Два командира

Отряд ушел глубоко в лес к пещерам, которые, как Йорвет и предполагал, пронизывали Драконьи горы на манер кротовых нор. Хоть что-то, помимо людской низости, постоянное во всех мирах. Правда, наличие пещер тянуло за собой закономерный вопрос, кто их населяет, потому что в родной Сфере такие уютные тёмные и труднодоступные расщелины всегда были заняты монстрами. Или же были руинами эльфских городов, что в общем-то первого совершенно не отменяло. Дорога до схрона «Белых драконов» заняла почти весь день — остановились они, только когда дошли до цели, уже под вечер. Сол, выведя отряд на небольшую площадку у склона мелкой скалы, повернулась к остальным и махнула рукой: — Привал, ночуем. Через неделю выдвигаемся на восток в Фрелей. Для тех, кто не знает, — едко усмехнулась она, пройдясь недовольным взглядом по шумному молодняку, в ряды которого невольно затесался плетший в хвосте Йорвет. — Да, он в самом деле существует, да, империя всегда знала к нему дорогу и, да, «Белые драконы» тоже. Но болтать об этом на каждом углу необязательно и очень вредно для здоровья. И, да, я вас туда отведу. Если этим я ответила на все ваши неозвученные очень «важные» вопросы, то перейдем к действительно важным. Фрелей расположен глубоко в горах, — серьезнее продолжила она. — Намного глубже, чем мы с вами за эти полтора года когда-либо заходили. Добраться до него не просто сложно, а очень сложно, но более чем возможно. Те из вас, кто ходил еще при другом командире, это подтвердят. А еще они вам скажут, что дорога займет недели полторы в быстром темпе, но пойдет она через горные пики, ущелья и каньоны, в которых живет тьма самых разнообразных тварей. В связи с чем, пока мы не начнем лезть наверх, штопаем зимнюю одежду, снимаем все, что потеплее и попрочнее, с карателей и максимально пополняем запасы трав, оружия и продовольствия. Его расходуем очень экономно — на горных вершинах, если помните зиму, его нам будет всем ой-как не хватать. — Иначе говоря, грабим воултанцев столько, сколько можем? — с едва уловимой брезгливой иронией поинтересовался рыцаренок. Сол мрачно на него посмотрела. — Именно. Еще вопросы? Вопросов у Йорвета было много, но они были явно не для лишних ушей. — Никаких, — снова за всех ответил Роше-Иглай. Удивительно, но ни шуток, ни кривляний в рядах молодняка это ни у кого не вызвало. Кивнув ему в ответ, Сол как-то устало объявила: — Тогда привал, — после чего скрылась за развесистым деревом, которое прикрывало узкий проход в пещеру, увитый каким-то желтым колючим родственником плюща. Как только она ушла, Иглай быстро занял её место и споро распределил обязанности: — Райанн, Эгарт, соберите хвороста на костер. Фаиль — за стряпчего. Таммит… — он повернулся к лекарю, к которому жалась рыжая девчонка. — За травой сейчас пойдете? Тот задумчиво посмотрел на горизонт. Солнце уже ползло к закату. Немного помедлив, он покачал головой, не став ничего объяснять. Но Иглаю хватило и этого. — Тогда… сам знаешь. От белых духов надыть бы чего-нибудь. Лекарь кивнул. — Чарш, — Иглай посмотрел на до сих пор дующегося, а потому держащегося особняком рыцаренка, — натаскай воды. Тот недовольно скривил губы, но спорить не стал. Очевидно, этот Иглай почему-то пользовался чуть большим авторитетом в отряде среди молодежи, чем командир, раз никто из молодняка и слова против не сказал. Даже рябой со своим другом просто и без кривляний ответили «будет сделано» и пошли за валежником. — В первый дозор пойду я, Кера и… — взявший на себя роль помощника командира Иглай посмотрел в упор на Йорвета. Догадавшись, что он боится ошибиться в трудном для местных имени, Йорвет еще раз ровно, без эмоций представился: — Йорвет. Хорошо. Иглай едва заметно благодарно улыбнулся и быстро ему кивнул, пояснив: — Раз ты пока у нас единственный лучник, иди наверх, — он махнул рукой себе за спину на скалу. — Там обзор хороший. У тебя… — он замялся, пытаясь подобрать слова, — со зрением как? Йорвет недовольно дернул губой. Нет, в сравнении этого идиота с Роше он определенно погорячился. — Вы вчера дрались в пятидесяти шагах от меня. Я не промазал ни по одной мишени, — вкрадчиво ответил Йорвет, вздернув бровь. На его взгляд, напрашивающийся ответ был очевиден. Иглай поднял перед собой руки. — Я просто спросил. Первый дозор до полуночи. Сменимся на Чарша, Эгарта и Айрин. Йорвет чуть нахмурился, услышав незнакомое имя. Взгляд заскользил по членам отряда. Их достаточно мало, чтобы за день разобраться, кто есть кто, и выучить имена. Белобрысую парочку зовут Кера и Иглай, вздорного рыцаренка — Чарш, лекаря — Таммит, а его рыжую девчонку — Тана. В последнем Йорвет был уверен наверняка: именно так ее сегодня в пути окликнул рябой Эгарт. Тот все время околачивался в компании шумного смуглого Райанна. Оставались только тоже смуглый, но старший и в разы более молчаливый Фаиль и… Сол. Но ее же каратели звали ведьмой-Сол. Тогда что значит «Айрин»? Видимо, очередное незнакомое слово. Решив не выставлять своих проблем с языком на показ, Йорвет, как и остальные, просто кивнул и ушел на назначенное ему место поста. По дороге он отметил, что несмотря на то, что молодняк и старожилы весь день будто бы специально искали повод зацепиться