Нибиру (Ледяная вуаль)

      Канонада голосов стихла, рассыпаясь отголосками шёпота, неумолкающего, вкрадчивого. Освобождая его от невыносимо тягостной ноши.       Пугна открыл глаза; пространство колыхалось холодными струями — это был уже не Ховен. Сложно понять, где он находился. Быть может, так он видел мир их глазами. Быть может, они перенесли его туда, где им было проще говорить с ним. Он не обнаружил рядом ни Клинкза, что обнимал его секунду назад, ни кноксов. Но всё же он здесь не один. Фантомные создания возникли из пустоты, и пусть у них не было глаз, он ощущал, как каждое из них сейчас пристально изучает его. — Мы причиняем боль? — симфонией ветра прозвучала тысяча голосов в самой глубине сознания. — Вы очень громко говорите, — ответил Пугна, только теперь с изумлением осознав, что без труда понимает смысл каждого слова.       Похоже, они нашли способ наладить контакт. Каким образом не столь интересовало его сейчас, нежели многое другое. — Мы не хотели причинять боль, только спасти, — отозвались голоса, выражая всеобщее сожаление за доставленные неудобства. — Вы что-то вроде коллективного разума… Зачем вы здесь? — он не был уверен, что эта информация поможет им с Клинкзом разрешить ситуацию, но, возможно, этим существам известно, как вернуть Ховену прежнее состояние. — Знания утеряны, — прозвучало в ответ почти мгновенно.       Пугна не понимал, что это могло означать. Они не помнят, как оказались здесь? Либо просто умело уходят от ответа, скрывая детали происходящего? — Если вы хотели помочь, то почему напали на Ховен? — едко полюбопытствовал Пугна.       Он не видел надобности церемониться с ними. Они всё ещё являлись захватчиками, невзирая на их сомнительную помощь.       Последовало недолгое молчание. Похоже, его прямолинейность слегка обескуражила их.       В голове звенела лишь мёртвая тишина, прерываемая тихим стуком его сердца.       Всё, что окружало его, не было реальностью: он осознавал это, только неосязаемые фантомные создания не из плоти и крови всё же существовали. — Что есть Х О В Е Н? — наконец откликнулись голоса, и, хотя они не выражали никаких эмоций, сейчас Пугна отчётливо уловил недопонимание, озадаченность. Он был ничуть не удивлён: с чего бы им знать о Ховене? — То, где мы сейчас, лес — это Ховен, — соизволил разъяснить Пугна, разводя руками. Конечно, он не имел в виду это чудное место, куда они затащили его против собственной воли.       Могли ли они понять его, он сомневался, но не смог найти более подходящего объяснения. — Нибиру! — заголосили существа, скандируя самозабвенно, вдохновленно, восхищённо.       Являлось ли это ответом на его вопрос? То, что их окружает здесь сейчас — иллюзорная дымка, восприятие их сознания. Мелодия звучала в его голове, обрастая толстым панцирем, сливаясь с потоком мыслей; он стал её частью. — Что это значит? Я слышал его много раз в своих снах, — настойчиво потребовал ответа Пугна, оглядев нескольких из них беглым взглядом. — Так вы пытались общаться со мной? — продолжил он, высказывая свои догадки. Возможно, ему удастся хоть в чём-то разгадать их намерения. — Ты зовёшь сном то, что реально. Слияние было прервано неведомой нам силой.       Ему следовало бы уже свыкнуться с тем, что они никогда не отвечают на вопрос прямо. Причиной тому могло служить недопонимание, инакомыслие. Как он успел заметить, они воспринимают окружающий мир под другим углом, и, вероятно, сны в их понимании более материальны, чем сама реальность. Но, возможно, это был вовсе не сон. Другой мир? Их подсознание? Он мог лишь гадать. Как бы там ни было, они хотели быть услышанными.       Тогда, у амбара, произошло то, что они зовут слиянием. Один из них пожертвовал собой. Отныне их сознания скреплены стальными цепями. Это позволило ему оставаться незамеченным для остальных фантомов. Лишь Забвение способно прервать слияние. Тогда он думал, что потерял его. Связь притупилась, оно блуждало где-то во тьме, в самых глубинах его сущности. Однако кое-какая деталь осталась для него нераскрытой.       