Габриэль

      — То, как ты описал свой сон… — задумчиво произнесла Изобель, скрестив руки на груди. — Это был необычный сон.       Она ходила возле камина, погрузившись в глубокие размышления.       — Конечно, необычный, — сказала воительница. Она стояла рядом со своей женой, но держалась на расстоянии от кровати, на которой спала Габриэль, и от Астариона, который сидел рядом и загораживал её собой. Вампир всё ещё не очень хорошо относился к тому, что она находится так близко к его девочке. — Это сила её матери, Онафиэль, которую ей даровала моя мать.       — Что ты имеешь в виду? — спросил Астарион. — Разве медальон не забирает все её ангельские способности?       — Всё верно, — кивнула воительница. — Амулет работает исправно, ведь даже я не замечала её присутствия рядом с вами, пока она не встала передо мной.       Астарион вспомнил тот случай. Пленница действительно была удивлена, когда Габриэль встала между ней и Шэдоухарт. Поэтому он нехотя, но поверил ей.       — Что это за сила, о которой ты говоришь, Эйлин? — спросила Изобель, остановившись.       Астарион тоже хотел узнать больше об этой силе и о том, сможет ли она продолжать её использовать. Габриэль всегда была сильной, но пока она не научилась использовать силу своего адского родителя, ей бы пригодилось умение пользоваться силой со стороны ангелов. Возможно, то, что её медальон треснул, даёт ей такой шанс.       — Онафиэль, — продолжила Песня Ночи, — как ближайшая слуга моей матери, была наделена огромной силой и предвидением. Она часто выступала в качестве наставника другим аасимарам, посылая им видения или пророчества.       — Но разве аасимар может унаследовать такую силу? — усомнилась Изобель.       Эйлин пожала плечами.       — Даже я не знаю, что боги задумали для материального плана. Возможно, вампир действительно получил ангельское пророчество, а может быть, это был обман со стороны её демонической сущности.       — Но ты сразу же решила, что это было пророчество, — сказал Астарион, глядя в глаза аасимару. — Почему?       — Всё дело в её медальоне, — сказала она, скрестив руки на груди. — Согласно словам Кетерика, этот медальон забирает её божественную энергию. Когда я коснулась её, часть этой энергии могла высвободиться, из-за чего она впала в глубокий сон. Этот сон может быть защитным механизмом: пока она спит, медальон пытается вернуть себе вырвавшуюся энергию. Основываясь на этой теории, можно предположить, что пока она спит, а по её телу блуждает божественная сила её матери, дитя Онафиэль, сама того не понимая, пытается нас о чём-то предостеречь. В любом случае, ответ мы сможем узнать двумя способами.       — Какими? — тут же спросил Астарион.       — Первый способ — спросить Грегори Немова. Именно он сбежал с малышкой сто лет назад, когда на неё была объявлена охота.       Астарион уже знал это имя. Он точно понимал, о ком идёт речь — об отце Габриэль. Это был мужчина, который воспитал и вырастил её, но от которого она сбежала, чтобы не подвергать опасности свою семью, как она говорила. Поэтому они не могли отправиться на его поиски. К тому же, у них была более важная задача — им нужно было догнать остальных во Вратах Балдура.       — А какой второй? — спросил вампир.       — Второй способ проще, — сказала воительница, глядя на него. — Тебе нужно снова уснуть рядом с ней и надеяться, что дитя Онафиэль вновь пошлёт какое-нибудь предсказание. Возможно, второе предсказание поможет нам найти ответ. А если и нет, то хотя бы убережёт от беды.       — А если это обман, а не предсказание? — спросила Изобель.       — В таком случае мы можем быть уверены, что не попадёмся на эту уловку дважды.       Астарион посмотрел на девушку, которая безмятежно спала, и вздохнул. Он всё ещё не оправился от предыдущего сна и был не готов к следующему. Но Песня Ночи была права. Каким бы ни было это видение — предсказанием или обманом — они, по крайней мере, будут готовы к нему.       Если это действительно было предсказание, как его интерпретировать? Что именно девушка хотела сказать? Их ждёт ловушка? Кем были все эти люди в рясах? И что это за подземелье? Оно должно находиться во Вратах Балдура, куда лежит их путь, но вампир не помнит, чтобы видел эти места раньше, хотя они облазили подземелья вдоль и поперёк.

