Королева пентаклей

Где-то, далеко-далеко, словно повсюду и нигде одновременно, пиликала музыка из подарка-шкатулки. Вытянув руки, Феликс шел на звук босиком, вслепую, то и дело спотыкаясь обо что-то твердое и неприятное, впивающееся в кожу, как тысячи ножей. Уколотые места пульсировали, но ноги не чувствовали влаги, крови нигде не было, зато тело ощущало прохладу, забирающуюся под одежду. Иногда казалось, что кто-то пролезает под свободную рубаху руками и пауком ползет к шее, сжимая ее в легком ненавязчивом удушье. Музыка, нежная и плавная, продолжала играть, маня, как единственное спасение из этого беспросветного мрака и леденящего ужаса, который подступал к горлу комом, надоедливым и тяжелым. Как Феликс ни старался, он не мог открыть глаза. Чувствовал, что его веки слеплены, что их тянет друг к другу необъяснимым притяжением, как мертвый груз. Попытки просто сесть и ничего не делать уже были предприняты, но тогда руки сразу начинали нащупывать что-то вязкое, мокрое, до отвратительного неприятное. Здесь не было никаких запахов, кроме озона, какая-то сила внутри заставляла подниматься и идти дальше, на звук, но он был везде, и непонятно, куда двигаться, поэтому Феликс жадно вслушивался, стараясь понять, становится громче или тише. В этой мелодии шкатулки было что-то притягательно доброе. Голые ступни ощущали под собой ледяной паркет, повсюду что-то расставлено, и каждый раз что-то острое. Сделав еще пару шагов, Феликс успел вовремя среагировать на еле различимый лязг, после чего отпрыгнул в сторону и облегченно выдохнул, постаравшись унять бешено колотящиеся сердце, когда на пол упало что-то металлическое. Кажется, музыка становилась всё ближе. — Здесь кто-то есть?! — воскликнул Феликс. Но если кто-то и был, то молчал. Ладони нащупали деревянную дверь, скользнули по ней вниз и нащупали тяжелую резную ручку. Взявшись за нее и потянув на себя, Феликс услышал легкий неприятный скрип и вошел внутрь, сразу же увязнув в чем-то тягучем и неприятном, но при этом не дающим никакого запаха. Шаг, еще один, и каждый из них давался сложнее предыдущего, потому что жидкость обволакивала всё сильнее и сильнее, затягивая, словно в трясину. Наклонившись, Феликс с ужасом нащупал горящее масло и одернул руку, которая тут же перестала чувствовать нечто обжигающее. Попытавшись сделать шаг назад, он уткнулся лопатками в стену, словно сделанную из стекла, и отчаянно подолбил по ней ладонью, при этом чувствуя, как кипящая жидкость забирается всё выше — к коленям. — П-помогите!.. Пожалуйста, кто-нибудь! Музыка становилась всё громче по мере того, как масло забиралось выше, заставляя кожу даже сквозь одежду почувствовать обжигающую раскаленную до пределов жидкость. Сначала Феликс практически ничего не ощущал, но потом боль внезапно хлынула на него со страшной силой, вызвав звериный, нечеловеческий вскрик. И чем отчаяннее и яростнее боролся Феликс, тем настойчивее становилась эта адская трясина, бурлящая и кипящая, как бульон в котле. Да он же просто сварится здесь заживо! Обжигающее масло перетекло вверх, к шее, а когда достигло макушки, Феликс потерял под ногами всяческую опору и… просто полетел вниз со скоростью света, вертыхаясь в воздухе и пронзительно крича от страха. Словно проваливаясь в темную, еще более страшную бездну, Феликс хаотично махал руками, надеясь за что-то уцепиться, но здесь пусто, просто пусто, и ничего вокруг нет. Если бы он еще хотя бы что-то видел! Но он слеп, как новорожденный котенок. Надежда на мягкое сказочное приземление исчезла столь же быстро, сколь и появилась. Как только Феликс плюхнулся животом и головой на что-то очень твердое, всё тело пронзила такая боль, словно враз сломались и начали с бешеной скоростью срастаться раздробленные и разбросанные где-то внутри организма кости. С губ сорвался протяжный то ли крик, то ли вой, и он эхом отразился от стен, просторных и широких, по ощущениям. Когда боль утихла, а по шее и лицу Феликса градом заструился пот, он с трудом поднялся на ноги и приложил пальцы к глазам, нащупав… …швы. Хаотично зашарив по ровным, идеальным стяжкам, чтобы удостовериться в собственной догадке, Феликс отрывисто задышал, ощутив, как ужас подступает к горлу и волной проходит по всему телу, до самых кончиков ног. Вдруг вместо эха снова заиграла музыка