Нибиру (Ледяная вуаль)

      Искажённые бесформенные тени ползли по стенам, скользили, будто бесплотные души, дрожа от мимолётного дыхания, навевая тоску и ощутимую тревогу. Маленький огонек тихо потрескивал, обволакивая уютом и приятным теплом.       Собравшиеся вокруг негромко что-то обсуждали, согреваясь у костра, попутно поглощая найденные фрукты, наслаждаясь их изысканным вкусом. Несмотря на вездесущий холод, здесь они неплохо сохранились и всё ещё были пригодны для пищи.       Бесконечная песнь ветра вилась, словно верёвка, из самых тонких, вкрадчивых, несмешливых голосов. Он проникал в щели, прокрадывался в этот уединённый уголок, касаясь лёгкой рукой языков пламени, отчего они покорно вздрагивали. — Как долго нам ещё торчать здесь? — вполголоса спросил мужчина, выражая недовольство и раздражение. Неизвестность пугала, выбивала из колеи. — Не знаю как вы, но я хочу вздремнуть, — вяло бросил Ибрис, позёвывая во весь рот.       Расстелив у стены своё меховое пальто, он устроился поудобнее, если, конечно, здешнее местечко и твёрдый пыльный каменный пол можно было назвать удобством. — Арок, тебе тоже нужно поспать, — обратилась Илои к сыну, который с заразительным аппетитом уже доедал красный продолговатый фрукт, не обращая внимания на разговоры взрослых. — Тебе не холодно? — заботливо поинтересовался Клинкз, навязчиво обнимая Пугну за плечи и привлекая к себе, согревая своими горячими костями, хотя тот даже не дал ответ. — Нисколько, — отозвался Пугна, ничуть не возражая.       Холод, как и прежде, не доставлял ему особых проблем, но объятья Клинкза приносили усладу, отгоняя прочь волнения и тревогу. Растаяв будто мороженка в его пылающих объятьях, Пугна примлел, прикрыв глаза.       Они сидели поодаль ото всех, в самом темном уголке. Здесь негде было спрятаться от посторонних глаз, но так хотелось уединения. — Слушай маму, сынок, — послышался строгий голос Торна.       Мальчик завредничал и замотал головой. Ему совсем не хотелось спать, хотя снаружи стояла глубокая ночь.       Их разговор на секунду отвлёк Клинкза от важного занятия. Вновь переключившись на Пугну, он перебирал его хрупкие пальчики, потирая ладошки.       Когда Пугна опустил голову ему на плечо, Клинкз не мог налюбоваться, он трепетал, будто влюблённый мальчишка, но этого было недостаточно. Изнемогая от нетерпения, он не мог просто бездействовать, сидя с ним в обнимку. В голове формировались похотливые образы; желая вкусить запретный плод, руки непослушно потянулись к его бёдрам. Только сейчас Клинкз подумал о том, как удачно, что тогда он порвал все застёжки на его зимней одежде, и теперь не придётся возиться с ними, когда необходимо всё сделать быстро.       Потянувшись рукой к его талии и нырнув под пуховик, он нащупал лёгкую одежду; ничего не стоило сорвать её с его бедер…       Пугна не замечал, кажется, задремав, а может просто задумался о чём-то своём. Клинкз совершенно позабыл, что сон ему противопоказан: это может привлечь сюда фантомов, о чём Пугна не так давно поведал ему. Впрочем, Клинкз оказался весьма догадлив. Сейчас ему следовало бы разбудить Пугну.       Бросив быстрый взгляд в сторону собравшихся, он заметил, как Илои расстилала постель для Арока, и остальные кноксы, увлечённые беседой, даже не смотрели в их сторону. — Думаете, Сазерекс ещё пришлёт за нами кого-нибудь? — спросил мужчина, ни к кому конкретно не обращаясь. В голосе скользнуло сомнение. — Нужно посторожить снаружи: если кто-то придёт, они не найдут нас, — внезапно сказал Клинкз.       Похоже, вопрос кнокса прозвучал как нельзя кстати и был знаком к действию. Самое время ловить удачный момент, пока есть возможность. Клинкз нашёл весьма убедительный предлог, чтобы отправиться наверх, и не в одиночку, а, естественно, в компании с Пугной. И ради чего? Уж точно не ради дружеских посиделок и скучного дежурства, имея при себе кое-какие развратные мыслишки. Вот только он как обычно забыл поинтересоваться мнением Пугны и, даже не посветив его в свои так называемые планы, бестактно и несознательно потревожил его отдых. — Нам нужно идти, — сказал он, отпуская его, и, небрежно хватая за запястья, потянул за собой, заставляя подняться на ноги. — Но Клинкз… — запротестовал Пугна, ещё не вникнув в суть всего происходящего.       