***

      Астарион быстро уснул благодаря остаткам сонного зелья, которое у него сохранилось с прошлых уроков. Он снова оказался в знакомой обстановке, в окружении знакомых голосов. Мужчина попытался открыть глаза, как и в прошлый раз, но у него ничего не вышло. Ему казалось, что веки стали невероятно тяжёлыми. Река голосов окружала его, и он пытался различить хоть какие-то слова в этом потоке.       — …пропала? Куда она могла пропасть?..       — …на это времени… Придётся идти без неё…       — …всё равно её найду, где бы она не была…       Астарион помрачнел. Он сразу узнал этот голос — он принадлежал ему. Но почему в нём было столько незнакомых ему эмоций? Когда он услышал это короткое предложение, он точно знал, что чувствует в этот момент: гнев, жадность, стремление и силу. А ещё — дикий азарт. В каком-то смысле ему нравилась эта сила. Но ему не понравилось, что на мгновение ему показалось, будто он услышал Касадора.       Собравшись с духом и призвав на помощь всю свою силу и смелость, Астарион открыл глаза. Первым его порывом было бежать со всех ног и не оглядываться назад. Ведь он находился во дворце Касадора — в месте, откуда ему наконец удалось вырваться и куда он надеялся больше никогда не возвращаться, разве что за головой своего бывшего хозяина.       Но Астарион подавил этот порыв, как только увидел, что за столом в дальнем конце кабинета сидит не Касадор, а он сам — расслабленный, но излучающий силу и власть. На нём были дорогие одежды, а в руках он держал золотой кубок. Судя по дорогой бутылке с вином на столе, Астарион предположил, что он, возможно, пил не кровь.       Астарион довольно улыбнулся. Ему очень нравился его новый облик, и он надеялся, что это не обман, а предсказание, картина будущего, которое ему хотелось бы увидеть. В этом будущем он был сильным и властным, чего ему сейчас не хватало. Но его глаза… В них он видел скуку.       Кабинет был погружён в полумрак, лишь полная луна за открытым окном освещала его. Лунный свет падал на молодую девушку в дорогом платье, которая стояла в паре метров от стола. Её руки были сложены перед собой, словно она молилась, а тело слегка дрожало.       — Повтори, что ты сказала, — услышал он свой голос.       — Я… — отозвалась девушка. Астарион уловил, как она старается говорить ровно, не выдавая своей дрожи. Он и сам слишком часто пытался делать так же перед хозяином. — Я люблю вас…       — Да неужели? — усмехнулся вампир, отпив из кубка.       — Я люблю вас, господин… — повторила она.       Вампир с недовольным видом бросил кубок в сторону девушки. Кубок пролетел мимо её головы и упал на пол за ней. Девушка ещё сильнее сжала дрожащие руки. Её глаза были широко раскрыты, а взгляд метался от хозяина к полу. Казалось, она готова была немедленно упасть перед ним на колени и молить о прощении.       Она была похожа скорее на испуганного кролика, чем на влюблённую девушку.       — Ты не любишь меня, ты боишься, — произнёс вампир скучающим тоном.       — Нет, — не сдавалась девушка, хотя её била дрожь. — Я люблю вас, господин…       — Хватит называть меня господином! — крикнул Астарион. От его резкого голоса девушка вздрогнула. Глубоко вздохнув, мужчина вернул себе холодное выражение лица. — Вы, жрецы Ильматера, должны быть благосклонны ко всем, разве нет?       — Я…       — Заткнись, — перебил её хозяин. Девушка сжалась, боясь поднять взгляд. — Я сделал для тебя всё. Вырвал тебя из тюрьмы, спас. Был мил и любезен. Подарил тебе множество подарков и слуг, которые выполняли бы любые твои прихоти. Так почему ты не можешь полюбить меня? Почему ты не можешь стать как она?       — Я… я люблю вас, — повторила она дрожащим голосом.       Вампир снова вздохнул, равнодушно посмотрев на девушку. Переведя взгляд на кого-то за её спиной, Астарион взмахнул рукой.       — Лиам, — позвал вампир. В кабинет вбежал молодой человек с голым торсом. Он с обожанием и любовью смотрел на хозяина, готовый выполнить любой его приказ. — Отведи её обратно в псарню.       Девушка закричала:       — Нет! Прошу вас, не надо! Только не туда! Я люблю вас, господин! Я прошу, не прогоняйте меня! Я люблю вас!..       Но вампиру было всё равно. Он достал другой кубок, налил себе вина из дорогой бутылки и сделал глоток. Его скучающий взгляд блуждал по кабинету, пока не остановился на кубке. Казалось, он смотрел на него так, словно вино могло дать ответы на вопросы, которые его волновали.       — Бедная девочка, — раздался мелодичный голос. — Зачем ты так с ней?       