Габриэль

      Габриэль не отрицала, что её привычка в случае чего спасаться бегством не всегда была самым мудрым решением или стратегией. Однако эта привычка спасала её на протяжении многих лет. Как же она могла сразу от неё отказаться?       Да, она признавала свою вину в том, что своими действиями напугала друзей. Но они не только простили её за то, что она использовала их в своих целях, но и, казалось, забыли об этом. Даже Карлах, её верная спутница, беспокоилась за неё.       Но это не означало, что её нужно было отстранять от лидерства! Да, она виновата. Но она могла загладить свою вину. Именно этим она и занималась, когда пыталась найти обходной путь в Лунные Башни. Однако теперь им всё равно придётся идти через парадный вход, как и предлагала Джахейра ранее.       По крайней мере, так решил их новый лидер — Астарион.       Она до сих пор не могла понять, как он стал новым лидером группы. Когда они только познакомились, его не очень любили. Она же была их связующим звеном. Но, по словам Карлах, эксперта по демонам и всему, что с ними связано, лучше сделать лидером того, кто может влиять на Габриэль.       Поскольку Габриэль — камбион и недавно доказала, что может вводить в заблуждение своими чарами (они решили вспомнить об этом именно в этот момент), лучше поставить на эту позицию того, кто имеет иммунитет к её чарам. Часть Габриэль сожалела, что обучила Астариона сопротивляться её чарам. Она даже не была уверена, что это была её демоническая часть.       Но именно эта часть и стала причиной её проблем. Если бы Габриэль не стала потакать своей темной стороне, то возможно всё не дошло бы до такого.       Рано или поздно это всё равно произошло бы. Поэтому, наверное, хорошо, что это случилось раньше, а не позже. Хотя Габриэль и не была в восторге от своего смещения, она, конечно, не стала возражать. Она была очень удивлена, когда Астарион предложил свою кандидатуру, и все без исключения поддержали его, — что было даже немного подозрительно со стороны Лаэзель, — но всё, что она могла сделать, — это принять их решение, опустив голову.       Порой, если не часто, Габриэль чувствовала, как её охватывает нерешительность. Ей было удивительно, что она вообще смогла стать их лидером.       Направляясь к Лунным Башням, на этот раз через парадный вход, как уже упоминалось ранее, Габриэль не могла избавиться от чувства нерешительности. Когда Джахейра предложила свой план после их не совсем приятного знакомства, Габриэль решительно отказалась. Этот план показался ей абсурдным и невыполнимым.       Да, она могла бы выдать себя за Верную, но, зная свои слабые навыки обмана, она сомневалась, что сможет противостоять такому могущественному противнику, как Кетерик. В конце концов, он был непобедимым генералом! Однако это был ещё один плюс в том, что теперь их вёл Астарион. Этот плут был мастером обмана и манипуляций, возможно, даже в буквальном смысле.       Когда они прошли через мост и приблизились к стражникам у входа, Габриэль охватила тревога. Она не отрываясь смотрела на вооружённого мужчину, с которым разговаривал Астарион, готовая в любой момент выхватить оружие, чтобы защитить дорогих ей людей. Это была прекрасная возможность испытать её новое оружие, которое она обнаружила в старом храме Латандера. Однако мужчина даже не взглянул на неё — всё его внимание было приковано к лидеру их группы, за которым следовали лишь рабы.       Что и говорить, Астарион проявил себя как превосходный лидер и мастер обмана. Он с лёгкостью очаровал каждого, с кем им пришлось столкнуться в Лунных Башнях. Однако главная задача ждала их за дверью.       Кетерик Торм предстал перед ней таким, каким она его и представляла: несгибаемым, сильным и холодным мужчиной, внушающим страх даже своим союзникам. Его авторитет был заметен издалека.       Габриэль не сразу заметила Минтару, выжившую после зачистки гоблинского логова, и небольшую группу этих самых гоблинов. Всё её внимание было сосредоточено на грозном мужчине, восседающем на троне.       Его внешний вид был твёрд, но глаза… Эти глаза Габриэль видела так много раз, что даже не могла сосчитать. В них отражались такие чувства, как скорбь, утрата и усталость. Хотя он и был жестоким генералом, сражающимся за Абсолют, жрица Ильматера не могла не проникнуться к нему жалостью.       