Он действительно успел немного задремать — хоть и не хотелось навлекать беду, но ничего не смог с собой поделать, объятья невольно манили ко сну, усыпляя, будто снотворное. В какой-то степени он был рад, что Клинкз разбудил его и он не успел крепко задремать, однако такое беспардонное поведение было непозволительным: он не его собственность.       Меховая накидка сползла с его плеч, упав на пол, и Клинкз даже не дал возможности поднять её.       Толкнув Пугну вперед, он буквально велел ему взобраться по лестнице наверх. Такое поведение почти взбесило Пугну. Он мог что-то сказать в свою защиту, возмутиться, отругать наглого Боника, в конце концов, оттолкнуть его… на глазах у кноксов, взрослых и детей, тех кто спал или готовился ко сну. Пугна никогда не заботился о чьем-то благе, его не интересовало мнение окружающих за исключением лучника, да и тот порой умудрялся перегибать палку.       Сейчас это не самое подходящее место для выяснения отношений. Окажись они в иной ситуации, всё сложилось бы иначе, без упрёков, возмущённых возгласов. Но сейчас всё, чего хотел Пугна — немного отдыха в тишине и относительном покое, понежиться в любящих объятьях.       Пугна, скрипя зубами и морщась от негодования, неохотно повиновался, предпочитая разобраться со всем наверху, где он наконец сможет высказать ему всё, что думает, выместить всё, что накопилось за эти пару минут. Пугна и впрямь не догадывался о намерениях Клинкза и почему он так настырно и упорно тащит его за собой. Как он полагал, Клинкз просто не может провести и минуты без его общества.       Злостно прошипев, Пугна с неохотой взобрался по веревочной лестнице.       Клинкз поспешил следом, сверля глазами его ягодицы, что так и маячили перед глазами, соблазняя, вызывая жгучее желание шлёпнуть его по костлявым булкам, подгоняя вперед.       Ветер не на шутку разыгрался, насвистывая монотонную симфонию, всколыхнув полы его мантии.       Оказавшись на поверхности, Пугна ощутил лёгкий дискомфорт. Теплое пальто осталась внизу, и возвращаться за ним не хотелось, да и просить Клинкза тоже.       Кости обдало морозным сухим ветром, Пугна поёжился от непривычки. Это напомнило ему о пустошах родного мира, где так же гуляли ветра, свободные и властные, они приносили с собой долгожданное тепло с раскалённых лавовых полей. Здешний же воздух, пронизанный ледяной стужей, был ему чужд и непривычен.       Придержав свой плащ, он огляделся — за тот час, пока они находились внизу обстановка не изменилась. Позади послышалась чья-то возня, Пугна даже не обернулся. — Сазерекс не сможет нас найти, — прозудел Пугна, пытаясь донести до Клинкза, что все его старания вылетят в трубу. Тем паче он напрасно приволок сюда Пугну, лучше бы вздремнул вместе со всеми.       Сильные руки обхватили его талию, обжигая обнажённые кости. Пугна вздрогнул, ощутив лёгкое жжение.       Пламя лучника пылало ярче и горячее, когда им обуревало вожделение. В это мгновение Пугна осознал, к чему была вся эта спешка, Клинкз просто нашёл предлог дабы уединиться. Находиться с объектом своей страсти такое длительное время без эмоциональной и физической разрядки для лучника подобно пыткам.       Пугна тяжело вздохнул, когда наглые ручонки потянулись к бёдрам, в попытке сорвать с него накидку. — Тебе сказали об этом фантомы? — спросил Клинкз, даже не вникая в суть разговора, только чтобы отвлечь Пугну, заболтать, и может он не заметит, как тот стаскивает с него оставшуюся одежду.       Скользя «губами» вдоль рога, он мягко прицеловывал кости.       Остановив его движением руки, Пугна обернулся. Ледяная бездна пронзила Клинкза изумрудными иглами. Гнев и негодование, непримиримый обидчивый взгляд. Плотские утехи — последнее, что могло прийти на ум в этот момент.       