Нибиру (Ледяная вуаль)

— Тебе тепло? — заботливо поинтересовался Клинкз, не отходя ни на шаг, вновь проникая горячими руками под пальто, ощупывая холодные фосфорные кости.       Клинкз был сегодня особенно нежен, чего Пугна не мог не заметить. Было ли причиной тому его возвращение в Ховен? В любом случае, Пугна терялся в догадках. Они не расставались ни на минуту, пока были здесь, кроме тех моментов, когда Клинкз уделял пару часов охоте. Возможно, в этот день он по-особенному осчастливил лучника? Пугне очень не хотелось, чтобы сие мгновение когда-нибудь закончилось. — Только с тобой, мой милый Боник, — прошептал Пугна, подавшись вперед, обхватывая костлявыми руками его талию.       От этих движений пальто почти сползло с его плеч, но Клинкз придержал его, когда Пугна внезапно прильнул к его «губам».       Бессмысленно было сопротивляться его чарующим устам, противиться божественным ласкам.       Кто кроме него сможет защитить эти хрупкие кости от холода и от всяческих бед, что могут навредить его маленькому идолу — Властелину Забвения?       Он так хотел забыться, вкушая лишь сладость его волнующего поцелуя, ощущая трепет его костей и неловкие движения рук, что так жаждали быть во власти его вожделения и похоти. Но на него возлагалась ответственность и долг, о котором он никогда не забывал, и даже сейчас он был вынужден прервать сладостный момент блаженства.       Разорвав смачный поцелуй, Клинкз шепнул ему в «губы». — Я должен идти… — хотя слова были сказаны поневоле и с долей грусти, он всё же отпустил Пугну, разомкнув теплые объятья.       Клинкз направился к дверям, где Торн уже ожидал его, укомплектованный в зимнюю одежду.       Его жена Илои осталась рядом с Пугной, который даже не соизволил проводить Клинкза взглядом.       Посильнее натянув пальто, он недовольно насупился, разочарованный поведением возлюбленного, оскорбленный и разобиженный оттого, что Клинкз вновь предпочел Ховен вместо жаркого секса с ним. Клинкз никогда ещё не отказывался от возможности провести с ним несколько страстных пылких минут полового акта. Маниакально зависимый от Пугны, лучник впервые променял свою озабоченность на житейские хлопоты. Хотя, конечно, сам Пугна отказывал ему множество раз, но ещё ни один не увенчался успехом, в то время как стоило Пугне лишь однажды намекнуть на секс, Клинкз безрассудно и необдуманно, грубо говоря, дал ему от ворот поворот, прикрываясь всё тем же Ховеном и его, якобы, беззащитностью.       Подойдя к дверям, Торн снял крючок с петли осторожно и не спеша, словно бы ожидая по ту сторону чего-то непредвиденного. Он толкнул её наружу, но она не поддалась, будто намертво припаянная к косяку. Он вновь хотел применить усилие, но Клинкз опередил его. Костяной лучник с легкостью справился с этой преградой. Дверь с тяжёлым скрипом распахнулась.       Ховен был объят ледяным дыханием севера, и, хотя сейчас только середина лета, от кустистых трав и треугольных клумб, что украшали внутренний двор, не осталось и напоминания. Земля была укрыта морозным туманом — густым облаком он расползался всюду, накрывая промозглой стужей и обволакивая в ледяной кокон всё, к чему бы ни прикоснулся. — Во имя богов, что это? — с содроганием в голосе выдавил Торн.       Даже стоя у порога, он ощущал колкое прикосновение морозной дымки, что поспешно заползла в дом, забирая оставшееся там тепло, но жар Клинкза сдержал её. — Нужно попасть во дворец, — произнес Клинкз тревожно, всматриваясь в густое белое марево, будто там, среди вечного холода, он искал ответ на свой вопрос.       Пугна и кнокса, к своему счастью, не могли наблюдать происходящее.       Илои, укутавшись в теплую одежду, нашла возле камина нечто, напоминающее длинную палку с загнутым концом.       