Призрак, медиум, отшельник

К утру, когда солнце появилось на горизонте за горами, Итачи остановился. Он поставил Хитоми на ноги, и она тут же без сил рухнула на осеннюю грязь. Ноги её совсем не держали, она словно находилась в полусне. Глаз то и дело закрывался, а голова так и норовила потянуть всё тело за собой вниз. Всё болело — руки, ноги, спина, поясница. Кажется, у Хитоми была растянута левая лодыжка. Когда Шисуи распоряжался её телом, он не думал о том, насколько она была подготовлена к такому. — Хитоми, ты как? — Шисуи присел рядом с девушкой. — Плохо… — зашевелила она обветренными губами. — Мне… — Я это вижу. Но мы должны идти дальше. Я отведу тебя в безопасное место и уйду на некоторое время, — Итачи огляделся. — Из-за тебя я навлёк на себя ещё больший гнев Конохи. И не только. Это в мой план не входило. — Ты хочешь поговорить с Шисуи, да? — прохрипела Хитоми и закашлялась. — Я хотел бы, но не сейчас. Не время и не место. Поднимайся, — Итачи потянул Хитоми за руку, но она осталась сидеть на месте с опущенной головой. — Он стал ещё более странным, — Шисуи вздохнул. — Вот же… Я никогда не мог долго злиться на него. — Тогда зачем ты меня вытащил? Ты же опять просто наблюдал за всем, я права? С какого момента? — Хитоми, напротив, очень даже могла злиться. — И опять ты меня спас. Зачем? Просто ответь мне! — она убрала волосы с лица, чтобы лучше видеть мрачную фигуру Итачи, который смотрел на неё сверху вниз. — И тогда я замолчу! — Я не скажу. От такого ответа даже Шисуи удивлённо поднял брови и переглянулся с Хитоми. Девушка упала спиной на влажную холодную траву вперемешку с грязью и раскинула руки: — Тогда я никуда не пойду. У меня всё болит, я замёрзла. Ты можешь меня убить прямо здесь. — Знаешь, что я могу сделать? — Итачи стоял неподвижно и смотрел на Хитоми, а цвет его глаз сменился на красный. Помня о том, как урывками попадала под влияние шарингана Данзо, Хитоми стала быстро вставать, прилагая все усилия. Шисуи отчего-то засмеялся. Итачи схватил её за локоть и рванул к себе, заглянув в лицо: — Ты будешь делать то, что я говорю. Тогда, возможно, выживешь. И передай Шисуи, что он не должен мне мешать. — Я уже в иллюзии? — девушка зажмурилась. — Прости меня, я не хотела тебя злить… — Тебе стоит меня бояться. И хватит… Этого шутовства, — Итачи потряс Хитоми и оттолкнул от себя. — Ты не понимаешь всей серьёзности ситуации. — Потому что ты нам не говоришь, — Хитоми подошла к Шисуи. — Тебе недостаточно того, что ты убила людей Данзо? — Это была не я. — Тогда, может, мне стоит вернуть тебя в Коноху? Просто замолкни. — Хватит затыкать меня, я не виновата в том, что происходит, — буркнула Хитоми, опустив взгляд на свои босые ноги. — Будто я этого хотела… — Твои глупые поступки привели к этому. Я удивлён, что Шисуи ни разу не помешал тебе. Он всегда был рассудительным. — Рассудительным?! Да он меня к этому каждый раз и подталкивал! — Что?! — возмутился призрак. — Я ещё и виноват?! — А кто? Я, что ли? Кто полез в эту… — Всё. Достаточно, — Итачи, игнорируя сопротивления Хитоми, набросил на неё свой плащ и поднял на руки. — Осталось немного. Хотя бы не начинай спорить ещё и с призраком. Твой гнилой язык и так уже всё испортил. — Хва… — только начала оправдываться Хитоми, но почувствовала лёгкий удар пальцами в районе шеи и провалилась в темноту. Во сне к ней являлись разные люди. Учителя, родители, та женщина из Танзаку, которая стригла ей волосы, Джирайя. Каждый хотел ей что-то сказать, но их голосов не было слышно. Между Хитоми и ними была толстая стеклянная стена. Девушка колотила по ней, та дрожала, но не разбивалась. Тогда она позвала Шисуи, он появился рядом и, взяв её за руку, приложил к стеклу. Стена рухнула. На Хитоми набросились бесчисленные полчища красных демонов, страшная женщина с клыками и чёрная тварь. Шисуи опять взял Хитоми за руку и повёл за собой к чёрной лестнице. Они побежали вниз по ступеням, девушка оступилась и полетела в чёрную бездну. Пробуждение было не из приятных. Хитоми резко дёрнулась от ощущения падения и открыла глаз. Она лежала в холодной постели с затхлым запахом и жёсткой периной. Хотя, похоже, перины вообще не было, только доски, застеленные какой-то тряпкой. Комната, в которой она проснулась, была и того хуже. Маленькая, без окон, наполненная очень тяжёлой давящей энергией. Здесь будто пытали и убивали, а кровать была для разнообразия. Когда Хитоми села, она поняла, что на ней нет штанов. Вместо этого её бёдра были обмотаны какой-то тканью. Она двинула ногой, чтобы слезть с кровати, и у изголовья звякнул колокольчик. Через