Призрак, медиум, отшельник

В большом зале было пусто. Семья из трёх человек — отец, мать и ребёнок — были единственными, кто стоял у выхода. Хитоми подошла ближе и прислушалась. — Вот так, вот умница! — Молодец, Шисуи. Чёрт, пыль в глаз попала… — Дорогой, ты снова плачешь? — Нет, нет, всё нормально, — мужской голос всхлипнул. — Папа, ты что, плачешь? — Шисуи подошёл к отцу и дотронулся до руки. — Ладно, идём за стол, пока твой отец совсем не расклеился, — высокая женщина взяла Шисуи за плечо и завела в тёмную комнату, освещаемую только свечами на столе. — Тебе уже шесть лет, и мы с папой всё думали, что тебе подарить, чтобы ты запомнил этот подарок. Поэтому… Сначала загадай желание, а потом получишь наш подарок. Шисуи радостно подбежал к столу и увидел торт с шестью свечами. Этот момент принадлежал только ему. Он зажмурился и прошептал что-то одними губами. — С днём рождения, сын, — мужчина подошёл и погладил Шисуи по голове. — Только не… — …и чтобы все были живы и здоровы, — мальчик закончил перечислять свои желания. — …говори вслух, а то не сбудется. Эх, ладно, это всего лишь глупые суеверия, в конце концов. Я сейчас вернусь. — Я теперь всегда буду это загадывать. В прошлый раз я загадал только чтобы война закончилась, но не загадал про здоровье. — А теперь наш подарок, сынок. Дедуля Данзо помог нам собрать его, мы долго искали бы сами. Обернись. Включив свет, женщина с улыбкой захлопала в ладоши, напевая какую-то весёлую песню. В комнату вошёл пожилой мужчина. Часть его тела покрывали бинты, а левый окровавленный кулак был сжат. Шисуи с недоверием посмотрел на руку старика и спросил: — Что же там? — Подожди-ка, сынок, подожди, — раздался голос отца Шисуи. Он что-то тащил в комнату. Хитоми с интересом наблюдала за происходящим, стоя в углу. Когда она увидела, что отец Шисуи вволок в комнату труп, то вжалась в стену. Тело было изуродовано, распухло, но на нём была одежда, которую носили все шиноби Конохи. Мужчина бросил тело на пол, и из носа и рта трупа хлынула вода вперемешку с чем-то зелёным и жёлтым. Широко распахнутые веки обнажали пустые тёмные глазницы. Хитоми посмотрела на профиль мертвеца, на его волосы. Это был Шисуи. Она не узнала его, но почувствовала это. — Смотри, не теряй больше, — Данзо опустился на колени рядом с телом и, переложив содержимое кулака на пол, посмотрел на мальчика. — Иначе умрёшь. На полу оказались два глаза. Данзо осторожно взял кончиками пальцев один из них и вложил в правую глазницу. Потом он, первым из присутствующих, посмотрел прямо на Хитоми. — Даже не мечтай, этот я оставлю себе. — Отдайте! Это мой подарок! — маленький Шисуи бросился на старика и повалил его на пол, пытаясь забрать глаз. — Это мой глаз! Труп, издавая мерзкие звуки, встал. Изо рта и ноздрей полилась кровь и гной. Он прыгнул в сторону Хитоми.

«Ты пройдёшь этот путь, женщина. И спустишься с паразитом в мир жены моего отца. Ты всё исправишь.»

— Не кричи, не кричи, — тёплые руки обхватили лицо Хитоми. — Соседи ругаться будут. Над девушкой сидела Куренай и удерживала её голову на подушке. Шисуи стоял в самом дальнем углу и удивлённо глядел на Хитоми. Сама девушка тяжело дышала, схватившись за сердце. Всё тело было в холодном поту и дрожало. — Хитоми, тише. Время четыре утра, люди кругом спят, — Куренай положила ладонь на её лоб. — Вот так, глубокий вдох и выдох. — Простите, простите, — Хитоми уставилась на призрака. — Плохой сон. Куренай напоила её травяным чаем, на просьбу включить свет везде как-то странно глянула, но всё-таки встала и включила освещение в каждой комнате. Хитоми сидела в кухне и содрогалась от каждого звука. Шисуи беспокойно расхаживал рядом. — Так лучше? — женщина появилась в кухне. — Как ты себя чувствуешь? Тревожность только усиливалась каждый раз, когда Хитоми смотрела на Шисуи. Перед глазами стоял распухший труп утопленника. Надо взять себя в руки, это был всего лишь сон. — Уже лучше, — девушка поставила пустую чашку на стол. — Со мной часто такое бывает, не волнуйтесь, — с натянутой улыбкой соврала она. — И в храме часто за такое получала. Собственно, поэтому я там и оказалась. Кошмары закончились в восемь лет. Каяно-сенсей сказала, что «расколдовала» её. Только с возрастом Хитоми поняла, зачем каждый вечер учителя окуривали её комнату в течение нескольких лет. В храме эту траву для окуривания называли шалфеем предсказателей, некоторые наставницы курили её, забивая в трубку. Но послушницам никогда не давали даже пробовать подобное. Это, скорее, было частью ритуала, чем вредной привычкой. — Куренай-сан… У вас есть шалфей? — Хм, — задумалась женщина, — ты сейчас пьёшь чай с ним. А что? — Нет, это не тот, который мне нужен. У него другие лепестки. Мне очень нужен особый шалфей. — О чём ты говоришь? Я даже не представляю, как шалфей может быть «особым». Да и зачем он тебе? — Итако используют шалфей, чтобы бороться с кошмарами. Это часть нашей культуры. Идея побороть участившиеся кошмары шалфеем была глупой с самого начала. Даже в храме запасы этой травы хранились за семью замками, и только Юмико, бывшая любимицей, имела к ним доступ. Шалфей не рос в Стране Звука, и достать его было непросто. Про Страну Огня Хитоми вообще ничего не знала, но по подозрительному взгляду Куренай поняла, что продолжать не стоит. И тут женщина улыбнулась: — А знаешь, возможно, в лавке травника и найдётся то, что ты ищешь. Шиноби часто покупают там ингредиенты для настоек и ядов. Уж твой особый шалфей точно должен быть. — Не знаю, что ты задумала, Хитоми, но мне это не нравится. Ты же не собираешься травить себя? — Шисуи