И хотя Пугна понятия не имел, что это и для чего она предназначалась, тем более, зачем она понадобилась ей именно сейчас, не стал заострять на этом внимание, поглощенный своей обидой.       Он мысленно ненавидел Клинкза, посылая его к Забвению, несмотря на то, что лучник не был осведомлён о чем-то подобном и не догадывался, какие изощрения ждут его со стороны возлюбленного.       Сейчас Пугна пытался согреться под шерстяным одеянием, в котором можно было утонуть, поскольку оно было ему слишком велико, и он мог с головой укутаться в нём, наслаждаясь приятным теплом. Но… Оно не сравнится с ним. Не было его огненных рук, что ласкали бы его кости так похотливо. Ему всё ещё было необходимо слиться с ним. Его маленький дружок настойчиво и нетерпеливо требовал ласки, но Клинкза не было рядом, и это вызывало лишь злость и раздражение.       Почему он ушел именно сейчас? Когда намек был слишком очевидным и однозначным?       Кноксы? Разве их присутствие имеет значение? Когда Пугна требовал секса, ничто уже не важно, даже происходящее сейчас в Ховене.       Сделав несколько нерешительных ударов той самой загнутой палкой, Илои попыталась расколоть кусок замёрзшего льда, застывшего в камине, однако он не поддавался. Лед сухо затрещал, покрываясь мелкими трещинками. Очередная попытка не увенчалась успехом.       Глядя на её безрезультатные упорные старания, Пугна всё же нехотя, но решил подсобить.       Достаточно было одного легкого движения пальцами, и затвердевшие ледяные спирали на глазах растаяли, обратившись горсткой пепла, что осталась лежать на дне камина.       Илои покосилась на него — сперва с опасением, но потом быстро взяла в толк, что он всего-то хотел помочь и облегченно выдохнула: — Спасибо, — с благодарностью произнесла она, отложив лом в сторону, так как в нём более не было необходимости.       Пугна промолчал, посчитав слова излишней формальностью.       Холодная мгла сгустилась плотным ледяным облаком, опустившись совсем низко к земле. Она вела себя неестественно, перемещаясь слишком быстро, кружа недалеко от фермы.       Клинкз и Торн не сразу заметили её. Сложно было что-либо разглядеть сквозь плотный туман.       Внезапно, что-то изменилось. Невесомое белое облако резко двинулось в их сторону, будто поняв, что его заметили, и перешло в наступление. — Что там за чертовщина? — с негодованием проворчал Торн.       Его гневные возгласы услышала Илои, заглянув в проем двери, и лишь ахнула от ужаса.       Пугна обернулся только из любопытства. Не для того, чтобы убедиться, заметил ли Клинкз его обиду. Нет, его вовсе не интересовал Защитник Ховена. Разумеется, костяной лучник нисколько не волновал его Высочество Властелина Забвения. Намного занимательнее было поглядеть, что же там творится, и с чего все так всполошились?       Сместившись за долю секунды, облако уже повисло у самых дверей, при этом не издавая совершенно никаких звуков. След из снежной крупы тянулся за ним шёлковой вуалью.       Клинкз среагировал молниеносно, выхватив лук из-за спины, натянул горящую стрелу на тетиву, точно прицелившись в светящийся сгусток неизвестного происхождения.       Стрела была выпущена прежде, чем аморфное облако успело приблизиться к порогу дома. Она не оставила следов на бесплотной оболочке ледяного плазмоида, но этого было достаточно, чтобы отпугнуть тварь.       Издав пронзительный скрежет, существо отпрянуло назад и тут же рассеялось в остатках ледяного тумана. — Что это было? — тихим голосом спросила Илои, будто боясь привлечь чье-то нежелательное внимание, и даже не шелохнулась.       Прежде чем кто-то успел понять смысл сказанной ей фразы, ледяная корка сама собой поползла по крыльцу, нарастая, подобно лавине, и заползла в дом. Пламя Клинкза спугнуло её, и, расползаясь во все стороны тонкими прожилками, как по венам, оно прекратило своё движение почти у самых ног Торна. Ему пришлось отступить на шаг, чтобы оледенение не задело и его.       