некоторое время дверь открылась, и в проходе появился Итачи. — Я думал, что ты уже не очнёшься, — он вошёл в комнату, потирая левое запястье. — Где я… На этот раз… — из пересохшего горла девушки вырвался сип. — В надёжном месте. Тебя здесь никто не найдёт, если я того не захочу. — Пить… Достав из-за пазухи флягу, Итачи подошёл к Хитоми и протянул ей воду. Девушка небрежно отбросила в сторону пробку и принялась жадно глотать жидкость. Вкус был странный и даже неприятный. — Маленькими глотками, — Итачи вырвал флягу из рук Хитоми и строго посмотрел на неё. — Ты же не хочешь, чтобы тебя опять вырвало? Теперь, послушав Итачи, девушка делала маленькие глотки, пересиливая себя. Парень сел рядом и согнулся, положив локти на колени. Он выглядел измотанным. — Ты пролежала здесь несколько дней. Как только сможешь ходить, мы покинем это место. Планы снова изменились. Оторвавшись от фляги, Хитоми выдохнула и обтёрла рот рукавом. Спина по-прежнему болела, но сознание прояснилось. Это одновременно и радовало, и пугало — теперь она наконец-то поняла всю серьёзность ситуации, о которой говорил Итачи. Краем глаза она заметила Шисуи в углу комнаты. Он безмолвно наблюдал за ней, заведя руки за спину. — Что это? — она кивнула на флягу. — Некобаа приготовила это для тебя. Этим мы отпаивали тебя последние пару дней… Насколько это было возможно. — А моя одежда… — Сама ты ходить не могла, поэтому нам пришлось… — Не продолжай, — от стыда Хитоми закрыла глаз и поморщилась. — Я поняла. Но… Что за Некобаа? Где мы? — Тебе это знать необязательно. — Это Воздушный район, — Шисуи решил вмешаться и вышел из тени. — Заброшенный город. Теперь заброшенный. Но в нём всё так же кипит жизнь. И я, и другие Учиха часто бывали здесь прежде. Некобаа спасла тебя. Она, в отличие от Итачи, знала, что делать. — Да кто это?! — нетерпеливо прикрикнула Хитоми, и Итачи нахмурился. — Я же сказал… — Я говорю с Шисуи, — девушка отмахнулась от Итачи. — Некобаа связана с нашим кланом. И её ниннеко… Кошки учуяли меня. Одна даже попыталась потереться об мою ногу, — Шисуи улыбнулся. — Старушка Хина. Она и рассказала о моём присутствии Некобаа. Она помнит меня. — Говорящие кошки?.. — Их понимает только Некобаа. Но у Учиха особая связь с ниннеко. Я даже на некоторое время успокоился, предавшись приятным воспоминаниям о детстве. Но ты была очень плоха, в какой-то момент Итачи подумал, что у тебя остановилось сердце. Он пытался говорить с тобой, но его слышал только я. — Ты пытался говорить со мной? — теперь Хитоми посмотрела на Итачи. — О чём? — Что тебе сказал Шисуи? Где он? — Итачи обвёл комнату взглядом. — Там, — Хитоми указала пальцем на призрака и отпила ещё немного странного напитка из фляги. — Кстати, мы сейчас в подземелье заброшенной тюрьмы. Итачи счёл, что это место будет самым безопасным, -добавил Шисуи. — Странный выбор, но за эти дни, тем не менее, за нами никто не пришёл. — Ты чуть не умерла от истощения. Лучше бы он рассказал о том, как оставил в тебе лишь каплю чакры. И то, видимо, случайно. Некобаа чудом удалось вытащить тебя с того света, — Итачи посмотрел на место, указанное девушкой. — Я… Немного вник в эту тему. Тему одержимости. И ничего хорошего не ждёт ни тебя, ни Шисуи. Ты спала так долго, потому что твоё тело и разум восстанавливались. — Так ему сказала Некобаа. Он тряс тебя и пытался привести в сознание. Ещё и злился, — Шисуи хмыкнул. — Всё время твердил про какие-то разрушенные планы. Он ещё не знает, какое предположение у меня появилось. — Какое предположение? — подавив приступ тошноты, Хитоми снова сделала глоток. — В убежище… В самом начале, когда мы ещё не знали, во что впутываемся, — Шисуи сделал многозначительную паузу, — я увидел не просто шаринган того человека. Это была особая форма шарингана. Ты всё равно не поймёшь. Если бы ты дала мне поговорить с Итачи… — Я знаю, чем это закончится. Ты опять окажешься в моём сознании, меня и так на этом свете удерживает только удача, а ты… Громкий кашель Итачи перебил Хитоми. Он недовольно смотрел на неё, покачивая головой. Видимо, ему не нравился диалог девушки с призраком, часть которого он слышать не мог. — Пожалуйста, Хитоми. От этого может зависеть наша жизнь. И не только наша. — Я не стану. Нет. Не сейчас, — Хитоми легла обратно на жёсткую постель. — Я пытался завладеть сознанием Итачи. А до этого — сознанием Данзо. Но у меня ничего не вышло, я просто прошёл сквозь них. В случае с Итачи… Я хотел сказать ему много важного. И только ты можешь мне с этим помочь. — Вот и подождёшь. — Шисуи хочет поговорить? — тон Итачи изменился, он больше не был таким