Но затем её поразило другое открытие. Когда один из гоблинов напал на Кетерика и убил его, Габриэль ощутила, как из тела старого воина медленно, словно щупальца, вытекала энергия. Она уже чувствовала эту энергию однажды, и это был не кто иной, как та, кого Кетерик хотел похитить живой.       Отложив эту мысль на потом, Габриэль сосредоточилась на происходящем. Генерал, казалось, был безразличен, пока он разговаривал с Астарионом и своей подручной. Однако всё изменилось, когда их взгляды встретились. В глазах генерала Габриэль уловила вспышку узнавания и лёгкое удивление. Но затем его взгляд скользнул вниз, остановившись на медальоне на её груди, и всё удивление исчезло. Когда он снова посмотрел ей в глаза, Габриэль поняла, что он точно знал, кто она такая.       Девушка в ужасе прикрыла рукой свой кулон, не в силах оторвать взгляд от Кетерика. В её голове царил хаос, пока она пыталась вспомнить, видела ли раньше этого генерала. Но это было невозможно! Он же умер больше ста лет назад, когда её ещё не было на свете!       Но затем её посетила другая мысль: сколько ей сейчас лет? Она осознавала, что с тех пор, как она сбежала, прошло уже много десятилетий, но никогда не вела счёт времени. Когда ты мчишься по миру, стараясь спрятаться от всех, тебе не до подсчётов. Могло ли так случиться, что они действительно были знакомы?       Габриэль настолько погрузилась в свои мысли, что не замечала, как всё это время смотрела себе под ноги. Она не сразу осознала, что Кетерик уже ушёл, и лишь в тот момент, когда Шэдоухарт схватила её за руку, она пришла в себя. Габриэль хотела последовать за ним, но Шэдоухарт остановила её.       — Сейчас не время для необдуманных поступков, — произнесла она тихо, и в её глазах читалось осуждение.       Габриэль попыталась вырваться, но, осознав, что это лишь усугубит её разочарование в глазах подруги, прекратила попытки. Где-то в глубине души она понимала, что следовать за Кетериком может быть опасно, но эта мысль была лишь тихим шёпотом по сравнению с настойчивым желанием узнать, откуда он её знает.       — Даже не знаю, что с вами делать, — усмехнулся Астарион, его взгляд был устремлён на гоблинов, которые, чувствуя его хищную безжалостность, сжались от страха. — О! У меня есть идея! Давайте устроим соревнование! Сразитесь друг с другом! Победителя я, так и быть, отпущу. Возможно… — добавил он, чуть тише.       Гоблины на мгновение замерли, а затем схватились за оружие, направив его друг на друга.       — Что? — ахнула Габриэль. — Аста!..       Сделав шаг вперёд, девушка хотела остановить вампира от его жестоких игр, но Шэдоухарт снова потянула её назад.       — Не надо. Мы рабы, помнишь? Было бы странно, если бы рабы начали пререкаться или давать указания своему хозяину.       — Но!..       — В конце концов, это всего лишь гоблины, — произнесла она с безразличием. Габриэль тут же бросила на неё осуждающий взгляд. — Хорошо. Давай посмотрим на это с другой стороны. Если они не убьют друг друга здесь, то, когда уйдут отсюда, то смогут найти себе другую жертву. Невинную. Ту, что не смогла бы защитить себя.       — …Но можно было обойтись и без такой жестокости… — произнесла Габриэль, с жалостью глядя на растерзанные тела гоблинов. Последнего из них даже не пришлось добивать — он упал замертво, лишившись жизни.       — Это твой парень, а не мой, — пожала плечами Шэдоухарт.       Габриэль взглянула на довольного вампира, стоящего перед ней. Сейчас он был в лучшем настроении, чем за весь день.       — Что ж, — сказал Астарион, повернувшись к ним, — с этим заданием мы справились. Теперь можем отправиться за главным боссом.       — Неужели это было необходимо? — спросила Карлах. — Если не хотел их отпускать, мы могли бы сами разобраться с ними. Быстро и без лишних страданий.       — А в чём здесь веселье? — усмехнулся вампир. Взглянув на свою спутницу, он сразу же заметил её осуждающий взгляд. — Что? Это же просто гоблины, — пожал он плечами. — Пойдём уже.       Габриэль не ответила, просто последовала за ним, держась на два шага позади, как и положено рабу. Однако, когда они поднялись на второй этаж, Кетерика уже не было видно.       — Генерал Торм предаётся молитвам и размышлениям, — сказала помощника генерала. — Никому не дозволено его беспокоить. Выход на крышу закрыт для всех.       — Даже для вас, адепт Зарелл? — спросила её темнокожая женщина.       — Для всех. Кроме… — повернув голову, полуорлица посмотрела прямо на Габриэль, — неё.       