заглянул в лицо девушке, и она махнула рукой, которая прошла сквозь призрака. — Не игнорируй меня. Слышал я про такой шалфей. — Вы отведёте меня туда? — Скажу больше — я даже готова оплатить твою покупку, — улыбка Куренай была доброй, хоть и усталой. — Всегда рада помочь итако. Слышала, что, если поможешь итако однажды, удача будет преследовать тебя по пятам. А теперь… — она потёрла спину. — Если ты не против, я бы хотела ещё поспать. В последнее время я сильно устаю. Если захочешь принять душ, то твоё полотенце лежит на тумбе у раковины. Куренай ушла. Шисуи сел на её место и, сложив руки на столе перед собой, вперился взглядом в Хитоми. Она сидела к нему вполоборота и не решалась посмотреть, потому что боялась снова увидеть ужасное лицо утопленника. — Что ты собралась делать с шалфеем? — Курить. — Зачем? — Потому что так делают мои наставницы. Так делают итако. Мне это помогло однажды, поможет и сейчас. — Что было в твоём сне? — Ну… Твой день рождения. Твои родители. — Мои родители? Что? — Шисуи поморщился. — Я наблюдала со стороны. Сначала всё было даже хорошо, ты праздновал шестилетие. Твой отец почему-то пустил слезу, а потом вы вошли в комнату, где был торт со свечками. Ты загадал, чтобы все были живы и здоровы. — Ты сейчас шутишь? — призрак удивлённо поднял бровь. — Что сказал мой отец на это? — Чтобы ты не говорил желания вслух… — …иначе не сбудется, — Шисуи закончил слова Хитоми. — Я вспоминал об этом, пока ты спала. Выдохнув носом, Хитоми подпрыгнула на месте от внезапно загудевшего холодильника. Призрак улыбнулся. Она всё-таки посмотрела на него. Не хотелось портить ему праздник, да и это был только сон. Вряд ли он что-то значил. Просто напомнил Хитоми, что Шисуи мёртв, и это расстроило её. — Возможно, твои воспоминания смешались с моим сном. Я точно не знаю. — Но почему ты так кричала? Что тебя напугало? Только не говори, что опять явился твой бог. — Ну… Не совсем. Но я слышала его слова о паразите, с которым я спущусь в страну жены его отца. Боюсь, он имел в виду тебя. — Этот бог какой-то совсем не добрый. Но это было ожидаемо. Я имею в виду… Что нам придётся расстаться. Тебе придётся вернуть меня на место. Не знаю, когда это произойдёт, но я всегда буду готов. Ты не должна сомневаться и сожалеть. — Много ты о себе думаешь, — Хитоми гордо задрала нос. — Тоже мне, с чего бы я сомневалась? Надо будет — верну. Но пока… Ещё не время. — Меня с самого начала поражало твоё неумение принимать свои чувства, Хитоми. Я думал, что хотя бы немного заслужил доброго отношения к себе. Она не могла поверить, что с этим человеком, с этим мальчиком произошли такие ужасы. Что его тело превратилось в тот кошмар, который она увидела во сне. Вот же он, сидит перед ней. Говорящий, добрый, преданный, обидчивый и… живой? Сознание отказывалось верить, что Шисуи не существует в этом мире. Да, он жил здесь, но его больше нет. Всё, что осталось — лишь его отзвук в виде призрака. Она никогда не сможет коснуться его. — Когда ты уйдёшь, Шисуи, тебя ждёт забвение. Будто ничего и не было. А я останусь здесь. Живые с мёртвыми дружбу не водят. — Живая кляча лучше мёртвого рысака, — снова на лице Шисуи была улыбка. — Я понимаю это. И всё же, мне было бы радостнее уйти, зная, что мы не были чужими друг другу. Учиха очень высоко ценят дружескую связь. — С каких это пор ты считаешь меня своим другом? — фыркнув, Хитоми припомнила некоторые случаи, когда Шисуи над ней подшучивал и указывал на глупость. — Неужто я со своей тупой головой достойна стать другом такого гениального… — Ты хороший человек, Хитоми, — перебил её Шисуи. — И я нужен тебе, а ты мне. Почему бы нам не быть друзьями? В конце концов, тело — всего лишь иллюзия души. И нужно уметь жить с радостью в этой иллюзии. Потому что она очень быстротечна. Хитоми задумчиво опустила голову. Иллюзия Шисуи закончилась слишком рано. И теперь он цеплялся за каждую маленькую радость и надежду в этом мире, пытаясь вновь ощутить эту жизнь. — Что мне делать, Шисуи? Если Джирайя не вернётся. Я же не смогу оставаться здесь вечно. — Мы что-нибудь придумаем. Если бог ведёт тебя по пути пророчества, то всё уже предрешено. — Очень обнадёживающе, — девушка зачем-то взяла пустую чашку, поднесла к губам и потрясла, выгоняя со дна несколько оставшихся капель. — Ну, ты всё ещё жива, — Шисуи пожал плечами и, положив голову на стол, продолжил, — и мы выбрались из крупной переделки. Не единожды. — Ты сейчас думаешь об Итачи? — Хитоми разочарованно поставила чашку на стол, так и не дождавшись ни одной капли со дна. — Да. — Я тоже. О том, что он сказал. Про метку смерти на мне, про то, что другие итако в опасности. Про то, что его решение уже ничто не изменит. Интересно, что за решение? — Ему плохо, Хитоми. Очень плохо. Я увидел это сразу же. Хотя «плохо» — вряд ли то слово, которым можно по-настоящему описать его состояние. Он с таким равнодушием отнёсся к тому, что Учиха Мадара мёртв. Как я понял, этот человек под личиной Мадары помог ему уничтожить мой клан. И Итачи всё равно. — Сам Итачи, как мне показалось, во всём винит Данзо. Что же это за человек такой? — Я уже ни в чём не уверен. Можно ли было предотвратить восстание… Даже будь я жив. — Кстати, мне интересно. Только не говори, что я глупая. Почему после того, как Данзо напал на тебя… ты просто не прибежал домой, не рассказал обо всём клану? Почему только Итачи? Они же могли защитить тебя. Во взгляде Шисуи отразилось искреннее недоумение, будто Хитоми задала самый глупый вопрос на свете с самым банальным и скучным ответом. — Тогда бы я просто ускорил