Сбитый с толку колким отчуждённым взглядом, Клинкз не шелохнулся. Его сознание закипало будто лавовые реки, кости стремились овладеть, заполучить любой ценой, всеми возможными способами, но проступившие отголоски разума пытались осмыслить его гнев, ощущая на себе весь спектр эмоций.       Пугна явно не в духе — это мягко сказано, похоже, он готов растерзать ни в чем неповинного Боника, но в чём же он провинился на сей раз? Или как обычно пропустил эту часть из-за своей невнимательности? Похоже, лучник слишком увлёкся личными заботами. Он искал возможности расслабиться, отвлечься от тягостных размышлений, хотя бы на короткий миг избавиться от бремени и безысходности, при этом не задумываясь о чувствах Пугны. Тот, кто так нужен ему сейчас, был далёк от всех тех мыслей, что терзали Клинкза. — Прости, я только хотел… — виновато проронил Клинкз, неловко потирая затылок, но с ужасом осознавая, что ляпнул лишнего и тут же стиснул губы, закупорив непослушный рот. — Изнасиловать меня? — язвительно хмыкнул Пугна, закончив за него фразу, состроив злобную насмешку, и надменно скрестил руки на груди.       Нарастающее возбуждение быстро сменилось жгучим чувством неловкости.       Убирая от него руки, Клинкз хотел что-то сказать в своё оправдание, пусть в глубине души не мог с ним не согласиться. Он почти потерял контроль над собой, ещё бы немного и… мог бы непоправимо навредить Пугне, причинить боль, если бы он сопротивлялся, конечно бы стал. Но спустя несколько секунд безнадёжной борьбы просто бы сдался, как всегда.       Клинкз благодарил его за своевременную настойчивость и напористость. Только Пугна способен привести его в чувство.       Нещадный ветер сорвался с цепи, леденящий, колючий. Полы мантии всколыхнулись, и тонкая петелька, что удерживала её на плечах, не выдержав, внезапно порвалась…       Молниеносно среагировав, Клинкз успел придержать мантию, на миг задержав взгляд на его напряжённом лице. Злость ещё не улеглась, но постепенно затухала.       Потуже затянув завязки, Клинкз, спохватившись, стащил с себя пуховик и торопливо накинул ему на плечи, в этот момент вновь позабыв о его невосприимчивости к холоду.       На короткий миг их взгляды встретились, в бесконечно бездонных чёрных очах разъедало глубокое чувство вины, желание загладить свою ошибку, и в тоже время бархатная нежность, что обволакивала тёплой волной. — Тебе это нужнее, — проявил внезапную заботу Пугна.       Конечно, бездумное поведение Боника выводило из себя, но кто кроме него позаботится о костяном лучнике, кто образумит его, когда, потеряв голову, он забудет о себе?       Вновь остановив его, Пугна попытался снять накидку, но Клинкз был настойчивым и не принял её обратно, натянув ему на плечи посильнее. — Прости, что был груб, — неловко пробормотал Клинкз, осознавая свою провинность.       Он не ждал, что Пугна простит его сию секунду и кинется в объятья, он готов перетерпеть его обиду и рассерженные взгляды. В конце концов, он считал, что заслужил хоть какого-то наказания за сегодняшний проступок и все предыдущие. Пугна никогда не проявлял жестокости по отношению к Клинкзу, хоть и казался строгим.       Пугна промолчал, но быстро отвёл взгляд; может оттого, что покраснел. Сложно было выдержать на себе столь пристальный изучающий взор. А может, ещё злился?       Между ними повисло напряжённое затишье.       Клинкз опасался подойти ближе, чтобы обнять, и при этом не обжечься. Его сложный темперамент и резкие перепады настроения были необузданными и неподвластными.       Пугна и вовсе не смотрел на него, отвернувшись. Пройдя несколько шагов к разрушенной стене, он бесцельно всмотрелся в даль уходящего леса. Он выглядел отстранённым, без какого-либо желания общаться.       Тяжёлые воздушные массы касались колючих ветвей, мёртвый лес уснул во времени. Не слышно было, как шелестит трава, всё замерло, скованное инеем.       Навязчивые мысли лезли подобно мошкаре, и горели ещё ослепительнее на фоне унылой обстановки.       