из шкатулки, и вот теперь послышались чьи-то очень тихие и осторожные шаги и слабое детское хихиканье, словно всё это — простая забава и игра. — Кто здесь?! — воскликнул Феликс и заозирался по сторонам так, будто что-то видел. — Пожалуйста, скажите что-нибудь! Помогите мне! Где я?! — У меня в гостях, — сказал тихо и насмешливо отдаленно знакомый женский голос, а Феликс чуть язык не проглотил. Не думал, что после стольких попыток умолять о помощи ему действительно кто-то ответит. — Мальчики, помогите господину Ли прозреть! — приказала она, но почему-то Феликса это не обрадовало, а напротив, испугало до чертиков. На него навалилось двое или трое хрупких, но от этого не менее сильных детских тел, опрокинули слабо сопротивляющегося Феликса на холодный гладкий пол и, похихикав, начали вспарывать швы на его глазах, стяжки за стяжками. Это были такие странные ощущения… болезненные и щекотные одновременно, и потому вскрики перебивались нервным смехом вкупе с попытками наконец приоткрыть веки. Когда процедура закончилась, Феликс потянул пальцы к глазам и, нащупав нитки, потянул за них, чтобы потом зажмуриться от показавшегося слишком ярким после кромешной темноты светом. Возле стен волной, по цепной реакции, загорелись ярким пламенем свечи. — Добро пожаловать, господин Ли, — обманчиво ласково проговорила женщина, и привыкнув к огненному освещению, Феликс посмотрел на нее во все глаза, нервно сглотнув, после чего мальчишки поставили его на колени, и только сейчас он взглянул на вынужденных компаньонов — грязных оборванцев с чем-то красным и липким на губах, взлохмаченными сальными волосами и мерзкими беззубыми усмешками. Взгляд Феликса плыл от мраморных ступенек, по которым бежала бордовая жидкость, наверх — к подножью большого золотого с бархатной обивкой трона, после чего остановился на широкой парчовой юбке платья, заканчивающегося белым воротником под самым подбородком и поднялся еще выше — к лицу обладательницы такого до боли знакомого голоса. — Мин Соён?.. — не веря спросил Феликс, лениво попытавшись вырваться из захвата. Криво усмехнувшись, Соён плавно взмахнула рукой с тонким запястьем, и вокруг нее стеной выросло несколько карт таро с ожившими изображениями, на каждом из которых творилось нечто по-настоящему ужасающее: повешенный ревел в голос, а веревка, что держала одну его ногу, дрожала под весом; отшельник стучал палкой-посохом и тихонько плакал, раскачивая свою фитильную лампу; шут хохотал, как безумный, вытаскивая из своей сумки и карманов самые разные предметы, от невинных шариков для тенниса до топоров и бензопил; король кубков переливал из кубка в кубок кровь, а вокруг него валялись ошметки чьей-то плоти, вплоть до внутренностей. И, вишенка на торте, королева пентаклей, держащая в руках пятиконечную звезду, сидя на троне, и плачущая горькими слезами сквозь нервный нездоровый смех. — Зачем я здесь? — спросил Феликс, перестав созерцать движущиеся изображения. Только теперь он обнаружил поразительное сходство между королевой пентаклей и Соён, вместо пятиконечной звезды держащей на коленях… красноволосую голову Хёнджина. — Что ты с ним сделала?! — сорвавшимся голосом воскликнул он, отведя взгляд и уперев его в пол. — Наказала за дерзость своей королеве, — легко и просто ответила Соён, накрутив красную прядь на палец и весело усмехнувшись. — У вас тоже есть выбор, господин Ли, как и у него: подчиниться и остаться со мной или умереть. Что же вы выберете?.. — Ч-что?.. Соён, я ничего не!.. — Молчать! — грозно прокричала Соён, стукнув по подлокотнику трона кулаком и зачем вскочив на ноги, из-за чего голова, как шар для боулинга, покатилась вниз. — Я жду ответа на свой вопрос… Подумайте, господин Ли, и помните: какую бы дорогу вы ни выбрали, она в итоге всё равно приведет ко мне! Взмахнув руками со скрюченными пальцами, Соён задрала голову к высокому мраморному потолку и расхохоталась, как самая настоящая злодейка-ведьма. Карты закружились в бешеном вихре, сначала просто летая в воздухе, а потом начав смерчем обволакивать зажмурившегося и спрятавшего голову в плечи Феликса. Снова заиграла музыка из шкатулки, но мелодия вдруг вместо нежной и плавной превратилась в зловещую, как только заиграл орган. Все звуки стали тише. А потом Феликс проснулся, подскочив на собственной кровати.