процесс. Ха. Если бы успел добраться до дома, конечно. Клан и так только и искал предлог. Мой дом был похож на улей разъярённых пчёл в тот момент. А Данзо пытался разворошить его палкой. И у него получилось бы, если бы я показался перед семьёй в таком виде. — Ну… Да, ты прав. Но я до такого не додумалась бы. Меня бы беспокоила только моя собственная жизнь. И я бы понадеялась на благоразумие взрослых. Я имею в виду… Будь мне пятнадцать. Сейчас-то я поумнее. Наверное, — Хитоми выдохнула, заметив слабую улыбку на лице призрака. — Нет, я всё ещё побежала бы к Каяно-сенсей. Если бы не Джирайя, то я точно принесла бы беду в храм. Из-за меня и так уже погибла Канако. Может, и не только она. — Из-за меня погиб весь мой клан, Хитоми. — Ты же сказал, что был отравлен? И всё равно не выжил бы. — Ещё до этого я совершил ряд ошибок. Потому что верил, что все в Конохе стремятся ко всеобщему благу. Чтобы каждый житель деревни, каждый носитель Воли Огня был в безопасности. Я хотел быть одним из многих безымянных шиноби, защищающих мир из тени. В моём сердце тогда пылало страстное пламя надежды. Но… под ногами несущего пламя всегда темно. И я оступился. — Ты говоришь как какой-то старик. — Я не ожидал, что ты поймёшь. Ты выросла совсем в другом месте, — Шисуи прикрыл глаза. — И в другое время. — Да нет, я понимаю. Просто очередная пословица… Похоже на то, что говорили мои наставницы. В Стране Мрака тоже легко оступиться. И я оступилась. Впрочем, меня-то можно оправдать, у меня глаза нет, — Хитоми резко отвела взгляд от Шисуи, вспомнив пустые глазницы из сна. — Не хочу больше говорить об этом. И так на душе неспокойно. — Ты права. Раскаянием прошлого не вернёшь. — Опять пословица?! — Что я могу поделать, если пришлось к слову? Не злись, — Шисуи посмеялся. — Тебе бы ещё поспать. Боюсь, сегодня у тебя будет трудный день. — Это ещё почему? — Асума-сан вернулся. Он захочет с тобой поговорить. И не только он. Ты была в эпицентре событий и странным образом выбралась оттуда целой и невредимой. Морино-сама ещё мягко с тобой обошёлся. Куренай-сан добра к тебе, но не путай доброту с доверием. — Где же Джирайя? Жив ли он… В первую встречу с ним ты сказал, что он легенда. Но он вёл себя совсем не так, как подобает легенде. И деньги у меня забрал… Я думала, легенды богатые. — Он богат. Но не таскать же ему с собой все сбережения? К тому же, он легендарный воин, а ни одного его боя ты не видела. Не суди книгу по обложке. Услышав очередную пословицу, Хитоми закатила глаз и так же, как Шисуи, легла головой на стол, подложив руки под подбородок. Они смотрели друг на друга. Шисуи с улыбкой, Хитоми с серьёзным видом, разглядывая лицо призрака. Впервые за всё время она решила внимательно изучить его внешность. — Чего? — спросил призрак, отведя взгляд. — Ничего. У тебя большой нос. — А у тебя длинный. Настолько, что вечно суёшь его не в своё дело, — Шисуи попытался посмотреть на Хитоми, но не смог долго удерживать зрительный контакт и вообще отвернулся. — Не я, а ты. Так что дело в твоём носе. У меня он нормальный. Фыркнув, Шисуи почесал голову и взъерошил волосы. У него было круглое лицо из-за щёк, которые уже никогда не исчезнут. Его лицо никогда не приобретёт мужественные взрослые черты. Хитоми вспомнила слова Наоби о застывании во времени. Шисуи замер во времени и превратился в вечность. — Ты что, обиделся? — Нет. Слова не могут меня ранить. — Такой крутой, спасу нет. Надулся, как лягушка. — Я бы тоже мог пройтись по твоей внешности, но это слишком низко и недостойно. — Я же просто сказала, что у тебя большой нос. Что в этом такого? И что это в моей внешности не так? Меня она не волнует, я итако, в первую очередь. У меня даже зеркала никогда не было. — Дурнушки зеркала не любят, — тихо сказал Шисуи, и его серьёзный профиль разбавила ухмылка. Такого явного оскорбления Хитоми не снесла. Она хотела бы ответить Шисуи, но он был зубастей в мастерстве давать сдачи. Поэтому ей оставалось лишь встать из-за стола и вернуться в комнату. Засыпать было страшно, как бы не увидеть чего пострашнее. Но Хитоми всё равно легла и накрылась лёгким одеялом. Сердце разъедала жгучая обида и злость. Они ведь через столько прошли, и Шисуи сам начал разговор о дружбе. Разве друзья так поступают? Горечь обиды мог бы смягчить остроумный и болезненный для призрака ответ, но девушка ничего не могла придумать. Сон всё-таки одолел её. Хитоми честно пыталась держаться, но подушка была такой удобной, что всё случилось само собой. К счастью, ей ничего не приснилось. — Хитоми, — голос Куренай раздался над её ухом, а плеча коснулась рука. — Хитоми, пора вставать. Цунаде-сама хочет тебя видеть. — М? Что? — девушка выдохнула носом и повернулась с бока на спину. — Но сначала завтрак и душ. Мне рассказали о твоём… Состоянии. Что ж, женщиной быть не так легко, правда? Куренай будто жалела Хитоми. Она заставила её съесть весь завтрак, в ванной расставила новые принадлежности для гостьи, а потом принесла несколько нарядов, ни один из которых не пришёлся девушке впору — всё было велико. В конце концов, со словами «этот я носила много лет назад», Куренай вытащила из груды вещей в шкафу наряд, состоящий из красного платья на запах и чёрной накидки. Платье всё ещё было длинным, но хотя бы не болталось. Широкие рукава пришлось подкатать, а подол так и волочился следом за Хитоми. Куренай обещалась подрезать и подшить всё, когда они вернутся обратно. Шисуи нигде не было, но Хитоми и видеть-то его не очень хотелось. Она всё ещё была обижена на него и вспоминала его колкость, когда смотрела на себя в зеркало в