раздражённым и ровным. — Нет, — Хитоми попыталась натянуть на себя одеяло, на котором сидел Итачи. — Пока не скажешь мне, зачем забрал меня, я вообще больше с места не сдвинусь и ничего не скажу. Ты только и делаешь, что затыкаешь меня. Притащил в холодный и сырой подвал какой-то тюрьмы в каком-то заброшенном городе, держал здесь, зная, насколько мне плохо. Ещё неизвестно, что ты со мной делал, пока я была без сознания. — Я скажу так, Хитоми… Мы видели всё, — от насмешливого голоса Шисуи злость в сердце Хитоми забурлила вперемешку со стыдом. — Хорошо, я скажу. Но после этого ты дашь мне поговорить с Шисуи, — Итачи выдохнул носом и посмотрел перед собой. — Ты здесь по чистой случайности. Я не планировал встречи с тобой. И, тем более, не собирался вступать в прямое столкновение с шиноби Конохи. Мне нужен был лишь Данзо. Той ночью он должен был умереть от моей руки так, чтобы никто не узнал, что это я убил его. Откуда я мог знать, что… — Итачи сжал кулаки. — Ты дура, — проговорил он сквозь зубы. — Бестолковая дура. И Шисуи, что не смог тебя удержать… — Хорошо. То, что я дура, я и сама знаю, — Хитоми сдалась и отпустила одеяло — у неё не было сил, чтобы обижаться и оправдываться. — Если ты думаешь, что я недостаточно злюсь на себя, то ты неправ. Но зачем тебе убивать Данзо? То есть… Нет, я знаю, почему Шисуи, да и ты тоже хотел бы убить его. Но почему именно в ту ночь? — Дай мне поговорить с Шисуи. Ты ведь в любом случае услышишь, о чём мы говорим. — Хитоми, даже Итачи просит тебя. Под давлением Учиха, вдвоём набросившихся на неё с настойчивой просьбой, Хитоми была готова расплакаться. Оба принуждали её к тому, чего она делать не хотела. Она была слишком слаба, чтобы просто стоять на ногах. Но они не понимают, насколько она ослаблена. Или им просто всё равно. — Шисуи и так тебя слышит. Я передам тебе его слова. Но никакого сеанса не будет. Я не умею делать так, чтобы он проходил безопасно с Шисуи. — Ты проведёшь сеанс, — Итачи склонился к ней и сжал плечо, подтянув к себе. — Не испытывай моё терпение. — Отстань от меня. На этот раз я не шучу. Можешь убивать. — Зачем ты каждый раз напрашиваешься на смерть? — пальцы Итачи сильнее впились в плечо девушки. — Ты всё равно меня убьёшь в конечном итоге. Используешь и убьёшь. Тебе просто плевать на меня. Так закончится сеанс, если я его проведу. Моей смертью. Ты злишься на меня с самого начала, называешь дурой и угрожаешь. — И что? — Итачи обвёл лицо Хитоми равнодушным взглядом и ослабил хватку. Он вывел её из себя. Своим безразличием, злостью и тупой упёртостью. Тем, что даже не пытался скрыть, насколько ему всё равно, что станет с оболочкой, через которую он может пообщаться со своим бывшим другом. Для него Хитоми — расходный материал. А хуже всего то, что он не стесняется об этом заявить прямо ей в лицо. Невозможно было поверить, что у человека с таким красивым лицом такая мерзкая душонка. Что Шисуи мог дружить с таким. Итачи не сразу понял, что произошло, и дотронулся пальцами до своей щеки. Не придумав другого способа выплеснуть всю злость и презрение, Хитоми плюнула ему в лицо. Но так как во рту слюны было мало, получился очень слабый плевок. Хотелось так же оскорбить и унизить Итачи, показать, что она им тоже может пренебрегать. — Ты… — Итачи с отвращением стёр с лица слюну девушки. — Перестань выводить меня из себя. Я сказал тебе, что мне нужно. И ты это сделаешь. — Нет. Итачи злобно нахмурился и засопел, сжав пальцами одеяло на кровати. Хитоми поняла, что её он не тронет. Он выровнял дыхание и закрыл глаза. Самообладание быстро вернулось к нему. — Хитоми, мне нужно поговорить с Шисуи, — не открывая глаз заговорил Итачи. — Это одна из причин, по которой ты сейчас здесь находишься. И Шисуи есть что мне сказать. Так ведь? — Почему ты постоянно плюёшься? — призрак возник за спиной Хитоми. — Просто дай нам поговорить. Пожалуйста. — Ладно. Но позже. Сначала мне надо поесть, — девушка потянулась, чтобы стереть остатки своей слюны с щеки Итачи, но тот отбил её руку и резко встал на ноги. — Или этот разговор с Шисуи станет последним. А ещё мне надо помыться и переодеться. Давай заключим договор. — Если ты меня обманешь, я… — Итачи отвернулся. — Ты пожалеешь. — А как же договор?.. Когда он покинул комнату, Хитоми смогла наконец расслабить напряжённые плечи и спину. Она совсем не понимала Итачи, его мотивов и целей. Он же был частью Акацки, говорил, что для него скоро всё закончится. Так зачем он вытащил Хитоми и хочет поговорить с Шисуи? В последнюю встречу он ясно дал понять, что им говорить не о чем. — Я вообще не понимаю, что