Нибиру (Ледяная вуаль)

      Когда Торн и его семья ретировались в другой конец помещения, Клинкз мог несколько своих минут уделить Пугне, прежде чем они соберутся для первого перелёта. К тому же он полагал, что Пугне надо немного передохнуть, если ему это было необходимо.       Пугна выглядел каким-то притихшим, и его не желание общаться с кноксами не являлось тому причиной. После их последнего перелёта он внезапно почувствовал упадок сил. Он ещё никогда не ощущал себя таким утомлённым только от одной телепортации. Казалось, Забвение отталкивало его. Что за сила противостояла ему? Впервые Пугна не понимал своих внутренних ощущений.       Клинкз, взглянув на любимого, сразу же заметил его подавленный вид. Пугна и вовсе не смотрел на него — он выглядел задумчивым и угрюмым. — Милый, всё хорошо? — с трепетом поинтересовался Клинкз, глядя ему в глаза и, наверное, впервые называя этим ласковым словом.       Пугна невольно поднял взгляд на Клинкза. Ему всегда было очень приятно слышать подобное из уст любимого Боника, и даже сейчас, несмотря на его неважное самочувствие. — Я очень устал… — болезненно простонал Пугна, облокотившись на него, опуская голову ему на грудь. Он не хотел говорить Клинкзу истинную причину своего недомогания, дабы не расстраивать.       Сейчас он был не в состоянии думать о чем-то другом, кроме тёплых мягких объятий Клинкза, что всегда действовали исцеляюще. Кноксы, холод, происходящее по ту сторону стен — всё стало далёким, невесомым. — Отдохни, любимый. Поспи немного, — Клинкз, как всегда заботливый и чуткий, аккуратно поднял его на руки.       Вжавшись в любимого, Пугна не хотел более покидать этих объятий, что так сладко манили ко сну, навевая дрёму. Прикрыв глаза, он слышал тихое биение пылающего сердца и взволнованное дыхание.       Пройдя к костру, Клинкз хотел уложить его поближе к теплу, но тут же услышал возражение: — Не у костра… — послышался томный, сонный голос Пугны.       Ничего не сказав, Клинкз выполнил его просьбу, опустив на мягкую постель из сухой травы, подальше от жара пламени. Но он всё ещё опасался, что Пугна может замёрзнуть, даже под своим меховым одеянием. Клинкз стянул с себя пуховик и укрыл любимого.       Пугна был таким же холодным и, хотя он совершенно не ощущал прохлады, что витала в воздухе, не стал возражать. Такая забота была ему по душе. Пугна уже почти засыпал, когда Клинкз опустился рядом, нырнул руками под «одеяло», приобняв. — Не уходи… — еле слышно промямлил Пугна сквозь омут дрёмы.       Он не хотел оставаться в одиночестве. — Я здесь, любимый, — отозвался Клинкз, пусть и не пообещал остаться.       Он любовался его спящим личиком, едва ощутимо поглаживая талию и бедра, окунаясь в бездонный океан желаний, когда Пугна уже крепко задремал. — Господин Клинкз… — позвал его незнакомый мужской голос. Обернувшись, костяной лучник увидел молодого кнокса. Он стоял в стороне, между тем как остальная группа выживших и семья Торна собрались вокруг костра, что-то обсуждая, попутно поглощая продукты — то немногое, что удалось собрать. — Простите, что отвлекаю, но можно с вами поговорить? — спросил юноша.       Как и все, он был одет в тёплую одежду, имел весьма заурядную внешность и на вид почти ничем не отличался от своих сверстников. Клинкз лишь отметил, что он был того же возраста, как и он сам до обращения в костяного лучника.       Чмокнув Пугну в лобик, он убедился, что тот крепко спит, и был вынужден покинуть его.       Поднявшись с постели, Клинкз подошёл к кноксу.

