Нибиру (Ледяная вуаль)

      Ночь, скованная инеем, рисовала на стёклах холодными паутинками причудливые узоры. Украшая деревья кружевами из чистого серебра, наряжая древний таинственный лес, укрывая лёгким колючим одеянием вечнозелёные сосны.       Неизмеримая тоска витала в воздухе, впитывалась в каждый пройденный шаг, поселившись за стенами брошенных хижин, в тёмных пустых окнах, на безжизненных улочках.       Прижав Пугну к себе, Клинкз шёл неспеша, обнимая его за плечи. Размякнув в горячих руках, Пугна чувствовал полное умиротворение и безмятежность, нежно обвивая одной рукой его тонкую костлявую талию.       На протяжении нескольких минут они молча продвигались вперёд, вдоль опустошённых улиц, следуя за Элазаром. Он вёл их к своему дому, где надеялся отыскать хоть какую-то зацепку о местонахождении своей сестры, хотя Клинкз уже предупреждал его о нецелесообразности этого похода. Его сестра либо погибла, либо давно ушла из деревни, но, как утверждал Элазар, она бы не бросила его здесь, и в таком случае Клинкз больше склонялся к первому предположению, как бы прискорбно это ни звучало. Но Элазар был упрям и непреклонен, отказываясь принимать жестокую реальность.       Конечно, Клинкз мог понять его рвение и нежелание слышать что-либо иное, но он руководствовался лишь голыми эмоциями, забывая о здравом смысле. Истина куда более жестока, чем хотелось бы думать неокрепшему, несведущему молодому разуму. Оттого он никогда не выпускал Пугну из своих рук, стараясь быть рядом каждую секунду своей бессмертной жизни. Когда он с ним, Клинкзу было спокойнее, это согревало его душу. И сейчас, идя следом за Элазаром, он думал лишь о возлюбленном, напрочь позабыв об окружающих его проблемах. Он не мог, да и не хотел заставлять себя размышлять над происходящим вокруг. Не то чтобы это его не тревожило, однако ничто так не пробуждало в нем беспокойство, как нынешнее состояние Пугны, отсутствие его связи с Забвением, ведь в случившемся была только его вина. Оттого хотелось ещё крепче прижать его к себе, дабы защитить от опасностей всего мира.       Клинкз понятия не имел, как исправить положение. Он был закалённым воином, стратегом и много знал о сражениях, о демонах, о своей родине, но ничего — о Забвении, о тех землях, откуда родом Пугна. И даже о том, что за напасть нависла над Ховеном.       Клинкз не мог отрицать, что даже он нуждался в мудром совете Короля-Мага и его величайших познаниях в магии. И надеялся, что по прибытии во дворец, Сазерекс сможет разъяснить хоть что-то.       Далеко не всегда Клинкз полагался на опыт Сазерекса, ибо даже ему открывались не все тайны.       Мысли о Короле-Маге невольно напомнили о возлюбленном, о его сварливом и ревнивом характере. Несмотря на то, что Клинкз видел все его недостатки, любовь к Пугне только крепчала. Они наделяли его обаянием и божественным очарованием. Сейчас ему бы очень не хотелось чем-то огорчать Пугну. Разумеется, ненамеренно. Пусть его ревность — всего лишь глупые предрассудки, с которыми Пугна не желал расставаться, даже когда Клинкз в сотый раз доказывал его неправоту, убеждая, что все сомнения безосновательны и не имеют веских причин.       Волнение вновь закралось в его сердце. Внезапно возникшее желание повелевало Клинкзу подхватить на руки его изящные милые кости, что вызвало легкое негодование со стороны Пугны. — Зачем, Клинкз… — запротестовал он, но, мгновенно расклеившись, сразу же умолк, осознавая, как же безумно приятно таять на руках у любимого.       Его переполняло умиление и сердце затрепетало от счастья. Ему казалось, что он вот-вот растворится от избытка чувств, и они полностью поглотят его без остатка.       Вжавшись в Клинкза, кладя голову ему на грудь, слыша, как волнительно клокочет огненное сердце, наверняка сейчас испытывая то же, что и он, сжимая в ослабшей руке шерстяную ткань его одежды, Пугна глубоко вздохнул, когда воздуха вдруг стало не хватать.       Он уже перестал ощущать самого себя. Это был уже не безжалостный и безумный Властелин Забвения, а беспомощный, слабый, по уши влюбленный, уже бывший маг. Иногда ему казалось, что он потерял самого себя в этих чувствах, в овладевающих им эмоциях. В кого превратил его Клинкз?       