происходит, — Хитоми обмотала замёрзшие ноги одеялом и прижала колени к груди. — Я тоже. Знаю, я говорил это много раз, но Итачи ведёт себя очень странно. В нём кипит злость, которую он уже с трудом сдерживает. Как ты… Как ты вообще додумалась плюнуть ему в лицо? Это же оскорбление! — Шисуи ходил по комнате, сунув руки в карманы. — Такое ощущение, будто ты не слышал наш разговор. Плюнуть в него — единственное, что я могу сделать. Больше никак я не могу за себя постоять. Напомнить ему, что я, вообще-то, пока что живая. Ты, кстати, тоже забылся. — Что это за тон, Хитоми? Я спас тебя… — Не говори мне о спасении! Когда ты моими руками попытался вырвать свой глаз у Данзо, ты не думал меня спасать. Ты делал то, что захотел. Так Учиха ценят дружбу? Друг ли ты мне? А Итачи? Вспомни, как ты был зол, что изменилось? Ты что, внезапно простил ему убийство вашей семьи? И переживаешь, что плевок в лицо его расстроил? — Ты вообще ничего не понимаешь, ты права. Не понимаешь, что происходит. Ты злишься, потому что напугана. Человеку свойственно ненавидеть то, чего он понять не в состоянии. Пока ты восстанавливалась, я наблюдал за Итачи. Он выхаживал тебя, кормил. Поверь мне, он… — Знаешь, зачем он это делал? Чтобы я наконец-то дала ему поговорить с тобой. Плевать он хотел на моё самочувствие. Я выполню его желание, а после этого попрошу отвести меня домой, в храм. И будь что будет. Я устала так жить. Но я хочу жить. Каяно-сенсей поможет мне избавиться от тебя до того, как ты сведёшь меня с ума окончательно, и я просто забуду эту кошмарную историю. Ты не друг мне. Друг так не поступил бы. Шисуи искренне, по-настоящему расстроился. Часть его обиды отозвалась в голове Хитоми, но она решила думать, что это всё игры сливающихся сознаний. Призрак становился всё прозрачнее, пока не исчез окончательно. — Я знаю, что ты всё ещё здесь и слышишь меня, Шисуи. Это зашло слишком далеко. Вы оба можете считать меня глупой, но я понимаю всю серьёзность ситуации. Понимаю, что происходит. И знаю, к чему это приведёт. Тебе уже бояться нечего, ты мёртв. Итачи сможет себя защитить. А я? Как же я? Что есть у меня? Шисуи не отозвался, но Хитоми чувствовала его присутствие. — Почему я так себя веду? Потому что я знаю о последствиях. Мой разум будет разрушен. Наши сознания сольются, и я перестану существовать. Я уже сомневаюсь в том, что все желания и эмоции — действительно мои. То, что произошло при встрече с Данзо, только усугубило моё положение. Я едва не умерла, а теперь ты смеешь меня упрекать за то, что я не хочу себя добивать. Ты можешь притвориться, что не слышишь меня, что ты не здесь. Но я больше не верю в искренность твоих намерений помочь мне. Ты помогаешь себе. Завершаешь то, что не успел при жизни. — Не смей!.. — Шисуи появился из пустоты и набросился на Хитоми: у него получилось слегка толкнуть её, и она упала спиной на подушку. — Да как ты… Отчего ты так злишься? Потому что я говорю правду? — Ты ошибаешься от начала и до конца! — глаза Шисуи пылали зелёным светом, он навис над Хитоми с согнутыми от злости пальцами. — Ты думаешь только о себе! — А о ком мне ещё думать? О мёртвом мальчике с проблемами, который увязался за мной? — Я не верю, что ты говоришь о таком. Просто не верю. После всего, через что мы прошли, ты действительно так думаешь? — Мы? Это я вечно мёрзла, страдала и была на грани смерти! И опять это делаю! Ты иногда, по настроению, мог соизволить помочь мне. И то, такая помощь… — Будь я жив… — Но ты мёртв. И тянешь меня за собой. — Это я заставил тебя обнюхаться наркотической травой и бродить по миру мёртвых? Подожди… — Шисуи отстранился от девушки. — Стой, это ведь я подал тебе идею звать мертвеца, о которым ты ничего не знала! Дважды! — Не ори на меня! — Это просто невыносимо! Быть с тобой постоянно — моё наказание! — Шисуи схватился за голову. — С тобой даже спорить невозможно, потому что ты не слышишь моих доводов! — Если хочешь, оставайся здесь, со своим лучшим другом. А я ухожу в храм. Не знаю, как я туда доберусь. Может, кто знает, меня убьют по пути. Но это лучше, чем сидеть здесь с двумя… — Ты умрёшь, не успев выйти за пределы города. Очередная глупая затея. И я не смогу остаться здесь. Ты это прекрасно знаешь. Я привязан к тебе. — Твоё напускное спокойствие меня бесит, Шисуи. Ты ведёшь себя так, будто ничего не произошло. — Ты предлагаешь мне оплакивать Данзо и его людей? — Я была под действием его шарингана! Я была в иллюзии, а когда выходила из неё, в меня вселялся ты! Да я чудом осталась жива и не повредилась рассудком! — Не уверен насчёт последнего. Ты сейчас обвиняешь