Маяк во тьме

Саундтрек Djinotan - Malbonte

      Едва заметные розовые блики украсили дымчато-синее небо. Пара минут — и тонкая белоснежная полоска очертила линию горизонта. Еще мгновение — и первые лучи солнца прорвались в небо, заставили его вспыхнуть яркими коралловыми тонами. Никогда раньше время не казалось ускользающим так стремительно. Так и не смогла уснуть в эту ночь, казалось, что драгоценные мгновения утекают сквозь пальцы. Шесть ночей до лунного затмения. И в это время небесное светило предательски ползет вверх, будто обозначая наш обратный отсчет.       Отошла от окна, вернулась к кровати, снова удобно устроилась рядом с ним. Часто хмурое и сосредоточенное лицо расслаблено, черты стали мягче, и даже мощная, обычно вибрирующая энергия в эту минуту обволакивает мягко, словно облако теплого пара. Стараюсь не двигаться и прикрываю глаза, чтобы не разбудить его даже взглядом.       Сегодня нас ждет очередной непростой разговор. Наши тела и наши сердца так легко находят путь друг к другу, но когда дело доходит до разума, всегда начинаются сложности. Долгий путь к доверию пройден лишь наполовину. Мне предстоит доверить ему свою жизнь, ему — доверить мне свои планы. Впереди ритуал, на котором мне снова придется умереть, пусть и не по-настоящему. Впереди очередная битва, на которую придут сотни Непризнанных, таких же, какой была я, многие из них совсем еще юные. Придут на собственную смерть, и, вероятно, их кровь окажется на моих руках.       Какими были ангелы, которых я лишила жизни вчера? Были ли среди них такие же юные, не желающие никому зла, исполняющие чужие приказы? Моя рука не дрогнула, когда я отправила их всех разом в Небытие, и десятки жертв, пополнившие черный список моей души, не помешали мне несколькими часами позже испытать счастливейшие мгновения.       На предстоящей битве снова могут оказаться мои друзья, и на этот раз судьба может столкнуть нас лицом к лицу на поле боя. Что я сделаю, когда очередной противницей в схватке окажется Мими? Дино? Энди? Кто-то из учителей?       Сердце наполнилось тревогой. Люцифер… Полетел ли он следом за мной, несмотря на мою просьбу? Не встретил ли по пути сопротивление, не попался ли в лапы солдат Цитадели? Что ждет его здесь, среди ополченцев? Сумею ли убедить Мальбонте в искренности намерений сына Сатаны? Верю ли сама в искренность его намерений? Наши отношения с Люцифером преодолели всю неловкость и недосказанность, но для Мальбонте он — в первую очередь мужчина, с которым я прожила годы под одной крышей, мужчина, который, несомненно, любит меня до сих пор. Не заставит ли любовь Люцифера совершать необдуманные поступки с целью защитить меня? Он снова повторил, что готов сражаться на стороне Мальбонте, и я доверяю ему всецело, доверяю свою жизнь. Но в то же время знаю, что он с легкостью предаст Мальбонте, если решит, что так моя жизнь будет в большей безопасности, и не будет оглядываться на то, что я могу возненавидеть его.       Усталость все же взяла верх, и я провалилась в сон.       ***

Саундтрек Secession Studios & Greg Dombrowski - Dancing with Flames

      Звенящая тишина. Безжизненный полумрак. Тяжелое небо глубокого, угрожающе темного серого цвета. Плотные тучи сливаются в одно сплошное мрачное покрывало. Ни дуновения ветра, ни единого звука в этом проклятом месте. До оцепеняющего ужаса знакомом месте.       Среди острых скал вдалеке различаю его. Повзрослевшего. Мужчина стоит спиной ко мне, широко расправив массивные черные перепончатые крылья. Не реагирует на мое появление. Возможно, в этот раз я останусь незамеченной…       Внезапно бессмертный резко вскидывает руки над головой, в тусклом свете сверкает сталь холодного оружия, острие обращено прямо на него…       — МАЛЬБОНТЕ!! НЕТ!! — отчаянно вскрикиваю я, не успевая ничего сообразить.       Мужчина вздрагивает и резко оборачивается. В долю секунды, с нечеловеческой скоростью и без единого взмаха крыльев он оказывается рядом, одной рукой обхватывает мое горло и с треском впечатывает меня в скалу за спиной, приставляя острие меча к груди. Его глаза целиком поглощены тьмой, лицо искажено яростью.       — Прошу тебя… не делай этого… ты должен жить… — хриплю едва различимо, шейные позвонки вновь с треском надламываются. Но теперь во мне достаточно силы, чтобы противостоять. Концентрируюсь и вкладываю силу только в напряжение мышц шеи, чтобы не позволять Малю лишать меня воздуха, но не провоцировать его. С облегчением делаю несколько вдохов и повторяю: — Не делай этого. Ты выберешься отсюда. Пройдут тысячи лет, и ты выберешься. У тебя еще будет жизнь. Но для этого ты должен сдаться ему. Ты нужен ему, без тебя он не может освободиться. Дай ему то, что он хочет, пообещай отомстить.       Подношу ладонь к его щеке и нежно касаюсь. Отпускает мою шею и грубо, до острой боли, перехватывает запястье.       — Прошу тебя… Доверься мне, — ласково говорю я, не сопротивляясь.       — Кто ты?! — стальным голосом процеживает Маль.       