Атархис. Маскарад

Сабьен оставил Иллитрана, дядю и остальных за дверью. Он понимал, что поступает необоснованно грубо, но никогда не умел хорошо притворяться и боялся, что их с Иллитраном ложь сразу же раскусят по неловкому поведению Сабьена. Проще было сбежать — ему не впервой решать проблемы таким способом. Именно по этой причине он терял трон: Рейес давно предупреждал об изменении настроений среди придворных, но ведь легче всего надеяться, что всё решится само собой. Кстати, о Рейесе. Им так и не удалось поговорить с глазу на глаз, и это срочно нужно было исправлять. Сабьен вышел из коридора на длинную террасу второго этажа — почти неосознанное действие, позволяющие встречать на своём пути как можно меньше народа. Лето всё заметнее сдавало свои права, и желающих насладиться свежим воздухом скоро совсем не останется. С террасы открывался вид на задний двор замка: хозяйственные постройки, домик для прислуги, конюшни. Надо не забыть заглянуть к Искорке, золотисто-рыжей лошади, если она ещё не забыла, как выглядит хозяин. Каждый угол замка хранил воспоминания, а Сабьен был официальным владельцем этих земель, но по какой-то причине он не чувствовал себя здесь как дома — ни в детстве, ни сейчас. Он знал, что не должен быть в подобном месте, как не должен быть князем. Наверное, мама была бы ещё жива, если бы они жили подальше от дворца. Однако отец великодушно признал Сабьена своим сыном, и это было ошибкой, о которой скоро узнают все. Терраса закончилась узкой лестницей, выводящей на дорожку внутреннего двора. Поздние цветы всё ещё тянулись вдоль задних стен замка яркими пятнами. Сабьен обогнул несколько приземистых сооружений, прежде чем перед ним предстал храм с острыми шпилями, устремлёнными в темнеющее небо. Высокие деревянные двери открылись удивительно бесшумно. Сабьен шагнул внутрь, миновал огромных каменных стражей, которые в детстве вызывали неописуемый восторг. В храме стоял приятный полумрак, повсюду горели чёрные свечи, но им будто бы было неподвластно разогнать темноту до конца — она была особо густой в местах концентрации энергии Тьмы. От свечей разносился аромат ифилиса, успевший стать родным. Сабьен сделал глубокий вдох — тревоги отступили, мышцы расслабились. В глубине храма показалось движение, и тёмный силуэт плавно отделился от тьмы, вступая в круг света свечей. — Ты пришёл, — глубокий голос Рейеса невероятным образом вписывался в окружающую атмосферу. — Ко мне или к Мазелзу? Сабьен качнул головой. Ему было, о чём поговорить с богом, но сейчас не время. — Мы можем побеседовать наедине? Храм строился так, чтобы иметь множество тупиков, где любой желающий мог бы помолиться, незаметный чужому глазу, один на один с божеством, растворившись в темноте. То, о чём хотел поговорить Сабьен, не должно было случайно коснуться лишних ушей. Рейес кивнул себе за спину. — Пойдём. Они прошли по тёмному коридору, который вывел их к лестнице в шесть ступеней. Сабьен как свои пять пальцев знал дорогу к комнатам, в которых жил Рейес. Дверь за ними закрылась, и таинственная атмосфера храма осталась позади ─ жильё Верховного жреца мало отличалось от того, к чему привыкли обычные вампиры. — Дело плохо, — без предисловий начал Рейес. Он пересёк гостевую комнату и оказался в уютной столовой, объединённой с небольшой кухней. Полы его длинных одежд мягко шуршали при движении. Сабьен с тяжестью в груди последовал за ним и сел на один из стульев с жёсткой спинкой. — Знаю, ты говорил. — Осталось мало времени, три Дома на стороне Фрэя, ты этого не изменишь. Как твой советник, я бы настоятельно рекомендовал тебе искать поддержку в Хасмиоре, но ты по-прежнему не хочешь просить отца о помощи, верно? Рейес поставил на стол две чашки горячего травяного чая. Сабьен глубоко вдохнул аромат — успокаивающий чай с горными ягодами, что-то в этой жизни никогда не меняется. Кисловатый вкус обжёг язык, на секунду вспыхнув воспоминаниями о разбитых коленках, ссадинах и часах, проведённых в тишине храма. — Я не могу просить его о большем, чем он уже для меня сделал. Считаешь, он не знает, что здесь происходит? — Конечно знает, но даёт тебе возможность разобраться со всем самому. — Но я не могу этого сделать. — Тогда дай ему знать. Сабьен сокрушенно покачал головой. Он не мог. Он был не в силах признаться отцу в своей слабости. Стоило только вспомнить его тяжёлый взгляд, и Сабьен уже терялся. — Просто смирись с тем, что я не достоин занять это место. Рейес резко опустил чашку на стол. — А кто достоин? Фрэй? Его не волнует