меня в том, что я спас тебя. Хитоми чувствовала себя отвратительной и уродливой. У неё чесалась голова от грязи, лицо так и просило хотя бы воды, чтобы умыться. Одежда пропиталась потом. Может, будь она хоть чуточку красивее, мир обходился бы с ней по-другому. Но судьба беспрестанно бросала её в грязь лицом, пачкала одежду и превращала в растрёпанного демона. Только Джирайя, несмотря ни на что, всегда был добр к ней. Но она даже не спросила, что с ним произошло, когда он заглянул к ней в Конохе. Её волновал только дурацкий шалфей. Возможно, Шисуи прав. Она думает только о себе, но никогда о людях, которые добры к ней. Итачи спас её, увёл от опасности, не объясняя мотивов. Но разве они сейчас важны для Хитоми? Она должна быть благодарна ему. Она хотела его отблагодарить, но он вёл себя отталкивающе. Его движения, голос — они завораживали, Хитоми хотела быть покорной, слушать и смотреть на него, запомнить каждую черту его лица и злость в голосе. Итачи был притягательным и отталкивающим, ужасным и странным. Хитоми никак не могла разобраться, как относится к нему. — Спас меня… Ты смог толкнуть меня сейчас. Знаешь, почему это произошло? Потому что ты становишься мной, твоя чакра уже глубоко засела во мне, Шисуи. И мне нужна помощь, спасение, но не от тебя. С момента нашей первой встречи я многому научилась, но не потому что хотела этого. А потому что мне пришлось. Пришлось поумнеть. Я — это не ты. У меня нет великих стремлений, я просто хотела жить спокойно. — Так кто виноват в твоих бедах? — Шисуи окончательно успокоился и сел рядом с Хитоми. Скрипнув зубами от досады, девушка тоже почувствовала, что её сознание прояснилось. Страх, злость и пустая обида отступили. Шисуи больше не вызывал у неё раздражения. Напротив — глянув на него, Хитоми почувствовала облегчение. Он здесь, рядом, до тошноты трезво и разумно рассуждает. Единственный из них двоих, как и всегда. Даже не дал ей покричать, чтобы выпустить пар. На Итачи кричать было страшно, она уже пожалела о своём плевке. В отличие от Шисуи, он может свернуть ей шею в порыве злости, а не просто случайно толкнуть. — Учиха виноваты. — Твой вывод не блещет… — Шисуи выдохнул. — Ладно. Помнишь, Хитоми, на мой день рождения мы сидели на набережной? — Помню, — она надулась и убрала с лица грязные волосы. — Ты сказала, что мы никогда не должны ссориться. Но ты умудрилась вывести из себя даже меня. И из-за чего? — Потому что я устала. А вы с Итачи вдвоём набросились на меня. Дай поговорить, дай поговорить! — Прости. Я сожалею, что давил на тебя. — Звучало неискренне. — Что, мне упасть на колени и биться лбом об пол? — Хватит, Шисуи. Я вижу, что ты совсем не переживаешь за меня. Ты с самого начала ждал встречи и возможности поговорить с Итачи. — Я… Я бы сейчас действительно побился головой об стену от твоей непробиваемости. Я не искал встречи с Итачи, просто следовал за тобой. Но теперь у меня появилась важная информация! Которую я просто обязан ему рассказать! — Хорошо. Я это сделаю. Вы поговорите напрямую, я впущу тебя. Но когда я окончательно сойду с ума, виноват в этом будешь ты. — Ты мой друг, Хитоми. Самый близкий друг. И я этого не допущу. От этих слов Шисуи к горлу Хитоми подступил ком. Несмотря на всё, что она ему наговорила, он продолжает называть её своим другом. Он видел её в разных состояниях, и то, что она сейчас сидит перед ним со сморщенным лицом и вот-вот расплачется, нисколько её не смущало. С ним она не стеснялась быть слабой, некрасивой, глупой. Сама она никогда не примет эти свои стороны, но Шисуи их принял и не осуждал. Теперь он тоже сидит, смотрит на неё и грустно улыбается. — Прости, что я так… — Хитоми закрыла лицо ладонями. — И ты прости меня. Я должен быть внимательнее и оберегать тебя. В конце концов, с этого и началась наша история. — Ты спас меня от Мадары, от того мужчины, потом в Храме Огня, даже от Данзо… — шёпот Хитоми перешёл в плач, похожий на рёв раненного кабана, потому что горло пересохло и хрипело. В этот момент замок на двери щёлкнул. В помещение вошёл Итачи с большой сумкой и тазом наперевес. Увидев рыдающую девушку, он остановился и положил свою ношу на грязный пол. Хитоми быстро стала вытирать лицо и поправлять волосы, будто это могло что-то изменить. — Я принёс воду, еду и одежду. Когда закончишь, позовёшь. Я буду ждать за дверью. Он на несколько секунд задержался, оглядев Хитоми, и вышел из комнаты. Девушка, собрав все силы, встала с кровати и нетвёрдыми шагами подошла к сумке. — Что там? — Шисуи направился следом за ней. — Тут… Какие-то полотенца… Даже расчёска. Опять одежда не по