То существо у амбара целенаправленно атаковало Клинкза, но по стечению обстоятельств Пугна вмешался, подставившись под удар. — Почему вы не выбрали кого-то из кноксов? — пребывая в размышлениях, спустя недолгое молчание произнес Пугна. — Другие не пережили слияния. Ты и тот, кого ты зовешь Б О Н И К — иные. Вы не подвержены влиянию, — поведали голоса.       Они звучали негромко, дабы не навредить, стараясь донести до него информацию в более понятной форме, что определённо давалось им нелегко, и это ощущалось.       Немного поморщившись, Пугна не мог не обратить внимание на, казалось бы, незначительную деталь. Только он называл Клинкза подобным прозвищем, наедине и никто не мог знать об этом. Конечно, если они не побывали в его голове, копошась там без его ведома.       Но какой смысл вымещать своё негодование на тех, кто с трудом может понять его речь и вряд ли сможет разобраться в мешанине его мыслей? Если принять во внимание, что их большая часть отведена Клинкзу, его похотливому желанию примкнуть к губам, к его…       Пугна прикусил язык и мысленно тряхнул головой, отгоняя грязные мыслишки, что так некстати полезли невесть откуда. Кто знает, может они и сейчас просматривают его насквозь.       Конечно, можно было поинтересоваться об этом у фантомов, однако Пугна предпочёл остаться в неведении.       Досадно, что он не мог слышать сейчас их мысли, а только во снах, не таких уж и фэнтезийных, как ему казалось. Впрочем, это останется всё тем же несвязным неразборчивым бредом. — Так почему вы напали? — вновь задал вопрос Пугна, ожидая услышать более внятный ответ. Ведь должна быть хоть какая-то причина, связанная с их появлением, в том, что стало с Ховеном. — Другие хотят убивать. Твоя мелодия привлекла их, — монотонно прозвучали голоса, так и не дав желаемого ответа. — Мелодия… Мысли? — задумчиво проговорил он. Догадаться, о чём идет речь, было несложно, во всяком случае, в этот раз.       Перед их нападением он видел всё тот же сон, слышал множество голосов, взывающих к Нибиру. Могли ли они так же слышать его?       К нему закрались сомнения. До этого момента он полагал, что видит их только благодаря слиянию, как они это называют. Но если то были не сновидения, тогда что? — Это я…       В этот миг Пугна осознал, что именно он привлёк напавших, пусть неосознанно, даже не подозревая, что где бы ни находился, стоит ему закрыть глаза — они отыщут, они найдут. Его мысли — колокольный звон, что ослепляют на фоне монотонных песен. Случай в амбаре стал тому доказательством. Его сон светом маяка привел охотников… — Пуговка…       Мягкий приятный голос позвал его, прорываясь сквозь видение; столь реальное что он почти забылся, потеряв грань между действительностью и иллюзией, навеянной фантомами.       Светящиеся сгустки остались недвижимы и безмолвны.       Видение медленно рассеялось. Чужеродное сознание отпустило его, и какофония звуков вновь заполнила опустевшие мысли.       Пугна открыл глаза. Всё случившееся показалось безумным сном, сумасбродной фантазией разыгравшегося воображения. Перед глазами чуть встревоженное лицо лелеяло его изумительный образ, молчаливый, отрешенный.       Ощутив сильные руки, что поддерживали его, он не чувствовал почву под ногами. Хотя Пугна не помнил, как оказался на руках у Клинкза, по-видимому, пока он находился где-то там, по ту сторону их восприятия, прошло некоторое количество времени.       Минута, может меньше. Он не знал, потому как кноксы всё также стояли на своих местах, словно прикованные, наблюдая за происходящим. Если бы его духовное отсутствие продлилось дольше, Клинкз непременно бы забил тревогу.       Шёпот вновь заполнил его мысли, скандируя одно-единственное уже знакомое ему слово: Нибиру…       В остывшем тумане они растворились холодными искрами, не оставив ни следа, ни напоминания, унося за собой монотонную песнь. Отныне он вновь мог принадлежать самому себе, но так ли это было на самом деле? Оставались ли теперь его мысли под надёжным замком?       Но куда они ушли и почему? Многое осталось неясным. Его вопросы без ответов. Вернутся ли они? Возможно, если сами того захотят.       Они несут за собой чистую волю, наперевес тем, кем движет сама СМЕРТЬ.