новом наряде. У неё не было глаза, он был закрыт, а веко немного деформировано. У неё был маленький подбородок и широкий высокий лоб, к счастью, теперь скрытый под чёлкой. Уши на большой голове торчали даже под распущенными волосами. В отражениях стёкол и воды всё выглядело не так плохо, как в зеркале. Но теперь Хитоми понимала, что Шисуи был прав — она не любит зеркала. Стало стыдно перед Джирайей. Когда они встретились, её лоб был открыт, волосы собраны, уши ничто не скрывало. Стрижка немного спасла положение, но Хитоми была готова расплакаться от самой себя. Стоя рядом с Куренай, она выглядела как гадкий ёкай. — Хитоми, не бойся. Цунаде-сама просто поговорит с тобой, — женщина ободряюще погладила её по спине, видя, что та совсем уныла без причины. — А потом… Прости, ты же помнишь Кибу? — Кибу? — не в силах больше смотреть на себя, Хитоми отвернулась от зеркала. — Мой ученик. Тот, с собакой. Я уже попросила его присмотреть за тобой. Он отведёт тебя в нужные места. Я дам тебе немного денег, чтобы ты купила всё необходимое. У меня есть неотложные дела. — Что? Мне позволят ходить одной? — С Кибой. Но… Да, появились обстоятельства, которые сняли с тебя подозрения. Поэтому мы сейчас и идём к Хокаге-сама. И опять это чувство, что все смотрят на Хитоми. Она шла, склонив голову, и не поднимала взгляд. Куренай пыталась её подбодрить, но это не очень помогало. И тут взгляд Хитоми зацепился за высокую скалу. На ней были высечены лица. Куренай пояснила, что это все Хокаге Конохи. Та самая вездесущая тень, олицетворение Воли Огня. Стало немного страшно от предстоящей встречи с главой деревни. — А, Куренай-сан, — на входе в Резиденцию их встретил Изумо. — Вы уже пришли. Цунаде-сама ждёт. — Здравствуйте… — полушёпотом произнесла Хитоми. — Здравствуй. Красотка, — мужчина усмехнулся. — Прекрати, Изумо. Не то… — Ну что вы, Куренай-сан, — мужчина всё ещё улыбался, но отошёл, оглядывая Хитоми. — Проходите. От слова «красотка» должно было быть приятно, но стало гадко на душе. — Дураки. И тебе позывной придумали, — Куренай, кажется, это тоже расстроило. — С самого детства такие. — Позывной?.. — Мне тоже пытались. Но я быстро отбила охоту. Не обращай внимания, я с ним поговорю. Неудивительно, что Изумо придумал для неё такой позывной. Это было язвительно и больно. Он видел её не в самом лучшем состоянии и сопровождал несколько дней, ему приходилось её терпеть. Теперь это вылилось в злую шутку. Её видели и другие мужчины. Они наверняка тоже посмеялись. — Цунаде-сама, — Куренай открыла дверь и вошла в просторный кабинет. — Я привела её. За столом сидела молодая женщина. Её тяжёлый взгляд тут же вцепился в Хитоми. Она тоже была красивой, как и Куренай. Невозможно, чтобы она была ровесницей Джирайи и состояла с ним в одной команде. У них разница лет тридцать. — Хитоми? — женщина упёрлась ладонями в стол и поднялась с кресла. — Куренай, оставь нас, пожалуйста. — Как прикажете. Мне сразу позвать Кибу? — Да. Не думаю, что возникнут проблемы. Хотя я предпочла бы Хинату. — Вы знаете, у неё сейчас… Дела в клане. — Ладно. В любом случае, спасибо. Оставшись наедине с Хокаге, Хитоми ощущала давление, такое же как от Чирику или Асумы. От женщины исходила бешеная энергия. Она прошлась по кабинету, обошла Хитоми кругом и встала перед ней: — Так вот ты какая. А с виду и не скажешь. — Ч… — Хитоми сглотнула. — Что? — Джирайя описывал тебя по-другому. Я думала, итако выглядят иначе. Цунаде взяла Хитоми за руку и подвела к своему столу. Там царил полный хаос. Женщина выдохнула и жестом пригласила её сесть. Хитоми тут же села и опустила голову. Рука Цунаде была очень сильной и горячей. — Ты была одной из последних, кто видел Джирайю. Выжившие монахи подтвердили, что он привёл тебя в Храм Огня. И подтвердили, что Чирику обучал тебя. Также были найдены твои личные вещи. Среди них… — Цунаде не глядя запустила руку в бардак на столе и вытащила книги Хитоми, которые она уже и не надеялась увидеть, — …эти книги. Я пролистала их. Интересно. Никогда бы не подумала, что чакру можно использовать подобным образом. — Спасибо, — всё так же с опущенной головой Хитоми благодарно кивнула, когда Цунаде положила две книги к ней на колени. — То есть я слышала, конечно, но меня это мало интересовало. Меня волнуют живые люди. Меня волнует, где сейчас Джирайя. И где второй нападавший на Храм Огня. Ты сказала Генме, что нападавших было двое. Но мы нашли только одного. — Если я расскажу вам, меня не накажут? — Что? С чего бы нам наказывать тебя? — искренне удивилась женщина. — Джирайя сказал не доверять никому. — Но он доверял… Доверяет мне. Он рассказал мне и о тебе, и о твоём призраке. И я сохраню эту тайну… О том, что действительно случилось на Кладбище Гор. Поэтому, само собой, я бросила все силы туда. И это дало результат. Но мы просто оттягиваем неизбежное. Организация, с которой мы боремся, как гидра. Отрубаешь ей одну голову, вырастает две новых. Раскрываешь один секрет — появляется три новых. — Я знаю, что вы мне не поверите, но всё равно расскажу, — сделав глубокий вдох, Хитоми подняла голову. — Меня спас бог. Обведя комнату взглядом, Цунаде вернулась к Хитоми и тяжело вздохнула, но не перебила. Тогда девушка достала из-под платья треснувший амулет: — Вот. И ожог, — она показала розоватую глубокую рану. — В Храм Огня пришли двое мужчин. Когда они убили Чирику… Один очень торопился, боялся куда-то опоздать. Но второй остался, потому что считал, что они убили не всех. Я пряталась в здании библиотеки, и этот мужчина меня нашёл. Выволок во двор, порезал мне щёку своей косой… Хидан. Точно, его