Нибиру (Ледяная вуаль)

      Смыкая сонные усталые веки, малыши, наконец, задремали крепким сном в мягких меховых кроватках из тёплой одежды. Взрослые притихли, переговариваясь между собой шёпотом или просто так же пытаясь заснуть, приткнувшись в углу у стены или лёжа у жаркого костра, лишённые сна. — Как думаете, долго ещё нам тут сидеть? — вполголоса спросил кнокс, один из тех немногих, кто собрался у костра. — Не думаю, что Сазерекс придёт, — скептически фыркнул пожилой мужчина, осуждающе глядя на наивную молодёжь. — Он бы давно явился, если бы смог, — сухо добавил кнокс, пнув землю от злости. — …но, если с ним что-то случилось, с дворцом… — нерешительно произнёс юный паренёк, содрогнувшись от собственных мыслей. Он расширившимися глазами с опасением посмотрел на пожилого мужчину, сидящего напротив. — Мне кажется, Клинкз что-то недоговаривает, — недоверчиво прошептала Шерви, оглядев сидящих беглым взглядом, будто боялась быть услышанной некоторыми из присутствующих. — Что, например? — поинтересовался Элазар.       Для него подобное заявление от Шерви также оказалось неожиданностью.       Он уже давно уяснил, что она не доверяет лучнику, всегда оспаривает его решения и осуждает каждое действие. Но несмотря на столь явные разногласия продолжает следовать за ним или, может, за Элазаром, поскольку её брат, невзирая на все её протесты, остался верен Защитнику Ховена. Да и кто станет прислушиваться к какой-то там девчонке? Они последуют за лучником. Он, в конце концов, всепризнанный герой. Но сейчас ему показалось, будто она намеренно пыталась настроить кноксов против Клинкза. Было немного досадно, что она ни разу не поделилась с ним этими догадками, хотя у неё была масса возможностей. Впрочем, он наверняка доложит всё Защитнику Ховена. — Он знает, что происходит, но почему-то нам не говорит, — процедила Шерви сквозь зубы, игнорируя пристальный взгляд Элазара, который определённо пытался ей о чём-то намекнуть. — И этот его… любовничек… он общался с этими тварями, думаете, они ему ничего не сказали? — добавила она, с каким-то даже отвращением упоминая Пугну, пытаясь доказать всем присутствующим, что её подозрения небезосновательны, и им всем стоит прислушаться.       Она, само собой, не верила ни единому слову лучника — что уж говорить о его дружке, которого недолюбливала большая половина Ховена без ведомой на то причины. — Не говори чепухи. Он бы нам рассказал, если бы сам знал, — вклинился в разговор Торн, вставая на защиту Клинкза, сурово нахмурив густые нависающие брови.       Ему казалась абсурдной её попытка таким образом очернить имя Защитника Ховена и дать повод другим усомниться в его действиях. Он предпочёл смолчать по поводу Пугны, пусть их сын и был сейчас с ними и они сами чудом выжили частично благодаря его магии. Пожалуй, здесь, хоть и скрепя зубами, Торн мог с ней согласиться. Контакт с фантомами состоялся, но никаких разъяснений не последовало. Естественно, Пугна мог поделиться только с Клинкзом, но, похоже, Защитник Ховена не счёл обязательным сообщить им хоть какую-то информацию. — Мы живы благодаря им, неужели для вас это ничего не значит? — послышалось из дальнего тёмного угла сердитое осуждающее ворчание.       Похоже, Ибрису так и не удалось уснуть.       Провалявшись на жутко неудобной подстилке все эти несколько минут, он периодически вслушивался в разговоры кноксов, которые до этого момента его мало интересовали.       Приподнявшись, он покосился на Шерви с недопониманием и огрел присутствующих каменным взглядом. Его зрачки блеснули в полумраке.       Сидящие у костра смолкли, многозначительно уставившись на молодого кнокса. Похоже, их разговор не показался ему таким уж безобидным и явно не пришёлся по душе.       Тьма жадно поглотила оставшийся клочок света. Костёр внезапно погас, а вслед за ним и фонарики, забирая единственный источник тепла.       Шерви отпрянула в сторону, озираясь по сторонам, хотя вокруг царила кромешная тьма.       Громкий раздражённый плач раздался совсем рядом в темноте, и мать, сидевшая у костра, сразу же принялась утешать своё дитя. — Мама, почему так темно? — спросил обеспокоенный Арок, которой также проснулся от поселившегося здесь холода, что поспешил заползти в каждую щель. — Что случилось? — первым подал голос Элазар, и каждый сейчас задал бы тот же вопрос.       Глухой грохот прокатился где-то над головой, напоминая раскат грома, и все вновь обратили свои встревоженные недоумевающие взоры в пустоту. — Нужно проверить, что там снаружи, — решительно заявил Торн и, бросив неопределенный взгляд во мрак, где, как он помнил, сидели его жена и сын, поднялся на ноги, в темноте по памяти пытаясь нащупать верёвочную лестницу.

