Габриэль

      Пока Астарион ждал, когда Габриэль выйдет из этой проклятой двери, он успел так себя накрутить, что чуть ли не подпрыгивал на месте.       Что, если он всё понял и решил уничтожить их поодиночке, сначала, конечно же, тщательно допросив?       Что, если он ей угрожает, а она не может улететь, потому что он её поймал?       Что, если она решила пожертвовать собой ради их спасения, и теперь им придётся уйти без неё?       Вампир был уверен, что последний вариант более вероятен. Если Кетерик Торм хоть что-то заподозрил, то эта добрая душа готова взять на себя все грехи мира, лишь бы спасти их.       С одной стороны, он мог бы легко уйти без неё, ведь его безопасность всегда была для него важнее всего. Но с другой стороны, он не в силах это сделать с тех пор, как осознал, что испытывает чувства к этой милой и наивной девушке. И, как он с горечью признаётся себе, эти чувства чисты и искренни.       Как он успел заметить, не только Астарион был взволнован. Шэдоухарт, его спутница, тоже хмуро смотрела на дверь, словно размышляя, стоит ли рисковать своей безопасностью и пытаться войти внутрь. Её более крупная подруга с одним рогом думала об этом чуть громче, что, будь здесь адепты, они бы обязательно заметили.       Сейчас в коридоре была только темнокожая женщина-адепт, которой велели следить за дверью, но она почему-то полностью игнорировала их. Астарион уже пытался обмануть её, чтобы хотя бы мельком увидеть, что происходит за дверью, но адепт его не пропустила.       Когда Карлах уже была готова схватиться за топор, Шэдоухарт кивнула сама себе, а Астарион достал зелье невидимости, дверь открылась, и из неё вышла Габриэль, целая и невредимая. Карлах тут же бросилась к ней, а жрица Шар, чуть помедлив, облегчённо улыбнулась. Астарион же остался на месте, наконец, расслабившись.       Вот только ненадолго.       Хотя он не заметил на ней царапин, а от девушки не пахло кровью, что свидетельствовало о её физическом благополучии, Габриэль была очень тихой и старалась не встречаться ни с кем взглядом. Кроме того, её лицо было бледнее белого полотна. Что бы ни происходило, казалось, что все силы покинули её.       — Как ты? — сразу же спросил её Астарион, как только они отошли на достаточное расстояние, чтобы их никто не услышал.       — Я в порядке, — попыталась улыбнуться Габриэль, но вампир в ответ лишь скептически приподнял бровь. — Правда, я в порядке, — повторила она, на этот раз более уверенно. — Я слышала, вам дали какое-то задание?       — Да, — с досадой произнес вампир. — Нам необходимо отыскать верного друга нашего генерала, который куда-то запропастился, в поисках Песни Ночи.       — Зато нам предоставили доступ к его покоям, — заметила Шэдоухарт. — Поскольку он является правой рукой генерала, мы можем многое узнать. Например, как одолеть бессмертного воина, которого не смогла убить секира, вонзившаяся в его шею и грудь.       — Правая рука? — переспросила Габриэль. — В таком случае, его покои должны быть где-то рядом с комнатами Кетерика Торма. Мы можем попытаться попасть туда.       — Зачем тебе покои генерала? — спросила Карлах.       — По тем же причинам, — ответила Габриэль. — Возможно, у него остались какие-то документы или сведения, а также дневники или письма. Из них мы можем узнать о его личности и его близких.       — Бусинка, — с лёгким пренебрежением произнёс вампир, закатив глаза. — Только не говори мне, что ты хочешь спасти его от самого себя? Вернуть на путь истинный? Ты лишь напрасно потратишь время.       Девушка посмотрела на Астариона, о чём-то задумавшись.       — …Наверное, ты прав… — сказала она, опустив взгляд.       Ответ не понравился Астариону. Конечно, ему следовало бы порадоваться, что она так легко согласилась с ним и не стала спорить, но он уже хорошо её изучил. И хотя в глубине души он был доволен, что его девушка приняла и признала его лидерство, разум подсказывал ему, что она не могла так быстро согласиться с ним.       — В чём дело, дорогая? — прямо спросил вампир. — Что он тебе сказал?       — Мне тоже это показалось немного подозрительным, — произнесла жрица Шар.       — Я… эм… — произнесла девушка, неуверенно, не смея поднять взгляд на окружающих. — Может быть, мы сначала вернёмся в лагерь, чтобы всё обсудить?       — Нет уж, милочка, — скрестил руки на груди Астарион. — Выкладывай. Хватит тянуть время.       Габриэль посмотрела на него, затем на двух других, чьи лица были такими же, и печально вздохнула.       — Кажется… Кетерик Торм меня знает.       — Что?! — воскликнули все трое, но с разной интонацией.       — Точнее… моего отца. И… похоже, моих настоящих родителей.       — Погоди-погоди, — выставил руку Астарион. — Что именно он тебе сказал?       Вздохнув ещё раз, Габриэль попыталась вкратце передать суть их разговора. После её рассказа все выглядели не очень.       — Значит… — первой заговорила Карлах. — Если ты и дальше будешь носить этот амулет, то в итоге станешь настоящей дьяволицей.       — Ага…       — Но если перестанешь его носить, то тебя выследят те, кто хочет тебе навредить по какой-то причине, которой ты не знаешь.       — Да.       — И Кетерик Торм, сам генерал Кетерик Торм, лично вручил твоему отцу этот амулет? — с недоверием спросила Шэдоухарт.       — Так он сказал, — пожала плечами Габриэль.       — Сколько же тебе?..       — Погоди, — вмешался Астарион. — Он запретил тебе искать Песню Ночи и идти с нами? Почему?       — Не знаю. Этого он не уточнил.       — То есть он даже не потрудился объяснить свой приказ? — усмехнулся вампир.       — Мне кажется, он и так был довольно многословен, — ответила она. — Он не был обязан рассказывать мне всё то, что рассказал, но он это сделал. Мне кажется, они с моим отцом были не просто знакомыми. Возможно, даже друзьями.       В ответ на это Астарион лишь усмехнулся.       — Вот почему ты хотела осмотреть его покои, — догадался Карлах. — Ты стремилась узнать, что их связывало. И, возможно, найти что-то о своих родителях, не так ли?        — Да, — кивнула Габриэль. — Он назвал меня «дитя Онафиэль». Теперь я, по крайней мере, знаю её имя. Хотя мне кажется, я уже слышала его раньше…       — Когда? — спросила Шэдоухарт. — И от кого?       — От папы. Когда он увидел меня в свадебном платье, с макияжем и уложенными волосами, он назвал меня Онафиэль. Я спросила, кто это, и он ответил, что это имя старой знакомой. По его словам, я просто очень напомнила ему её.       — И ты не предположила, что это могла быть твоя мать? — спросил Астарион.       — Мои родители никогда не рассказывали мне, как они меня нашли. Я даже не подозревала, что они знакомы с моей настоящей матерью. В то время меня больше волновали другие вещи…       — Неужели мы оставим без внимания то, что она упомянула свадебное платье? — громко произнесла Карлах. — Наша девочка замужем!       — Была, — вмешался вампир. — Счастливая вдова.       — Ты знал! — с укором произнесла тифлинг. — И ничего не сказал!       — Справедливости ради, ещё совсем недавно тебя такая информация не волновала, — в ответ уколол её вампир.       В ответ Карлах с недовольством поморщилась.       — Да, я тоже знала, — сказала Шэдоухарт.       Астарион сразу же посмотрел на Габриэль, которая поспешно отвела от него взгляд.       — Возможно… я могла как-то выпить с ней вина и проболтаться… — тихо ответила она.       — И не только о замужестве… — произнесла жрица Шар с загадочной улыбкой, бросив взгляд на Астариона.       Астариону не понравился её тон, и он уже собирался подробно расспросить её об этом, но в разговор вмешалась Габриэль.       — Вам не кажется, что у нас ещё есть дела? Я не думаю, что мы можем позволить себе терять время зря.       — Ты думаешь, я забыл, что тебе дали другое задание? — спросил Астарион, приподняв одну бровь.       — Да ладно, что тут опасного? — с улыбкой произнесла Габриэль, пожав плечами. — Вам будет гораздо опаснее, чем мне. Можно сказать, что я просто буду сидеть в таверне, пока вы исследуете проклятые земли. Мне же не нужно уложиться в определённый срок, чтобы привести Изобель.       — Зачем она вообще ему понадобилась? — удивилась Карлах.       — Я могу предположить несколько вариантов, но боюсь, нашей жрице Ильматера они не понравятся, — с усмешкой произнесла Шэдоухарт.       Габриэль бросила на неё укоризненный взгляд, но девушка даже не сделала вид, что ей совестно за свои точно не лестные предположения о жрице Селунэ. Всем было известно, что Шэдоухарт не испытывает к ней тёплых чувств.       — Хорошо, — кивнул Астарион. — Тогда сначала в комнату Бальтазара, а потом в темницу.       — Зачем в темницу? — спросила Карлах.       — Вы, конечно, помните, что именно туда отправили нашу знакомую дроу? Я думаю, она с радостью поможет нам отомстить бывшему начальнику, если мы её освободим. Возможно, у неё даже есть свои идеи на этот счёт.       Астарион сразу заметил в глазах своей спутницы одобрение. Он был уверен, что эта добрая душа была очень рада тому, что он решил кого-то спасти, несмотря на то, что его мотивы были корыстными и в итоге приведут к убийству.       — Только… — произнесла Габриэль, не в силах сдвинуться с места, когда вся компания направилась вперёд. — Мне нужно зайти к Зарелл. Приказ генерала.       — Хорошо, — вздохнул Астарион. — Мы справимся и без тебя, но как только встретишься с Зарелл, сразу отправляйся в таверну. Ты поняла, бусинка? Я проверю.       — Да! — улыбнулась Габриэль. Подбежав к нему, девушка одарила вампира сочным поцелуем, после чего отсалютовала и побежала к подчинённой генерала.       Астарион несколько секунд стоял, провожая её взглядом, а затем, приняв решение, тоже пошёл дальше, стараясь не обращать внимания на взгляды, которые бросали на него оставшиеся девушки.

***

      Возможно, Астарион переоценил свои возможности, когда решил, что сможет справиться с этим заданием быстрее, чем кто-либо другой сможет прочитать рашеменский алфавит. Найти след Бальтазара оказалось не так сложно, как он думал. Попасть в храм Шар было ещё легче, и Шэдоухарт была в восторге от этого. А сделка с Рафаилом, для которой нужно было лишь убить другого обитателя ада, казалась ему просто сказочной. Кроме того, Минтара была прекрасной спутницей, с которой было легко и просто.       Трудности начались, когда они впервые заблудились. Целые сутки они пытались выбраться из дебрей старого храма, который с таким рвением хотела осмотреть их жрица Шар. Гейл поступил разумно, вернувшись в лагерь и предпочитая отсидеться у костра, чем бродить по руинам храма богини тьмы. Астарион тоже хотел последовать его примеру, но не мог. Во-первых, он должен был убить демона. Во-вторых, он поклялся своей девушке, что присмотрит за жрицей Шар, и должен был убедиться, что с ней ничего не случится. Возможно, это было связано с тем, что как только она пройдёт все испытания и станет Тёмным юстициарием, то обретёт невиданную мощь, которая может помочь ему в борьбе с Касадором. Но, конечно же, желания его половинки на первом месте, если от этих мыслей ей станет легче.       Когда стало ясно, что им предстоит провести в храме и вторую ночь, Астарион решил, что пора всем вместе переместиться в таверну. Там было более приятное место для отдыха, и к тому же он хотел проверить, как поживает Габриэль, которую обычно ни на минуту нельзя оставлять без присмотра. Изобель, которая узнала о задании от Кетерика, пообещала присмотреть за их почти дьяволицей, пока его не будет рядом.       Почти дьяволица. Астарион не мог перестать думать об этом. По его опыту, если такое произойдёт, девушка только выиграет, как и он сам. Она станет сильнее и могущественнее. А если ещё и научится управлять своей силой, то против них не устоит даже Врата Балдура.       