звали Хидан. Потом он отошёл от меня, начертил на земле круг и изменил цвет кожи. И воткнул себе в грудь нож. — Так… — Цунаде встала и подошла к окну. — В этот момент мой амулет стал очень горячим, из него вырвалось двенадцать рук. Эти руки что-то вытянули из того мужчины, и он упал замертво. — А где в этой истории призрак? Никогда Хитоми не могла похвастаться сообразительностью в таких случаях, но сейчас Цунаде сама дала ей подсказку, куда повернуть сюжет истории. В памяти ещё слишком свежа была угроза убийства из уст Итачи, если она хоть кому-нибудь о нём расскажет. Так же молниеносно пришла мысль о том, что убитую Канако упоминать не стоит. — Шисуи и помог мне укрыться в библиотеке. А потом ушёл посмотреть, что происходит снаружи. Когда он вернулся, этот мужчина уже убил себя. Тогда Шисуи помог мне выбраться из храма. Но мы всё равно заблудились, и мне пришлось ночевать в медвежьей берлоге. А потом я встретила вашего шиноби. — То есть… Шисуи даже сейчас здесь? — по лицу Цунаде невозможно было понять, верит она в эту историю или нет. — Джирайя рассказал мне, как ты вытащила его с того света. Но даже сейчас… Мне трудно это осознать полностью. — Он всегда со мной. — А твой бог? — Наоби. Похоже, что тоже. Но он не такой разговорчивый. Этот амулет — знак моей связи с ним. — Джирайя попросил меня защитить тебя, если с ним что-нибудь случится. Но он сказал об этом вскользь, не говоря, где ты находишься. И вот ты здесь. Хотела бы я сказать, что это странно. Как и вся твоя история. Но в последнее время я видела столько странного, что даже двенадцать рук из амулета кажутся обычным делом. И призрак Учиха Шисуи. — Так вы не выгоните меня из деревни? — Я… Что за вопросы?! — воскликнула Цунаде. — Ты вообще слушала меня? Останешься здесь, пока Джирайя не вернётся… Если вернётся. Он забрал с собой своего ученика и никому не сообщил, куда уходит. Я понимаю, что это вынужденная мера, я не настаивала на ответе. Но теперь меня это по-настоящему беспокоит. Он не делился с тобой своими планами? Хитоми отрицательно мотнула головой, трогая кончиками пальцев шершавую обложку книги. Книги были единственными вещами, которые остались у неё от Каяно-сенсей. Сейчас она особенно остро ощутила, как сильно скучает по храму. Слова Хокаге о том, что она останется в Конохе, скорее расстроили, чем обрадовали. — Ох… Вот что, Хитоми. Я знаю, что итако не могут найти живых людей. Но могут найти мёртвых. Ты могла бы поискать Джирайю… Поискать его… — Цунаде сбилась и глубоко вдохнула, но так и не решилась продолжить. — Если, конечно, ты действительно медиум. — Джирайя жив. Он жив, он приходил ко мне во сне. Он сказал, чтобы я не плакала. Что он вернулся. Свою ложь Хитоми не смогла объяснить. Рационально — не смогла. Её пробрал страх при одной мысли о спуске в проход Ёмоцухира. Но эта женщина, сидевшая перед ней, была в отчаянии. Она не выглядела плохой или опасной. И она очень переживала за Джирайю. — Но этот сон можно трактовать по-разному. Я не… Вы могли бы проверить это сами. Идея провести сеанс сейчас казалась самой лучшей и безопасной. Хитоми и самой хотелось узнать, что с Джирайей. Но вместе с тем было боязно узнать не то, что хотелось бы. И она, и Цунаде хотели верить, что с ним всё в порядке. — Каким образом? — Мы проведём сеанс. Только закройте окно, лишние звуки будут меня отвлекать. — Я не очень верю в такое, да и… Хорошо. Сеанс… Цунаде, несмотря на скептический вид, послушно выполнила все указания Хитоми, закрыла окна, задёрнула шторы, придвинула второй стул к столу и села на него. Затем Хитоми попросила дать руку. Она обмотала чётки вокруг их рукопожатия и с тревожным сердцем выдохнула, закрыв глаз. Воздух будто подрагивал вокруг. Когда девушка открыла глаз, она увидела свечение вокруг Цунаде. Увидела её светящиеся каналы чакры. По ним циркулировала энергия, мощная и неукротимая. Слева от стола появился чёрный туманный проход. — Позовите его. Настал момент истины. Цунаде назвала имя. Хитоми покосилась на дыру в полу, покрытую тёмной дымкой. Она с замиранием сердца ожидала появления хоть чего-то и одновременно молилась, чтобы ничего не появилось. — Джирайя? — снова позвала Цунаде. — Джирайя, старый ты болван! Ещё несколько тщетных попыток, и Цунаде начала плакать. Хитоми тоже проронила несколько слёз, но, в отличие от женщины, она плакала от счастья. Никто не отозвался, а это значит, что Джирайя ещё поживёт. — Дан! — вдруг крикнула Цунаде. Яму осветил синий огонёк. Он очень торопился на своём пути к Хитоми. Рука коснулась её плеча, и теперь голос девушки изменился на мужской: — Цуна. — Я не верю… Не верю, — женщина заплаканными глазами смотрела на Хитоми. — Дан, это ты? — Не плачь, Цунаде. Ты должна быть сильной. Не стоит жить прошлым, отпусти меня. — Я не могу, — Цунаде зажмурилась. — Я чувствую тебя, чувствую твою руку. Твою чакру. — Это всего лишь отблеск моей жизни. Я люблю тебя, Цунаде. Но ты должна меня отпустить. — Никогда… Слышишь? Никогда, — Цунаде тяжело дышала. — Никогда. — Позаботься о живых. Скажи Шизуне, что я люблю её. Помни обо мне, но не живи этим. Хитоми буквально пропускала через себя чакру Цунаде и призрака, и они смешивались в ней. От этого в голове зазвучал протяжный писк. Она с трудом могла держать себя в сидячем положении. Призрак отпустил её плечо и скрылся в чёрной яме. Только тогда Хитоми смогла выдохнуть и расслабиться. Она клюнула носом, пошатнулась, но смогла усидеть. — Подожди, стой, я хочу ещё кое-кого увидеть, — начала Цунаде, но заметила, что Хитоми еле сидит. — Простите, — дрожащей рукой девушка