***

      Ледяная тьма пронзала пустоту. Всё вокруг было пропитано белой изморозью, но он не ощущал её. Он был частью неё, одним целым. Единой мыслью. Он не осознавал самого себя, став чем-то иным. Миллионы голосов звучали отовсюду в унисон, такие близкие, но чужие. Он пытался понять, о чём они говорят, но они скользили потоком ветра, и невозможно было уловить даже обрывки фраз. Мысли? Направляемые единственной целью. Единым разумом. Он блуждал в чертогах своего сознания, что говорило с ним, хоть он и не мог понять смысла беззвучных слов. — Смотрите, они снова здесь! — крикнул кто-то, заглушая рокот голосов, что неразборчиво о чём-то трепетали.       Кноксы вскочили со своих тёплых мест у костра. Кто-то даже оставил свой недоеденный ужин, только чтобы посмотреть, что же там за переполох.       Подойдя к окну, кноксы, в том числе Клинкз, который не оставил это событие без внимания, лицезрели непривычную для всех картину.       Несколько светящихся созданий облюбовали улочку. Они кружили возле амбара, будто знали об их присутствии здесь. Словно мотыльки, завлечённые светом огонька. В этом и была странность сего явления: они уже давно могли обнаружить их, но почему именно сейчас? Многие задавались этим вопросом. — Они ещё никогда не подходили так близко, — заметил кто-то из присутствующих с ощутимой тревогой в голосе. — А если они проникнут внутрь… — запаниковала одна из женщин, прижимая к себе свою крохотную дочь и отводя её взгляд от окна. — Нет. Они боятся огня, — уверил её Клинкз, в чём он был полностью убеждён. Но и его встревожило их внезапное появление в таком количестве.       За то время, пока они наблюдали, светящихся сгустков становилось всё больше. Они возникали, словно из воздуха, рождались из ниоткуда. Всё это было неспроста, и Клинкз заподозрил, что их, возможно, что-то привлекает. Может, то, чего не было здесь раньше?       Существа беззвучно парили над землёй, вели себя абсолютно пассивно, даря иллюзорное ощущение спокойствия, будто незримая сила сдерживала их. — Почему их так много? — боязливо поинтересовался мужской голос в толпе.       Отовсюду послышался шёпот, вздохи и ахи женщин, встревоженные расспросы детей. И каждый здесь сейчас надеялся, что он в безопасности. Кто-то уповал на богов, кто-то верил, что всепризнанный Защитник Ховена непременно их спасет, другие надеялись лишь на себя, а кто-то и вовсе потерял надежду, готовый ко встрече с неизбежным.       Клинкз ничего не ответил, хотя вопрос был риторическим. Для него это также оставалось загадкой.       Резко открыв глаза, Пугна проснулся, приподнявшись на постели. Несколько секунд он плутал в своём сновидении, пытаясь отогнать навязчивые вспышки и понять, где он.       Воспоминания быстро вернулись к нему. Неясное видение? Сон? Но что ему снилось? Вспышки, намеки, очертания, ускользнули из сознания.       Только теперь он заметил отсутствие Клинкза рядом. Пугна помнил, как просил его остаться. И вновь Клинкз покинул его. Ему хотелось прижаться к родным костям, рассказать о своём сне, но Боник ушёл, оставив после себя только обиду и разочарование.       Заметив какой-то переполох, Пугна нахмурился. Никто не обращал на него внимания. Кноксы были поглощены чем-то другим, собравшись всем скопом у окна, что-то высматривая. На их лицах застыла тревога.       Среди них Пугна нашел и Клинкза. Тот настолько был поглощён этим происшествием, что, кажется, и вовсе позабыл о нём. — Ты ведь Пугна, верно? — прервал его думы приятный женский голос.       Пугна обернулся. В паре шагов от него сидела молодая кнокса. На голове она носила причудливую широкую шляпу и была одета в длинное тёплое платье до пола.       Она сидела, подобрав под себя ноги, и приветливо и непринуждённо улыбалась ему. — Мы ещё не знакомы, но я много слышала про тебя от других, — поспешила добавить она, предположив, что он наверняка спросит, откуда ей известно его имя.       Для Пугны это не стало неожиданностью. Многие в Ховене наслышаны о чужаке из другого мира, которого Клинкз нарекал своим возлюбленным, хотя мало кому удавалось встречать его лично. До сегодняшнего дня.       Кнокса держала в руках корзинку — такую же, что он видел на столе в доме Торна, и сейчас в ней лежало несколько разноцветных фруктов, каких ему ещё не удалось отведать. — И что же они говорят? — поинтересовался Пугна.       