Нибиру (Ледяная вуаль)

      В комнату вошла тишина. Она опустилась на стены, заползла в каждый уголок и укрыла холодной тоской. Только тусклый огонёк ночной лампы отгонял сгустившиеся сумерки, но он не приносил с собой тепла — лишь мимолётный уют.       Клинкз стоял у окна, за которым всё так же моросил дождь, и было слышно, как капли звонко барабанили по крыше. За стеклом, по ту сторону, тьма сковала древний лес, и только искры света вспыхивали в чёрных небесах, будто сами боги гневались, раздирая их на части.       В эту промозглую ночь ему уже не уснуть. Он наблюдал, как капли дождя ловили отблески искажённых линий, что гроза рисовала в облаках, и как они медленно ползли по стеклу.       Взгляд его был глубоким и угрюмым. Гроза навевала мрачные воспоминания, на короткий миг возвращая его в прошлое: в тот роковой день тучи сгустились над Ховеном, и ливень обрушился на вековой лес. Тяжёлые капли дождя застилали глаза, не давая сосредоточиться на цели. В ослепительных вспышках света, что срывались с облаков, черных от золы, подобно божественной плети, застыл гигантский силуэт; заслоняя собою небеса, нависая зловещей тенью. И лишь кроваво-красные глазницы сияли яростным демоническим блеском, бездушно взирая на него. И каждый раз, в непогоду, он вспоминал этот бой.       Пламя в груди сжалось, обжигая раскалёнными углями. Смятение закралось в душу, и пустота поглотила мысли.       Разгневанные небеса разорвали тоску от одиночества и уныния, обрушивая на мир свой яростный рёв.       Пугна вздрогнул и заёрзал в кровати. Холод слишком близко подобрался к нему, обволакивая незримой пеленой, отгоняя приятный сон. — Клинкз… — простонал он сквозь сон, съёжившись от холода, и перевернулся на другой бок.       Медленно открыв глаза, он сонным взглядом посмотрел на пустое место рядом с собой.       Клинкз обернулся. Увидев, что Пугна проснулся, он сию же минуту поспешил к нему, лёг рядом, укрыл своим обжигающим жаром, обняв за талию, прижал к себе. Прошлое рассеялось, не оставив и крупицы воспоминаний. Мысли о нём заполнили каждый уголок его сердца. — Я здесь, мой милый Пугненок, — пролепетал он, нежно улыбнувшись, с трепетом глядя на сонного Пугну. — Почему ты ушёл? Мне холодно без тебя… — жалостливо заныл Пугна, поднимая на Клинкза обиженный взгляд и всё-таки прижимаясь к нему поплотнее. — Прости, любимый. Я больше никуда не уйду, — пообещал Клинкз, поглаживая его бедра и талию.       Он сделал вид, будто как обычно не заметил его обиды и недовольства. Но на сей раз он не намерен был оставлять его в эту ночь одного. Он ощущал, как любимые кости сжались от холода, ища возможность согреться в руках возлюбленного Боника. Он чувствовал необходимость приласкать, согреть и утешить.       Приобняв Клинкза за плечи, Пугна невольно улыбнулся, позабыв о своей обиде, ведь сейчас он нежился в его ласках, и Клинкз отдавал ему своё тепло, дарил своё бесценное внимание лишь ему. — Я так люблю тебя, — вполголоса признался Клинкз.       Хотя для Пугны это был не секрет, но каждый раз эти слова насквозь прожигали его сердце и душу, открывая новое дыхание жизни, и страх, таящийся глубоко в сознании, на время отступал. Опасение, что его чувства к нему остынут так же, как и стены этой комнаты. — Мой милый Боник… — шепнул Пугна, восторгаясь им.       Улыбка не спадала с его лица.       Несмотря на бесчисленные признания Клинкза, Пугна никогда не позволял себе ничего подобного. Свои чувства он выражал эмоциями и действиями, не растрачиваясь на слова.       Скользнув ладонью по его рогу, Пугна едва коснулся горящей щеки Клинкза.       Костяной лучник сгорал от счастья и нежности. Он не мог налюбоваться своим сокровищем, не мог насытиться его великолепием, не мог до конца насладиться его улыбкой, лёжа так близко, что лишь одно легкое движение отделяло его от этих сладостных пьянящих «губ». — Откуда ты знаешь этих кноксов? — внезапный вопрос Пугны слегка выбил Клинкза из колеи — он уже был в предвкушении поцелуя.       