размотала чётки и надела их на шею. — Мне нужен отдых. — Что ж, — шмыгнув носом, Цунаде быстро вытерла слёзы и выпрямилась, — мы знаем, что Джирайя жив. И это хорошо, — в её голос вернулось невозмутимое спокойствие. — Этого достаточно. Можешь идти. — А… — Пока за тобой присмотрит Куренай. Я постараюсь решить вопрос с жильём, — образ непоколебимой Хокаге почти рассыпался — Цунаде качнулась, обходя стол, чтобы сесть в своё кресло, и потёрла глаза, — когда найду время. Но сейчас за тобой нужно приглядывать. Иди. Чувствовалось, что Цунаде хочет побыстрее выставить Хитоми из кабинета. Она не собиралась обсуждать с ней случившееся. Но по её взгляду было понятно, что она не ожидала такого исхода сеанса. Неверие в её глазах сменилось потрясением, которое женщина не могла скрыть. — А, вот ты где, — за дверью Хитоми уже ждал Киба. — Что за крики там были? Ты разозлила Цунаде-сама? — Нет. — А что там было? Этот парень в первую встречу не понравился Хитоми. Он лез не в своё дело и задавал ненужные вопросы. Но сегодня она под его присмотром, Шисуи нигде не было видно, так что не стоит обострять ситуацию и показывать свою неприязнь. — Мы поговорили. Мне наконец-то поверили. — Ладно, не хочешь рассказывать — ну и не надо. Куренай-сенсей попросила меня отвести тебя в несколько мест. С чего начнём? Давай сюда эти книги, они нам пока что не понадобятся. Отдам, когда отведу тебя домой. — Спасибо. Не знаю… Что ближе? Они спустились по лестнице на первый этаж. На улице их ждал огромный белый пёс, тяжело дыша раскрытой пастью. Он обнюхал Хитоми и ощетинился. Девушка тоже была от него не в восторге. — Акамару, чего ты? — Киба потрепал широкую голову животного. — Всё в порядке, она наша. — Э… Акамару, я тоже тебя боюсь, не переживай, — Хитоми сделала шаг в сторону. — Киба, он ведь не укусит меня? — Что? Да Акамару умнее некоторых людей! Он даже поможет нести твои покупки. Куренай-сенсей сказала передать тебе это, — он достал из кармана небольшой кошелёк. — И проследить, чтобы ты купила всё необходимое. Блин, надеюсь, это не займёт много времени. Осенний ветер был промозглым. Хитоми иногда поёживалась от его порывов и куталась в накидку, но Кибе не было до этого никакого дела. Похоже, он был не очень доволен тем, что ему поручили сопровождать её. Они подошли к первому магазину: вывеска «Аптека» перекрывалась наполовину вывеской «Сила Сотни». Киба плечом толкнул дверь и вошёл внутрь. — Нам направо. Внутри было две двери — стеклянная и деревянная, и Киба вошёл в правую, деревянную и скрипучую. За левой стеклянной дверью было светлое чистое помещение с интересными витринами и красиво выставленными коробочками. За правой деревянной тёмное помещение, наполненное запахом трав и чего-то едкого. — Тётушка Асами! Как поживаете? — Киба поприветствовал пожилую женщину за прилавком, и она строго оглядела его спутницу. — Я привёл вам нового клиента. — А, Киба… Кто она? — женщина поправила очки на переносице и отложила в сторону журнал, который лениво перелистывала секунду назад. — Постой-ка… Ты медиум? — Как вы узнали? — Хитоми подошла к прилавку вместе с Кибой. — По чёткам вижу. Раньше я работала с подобными тебе. Много лет назад, когда вас было ещё много. — Вы не рассказывали, — отчего-то Киба нервничал. — Я даже знаю, за чем ты пришла, — пропустив слова парня мимо ушей, тётушка Асами положила локти на прилавок. — И ты этого не получишь. Привела с собой Кибу, чтобы им прикрыться? Не выйдет. — Откуда вы можете знать, за чем я пришла? — Шалфей предсказателей, — не дослушав вопрос, у женщины уже был готов ответ. — Или правильнее будет сказать… Шалфей наркотический. Уведи отсюда эту наркоманку, Киба, не то расскажу твоей сестре. А ещё лучше — матери. Чтобы знали, чем ты занимаешься. Видела я таких медиумов. Валяются с трубкой в зубах день и ночь, пока не умрут. Блуждают они по мирам, ха! В Конохе я таким заниматься не буду, мне моя репутация и место дороги. Угрозы посыпались на голову Кибы и Хитоми одна за другой, и парень, схватив её за руку, вытащил на улицу под ругань травницы. Акамару заскулил и обнюхал хозяина. — Вот же… Карга старая! — шепнул Киба и с опаской оглянулся на закрытую дверь. — Вечно мне угрожает! Пошли отсюда. — Почему она назвала меня наркоманкой? Что на неё нашло? — Хитоми и сама испугалась такой бурной реакции женщины на обычную просьбу. — Ни разу не слышала о том, о чём говорила эта женщина. Мы используем шалфей в ритуалах, а не из-за зависимости! — Да она мне даже волчеягодник не всегда продаёт, когда сестра за ним посылает. Тоже говорит, что я играюсь с ней и хочу заполучить его для гадостей. Но, к счастью, у неё зоркий глаз, но не чуткий сон. Иногда приходится делать покупки без её ведома, — Киба гордо выпрямился, широким шагом пересекая людную улицу. — Ты не подумай, я не вор. Деньги я всегда оставляю в кассе, но вот товар забираю сам со склада. У неё там есть дыра в стене за мешками и куском ткани. Это Акамару нашёл. — А вдруг она узнает? — Ну, тогда мне влетит. А что делать? — пожав плечами, Киба улыбнулся. — Ничего, я достану то, о чём ты просишь. Тётушка Асами любит порядок, поэтому я быстро всё найду. Как ты, говоришь, называлась та трава? — Шалфей предсказателей. — Всё, считай, он у тебя есть. Я вообще всегда держу слово, — Киба ударил себя кулаком в грудь. — Мне часто доверяют ответственные дела. Расшибусь, но сделаю. — Спасибо, Киба, — только Хитоми хотела улыбнуться, уголки губ поползли вниз — на крыше одного из домов она увидела Шисуи. Призрак безмолвно наблюдал за ней, сидя на потрёпанной кровле. Печаль на его лице сменилась