─── · 。ﾟ☆: *.☽ .*: ☆ﾟ. ───

Не всегда ему это удавалось, но временами Феликс любил словно выключаться из жизни. Не с помощью алкоголя, игр, встреч с друзьями или сна, нет — это слишком кратковременный эффект, бок о бок с которым идет постоянная тревога и липкий подсознательный страх. Феликс пытался просто перестать жить, вместо этого отстраняясь от мира и собственных чувств и смотря на всё, что с ним происходит, как на быстро сменяющиеся сцены фильма или театральной постановки, как на картину, на которой начинал замечать всё больше деталей, как только делал несколько шагов назад. Иногда это действительно помогало увидеть то, чего не видел раньше, взглянуть на проблему под другим углом. Вот и сейчас снова помогло. Психолог, расскажи ему сейчас Феликс обо всем и будь у него время, остался бы доволен результатом. Два последних дня прошли в суматохе, но вместе с тем как-то подозрительно спокойно. Возможно, дело было в том, что Феликс перестал эмоционально включаться в происходящее вокруг, а может быть и в привычке, но факт оставался фактом — Квачхон перестал казаться адом на земле, став простым городом, требующим финансов на развитие и реконструкцию. Вот только появилась одна загвоздка в виде неуверенности Феликса в его новом деловом партнере. После разговора с Хёнджином Рю Сынгу стал казаться еще более неприятным и пугающим мужчиной, чем раньше. Несмотря на улыбчивое лицо и спокойный тон голоса, не стыкующийся с грузным и мускулистым телом, что-то в его поведении было не так. Про таких людей, как Рю Сынгу, принято говорить что-то вроде «мягко стелет, да жестко спать». — Я позабочусь о том, чтобы вложенные вами деньги не попали в карман к этому человеку, а пошли на то, что действительно были выделены, господин Ли. Вы можете не волноваться, — продолжал заверять Хёнджин, и у Феликса не было поводов сомневаться в его словах, зато были в том, чтобы сомневаться в его возможностях. А они не безграничны. Закончив очередную деловую онлайн-встречу, Феликс размялся и устало потер переносицу пальцами, после чего сбросил надоевший галстук, снял рубашку, быстро перед тем расстегнув пуговицы, заменил всё это на простую домашнюю одежду и поспешил спуститься вниз. Живот так и пел, урча, словно кит, а желудок сжимался в тугой болезненный узел. Решив не брать с собой никого из товарищей, — и так не часто бывал наедине с собой и своими мыслями — Феликс плавно спустился на лифте вниз, но как только открылись створки, тут же застыл как вкопанный, ошарашенно глядя на то, сколько человек бегало туда-сюда по холлу и что-то кричало друг другу. Как настоящий заправский сержант, Бан Чан указывал персоналу то на стены, то на пол, то на столы и стулья и командным тоном говорил, что и куда передвинуть. — Господин Бан? — обратился к нему Феликс, отвлекая от работы. На лице Чана тут же вместо выражения серьезности мелькнуло что-то беспокойное, будто бы постоялец застал его за чем-то непристойным или постыдным. — Я могу пройти в столовую? — Обойдите, пожалуйста, с другой стороны, — попросил Чан, указав ладонью направление — прямо по коридору и налево. — У нас здесь ведутся приготовления к празднику. К сожалению, мэр и наш отельер не позволил взять весь нижний этаж, так хотя бы холл, фойе и большой зал украсим. Левее! — крикнул он уже тому светловолосому официанту, которого звали Чонин, кажется. — Еще левее! Нет, теперь чуть правее! Теперь идеально! — Чан показал большой палец. — Прошу прощения, вы говорите о празднике «Ённаль»? — спросил Феликс, припомнив тот разговор с Соён в «Тароллах». — Совершенно верно. — Много человек соберется? Мы с моим менеджером и водителем не отказались бы прийти, — улыбнулся Феликс и поймал ответную благодарную улыбку на лице Чана, но всего на секунду, потому что тот словно поник, опустив взгляд в пол. — Извините, я, может быть, сказал что-то не то? — Нет-нет, всё так, — поспешил заверить Чан, продолжив наблюдать за процессом украшения холла. — Я и госпожа Мин очень расстроены тем, что нас который год опрокидывают с этим праздником. Да и с любым другим, если честно… В позапрошлом году за нас похлопотал господин Хван Хёнджин, да и то, только выбил разрешение отметить праздник на площади, а потом… У них с госпожой Мин напряженные отношения… — С госпожой Мин Соён? — переспросил Феликс, не скрывая удивления. Мир тесен. — Да, я друг семьи, если можно так выразиться. В этот раз я наконец-то выбил разрешение отельера провести праздник здесь, но намечается очень уж локальная вечеринка для избранных. У нас в городе и так людей немного, так еще и веселья никакого, все уезжают… — он тяжело вздохнул, а Феликс почувствовал, будто Чан не просто огорчен, но и очень зол. — Простите, я