размеру, — Хитоми вытащила бесформенный балахон. — И много бутылок воды. Ох… — ноги подкосились, и она упала на колени. — Может, попросишь помощи у Итачи? Ты сможешь хотя бы дойти обратно до кровати? — Не знаю, — Хитоми заглянула в сумку. — Тут ещё мыло и какие-то свёртки… Видимо, это еда. У меня так болит поясница! — Позови Итачи. Смотри, ты даже сидеть не можешь. — Не буду я его звать. Сама справлюсь, — Хитоми с трудом подняла обычную бутылку и попыталась открыть. — Вот же… Тугая. Итачи сам заглянул в комнату, потому что Хитоми постанывала от каждого движения и причитала. — Тебе что-то не нравится? — спросил он. Поняв, что девушка не может не то что бутылку открыть, а сидеть ровно, он вошёл в комнату и громко хлопнул дверью. Хитоми вздрогнула и выронила бутылку из рук. Итачи молча сел рядом и принялся разбирать содержимое сумки. Достал все бутылки, поставил таз ровно и вылил туда воду. Хитоми смотрела на его руки, улавливая каждое движение. Он всё делал ловко и с первого раза, сосредоточенно и не глядя на девушку. Хитоми закашлялась, пытаясь привлечь его внимание. — Раздевайся, — строго сказал он Хитоми тоном, не подразумевающим возражений в ответ. — Я не буду!.. — девушка поползла назад, упираясь в пол трясущимися руками. — Я сама в состоянии помыться. Мне это сейчас нужно больше всего, и я это сделаю, но сама! — У тебя был жар. От тебя несёт потом и грязью. Сама ты отмыться не в состоянии, — Итачи достал из сумки какую-то маленькую тряпку и бросил в таз. — У меня нет времени ждать, когда ты соберёшься с силами. Но я выполню свою часть уговора. Хитоми заплакала от стыда и смущения, но стала медленно стягивать с себя рубаху. — Хотя бы ты отвернись! — сквозь слёзы прикрикнула она на призрака. — Дай сюда, — с раздражением Итачи быстро сорвал с Хитоми одежду, оставив её в одной набедренной повязке. Мыльная вода на удивление приятно пахла, напоминая о внешнем мире, наполненном запахами цветов и свежестью. Итачи натирал шершавой тряпицей плечи, руки и спину Хитоми, то и дело сдувая с лица выбивающиеся пряди волос. Она стояла перед ним и тихо плакала, пытаясь прикрыть грудь руками. Сердце колотилось, и от этого было только хуже. — Мне уже лучше, я могу сама… — Хитоми попыталась сесть, когда Итачи стал тереть её живот. — Да встань ты! — он рывком выпрямил её и прошёлся царапающей тряпкой под грудью. Её грудь тряслась под каждым сильным движением Итачи, и от этого стыд усилился, а вместе с ним и поток слёз. Сердце было готово выпрыгнуть наружу. Очевидно, её нытьё раздражало Итачи, но он ничего не говорил. Закончив с верхней частью, он попытался снять с Хитоми набедренную повязку, но она вцепилась в неё обеими руками и умоляюще замычала. Ноги подкосились, и она опять чуть не упала. Итачи поймал её скользкое тело в мыле, больно впившись пальцами в рёбра. У Хитоми закружилась голова, когда она посмотрела в его глаза. — Пожалуйста… Я сама… Пожалуйста… — дрожащим голосом промямлила Хитоми. Тряпка улетела в таз, дверь хлопнула с большей силой и грохотом. Хитоми осталась одна и упала на колени. Она плакала и плакала, не могла остановиться. Захлёбываясь слезами, она наклонилась над тазом и окунула в него голову, держась руками за края. — Итачи всегда серьёзен, когда дело касается договоров. Он изо всех сил старается выполнить свои обязательства. — Какой ещё договор? — Хитоми медленно тёрла голову, вспенивая мыло. — Который ты ему предложила заключить. Он поможет тебе, ты — ему, — судя по отдалённости голоса Шисуи, он был где-то у кровати. — Не помню, чтобы мы заключали договор. — Ты сама предложила заключить договор, перед этим озвучив условия. — И в какой момент он согласился? В договоре я точно не просила меня унижать, — щёки запылали от воспоминаний о том, как Итачи трогал её и намыливал. — И вообще… — затем вереницей пронеслись картинки из сна в берлоге. Итачи из сна целовал её, прямо в губы, и Хитоми до сих пор могла вспомнить это ощущение. Он держал её в своих объятиях, она чувствовала каждое его прикосновение, почти такое же грубое, как несколько минут назад. Был ли это вещий сон? Чувствовал ли он хотя бы каплю того стеснения, от которого дрожала она? Кровь прилила к ушам, и Хитоми неуклюже ткнулась лбом в дно таза, потеряв равновесие. Итачи сказал ей, что она грязная и воняет. Едва ли его что-то смущало. Он смотрел прямо на неё своими чёрными глазами без единой эмоции. Просто хотел, чтобы это поскорее закончилось. Вода затекла в нос, и Хитоми начала кашлять. Это отнимало силы, которых и так оставалось немного. Смыв мыло с волос, она кое-как села прямо и выдохнула. Оставалось