слабой улыбкой, когда он понял, что Хитоми заметила его. Он поднял руку, но девушка демонстративно отвернулась и нагнала Кибу. Когда она снова покосилась наверх, Шисуи там уже не было. — …а вообще, я планирую стать Хокаге. Ну, знаешь, я никого не подсиживаю, но сама понимаешь — время идёт вперёд, поколения меняются, и кому-то надо будет продолжать дело Первого. Придётся нести бремя… Такого хвастовства Хитоми не слышала даже от Канако. Киба не переставая нахваливал себя всю дорогу до магазина одежды. Девушке не оставалось ничего, кроме как молча слушать его. Последний раз, когда она решила усмирить хвастуна, закончился тем, что сейчас хвастунья плыла прахом по реке, а сама Хитоми с трудом понимала, куда ей вообще податься, чтобы не наткнуться на очередную угрозу для жизни. Акамару иногда шумно выдыхал носом, поглядывая на своего разошедшегося хозяина. — Вот, заходи, заходи, — Киба открыл дверь и впустил Хитоми, — сейчас что-нибудь тебе подберём. У меня-то со вкусом всё в порядке! Даже продавщице было неловко от напора Кибы. Парень командовал направо и налево — отнести, принести, снять, надеть. И Хитоми с работницей без возражений всё выполняли. В конечном итоге, Хитоми было просто всё равно, что она будет носить. Она хотела лишь выйти из магазина, чтобы пытка закончилась. В храме её никто никогда не спрашивал, нравится ей одежда или нет. Ходить не мешает, не цепляется — вот и хорошо, носи, пока не рассыпется. — Нормально, нормально, — Киба небрежно махнул рукой. — Это уже получше. Вон ту юбку покажите ещё раз. — Я не буду носить эту юбку! Верните первые штаны и ту зелёную рубаху с курткой! — запротестовала Хитоми, когда терпение наконец лопнуло. — И первую пару обуви! Всё! — Да ты чего? Синее платье было нормальное, — Киба поумерил пыл, но не сдался. — Куренай-сенсей сказала нормально тебя одеть. Удобно. — И что, ты думаешь, мне будет удобно в этой тряпке? Тепло? — девушка схватила с вешалки синее платье из очень тонкой летней ткани. — Да я отродясь такое не носила и не буду! Так нравится — сам покупай и носи! А мне денег хватит только на это! В конечном итоге, теперь и Киба не разговаривал с Хитоми. Выйдя из магазина, он даже не удосужился придержать дверь, и та ударила Хитоми по плечу, когда она пыталась выйти следом. Девушка приняла свою судьбу «красотки» и замарашки — слова, которое Изумо обронил невзначай, но которые до сих пор грызли душу. — Ладно, пошли, — не глядя в сторону Хитоми произнёс Киба. — Отведу тебя к Куренай-сенсей. Мне с тобой больше делать нечего, я её просьбу выполнил. Было неприятно, что первый день на свободе так закончится. Если подумать, то они, наверное, встретятся ещё не раз. Киба всё-таки ученик Куренай. Чему Хитоми научили прошлые злоключения, так это тому, что по возможности ни с кем не стоит портить отношения, даже с теми, кто тебе не нравится. А Киба ей нравился, несмотря на его дурной хвастливый характер. В нём не было злобы. Переступив через гордость, Хитоми догнала парня и встала перед ним, не давая пройти. — Чего тебе? — Киба сощурился, глядя над головой девушки. — Я знаю, ты хотел как лучше. Прости. Я никогда раньше не бывала в таких местах и растерялась. — Конечно же я хотел как лучше. Я здесь именно чтобы помочь тебе, а ты… — Мне очень жаль, — стиснув зубы выдохнула Хитоми. — Ла-адно. Есть хочешь? — У меня уже не осталось денег… — девушка показала пакет с вещами. — Да всё нормально, я плачу. Мама мне голову оторвёт, если узнает, что я гостя в беде оставил, — широкая улыбка Кибы обрадовала Хитоми — он больше не обижался. — А беда случится, если не отведу тебя в легендарное место. «Легендарным местом» оказалась уличная забегаловка. Непримечательная, блёклая и со скромной тканевой вывеской «Рамен Ичираку». Киба сел на одно из шести свободных мест и похлопал по стулу рядом с собой. Не с первого раза, но Хитоми взобралась на высокое сиденье. К ним вышла молодая девушка, на первый взгляд того же возраста, что Хитоми. — А, Киба, — она улыбнулась. — А кто это с тобой? — Да так, подруга, — Киба с деловым видом облокотился на стойку. — Аяме-чан, нам как всегда. — Э… — поведение Кибы явно ввело Аяме в ступор, но улыбка не спала с её лица. — Как всегда — это как? А тебя я не помню, — она обратилась к Хитоми. — Она медиум. Странствующий, — Киба попытался перетянуть внимание снова на себя. — Общается с духами, всё такое. Я за ней приглядываю. Приказ Цунаде-сама. Пока в воздухе витала ощутимая неловкость, Хитоми изучала меню, приклеенное к столу. Это заведение предлагало разные виды лапши и некоторые закуски, напитки и даже сладости. Не хотелось обременять Кибу лишними тратами, но он этого заслужил. Да и Хитоми действительно была голодна. — Прости меня, Хитоми. Я не должен был этого говорить. Я уже сто раз пожалел о сказанном. Медленно повернув голову, Хитоми увидела Шисуи. Он сидел слева от неё и виновато улыбался. — …никогда не называл меня Аяме-чан… — …надо же когда-то начинать! Акамару тебя… Слова Кибы и Аяме вмиг превратились в далёкое эхо. Призрак кивнул на меню: — Попробуй со свининой. Только бери стандартную порцию, я даже после долгих миссий не мог доесть большую. Хитоми хмыкнула, чем отвлекла Аяме от спора с Кибой. — Уже выбрала? — спросила Аяме. — Да. Со свининой, стандартная порция, — Хитоми посмотрела на Шисуи. — А мне большую, — добавил Киба. Когда Аяме вынесла две тарелки, Хитоми удивилась, увидев, что в лапше была ложка. Белая и странная. Но палочки тоже были, и это радовало. Спросить, зачем здесь ложка, она постеснялась и решила подождать, пока Киба решит ею воспользоваться, чтобы