языками, на стоянке они действовали спокойно и слаженно. Не возникало споров, кто и почему что должен делать, не было попыток увильнуть от возложенных обязанностей. Как бы и что бы кому не нравилось, все просто выполняли приказы, помогая остальным, даже если всего несколькими часами ранее испытывали терпение друг друга на прочность. Чувствовалась чья-то рука, которая твердо установила этот порядок, как единственно правильный. И почему-то Йорвету слабо верилось, что это была одна из маленьких, так резво вчера махавших мечом женских ручек. Он пошел вдоль скалистой площадки обрыва назад, ища тропку, ведущую наверх, которую видел по пути сюда. Эльфский слух без труда различал и непривычные голоса здешних четырехлапых птиц, изредка мелькавших в ветвях, и происходящее на стоянке, и шуршавших по кустам в поисках хвороста Эгарта с Райанном. Последние почему-то решили, что проверить его отнюдь не дружелюбные реакции на глупые шутки, подкравшись со спины — отличная идея. Йорвет повернулся к ним еще до того, как они приблизились к нему хотя бы на пять шагов, и остановился, мрачно приподняв бровь. Младшие и, очевидно, не самые сообразительные члены отряда были весьма удивлены тем, что их раскрыли. Эгарт смешался, верно почувствовав, что их компании не рады, а вот его друга не смутило ничего. Он белозубо улыбнулся во весь рот, качнув головой и отбросив густые смоляные пряди со лба, громко хмыкнул: — А ты, друг, так же слухаст, как и глазаст! С этими словами он сделал к Йорвету пару шагов, занося руки… …чтобы похлопать по плечам. Правда, это Йорвет уже осознал после того, как рефлекторно сделал шаг назад, сжав ладони на рукоятях мечей. Привычка. Люди редко подходят так близко с благими намерениями. Райанн замер. Весь его вид кричал не хуже него самого, насколько он этим жестом задет и озадачен. Его друг позади него тут же напрягся и чуть подался вперед, нахмурившись. Йорвет криво усмехнулся, убирая руки с мечей и выставляя их перед собой, как это делал пару минут назад Иглай в разговоре с ним. — Не припомню, чтобы мы были друзьями. Смуглое лицо напротив приняло вовсе оскорбленный вид. — Как это не друзья?! — возмутился Райанн так громко, что у Йорвета заложило уши, и он сделал еще шаг назад. Правда, этот родич краснолюдов, судя по силе его голоса, сделал навстречу три, размахивая перед собой руками, как ветряная мельница. — Мы же теперь один отряд! Почти одна семья! Мы все варулвен — значит, все в одной лодке, а с одной лодки, друг, никуда ты не денешься, — он все-таки хлопнул Йорвета по плечам, но, на его счастье, тут же руки убрал, указав ими обоими сначала на Йорвета, затем на себя: — Ты же варулвен? И я варулвен. А значит… — Врульвен? — прервал поток этих близких к пьяным признаниям в любви рассуждений Йорвет. — Ну да, — пожал плечами Райанн. — Варулвен. Ты же варулвен? — Что это? — чуть помедлив, осторожно уточнил Йорвет. Заинтересовавшийся Эгарт подошёл ближе. — А что, в Бровере двоедушных нет? Йорвет медлил с ответом. Хотя бы потому, что в нем звучало слово, которое он до этого момента не слышал. Но компания явно интеллектом не блистала, а потому можно было себе позволить вопросы о том, что для местных очевидно. Все равно же спишут на то, что он чужеземец или какую-то другую до смешного близкую к истине чушь. — Может, и есть. Да только я не помню, — уклонился от прямого ответа Йорвет. — И местный понимаю через раз. Так что такое «варульвенн»? Рябой переглянулся со своим другом, пожав плечами. — Ну дык… двоедушные, — пояснил он. Йорвет покатал на языке новое легко угадывающееся по смыслу, но плохо укладывающееся в голове слово. — Те, кто имеет две души? — уточнил он. Воспринимать это буквально было бы странно. Услышь Йорвет это словцо при других обстоятельствах, подумал бы, что речь о лицемерах или предателях, но этот вариант перевода плохо вписывался в контекст разговора. Райанн и его друг кивнули. — Да-да, друг. Так и есть. — Как это? — Ну… как говорят жрецы Единого… — начал было Райанн, назидательно приподняв указательный палец, но Эгарт поморщился и, скрестив руки на груди, перебил его: — Как-как… Болезнь такая, навроде раны. Если тебя ножом пырнут, что в теле будет? — Рана. — Дырка будет, — фыркнул рябой. — Её заткнуть чем-то надо. Тряпкой, например. Вот то же самое, только дырка в душе, а вместо тряпки — другая душа, давно умершая. Вот тебе и варулвен. Йорвет… как бы ни было это неприятно признавать, растерялся, со скрипом представляя, как это должно работать. — То есть… одна душа вместо другой? — с подозрением уточнил он, уповая на то, что правильно понял все, что ему сказали. — Да нет же, — нахмурившись, покачал головой Эгарт. — Одна душа заполняет дыру в другой. Ну… как заплатка. Райанн активно закивал. — Да-да, как заплатка! Это ты, друг, метко подметил! — искренне улыбнулся он и одобрительно хлопнул рябого по плечу, а Йорвету с видом знатока добавил: — А заплатка, друг, если хорошо приделана, вовсе на одежде незаметна, потому что… — Потому что нормально приделана, — вздохнув, снова перебил его Эгарт, за что удостоился неодобрительного взгляда от друга. — Что? Харé свою дермагогию по поводу и без разводить. Короче и проще надо. Йорвет отвел лицо в сторону и шумно