Закрываю глаза и шепчу еле слышно:       — Твоя путеводная звезда…       Белый туман подхватывает меня и уносит… Успеваю раскрыть глаза и в последний раз взглянуть на мужчину, провожающего меня взглядом. Меч выпадает из его рук и со звоном ударяется о камни.       ***       Прихожу в сознание. Подрагиваю от озноба, судорожно хватаю ртом воздух.       — Вики…       Раскрываю глаза и встречаюсь с обеспокоенным взглядом. Мальбонте сидит в кровати рядом со мной, одной рукой удерживает меня, во второй зажато влажное полотенце. Высвобождаю руку и нежно дотрагиваюсь до его скулы. Больше не сопротивляется… Теперь позволяет касаться…       — Снова кошмар?       Отрицательно мотаю головой и ласково улыбаюсь.       — Что ты видела?       Перемещаю пальцы к его виску и показываю. Его лицо не выдает эмоций. Когда видение заканчивается, Мальбонте отпускает меня и садится рядом, оперевшись спиной об изголовье кровати.       — Этого видения ты ждал?       Мальбонте впивается в меня взглядом слишком резко и спрашивает холодно:       — Что ты имеешь в виду?       — Ты просил меня рассказывать обо всех видениях не просто так. Ты ждал конкретного. Это оно?       — В том числе, — нехотя отвечает Мальбонте.       Я прикрыла глаза. Маски давно сброшены, да их и не было. Время отбросить домыслы и иллюзии.       — Поэтому ты не мог убить меня, — не спрашиваю, утверждаю.       Взгляд стал еще жестче, ощутила в энергии напряжение, даже… боль?       Как я объясняла себе причину, по которой он изменил все свои планы ради сохранения моей жизни? По которой остановился даже тогда, в кабинете, хотя был близок как никогда? Сначала я объясняла это чувствами Бонта, но оказалось, что они его не останавливали, да и прошлое Бонта не имело особого влияния на его поступки. Затем, узнав еще немного правды, я подумала, что слишком много значила для Маля из-за того видения, когда он был еще ребенком. И я знаю, что важна для него, теперь у меня нет сомнений. Но ни одно чувство не может сравниться с глубиной ненависти, которую я ощущаю в нем каждую минуту.       — Все не так просто, Вики, — произносит Мальбонте.       — Я знаю, — сразу отвечаю я и улыбаюсь печально. — У меня больше нет иллюзий. Ты не хотел казаться тем, кем не являешься. Я не хочу видеть перед собой того, кем ты не являешься. Я представляю, на что ты способен для достижения цели. И я прошу у тебя одного — будь честным со мной.       — Буду, — отвечает он. — Я не хочу навредить тебе.       Я снова улыбаюсь и повторяю:       — Я знаю.       Его взгляд опускается на мою шею.       — Я сделал тебе больно. Снова, — произносит он холодно.       — Да, — шепчу я. — Но благодаря тебе сейчас я могу постоять за себя.              — Если бы не я, тебе бы это не понадобилось.       — Оно того стоит, — усмехаюсь, хитро прищуриваясь.       Мальбонте не отвечает и смотрит перед собой ничего не выражающим взглядом, немного потерянно, словно погрузившись в воспоминания.       — Когда это было? — спрашиваю я, имея в виду события из видения.       — Через двести лет моего заточения. Я умирал тысячи раз и продолжал воскрешаться. Поначалу надежда, что все закончится, была жива, но время шло, и становилось только хуже, пытки растягивались на месяцы, как и периоды восстановления после них… К тому моменту надежды не осталось. Шепфамалум старательно взращивал во мне ненависть, но наряду с ненавистью росло отчаяние. Я предположил, что он может воскрешать меня только в том случае, если убил сам, и решил попробовать.       Молча сижу на кровати, опускаю взгляд, не знаю, что сказать. Слезы одна за другой скатываются по щекам. Почему? Почему он должен был пережить все это? За что? Чувствую, как ненависть сгущается в груди, медленно разливается по венам, осушает глаза, заставляет тело биться легкой дрожью. Могу взять тьму под контроль, но отчего-то хочется дать ей волю, выпустить и обрушить на каждого, кто причастен. Заставить так же страдать.       Притягивает меня к себе, кладет мою голову на свое плечо. Осторожно обхватывает мою руку и подносит ее ближе к себе, поглаживая пальцем и что-то разглядывая. Поднимаю взгляд — запястье окольцовывает неровное темно-лиловое пятно, в том месте, где Маль сжал мою руку. Сразу обращаюсь к силе, чтобы избавиться от свежего отпечатка далекого прошлого. Регенерация ускоряется, гематома рассасывается за секунду, на нежной коже не остается и следа. Поворачиваю голову к Мальбонте — его глаза плотно закрыты, челюсти сжаты, брови сведены. По нижним векам расползаются едва заметные черные прожилки тьмы. Отражение ненависти. Теперь нашей общей, одной на двоих.       — Они захлебнутся в своей крови, — тихим металлическим голосом, медленно, подчеркивая каждое слово, проговариваю я. — Они оба.       Судорожно вздыхает, прижимая меня к себе еще сильнее. Двое союзников. Двое любовников. Две части одной силы. Два чудовища.       Последние сомнения отступают. Я приняла сторону. Теперь, зная всю правду, имея представление о возможных жертвах, о вероятных рисках, о предстоящем грузе последствий, я поняла, что Мальбонте прав.       ***       Заглянем немного вперед… Тем же вечером.