Невозможно было удержаться от соблазна, когда он рядом, когда они наедине.       Может Пугна и не показывал своих эмоций, но он всё так же жаждал пылких объятий, и сейчас уж точно не признается в своих тайных желаниях.       Он ощутил его приближение, как руки осторожно скользнули к накидке, скидывая с его плеч только для того, чтобы обнять, горячими нежными руками обхватывая талию, касаясь своими костями. — Мой маленький Пугненок, — проворковал лучник, в попытке задобрить его.       Подобные жесты всегда действовали безотказно. Накинув пальто себе на плечи, он укутал их обоих меховым теплом.       Пугна никак не прокомментировал столь смелый шаг со стороны Клинкза, но и не отстранился, не оттолкнул. — Они пытались сказать, но я понял это только когда мы прибыли сюда. Это не Ховен, — тихо произнес он, не оборачиваясь, всё так же пусто глядя в никуда. — Об этом знаешь только ты, — вполголоса произнёс Клинкз поглаживая его обнажённый живот, и легко касаясь «губами» рогов.       Клинкз дал понять, что ему уже известно об этом, слова Пугны его не удивили.       Ему было без разницы, что станет с ним теперь. В глубине души Клинкз проклинал себя, ведь именно он привёл сюда Пугну. Чувство вины и ощущение абсолютной беспомощности разрывало на части. Лучше бы он оставил его в Пределах Пустоты, лучше бы они вовсе не встретились. Но какой смысл теперь терзать себя?       Он подвергал его опасности снова и снова. Как же он может защитить, если даже не в состоянии уберечь от бед, притягивая их за собой? Клинкз не хотел нагнетать обстановку мрачными мыслями. Он думал только о том, как скрасить, возможно, последние часы их жизни. — Где же мы? — спросил Пугна, не ожидая услышать конкретный ответ.       Пугна позволил себе полностью расслабиться, объятья Клинкза дарили умиротворение и покой, на душе становилось легко и безмятежно. Остаться на веки в его мягких бережных руках…       Откинувшись ему на грудь, Пугна утонул в этом блаженстве. Опустив ладони на его руки, он и думать забыл о каких-то там обидах. Он мог полностью довериться ему. — Если бы я знал… Это будто отголосок Ховена… его часть. — сделал предположение Клинкз. Он не мог иначе объяснить происходящее.       Лёгким движением поглаживая его рёбра и бёдра, он всматривался в синеву немого леса, будто там, в пустоте и вечном одиночестве, искал ответы. — Или зеркальное отражение, что искажается со временем? — подхватил его мысль Пугна, при этом вопросительно вздёрнув брови на Клинкза, обернувшись через плечо.       Клинкз неопределённо пожал плечами, ничего не ответив, всё ещё гадая, как сообщить об этом кноксам. Они убеждены, что находятся в Ховене, а некоторые по-прежнему верят и надеются, что Сазерекс пришлёт помощь.       Пребывая в своих размышлениях, Клинкз даже не заметил, как Пугна, отстранившись, повернулся к нему и обнаружил, что Клинкз не на шутку задумался о чём-то своем и даже не смотрит на него. Лучник выглядел угрюмым и опечаленным, хотя по-прежнему обнимал его, медленно лаская. Пугне не сложно было догадаться, где сейчас блуждают его мысли. Никто из них не знал, вернётся ли домой. Как найти обратную дорогу?       Похотливо осмотрев его с ног до головы, Пугна внезапно опустился перед ним на колени, попутно и почти молниеносно нетерпеливо растягивая кожаные застежки, освобождая томящиеся кости из плена.       Клинкз едва ли успел что-то сообразить; вернувшись в реальность, он ощутил, как бархатные похотливые «губы» нежно ласкают его орган, а маленькие детские ручки елозят по обожжённым потёртым коленям.       Не проронив ни слова, лучник с изумлением и с озабоченным видом, глядя сверху вниз, наблюдал, как липкие «губы» покрывали его ствол мелкими поцелуями от лобка до крайней плоти, из-под которой начинала появляться головка. Дружок его заметно привстал.       Взяв Пугну за рога, Клинкз тихо засопел, закатывая глаза, не применяя грубой силы, он позволил ему полностью взять инициативу на себя.       