фыркнул, покачав головой. Балаган. Видит Dana, самый настоящий балаган. — Так что там с заплатками и душами? — едко хмыкнул он, возвращая этих резко умолкших цирковых шутов к теме разговора. Райанн пренебрежения в адрес своих слов не оценил, а Эгарт, видимо, за компанию решил оскорбиться и поддержать друга. Насупившись, он грубовато уточнил: — А чего тебе ещё неясно? — Многое, — хмыкнул Йорвет, скрестив руки на груди. — Из-за чего эта болезнь возникает, как проявляется, как две души друг с другом в одном теле живут… — Неплохо живут, — не меняя тона, отозвался рябой. — По лесам бегают, служат непонятно кому и за что, с хамами из чужеземцев болтают… — Пока хамишь мне только ты, — нарочито спокойно заметил Йорвет, дернув уголком губ, и так же веско добавил, чуть приподняв брови: — Что не самое разумное в отношении того, кому подставляешь спину. Рябой хмыкнул, поджав губы. Тут же в разговор влез всполошившийся Райанн, пытаясь свести мелкий конфликт на нет: — Эй-эй! Ну чего вы как петухи драчливые?! Мы ж все в одной лодке, верно он говорит! Кончайте уже, пошипели и хватит! — замахал руками он, вставая между ними, словно оба были готовы броситься друг на друга с кулаками. Что в общем-то было бесполезно, учитывая, что рябой был одним из немногих в отряде, кто Йорвету был вровень по росту, а Райанн ниже любого из них двоих почти на голову. Да и не собирался Йорвет с ним драться. В конце концов, это было бы нечестно: провоцировать на бой того, кто заведомо в нём не получит ничего, кроме переломов в лучшем случае. Все-таки он заключил с их командиром договор, и пока показывать своё настоящее отношение было рано. Рябой упрямо смотрел на него в упор, не опуская глаз, но чем дольше это продолжалось, тем меньше решимости на его лице оставалось и тем сильнее он вжимал голову в плечи. Он снова поразительно верно и легко считывал, где кончается малоинтересное для Йорвета бодание за крупицу власти в отряде, а где начинается хорошо заретушированная неприязнь, пограничная с ненавистью. И ее он боялся. Абсолютно верно боялся. Но это тоже кое о чем говорило. Например, о том, что с ней он никогда не сталкивался. Под конец рябой и вовсе сделал полшага назад. — Э, друг, — в очередной раз подал голос Райанн, снова хлопнув Йорвета по плечам. Опять. Йорвет вынужденно опустил голову чуть ниже, обращая внимание на второго человека. — Мы просто хотели помочь, разъяснить… К чему эти угрозы? Мы же теперь один отряд, в конце концов! Как можно не доверять тому, с кем засыпаешь каждый день? Йорвет криво усмехнулся. «Один отряд». Точно. Но желательно ненадолго. Иначе он в этом нескончаемом цирке умом тронется. — Конечно, — выдавил он, насколько хватало елейности тона, чтобы в открытую не язвить, мирный ответ. — Я просто хочу понять, каково это жить с двумя душами. И как эту вашу болезнь определять и чем она опасна. — Значит, ты не варулвен, — сделал гениальный вывод рябой, остановившись позади своего друга. Йорвет насилу удержался от аплодисментов. Маэбди, как они до своих лет дожили?.. Он пожал плечами, лишь мазнув по Эгарту взглядом, и снова обратил все свое внимание на его друга, демонстрируя готовность внимать той ахинее, которую ему сейчас с умным видом будут впаривать. — Ладно-ладно, друг, — миролюбиво покивал ему Райанн. — Объясню, что сам знаю, — и ненадолго замолчал, почесывая шею — видно, раздумывая, с чего начать. — Ну… Тебе она, раз ты не варулвен, вряд ли грозит. Она только по наследству передается. Маги говорят, что от Драконьих Всадников. Болезнь знати, значит… — Йорвет скептично посмотрел на стоящих перед ним людей. Райанн снова оскорбился и всплеснул руками. — Э! Не надо на меня так смотреть, друг! Я Райанн Мелек ур Рохевер — наследник Мелека Травора ур Рохевера, главы купеческой гильдии Зеленогорья, что в жены взял Мерису Берск ур Рохевер, чей род… Йорвет из скопления непонятных и ни во что не складывающихся звуков уловил лишь название местности, в которой располагался так нужный ему город магов: — Зеленогорье? Райанн глубоко кивнул с широкой улыбкой на лице: — Да-да, именно оно! То, что на юге. «А есть где-то еще?» — недоуменно подумал Йорвет и осторожно качнул головой. Надо будет их как-нибудь и об этом расспросить. Или… — А Фаиль? Он тоже с юга? Райанн снисходительно и шумно фыркнул. Почти как лошадь. — Фаиль? Да какой он южанин. Он же ж за Зеленогорьем в холмах жил. Да и вроде он как большую часть жизни при храме Единого провел… — он переглянулся с Эгартом, и тот неуверенно пожал плечами. — Ладно, так что там с болезнью королей и знати? — немного разочарованно и потому раздраженно направил их он в нужное русло, невольно зацепившись взглядом за рябого, который все еще в эту группу риска не вписывался. Тот вновь проявил чудеса сообразительности и верно понял подозрения Йорвета. — А я что? А у меня наследственное, — повел он плечом. — У брата моего прадеда было. Вот и у меня вылезло. Единственного из семерых, — как-то мрачно хмыкнул он. — Да. Потому что так только маги и считают, — с важным видом кивнул Райанн. Йорвет помассировал висок, укладывая полученную информацию в голове и размышляя насколько ей можно верить. Посмотрев рябому над плечом, он заметил, что к ним неторопливо шла любовница