сегодня разговорился, да еще и в не совсем приличных выражениях… — Нет-нет, не за что извиняться… — Феликс и сам почувствовал горький вкус несправедливости и обиды. — А чем это продиктовано? Почему господин Рю так против? — Высокий уровень преступности! — всплеснул руками Чан. — Видите ли, повышается шанс, что в толпе что-то у кого-то украдут, кто-то кого-то зарежет и далее по списку. У нас, если честно, всегда было неспокойно, — он потер ладонью, стянутой перчаткой, шею. — Но это вопросы полиции и мэрии, а не хороших простых людей, которым нужен праздник. И не только это… — Чан повернул голову и смолк. Не успел Феликс спросить, что он имеет в виду, как тот продолжил: — Соён! Наконец-то ты пришла, тут без тебя ни с одним делом не справиться! Феликсу отчего-то захотелось провалиться сквозь землю. Посмотрев сначала на свое жалко одетое отражение на ламинате, а потом на выряженную по-деловому стильно Соён, он ощутил странную постыдную неловкость. Почему-то эта девушка-загадка его волновала, а мысли нет-нет да возвращались к ней, ее предсказаниям и ее необъяснимо притягательной ауре. Закрывая глаза и вспоминая о Соён, Феликс видел ее всегда в чем-то фиолетовом, с каким-нибудь магическим атрибутом в руке, и это не пугало, а завораживало. И почему-то сейчас Феликсу стыдно было стоять перед ней, одетой в мини-юбку, красную, чуть выправленную блузку, с бордовой вызывающей помадой на губах и броскими черными стрелками, тогда как сам он в растянутой футболке с желтым пятном на ней и простецких скучных серых шортах. Деловито и одновременно вежливо поздоровавшись с работниками, Соён повернула голову, остановив взгляд на Феликсе, и ему сделалось не по себе от смущения и от стрельнувших в памяти образов из сна: это ужасающее платье и голова Хёнджина, лежащее на коленях. Боже, какая жуть! Но это лишь больные сны. — Какой приятный сюрприз, господин Ли! — воскликнула Соён, сделав легкий приветливый поклон, и получила такой же ответ. От того, как Феликс повел себя, будучи в «Тароллах» в последний раз, ему самому стало ужасно неловко. Разговор завершился на грубой ноте. — Не знаешь, Хан Джисон еще не пришел? — спросила Соён у Чана, а потом поспешила объяснить Феликсу: — Он любит опаздывать, поэтому я позвала его не к трем, а к двум часам, чтобы он явился вовремя. — Это тот самый господин, которого я видел рядом с вами в нашу последнюю встречу? — Да, он. Если кто-то и сможет привлечь людей и заняться декорированием зала, так это, к сожалению, он, — Соён наигранно печально вздохнула, но Феликс уловил скорее исходящую от нее эмоцию раздражения, что заметил и на лице Бан Чана. — Уже не знаю, что делать. Вроде как одна из задач мэра — это в том числе заботиться о культурной составляющей жизни города, а Квачхон славится своей богатой мифологической историей. Вот только по каким-то причинам нам постоянно чинят препятствия! — Угу, а нам потом делай что хочешь, — поддакнул Бан Чан и удалился, прямой неспешной походкой подойдя к одному из декораторов, сверяющих то, что получилось, с рисунком. «Потому что деньги из городского бюджета идут кому угодно в карман, но не на то, для чего действительно были выделены», — пронеслось в голове у Феликса, и он, с секунду подумав, попросил Соён подождать его несколько минут, после чего вернулся в свой номер и принялся набирать номер Хван Хёнджина. Неизвестно, что из этого выйдет, если учесть явно напряженные отношения этих двоих, но ведь сейчас цель у них всех общая, не так ли? Да и сам Феликс не прочь был бы приложить руку к тому, чтобы оживить этот город и взглянуть на то, как действительно проводится праздник «Ённаль», уже наверняка давно и прочно многими позабытый. Есть в мифологии свое очарование. — Господин Ли! — постучавшись и не дождавшись разрешения войти, воскликнул Сонджэ, весь красный, как только что сваренный рак. — Там, внизу, была Мин Соён?! Глаза же меня не обманывают?! Я собирался пойти купить себе новую футболку, — не дав вставить Феликсу, продолжающему набирать номер, хоть слово, продолжил он, — вышел, а там она! Она такая красивая, милая и чуткая девушка! Нам с ней есть о чем поговорить! Она просто поздоровалась со мной, а я позорно сбежал! Нажав на красную кнопку, когда его оповестили, что абонент не отвечает, Феликс выгнул одну бровь и едва заметно усмехнулся. Они с Сонджэ практически одного возраста, но порой он, хоть и работает на ответственной должности и хорошо исполняет свои обязанности, такой ребенок! — Простите, я, наверное, помешал… Просто мне не с кем поделиться, а господин Чхве ведет себя как заплесневелый сухарь! — возмутился, повысив голос чуть ли не до писка, Сонджэ, и его плечи тяжело приподнялись. — Я