Похоже, его и вправду интересовало прошлое костяного лучника. Как же было не ответить, когда Пугна так пристально изучал его, более серьезно, нежели прежде. — Когда-то я спас им жизнь. Они у меня в долгу, — поведал ему тайну Клинкз, утолив его любопытство.       Однако расспросы на этом не закончились. — Это произошло, когда ты был… одним из них? — мягко проговорил Пугна, опасаясь задеть его чувства или вызвать негодование. Ведь каждый раз, когда речь заходила о его прошлом, Клинкз либо уводил разговор в сторону, либо вовсе делал вид, что не слышит.       Заглянув в черноту его очей, Пугна внимательно следил за реакцией Клинкза. — Да, — сухо ответил костяной лучник. В его голосе отозвалась горечь, а в адской пучине чернильных глаз проснулась давно дремлющая боль.       Опустошённым взглядом Клинкз посмотрел на Пугну и более ничего не произнес.       Обняв его за талию, Пугна приник к его устам, дабы смягчить боль, причинённую им; подарить наслаждение, проявить свою нежность, давая понять, что ему не безразличны его чувства.       Клинкзу никогда не удавалось устоять перед таким соблазном. Тесно прислонившись, он ещё плотнее прижался к "губам" своими, ощущая приятный терпкий привкус.       Боль ушла так же внезапно, как возникло вожделение овладеть Пугной прямо сейчас. Лёгким усилием повернув его на спину, он лёг сверху, ощущая как волна возбуждения накатывает неизбежно, чувствуя под собой касание его холодных костей и в который раз прижимая кисти его рук к кровати, лишая возможности сопротивляться.       Осознав, что Клинкз вновь не контролирует себя, Пугна громко и возмущённо промычал в его "губы", неохотно разнимая их уста. — Клинкз, держи себя в руках. Мы ведь уже… — попытался остановить его Пугна, но просочившийся в их комнату леденящий холод пробрал до костей и тяжёлой колючей лапой коснулся сердца, и даже жар, полыхающий так близко, не мог согреть.       Пугна задрожал, и Клинкз сразу же заметил это. — Пугна, что с тобой? — с тревогой спросил костяной лучник, отпуская его запястья и заботливо глядя в глаза, позабыв на миг о своем вожделении и жажде совокупления. — Разве ты не чувствуешь? — дрожащим от холода голосом спросил Пугна, удивлённый, что Клинкз не ощущает такой холодины.       На сей раз он не искал тепла в его объятьях, дабы согреться — всё так же лежал под ним, дрожа, как осиновый лист. — Нет, я… — холод проник сквозь доспехи, обжигая колючим дыханием кости.       Обхватив плечи руками по привычке в попытке согреться, Клинкз осознал, что это бесполезно.       Этот холод был совершенно неестественным для нынешней теплой летней ночи. — Почему так холодно? — озадаченно произнёс Клинкз.       Кости его дребезжали, и даже живое демоническое пламя было не в силах совладать с объятьями ледяной стужи.       Взяв Пугну за руку, он лёг рядом и крепко обнял, тесно прижав.       Вжавшись в него всем "телом", Пугна всё же смог немного согреться и перестал дрожать, но сейчас его беспокоило вовсе не это. Он с тревогой посмотрел на озябшего Клинкза, которому и без его холодных костей было не по себе. — Клинкз, ты в порядке?       Пугна отстранился, заметив, что Клинкз не смотрит на него и будто не слышит, увлечённый чем-то другим. Пугна бросил заинтересованный взгляд туда, куда так пристально смотрел Клинкз.       По стеклу с наружной стороны карабкался иней, скрывая за собой ночь. Ледяная корка медленно, но неотвратимо ползла вверх, забралась в комнату, впиталась в каменные стены, расползаясь тонкой паутинкой, и только тогда прекратила свое движение.       Теперь и Пугна не мог оторвать изумлённого взгляда от увиденного. — Что это? — вполголоса спросил он, пребывая в полном замешательстве. — Пока не знаю, но нужно выяснить, — решительно заявил костяной лучник. С этими словами, отпуская Пугну, он поднялся с кровати и подошёл к замёрзшему окну.       Половина западной стены полностью покрылась льдом. Толстой прозрачной серебристой коркой он плотно ложился на каменное покрытие, и, даже стоя в паре шагов от него, Клинкз ощутил, как со стороны окна веяло морозным воздухом.       