Иглая, Кера, поэтому пока Йорвет решил свернуть расспросы, но разошедшегося Райанна было уже не остановить: — Во-от, — протянул он. — А варулвенизм, друг, его ни с чем не спутаешь… — О, вот они — главные матроны всея отряда, — насмешливо хмыкнула Кера, поравнявшись с ними. — Всех обсудили, кумушки? Райанн как-то неуловимо переменился в лице, встав к ней полубоком. Улыбка у него стала очень натянутой. Эгарт быстро шмыгнул за спину Райанна, предусмотрительно убравшись с линии огня. Учитывая, что южанин был ниже его почти на голову, выглядело это очень забавно. — А тебе, милая, чего надо? — почти так же елейно, как Йорвет пару минут назад, уточнил у неё Райанн. — Вашего оруженосца ищу. Чарша не видели? — Не видели, — все так же улыбаясь, покачал головой он. — А ты у Иглая пойди спроси. Он у тебя, кажется, все знает. Любовница Иглая остановилась. В её глазах блеснул недобрый огонек, и она, медленно подойдя к Райанну, уперла руки в боки и чуть наклонилась вперед, ровняя с ним рост. — А я у вас спрашиваю, — мрачно сказала она. — Чарша не видели? Райанн прицокнул. — Что за глупая женщина, а? — обернулся он к Эгарту через плечо, который всеми силами старался стать как можно меньше и незаметнее. — Ей уже ответили, а она все не понимает. Вот верно говорят, что женщину Единый лепил, когда устал. Еще раз тебе говорю, глупая ты женщина… — Он у ручья, — спокойно прервал начавший разгораться на ровном месте конфликт Йорвет, кивнув себе за спину. У него уже сегодня достаточно от этих дрязг болели и уши, и голова. Кера резко обернулась, недовольно и недоверчиво на него посмотрев, но Йорвет ответил предельно спокойным взглядом. Он постарался максимально доходчиво без слов донести, что он над ней не подшучивает и не выгораживает этих двоих, но и срываться на нем тоже не надо. И Кера вняла, медленно кивнув, и, неторопливо развернувшись, зашагала в нужном направлении. Уже уходя, она бросила ему: — Спасибо. А с вами я потом разберусь. Райанн, стоило ей отойти подальше, недовольно цыкнул в сторону и негромко заворчал: — Дурная баба. Больно много на себя берет. Если она спит с помощником уже двух командиров, это совсем не значит, что она имеет право нам указывать. Гнёт из себя не пойми что… — Ага, — как-то обреченно вздохнул рябой. — Только из виду не упускай, что она нам обоим и без него навалять может так, что костей не соберем. Пошли. — Да ты вообще на чьей стороне! — вскипел Райанн, но Эгарт только махнул рукой и уже двинулся в сторону кустов. — Идем. Нам еще хворост собирать. Все еще ворчащий на все и всех, и женский род в частности, Райанн нехотя засеменил следом, стараясь подстроиться под длинный шаг рябого. Йорвет, посмотрев им вслед, хмыкнул, оставив рассуждения об услышанном на потом. И пошел себе дальше искать тропинку на скалу, куда в общем-то изначально и собирался. Проходя мимо ручья, он невольно стал свидетелем разговора Керы с Чаршем. — Эй! — вместо приветствия крикнула она, как только вышла к водоему. Рыцаренок даже не повернулся. Кера подошла ближе. — Эй, я с тобой разговариваю! Мальчишка шумно вздохнул и, обнявшись с ведром с набранной водой, обернулся, неторопливо поднявшись с колен. — Что-то не так? — холодно поинтересовался он, задрав подбородок. Вид преисполненного собственной оскорбленной гордости его не покидал, все четче и ярче дорисовывая портрет малолетнего людского рыцаря в одном из их худших вариантов, которые Йорвету приходилось видеть. Заносчивый юнец, не представляющий из себя ничего без имени своего рода, чья «древность» хорошо если сравнится с возрастом самого Йорвета. Девица замялась, замерев от мальчишки на расстоянии вытянутой руки. Не зная с чего начать, она, неловко переступая с ноги на ногу с минуту, молчала, пока наконец воодушевленно не предложила: — Давай помогу, — и протянула руку, чтобы забрать ведро. Мальчишка предложения не оценил и лишь отступил на полшага, пряча ведро за спиной. — Слушай, хорош дуться! Как ребенок, честное слово! — раздраженно фыркнула Кера, уперев руки в боки. Рыцаренок с все тем же выражением лица, будто недостойная его внимания чернь кидает в его светлейшество грязь, ничего не говоря, обошёл ее по большой дуге и, держа подбородок высоко поднятым, зашагал в сторону лагеря. Девица осталась на месте, прожигая взглядом ему в спине дыру, чего, видно, благородный рыцарь не ждал. Уже прилично отойдя от ручья, мальчишка все-таки не выдержал игнорирования собственной персоны и молчания длиной в целый день и, оглянувшись через плечо, с почти что детским запалом бросил: — А ты как неотесанная крестьянка! Кера закатила глаза: — Так я она и есть, — и, коротко усмехнувшись, опустила руки и все-таки пошла за ним. — Стой! Да стой, кому говорю! — нагнав его, она положила ему руку на плечо, вынудив повернуться к себе. Мальчишка послушно остановился, лишь недобро зыркнув на неё из-под своей длинной белокурой челки. Высказав, что горело с утра, он подрастерял и рыцарственность образа, и спесливую заносчивость, и вид оскорбленного достоинства. Дав злости волю, которая, судя по всему, отскочила от Керы, как неумело выпущенная стрела из слабого натянутого лука от своей цели, рыцаренок ссутулился, опустив лицо в пол и превратившись из людского рыцаря