такой дурак. — Ты просто застеснялся, думаю, госпожа Мин не рассердится. Феликс вообще не знал, умеет ли эта девушка сердиться. — Надеюсь… Господин Ли, можно кое о чем вас попросить? — Если ты хочешь, чтобы я отправил госпоже Мин сообщение с предложением о деловой встрече, куда на самом деле явишься ты, а потом я буду следить за вами на протяжении всей прогулки, пока ты будешь качать ее на качелях и выигрывать в тире игрушку, а потом я еще и лепестки сакуры начну с крыши бросать, чтобы вы поцеловались, то тогда я, пожалуй, пас, — отшутился Феликс, вызвав у Сонджэ, очень любящего такие сюжеты и тропы, яркую улыбку. — Нет, я хотел попросить у вас одолжить мне на время тот амулет, а то мне здесь неспокойно. Я верю Небесной бабуле! — Сонджэ гордо ударил себя кулаком в грудь, на что Феликс в очередной раз по-доброму закатил глаза и потянулся к тумбочке, чтобы взять оттуда оберег, но не обнаружил его. Ах, точно, положил в портфель. — Держи и береги его, как зеницу ока. Я собирался привезти его к себе домой в качестве сувенира, — с напускной строгостью наказал Феликс, а Сонджэ, заявив, что торжественно в этом клянется, попятился назад короткими мерными шагами, не забывая сгибаться в поклонах, пока не оказался за дверью. — Мальчишка! — махнул рукой Феликс и услышал мелодию вызова. — Господин Хван, я рад, что вы перезвонили так быстро! Скажите, у вас будет время подъехать сегодня в отель? — Я уже направляюсь туда, — причмокнув губами, ответил Хёнджин и, судя по звуку, потянул какой-то напиток через трубочку. — У вас что-то случилось? — Поговорим при встрече, это важно. До скорого, — ответил Феликс и, сбросив вызов, переоделся во что поприличнее — легкий сиреневый свитер и черные джинсы. Не деловой костюм, конечно, но и не домашняя растянутая футболка. Собравшись было выйти из номера, Феликс вдруг завис у самой двери, вспомнив, что спускается к Соён, почувствовал себя дешевой пародией на Сонджэ с его диким смущением, но всё же не счел за труд причесать назад платиновые волосы и разбрызгать на шею и запястья одеколон. К тому же приедет Хван Хёнджин и некий Хан Джисон, который, судя по всему, тоже является важной персоной. А вот Рю Сынгу, как предполагал Феликс, вряд ли стоило ожидать. И он ошибся. Едва успели открыться створки лифта, взору Феликса представилась весьма странная, по его мнению, картина: Хан Джисон, одетый в берет и клетчатый костюм, как самый настоящий стереотипный художник, стоял сбоку от Бан Чана и косился на него, впрочем, без особой неприязни, параллельно активно споря о чем-то с Рю Сынгу, тогда как Соён вынужденно улыбалась, стараясь осторожно вмешаться в достаточно громкий разговор, вот только никто ее не слышал. — Господин Бан, я, конечно, всё понимаю, но мне казалось, ваш шеф уже всё сказал! Никакой оккупации всего первого этажа отеля под праздник не будет! Я вынужден еще раз это повторить! — едва не брызжа слюной, твердил Рю Сынгу, пока Бан Чан сжимал от злости кулаки и стискивал челюсти. — А я тут что, так, украшение какое-то?! — не собирался сдавать позиций Хан Джисон. — У меня скоро с вашими отменами всех хороших инициатив работы не останется, так я в Сеул точно перееду, и будет тут у вас бомжатня! — он деловито поправил берет и фыркнул, когда Бан Чан активно закивал. — Я редко когда соглашаюсь с господином Бан и госпожой Мин, но это тот самый случай, когда я вынужден признать их правоту и начать настаивать! — В который раз на неделе вы угрожаете мне, что переедете в Сеул? У вас работы по горло — обустроить мой офис, в чем вы еще не преуспели, смею заметить, но вы продолжаете активно навязывать мне идею своего праздника! — О, я совсем забыл, что вам он не нужен по весьма личным причинам, не так ли? — Хан Джисон вскинул уголок губ, и Феликс прислушался куда тщательнее. — Может ослабить ваше влияние и вывести ситуацию из-под контроля, верно понимаю? Этого вы так боитесь, господин Рю? — он издевательски потер провел по шее ногтями и сощурил глаза. — Еще одно слово, и… — прошипел Рю Сынгу, и Соён встала между ними. — Господа, господа, — она подняла руки то ли в примирительном жесте, после чего сложила ладони вместе. — Давайте не будем выяснять отношения здесь! На нас смотрят посетители и работники, нечего горячиться. Лучше пройдем в столовую и там культурно обсудим все наши разногласия за чашками ароматного кофе или чая. Такими темпами мы с вами не придем к консенсусу. — Я и так поддался уговорам моего помощника и дал разрешение на проведение праздника для узкого круга лиц в главном отеле Квачхона, — холодно проговорил Рю Сынгу, не читаемо глядя в упор на Соён. — У вас всех, кажется, полно работы, в том числе у вас, господин Хан. Украшайте зал, на