Конечно, Клинкз не ожидал ничего подобного, и это оказалось для него весьма приятным сюрпризом и будоражило воображение, пробуждая притупленные инстинкты.       Всё, к чему стремился Пугна в данный момент — получить желаемое, то, о чём помышлял вот уже как несколько часов. Эти мысли не покидали его с того самого момента, когда там, в лесу, он мог довольствоваться лишь самым малым, ублажая его озабоченного дружка интимным массажем. Обстоятельства не позволили ему прибегнуть к чему-то более непристойному. Но теперь он мог вдоволь насладиться его резким, в то же время пьянящим запахом обугленных костей.       Ощупав головку кончиком язычка, Пугна лизнул самую кромку, оставляя на ней влажный след, но не касался её руками.       Послышался глухой стон Клинкза, он неосознанно до боли сжал его рога, потянув на себя.       Пугна на мгновение замер, подняв глаза, но не издал ни звука, ощутив привкус проступившей спермы на языке.       Его дружок дал о себе знать, упираясь в узкую одежду. Он не посмел тронуть его, обхватывая руками тощие колени Клинкза.       Сладко посасывая головку, будто кубик сахара, он не забывал время от времени поглядывать на Клинкза, следя за реакцией. Контролируя процесс эрекции, наблюдая за тем, как быстро растет его дружок. Медленно заглатывая ствол, Пугна попутно массажировал его «губами», ощущая каждую жилу, что набухала от притоков жидкости, от чего его орган заметно привстал — ему невмоготу было томиться в тесном плену.       Глухо промычав ему в «плоть», Пугна поёрзал на коленях, потянув одну руку вниз, раздвинул ножки, начиная лихорадочно массажировать свою выпуклость.       Клинкз ждал терпеливо и покорно, когда же наконец его орган проникнет до основания в его мокрый ротик, чтобы он начал двигаться. Желание переросло в навязчивую мысль, а тело отказывалось подчиняться.       Крепко ухватившись за его рога, Клинкз резко дёрнулся вперед, проникая органом в его ротик до основания, почувствовав головкой нёбо.       Пугна никак не мог ожидать столь резких движений. Возмущённо и глухо промычав, он с долей негодования воззрился на Клинкза снизу вверх расширившимися зрачками.       Клинкз шумно выдохнул, но не двинулся, опасаясь навредить Пугне или скорее разозлить. Ослабляя хватку, он дал понять, что ещё в состоянии сдерживать рвущийся наружу животный инстинкт, и всё-таки желал увидеть любимого в действии.       Пугна не отстранился, но продолжил обхаживать его аппетитного дружка, елозя язычком, покрывая слюной каждый сантиметр.       Он уже чувствовал его жар, как по жилкам стекала сперма, отчего орган набухал становясь еще больше и горячее.       Клинкз тихо постанывал, нежно лаская его рога. Было так приятно, когда его пальцы скользили по костям. Занимая лёгким массажем своего непослушного дружка, Пугна не останавливался, отсасывая с аппетитом, причмокивая, когда его ротик уже пропитался вкусом спермы. Он оставался на языке и на «губах».       Клинкз наблюдал, не отрывая глаз. Пугна превосходно справлялся со своей работой и делал всё размеренно и тщательно, уделяя особое внимание мелочам, наслаждаясь этим процессом.       Но разве он не заслуживает награды за столь прелестные старания и превосходно выполненную работу?       Держа его за рога и чуть отстранившись, Клинкз довольно грубым жестом подцепил его за край верхней одежды и с силой велел подняться на ноги. Не интересуясь мнением своего партнера, лучник толкнул его к ближайшей стене будто тряпичную куклу.       Пугна успел издать сердитый хрип, прежде чем оказался намертво прикован к холодной промёрзлой стене «стальными оковами», его владыка не потерпит неповиновения. Одной рукой Клинкз прикрыл ему рот, дабы избежать последующих казусов и привлечения ненужного внимания.       Резким жестом срывая с него нижнюю одежду, Клинкз не стал ждать. Орган стоял колом и уже порядком истосковался по тугому влажному нутру, где он сможет освободить своего порочного зверя. Упёршись головкой члена в промежность, он чуть потёрся о его упругие булочки. Взяв его под колено, приподнял, раздвигая ягодички, чтобы было легче войти. И хотя руки Пугны были свободны, он по-прежнему оставался беспомощен.       