в самом паршивом смысле этого слова в обычного — по меркам любых рас — обиженного мальчишку. — Не держи обиды, ладно? — в разы мягче и спокойнее попросила Кера, не отпуская его плеча. — Я не со зла, а… Ну ты знаешь. Чарш как-то обреченно вздохнул и угукнул. — Ладно, — пошел на мировую он. Кера улыбнулась. — Ну вот и славно. Ну давай тогда тебе, что ли, хиляк, помогу? — она снова протянула руку за ведром и снова его не получила. Мальчишка еще раз не менее обреченно вздохнул. — Нет, — упрямо ответил он и продолжил идти. — Да в чем проблема-то? — недовольно фыркнула Кера, тряхнув куцым коротким хвостом, который непонятно чего ради собирала на затылке. — Это потому что я женщина? — Да. Как оказалось, это был опасный ответ. В разы более опасный попытки мальчишки ее задеть. Кера мгновенно вспыхнула и очень быстро начала распаляться. — Если я женщина, это совсем не значит, что… — Кера, — устало вздохнул Чарш, но все равно завершил свою мысль, задрав нос: — Мне воспитание не позволяет дать тащить женщине тяжёлое ведро с водой. — Да какое оно тяжёлое?.. — Кера, любой женщине. Та только закатила глаза. И злость в ней погасла так же неожиданно, как и зажглась. — Что, и Айрин? — усмехнувшись, пихнула она его локтем, заставив пошатнуться, из-за чего тот снова недовольно на неё посмотрел. — Даже ей, — снова по-детски буркнул он, и оба пошли в лагерь, продолжая переговариваться о том о сем. Скрывшийся же за дальним деревом Йорвет дождался, пока они уйдут, и бесшумно прошёл к ручью, а от него — к нужной тропинке. Поднявшись наконец на склон, Йорвет по достоинству оценил выбор места. Ближайший перевал, который по дороге сюда никак не обойти, был как на ладони. Еще до того, как враги хотя бы подойдут к горе, они уже будут замечены, в отличие от дозорных, которых скроет даже от самых зорких глаз густой вечножелтый лес. Йорвет присел на пружинящую подстилку из опавших иголок под ближайшим деревом, поджав под себя ногу, и усмехнулся своим мыслям. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь эльфская одежда самых естественных для леса цветов — зеленого и коричневого — будет не идеальной маскировкой, а, наоборот, главным отличием, не делающим его прекрасной мишенью разве что для слепого. Впрочем, свод тихо шумящих желтых крон был достаточно густым, чтобы скрыть в своей тени одного эльфа, а ночью все кошки одинаково серы. Солнце садилось быстро, небо спешно мешало краски от пурпура до черной синевы. Гулявший на высоте ветер все сильнее трепал одежду и все упорнее под нее лез, кусая и вгрызаясь в кости. Чем выше в горы, тем ощутимее дыхание зимы. И тем печальнее перспектива переждать ее здесь. Он и так провел в этих лесах слишком много времени — ему нужно как можно скорее вернуться домой, а для этого разойтись с Сол: как только ляжет снег, спуститься с гор, не зная всех троп, станет практически невозможно. Задумавшись об этом, Йорвет невольно опустил взгляд вниз, к основанию скалы, наблюдая за движениями своих вынужденных соотрядников. Костёр развели где-то в пещере: дым вытекал наружу серым маревом из увитой колючим плющом расщелины, где его тут же рассеивали горные ветра, не оставляя ни единого ориентира для чужих глаз. В пещеру же сносили хворост и воду, там же, судя по всему, хранились припасы. Лошадей Фаиль без чьих бы то ни было указаний, сняв седла, отвёл к ручью, где, видимо, помыл и дал напиться, а по возвращении привязал неподалеку от схрона. Накрыв их плащом и дав фураж, он задержался, чтобы проверить копыта животных. Пока они ели, он сидел рядом с ними, гладя их и о чем-то негромко рассуждая вслух. В каждом движении этого человека чувствовался опыт и немалая любовь к лошадям, как у бывалого конюха или заводчика. Привыкший к тому, что люди с юга и, из Зеррикании в частности, славились, как раз тем, что были одними из лучших коневодов, Йорвет в упор не понимал, чем же этот «ненастоящий южанин», со слов Райанна, отличался от него самого. Пока Фаиль возился с лошадьми, наружу выбрался лекарь в компании долговязой рыжей девицы. Оставив её с праздно шатающимися Эгартом и Райанном, выполнившими свои поручения, он открыл металлическую флягу, которую держал в руках, и оросил из нее вход в пещеру каким-то зельем. Йорвет подозревал, что это все тот же сок одной из местных трав, которую лисы в сочетании со спиртом использовали для розжига зеленого огня, что защищал от белых духов. Расставить, как лисы, по периметру схрона горящие факелы партизаны, конечно, себе позволить не могли, поэтому, видимо, ограничились лишь обозначением для этих тварей границы, которую им не пересечь. Рарш упоминал, что это тоже работает. Правда, в разы менее эффективно, чем факелы, но выбирать особо не приходилось. Лекарь пошел вкруг скалы, проводя настолько большую границу, насколько хватало зелья, а остатками снова окропил вход и вернулся в схрон. Следом за ним туда же вернулись и все остальные, кто не ушел в дозор. На этом лагерь на время стих. Йорвет, не имея возможности слышать, о чем говорят внутри пещеры, остался наедине со своими мыслями. Усиливающийся к ночи ветер становился все холоднее и злее. Его тоскливая песнь разносилась над горным перевалом, залитым до краев окаймляющих его вершин светом