Пугна не оставил это событие без внимания. Он подошёл к Клинкзу, взяв его за руку.       Костяной лучник протянул руку, чтобы коснуться бесцветного вещества, что примёрзло к стене. — Осторожно, — поспешил предупредить Пугна, опасаясь за своего возлюбленного, ведь им ещё неизвестно, что это за чертовщина и откуда она здесь взялась.       Ничего не ответив, не внимавший его словам Клинкз едва коснулся гладкой поверхности чистого льда. Острые леденящие иглы пронзили его ладонь в тот же миг. Резко одёрнув руку, Клинкз зашипел от боли. — Жжёт, — констатировал он, более не испытывая свою удачу. — Оно идет снаружи, что там происходит? — недоумевал Пугна.       Вопрос не был адресован Клинкзу — это были всего лишь мысли вслух.       Пугна невольно прижался к нему, вновь ощущая легкий озноб, не отрывая глаз от замёрзшего окна. — Что-то творится в Ховине. Надо проверить как там Торн и Илои, –задумчиво произнес Клинкз.       Разняв объятья, он взял со стула свой кожаный футляр, где хранил стрелковое оружие, и перекинул ремень через пояс. — Идём.       Не дожидаясь его отклика, Клинкз направился к выходу и распахнул дверь. Она отозвалась глухим скрежетом.       Пугна фыркнул себе под нос. Он всегда относился скептически и неодобрительно ко всему, что связывало Клинкза с Сазерексом. И Ховен не был тому исключением. Лишь любовь к лучнику удерживала Пугну от желания поскорее распрощаться с этим никчёмным мирком.       Так ничего и не ответив, он вынужденно поплёлся за Клинкзом.       Они вышли в небольшой узкий коридор, по-прежнему освещённый настенными фонариками, что окрашивали интерьер в густые багровые тона.       Откуда-то повеяло стужей, и Пугна вновь поёжился, обхватывая плечи руками.       Клинкз тут же подошёл к нему, приобняв. Осмотревшись, он не спеша повёл его в сторону гостиной.       Всё было тихо, как и должно быть посреди ночи. Похоже, обитатели этого дома ещё не подозревали о происходящем.       Пройдя в гостиную, они не обнаружили ничего необычного. На первый взгляд всё было как всегда: большой стол так же стоял посреди комнаты. Но было здесь как-то одиноко и мрачно. Холод просочился сквозь щели, прогоняя последние остатки дневного тепла.       Пугна задрожал даже в объятьях любимого. — Почему здесь так холодно? –заворчал он, трясясь от холода, вжимаясь в Клинкза. — Я его здесь почти не чувствую, — пожал плечами костяной лучник.       Он не знал, как ещё помочь Пугне согреться, но тут вспомнил про камин, что обычно горел в гостиной напротив большого стола. Однако сейчас он был потушен, и холод поспешил облюбовать это местечко. — Камин не горит? — поинтересовался Клинкз, всё так же прижимая к себе дрожащего Пугну.       Они подошли к широкому камину, где поселилась тьма.       Увиденное поразило Клинкза, подобно удару тока. Огонь в нём все ещё был, вот только полностью замёрзший. Так, будто зимняя стужа сковала в своей вечной мерзлоте танцующие языки пламени, оборачивая их ледяной скульптурой. Это выглядело противоестественно.       Страх затаился в огненном сердце. Если этот холод способен вмиг заморозить разгоревшееся огнище, то что он сделает с ним?       Прикованный вниманием к этому зрелищу, Клинкз не вымолвил ни слова, онемев от неожиданности.       Пугна также мог наблюдать сие явление. Он сразу же заметил, как это отразилось на Клинкзе. — Клинкз, всё будет хорошо, — окликнул его Пугна, пытаясь привлечь к себе внимание и оторвать его взгляд от ледяной скульптуры.       Он крепко сжал его ладонь дрожащими руками. — Я не дам этому случится, — обещал Пугна, догадываясь, какие мысли в этот момент посетили огненного лучника.       Он впервые видел Клинкза таким потерянным и уязвимым.       Костяной лучник никогда не показывал страха, даже когда он полностью овладевал им.       Голос Пугны вернул Клинкза в реальность. Обернувшись, он заботливо и кротко посмотрел на любимого, трясущегося от холода, хотя тот не жаловался и делал вид, что всё в порядке. — Прости, мой Пугненок, — мягко проговорил Клинкз вполголоса, обнимая его за спину, проникая горящими руками под мантию, перебирая пальцами его позвоночник.       