же ты все это время молчал?       — Я должна спасти их, Мальбонте! Во мне столько силы, я не могу бездействовать, когда моих друзей держат в темнице!       Мальбонте встает следом за мной, глаза полны печали и вины.       — Мы остановим это, Вики. Спасем их всех. Уничтожим узурпаторов. Но если мы пойдем к ним сейчас — проиграем. Жертв будет еще больше.       Больше не в силах сдержать рыданий. Почему, почему они?! Самый искренний и честный ангел… Самая очаровательная демоница… Пережили столько мучений, и все потому, что знакомы со мной… Все из-за меня…       Мальбонте крепко обнимает меня, тяжелая ладонь прижимает мою голову к его широкой груди.       — Это все из-за меня, Мальбонте… Они страдают из-за меня… Как жить с этим…       — Я не знаю, Вики, — негромко отвечает он. — Но мы научимся. Уничтожим всех виновных и потом научимся жить с этим.       Его сильные руки, его размеренное сердцебиение, его жесткие, но искренние слова, постепенно успокаивают меня. Очередная рана в груди еще кровоточит, но когда он рядом, готовый разделить мою боль, она притупляется и отступает на задний план. Ничто не собьет меня с пути. Мы построим мир, в котором невинных бессмертных не будут держать в клетке, в котором Дино и Мими смогут быть вместе, и со временем они поймут… И, может быть, даже сумеют простить меня.       Все еще стою, утопая в его заботливых объятиях, но слезы больше не льются. Теперь я замечаю, как фонит его энергия от чувства вины.       — Ты не виноват, — отстраняясь от его груди и заглядывая в полные горечи обсидианы, говорю я.       — Теперь ты читаешь мысли? — усмехается он.       — Ты не виноват, Мальбонте. Ты заслужил жить не меньше, чем каждый из них, а может, и больше. Ты заслужил свободу. Ты заслужил справедливость. И ты можешь получить то, что заслуживаешь, только через войну. И в этом виноват только один. И он умрет. Я обещала, что не помешаю нашим планам, и не нарушу обещания, что бы ни случилось.       Слышу, как сердце в его груди начинает биться сильнее и чаще. Ласково касаюсь его скулы, в ответ Мальбонте прикрывает глаза и прижимается щекой к моей ладони. Я готова на все ради тебя, любимый… Но слова снова застревают где-то внутри, снова кажутся недостаточными и неуместными.       — Полетели посмотрим на закат, — неожиданно предлагает Мальбонте, не открывая глаз.       Не сдерживаю улыбки. С расслабленным лицом, закрытыми глазами, руками, обнимающими меня так нежно, с трепещущим в груди сердцем невинно предлагает полететь полюбоваться закатом.       — Ты не враг небес, ты настоящий ангел, — не сдерживаюсь я.       Открывает глаза и хмурится, от чего я улыбаюсь еще сильнее. Дино и Мими в темнице, от Люцифера нет вестей, Лой тяжело ранен, до моей смерти остались считанные дни, а я, кажется, счастлива. Бывает ли на войне по-другому? Радость с привкусом горечи. Счастье с осадком скорби. Наслаждение с отблеском боли.       — Летим быстрее, не успеем, — снова улыбаюсь я.       ***

Саундтрек Within Temptation - All I need

      Успели. Мальбонте уселся прямо на траву на нашей скале, уперев предплечья в согнутые колени. Я устроилась рядом на собственных сложенных крыльях.       — Никак не могу привыкнуть, что солнце так быстро движется, — решила поделиться я.       — Расскажи мне, как ты жила там.       — Жизнь там довольно скучная. Бессмертные живут без цели, погрязли в пустых развлечениях, которые давно не приносят им удовольствия. Больше половины населения острова прибыли после начала войны, уже успев многое потерять. У кого-то близкие оказались по другую сторону, кто-то лишился крыши над головой, кто-то потерял всех, кого любил. Их страх перед войной настолько силен, что они готовы растянуть моменты тоски в ожидании конца до бесконечности. Думаю, часть из них рассчитывает состариться и умереть на этом острове, посчитав такую жизнь приемлемой.       — Расскажи мне, как жила ты, — повторил Мальбонте, акцентируясь на последнем слове.       Я задумалась. Как уместить это в словах?       — Первые дни я не чувствовала ничего, кроме боли. Но мне было больно не из-за видения, потому что самое страшное я пережила в первую ночь, когда почти поверила в твое предательство, а ты не переубедил меня. Все, что я узнала позже, не сравнится с этим. Потому что я могу вынести что угодно, но не твою жестокость. Когда ты рассказал мне часть правды, я еще больше убедилась в возможности такого будущего. Вероятные причины я прикинула уже позже, на острове, но твердое знание появилось сразу. И я очень хотела спастись. Но причина моей боли была не в этом. Я и раньше знала, на что ты способен.       Я замолчала. Слова кончились. Он спросил меня, как я жила, но дело в том, что все это время я жила этими мыслями, а все остальное казалось попытками их приглушить. Я стала сильнее, умнее, хладнокровнее, но всем этим я обязана только своей боли. По сравнению с ней усталость, травмы на тренировках, переутомление, страх неудачи, злость казались лишь способами отвлечь и облегчить душевные терзания.       — В чем была причина? — спросил полудемон.       Я закрыла глаза и ответила:       — Потому что я оставила тебя. Снова.       — В прошлый раз ты увидела смерть своих друзей, я понимаю тебя. В этот раз ты увидела свою смерть. Я хотел, чтобы ты улетела и осталась в стороне.       — Когда я говорю “снова”, я не имею в виду тот раз, когда улетела в школу, Мальбонте.       Он не ответил. Конечно, сейчас он знает, что я не могла остаться в его темнице, не могла забрать его с собой, не могла спасти его. Но своим появлением, своим глупым вмешательством я подарила ему надежду и растоптала ее. И мне не нужно считывать его энергию, чтобы знать наверняка, что такое не забывается. Пусть моей вины в этом нет. Пусть я была только энергетическим отражением, заброшенным в прошлое. Пусть я ничего не могла изменить, хоть и пыталась со всем отчаянием. Но он остался там, а я нет. И меньшее, что я могу сделать сейчас — это больше никогда не позволить себе растоптать его надежду. Когда увижу в его глазах, что нужна ему, протянуть руку, которую он никогда не попросит. И я видела, что нужна ему, перед тем, как улететь с Люцифером. И все равно улетела.       — Прости меня, — произнесла я чуть слышно, все еще глядя в небо, провожая последние лучи заходящего солнца, не решаясь встретиться с Мальбонте взглядом, боясь забыть все слова или снова разреветься.       Собравшись с мыслями, я продолжила:       — Через несколько дней после прибытия я нашла в себе силы выйти из дома. Люцифер сказал мне, что моя сила возросла. И я попросила его помочь мне, научить меня управлять силой. Он не отказал. Я была в безопасности там, он мог оставить меня на этом острове после того, как я отвергла его, и улететь захватывать Ад, но вместо этого он ежедневно в течении нескольких лет часами тренировался со мной. Обучил меня контролировать силу, потом использовать ее, обращаться с холодным оружием, обороняться без оружия. Спустя еще какое-то время я начала понемногу общаться с другими жителями острова, некоторые из них также помогали мне в тренировках. В целом, жизнь там была скучной, но умиротворенной. Я привыкла жить без постоянного чувства опасности и приближающегося конца.       Все же обернулась к нему. Мальбонте продолжал сидеть неподвижно, обхватив колени руками, словно ребенок, и смотрел прямо на меня, ловя каждое слово. Он не комментировал, не задавал вопросов, не показывал раздражения от понимания, насколько близки мы стали с Люцифером. Только слушал.       — Потом со мной поговорил Велиар, сообщил, что близится битва с ангелами, предупредил об охране острова. И вскоре явилось видение.       — Велиар? — Мальбонте удивленно вскинул брови.       — Да, это его город. Неужели ты знаешь его?       — Да, я помню его… Мой отец был знаком с ним. Он живет на этом острове и не стареет?       — Иногда мне казалось, что это он управляет временем на том острове. Оно над ним не властно, он еще прекраснее, чем ты, — усмехаюсь я.       — Что Велиар говорил об этой войне? — ограничившись злобной усмешкой на мою провокацию, спросил Мальбонте.       — Говорил, что это не его война, он не любит правящих ангелов, но не верит в чистоту твоих мотивов. Но намекнул, что не против подчиняться мне однажды, — игриво бросаю взгляд на полудемона. — Как правителю, — добавляю я, искренне испугавшись промелькнувшей в энергии злости.       Как всегда не выдав эмоций, Мальбонте помолчал немного, и устремив взгляд на линию горизонта, сказал то, что я меньше всего ожидала услышать от него:       — Когда мы победим, я буду рад править вместе с тобой.       Я продолжала наблюдать за постепенно растворяющимися отблесками ушедших лучей в уже сером небе и не могла поверить, что услышала эти слова. Глаза вновь наполнились слезами. Я боялась позволить себе думать о том, как мы будем жить, если переживем эту войну. Боялась зацепиться за возможное счастье и сломаться от его хрупкости, от страха потерять его. Как решиться вонзить кинжал в свое сердце, зная, как призрачны наши шансы?       Мальбонте обнял меня своей большой горячей рукой. Я прижалась к его плечу, и полуангел бережно укрыл меня крылом. Как вообще дожить до лунного затмения, когда перед глазами каждый долбаный час всплывает его мертвое растерзанное лицо из видения? Как не дать разрастись мыслям, что в этом видении я уже была с ним рядом, и мое возвращение не предотвратило это будущее?       Прикрыла глаза и почувствовала, как расслабляюсь от его тепла и энергии, как бессонная ночь, бесчисленные тревоги, глубокие переживания и многочасовые тренировки тяжестью наваливаются на веки.       — Засыпай, clara stella, — услышала я шепот Мальбонте сквозь сон. — Я отнесу тебя в покои.