вымыть ноги и переодеться. — Я удивлён, что ещё не услышал ни одной жалобы, — Шисуи лежал на кровати и смотрел в потолок. — Мне холодно, колени болят. — Эх, — вздохнул Шисуи. — Куда же нас ещё забросит судьба… — Ещё и синяки по всему телу. И спина болит. И руки. И голова. — Ты всё ещё жива. — Не знаю, надолго ли. — И когда ты успела стать такой? Обтираясь полотенцем, Хитоми заметила странное пятно под пупком. Оно было похоже на родимое пятно, но у неё никогда не было родимых пятен. Это точно был не синяк. Потерев странную метку пальцем, девушка устало выдохнула и решила оставить эту затею. Одежда, вопреки ожиданиям Хитоми, подошла ей. Это были тёплые штаны и балахон. Даже шерстяные носки и ботинки пришлись впору. Девушка обрадовалась до такой степени, что на несколько мгновений даже забыла, где находится, разглядывая свой новый наряд. — Ого, ты даже выглядишь довольной. — У меня будто появились силы из ниоткуда, — Хитоми вытянула из сумки свёрток с едой. — Сейчас поем… — Ну вот, тебя всего-то надо было отмыть и одеть. И я снова вижу мою Хитоми, а не сбежавшую с гор ямаубу. — Кстати, Шисуи, — неспешно прожёвывая каждый кусочек хлеба с начинкой, Хитоми села рядом с ним, — у меня в голове всё крутится это слово… Цуриканда. Ты так и не вспомнил, что это значит? — Чтобы что-то вспомнить, это надо знать, — призрак улыбался, видя, что его спутнице лучше. — Некобаа могла бы нам подсказать. Она много знает. Но сначала я поговорю с Итачи. — Сначала я поем и полежу. Пусть ждёт. Не очень-то хотелось видеть Итачи. После его насильственной помощи к страху перед ним примешалось ещё и смущение. Хитоми было неловко находиться рядом с ним: сначала она сдуру плюнула ему в лицо, а потом он увидел то, чего не должен был видеть. — Я тебе обещаю, потом ты полежишь. Но я вижу, что тебе лучше, а он явно куда-то торопится. Не заставляй его ждать. Запихав в рот остатки еды, Хитоми отряхнула руки и поправила влажные волосы. Она позвала Итачи, и он тут же появился. — Я готова. — И… Как это будет проходить? — Итачи оглядел разбросанные на полу вещи из сумки. Хитоми на миг качнулась вперёд и выпрямилась. Её лицо стало серьёзным и сосредоточенным. — Здравствуй, Итачи. Сначала выслушай меня, а потом расскажешь свою историю. Итачи замер, стоя посреди комнаты. Хитоми встала и подошла к нему, заглянув в глаза: — Хитоми, сама того не понимая, помогла сложить мне все детали воедино. Буквально за несколько дней. Тот Учиха с Кладбища Гор… Он пытался применить мангекё своим правым глазом, когда я убегал от него. Я это запомнил. Мне просто повезло, что он не ожидал от Хитоми такой скорости. И его узор тот же, что и у Хатаке. Хитоми по глупости… Как всегда… Полезла искать погибшего друга Какаши в проход Ёмоцухира. Там нам ясно дали понять, что он жив и звать его бесполезно. А теперь вспомни, как звали друга Какаши. Вспомни, чью пустую могилу он так часто посещал. Пустую могилу, Итачи. И чей левый глаз он носит. Подсказка: Мадара точно мёртв. Глаза Итачи бегали по лицу Хитоми, он напряжённо сдвинул брови, вздымая грудь от тяжёлого дыхания. — Учиха Обито?.. — еле слышно сказал он. — А теперь расскажи мне, что ты делал в Конохе той ночью… Нет. Расскажи мне всё. — Этот Тоби… Тоби… Обито… — судя по виду, Итачи судорожно соображал, собирая в уме цельную картину происходящего. — Шисуи, почему же ты не сказал мне об этом сразу?.. Они сидели на кровати и смотрели друг на друга. Итачи выглядел потрясённым и растерянным. — Раз уж Хитоми позволила мне быть здесь, я хочу наконец услышать полную историю того, что произошло через год после моей смерти. Почему ты это сделал? — Хитоми слышит нас? — Если ты переживаешь, что она кому-то раскроет твои тайны, то уже поздно. Я всë ей рассказал. Всë, что знал сам. Она знает правду и все мои мысли и воспоминания. Я ей полностью доверяю. К тому же… — Это не просто моя тайна. Это секретные сведения, знать которые опасно. Тяжëлая ноша только для меня одного. — Хитоми… Ушла. Она полностью уступила мне своë сознание. Видимо, твою ношу она брать не желает, — взгляд девушки прояснился, и глаз сверкнул зелëным. — Хотя не думаю, что это сработает надолго. — Я взял весь позор клана на себя. Теперь вся грязь только на мне. И кровь, которая могла бы пролиться. — Хватит говорить загадками, раз решился на этот разговор. Почему ты не следовал нашему плану? Почему Сандайме-сама допустил это? Он ведь знал обо всём. — Твоя смерть оттянула неизбежное. Но один… Я просто не справился. Данзо чётко дал мне понять, что выбора у меня нет. Ты знаешь и сам, каким он был. И ты догадывался, чего он хочет на