Он был так близко, их кости касались друг друга, он ощущал жар пламени даже сквозь его доспехи. Он успокаивал, согревал окоченевшие кости, сердце и душу.       Обнимая его за талию, Пугна в который раз размяк в этих любящих объятьях, забывая обо всем на свете. Когда Клинкз отдавал всего себя, когда его огонь пылал ещё ярче, становился еще горячее. Когда этот взгляд жаждал его «плоти», а эти руки… эти обжигающие руки…       Клинкз накрыл его уста своими, нагло дразня сочным, жгучим поцелуем и тесно прижимая к себе его кости.       Закрывая глаза, отдаваясь наслаждению, Пугна вновь ощутил, как пальцы пробежались по позвонкам.       Выгибая спину, Пугна позволил его рукам властвовать над своим «телом». Едва слышный стон сорвался с его "губ", и мягкие, но так приятно обжигающие пальцы уже ласкали костлявые бедра. Сильные решительные руки потянулись к краю легкой одежды, что скрывала обольстительную наготу фосфорного «тельца». — Хм… — чей-то негромкий мужской голос раздался в комнате.       Клинкз медленно отстранился от Пугны, разрывая пьянящий поцелуй, и обернулся, не выпуская его из объятий.       Позади, в дверном проёме, ведущем в соседние комнаты, стоял Торн. На нем была темно-серая широкая пижама. Вид у него был заспанный и слегка помятый, но смотрел он прищурившись, с явным раздражением, пытаясь сдержаться от рвущегося наружу порыва в очередной раз загнать эту наглую, бесстыжую парочку обратно в комнату для гостей.       Следом за ним в гостиную вошла Илои. Её выгоревшие редкие локоны были неухоженными и спутанными прядями падали на плечи. Белая легкая сорочка доходила до самой щиколотки.       Похоже, сие явление встревожило их куда больше, разбудив посреди ночи. — Вы видели это? — первым задал вопрос Торн, поспешив разорвать неловкое молчание, — Окно и стена сами собой замёрзли… Покрылись льдом. Никогда такого не видел, — Торн был напуган, сбит с толку и в то же время изумлён. — Мы не знаем, что это, но выясним, — решительно заявил Клинкз.       Пугна безмолвствовал. Ему нечего было добавить. К тому же, Торн в любом случае не станет прислушиваться к его словам. — Надо зажечь камин, — произнес кнокс, подойдя к ним.       Он ужаснулся, обнаружив в камине замершее изваяние в форме изогнутых стержней. — Во имя Сазерекса, что это? — дрогнувшим голосом промолвил Торн, приковав взгляд к удивительной и в то же время неестественной скульптуре изо льда. — Нужно выглянуть во двор. Останься здесь. — Клинкз внимательно посмотрел на Пугну, заглянув в его пленяющие нефритовые очи, нежно поглаживая тонкие бедра.       Пугна безмолвно глядел в ответ, выражая свою чуткость и мягкость. Он не возражал, ему не было дела до того, что творится в Ховине.       Этот пристальный гипнотический взгляд заманивал в свои сети, побуждая Клинкза податься чуть вперед и коснуться сладких, как сахарная вата, "губ". Он всё ещё жаждал его костей. Он видел его таким непорочным и девственным, хотя прекрасно знал, что это было вовсе не так, но каждый раз сливаясь с ним воедино, это было как впервые.       Никто даже не заметил отсутствие Илои рядом. — Погодите. Наденьте хотя бы это, на всякий случай, — кнокса, которая отлучилась куда-то на пару минут, вбежала в комнату.       В руках она держала скопу тёплой одежды, шитой мехом.       Подойдя к Клинкзу с Пугной, она протянула первому длинное меховое пальто. — И вы тоже, — обратилась кнокса к Пугне, передавая ему в руки пончо из толстой шерстяной ткани с выцветшим потёртым меховым воротником.       Пугна без лишних слов принял эту чудную накидку. Он не понимал, как кноксы могут ходить в этом, кутаться в бесполезные лохмотья. Хотя, взглянув на Клинкза и его доспехи, это его не удивляло.       Клинкз не спешил облачаться в этот странный наряд. Не сказав ни слова, он выхватил из рук Пугны его накидку, подаренную кноксой, и перекинул через плечо, а свое пушистое пуховое пальто накинул ему на плечи. Под ним было так мягко тепло и уютно — почти так же, как в объятьях любимого.