Саундтрек Djinotan - Dancing Shadow

      Безликую серость сумеречного неба разрезают два широко расправленных лазурных крыла. Одинокая фигура стремительно преодолевает расстояние до небольшого парящего острова и укрывается в тени древних раскидистых деревьев. Бальтазар не просто исполняет приказы. После долгих лет взаперти его бессмертие наконец обрело смысл. С безудержной преданностью, не зная сомнений, усталости и страха, он рьяно борется за справедливость, вносит весомый вклад в создание нового мира. Личные мотивы, жажда расплаты за искалеченное прошлое двигали им не меньше, но встань он перед выбором между личными целями и волей Повелителя, он бы не колебался ни минуты. Он искренне верил в Мальбонте.       Бальтазар был одним из самых сильных демонов лагеря, поэтому именно ему поставлена деликатная задача — встретить со всеми почестями сына Сатаны, не привлекая внимания и не допуская сопротивление. Повелитель понимал, что, скорее всего, Люцифер летит в лагерь, чтобы в очередной раз предложить сотрудничество, но, принимая во внимание, какое именно содействие требовалось от сына Сатаны, они не могли рисковать. В довершение, добавив самому себе сложностей, Повелитель отдал Непризнанной уже половину своей силы, предоставив ей практически безраздельную власть над судьбой всего плана. Молодая, глупая, импульсивная, наивная, упрямая, утопающая в человеческих чувствах — безусловно, лучшее сочетание качеств для того, чтобы владеть величайшим могуществом мира бессмертных. И теперь приближенные Мальбонте были вынуждены вести дела, находясь на пороховой бочке. Не сказать лишнего, не обидеть ее друзей, не выходить за пределы ее понимания о нравственности. Как унизительно.       Именно поэтому задача была деликатной. Обезвредить хоть и очень молодого, но, пожалуй, равного ему по силе демона, не поднимая шума, и доставить его в лагерь так, чтобы для миловидной неуравновешенной пороховой бочки его появление осталось незамеченным. Помощь Каспара оказалась бы весьма кстати, мастерство переговоров дается ему куда лучше. Но у того было другое, не менее важное, задание. И снова, обусловленное присутствием Непризнанной в лагере. Как единственный из приближенных, кто имел возможность незамеченным ступить на Землю, он отправился добывать недостающий компонент для злосчастного амулета.       Заметив вдалеке два красных крыла, Бальтазар выходит из тени деревьев, обозначая свое присутствие, но не создавая видимость угрозы. Сыну Сатаны лучше быть сговорчивым. Кто знает, может, благодаря Непризнанной с ее проклятым амулетом, Люцифер переживет эту войну и займет место на троне Ада. Сам Бальтазар на это не претендовал, он ненавидел место, где его столетиями держали под стражей, да и не хотел, чтобы король преисподней был назначен, даже самим Мальбонте. Демоны никогда не примут назначенного правителя.       — Привет, Бальтазар, — внезапно доносится совсем близко, из-за ближайшего дерева, отчего демон вздрагивает и резко оборачивается. Как она подобралась так незаметно? Почему он не почувствовал энергию?       — Что ты здесь делаешь, Вики?       — Не спится. Решила прогуляться.       — С амулетом, скрывающим энергию, на шее?       — Конечно. Купол нас больше не защищает. Вечерние прогулки должны быть безопасными.       Бальтазар плотно сжимает челюсти, судорожно соображая, как выйти из сложившейся ситуации. Если Непризнанная начнет сопротивление, ему не одолеть их двоих. Договариваться с ней — дело последнее.       — Ты слишком волнуешься для такого старого демона, — с усмешкой говорит Непризнанная, все еще оставаясь в тени.       — А ты стала слишком самоуверенной для вчерашней смертной, — сквозь зубы процеживает Бальтазар. — Отправляйся в лагерь.       Тихо посмеивается. Знает о приближении своего друга? Или правда совпадение? Еще несколько минут, и она почувствует его энергию, и все это будет уже неважно. Почему не выходит из тени? Как будто играет с демоном, наслаждается своим превосходством.       — Ты можешь дальше заниматься своими делами. Я не планировала прерывать твои вечерние приключения.       Бальтазар подозрительно прищуривается.       — Зачем ты на самом деле здесь?       — Одолела бессонница. Не могла заснуть. Почувствовала энергию моего друга — что не удивительно, я ждала его здесь. Но спустя полчаса я почувствовала твою энергию, перемещающуюся среди ночи по странному совпадению именно в ту сторону, откуда летит мой друг. Это же совпадение?       