Однако где гарантии, что после изменения она останется прежней? Что он всё ещё будет ей нужен? А Астариону совсем не хотелось терять её.       Решив отложить этот вопрос на потом, Астарион предложил вернуться в таверну. Удивительно, но все были только за, за исключением, возможно, Шэдоухарт. Ей бы хотелось проводить дни напролёт в изучении храма своей любимой богини. Однако сейчас его дорогая ждала его в проклятых землях, занимаясь кто знает чем.       Так он думал, пока не увидел взрыв на втором этаже, где находилась комната Изобель. Все поспешили туда. Астарион в мгновение ока преодолел лестницу и оказался на месте даже раньше Джахейры. Увиденное его поразило, если не шокировало.       В комнате бушевал огонь. В стене напротив двери зияла огромная, выжженная дыра, образованная взрывом. Рядом с ней, зажатая в тисках, находилась Изобель. Её горло сжимала когтистая рука Габриэль, принявшей свою истинную форму.       Кулаки стремились прорваться внутрь, чтобы оказать помощь жрице, но пламя, казалось, вырывалось из самой преисподней. Даже вода, которую призвала Джахейра, не могла погасить его.       — Остановись! — крикнул Уилл Габриэль, но, казалось, она не слышала его.       Астарион был в растерянности. Ему было безразлично, что случится со жрицей, и он не собирался оплакивать её смерть. Однако он не понимал, почему Габриэль напала на неё. Ему казалось, что они были в хороших отношениях. Если бы Шэдоухарт подняла своё копьё на жрицу Селунэ, Астарион бы не удивился. Но он не ожидал такого от жрицы Ильматера.       Ему не пришлось выбирать, так как внутрь ворвалась Карлах, которой огонь не был помехой. Она схватила Габриэль за руки и скрутила их за спиной. Дьяволица сопротивлялась, и воительнице пришлось повалить её на землю. В это время Изобель пыталась откашляться, опустившись на пол. Не теряя времени, она достала из кармана магический свиток, который создал вокруг неё барьер, защищающий от огня.       — Успокойся! — кричала Карлах, навалившись на Габриэль всем своим весом.       — Отпусти меня!       — Прости… — произнесла Изобель, все ещё кашляя. — Но это правда.       — Нет! — воскликнула Габриэль в порыве ярости. — Ты лжёшь! Лжёшь! Не может быть, чтобы это было правдой!       — Прости… — повторила жрица Селунэ.       Огонь, бушующий в комнате, разгорелся ещё сильнее, и всем пришлось отступить на шаг назад. Габриэль, находящаяся в объятиях Карлах, стала вырываться ещё активнее, и Карлах с трудом удерживала её.       — Остановись! — воскликнула Джахейра. — Если ты убьёшь её, то все в этой таверне погибнут! Я не знаю, что у вас произошло, но…       Отшвырнув Карлах через дыру на улицу, Габриэль расправила свои огненно-красные крылья и поднялась, с ненавистью глядя на старую друидку.       — Так вот в чём дело? — произнесла дьяволица с презрением. — В барьере, который защищает ваше убежище? Хорошо, я обеспечу вам безопасность.       Взмахнув крыльями, дьяволица создала столб огня, который пронёсся по комнате и разрушил её крышу. Дыра стала ещё больше, чем на стене, и захватила часть коридора. В свете луны её белые глаза казались бездонными.       Подняв руки к небу, Габриэль начала произносить заклинание. Её голос эхом прокатился по таверне, напугав не только детей, но и взрослых. Глаза девушки светились, а вокруг рук заплясал огонь, словно стремясь ввысь.       Астарион поднял голову и увидел, как пламя, словно охватив купол над их головами, окрасило всё вокруг в зловеще-красный оттенок.       Вампир не мог поверить в то, что видел. Неужели она действительно могла совершить такое? Неужели она смогла защитить всю таверну, насылать вечный огонь? Или же он будет гореть только до тех пор, пока она этого хочет?       Опустив взгляд, Астарион увидел Габриэль и замер. Из её глаз, носа и ушей текла кровь, руки дрожали, а слова путались. Но она продолжала произносить заклинание, не прерываясь.       — Хватит! — вскричал Астарион, пытаясь прорваться к ней. Однако огонь обжигал его, и он не был уверен, что сможет выжить, даже если ему удастся добраться до неё. — Прекрати это немедленно!       — Она не выдержит, — произнес Гейл. — Это могущественная магия, древняя. В таком состоянии, если она завершит заклинание, то… умрёт.       — Сделай что-нибудь! — крикнул ему вампир.       — Я пытаюсь! — так же крикнул волшебник.       Астарион начал беспокоиться. Откуда она знает это древнее заклинание? Неужели Гейл научил её? Когда же он успел? Неужели теперь ему придётся контролировать, чему именно она учится?!       — Остановись, — раздался мягкий голос Изобель. Он не заметил, как она подошла к Габриэль. Барьер, окружавший жрицу, стал тоньше и прозрачнее, как будто был на последнем издыхании. Но, несмотря на это, белокурая девушка стояла рядом с дьяволицей, крепко сжимая её руки. — Разве ты не видишь? Оно убивает тебя. Ты умрёшь, но своей смертью ты ничего не докажешь.       Габриэль, взглянув на жрицу, издала тихий всхлип. Она упала на колени и, зарыдав, позволила себе отдаться объятьям Изобель. Огонь наконец начал угасать, и кожа девушки приобрела свой естественный бледный оттенок. Рога, хвост и крылья также исчезли. Шэдоухарт, не теряя времени, воспользовалась ситуацией, чтобы наложить заклинание дождя.       Габриэль не могла остановиться от слез. Она и Изобель промокли насквозь. Изобель продолжала нежно гладить её по голове и шептать слова утешения.       Краем глаза Астарион заметил, что некоторые начали доставать оружие, и, быстро осознав ситуацию, встал перед дверью, заслонив спиной девушек и доставая кинжалы.       — Любой, кто даже помыслит о том, чтобы причинить ей вред, встретит кинжал, направленный прямо в его трепещущее от страха сердце, — угрожающе произнес вампир, пристально осматривая всех присутствующих.       Кулаки, как и Арфисты, оскалились в ответ, готовые к бою. Но и их остановила Джахейра, выставив перед ними руки.       — Отставить! — приказала она. — Сложить оружие!       — Вы не можете!.. — произнёс один из Кулаков.       — Могу, — прервала его друидка. — Никто не погиб. Изобель в безопасности и, насколько я могу судить, не имеет никаких претензий к нападавшей. Верно?       — Верно, — произнесла жрица Селунэ, крепче обняв рыдающую девушку.       — Кроме того, — продолжила Джахейра, — как вы можете видеть, она глубоко сожалеет о произошедшем.       — Она же настоящая дьяволица! — воскликнула Арфистка. — Ты же сама всё видела! И ты собираешься просто закрыть на это глаза?       — Камбион, вообще-то, — произнёс Гейл. Уилл нахмурился, прикрыв глаза рукой. Шэдоухарт покачала головой, а Лаэзель закатила глаза. — Что? Есть разница.       — Как бы то ни было, — быстро произнесла друидка, — она нам ещё нужна. Все они нам нужны, чтобы справиться с Кетериком Тормом. Подумайте сами: перед нами бессмертный генерал, настоящий монстр. В такие моменты как раз и требуется помощь другого монстра.       — Попробуй ещё раз её так назвать, и больше уже никак не сможешь, — оскалился Астарион.       — Тише, рыцарь. Я в хорошем смысле этого слова, — с лёгкой улыбкой произнесла женщина. — А теперь повторяю: опустите оружие. Немедленно. Если вам дорога ваша жизнь, — добавила она, кивнув в сторону двери, за которой уже стояли друзья Габриэль, готовые защищать её.       С некоторым сомнением люди опустили оружие и начали расходиться. Астарион внимательно следил за каждым из них, пока они не оказались достаточно далеко, чтобы он мог перевести дух. Только Джахейра осталась, видимо, собираясь обсудить произошедшее.       — Габриэль? Габриэль! — донёсся до вампира встревоженный голос Изобель.       Обернувшись, Астарион заметил, что Габриэль полностью обмякла в руках жрицы, которая пыталась привести её в чувства. Немедля, он тут же бросился к ней.