выползшей из-за туч огромной луны. Лес шумел тысячью пожелтевших листьев и иголок, казавшимися в полутьме почти серебристыми. Открывшаяся картина была воистину прекрасна. Не будь людей внизу, а сам Йорвет узником этого мира, то она бы могла быть даже великолепной. Он следил за вверенным ему постом внимательно, не отрываясь. Натянутый лук вместе со стрелами лежали рядом в сайдаке. Клубы уходящего из схрона дыма превращались в гонимый дыханием гор туман, который вскоре окрасился едва уловимыми запахами стряпни и трав. Не прошло и часа, как, к очередному удивлению Йорвета, из схрона с тарелками наперевес вылезли Эгарт и Чарш и пошли к местам, занятым несущими дозор Керой и Иглаем. Следом за ними вышла и Сол. Отойдя на пару шагов от входа в пещеру, она задрала подбородок и поднесла сложенную козырьком руку к глазам. Немного покрутив головой и заметив Йорвета, она пошла к нему наверх уже известной тропой. — Впервые вижу дозор, в котором дозорному разрешено есть, — едко хмыкнул Йорвет, как только шаги Сол стали отчетливо слышны за спиной. Та на секунду замерла, не дойдя до него самую малость, но, в отличие от Райанна с Эгартом, быстро справилась с удивлением и, поравнявшись с ним, рассеянно пожала плечами. — До пересменка час. Считай, что тебя уже сменили. Это… что-то вроде традиции. Она протянула ему тарелку баланды с ложкой, слегка качнув держащей их ладонью. — Ешь. — Кажется, в прошлый раз то, что я взял из твоих рук, было отравлено, — язвительно подметил он, но, помедлив, все-таки принял предложенное, отказавшись лишь от ложки. Он достал свою, вырезанную, пока сидел без дела у лисов, из одной из внутренних петлиц куртки. Сол фыркнула и отвернулась, подойдя ближе к краю обрыва — видимо, таким образом переняла пост. — Можешь не переживать, яд дознавателей у нас кончился, — в тон ему ответила она. — Антидот к нему, кстати говоря, тоже. — На меня потратили последнюю дозу? Я польщен. Йорвет повозил ложкой по дну тарелки, размешивая кашу, и, зачерпнув немного, попробовал. Вполне съедобно. По крайней мере, определенно лучше кулинарных изысков некоторых членов его отряда и вареной коры. Покосившись на Сол, он заметил, как она скрестила руки на груди и переступила с ноги на ногу, отставив одну назад. Будто хотела к нему обернуться, но обошлась лишь полуповернутой через плечо головой. — Ну, и как тебе? — Что? Каша? — Кончай ерничать. — Она все-таки к нему повернулась. Правда, лишь на секунду, чтобы продемонстрировать раздраженно нахмуренные брови и дернувшийся вниз уголок губ. — Ты прекрасно понял, о чем я, — добавила она, уже снова глядя прямо перед собой. Хмыкнув себе под нос, Йорвет снова поболтал комочки по дну тарелки и осторожно поставил ее рядом с собой на еловую подстилку, понадеявшись, что никто из насекомых не решит полакомиться его ужином. — Ты об этой пародии на отряд, который держится вместе лишь чьими-то старыми усилиями? Чьими кстати? Мое ему восхищение. Линия плеч стоявшей впереди маленькой темной женской фигурки стала жестче. Сол дернула в его сторону головой, но тут же ее опустила, как и руки, которые сжала в кулаки. Но ничего ему не ответила — лишь громко хмыкнула. — Как только сдохну, обязательно ему передам, — после недолго молчания ответила она и отступила еще ближе к краю, положив одну из ладоней на рукоять меча. — Появились новые вопросы? — Да, — сказал Йорвет, откинувшись спиной на ствол дерева позади себя. — Кто такие варулвен? Сол повела плечом. — Мне казалось, Эгарт и Райанн тебе все уже объяснили. По крайней мере, эти двое всем уши прожужжали про то, что в Бровере нет двоедушных. — В самом деле нет? — Понятия не имею. Йорвет фыркнул, а Сол снова повела плечом. Немного помедлив, он вздохнул и заметил: — Вопроса это не отменяет. — Его взгляд зацепился за какого-то паучка, который медленно спускался по почти незримой паутинке ему на колени. — Потому что в рассуждениях о заплатках и вторых душах я совершенно потерялся. Сол коротко рассмеялась. Йорвет посмотрел на нее. Приятный смех для не самой приятной внешности. — Я немногое тебе об этом могу рассказать. — Йорвет скривился. Какая «неожиданность». — Потому что вдаваться в пространные россказни жриц Единого о том, что весь мир пропитан жизнью, а жизнь — это какая-то магия, которая на самом деле не магия, а глина, из которой лепятся души, не хочу. Я не настолько готова им верить. Но, — она развела руками, — лучше их примера, пока никто не придумал. Следи за мыслью. Если весь мир — это глина, то мы в нем — лишь ее часть, которой кто-то придал форму. Каждому из нас. Обжег. Научил, как ходить, есть, драться, что делать можно, а что нельзя. — Сол покрутила ладонями. — Пролепил детали. Но есть фигурки с изъяном. Глины им досталось меньше, чем остальным, а с возрастом она становится хрупкой, и в какой-то момент… — Она цокнула языком и раскрыла пальцы веером. — Они трескаются. Образуется дыра, которая почему-то окружающей глиной сама по себе заполняться не хочет, — хмыкнув, Сол пожала плечами и опустила руки. — А дыра все растет и растет, и фигурка, то есть человек, все сильнее ее ощущает и медленно сходит с ума. Жрет землю, родных не узнает, забывает как дышать, перестает ходить… В лучших случаях. А в худших и наиболее