просто повторить за ним. — Сегодня мой день рождения. Я испортил его сам себе, — Шисуи подвинулся ближе. — Прости меня, Хитоми. Сначала было вкусно и радостно, но постепенно горечь проникла в горло. Глотку закололо, и Хитоми поняла, что сейчас расплачется. Она продолжала есть, пыталась наслаждаться вкусом, но Шисуи не давал ей этого сделать. Он смотрел на неё и улыбался. Безумная, невозможная идея появилась в её голове. Сняв с шеи чётки, Хитоми сжала их свободной рукой и направила в них чакру. Она взглядом указала на это Шисуи, незаметно подвинув руку к нему. — Ты хочешь, чтобы я дотронулся? Но зачем? Ладно. Не сработало. Хитоми была выбита из сознания и оказалась в темноте. Трюк с прикосновением не сработал уже во второй раз. Шисуи затянуло в её сознание. — Хитоми, ты чего носом клюёшь? — донёсся голос Кибы издалека. — Нет, Шисуи, не уходи! — крикнула девушка, ощущая, что призрак пытается покинуть её сознание. — Это мой подарок! Она побежала по темноте, наугад, пока не увидела свечение, а затем и фигуру Шисуи. Он обернулся к ней, растерянно подняв руки. — Ты такой жуткий, когда плачешь, — девушка улыбнулась зелёным «слезам» на лице призрака. — С днём рождения, Шисуи. — Это самый вкусный рамен в моих обеих жизнях, — Шисуи размазал зелёные слёзы тыльной стороной ладони по лицу. — Спасибо тебе, Хитоми. Что поделилась жизнью. Шисуи сделал несколько нерешительных медленных шагов и оказался рядом с девушкой. Они смотрели друг на друга, и Хитоми первой решила дотронуться до него. Её будто ударило током, но она не отступила. Шисуи тоже поморщился от боли, прижимая её к себе. В этих болезненных объятиях их эмоции и чувства смешались. На языке был привкус рамена, мысли спутались и переплелись в один неровный шар. Шисуи ещё крепче сжал её, обхватив обеими руками. — Спасибо, Шисуи. В полной темноте стояли двое. Или один человек. Хитоми не могла точно понять, кто она и кто так сильно сжимает её плечи. Она обнимает сама себя? Девушка чувствовала, что её руки держат палочки и кладут в рот лапшу. Она жуёт и глотает. Или не она? — Блин, ты всю юбку обляпала, — голос Кибы выдернул её из темноты, и она удивлённо посмотрела на него. Парень протянул ей салфетку, подозрительно оглядывая. Она кивнула и принялась оттирать капли бульона с ткани. Но руки будто ей не принадлежали, хотя она их контролировала. Нет, это точно делает она. — Давно я не был… не ела такого вкусного рамена, — улыбнулась Хитоми. — Спасибо, что привёл меня сюда. Не мог бы ты выполнить ещё одну мою просьбу? Киба оплатил еду с таким видом, будто для него это вообще не траты, хотя Хитоми видела, как он перебирал монеты в ладони. Ей стало и смешно, и жалко парня. Он согласился отвести её на набережную, ей очень хотелось туда попасть, увидеть реку, деревья, птиц, которых так любят кормить жители. Акамару шёл рядом со своим хозяином и недовольно ворчал, поглядывая на Хитоми. — Тут хорошо будет через пару часов, когда закат начнётся, — сказал Киба, пропустив Хитоми к лестнице. — Спасибо. Можно я побуду одна? Немного, — она обернулась к нему. — Пожалуйста. — Да как хочешь. Мы с Акамару наверху посидим. Всё вокруг казалось Хитоми знакомым. Она не глядя ступала по лестнице, ведя рукой по холодному перилу. Сколько раз она здесь бывала? Ни одного. Тогда почему она знает, откуда лучше всего вид? — Вот сюда, — Шисуи появился у самого берега реки. — Моё любимое место. Садись. — Ты тоже это почувствовал? — Хитоми села рядом с призраком. — Я прямо как собирательница душ Рэн, только во мне живёт не шинигами. — Да что за Рэн? Второй раз ты уже про неё говоришь… Я не знаю, как это объяснить, но, думаю, понимаю, о чём ты. И я благодарен тебе. — Вот видишь, не такая уж я и глупая. Что, стыдно даже посмотреть на меня? То-то же. — Я же извинился… — Я тоже. Мы не должны ссориться. Никогда. Пока Джирайи нет, нам никто не поможет. — Если только ты не доверишься Цунаде-сама. Она теперь Хокаге, а это значит, что в её руках огромная сила. Пока ты в ладах с ней — ты в ладах и со всей Конохой. — Я расстроила её. Она не хотела меня видеть. Тот сеанс… — Я знаю. Но она не злится. Боль от потери любимых обессиливает. Я видел, как всё прошло. Просто не хотел попадаться тебе на глаза. — Боюсь, что однажды я окажусь на её месте. Когда умрут те, кто мне дорог. Когда ты уйдёшь. На сегодня Джирайя жив, он не откликнулся на зов Хокаге. Но кто знает, что будет завтра? Я видела сон ночью, Шисуи. И там было твоё тело. Обезображенное, тело утопленника без глаз. Был и Данзо. У него были твои глаза. Он сказал, чтобы ты их больше не терял, иначе умрёшь. Вставил один в твою глазницу, а потом ты вскочил и бросился на меня. Я… Знаю, что, наверное, так ты и закончил. Что твоё тело уже разложилось, превратилось в прах. И Учиха Шисуи больше никогда не будет сидеть в той лапшичной, он не пройдётся по улицам этой деревни. Я никогда по-настоящему не смогу коснуться тебя. — Тело — иллюзия души, — Шисуи с улыбкой посмотрел на уток в реке. — Мне очень понравились эти слова из книги. Ты не сможешь коснуться всего лишь иллюзии. — Но я коснулась души, — грусть вмиг одолела Хитоми, и она отвернулась, вытерев рукавом выступившие слёзы. — Будь я жив, мы бы с тобой ни за что не подружились. И уж точно я не стал бы проводить мой день рождения с тобой. Мы всегда были из разных миров. — Да я тебя и в другом мире найду, подпорчу праздник, понял? — девушка шмыгнула носом и посмотрела на призрака, поджимая дрожащую губу. — С шинигами приду вытаскивать, как собирательница душ… — Что, опять? — Шисуи усмехнулся. — И что за собирательница душ?!