***

      Небеса разрывались на части, отбивая ритм золотыми струнами в поднебесье. За эти несколько минут Пугна подал признаки жизни. Вздрогнув, он озадаченно поднял глаза к небу, раскрашенному радужными красками. — Это гром? — тихо спросил он Клинкза, всё же отчасти сомневаясь, так как не заметил предшествующих ему разрядов молний. — Не похоже, — пожал плечами лучник, взглянув на расписные пятна над их головами.       Неизвестность настораживала. Возможно, грохот шёл вовсе не с небес. Скорее, он был похож на отголосок, что ещё несколько минут висел в воздухе, постепенно угасая.       Отпустив Пугну, он медленно отстранился, чтобы подняться и осмотреться. Пугна не стал возражать. Его кости уже окрепли, и в его поддержке он не нуждался, хоть и никогда не отказывался.       Пугна последовал его примеру. Окинув взглядом скудную местность, он не заметил ничего необычного. Обстановка оставалась неизменной.       Грохот уполз куда-то за горные вершины, растворился в лесной чаще.       Позади послышалась чья-то возня и тихое пыхтение. Пугна обернулся. Из погреба показался Торн, щурясь от дневного света и прикрывая глаза козырьком. — Вы это слышали? — спросил он, обращаясь к обоим и оглядываясь. — У нас огонь погас, внизу совсем темно, — добавил он упавшим голосом, понадеявшись на помощь костяного лучника. — Это не гром, — констатировал Клинкз, напряжённо всматриваясь в холодную глубину застывшего леса.       Он мог только догадываться, что два этих события неразрывно связаны.       Из погреба показались встревоженные заспанные лица, щурясь от непривычки. — Извините, но я не смогла его удержать, — виновато произнесла Илои.       Арок подбежал к отцу, хватаясь за его большие, широкие ладони.       Вслед за ними материализовались и все остальные. Никому не хотелось оставаться там, в темноте.       Пугна ощутил на себе колкий враждебный взгляд. Никто, кроме единственной здесь кноксы, не презирал его почти так же, как и он каждого из них. — Внизу становится холодно, — уведомил Элазар, высказывая свои мысли вслух, несмотря на то, что Клинкз не нуждался в разъяснениях.       Лучник оставался недвижим, хотя прекрасно слышал их разговоры, но будто не замечал, чем-то крайне увлечённый, задумчивый.       Сейчас как никогда он был с ними, пребывая в бесконечных поисках. Он искал ответы, и лишь милость богов была последним, на что он мог уповать.       Резкий голос весьма грубо прервал его размышления. — Вы собираетесь хоть что-то делать? — взбеленился Натан, выплёскивая свой негатив. Похоже, он пребывал не в лучшем настроении. Конечно, у всех сейчас шалили нервишки, и напряжённая обстановка лишь нагнетала саспенс.       Клинкз не смог проигнорировать столь вызывающий тон и злобу, что обрушил на него пожилой кнокс.       Лучник обернулся: его встретил чёрствый напористый взгляд, что вызывающе взирал на снизившуюся перед ним фигуру, красными от усталости глазами. — Смотрите! — воскликнула Шерви, указывая рукой в сторону леса.       Присутствующие затаили дыхание, уставившись в одну точку.       Пространство задрожало, покрылось рябью, образовав тонкие зеркальные пластины, за гранью которых лес менялся на глазах под давлением незримой губительной силы. Деревья тянули свои изувеченные руки к земле, жизнь утекала, оставляя высушенные пустые оболочки, скрытые вуалью из осколков. — Этого не было здесь раньше… — дрогнувшим голосом прохрипел кто-то. — Боги, помогите нам, — взмолилась Илои. Подойдя к мужу и сыну, она приобняла второго.       Кноксы закопошились, негромко обсуждая увиденное явление. Кто-то и вовсе помалкивал, без особого желания трезвонить попросту. — Сделайте что-нибудь, вы же можете… Вы… — казалось, Ибрис уже позабыл о том, как злился на Пугну пару часов назад, и сейчас, уже совсем отчаявшись, просил его о помощи. Но даже не это удивило Пугну. Почему он обратился именно к нему, а не ко всеми обожаемому Защитнику Ховена, на которого они возлагали свои надежды и кому всецело доверяли? Быть может, их доверие и вера пошатнулись, возможно, они засомневались в его способностях и, наконец разув глаза, увидели, что даже он не всемогущ, как бы велика не была его ответственность? Ну, возможно, говоря обо всех, он поспешил. О помощи его просил только Ибрис. Просил? Нет, он умолял, разве что не ползал на коленях. Впрочем, остальных мог сбить с толку тот случай в лесу. Раз он помог однажды, то что с того? Не стоило давать им ложных надежд. Если бы только ему не пришлось спасать их всех, защищая Клинкза. Конечно, не всех. Но разве ему было не всё равно?       