большее я не согласен. Значит, Хёнджин уже в курсе ситуации и даже встал на сторону Соён? Это любопытно, но вместе с тем грустно, потому как именно его Феликс собирался просить о помощи. Что ж, тогда придется брать дело в свои руки. — Думаю, госпожа Мин права, — вмешался он, буквально встав вплотную к Рю Сынгу, плечом к плечу. — Незачем обсуждать эти дела здесь, а я приехал в Квачхон ради того, чтобы помочь городу преобразиться, поэтому предлагаю перейти в столовую и там обсудить все насущные вопросы. Всего несколько минут, и они компанией из пяти человек оказались за большим прямоугольным столом. Каждый сделал заказ, адресовав его тому блондину, Ян Чонину, а потом принялся молча прожигать оппонентов взглядом. Атмосфера нарисовалась просто взрывная, как разлитое по всему полу горючее масло. Всего искра — и оно загорится, ничего не оставив после себя. Демонстративно покашляв и выпрямившись, сложив руки перед собой, Феликс взглянул сначала на Хан Джисона. — Будем знакомы, меня зовут Ли Феликс, мы как-то встречались с вами в «Тароллах». — Я знаю, кто вы, — оценивающе, словно стараясь просверлить в теле собеседника дырку, ответил Хан Джисон и на долю секунды повернулся к Рю Сынгу. — Поначалу я вообще не хотел браться за этот проект, но госпожа Мин оказалась убедительной. Я был уверен, что мне доверят декорирование всего первого этажа отеля, так как госпожа Мин обещала, что добьется разрешения на это. Я уже всё спланировал и даже предметы для декора в тему праздника заказал! Но кое-кто вставляет нам палки в колеса! — Вы знаете причину, господин Хан. В прошлый раз из-за вашего праздника, Чусок, если правильно помню, погиб ребенок и было совершенно два крупных ограбления, я уже не говорю о том, сколько людей не досчитались личных вещей. — Чусок отмечают по всей Корее, так что проблема явно не в празднике, — хмыкнула Соён, устало откинувшись на спинку стула и начав разглядывать свои ногти. Скоро официант принес всем чай и словно нарочито медленно принялся расставлять чашки перед посетителями. — Это работа полиции — следить за порядком. — Время сейчас неспокойное, — возразил Рю Сынгу, — поэтому лучше проводить подобные праздники в закрытом помещении и в приватной обстановке. — Не заметил, чтобы первый этаж отеля находился под открытым небом, — Бан Чан сложил руки на груди крестом и насупился. Феликс же продолжил внимательно слушать каждого. — Мы составили программу и обозначили максимально допустимое количество посетителей, так что могут прийти все, кто захочет, мест достаточно. К тому же здесь всё под камерами, — Чан указал на красный огонек в углу столовой. — Все знают, что наш уважаемый отельер и шагу не может без вас ступить, так что всё зависит от вашего решения. И дело отнюдь не в безопасности. — Ну почему же не в безопасности, господин Бан? — недовольно прошипел Хан Джисон. — Как раз-таки в безопасности, вот только вопрос — в чьей конкретно? — Вы забываетесь, господин Хан! Напомнить, благодаря кому вы имеете то, что имеете? — Пока я чувствую, что это меня имеют, не при даме будет сказано! Мне творческая свобода нужна, а не ваш блеклый офис и такой же непримечательный дом. Клянусь, скоро чаша моего терпения переполнится, и я точно уеду в Сеул! — Господин Рю, я считаю, что все присутствующие здесь господа и госпожа правы насчет праздника, — встрял Феликс, решив, что наслушался достаточно и скоро точно вспыхнет скандал. — Если дело действительно в безопасности, то господин Бан верно подметил: здесь всё под камерами. К тому же отель — приватная территория. Людям действительно нужен праздник, и не просто праздник, а что-то, что может сплотить их. В деле, которое мы с вами замыслили, понадобятся умелые руки и волонтеры, а для этого надо дать населению мотивацию, показать, что город можно преобразить. — И как же праздник «Ённаль», о котором знать никто не знает, поможет этому? — Дело в настрое, — терпеливо продолжил объяснять Феликс, чувствуя себя настоящим дипломатом. — Народные праздники всегда объединяли людей, давали почувствовать общность, давали некоторое ощущение… дома, — с чувством выделив последнее слово, добавил он. — Праздник уже совсем скоро, и если дело в финансах, я готов выделить их на декорирование, фуршетный стол, программу и, если нужно, стимуляцию охраны работать лучше. Боковым зрением Феликс заметил, как в него впились три пары глаз. — Очень благородное стремление, господин Ли, — почти прошептал Хан Джисон, — но дело вовсе не в финансах, хотя и в них тоже. Просто у кое-кого репутация и, скажем так, сила может пострадать, — он неприязненно поджал губы. Рю Сынгу стиснул зубы, но возражать не стал. — Хорошо, я согласен, но только потому что меня