Ему всегда было любопытно, что думают о нем другие. Конечно, это нисколько не задевало его самолюбие и тщеславие. Но так он, по крайней мере, был осведомлён о том, кто окружает его, и стоит ли ему относиться к ним чуть более снисходительно или же просто изничтожить, как никчёмных букашек. Разве что делать подобное с жителями Ховена — не очень разумная затея.       Он буквально испепелил её пронзающим изумрудным взглядом, который она, судя по всему неверно истолковала, расценив всё иначе. — Ну, разное. Но многим ты не нравишься. Интересно, почему? — кнокса поначалу слегка замялась, не зная, что ему ответить, но потом внезапно осмелела.       Пугна, откинув «одеяло», присел, бросив взгляд на дрожащие всполохи пламени, что манили взор. — Они боятся меня, — бесстрашно и велеречиво заявил он, дабы развеять её возможные сомнения и донести до её недалёкого ума весьма очевидную истину.       Его голос прозвучал холодно и бесчувственно. Он был убеждён, что это, по крайней мере, отпугнёт девицу. Однако, это лишь подогрело её интерес к нему. Она не выглядела настороженной или обеспокоенной, и, похоже, Пугна слишком рано понадеялся избавиться от девчонки. Кнокса была либо беспросветно глупа, либо чересчур наивна. — Странно, — пожала она плечами. — По-моему, ты очень милый, — она робко улыбнулась ему и присела ближе. Слишком близко, как не осмеливался ни один кнокс.       Пугна был поистине изумлён её поведением, но сделал вид, что не заметил. Пусть сидит сколько угодно, пока не нарушает его личное пространство. Похоже, она и впрямь нашла его привлекательным, хотя для Пугны это не имело абсолютно никакого значения. Он испытывал к ней такую же антипатию, как и ко всем кноксам. Она ничем не отличалась от них. Но ему стало занятно понаблюдать за её реакцией, и он решил продолжить беседу. — Что там происходит? — вяло поинтересовался он, кивнув в сторону столпившихся у окна кноксов.       Девушка не успела ответить ему, — Они уходят! — послышалось множество возгласов и облегченные вздохи женщин и мужчин.       Пугна и кнокса не смогли пропустить это событие мимо ушей, на мгновение прервав свою беседу. — Те существа вернулись. Говорят, их там очень много, но я не смотрела, — без особого энтузиазма ответила девушка.       Казалось, ей вовсе не было дела до произошедшего.       Пугна заметил, как она говорила об этом безо всякого желания, будто не хотела затрагивать данную тему. Внезапно в памяти всплыли обрывки недавнего сна, заставляя его снова и снова гадать над смыслом мимолётных фраз, что отпечатались в сознании, подобно холодному лезвию. Он всегда знал, когда сны были посланы ему Забвением. Так случалось до этого дня. Оно будто отторгало его, разрывая тесную, казалось, нерушимую связь. Несомненно, он был более чем обеспокоен случившимся. Но он привык скрывать свои тревоги даже от Клинкза, хотя подобное ему удавалось далеко не всегда. Что будет с ним теперь, лишись он своей магии? Сделает ли это его слабым, беспомощным, бесполезным? С самого рождения Забвение сопровождало его, слившись с ним воедино, став нерушимой защитой и сущностью. Кто он теперь без него? Так или иначе, ему придётся рассказать об этом Клинкзу.       Пугна не заметил, как в своих размышлениях потерял связь с окружающим, позабыв о кноксе и об их разговоре. Вот только она никуда не уходила, с любопытством изучая его все это время, и решила воспользоваться моментом.       Подсев к нему почти вплотную, кнокса протянула ему кусочек фрукта из той корзины, что держала у себя на коленях, и поднесла к его «губам», приблизившись. — Хочешь попробовать? Это очень вкусно, — так же заманчиво улыбаясь, сказала она. Размягчив дольку подушечками пальцев, она, коснувшись краешком фрукта его «губ», выдавила капельки сока.       Пугна очнулся, ощутив на губах сладкий сочный привкус, и увидел перед собой её кокетливую мечтательную ухмылочку. Она была так близко… Как он допустил такое?       Корзина с фруктами пошатнулась. Стрела прошла насквозь, прожигая огненной дорожкой плетёные нити, рассекая её надвое. Фрукты посыпались на пол.       Кнокса вздрогнула от неожиданности, чуть вскрикнув, отпрянула назад, выронив из рук кусочек фрукта. С недоумением и опаской она вздёрнула брови на лучника. — Убирайся сейчас же! — велел ей голос, полный ярости и гнева, а чернеющие глазницы прожгли едкой желчной ревностью.       Горящая стрела безразлично глядела в ответ, и на этот раз она непременно встретит свою цель.