Что бы сейчас сказали его поданные в Пределах Пустоты, если бы увидели его таким податливым, ранимым, в попытке отыскать утешение в огненных объятьях лучника, ища нежности, заботы, ласки и любви? Нет, скорее всего они бы не осмелились сказать ему что-то в лицо, но наверняка в каждом из них затаилась бы гадкая, омерзительная мысль. Наверняка они бы посмеялись над его нелепой простотой и наивностью, посчитав это нечестивым низменным пороком, какому подвержены все смертные создания. И даже бессмертная сущность Клинкза, не переубедила бы чёрствых заскорузлых последователей Забвения. Они бы наверняка посмеялись над ними обоими.       «Неважно», — подумал Пугна, смыкая веки. Но ведь он больше не маг Забвения. Теперь, как никогда, он зависим от Клинкза и нуждается в его защите. Может, и не навсегда. Пугна не пытался отрицать сей факт. Временами забывая о своей потере, уверяя себя, что не обязан во всём полагаться на Клинкза. Но он не представлял себе жизнь без Забвения. Оно всегда существовало в нём, сплеталось с его разумом, впитываясь в самую глубь его естества. Он просто ещё не полностью осознал — его больше нет.       Возможно, он не до конца ценил все старания и усердие Клинкза уберечь его от всяческих бед. Но сейчас ему сильнее чем когда-либо хотелось нежиться в его бережных объятьях, будто непроницаемый кокон обволакивал его; хотелось быть слабым и хрупким. — Я мог слышать их, — раздался сонный голос Пугны, и только Клинкз мог расслышать его.       Костяной лучник не сразу откликнулся на его фразу, рисуя в голове пикантные сцены с участием своего возлюбленного. Очнувшись, Клинкз вопросительно посмотрел на вжавшегося в него Пугну.       Умостившись поудобнее и опустив голову его на плечо, Пугна не поднимал глаз; они были чуть прикрыты. — Их? — переспросил костяной лучник, сбавив шаг. — Этих созданий… — так же тихо пояснил Пугна.       Голос его был совсем слабым и томным. На руках у любимого было так уютно и тепло, что невольно клонило в сон. Пугна даже не пытался сопротивляться нахлынувшему желанию, что овладевало «телом» и сознанием. — Я слышал их… голоса. Это сложно объяснить. Я мог понять только отдельные фразы. Нибиру… Единство… Чужая земля… Поглощение… — на одной ноте молвил он, хотя и сам не понимал, какая между ними связь, и как беспорядочный набор слов поможет им вернуть Забвение.       Приподняв голову, Пугна не удержался от соблазна взглянуть на изумлённое и озадаченное лицо Клинкза.       Огорошенный услышанным, костяной лучник застыл на месте, позабыв даже об Элазаре, шедшем впереди него. — Почему ты не сказал об этом раньше? — недоумевал Клинкз.       Неподдельное удивление проступило на его лице, сменившись нервозностью и беспокойством.       Его внезапно проявившийся дар, прозвучавшие бессвязные слова — всё это превратилось в мешанину бесформенных мыслей, в которых сложно было разобраться. — Я хотел, но не нашёл удобного случая, — виновато проронил Пугна.       Он был в замешательстве, так же, как и Клинкз, снова и снова прокручивая в голове одни и те же слова.       Защитник Ховена ничего не ответил, поглощённый размышлениями. Внезапно его озарило: дар Пугны — или проклятье, чем бы оно не являлось — возможность слышать и отчасти понимать этих существ может сослужить им в будущем.       Сейчас было наиболее подходящее время для того, чтобы рассказать Пугне о своих догадках и наблюдениях. — Я думаю, что при контакте с фантомами кноксы становятся одними из них, — вполголоса произнес Клинкз, стараясь, чтобы Элазар не расслышал его.       В голосе дрогнуло сомнение. Но как ещё можно объяснить некоторые произошедшие явления? — Откуда такие домыслы? — скептически поинтересовался Пугна, в этот момент прокручивая в голове последние события и пытаясь сопоставить их с догадками Клинкза. — Эй, так вы идёте? Моя хижина уже близко, — послышался нетерпеливый голос Элазара.       Краем глаза он заметил, как парочка отстала и на секунду обернулся, дабы поинтересоваться, почему Защитник Ховена и его друг замедлили шаг, но увидев открывшуюся перед ним картину, тотчас пожалел об этом. Не было ни телячьих нежностей, ни поцелуев, но их сладостная идиллия и трепещущие взгляды вызвали у Элазара отвращение.       Однако Клинкз быстро вошёл в колею, заметив нотки раздражения в его голосе.       Ускорив шаг, он направился вперед, тихо прошептав Пугне: — Поговорим об этом позже.       Пугна не возражал. Он прекрасно понимал, что подобная тема не для ушей Элазара или кого-либо другого.       Он бы мог попросить Клинкза опустить его, в конце концов, он сам был в состоянии идти. Но его объятья так мягко обволакивали, и уж больно не хотелось расставаться со столь приятным ощущением. И он просто промолчал, нежась в лучах его ласки.