Ни маленький рост, ни что-либо ещё не помешало ему взглянуть на кнокса свысока, будто на никчёмную букашку у себя под ногами, с таким безучастным выражением лица, словно он понятия не имел, о чем толкует этот невежа. — Я? Неужели? — с сарказмом хмыкнул Пугна, бесцеремонно уставившись на юношу с оттенком презрения.       Ибрис выпучил глазищи. Ему, как и тогда, не нашлось что ответить на такую издёвку. Скривив лицо от пробравшей его неловкости, он почувствовал себя никчёмным и жалким.       Пугна, бросив надменный взгляд, отвернулся, не желая иметь с ним ничего общего. — Если оно приблизится, мы найдем другое укрытие, — объявил костяной лучник.       Он понимал: это неизбежно. Всё, что они могут — отступить, но нельзя прятаться вечно. Они лишь оттягивают неизбежное. За вуалью их ждала лишь смерть, оставляя им жалкий обрывок прошлого, отголосок памяти. Здесь они в западне. Сколько времени им ещё осталось? Он понимал, как бессмысленны и пусты были слова: вскоре им негде будет укрыться. Но для них они стали крупицей надежды, они цеплялись за неё изо всех сил. Не важно, как бы ему хотелось всё изменить, сбросить оковы отчаяния. Он не в силах разорвать ледяную бездну. — Вы ведь общались с ними, спросите, как нам вернуться во дворец.       Никогда ещё Пугна не испытывал на себе столько внимания со стороны кноксов одновременно. Быть всегда на глазах у Клинкза — это одно, как и расхаживать перед своими подданными и подчинёнными в академии Забвения, где он всегда находился в центре внимания, но в тоже время оно было обращено вовсе не к нему, как к личности, а к Забвению.       Он всегда считал кноксов слишком гордыми или, напротив, трусливыми, чтобы общаться с ним на равных, чему он, в общем, был несказанно рад, ведь такое положение вещей его вполне устраивало. Ну конечно, как же он мог забыть: такова истинная натура всех живых существ, и не важно, обитают они в Ховене, либо в Пределах Пустоты. И хвала Забвению, что Клинкз более не связан мирскими узами низших созданий, что денно и нощно копошатся в своих городишках.       Шерви смотрела с присущими ей недоверием и самонадеянностью, сдвинув брови, уперев руки в бока, с таким деловитым видом, будто Защитник Ховена здесь как бы и не Клинкз.       Пугну до чёртиков интересовало как её отношение к нему, так и значимость сказанной фразы. Он был до истерики счастлив, что сейчас находился объектом всеобщего внимания. И почему Клинкз не отдал её на растерзание фантомам? Как же, не позволяет долг Защитника Ховена. — О, разумеется, они были столь любезны, что обо всём мне рассказали, — с иронией проговорил Пугна, явно потешаясь над её бестолковостью и апатично взирая на кноксу сквозь призму индифферентности. Разумеется, право поведать им истину он оставил за Клинкзом.       Разинув рты и не моргая, они вылупились на него, дожидаясь объяснений. Такой реакции он никак не ожидал. Возможно, кто-то из них не в ладах с юмором, и его тон прозвучал недостаточно иронично? Клинкз прервал их «милую» беседу, перенимая инициативу на себя. — Мы не в Ховене. Сазерекс не придёт за нами, — мрачно произнёс костяной лучник. У него не было выбора.       Они слишком много потеряли, слишком многого лишились, они отдали всё, что у них было, кроме своей жизни и слепой веры, когда надежда была разбита вдребезги. Но он не имел права лишать их возможности узнать правду. — И когда вы собирались сказать? — сморщив своё миловидное личико от раздражения, вспыхнула Шерви, ненавистно воззрившись на Клинкза.       