В тот же миг все взгляды обратились на Габриэль. Девушка, вздрогнув от неожиданности, уже хотела привычно опустить голову, чтобы скрыть глаза за чёлкой, но усилием воли сдержалась.       — Генерал Торм приказал тебе подняться к нему, — продолжила Зарелл. — Одной.       Не успела Габриэль ответить, как заговорил Астарион.       — Постойте, — улыбнулся вампир. Девушка заметила, как его голос слегка дрогнул, но он постарался скрыть свои эмоции. — Она моя. К тому же, она обычная рабыня. Генералу нет необходимости встречаться с ней.       — Ты оспариваешь приказы генерала? — спросила адепт с угрозой в голосе.       — Нет! — воскликнул Астарион, подняв руки. — Я бы никогда не посмел...       В этот момент адепт нахмурилась и пристально посмотрела на Астариона, а он, скривившись от боли, схватился за голову.       — А… — произнесла Зарелл. — Понятно. Как много эмоций. Как много противоречий. Ты жаждешь её, и не только её сладчайшей крови. Её кровь настолько сладка, что мне и самой захотелось её попробовать.       Выпрямившись, Астарион слегка отступил в сторону, защищая её от полуорка. Это движение вызвало у Габриэль улыбку.       — Всё хорошо, Астарион, — прошептала Габриэль, нежно коснувшись его напряжённой спины. Вампир, нахмурившись, повернул голову в её сторону.       Габриэль понимала его беспокойство. Она также осознавала, что если они вступят в схватку, то окажутся в невыгодном положении. Их всего лишь четверо против целого замка абсолютистов. Чтобы успокоить его, девушка постаралась отправить ему в голову картину, как улетает от замка прочь в случае опасности. И, кажется, это помогло. Она почувствовала, как расслабляются его мускулы, когда прижала руку к его плечу.       Кивнув друзьям, девушка шагнула через огромные двери, ведущие на самый верх башни. Поднявшись по ступеням, она сразу увидела Кетерика. Он стоял спиной к ней у выступа и смотрел вдаль, словно поглощённый своими мыслями.       «Как просто было бы подойти и слегка толкнуть его», — подумала она. — «Тогда все проблемы были бы решены в одно мгновение».       Габриэль покачала головой, стараясь прогнать эти жестокие мысли. В любом случае, даже если бы она решилась на такой шаг, это было бы бесполезно. Кетерик бессмертен.       Девушка медленно и неуверенно приближалась к нему. Она не могла понять, зачем он её позвал. Возможно, это связано с тем, что он узнал её раньше? Собирается ли он поговорить об этом? И может ли она просто спросить его, не рискуя раскрыть их?       Когда расстояние между ними сократилось до двух метров, девушка остановилась, а мужчина обернулся. Он молча осмотрел её с ног до головы, уделив особое внимание глазам, лицу и амулету.       — Ты точная её копия… — произнёс генерал с лёгкой меланхолией в голосе. — На мгновение я подумал, что вижу перед собой её, пока не заметил амулет.       Рука Габриэль снова непроизвольно дернулась, закрывая медальон. Увидев это, Кетерик лишь слегка усмехнулся.       — Так ты пришла из-за него? Из-за него ты втёрлась в ряды Верных?       — Что? — сделала шаг назад девушка.       Габриэль была очень напугана, но она не спешила улетать.       — Ты же не думала, что сможешь обмануть меня? Даже если предположить, что тебя заразили, так как ты смогла дойти аж досюда, твоих сил должно быть вполне достаточно, чтобы убрать паразита или, по крайней мере, держать в стазисе. Грегори не настолько глуп, чтобы не обучить тебя пользоваться своими силами, хотя и испытывал к ним отвращение.       — Вы… Вы знали моего отца?       Вопрос вырвался у неё непроизвольно. Генерал лишь удивлённо приподнял бровь.       — Не поэтому ли ты меня искала? Не из-за него? — спросил он, указывая на медальон.       — Я не… — начала Габриэль, но тут же почувствовала резкую боль в голове, которая заставила её согнуться пополам. Ей показалось, что в её голове словно поселился нож, который начал свой танец с тех пор, как её заразили.       Когда боль утихла и она смогла выпрямиться, девушка заметила, что генерал смотрит на неё с любопытством и презрением.       — Этот глупец… — хмуро протянул мужчина. — Он не обучил тебя, не так ли?       — Нет, — ответила девушка. Габриэль почувствовала, что должна ответить на любой вопрос, который он задаст.       — Он рассказал тебе, что это за амулет, и для чего именно был создан?       — Нет.       — Он хоть что-нибудь рассказал тебе о твоей матери или… об отце?       — Нет.       