Клинкз захлопнул дверь. Хотя он по-прежнему не знал, с чем имел дело, увиденного ему было вполне достаточно, чтобы сделать кое-какие выводы и умозаключения. — Не выходите из дома, разожгите камин и согревайтесь. А нам нужно во дворец. Сазерекс должен знать, что это и откуда оно, — дал указания костяной лучник, вновь упоминая Короля-мага.       Он, по-видимому, запамятовал об одной немаловажной детали.       Пугна язвительно фыркнул. Неужто Сазерекс мог знать всё на свете, что Клинкз так убежден в этом? В нём снова вспыхнула ревность, оставляя глубоко в груди след от ожога, что отозвался жгучей болью. — Но… как же наш сын? — растерянно спросил Торн, разводя руками, и вопросительно вскинул брови, глядя на Клинкза, а затем перевёл взгляд на ошеломлённую Илои. — Он умный мальчик, он что-нибудь придумает, но мы не можем оставить его одного, — Илои вздохнула, понимая, что просить о помощи Клинкза было бы проявлением чрезмерной наглости, учитывая, что они и так обязаны ему своим спасением. И всё же решение оставалось за ним.       Илои сникла, отчаянно уставившись в пол. — Я сам пойду за ним, — упрямо заявил Торн.       Он подавил в себе затаившийся страх и был готов на всё ради своей крови и плоти.       И сейчас для него не имело значения, как поступит Защитник Ховена: соизволит им помочь или предпочтет отправиться к Королю-магу, естественно забрав с собой это зелёное фосфорное чудо, которому здесь не рад был только Торн. — Нет. Вам лучше остаться здесь, я пойду один… — отрезал Клинкз.       Он не считал, что несёт ответственность за этих кноксов, поскольку они вовсе не были ему такими уж близкими друзьями. Однако, его первостепенный долг — защищать Ховен и его жителей. Он всегда оставался верен своим принципам.       Он чётко дал понять, что не намерен брать Пугну с собой. Учитывая его уязвимость к холоду, это слишком рискованно. Он посчитал это вполне разумным, в первую очередь заботясь о его безопасности.       Живое пламя Клинкза сейчас оберегало его, он находился в тепле и под защитой. Кто знает, что ждёт их по ту сторону? Даже Торну он доверял большей, нежели тому, что творилось за этими стенами. Пусть его неприязнь к Пугне для Клинкза не стала секретом. Но согласен ли возлюбленный с таким радикальным решением? Обсуждать это здесь и сейчас Клинкзу показалось неуместным.       Пугна бестактно прервал его. — Хэх, и не мечтай, — сардонически хмыкнул он; голос его был настойчивым, непреклонным.       Пугна хмуро уставился на недоумевающего Клинкза. Он всего-навсего хотел быть рядом с любимым, и ни при каких обстоятельствах не отпустит его одного в неизвестность. К тому же, оказавшись на месте, они вдвоём смогут быстрее управиться с поисками и вернуться. Однако после, Клинкзу, разумеется, приспичит навестить Сазерекса.       Клинкз в этот момент уразумел, что не сможет его переубедить, и пытаться нет смысла. Он не стал отговаривать Пугну и упрашивать его остаться. Его беспросветное упрямство не способен был переплюнуть даже сам Клинкз. Но не когда речь заходила о интимных ласках — тогда Пугна становился послушным и покладистым. Почти всегда. — Мы могли бы туда телепортироваться… — продолжал костяной лучник как ни в чём не бывало.       Клинкз вопросительно взглянул на Пугну. В его бездонных глазных впадинах только он мог уловить просьбу.       Костяной лучник не был уверен, согласится ли Пугна помочь, учитывая его противоречивый характер, хотя буквально минуту назад он рвался идти с ним. — Я помогу, — с неохотой прозудел Пугна, будто делая кому-то одолжение.       