Астарион резко поднял взгляд и увидел женский силуэт у окна. Женщина сидела на оконной раме, изящно скрестив ноги. Она казалась богиней в свете яркой луны. На ней было полупрозрачное алое платье, почти не скрывавшее фигуру, и такие же красные волосы. Её острый взгляд был прикован к мужчине за столом, а соблазнительные губы изогнулись в хищной улыбке.       Она была совсем другой. Словно повзрослевшая, более уверенная и раскованная женщина.       — Габриэль… — с удовольствием произнёс Астарион, не сводя взгляда с женщины. Он смотрел на её стройные ноги, открытые взору, и на глубокий вырез на груди.       — Давно не виделись, — ответила она, опираясь руками на раму и тем самым открывая ему лучший вид на свою грудь.       — Да, это правда, — согласился вампир, поставив кубок на стол. — С тех пор, как ты исчезла.       Габриэль хихикнула.       — Сам понимаешь, мне ещё предстояло истребление рода и целого культа. Куча работы.       — Ты могла попросить помощи.       — У кого? — удивлённо спросила она, приподняв бровь. — У тебя? Да ладно, Астарион. Мы оба знаем, что ты бы предпочёл контролировать этот культ, а не уничтожать его. Я больше удивляюсь, что ты не взял под свой контроль Абсолют.       Вампир усмехнулся, отпил из кубка и поставил его обратно.       — Я пытался, — ответил он. — Но это нелегко, когда тебе дышат в спину праведники. Император хотел уничтожить Абсолют и ни на что другое не соглашался.       — Бедняжка, — проворковала Габриэль, вытянув соблазнительные губки. — Если бы у тебя было больше времени, чтобы освоиться со своей новой силой, ты бы наверняка смог это сделать. Сейчас же ты, наверное, считаешь себя самым сильным существом в мире, да?       — И вполне заслуженно.       Габриэль рассмеялась во весь голос.       — Возможно, — сказала женщина, немного успокоившись. — Но ты забываешь, что в этом мире есть существа, которые не принадлежат ему. Мне кажется, они с удовольствием посоревновались бы с тобой за этот титул.       — Имеешь в виду себя? — спросил вампир, приподняв бровь.       — Хм-м… — задумчиво протянула она. — Возможно. Зависит от того, чем закончится этот разговор.       — Раньше тебя не интересовали никакие титулы, — заметил он, поднося кубок к губам. Казалось, Габриэль с жадностью следила за его движениями.       — Раньше я была бедной наивной девочкой, которая готова была на всё, чтобы заслужить твоё одобрение. Но не будем вспоминать прошлое. Того, что уже прошло, не вернуть. Лучше скажи, зачем тебе эта бедняжка? — она посмотрела в сторону двери.       — Хочешь её спасти?       — Спасти? — усмехнулась она, возвращая взгляд к нему. — Зачем мне это?       Астарион удивлённо приподнял брови.       — А как же учения твоего любимого бога? — спросил он.       Улыбка мгновенно исчезла с лица женщины.       — Я уже давно не придерживаюсь его заповедей, — сказала она. — Нет смысла молиться богу, который всё равно не слышит. Ты так не думаешь? Мне никогда не замолить вину за убийство семи тысяч невинных душ.       — Эти души точно не были невинными, — скривился Астарион. — Они были отродьями тьмы, вампирскими созданиями. К тому же, это я их убил, а не ты. Твоей вины там не было.       — Хотелось бы, чтобы это было так, — невесело усмехнулась она. — Но я позволила тебе это сделать, даже помогла. Иначе Ильматер не отвернулся бы от меня.       — Так ты винишь меня в том, что твой любимый бог перестал обращать на тебя внимание?       — Я не виню тебя, Астарион. Наоборот, я благодарна тебе. Не сделай я этого, я бы так и осталась той наивной дурочкой, которая считала, что всё бремя мира лежит на моих плечах. Теперь же я могу жить в своё удовольствие и делать всё, что захочу. Мне больше не нужно заглушать тёмную сторону своей падшей души, — сказала она и широко улыбнулась. — Ты преподнёс мне лучший подарок, о котором я могла бы мечтать.       Габриэль грациозно поднялась с окна и подошла к книжному шкафу, который стоял напротив. Астарион не сводил с неё глаз.       — Зачем ты пришла? — спросил он.       — До меня дошли слухи, — ответила она, проводя пальцами по корешкам книг. — Говорят, новый лорд ищет девушку с волосами цвета мёда и глазами, как лунный свет.       — Да, это описание больше не актуально, я понял, — усмехнулся вампир.       — А ещё, — продолжила Габриэль, не обращая внимания на его слова, — говорят, что этот лорд заводит полезные знакомства и готов оказать свою поддержку любому, кто хорошо заплатит.       Астарион коварно улыбнулся и скрестил руки перед лицом, положив локти на стол.       — Ты узнавала обо мне? — спросил он.       — Уилл переживает, что ты хочешь захватить Врата Балдура, — ответила Габриэль.       