Бальтазар еще плотнее сжимает челюсти. Даже он до сих пор не ощущал энергию Люцифера, хотя увидел его на горизонте своими глазами. Сила девчонки возросла, она научилась ей управлять и, что еще опаснее, научилась играть. И Бальтазар не был уверен, что ему эти игры понравятся.       — И что ты намерена предпринять?       — Я же сказала, что не собиралась вмешиваться в твои приключения. Какой у вас план? Что вы собираетесь сделать с ним?       Бальтазар молчит, но понимает, что загнан в угол. Решает, что правда все же лучше:       — Поговорить. Убедить добровольно пойти в камеру.       — И держать его там до ритуала?       Демон слегка приподнимает брови, удивляясь осведомленности Непризнанной.       — Хорошо, — неожиданно слышит демон. — Если вы хоть пальцем его тронете, я убью каждого из вас. Если узнаю, что вы собираетесь проводить ритуал с Люцифером без амулета, убью медленно. У тебя была возможность оценить уровень, на котором я чувствую энергию. Явитесь в камеру к Люциферу — не сможете скрыть это от меня. Повелитель не спасет вас.       Бальтазар молча замер, уставившись туда, откуда доносился голос Непризнанной. Кто эта бессмертная? Что произошло с ней за несколько суток ее отсутствия?       — И отвернись, ты выдашь мое присутствие. Люцифер уже подлетает. Он не будет сопротивляться, не делай глупостей.       ***       И снова назад… Утро.       Стою перед разбитым зеркалом. Зеркало… В видении из лабиринта в мире Небытия тоже было зеркало. А еще разбитое в Долине Смерти. И у Бонта, сделанное из осколка. Интуиция подсказывает мне, что и это зеркало в наших покоях разбито не из простой ненависти к отражению, но ответов пока не было.       Расчесываю волосы. Разглаживаю руками красивые перья на крыльях.       Вибрация. За ночь немного привыкла к ней, она стала едва заметной, но очень раздражает. Не выдерживаю, иду на звук. Безошибочно определяю местоположение реликвии, выдвигаю ящик и достаю кинжал. По телу проносится волна энергии. В горле пересыхает. Возникает образ дрожащей руки Мальбонте, сжимающей рукоять. Провожу линию острием вдоль предплечья, оставляя на руке тонкий красный след, на котором тут же начинают выступать капельки крови. Закрываю глаза, концентрируюсь — и рана затягивается. Чушь. Весь его спектакль с кинжалом в нашей постели полная чушь, он мог регенерировать за секунды. Разве что прямо в сердце, с намерением убить…       Ухмыляюсь. Если я хотела избавить мир от Врага небес, сегодня в видении мне была предоставлена такая возможность. Когда Маль занес меч, времени на раздумья не было, был слепой инстинкт: не позволю, не допущу, сделаю все, чтобы защитить. Но я бы сделала это снова, так же не раздумывая. Даже если после войны нам суждено остаться в мире Небытия навечно. Даже если темница Шепфамалума разрушится, и все вокруг станет миром Небытия, миром тьмы под правлением темного создателя. Выходит, во всем случившемся виноват не Мальбонте. С моими родственниками, тысячелетиями преждевременно попадавшими на Небеса, с Ади и Сэми, с сотнями и тысячами других бессмертных. Маль был готов сдаться в самом начале. Полагаю, у него бы получилось. Он думал, что Шепфамалум воскрешал его, но очевидно, что он просто каждый раз убивал его без намерения.       Горькая усмешка на лице судьбы. Больше некого винить. Больше некого прощать. Все предрешено.       Еще раз повертела кинжал в руках. Он активирован, но по-прежнему не наносит особого вреда даже таким, как я и Мальбонте, а создатели сильнее многократно. Ему нужно нечто большее, чтобы стать по-настоящему опасным. Чего же не хватает?       — Ненависть, — слышу за спиной. Мальбонте вышел из ванной, встал в проходе с обнаженным торсом. — Она нужна, чтобы использовать кинжал по назначению. После испытания Высшие вернули кинжалу силу, но без ненависти его обладателя он практически бесполезен.       — С этим компонентом проблем возникнуть не должно.       Прищуривается так, как прищурился бы от боли, но не отвечает.       — Я уже просила об этом, и я повторяю свою просьбу. Расскажи мне правду, Мальбонте.       — Что ты хочешь узнать?       — В первую очередь, если твой план с большой вероятностью приведет к разрушению мира, какого черта древние существа берегли именно для тебя оружие, способное уничтожить создателя, и с такой легкостью отдали его?       