Он как сейчас помнил тот склон и деревушку у подножья Кровавых холмов. Именно там он впервые познакомился с Торном и его сыном. Эту «тёплую» встречу невозможно было вычеркнуть из памяти.       Пусть Пугна всё ещё был зол на Клинкза, а ещё больше ему хотелось наказать его за то, что он напомнил о Сазерексе, и наказание это, несомненно, оказалось бы не менее изощрённым, чем само Забвение. Но отпустить Клинкза одного? На такое Пугна не мог согласиться.       Скрестив руки на груди, он уставился на своего Боника с пытливостью, прожигая его насквозь изумрудными зенками, и в них Клинкз не нашел прежней нежности и отзывчивости: только безумные огоньки Забвения плясали в этих нефритовых очах, не скрывая пронзительной злости.       Пугна надеялся, что сей колкий взгляд расшевелит огненного лучника, давая сигнал действовать: приласкать, попросить прощения, попытаться хоть как-то загладить свою вину, хотя Клинкз даже не догадывался, в чём конкретно провинился.       Вот только лучник предпочел промолчать, как обычно сделав вид, что ничего не заметил. — Прошу вас, поторопитесь, — подгонял их Торн, уже заметно нервничая. Переживания за сына давали о себе знать.       Илои потянулась к верхней полке стоящего рядом комода, достала оттуда прозрачный флакон с густой вяжущей жидкостью бледно-желтого цвета.       Пугна невольно отвлекся, увлечённый действиями Илои.       Вылив немного содержимого в камин, она положила флакон на рядом стоящий комод. Пугна с интересом наблюдал за происходящим. Вязкая жижа, вместо того, чтобы расползтись по углам камина, стеклась в самый центр, быстро приобретая оранжевый оттенок.       Вспыхнули первые искорки. Изменяя окрас, она зарделась, затвердевая и накаляясь. Через пару секунд из уже раскалённого вещества затеплились первые очаги, и яркое пламя быстро разгорелось. Всё выше вздымались его языки, пока тепло вновь не наполнило это помещение.       Пугна настолько увлекся этим зрелищем, что даже не заметил и не услышал, как Клинкз подошёл к нему сзади. Чьи-то теплые ладони навязчиво обняли его из-за спины поверх меховой накидки. Но ещё не обернувшись, Пугна знал кто это. — Значит, нам уже пора.       Клинкз за эти несколько минут разлуки с Пугной успел истосковаться по его обществу и прикосновениям. И раз уж Пугна так рвался идти с ним, и к тому же ему известно, где находится деревня, то теперь ему точно не отвертеться от его липких объятий и телячьих нежностей.       Оставаясь стоять истуканом, Пугна проявил нулевую активность, похоже, всё ещё дуясь на Клинкза.       Черные бездонные глаза вопросительно посмотрели на его недовольную насупленную моську. Он не ожидал от Пугны ответа или объяснений его неуместного поведения. Находясь рядом и обнимая его, Клинкз не мог бороться с внезапно нахлынувшим влечением.       Нагло и дерзко, Клинкз неожиданно присосался к его «устам», слившись в поцелуе. Он не постеснялся присутствия рядом посторонних лиц. Сейчас для него существовал лишь Пугна. Понимая, что всего одним этим жестом он смягчит обиду и злость, что Пугна затаил на него, в миллионный раз доказывая, он безумно любит и ценит.       Клинкз чувственно обнимал за талию, прижимая к себе, скользя руками под одеждой.       Не способный устоять перед властным поцелуем, Пугна, ослабший и лишенный сил, даже не смог оттолкнуть Клинкза или отстраниться. Он и вовсе забывал о своем уязвлении, когда ощущал нежные мягкие «губы», что со страстью уминали его.       Взяв Клинкза за руку, он крепко сжал его ладонь. Со стороны это действие могло бы выглядеть как обычные ласки милующихся, но Пугна сделал это не только потому, что ему безумно хотелось коснуться его огненных рук, а в первую очередь, чтобы их «телесная» связь была как можно крепче и он мог беспрепятственно телепортировать их обоих. Их пальцы сплелись, а поцелуй стал ещё более жарким и сочным…