Мужчина нахмурился, погружённый в свои мысли. Габриэль хотелось задать ему множество вопросов. Например, откуда он знает её отца? Что ему известно о её настоящих родителях? Какое отношение к этому имеет её медальон? И что он имел в виду, говоря о её силах?       В детстве она часто задавала эти вопросы своему отцу, но он никогда не отвечал на них прямо. Со временем Габриэль осознала, что отец не стремится к откровенности, и перестала задавать вопросы. Однако это не означает, что она не хочет узнать.       — Хорошо, — кивнул Кетерик, поворачиваясь к ней спиной. — Твой отряд должен был прямо сейчас получить задание от Зарелл. Но ты с ними не пойдёшь.       — Почему?       — Потому что это мой приказ.       Хотя голос генерала звучал спокойно, Габриэль показалось, что он был громче любого крика.       — Тебе запрещено искать Песню Ночи.       — Д-да…       Мужчина, вздохнув, повернулся к ней лицом. С минуту он просто рассматривал её, а затем снова заговорил:       — У меня есть для тебя другое задание. Мне нужно, чтобы ты проникла в таверну «Последний свет» и вывела оттуда одного человека. Я уверен, что ты справишься.       — Кого? — спросила Габриэль, хотя и догадывалась, о ком пойдёт речь.       — Их жрицу Селунэ, что создала купол, — Изобель. Только привести её нужно живой, это приказ.       — Д-да. Я поняла.       И снова он стремится заполучить Изобель. Габриэль не понимает, зачем она ему. Если он стремится уничтожить всех, кого она защищает, то не проще ли просто избавиться от неё? Однако он настойчиво требует, чтобы она была жива. Как это связано с тем, что она ощутила? Девушка решила расспросить Изобель об этом более подробно в следующий раз.       — Твой амулет, — снова начал Кетерик. — Как давно он был повреждён?       Габриэль была поражена вопросом, но всё же не могла не ответить. Ей нужно было до последнего притворяться Верной. Возможно, если бы она была здесь одна, у неё было бы больше возможностей, но она не могла допустить, чтобы её близкие пострадали.       — Очень давно. Десятки лет.       Девушка была удивлена, что он обратил внимание на эту деталь. На её медальоне была лишь небольшая трещина, которую даже она не сразу заметила. Она появилась там так давно, что Габриэль уже и не помнила о её существовании.       В ответ на её слова Кетерик нахмурился, вновь пристально изучая медальон, который она носила на груди. И снова она заметила, как его взгляд немного смягчился.       — В день, когда я дал Грегори этот амулет, я предупредил его, что из-за него вторая часть будет преобладать в ребёнке. Я сказал, что наступит день, когда дьявол в крови возьмёт верх, и ребёнок станет исчадием ада, хотя и не в прямом смысле этого слова. Но знаешь, что ответил мне Грегори? Он сказал, что справится. Он поклялся, что воспитает этого ребёнка так, что даже если это и произойдёт, она будет святее всех святых.       Габриэль, вздрогнув, взяла в руки амулет и внимательно рассмотрела его. Это было в стиле её отца. Однако… Этот амулет… Он… Почему? Как отец мог дать ей его?       — К этому времени ты уже должна была стать полноценной дьяволицей.       Девушка резко подняла голову и взглянула на Кетерика.       — Однако повреждение амулета отсрочило этот момент.       В этот миг в её горле встал ком, и Габриэль почувствовала непреодолимое желание снять амулет и выбросить его. Она не могла понять, почему отец просил её никогда не снимать его, что бы ни случилось. Что же было настолько важным, что он был готов смириться с тем, что она станет дьяволицей?       — Не советую его снимать, — произнёс мужчина, заметив её порывы.       — Но… вы же сами сказали, что из-за него я стану… — она замолчала, вновь ощутив знакомый комок в горле.       — Амулет не усиливает твою дьявольскую кровь. Он поглощает другую, противоположную энергию и перенаправляет её к другому источнику. Однако главное его предназначение — защищать тебя от взглядов тех, кто желает тебе зла.       Это многое объясняло. И могло бы служить оправданием его решения. Её отец просто хотел защитить её, поэтому был готов к худшему. Вот почему он не учил её контролировать свою силу. Вот почему он стремился, чтобы она была доброй и понимающей. Но от кого он её защищает?       — Ступай к Зарелл, дитя Онафиэль, — сказал генерал Торм, вновь повернувшись к ней спиной. — Она посвятит тебя в детали твоего задания. Но не забывай о моём приказе: ни при каких обстоятельствах не приближайся к Песни Ночи.       «Дитя Онафиэль?» — удивилась Габриэль.       Она уже слышала это имя.