просит господин Ли и потому что он готов вложиться в этот праздник, — наконец сказал он спустя несколько секунд мучительного душного молчания. — Никаких шествий по городу и празднований на свежем воздухе, я готов дать разрешение только на проведение «Ённаля» на первом этаже отеля. Надеюсь, это ясно, — добавил он и, так и не притронувшись к чаю, вышел из-за стола, не считая нужным прощаться. Вся остальная четверка проводила его взглядами. — Кхм, что ж, — вновь подал голос Феликс. — Вот и решили. Господин Хан, запишите мои контакты и назовите сумму, которая вам нужна, я выпишу чек. И кто-нибудь может мне объяснить, что имелось в виду под «заботой о собственной безопасности и потере влияния»? — Не спрашивайте, пожалуйста, не стоит вам в это лезть. Испачкаетесь и потом не отмоетесь, — сказал, как отрезал, Хан Джисон и, вновь деловито поправив берет, написал адрес своей электронной почты и номер телефона на салфетке. — Напишите мне, я назову сумму. Премного благодарен вам за помощь, господин Ли. Господин Бан, надеюсь, вас не затруднит пройти со мной и обсудить кое-какие детали. — Разумеется, — кивнул Бан Чан и, сердечно взяв руку Феликса в свою, пожал ее. — Мы благодарны вам за помощь, господин Ли. Не представляете, насколько городу с вами повезло, — он уверенно кивнул и поспешил пройти за Хан Джисоном к выходу из столовой. Их чай тоже остыл. — Частенько я стал это в последнее время слышать, — задумчиво проговорил Феликс, почесав в затылке и взглянув на оставшуюся здесь Соён, сложившую ногу на ногу и, словно настоящая аристократка, оттопырившую мизинец. — Мой водитель, Нам Сонджэ очень переживает по поводу того, что сбежал от вас. Простите его, он это от того, что иногда у него эмоции превалируют над разумом. — Было бы это моей самой большой проблемой! — отмахнулась Соён и сделала маленький глоток. — А то, что городу с вами повезло, правда. И всё же старайтесь здесь никому не доверять, вы помните о том, о чем я вам говорила. К сожалению, часто добрыми людьми любят пользоваться, принимая доброту за слабость. — Получается, вам мне тоже не следует доверять? — не без доли кокетства спросил Феликс. — Возможно, — она вскинула уголок губ. — Вы полны загадок и неожиданностей. — Можно на «ты», — легко сказала Соён и поставила чашку на стол, обняв ее ладонями. — Мы все действительно многим тебе обязаны, Феликс, и это не пустой звук. И всё же тебе лучше уехать для твоего же блага. — Я уезжаю уже в понедельник, как раз после праздника. И я хотел спросить ва… тебя, — быстро исправился он, почувствовав, будто между ними рухнула стеклянная стена. — не знаю, как ты это воспримешь, но мне бы хотелось попросить тебя о личной встрече. Не деловой, а обычной, дружеской. Я много ездил по Квачхону и изучал его, но нормальную экскурсию, как туристу, а не бизнесмену, мне никто так и не провел. Мне кажется, ты лучше всех знаешь обычаи этого города, поэтому подходишь на роль экскурсовода лучше остальных. — Это такое завуалированное приглашение на свидание? — Соён кокетливо улыбнулась. — Могло бы быть, если бы я не уезжал совсем скоро и ты не пыталась меня всеми силами отсюда выгнать. У меня железное правило: не заводить отношения, если нет на них времени, а у меня его не бывает… никогда, — он грустно усмехнулся, но решил не развивать тему своего вынужденного одиночества, вместо этого подвинувшись поближе и подперев голову кулаком. — Ты свободна завтра вечером? — Думаю, матушка сможет подменить меня в «Тароллах» на один вечер, — кивнула Соён, а Феликс и не думал, что будет настолько рад ее легкому непринужденному согласию. — Составлю для тебя насыщенную программу. Приходи завтра в парк неподалеку отсюда, я встречу, а потом прогуляемся. А сейчас, к сожалению, мне пора присоединиться к моим дорогим союзникам и спланировать праздник. Она оттряхнула кофточку от невидимой пыли и собралась было встать, как Феликс, сам не зная, как у него это вырвалось, спросил: — А что связывает тебя с Бан Чаном? Прости, если лезу не в свое дело, просто для меня стало неожиданностью, что… — Он давний друг семьи, — перебила Соён, нисколько не смутившись. — И, можно сказать, для меня он тот самый оппа, который и на улице за меня впишется, и откуда угодно посреди ночи заберет, и выслушает мое нытье. Многим оппа кажется странным, но на самом деле он очень хороший человек. Если кому и следует здесь доверять, так это ему, — Соён разгладила юбку и подошла к Феликсу, крепко прижав его к себе на прощание. — До завтра, Феликс, — оторвавшись, как-то таинственно проронила она. — До завтра… Соён. Феликс сам не заметил, как расплылся в млеющей улыбке, будто в беспросветном мраке этого города наконец-то выглянул лучик света.