Мальбонте вздыхает и на минуту задумывается. Затем подходит вплотную ко мне и осторожно вынимает реликвию из моих рук. От вида кинжала в его ладони все мое тело непроизвольно сжимается, и это не ускользает от его внимания. Его брови слегка дергаются, очерчивая небольшую складку на переносице, в пристальном взгляде мелькает отблеск печали. Не задерживаясь, мужчина убирает оружие на место и закрывает ящик. Ласково кладет руку мне на шею, пальцами поглаживает кожу за ухом и перебирает волосы. К запаху его энергии добавляется приятный аромат мыла и свежести после ванной. Рельефный торс еще слегка влажный. Цепляюсь взглядом за каплю воды на ключице. Так хочется слизнуть ее языком…       — В такие моменты мне жаль, что твое сознание скрыто от меня… — произносит Мальбонте.

Саундтрек REYKO - Lose Myself

      Возвращаюсь взглядом к его обсидианам, стараясь угадать, имеет он в виду мысли о реликвии или мысли о его ключице. Горящий огонек в глазах, приподнятая бровь и соблазнительная усмешка подсказывают, что он уловил верные вибрации. Его ладонь по-прежнему на моей шее, пальцы зарыты в волосы. Приоткрываю губы.       — Мы так и не сможем поговорить, пока ты не оденешься, — собрав разбросанные мысли в целую фразу, произношу я.       — Ты хочешь, чтобы я оделся? — уточняет Мальбонте негромким и чуть хриплым голосом.       — Нет, — отвечаю, не раздумывая. — На тебе и так слишком много одежды.       Притягивает меня к себе и целует. Ловит губами мой прерывистый вздох, когда его ладонь проникает мне под белье, и пальцы начинают невесомо скользить по чувствительной коже. Мое тело моментально откликается на ласку, и когда движения углубляются, нежные касания становятся влажными. Языком и губами ощущаю вибрацию от его тихого мычания. Нетерпеливым движением он стягивает мои трусики, которые мягко соскальзывают вниз и бесшумно падают на пол.       — Подними ногу, — шепчет мне в губы.       Послушно подчиняюсь, опираясь ногой на прикроватную тумбу за его спиной. Его длинные пальцы тут же оказываются во мне и начинают ритмично двигаться, сразу быстро, влажно, доводя до исступления. Дыхание замирает, мир теряет очертания, обхватываю руками его плечи, чтобы не упасть. Прикрываю глаза, слегка запрокидываю голову. Полудемон спускается к моей шее, ведет по ней влажными губами, не отрываясь от кожи. Покрывает поцелуями ключицу, задерживается на каждом касании, чтобы вдохнуть мой запах и обжечь горячим выдохом. Пальцы внутри меня продолжают двигаться, глубокие и быстрые движения сменяются плотными и тягучими.       Захватывает губами затвердевший сосок, слегка посасывает, ласкает языком. Мои стоны становятся нетерпеливыми, требовательными, охваченное удовольствием сознание забывает делать вдохи, не успевает насытить тело кислородом, голова начинает кружиться.       Выпускает из блаженного плена мою грудь и проводит влажным языком дорожку от ложбинки между грудей вдоль живота. Дыхание спускается еще ниже… Пальцы прижимаются к передней стенке, вызывая тихий прерывистый вздох, и замирают… Мое тело охвачено мелкой дрожью, я готова стонать, плакать, умолять, только бы ощутить его… С моих губ срывается жалобный стон.       Тихая усмешка обжигает меня горячим воздухом. Он медленно проводит языком по клитору, вызывая такие острые ощущения, что головокружение усиливается, ноги подкашиваются. Свободной рукой полудемон обхватывает мои бедра, едва успевая поймать меня. Его мягкий расслабленный язык начинает сводить с ума легкими движениями. Влажные пальцы внутри оживают и снова творят волшебство.       Придерживаясь за его плечо, слегка откидываюсь назад, не прекращая стонать от наслаждения. Удовольствие становится невыносимым, не сдержать, не остановить…       Невесомые движения, громкие стоны, невероятные, острые ощущения захватывают, поднимаются выше, заполняют все сознание, мир вокруг уплывает и перестает существовать… Сердце готово выпрыгнуть из груди. Голос становится хриплым. Крик удовольствия, какие-то слова срываются с губ, мышцы начинают сокращаться, плотно сдавливая его пальцы. Горячая волна разлетается по венам, охватывает и растворяет меня.       Содрогаюсь всем телом и снова едва удерживаюсь на ногах, но полудемон резко поднимается, обхватывает меня сильными руками и прижимает к себе, вновь находит мои губы своими, на которых до сих пор ощущается мой вкус.       Не оставляя времени прийти в себя и унять головокружение, он закидывает мое бедро на свою талию и с нетерпеливым рычанием входит в меня во всю длину, сразу начинает быстро и жадно двигаться.       