никто, кроме себя. Ему нужен титул только чтобы самоутвердиться и больше не чувствовать себя ущербным на фоне Великого князя. За несколько десятков лет регентства он не внёс ничего нового, кроме естественного повышения налогов. Фейри здесь уже второй месяц, а он так и не удосужился принять решение по их вопросу. И так во всём! Княжество загибается под его ленивым правлением. Эти слова подействовали с обратным эффектом. — Ты считаешь, что я лучше знаю, что делать с княжеством? Что, если со мной всё станет только хуже? — В отличие от Фрэя, ты хотя бы умеешь прислушиваться к другим. Тебя будут окружать вампиры, которые хорошо знают своё дело, они помогут. Сабьен крепче обхватил горячую кружку руками, по поверхности чая пошла волна. — Дядя всех не устраивает, но даже так все против того, чтобы я занимал трон. Рейес медленно вздохнул и сел напротив. — Фрэй умеет к себе располагать и знает, кого нужно расположить. Он ведёт взаимовыгодное сотрудничество: делает что-то для себя, но его сторонники всегда в доле. При Фрэе им не нужно сильно напрягаться, не обязательно качественно выполнять свою работу — он же всё равно не проверяет. Многих это устраивает, но разве это хорошо для княжества? Разве тебе самому это нравится? Сабьен продолжал вглядываться в чаинки. К чему этот разговор, если он всё равно не может ничего сделать? Он не пойдёт к отцу. Испокон веков князьями всегда становились сильные амбициозные личности. Вряд ли поиск помощи у отца сделал бы Сабьену авторитет, даже если бы он перешагнул через страх разговора. А здесь, в Тон Атеа, ничего не поделать. Если только… В памяти всплыла светловолосая макушка и раздражённый взгляд зелёных глаз. Сабьен не надеялся на эльфийского принца — не смел надеяться. Глупо ожидать, что кто-то столь молодой и неместный сможет то, на что не рассчитывает даже опытный Рейес. Но если им объединить усилия… Сабьен поднял взгляд, полный сомнений, от чашки. — Я привёз с собой кое-кого. — Да, я видел. Принц конечно усугубляет ситуацию, но его отсутствие не исправило бы её, поэтому не переживай на этот счёт. — На самом деле он здесь, чтобы помочь. Рука Рейеса замерла, так и не донеся чай до рта. — Помочь? — недоуменно переспросил он. — С чем? — С дядей, — Сабьен почувствовал, как жар прилил к лицу. — Да, я знаю, как нелепо это смотрится со стороны. Не думай, что я свихнулся, но он предложил помощь, и я подумал, что хуже уже точно не будет. — Всегда есть возможность сделать ситуацию хуже. Сколько ему лет? Эльфы, может, и выглядят молодо, но я слышал, что у Латариэля из Мирамара есть только младший брат, и его отец не один раз успел предать корону, пока не поплатился за это. Сабьен собирался согласиться, что принял спонтанное решение, привезя Иллитрана с собой, но в следующий миг лицо Рейеса вытянулось. — Кажется, я понимаю. Его отец, видимо, вёл неплохую игру, если у эльфов ушло столько лет на её раскрытие. А яблочко от яблони… Принц мог многому научиться у отца, ты прав, он может быть полезен. Я бы хотел пообщаться с ним. С этой точки зрения Сабьен даже не рассматривал Иллитрана. Латариэль и Приам относились к младшему принцу с опаской из-за отца, но Сабьен не догадался сложить два и два: способности Иллитрана и деятельность его отца. Он в принципе не верил, что у такого юного эльфа могут быть эти самые способности, но слова Рейеса ставили всё на места. — Я постараюсь организовать вам встречу завтра. Общение с тобой будет для него полезнее, чем со мной, — неловко улыбнулся Сабьен, признавая собственную бесполезность. — Как ты уговорил его помочь? — Никак. Он сам предложил. Брови Рейеса взлетели вверх, и Сабьен принялся оправдываться. — Запутанная история. Приам просил присмотреть за братом Латариэля, и оставить его одного в Хасмиоре нельзя, так что мы пришли к выводу, что удобнее для всех было бы, если бы Иллитран мне помог. Пронзительные глаза Рейеса впились в Сабьена. — Приам знает, что происходит? — Да, я рассказал ему. — И что он говорит? Сабьен отвёл взгляд: за окном стало уже почти темно. — Что Дома не посмеют выступить против меня. Рейес хмыкнул. — Этот парень всегда был романтиком. Он обладает непререкаемым авторитетом и думает, что все остальные такие же. Но в этой игре слишком много переменных, и большая их часть с самого начала не была на твоей стороне. — Он это знает, — возразил Сабьен. — Просто уже давно не бывал в Приа Атеа — многое изменилось за последние годы. Скоро даже его непререкаемый авторитет не сможет остановить некоторые вещи: в столице тоже растёт напряжение.