Она была не единственной, кто сейчас смотрел на него осуждающе, с недоверием, будто его титул Защитника Ховена не имел никакого веса.       Не все были готовы поддержать молодую кноксу и её единомышленников. — Если не в Ховене, тогда где? — Ибрис, казалось, был единственным, кого сейчас будоражил этот вопрос.       Он даже не заметил, как все разом ополчились против костяного лучника, бросая в его сторону колкие гневные взгляды. — Кажется, я знаю почему… — пробормотал Ибрис, высказывая свои мысли в слух, складывая в голове кусочки недостающего пазла.       Прежде, чем он успел договорить, его бестактно прервали. — Пойдёмте. Мы как-нибудь сами найдем выход, — с досадой прорычал Натан.       Окатив лучника ледяным взглядом, он направился в неопределённом направлении, куда глаза глядят.       Несколько кноксов последовали за ним, по-видимому, решив, что он знает о происходящем куда больше Защитника Ховена. Среди них были две женщины с детьми.       Клинкз не испытывал ни угрызений совести, ни чувства вины, и не жалел о принятом решении. Он не мог их судить за то, над чем они не властны, и не ждал понимания. Если каким-то чудом им удастся выбраться из этой западни, он будет только рад. Всё, что он мог сделать — пожелать им удачи.       Задрав подбородок, Шерви с высокомерным видом последовала за отколовшейся группой, даже не удосужившись поинтересоваться мнением старшего брата, который, по всей видимости, имел свою точку зрения, но не спешил ей делиться. — Шерви, постой! — спохватился паренёк, ринувшись с места, как ошпаренный. Похоже, он и сам не ожидал такого резкого поворота событий. Неужто она воспринимала слова Натана всерьёз? На что они рассчитывают?       Торн и его семья не сдвинулись с места. Они были благодарны костяному лучнику за все его старания и в который раз убеждались - в одиночку им не выжить. Если Клинкз не сказал им всей правды поначалу, значит на то была веская причина, и он посчитал это необходимым.       Чья-то худощавая, но сильная рука остановила юношу, взяв за запястье. Обернувшись, Элазар уже был готов обрушить на неизвестного свою внезапно подступившую ярость, но, увидев перед собой Лучника, он вовремя спохватился и только глухо промолчал.       Клинкз отрицательно покачал головой. Он не уговаривал и не настаивал, но лишь хотел предупредить, уберечь от спонтанных решений. Но он не станет его удерживать, коли юный кнокс решит последовать за сестрой, поддавшись эмоциям. Но лучник мог его понять. Он бы бросился за Пугной в саму преисподнюю.       Небеса разверзлись, затрещали по швам, чудовищный рёв оглушил пустоту. Хотя никто не наблюдал молний, все инстинктивно бросили взгляд на небосвод.       Золотистые нити выжигали на разноцветных узорах зигзаги, расползаясь паутинкой, будоража воображение, вселяя первобытный ужас.       Шерви пригнулась к земле, прикрываясь руками. Никто не знал, чего ожидать в следующий миг. Женщины, громко вскрикнув, прижали к груди своих детей, упав на колени.       Пугна ощутил, как огненные костлявые пальцы сжали его ладонь. Он множество раз видел его в чужих глазах, он всегда считал это уделом слабых, признаком беспомощности, иногда он улавливал его даже в глазах Клинкза, но в них он отражался иначе. Он не принимал его, не мог прочувствовать так, как сейчас, без остатка растворившись в нём, но лишь на мгновение он позволил ему овладеть собой. Страх отступил, когда он до боли сжал его руку, уползая в недра подсознания. Когда Клинкз был рядом, он почти не боялся, но стоит только отпустить…       Поток света раскаленный до бела пробился сквозь золотистые нити, ударив по глазам, ослепив на несколько секунд. Отгородившись рукой, Клинкз зажмурился, не в силах смотреть.       Лучник крепко сжал его руку, ощутив внутреннюю тревогу и неизвестность, что так же терзали любимого.       Кто-то из женщин вскрикнул, кто-то взывал к всевышнему.       Когда глазам уже не было так нестерпимо больно, Пугна убрал руку, всё так же щурясь от непривычки. Он посмотрел на небо, что извергалось фонтаном спиралей, мерцающих в методическом ритме.       