***

      В эту ясную раскрашенную ночь, стройные сосны, украшенные синим опереньем, беспробудно дремали. Небеса разноцветными пятнами озаряли извилистую тропу. Путешествие длиной в ночь подошло к концу. Уставшие потерянные лица, наполненные тревогой и смятением, увидели конец пути.       Знакомые образы стали чужими и едва узнаваемыми, потеряв прежние очертания. Словно ураган разметал ветхие здания и фасады, оставляя на земле лишь голые обветшалые стены, прискорбно напоминая о былом. — Во имя богов, что здесь стряслось! — потрясённый увиденным, в ужасе выдохнул Торн.       Для всех немногих присутствующих зрелище вызывало противоречивые и бурные эмоции. Никто не мог остаться равнодушным.       Кто-то ахнул в изумлении, содрогнувшись от охватившего их отчаяния, ощущая, как ледяной пот пробирает до костей.       Только Пугна не выразил ни удивления, ни ужаса, рассматривая окружающую их разруху с лёгкой апатией.       Он был здесь не единственным, кого не столь потрясло сие внезапное явление.       Даже Клинкз, хоть и был молчалив, но в чернеющих глазах затаилась тревога. — Сазерекс, защити нас, — взмолилась Илои, крепко сжимая ладонь сына так, будто боялась потерять. — Мама, что здесь произошло? — тихо спросил Арок, вскидывая на мать свои большие глаза цвета пшеницы, с оттенком опасения. — Никто не знает, сынок, — обречённо вздохнула женщина, тяжело дыша от сильного волнения. — Эти существа… это они… — озлобленно прорычал Элазар, яростно сжимая кулаки, затуманенный яростью, переисполненный непреодолимым желанием поквитаться с ними, невзирая на их сверхвозможности и угрозу собственной жизни.       Его сестра, разумеется, имела свою точку зрения на этот счет, и поспешила поделиться ей со всеми. — Зачем разрушать деревню, если мы ушли, — скептически заметила девушка, и как бы Клинкз не разделял её мнение, сейчас он был вынужден согласиться. Однако вовсе не обязательно провозглашать об этом во всеуслышание, да и не в них тут было дело.       Мысли, что посетили его вот уже как несколько часов назад, обретали форму, став пророческими, и он находил им всё больше подтверждений, в чём почти не приходилось сомневаться. Придавать их огласке сейчас было бы неразумно, не удостоверившись наверняка. — Это не они, — без колебания ответил лучник. Похоже, он ничуть не сомневался в своём заявлении. — Нужно найти укрытие, — добавил он прежде, чем кто-либо продолжил разглагольствовать на эту тему. Его больше беспокоила сложившаяся обстановка, в которой они все оказались по прибытии.       Каждое здание было не то чтобы разрушено — от них ничего не осталось, кроме пары обветшалых раздробленных стен, где уже было не укрыться, не спрятаться.       Это может стать серьёзной проблемой. Пока фантомы не прознали об их возвращении сюда и не нагрянули целой ордой, нужно где-то затаиться.       Клинкз быстрым шагом направился вдоль улицы, ища хоть какое-то более-менее сохранившееся сооружение.       Кноксы и Пугна последовали за ним, озираясь по сторонам, ахая и охая, что-то шепча себе под нос. Они отказывались верить и воспринимать увиденное.       Только Пугна помалкивал, наблюдая за действиями Клинкза, наслаждаясь этой миловидной картиной.       Разумеется, он хотел бы помочь, но сейчас, увы, даже Забвение бессильно. — Неужели такое во всём Ховене? — взмолился мужчина, обреченно сникнув.       Теперь почти невозможно понять, чей когда-то был дом. Разве что некоторые знакомые вещи, что огромной горой мусора лежали у разрушенных покренившихся стен, могли напомнить о том, кто здесь жил. — Мы этого не знаем, — устало ответил Клинкз.       