***

      Габриэль медленно приходила в себя, и первое, что она почувствовала, — это сильная боль в голове, словно она ударилась о стену. Затем её взгляд упал на крышу палатки. Когда же она потеряла сознание?       — Очнулась, дорогая? — услышала она ласковый голос вампира совсем рядом.       Девушка, повернув голову, увидела спину Астариона, который сидел рядом с ней у выхода из палатки. Одна его рука покоилась на согнутом колене, а другая опиралась о землю. Его поза и голос казались расслабленными, но что-то в его облике подсказывало ей, что не всё так просто.       — Ты злишься? — спросила Габриэль тихим, чуть хрипловатым голосом.       — Скорее… обеспокоен, — ответил вампир. — Стоит мне лишь ненадолго отвести от тебя взгляд, как ты тут же умудряешься попасть в переделку. На этот раз твоя оплошность едва не стоила тебе жизни.       — Мне жаль… — прошептала она.       — Не сомневаюсь, — усмехнулся вампир. — Но скажи мне вот что: откуда ты знаешь древнее могущественное заклинание на языке, который, как уверял меня Гейл, тебе неизвестен?       Нахмурившись, девушка попыталась понять, о чём он говорит. В её голове сразу же возник образ, как она произносит слова, которые были ей незнакомы, но в тот момент она словно понимала их.       — Ты поверишь мне, если я скажу, что не знаю?       — Охотно, дорогая, — снова усмехнулся он. — Учитывая твоё происхождение, я готов поверить во что угодно.       — Хорошо, потому что я действительно не знаю.       Габриэль рассмеялась, затем подняла руку и приложила её ко лбу. Он был холодным, как у мертвеца. Она была чуть теплее Астариона, а это говорило о многом. Вероятно, она зашла слишком далеко.       В палатке воцарилась тишина. Первой её нарушила Габриэль.       — Ты даже не спросишь, что именно произошло?       — Я всё жду, когда ты сама мне всё расскажешь. Я терпелив, хоть и не показываю этого внешне. Всё же я ждал двести лет, чтобы сбежать от Касадора.       — Изабель что-то сказала? — нерешительно произнесла девушка.       — Нет. Она сказала, что ты сама должна рассказать всё, если захочешь. Я надеюсь, что ты так и поступишь. Как я уже говорил, я терпелив, но не настолько. Ты заставила меня изрядно поволноваться, бусинка.       Глубоко вздохнув, девушка, не меняя положения, посмотрела на потолок. Ей, конечно, нравился синий цвет, но она всегда предпочитала светло-голубой. Однако, поскольку у неё была только эта ткань, а на синем были меньше заметны разводы, она выбрала его.       — Я… — начала Габриэль с легкой неуверенностью в голосе. — Я ослушалась тебя. Я попросила Изобель прикрыть меня и сбежала в Лунные Башни.       — Дорогая, — произнес Астарион с легкой усмешкой, — мне начинает казаться, что тебе нравятся мои наказания. Иначе бы ты не нарушала мои приказы с такой завидной регулярностью. Скажи, зачем ты вернулась туда?       — Я хотела осмотреть вещи Тормов и проникла в их комнату. Там я обнаружила вещи Кетерика, его жены Мелодии и их дочери… Изобель.       — Только не говори, что ты думаешь, будто наша Изобель — его дочь, погибшая столетие назад.       — Она и есть его дочь, погибшая столетие назад.       От удивления Астарион наконец-то повернул голову к девушке, и Габриэль смогла увидеть его лицо. Она даже не подозревала, как сильно будет скучать по нему. Она не видела его всего лишь день, но чувствовала себя так, будто прошёл целый год. Особенно учитывая последние события, ей было необходимо, чтобы хоть кто-то был рядом и поддерживал её.       — Он вернул её к жизни, — пояснила Габриэль. — А она от него убежала.       — Это… многое объясняет, — произнес Астарион, возвращаясь в прежнее положение.       — Я тоже так подумала, — с лёгкой усмешкой произнесла девушка. — Поэтому я вернулась в таверну, чтобы спросить её, знает ли она моего отца или кого-то по имени Онафиэль. И как оказалось… знает, — голос её слегка дрогнул. Астарион снова обратил на неё внимание, внимательно вглядываясь в её лицо. — Она знает Грегори Немова как хорошего друга своего отца, такого же преданного селуниста, как и он сам.       — Что? — удивился вампир. — Разве ты не говорила, что твой отец паладин… Тира?       — Говорила, — кивнула она. — Я сказала Изобель то же самое. Однако она была убеждена, что не ошиблась в имени. Хотя с тех пор прошло много лет, для неё это было словно вчера. В последний раз она видела его незадолго до смерти. Он искал свою… возлюбленную и надеялся, что Кетерик сможет ему помочь. Но Кетерик отказал ему, так как в тот момент был занят другими делами.       — Она сказала, кого он искал?       — Сказала, — снова кивнула Габриэль. — Он искал Онафиэль.       — Твою мать? Так выходит…       — Моя мама была возлюбленной моего… приёмного… отца, — закончила за него девушка.       Она ощущала, как в её глазах скапливаются слёзы, но старалась не плакать. Ещё не время.       — Да уж, — усмехнулся Астарион. — Твоя семейная история всё ещё может удивлять, даже несмотря на то, что я знаю, что ты… ну…       Габриэль не смогла сдержать смех, услышав в его голосе нотки нерешительности.       — Дьявольское отродье. Не стесняйся в выражениях. Я не обижусь.       — Неужели твой отец — твой настоящий отец? — спросил Астарион. — Я имею в виду, раз она была его возлюбленной.       — Нет, — помахала головой она. — Мы не связаны кровью.       — Ты не можешь знать наверняка. Он врал тебе о том, что был селунистом и что знал твою мать. Он мог соврать и об этом.       — Он не врал. Я знаю. К тому же, Изобель сказала, что, по его словам, Онафиэль уже несколько лет нигде не было видно.       — Он мог найти её, — пожал плечами Астарион. — А потом заделать тебя. Это же было до твоего рождения, дорогая.       — Тоже верно, — кивнула девушка.       Крепко зажмурившись, она изо всех сил старалась сдержать слёзы, которые вот-вот должны были вырваться наружу.       — Так ты поэтому расстроилась? Ты думаешь, она врала тебе?       — Я расстроилась не только из-за него… — прошептала Габриэль. — Больше из-за Онафиэль.       — Она знала и её? Разве она не считалась пропавшей вот уже несколько лет?       — Изобель сказала… что видела её всего раз… — запинаясь, призналась Габриэль.       Она старалась изо всех сил, но не могла сдержаться. Когда она думала об этой части, её сердце наполнялось слезами. Руки задрожали, и она сжала кулаки. Прикусив губу, Габриэль пыталась заглушить рыдания, которые, как она надеялась, никто не услышит.       Внезапно девушка почувствовала на своей руке чью-то холодную ладонь и от испуга вздрогнула. Астарион накрыл её руку своей, крепко сжав. В этот момент Габриэль была безмерно благодарна ему, но не знала, как выразить свою благодарность словами.       Собравшись с силами, девушка продолжила.       — Онафиэль была подругой матери Изобель. По её словам, эта женщина была верной слугой их богини. Изобель видела её лишь однажды, когда была ребёнком, но этого было достаточно, чтобы запечатлеть её образ в своей памяти на всю жизнь.       Астарион с интересом посмотрел на Габриэль. Она осознавала, что его занимало: что же такого особенного было в Онафиэль, что сделало её столь запоминающейся?       — Она сказала, что у неё за спиной были крылья, — произнесла девушка едва слышно.       — А, — с пониманием протянул вампир. — Красные, да? — усмехнулся он. — Должно быть, для девочки это стало большим потрясением. Признаюсь, для меня тоже. Дьяволица на службе у лунной богини? Похоже, в вашей семье не только ты отличаешься…       — Нет, — перебила его Габриэль, прерывисто всхлипнув. — Изобель говорила… что у неё были прекрасные… белые крылья, украшенные перьями, как у птицы. Онафиэль была ангелом, Астарион.