На секунду отпускает мои губы, яростно скидывает с комода расставленные свечи, к счастью, потушенные еще перед сном, хотя, кажется, даже риск спалить к чертям весь лагерь не остановил бы его в эту минуту. Сверхъестественно быстрым движением, не выходя из меня, усаживает на комод, ускоряется до предела, двигается жестко, властно, голодно, сжимая мои бедра и ягодицы до острой боли.       Мои громкие крики тонут в его губах, ногти впиваются в спину, распаляя огонь в нем еще сильнее. Обжигающий, ненасытный, неудержимый, мой... Привыкший сохранять контроль, уживаться со смертоносной силой внутри, он удерживал самообладание даже в пещере, когда, казалось, все границы между нами были размыты, но в эту минуту хочется верить, что Мальбонте отдался страсти целиком. Ведь в этой страсти нет тьмы. Только желание. Только огонь. Только любовь.       Последний толчок — и он с глухим стоном кончает в меня. Тяжелое дыхание. Наши тела до сих пор сплетены воедино, хочется оттянуть завершение близости. Лбом упирается в мой, смотрит в глаза как всегда внимательно, проникновенно. Мои руки на его плечах. Его ладони все еще крепко сжимают ягодицы.       — Это вместо ответа на мой вопрос? — наконец спрашиваю я, продолжая растворяться в черных омутах.       — Нет. Мне больше нечего скрывать от тебя.       — Тогда предлагаю одеться и поговорить в другом месте, — говорю с тихим смешком.       Приведя себя в порядок, мы наконец вышли из покоев.

Саундтрек Patrik Pietschmann - Victory (Piano Version)

      Дежурный демон склонил голову в приветствии. За накрытым столом сидели Гомер и Кларисса. Я поприветствовала их с улыбкой, но присоединяться к ним за трапезой не хотелось.       — Подожду тебя в кабинете? Я не голодна, — обратилась я к Мальбонте.       — Возможно, ты захочешь навестить дракона.       — Фыр? — я распахнула глаза.       Мальбонте кивнул.       — Он полетел почти следом за тобой, но, видимо, не сумел найти. Вернулся пару дней назад, раненый ангелами.       — Где он?       — Рядом с домом Гомера. Кларисса помогает ему восстановиться.       Я замерла, глядя на полудемона. Лой не раз был агрессивен к нему и другим ополченцам. Мальбонте даже не знал о том, что он человек. Но он принял его и позаботился о нем. Потому, что он важен для меня?       — Спасибо тебе.       Полудемон только усмехнулся и отошел к столу, а я почти бегом направилась к дому целительницы.       Завидев меня, дракон подскочил и приветственно фыркнул, большие глаза выражали искреннюю радость.       — Лой… Как я рада тебя видеть, — я обвила руками его шею и прижалась щекой к холодной чешуе. — Ты снова пострадал из-за меня?       Дракон громко фыркнул в ответ.       — Прости, что улетела без тебя… Я не думала, что ты попадешь в неприятности… Прости меня...       Лой снова фыркнул, уже мягче, и примирительно уткнулся огромной мордой мне в плечо. Бросил взгляд на крылья.       — Не говори мне, что я изменилась, начинаю переживать на этот счет. Я жила с Люцифером в кармане реальности, время там текло очень быстро. Я скучала по тебе. И надеялась, что ты не лезешь в неприятности, — не умолкая, болтала я, поглаживая шею дракона.       Лой молча слушал, не имея возможности открыться и принять человеческий облик.       — Я вернусь вечером и мы поговорим, хорошо? Ты можешь летать?       — Фыр, — ответил дракон отрицательно.       — Что-нибудь придумаем, — сказала я с улыбкой и отстранилась, ласково потрепав друга за ухом. — Поправляйся, ладно? Увидимся вечером.       На сердце стало еще немного теплее, и я направилась обратно.       Мальбонте за столом уже не было. Еще на подходе к центральным строениям я просканировала энергию и обнаружила его у себя в кабинете, одного, стоящего возле стола, как всегда сосредоточенного и напряженного. Словно какой-то другой мужчина полчаса назад сводил меня с ума поцелуями в самых нежных местах… Но вот мы вышли из покоев, и на его место пришел Повелитель, всегда собранный, холодный, суровый, резкий, неприступный. Раньше я думала, что рядом со мной он открывает свою светлую сторону. Но узнав Маля, я перестала делить Мальбонте на стороны.       