Пусть наивно и безнадёжно, но он продолжал верить, что остальной Ховен цел и его не постигла та же участь, и дворец Сазерекса ещё стоит.       Он должен верить, должен вернуться, иначе он лишится прошлого, от которого всегда стремился убежать, спрятаться, отгородиться, но за которое иной раз неосознанно цеплялся, потому как это всё, что было у него, что делало его тем, кто он есть. Ему необходимо верить, дабы не затеряться в пустоте вечности. — У Ричвудов был погреб. Мы ещё в детстве с Элисом там прятались, — воодушевленно произнёс Трип.       Он хотел быть хоть чем-то полезен и ожидал от Клинкза ответной реакции: возможно, это его заинтересует. — Может, он ещё сохранился, — угрюмо вздохнул Клинкз, безрадостно посмотрев на кнокса. В этом отношении он не был столь оптимистичен и не ждал чуда, которое внезапно свалится им на голову.       Впрочем, разве их спасение не есть чудо? И то, что они всё ещё живы благодаря фантомам и, разумеется, Пугне, ведь это ему удалось сдержать натиск, выиграв время для них всех.       Прискорбно и обидно, что об этом все позабыли сию секунду. Когда будет необходимо, Клинкз непременно напомнит им об этом. — Здесь недалеко, — кивнул Трип, приободрившись, и пошёл вперед группы, неспеша, осматривая развалины, будто что-то ища среди этой разрухи, пытаясь вспомнить, сориентироваться в пространстве.       Клинкз не торопил. Он вслушивался в пронзительный звон тишины, всматривался в каждый тёмный угол, улавливая малейшие изменения в насыщенно-синем обжигающем воздухе. — Вы ведь общались с ними, как думаете, они способны на такое? — не выдержав ожидания, поинтересовался Ибрис, обращаясь исключительно к Пугне, когда наконец поравнялся с ним. — Они не сообщали мне, на что способны, кроме как забираться в голову и шарить там без спроса, — пренебрежительно хмыкнул Пугна. При этом сложно было судить, в чей адрес направлен его негатив: Ирбиса или плазмоидов, а может и тех и других.       На секунду остановившись, он смерил кнокса колючим взглядом, прожигающим изумрудным сиянием куда больнее и пронзительнее, нежели здешний холод.       Более не задержав на нём своего внимания, Пугна поплёлся за Клинкзом, посчитав Ибриса недостойным своего общества, как и, впрочем, и любой кнокс.       Чего не мог ожидать Ибрис, так это столь неодобрительного и неблагодарного отношения к себе. Он из кожи вон лез только бы понравиться Пугне, чем-то выделиться среди остальных кноксов, со стороны замечая их неуважение и презрение в его адрес. Он хотел показать, что не все кноксы опасаются и избегают его. Движимый желанием доказать, насколько он ценит его помощь, что его ничуть не смущает и не отталкивает его присутствие. Но, похоже, для надменного и самовлюбленного Властелина Забвения все эти слова оказались пустым звуком, не стоящим ни капли его драгоценного времени и внимания, которыми по праву мог распоряжаться только Защитник Ховена.       Ошалев от столь бесцеремонной прямолинейности, Ибрис прикусил язык, оказавшись в полной растерянности, не представляя, что ответить на такую наглость, глядя ему вслед с разочарованием и глубокой душевной обидой.       Клинкз был слишком увлечён, осматривая окружающую их разруху, что даже не заметил, как чья-то рука скользнула в ладонь и изящные пальцы коснулись его, переплетаясь. Он не вздрогнул, лишь слегка удивившись, посмотрел на Пугну.       В прелестных нефритовых очах теплилась забота и поддержка, на губах скользнула мимолетная улыбка, только чтобы подбодрить, хоть на мгновение смягчить его горечь.       Отчасти он мог понять, что сейчас чувствовал Клинкз.       