─── · 。ﾟ☆: *.☽ .*: ☆ﾟ. ───

Пробежавшись по всем магазинам одежды в весьма небольшом и скромном торговом центре, Сонджэ разочарованно вышел на улицу и вгляделся в опускающиеся на город сумерки. Привыкнув к жизни в Сеуле с его многообразием всего-всего, смотря кто и что хочет найти, он забыл, что Квачхон — это лишь небольшое болотце, погрязшее в унынии, суеверии, как это называли многие, и неразберихе. Даже одежды уже нормальной купить нельзя, одни рыночные подделки с торчащими нитками! Разочарованно пнув смятую банку из-под газировки, Сонджэ вслушался в металлический звон, тяжело вздохнул и вернулся за мусором, чтобы выкинуть его туда, где ему и место, раз другие не удосужились. И вообще, здесь везде одна грязь. В детстве Сонджэ Квачхон запомнился совсем другим: маленьким, уютным, благоухающим, с добрыми улыбчивыми людьми и массой милых традиций, основанных на древней вере. Куда теперь всё это делось? Явно коту под хвост. Забежав в маленький магазинчик, последнюю свою надежду, Сонджэ просто не глядя выбрал простецкую черную футболку, нашел свой размер и поплелся на кассу. Уж лучше так, чем вообще ни в чем чистом не ходить. А так хотелось вырядиться на праздник, словно в последний раз! Рассчитавшись, Сонджэ взглянул на наручные часы, округлил глаза, поняв, сколько времени на самом деле посвятил шоппингу и, решив не вызывать себе такси, побрел пешком в отель по переулкам, желая одного — упасть мордой в кровать и уснуть до утра. Только глухой болезненный стук, пришедшийся по голове и распоровший кожу до крови, разрушил его планы. Грохнувшись на асфальт и даже не успев понять, что происходит, Сонджэ отключился. — Наконец-то, я уж думал, мы весь день будем за ним ходить, а так ничего и не добьемся, — раздраженно закатив глаза, проговорил Ли Минхо, вытянул расслабленную руку, растопырив пальцы, и маленький хозяйственный молоток, попавший точно в цель с большого расстояния, сам влетел в ладонь за долю секунды. — Чонин, а ты точно уверен, что это оно? — Минхо присел на корточки и склонил голову набок, чтобы удостовериться, что их «клиент» точно в отключке. — Мне так показалось, сейчас проверим, — ответил Чонин, покачав своей светлой головой, и принял ту же позу, что и друг. Затем нарисовал у себя на ладони знак особыми чернилами и приложил руку к голове Сонджэ, прикрыв глаза. Некоторое время Чонин так и сидел. Его веки подрагивали, жмурились, а рот недовольно кривился. Начав терять терпение, Минхо воскликнул: — Ну так что?! — Похоже, не оно… Я не чувствую нужной энергии. Вернее, она есть, но очень слабая, вот только… Ничего не понимаю. Она же явно была сильнее до этого! — задумчиво проговорил Чонин и убрал руку. — Тот сноб Чхве Джихёк точно не подойдет. Тогда у нас остается всего один вариант, но он какой-то непрошибаемый. Сколько ни роюсь в его снах, никак не могу за что-то зацепиться. Одинокий молодой человек, ему постоянно страшно, вот и всё. — Напряги фантазию, донсэн, — с усмешкой сказал Минхо, поднявшись с корточек и поиграв с молотком в руке. — Наверняка сможешь вызвать какие-нибудь видения, которые дадут нам подсказку. Если господин Ли — тот, кто нам нужен, то дело плохо. Надо как-то задержать его в городе, пока не выясним всё досконально. Идем, нас сегодня еще ждет нехилая работенка!