Услышав имя Уилла, вампир нахмурился.       — Ты общаешься с Клинком Фронтира? — спросил он, не скрывая ревности в голосе.       — Мне нужна была его помощь, чтобы выследить кое-кого, — объяснила Габриэль. — У него это очень хорошо получается. И знаешь что? — она повернулась к вампиру и озорно облизнула свои пухлые губы. — Он на самом деле на вкус как хорошо выдержанное виски. А после превращения он кажется с горчинкой.       Астарион скривил губы и едко посмотрел на Габриэль.       — Меня больше поразило то, что ты удивился нашей с ним встрече, — сказала она, не обращая внимания на его взгляд. — Я же знаю, что ты следишь за ним. В темноте я замечала пару красных глаз. Зачем тебе этот несчастный охотник? Боишься, он начнёт охотиться на тебя?       — Мне плевать на Клинка, — ответил Астарион. — Я скорее ожидал, что ты захочешь встретиться с кем-то из своих старых друзей.       Габриэль опустила взгляд и фыркнула.       — Друзей, говоришь? — она отошла от шкафа и, упёршись руками о стул, стоящий напротив стола, сказала: — Так это правда? Ты действительно решил захватить Врата Балдура?       — Чистейшая правда, — ответил вампир. — Ты же меня знаешь, бусинка. Зачем мне упускать такую прекрасную возможность? Ты должна меня понять.       — О, я тебя отлично понимаю, — снова улыбнулась женщина, посмотрев на мужчину. — Я понимаю, почему ты хочешь захватить такой крупный и прекрасный город. Только я не понимаю, зачем тебе искать меня. Ты же знаешь, что теперь я связана клятвой и не могу стать тебе союзником. Так что можешь обойтись без напускной речи о сотрудничестве и так далее.       Астарион встал из-за стола и медленно обошёл его, остановившись недалеко от Габриэль.       — Ты даже не предположила, что мои мотивы могут быть гораздо более прозаичными? Что всё дело в чувствах? В том, что я до сих пор люблю тебя? — спросил он.       — Любишь? Ха! — рассмеялась Габриэль. — Вампиры не могут любить. Это желание обладать и подчинить себе, а вовсе не любовь. С тех пор как ты вознёсся, ты утратил способность испытывать такие светлые чувства. Ты хотел получить меня под свой полный контроль и использовать мою силу.       — Раньше ты не сомневалась в моих чувствах, — напомнил ей Астарион.       — Раньше ты не был полноценным вознёсшимся вампиром, — ответила Габриэль.       — Тогда зачем мне это делать? — воскликнул вампир, разводя руками. — Зачем тратить драгоценные ресурсы, чтобы найти тебя? Чтобы снова держать тебя в своих объятиях и чувствовать себя любимым? Зачем мне пытаться заменить тебя тусклой копией? Если это не любовь, то я не знаю, что ещё это может быть.       Женщина ничего не ответила, глядя на Астариона. Казалось, она пыталась найти ответ в его глазах.       Габриэль повернулась и сделала шаг навстречу Астариону, сокращая расстояние между ними. Она нежно коснулась ладонью его щеки. Астарион выдохнул, как будто до этого сдерживал дыхание, и, прикрыв глаза, наклонился к её руке. Габриэль мягко улыбнулась и, положив вторую ладонь на его лицо, заставила его открыть глаза. На мгновение вампиру показалось, что перед ним прежняя Габриэль, которая любит его безо всяких условий и готова на всё, чтобы он был счастлив.       — Но ты мне не нужен, — сказала она.       Лицо вампира мгновенно изменилось, и он с неприкрытым гневом посмотрел на Габриэль. Она закусила губу, пытаясь сдержать весёлую улыбку, а её глаза сверкали озорством.       — Я отрежу тебе крылья, — прошипел вампир, схватив её за руку и сильно сжав. — Отрежу тебе руки и ноги, чтобы ты никогда не смогла бросить меня или сбежать. Но не волнуйся, — злобно улыбнулся он, — я буду нежен с тобой. Окружу тебя заботой и, конечно же, собой.       — Ты можешь попытаться, — ответила Габриэль, похлопав его по груди. — Но мы оба знаем, что никто на этом свете никогда не сможет поймать того, кто всю жизнь убегал. Особенно если в его крови бушует адский огонь.       Женщина щёлкнула пальцами, и вся комната озарилась ярким пламенем. Со всех сторон дворца раздавались крики ужаса и боли. Из-за поднявшегося огня Астариону пришлось отпустить руку Габриэль. Воспользовавшись моментом, она превратилась в своё истинное обличье и вылетела в окно.       — Можешь попытаться поймать меня, — весело крикнула она ему, паря в ночном небе. — Думаю, это будет даже весело! — рассмеялась она. — Но если ты окажешься слишком близко и я почувствую, что твоё присутствие угрожает моей миссии… мне придётся убить тебя. Расценивай это как предупреждение. По старой дружбе… Прощай, бусинка!       С этими словами женщина исчезла, словно её здесь никогда и не было.