частых начинает бросаться на окружающих, пытаясь у других фигурок недостающий кусочек глины отобрать. Убить, то есть. Йорвет внимательно слушал, чуть приподняв брови. Ему требовалось время, чтобы поспевать за чужой речью. И осознавать сказанное. — Вот тебе и варулвен, — как-то наигранно весело заключила Сол. — А чтобы их всех не убивать, как зверей на охоте, наши имперские маги вместе со жрицами придумали способ, как недостающий кусочек глины в фигурку с изъяном вправлять. Берется душа давно умершего и подселяется к варулвен. Если подселенец уже достаточно разложился до глины, то есть почти себя не осознает, слаб и в общем-то почти ничего о своей прошлой форме-жизни не помнит, то он легко дополнит собой недостающий кусочек. Ну или варулвен его. Если сам уже почти «глина». Вот и получаются двоедушные. — С одной душой, — заметил Йорвет несостыковку. Сол коротко рассмеялась, обернувшись и встав к нему полубоком. Она развела руками. — У народа язык длинный, да слух тугой. Мало кто из крестьян в принципе варулвен и двоедушных различает. Да, душа одна. Только, как говорят, с памятью двух. После обряда, если тот удачно прошел, могут внезапно вкусы поменяться, появиться привычки, которых не было, навыки, или чужие воспоминания всплыть. Но с этим жрицы разбираются. После обряда двоедушных пару месяцев при храмах держат, чтобы не сорвались. — То есть?.. — С ума не сошли от перемен в себе. Или от нового тела и года на дворе, — хмыкнула она и скрестила руки на груди. — Ну или чтобы болезнь не вернулась. Из десяти в обряде выживает половина, иногда семеро. Из них двое точно сойдут с ума, повесятся или снова станут варулвен. Но это лучше, чем ничего. В Воултане, Лэйгаре и Лестраде их просто сразу убивают. Йорвет смотрел прямо перед собой, укладывая услышанное в голове. Картина выходила безрадостной. — Это урожденное? — полуутвердительно уточнил он. — Врож-денное, а не у-рож-денное, — слегка скривилась Сол и кивнула. — Да. Не заразишься, не бойся. — И рождаются с этим лишь потомки Драконьих Всадников, — припомнил он то, что говорили Райанн и Эгарт. — Кто это кстати? Сол как-то равнодушно хмыкнула. — Драконьи Всадники — это драконьи всадники. Название более чем говорящее, не находишь? — Если есть всадники, то есть и драконы, — усмехнувшись, вывел напрашивающуюся зависимость Йорвет. — А мы сейчас в Драконьих горах. Я здесь уже несколько месяцев, но пока ни одного дракона не заметил, хотя не заметить их сложно. Соответственно напрашивается вопрос: где драконы? — Вымерли, — просто и коротко ответила Сол, чуть дернув уголком губ. — Поэтому нет ни драконов, ни их всадников, но упоминать их всех по поводу и без в империи очень любят. Говорят, именно драконы помогли людям освоиться на материке и не допустили большую часть войн, избрав своими наездниками будущих королей, через которых говорили с остальными. «За что, очевидно, и поплатились», — про себя заключил Йорвет, заметив до боли знакомый сюжет. Он мрачно усмехнулся. Разница была лишь в том, что, в отличие от огнедышащих ящеров, полного геноцида Aen Seidhe все же удалось избежать, пусть они и планомерно к нему шли. Задумавшись об этом, Йорвет помрачнел и задумчиво постучал костяшкой пальца себе по колену, слушая одним ухом, что говорила Сол. — Что же до того, что варулвен якобы получаются лишь из тех, в чьем роду отметились Драконьи Всадники… — она качнула головой, недоверчиво хмыкнув. — Я служу в «Белых драконах» без малого почти пять лет. Раньше нас было больше раз в пять-десять. И среди этого числа всегда было достаточно самого разного сброда, а вот благородных почему-то крайне мало. Йорвет неопределенно качнул головой. — Потому что за сброд некому заступиться, — безразлично озвучил он свою мысль, не собираясь ее развивать. Но Сол подошла ближе, чуть наклонив голову к плечу, нахмурившись и поджав губы — всем своим видом выражая несогласие, но готовность выслушать. Йорвет раздраженно вздохнул и пояснил: — Девчонка-найденыш, три кмета, одна кметка, знахарь, полагаю, из их же сословия, рыцарь с юга, похожий на рыцаря, как собака на корову, и чей-то бастард. Вас всех объединяет лишь то, что, если вы сдохнете, вас никто не будет искать. Вашу смерть не будет никто расследовать, чтобы найти виновного, а родных, если им самим не все равно, просто поставят перед фактом. В отличие от дворянских детей, которые наверняка могут себе позволить пригласить в дом и мага, и жрицу и щедро им заплатить за молчание. Сол слушала его, чуть приподняв рассеченную шрамом бровь, но та по ходу его речи опускалась, уступая место грустной ухмылке. Она яснее всего давала понять, что Сол сама об этом думала. Отвернувшись, под конец она нехотя кивнула и как-то грустно и одновременно зло хмыкнула: — Мы варулвен, и этим все сказано. Она снова пошла к краю обрыва, немного подволакивая ногу. — Еще остались вопросы? Йорвет немного сменил позу, сев ровнее, и кивнул в ответ. — Да. Что у тебя с ногой? — ткнул он наугад в очевидное больное место, чтобы посмотреть реакцию. Сол повернула к нему голову, зло сверкая глазами. — То же, что и у тебя с глазом, — елейно ответила она, вернув ему ту же шпильку. — Это не имеет никакого отношения к делу, Вет. — Йор-вет, — недовольно поправил