Клинкз плотно прижал его к стене. Пугна уже уяснил, к чему приведут все эти действия, но мог лишь барахтаться, будто перевернутый жучок, не имея возможности оттолкнуть или ударить, впрочем, второе наверняка приведет Клинкза в бешенство.       Его дружок отказывался воспринимать происходящее, он всё ещё ныл от возбуждения, ожидая ласки умелых рук. И хотя разумом Пугна продолжал сопротивляться, его кости упрямо противоречили, упиваясь похотью.       Пугна не был готов к боли, когда большим набухшим органом Клинкз проник почти полностью, одним рывком. Он жалобно и нервно промычал, кости дёрнулись от резкой боли, а пальцы впились в ледяную корку, что ложилась на стены.       А чего он ещё ждал и на что рассчитывал, когда затевал эту шалость? Возможно, он планировал приятный минет без серьезного продолжения. Но ведь для Клинкза этого недостаточно.       Пугне некого было винить, кроме самого себя.       Затвердевший и горячий, его дружок заёрзал внутри. От боли жгло так, словно его орган горел, объятый пламенем.       Пугна уже давно оставил все попытки вырваться, соскребая с камня верхний слой инея. Он тихо постанывал в такт его движениям, что ускорялись с каждым толчком, становились всё более неравномерными и ожесточенными.       Внутри было так скользко и горячо, хотелось проникнуть ещё глубже… ещё… но он и так достиг предела.       Пугна глухо мычал, то ли от боли, то ли от негодования. Он не имел возможности даже просить его быть менее жёстким. Клинкз плотно стянул его рот потной от напряжения ладонью.       Ловя воздух бушелями, Клинкз уже не обращал на это внимания, он безжалостно долбился в его немощные кости и сдавленный хрип вырывался из его груди. Его «тело» билось в экстазе, отбивая бешенный ритм.       Стоны Пугны стали громче и настойчивее. Он уже не ощущал своего отверстия, кажется, оно полностью онемело. Колени дрогнули и подкосились, руки ослабли, он медленно начал сползать, но сильные пальцы намертво вцепились в него, не давая упасть.       Волна оргазма подступила, захлестнула реальность, наполняя агонией каждую клеточку, каждый нерв… Раскалённая струя ударила так глубоко, что казалось, будто внутри взорвался вулкан, растекаясь горящей лавой.       Сквозь собственные стоны эйфории, смешанные с болью, Пугна услышал сумасбродный вопль Клинкза. Внутри было так тесно, что не хватало места, жидкость густой белой струей вытекла из отверстия, но Пугна уже не почувствовал этого.       Когда Клинкз медленно вышел, ослабляя хватку, Пугна, изнеможённый и истощённый, сполз вниз по стене, упав на дрожащие колени, ещё чувствуя, как остатки спермы вытекают из его органа. Всплеск оргазма бил по костям, размывая грань действительности. Внизу под ногами растекалась небольшая белая лужица.       Точно выжатый лимон, он был слишком слаб, чтобы подняться, даже посмотреть на Клинкза, и натянуть штаны на бёдра.       Сознание притупилось, звуки угасли. Истощив последние силы, которых хватило лишь на истошный крик, Клинкз упал рядом, позади него. Он нежно обнял за талию, наблюдая, как его дружок обмяк, как из отверстия сочатся ещё оставшиеся капельки его собственной спермы.       Клинкз поглаживал его обмякший орган, причмокивая в щечку, приговаривая на ушко: — Мой сладенький…       Не в силах что-либо сказать, Пугна чувствовал, как боль вперемешку с оргазмом растекались по костям, отголосками отдаваясь во всем теле.       Застегнув свои доспехи, Клинкз привлёк его к себе. Пугна не сопротивлялся, он был обессилен и слишком слаб.       Лучник аккуратно натянул штаны на его бёдра, опустившись на холодный каменный пол, усадил его на свои колени не разнимая объятий, накрыл их обоих меховым пальто, облокотившись об одну из полуразрушенных стен, касался губами рогов, перебирая тонкие пальчики.       Пугна бросил робкий взгляд на лужицу спермы, что оставил после себя. В голове промелькнула мысль: он ещё никогда не выделял столько жидкости.