***

      Они шли какое-то непродолжительное время, и никто не нарушал могильной тишины, что будто впиталась в окружающий воздух, вросла в стылую почву. И лес, укрытый белой шалью, стоял молчаливо, не шелохнувшись, затаив дыхание в ожидании неизвестности. — Вот и он, — прорвался сквозь пелену безмолвия голос Элазара. Искорка надежды вспыхнула в глазах.       Они остановились напротив небольшой хижины с невысоким расписным покренившимся забором, где краска местами облезла. За ним располагался маленький, но уютный двор. Само здание на удивление оказалось целым: ни разбитых окон, ни разрушенных стен.       Негромкое, но отчётливое чавканье раздалось где-то совсем рядом.       В воздухе повисла тревога.       Элазар вздрогнул, оторопев от страха, застыл, как вкопанный. — Что это? — дрогнувшим голосом прошептал он.       Звук доносился со стороны летней беседки, оплетённой вьющимися Цитриниарами. В это время года они цвели большими красными бутонами, но сейчас, увядшие и побитые холодом, они растеряли былую красоту.       Сомнение прокралось в сознание Клинкза и Пугны. Фантомы всегда передвигаются бесшумно. Они неспособны издавать подобных звуков.       Опустив Пугну на землю, Клинкз потянулся за спину, молниеносно выхватил лук, натянув огненную стрелу на тетиву, прицелился в сторону беседки. В любой момент он был готов поразить неизвестного, лишь стоит тому выйти из-за укрытия.       Звук не утихал. Чавканье, казалось, становилось громче, заполнив эту часть улицы, врезаясь в сознание острыми шипами, пробуждая панический страх.       Но неизвестный не желал показываться на глаза, будто вовсе не замечал незваных гостей.       Сделав несколько шагов в сторону беседки, Клинкз использовал маскировку, скрывшись с глаз присутствующих. Лишь следы, что отпечатывались на замёрзшей земле, выдавали его присутствие. Незримый подкрался к беседке бесшумными шагами, всё так же держа оружие наизготовку…       Одно из тех животных, что повстречались им у фермы Торна, сейчас с упоением и аппетитом уминало что-то лежащее на земле, даже не отвлекаясь на посторонние звуки.       Больше не было необходимости скрывать своё присутствие.       Клинкз вынырнул из инвиза, убирая лук на место. Всё это время Элазар и Пугна наблюдали за происходящим, не отрывая глаз. Заметив, что Клинкз расслабился и убрал оружие, оба подошли к нему, чтобы наконец увидеть того, кто до чёртиков их напугал. — Это пудж, — выдохнул Элазар. — Не думал, что животные остались, — озадаченно добавил он и был крайне удивлён, встретив одного из них.       Только спустя минуту он обратил внимание на то, что пудж уминал с таким аппетитом.       Опустившись рядом на колено, Клинкз прищурился, разглядывая останки существа… куски разодранной в клочья одежды… кости, лишённые плоти… этим несчастным был кнокс. — Это кнокс, — констатировал Клинкз, более тщательно осматривая уже обглоданные кости. Пытаясь определить, как именно умер бедолага. — Похоже, он умер несколько часов назад. Пудж нашел его уже таким, — сделал заключение Клинкз, заметив на костях следы сильных ожогов, после которых он не мог выжить. — К… нокс? — запинаясь, переспросил Элазар, шокированный увиденным.       Он более не смог выдавить из себя ни слова. Ком отвращения и животного ужаса подступил к горлу. — Впервые вижу, чтобы фантомы убивали, оставляя при этом тело, — сделал тонкое наблюдение Пугна.       Хоть на его глазах ни один кнокс не погиб от рук фантома, это не означало, что подобное невозможно, поскольку им довелось встретить как минимум три различных вида этих существ. Предположение Клинкза, сказанное ранее, всё ещё имело место быть. — Интересно, что могло оставить такие ожоги? — озадаченно пробормотал Клинкз себе под нос.       Он слышал слова Пугны и был полностью с ним солидарен. Эти останки больше ничего не могли поведать ему. Сложно было даже определить, кем являлся этот несчастный, его возраст и телосложение, кроме того, что это был мужчина. Возможно, Элазар мог знать его лично, как и многих жителей этой деревни.       Поднявшись на ноги, Клинкз посмотрел на пуджа. Животное продолжало трапезу, не прерываясь.       Элазар абсолютно не горел желанием наблюдать за этим омерзительным зрелищем и тем более обсуждать причину смерти этого бедолаги. Отойдя в сторону, он всё ещё боролся с ощущением подступившей тошноты. Он крепко зажмурился, но всё та же жуткая картина стояла перед глазами.       