самом деле. Он сказал мне… Что пора выбрать, на чьей я стороне. И я сделал выбор. Они обещали, что Саске будет жить. Но я… И тут всё испортил. Когда я впервые услышал о тебе, я не поверил. Но после встречи… — Итачи мотнул головой. — Я утонул в сомнениях. Стал думать о прошлом. А ты со времён Академии помнишь, что нам говорили. Сомнение для шиноби равносильно смерти. — И каков же твой план, о котором ты теперь так часто говоришь? — Это… Смерть. Но сомнения мешают мне. Теперь я знаю то, чего не должен был. И не могу спокойно умереть. Мои глаза постепенно слепнут, тело становится слабее. Я уже давно должен был покинуть этот мир, но всё ещё здесь. Я не планировал убивать Данзо. Но Акацки как-то прознали про его коллекцию шаринганов… Хотя теперь я догадываюсь, как. Обито помог мне расправиться с кланом. Ему нужны были глаза Данзо. Твой глаз. Наш лидер сказал, что Данзо нужно доставить к нему. И я решил действовать на опережение. Но тут… Появилась эта девушка. Появился ты. Вы всё испортили. Меня видели. — Стой… То есть ты пришёл, чтобы уничтожить мой глаз? — Нет. Я хотел забрать его, чтобы использовать для защиты Конохи. Я всё ещё служу моему дому. Несмотря на уговор с Мадарой. С Обито. Он помог мне уничтожить клан взамен на моё вступление в Акацки. И даже тогда я ни на мгновение не переставал служить Конохе. А теперь… — Что ты будешь делать теперь? — Похоже, мне придётся встретиться с одним человеком. Придётся напрямую сотрудничать с ним. Хотя я всё ещё член Акацки. Если я не вернусь, Некобаа позаботится об этой девушке. В этой тюрьме барьер, благодаря которому никто не сможет найти Хитоми. Вы должны сидеть здесь и не выходить. Когда опасность минует, вам дадут знать. — Кто этот человек? — Джирайя-сама. Он знал, что я слежу за Хитоми, но ничего ни разу не предпринял. Сейчас над Конохой нависла реальная угроза. Страны и деревни начали объединяться раньше времени, чего наш лидер не ожидал. А всё потому… Что вы провалились в то проклятое убежище на Кладбище Гор. Нара и Инузука провели расследование, которое убедило всех в серьёзности намерений Акацки. С того момента всё изменилось. Каге поняли, что назревает что-то серьёзное. Начали собирать армию Альянса. К расследованию деятельности Акацки присоединились и другие деревни. Гнев Акацки, в первую очередь, обрушится на Коноху, потому что она стала инициатором происходящего. Последняя провальная миссия закончилась смертью ещё одного члена организации. — Так значит… — Акацки развяжут войну. В которой не будет победителя. Но это уже не мой бой. Я должен закончить одно дело и наконец-то уйду на покой. — Я никогда не прощу тебе убийство нашей семьи. Никогда не приму. Но я понимаю тебя. И я благодарен тебе за то, что ты всё-таки вмешался, когда Данзо собирался убить Хитоми. Она мой друг. И я не смог защитить её тогда. — Друг? Она? — Итачи слабо усмехнулся. — Согласен, с выбором друзей у меня явные проблемы. Но скажи… Как клан отреагировал на мою смерть? Как моя мама… — Плохо. Злобно. Подозрительно. Меня обвинили сразу же. Но я это стерпел. Я стерпел и предательство Третьего. Он сказал мне после… Что нет более мучительного наказания, чем не быть наказанным. Он имел в виду Данзо, сейчас я это понимаю. Но тогда я подумал, что он говорил обо мне. Сарутоби-сама так и не смог поверить в то, что истинная личина его друга такая уродливая. Он слишком многое ему прощал. Но я — нет. — Похоже, твои слова о том, что ты оставил месть другим, оказались неправдой. — Данзо… Ему я просто обязан был вернуть долг. — Эй, — Шисуи закашлялся, прищурив глаз, — а что насчёт… Долга мне? — он ослабленно ссутулился и упёрся рукой в кровать. — Тот долг… — Шисуи? — Итачи поддержал девушку за плечи, обеспокоенно оглядывая. — Какой долг?! Какой?! — Те двести рё, что ты занял у меня… — Шисуи кашлянул, — …на подарок Изуми… Хе-хе… Итачи истерично рассмеялся и расплакался, сжав пальцами плечи Хитоми. Шисуи тоже смеялся, уткнувшись лбом в руку Итачи. Он поднял голову и посмотрел в глаза Итачи: — Ты должен помочь Хитоми. Это моя единственная просьба, последняя. Моё завещание. Не обижай её, она и так напугана. Тогда она тоже тебе поможет. Не торопись умирать. Это легко. Жить труднее. — Но тогда Саске… — Итачи понял, что Шисуи ушёл. Он опустил Хитоми на подушку и накрыл одеялом. Украдкой вытерев слёзы, Итачи похлопал себя по лицу и шмыгнул носом, продолжая улыбаться. Шисуи видел сейчас не усталого больного нукенина, а двенадцатилетнего мальчишку, с которым он часто бегал в гости к бабуле Уручи за сладостями после тренировок. Теперь у них обоих есть пища для размышлений.