он, поднимаясь на ноги. — В моем имени не так уж много слогов, чтобы его не выговорить. — Забавно это слышать от того, кто половину слов не выговаривает вовсе. И тебе только так кажется: для имперского оно слишком чудно́е. Чем тебе не угодило сокращение «Вет»? Йорвет недовольно скривился. — Любовью людей превращать имена в клички. Мое имя Йорвет, и никак иначе, Сол. — Айрин, — больше недоуменно, чем раздраженно протянула она, окончательно к нему развернувшись. — Меня зовут Айрин. Айрин Сол фар Саен. Сол — имя отца, фар Саен — рода, Айрин — личное. Об этом тебе ары не рассказывали? Подошедший к ней ближе Йорвет нахмурился, покачав головой. — Но каратели называли тебя не иначе, как «ведьма Сол». Та пожала плечами. — Они воултанцы, — спокойно заметила она. — А в Воултане хоть и говорят только на имперском, имена дают по-другому. А может просто им так лучше звучит. Не знаю и знать не хочу. — Кажется, у Райанна имя тоже звучало по-другому, — не удовлетворился ответом Йорвет и припомнил еще одну деталь. Сол скептично задрала бровь. — Как? Все, что у него может звучать «не так» — приставка перед именем рода, потому что он дворянин, а не член императорской семьи. Ур — приставка дворян, магов, рыцарей и другой знати, зур — их бастардов, ар — императорской семьи, мар — кметов. Законнорожденных, конечно же. Йорвет дернул уголком губ. Вопрос с ее ролью в отряде нашел ответ. Как же он сразу не догадался. Это многое объясняет. Значит, если она член правящей династии, но не «ар», а «фар», то она императорский бастард. Тогда ее нахождение на роли командира более чем объяснимо. Во-первых, по праву рождения, во-вторых, как знамени в борьбе против захватчиков, в-третьих, по причине прямой заинтересованности. И тем смешнее ее грусть от несправедливого ухода от службы дворянской крови. Йорвет скрестил руки на груди и, фыркнув, язвительно поинтересовался: — И много прямых потомков Драконьих Всадников служило вместе со «сбродом»? Сол… вернее, Айрин, опешила, нахмурившись, будто бы не сразу поняла, о чем он. Но сообразила быстро. Недобро прищурившись, она наклонила голову к плечу и сделала к нему два шага, подойдя вплотную. Правда, учитывая, что ростом она не вышла, жест смотрелся скорее уморительно, чем грозно. Но голову Йорвет послушно опустил и даже немного насмешливо наклонился, не отпуская прямого взгляда. Оба смотрели друг на друга, Айрин молчала. Йорвет видел по ее глазам, что она жаждет ему ответить, но, видимо, правда слишком колола глаза, чтобы кичиться словами, что и кому на роду написано по праву колыбели. А другому людские короли не обучены. И от того Йорвету было даже интересно, что она ему ответит и какие слова сейчас перебирала в голове. Оправданья?.. О нет. Явно не с таким гневом в глазах. Да и не та порода. Такие не оправдываются. — Как минимум двоих Саенов «Белые драконы» помнят, — наконец выдохнула она, разомкнув поджатые в нитку губы. — Как минимум. Даже это «жалкое подобие на отряд», — кивнула она головой вниз. — Хотя они видели всего ничего. Она отступила, сделав шаг назад, но не опустила взгляда. Понимая, что большего сказать не может, но стоя на своем. Знакомо. И почти привычно. Чуть помедлив, Йорвет хмыкнул, неторопливо распрямившись и опустив руки. Соглашаясь не продолжать спор, но оставаясь при своем мнении. — Еще вопросы? — резковато уточнила Айрин, а Йорвет подумал, что будь у него такие говорливые дозорные, как они с ней, взмылил бы им шеи за "внимательность". Но он тут не командир, и волнения о дисциплине в отряде для него ограничены лишь возможными последствиями ее нарушения для собственной шкуры. Впрочем, кажется, в любом случае пока он получил достаточно пищи для размышлений. Пока. Качнув головой, Йорвет отвернулся от Айрин, направившись к дереву, под которым лежал его сайдак и миска с кашей. — Почему «Белые драконы»? — мимоходом спросил он, особо не заботясь об ответе. Сол фыркнула, возвращая себе менее суровый вид напыжевшейся мышки, и бросила в ответ какую-то нелепицу: — Потому что мундиры красные. Йорвет повернул к ней голову, приподняв бровь. — Традиция, — выдала она еще более сакральный ответ и, подойдя ближе, почти весело хмыкнула: — Кажется, у тебя каша с мясом. В тарелке барахталось порядка трех… ну пусть эта помесь светлячка с термитом с фалангу его пальца будет муравьем. — Они ядовитые? — флегматично поинтересовался Йорвет, вытаскивая одно за другим утопшее насекомое из остывшей еды. Его эта мелкая неприятность трогала мало. В конце концов, это было более чем предсказуемо, но говорить с набитым ртом невежливо, Айрин ему возможности спокойно поесть перед разговором не дала, а единственным местом, в котором коренные жители Драконьих гор не добрались бы до еды, был его желудок. К тому же, будь ситуация в отношении пропитания в разы хуже, чем сейчас, то эти жучки в самом деле были бы лишь мясом. Избирательность в еде — не то, чем могли похвастаться скоятаэли в голодные годы. — Да нет, — веселясь, хмыкнула Айрин и подколола: — Хотя точно не знаю. Будешь проверять? — Если только на тебе, — отозвался Йорвет и, поведя плечом, за которым уже был закреплен сайдак, по привычке пожелал: — Dearme — Чего? Йорвет только вздохнул и махнул рукой, передавая пост.