Юноша просто ждал, когда костяной лучник закончит свои наблюдения и они, наконец, смогут отправиться на поиски. Кнокс благодарил богов, что этим… не оказалась его сестра. Конечно, он проклинал себя за то, что даже на миг позволил просочиться подобным мыслям.       Элазар не стал дожидаться своих спутников и, не сказав ни слова, направился во двор хижины. Потянув на себя дверную ручку, он обнаружил, что она не заперта. Оставив её нараспашку, Элазар осторожно вошёл в сумеречное помещение.       Постепенно привыкая к полутьме, он смог различить смутные очертания плывущих теней, что вырисовывались в мерцающих бликах, и лазурная ночь лениво сочилась сквозь занавешенные окна.       Обстановка здесь выглядела как обычно, если, конечно, подобный феномен можно назвать нормальным: стены и мебель покрыты инеем, под ногами хрустела корка льда. Обитатели хижины уже давно покинули свой кров.       Элазар не терял надежды: он не успокоится, пока не обыщет каждый уголок хижины. Маловероятно, что он повстречает здесь фантомных существ. Впрочем, он не мог быть уверен, что они не проникают в закрытые помещения. Всё же стоит быть бдительным.       Он старался передвигаться как можно тише, дабы не привлечь чьё-то нежелательное внимание. Клинкза не было рядом; не то чтобы юноша нуждался в его помощи, однако к внезапному нападению он явно был не готов.       Стоило бы дождаться Защитника Ховена, но для Элазара была дорога каждая секунда, и для его сестры она могла стать последней.       Внимательно осматривая комнату, Элазар пытался разглядеть хоть что-то в свете дрожащего факела, ища хоть какие-то признаки своей сестры, разглядывая столы и полки в поисках записки. Но только бесполезные, уже никому не нужные предметы попадались ему на глаза. — Здесь никого нет, — раздался за спиной резкий надрывистый голос.       Элазар вздрогнул, обернувшись. Разумеется, это был костяной лучник со своим спутником.       Скрестив руки на груди, Клинкз безразлично посмотрел на него.       Пугна стоял чуть поодаль и безмолвствовал, разглядывая помещение. Он бы не раздумывая покинул это унылое и гиблое место, если бы не Клинкз. — Она должна была оставить записку, хоть что-то… — отрешённо и потерянно развел руками Элазар, отбрасывая прочие варианты, убежденный в своей правоте, не желая слышать ни о чем другом.       Клинкз удручающе вздохнул. Бессмысленно было переубеждать юношу, вера его была крепка. — Возможно, — нехотя согласился лучник.       Элазар должен понимать, что без огня она не смогла бы продержаться такое длительное время.       Ничего не сказав, юноша прошёл в соседнюю комнату. Клинкз проводил его пустым взглядом и молниеносно буквально набросился на Пугну, пригвоздив того к тумбочке. Нетерпеливые ручонки сорвали пальто с его плеч: оно было не застёгнуто. В черноте его глаз плясали безумные огоньки пламени. Пугна оказался застигнут врасплох и даже не успел сориентироваться. Боник не дал ему и шанса на попытку сопротивления. Когда он очнулся, руки уже были прикованы к тумбочке, а меховое пальто лежало у ног.       Подняв осуждающий взгляд на Клинкза, Пугна недовольно промычал, глядя с неодобрением и непокорностью, хотя прекрасно помнил, как же давно пьянящий поцелуй не завлекал в чертоги соблазна и похоти, а обжигающие руки ласкали его холодные кости, согревая. Как же давно он не проникал в его нутро… ему казалось, уже целую вечность. — У нас мало времени… — прошептал Клинкз нервно и сумасбродно, невесомо касаясь его «губ» своими, обжигая фосфорные кости вожделённым дыханием.       Ему не требовалось разрешение, дабы овладеть его «плотью», он не интересовался, желал ли Пугна того же. Он ожидал лишь смиренного повиновения. Если потребуется, Клинкз готов изнасиловать его прямо здесь.       Не медля ни секунды, ненасытный Боник уже принялся за нижнюю одежду, впиваясь «губами» в его плечо. Сопротивляться не имело смысла. Ему не высвободиться из стальной хватки лучника. Пугна даже не пытался.       Отдаваясь ласкам, он нырнул руками под его меховую накидку. Было горячо и мягко. Скользя ладонями, перебирая ребра холодными пальцами поверх доспехов, Пугна внезапно запротестовал. — Клинкз, он может вернуться… — негромко простонав, он не посмел отстраниться, дабы не навлечь на себя его демонический гнев.       Жгучий поцелуй накрыл его уста, и Пугна послушно умолк.       Толкнув его к ближайшей стене, Клинкз готов был сорвать с себя нижнюю часть доспехов…