Не спрашивая позволения у дежурного и удовлетворенно отметив отсутствие интереса ко мне с его стороны, я открыла дверь в кабинет. Воспоминания начали снова непрошено накатывать одно за другим. Как заходила сюда на трясущихся ногах и со сломанным сердцем. Как, набравшись смелости, выступала перед советом, силясь доказать им и самой себе, что я не пешка на их доске и не развлечение повелителя, и мои слова могут чего-то стоить. Как задыхалась, прижатая к стене, беспомощно вцепившись в его мощную руку, сжимающую горло. Как лежала обнаженной на этом столе, тогда еще абсолютно необдуманно и импульсивно отдавшись сверхъестественному притяжению, неземному желанию.       Зашла в кабинет. Не реагируя на мое появление, Мальбонте продолжал изучать разложенный перед ним чертеж.       — Я могу войти? — спросила я спокойно.       Мальбонте обернулся и удивленно поднял бровь.       — Да, Вики, конечно, — его голос звучал мягко.       Я осторожно закрыла за собой дверь, сделала несколько шагов и остановилась перед столом. Не заговаривала первой. Держала расстояние. Даже не садилась без приглашения. Если я действительно стремилась наконец заслужить доверие и уважение Мальбонте и его приближенных, я должна была показать, что знаю свою позицию, способна соблюдать субординацию, поддерживаю его решения, в состоянии держать при себе свою импульсивность и действовать, пользуясь разумом и здравым смыслом. И у меня было достаточно времени, чтобы научиться всему этому, хотя с парой последних пунктов мой красноглазый учитель сам едва справлялся.       Я не враг ему и не соперник. Я собираюсь помочь ему добиться целей, встать плечом к плечу на поле боя. И для этого я в первую очередь должна сделать шаг навстречу, перестать доказывать свою значимость и начать вместо этого показывать ее в деле.       Не сводя с меня внимательного взгляда, повелитель усмехнулся. Возможно, вспомнив, как я пару раз врывалась в его кабинет посреди совещания с криками.       — Прошу, садись, — указал он в кресло.       — Мне будет комфортнее за столом, если ты не против.       В ответ он только кивнул и проводил меня взглядом, когда я уверенно подошла к месту по левую руку от высокого стула с резной спинкой во главе стола. Место, которое он предложил мне, когда наконец впустил в совет. Место, которое я надеюсь занять в его планах. Не враг, не помеха, не непредвиденное обстоятельство, не любовница. Советница.       Мальбонте едва заметно прищурился, в очередной раз отмечая изменения во мне и в моем поведении, но не прокомментировал.       — Могу я сказать пару слов? — спросила я холодно.       Повелитель кивнул с легкой усмешкой.       — Тебе известно, что я всегда разделяла твои идеи. Но когда я впервые оказалась здесь, твои ненависть и жестокость напугали меня. Я согласилась встать на твою сторону, но строила планы за твоей спиной, помогла сбежать друзьям и начала собирать информацию о составе армии ополченцев. Я не знала наверняка, для какой цели мне нужны эти сведения, и заверяю тебя, что никогда не собиралась использовать их против тебя, но все же, я делала это за твоей спиной.       — Обо всем этом мне известно, — перебил меня повелитель.       — Да. Я сказала, что готова встать на твою сторону, но не доверяла тебе, поскольку не владела всей информацией. Моей главной целью нахождения в лагере было достучаться до твоей светлой стороны и по мере возможностей влиять на твои планы, убеждая избегать жестокости, где это возможно.       — В чем и преуспела.       — В части планов да, но в части твоей светлой стороны я глубоко ошибалась и сожалею об этом. Но, если ты не против, я бы не хотела обсуждать сейчас наши личные отношения, — я замолкла, выжидающе глядя на него.       И только когда он кивнул, продолжила:       — Когда ты впервые оказал мне доверие и назначил советницей, я поступила бесчестно и сбежала из лагеря к твоим врагам. Мои мотивы понятны, ты принял их, и я благодарна тебе за это. Находясь в школе и в Цитадели, я сделала все возможное, чтобы сохранить верность тебе и случайно или намеренно не позволить ценной информации оказаться в их руках. Но я рисковала. Только чудом маме и серафимам удалось узнать от меня только информацию о нападении и ничего больше. Я просила прощения за это, но в контексте личных отношений. Сейчас я прошу прощения за это как бессмертная, которую ты назначил своей советницей.       