Пугну разъедало противоречие: что, если бы нечто подобное произошло в Пределах пустоты? Тосковал бы он, горевал? Остался равнодушным? Сомнения одолевали его.       Пределы пустоты всегда останутся его родиной, и, хотя сейчас он скучал по его бескрайним сумеречным выжженным просторам, он никогда не был ему настолько близок, даже к Академии Забвения он не испытывал особой привязанности. Казалось бы, ничто и никто не могло удержать его в мире, где он родился, в этих обездоленных землях.       Пугна всегда ощущал его внутреннюю тревогу, даже в те моменты, когда Клинкз усердно скрывал свои чувства — это почти никогда ему не удавалось.       Обняв за талию, Пугна притулился к нему. В ответ Клинкз приобнял за плечи.       Они шли молча: говорить не хотелось, хотелось ощущать теплоту и нежность друг друга, прикосновение любящих рук, дарить ласку, в которой они оба так нуждались. Хотелось остаться наедине, побеседовать по душам, или может обсудить происходящее, поделиться мыслями, но всё это не для посторонних ушей.       Конечно же, Клинкз хотел того же. Неужели и после случившегося он воспылает желанием отдаться безудержным страстям, но возможно сейчас для него это единственный способ забыться, на короткое время избавиться от тяжкого бремени. Пугна не мог осуждать его.

***

— Кажется, где-то здесь… — растерянно произнес Трип, разводя руками.       Они остановились возле груды развалин, на месте которых когда-то стояла чья-то хижина. Если здесь и был погреб, то его давно завалило обломками. — Нужно всё расчистить. Поможешь? — попросил Клинкз нетребовательно, обращаясь к тому, кому не составит труда справиться с такой непростой задачей. — Я всё сделаю, — ворчливо прозудел Пугна с таким видом, будто Клинкз взвалил на него всю грязную работёнку, заставляя таскать булыжники и возиться в грязи, меж тем как ему даже не придётся прибегнуть к физическим нагрузкам.       Рисуя пальцами в воздухе замысловатые узоры, он заставил груду камней и прочего хлама подчиниться воле Забвения.       Зеленоватая дымка просочилась из-под щелей и трещин, подхватывая обломки с невероятной лёгкостью, оторвала их от пола будто что-то невесомое и, протащив по воздуху на достаточное расстояние от хижины, небрежно швырнула на землю.       Все затаили дыхание. Кто-то с восхищением, а кто-то с опасением лицезрел проявление величественной магии.       Из-под толстого слоя пыли и мелкого гравия показался вход в погреб.       Трип передал Клинкзу фонарик. Подойдя, он опустился на колени. Крышка поддалась без особых усилий, однако он не увидел ничего, кроме клубившегося мрака. — Ждите здесь, — велел лучник.       Он спустился по верёвочной лестнице, прошёл пару шагов, освещая помещение светом фонарика, но буквально через пару метров умудрился на что-то наткнуться.       Последовал грохот, который отчётливо был слышен наверху. — Клинкз, что там? — голос Пугны звучал настороженно. Как бы он ни старался всмотреться во мрак погреба, всё безуспешно.       Лучник поднёс фонарик ближе, и в пурпурных бликах высветился пустой деревянный ящик: в таких обычно хранят свежие овощи, а сейчас как раз был сезон урожая. Значит, здесь должны находиться ещё несколько таких ящиков, если, конечно, хозяева дома успели собрать всё до катастрофы.       Пройдя ещё несколько шагов в глубь, держа фонарь перед собой, он заметил ещё несколько ящиков, накрытых сетчатой тканью. Как раз то, что нужно. — Всё в порядке, здесь безопасно, — не сразу откликнулся лучник, продолжая осматривать помещение.       Места здесь было немного, но достаточно, чтобы укрыться небольшой группе кноксов.