Слуха коснулось непрерывное гудение. Клинкзу уже доводилось видеть нечто подобное, там, в доме Лалетты, но между этими двумя явлениями было одно отличие. Если то будто выросло из-под земли, оставив после себя глубокие трещины, это же спустилось из-под небес самым немыслимым и невообразимым образом, что никак не укладывалось у него в голове.       Оно зависло над землей, не касаясь, между ними и отколовшейся группой кноксов, на миг затухая и вспыхивая вновь.       Отступив на несколько шагов, всё так же сжимая ладонь Клинкза, Пугна заметил, как остальные с опаской отпрянули назад и только лучник оставался недвижим, будто заворожённый этим дьявольским явлением. Он, казалось, не заметил, как Пугна потянул его за собой, разнимая ладони.       Он огляделся по сторонам — ещё несколько всплесков вырвались из поднебесья, расщепляя реальность; они вспыхивали повсюду. — Шерви, ты как? — окликнул сестру Элазар, которая осталась по ту сторону разделяющей их аномалии, но не сдвинулся с места, хотя сам не на шутку перепугался. — Всё хорошо. Мы целы, — отозвалась девушка, переводя дыхание. Сердце колотилось, как заведённое, и никак не хотело утихать.       Глубоко дыша, она обернулась к своим спутникам и удостоверилась, что никто не пострадал.       Пока аномалия оставалась стабильной и не представляла угрозы, можно было перевести дух и поинтересоваться самочувствием любимого, собраться с мыслями…       Когда его ладонь выскользнула из, казалось, крепкой хватки, Клинкз обернулся. Подхватывая его руки, он подошел ближе, заглянув в нефритовые очи и тихо прошептал, выражая острое чувство тревоги: — Ты в порядке? — с трепетом поинтересовался костяной лучник.       Пугна молча кивнул, не давая ему повода для беспокойства, только нервно потирая костяшки его пальцев. — Оно преследует нас, куда бы мы не пошли, — запричитала стоящая рядом Илои, с содроганием взирая на аномалию. — Глупости, — одёрнул ее Торн, усадив сынишку на свои большие широкие плечи и придерживая его одной рукой.       Ему не хотелось признавать правоту её слов. Он, как и многие, всё ещё упрямо продолжал убеждать себя в том, что всё происходящее — всего лишь нелепая случайность. — Я уже видел подобное, но… не в таком количестве, — Клинкз не мог скрыть своего удивления.       Вникая в его слова, Пугна вспоминал событие, что отпечаталось в его памяти. Всплеск энергии, подобный взрыву, рассказ Клинкза о невероятной находке. Не было смысла гадать над природой их происхождения. — Нам лучше уйти отсюда, — подал голос Пугна, так тихо, как мог прозвучать его басистый мелодичный голос в замешательстве, обращаясь только к Клинкзу. — Идем, пока ещё что-нибудь нам на голову не упало, — хмуро брякнул Натан, выводя всех окружающих из ступора. — Ну, ты идёшь? — нетерпеливо бросил он зазевавшейся Шерви, ловя себя на мысли, что напрасно возится с этой девчонкой. Чем раньше они свалят отсюда, тем лучше. С ней или без неё. — Я не брошу брата, — рассерженно и возмущенно запротестовала девушка.       Если пару минут назад она была готова оставить его на попечение Защитника Ховена, то теперь ситуация, похоже, изменилась. Не то чтобы и раньше она доверяла Клинкзу больше, чем сейчас, но помня, насколько её брат восхищался костяным лучником, было очевидно, что никакие уговоры не заставят его передумать.       Натан с раздражением поморщился. Прискорбно, что девчонка решила остаться, только потому что её брат — беспросветный тупица, и не видит всей картины целиком, самозабвенно следуя за лучником, который наверняка заведёт их всех в могилу.       Бросившись за сестрой, Элазар думал лишь о том, что не в силах оставить её одну. Разве эти кноксы смогут позаботиться о ней в минуту опасности? Сейчас каждый печется только о своей шкуре, и при любом удобном случае они оставят её.       Он не мог доверять им, никому из них. Он не доверил бы её жизнь даже Клинкзу, ибо один ничего не значит в сравнении с общей массой. Так утверждал лучник, и четко дал это понять там, в амбаре.