Мальбонте не перебивал, и я, не делая паузу и не дожидаясь ответа, продолжила:       — И, наконец, после того, как ты доверился мне так, как никому из твоих приближенных, и открыл почти всю правду, я снова покинула лагерь. Мне хватило ума дождаться твоих объяснений, но это не спасло меня от очередного импульсивного поступка. Я не буду просить прощения за этот поступок, мной двигало желание выжить, к тому же, ты сам позволил мне улететь. Но это был поступок, недостойный твоей советницы. Находясь на острове в кармане реальности, я много размышляла о тебе, о твоих планах и о планах Шепфамалума. Я до сих пор не знала всей правды, и в моих рассуждениях часто доходила до варианта событий, в котором я сражаюсь против тебя и останавливаю тебя.       Лицо Мальбонте было серьезным и непроницаемым, внимательный взгляд не выражал эмоций.       — Сейчас я снова здесь, рядом с тобой, в твоем лагере. И я должна сказать тебе это снова. Я на твоей стороне, Мальбонте. У меня осталась только одна тайна, но она мне не принадлежит и не имеет абсолютно никакого отношения ни к этой войне, ни к тебе. Если носитель этой тайны позволит мне, я открою тебе и ее. Я доверяю тебе свою жизнь и этот мир. Я не позволю себе оспорить твои решения, но обещаю делиться с тобой своими мыслями, если найду эти решения слишком жестокими и посчитаю, что этого можно избежать. Я клянусь быть верной тебе и больше не допускать импульсивных поступков, подрывающих твои планы и твой авторитет. И для меня будет большой честью, если после всего, что я совершила, ты позволишь мне оставаться твоей советницей.       С этими словами я замолкла, выжидающе глядя на него.       Готовила ли я эту речь? Конечно, нет. Когда я летела сюда, я до сих пор не была уверена до конца, что главным планом Мальбонте не является уничтожение нашего мира.       Но его нежность прошедшей ночью растопила последние шаткие ограждения, а утреннее видение затянуло последний узел на наших судьбах, да так, что уже не распутаться, даже если бы хотелось. Но не хочется.       Ставки поднялись еще чуточку сильнее. Но приняв сторону, мне придется принять риски и идти по выбранному пути до конца, не оглядываясь. И сегодня я поняла окончательно, что доброй и злой стороны в этой войне нет, зато есть та, против которой я пойти не смогу, не сумею физически, погибну вместе с ней в случае ее краха. А я еще планирую пожить, пусть и с оговорками в виде теоретического кинжала в сердце.       Времени до решающей битвы не оставалось, а длинный путь до нашего доверия и взаимопонимания до сих пор пройден лишь наполовину, и я осознала, что должна сделать этот шаг первой.       Мальбонте продолжал стоять неподвижно и задумчиво смотреть на меня. Сможет ли он сделать очередной шаг к нашему доверию?       — В школе ангелов и демонов, — наконец, после затянувшегося молчания, произнес он, — до сих пор остались твои друзья. Ты говорила, что уберечь близких — твой приоритет. Что ты защитишь их любой ценой. Что ты предпримешь, если один из твоих друзей встанет на пути к нашей цели?       На секунду я прикрыла глаза. Я добивалась, чтобы передо мной оказался повелитель, а не мужчина, с которым я делю постель, и он задал мне прямой и естественный для повелителя, пусть и жестокий, вопрос. Почему же так сложно ответить на него?       — Зависит от ситуации, — ответила я, наконец собравшись с мыслями. — Если будет возможность защитить своих друзей, я сделаю это, но только при условии, что мои действия не окажут влияния на нашу цель. Я уже убивала субантр, и если одна из них нападет на моего друга, я остановлю ее. Если мое вмешательство сможет повлиять на нашу цель или если один из моих друзей окажется лично на твоем пути, я постараюсь достучаться до него. Если он меня не послушает, я останусь в стороне и не буду вмешиваться.       Что-то изменилось в его взгляде, но я не смогла уловить его мысли ни по глазам, ни по энергии. Помолчав еще минуту, Мальбонте подошел ко мне, взял мою ладонь в свою, поднес к губам и невесомо, даже галантно, поцеловал.       — Буду рад видеть тебя среди моих советников, Виктория.       Я не сдержала легкой победной улыбки и предательского румянца от такого нехарактерного для Мальбонте жеста.       — Ты просила рассказать мне правду о Высших. Я рад, что ты доверяешь мне, и больше не хочу испытывать твое доверие. Поэтому я не буду рассказывать тебе правду. Я покажу, — и, опустившись на соседний стул, так чтобы наши глаза были почти на одном уровне, он нежно коснулся пальцами моего виска.       Окружающий мир сузился до его зрачков, черты его лица начали размываться, и передо мной возникли очертания каменного пьедестала, окруженного стеной огня.