Юность Каладана

***

      После завтрака Пол отправился к себе в комнату. Он опасался, что упадёт в сон, не успев добраться до кровати, но понял, когда лёг, что сознание переполнено информацией — тревожными мыслями и опасениями, мелкими обидами. Сну в голове места не было. На-герцог выполнил короткий комплекс медитативных упражнений, которым обучила его мать. Помогло едва ли. Тогда, вспоминая уже ментатские практики, он решил поймать самые часто проскальзывающие в голове мысли и коротко проанализировать их. Суфир не раз повторял, что сознание, в котором всё разложено по полочкам, не нуждается в успокоительных и снотворных снадобьях. «Отъезд отца. Тренировка. Чёртов Харконнен. Завтрак с нотациями. Правила. Наказания». Как ни грустно было признавать перед самим собой, но больше всего волнений вызывал именно гость из вражеского дома.       Когда герцог Лето рассказал о решении взять под опеку дома Фейда-Рауту, то Пол отреагировал спокойно и серьёзно. Он помнил, как учтиво отец общался с теми представителями домов или имперскими посланцами, что были ему неприятны, и верил, что сможет быть таким же индифферентным и вежливым. «А повёл себя как ребёнок!» - мысленно корил себя на-герцог, которому скоро должно было исполниться четырнадцать лет.       Атрейдес-младший ещё раз прокрутил в памяти все моменты своего взаимодействия с наследником Харконненов. Снова выполнил медитативную практику, после чего решил: отныне наглый гость их дома не вызовет у него никаких эмоций! Пол нарисовал у себя в сознании цепь айсбергов, какие он видел недавно в книгофильме о Ланкивейле. «Я за стеной льда. Я забираю её холод в свои мысли — его же отдаю наружу». Вскоре на внутренней стороне век замелькали другие зимние пейзажи: скованные льдом озёра, снежные глади и курганы. Пол видел, как пар от его дыхания смешивается с такими же облачками пара от кого-то, стоящего рядом. Так близко, что тепло чужих выдохов касалось его обветренных губ.

***

      Харконнену пришлось произвести над собой усилие, чтобы выглядеть расслабленно и беззаботно, несмотря на голый член и измазанную спермой и кровью руку. — Ты пришёл участвовать или просто смотреть? — злость в голосе надёжно спрятана за пошлыми нотами. — Если первое, то ты немного опоздал, но за просмотр заплатить всё же придётся. Фейд поднимается, не без труда натягивая и застегивая брюки чистой левой рукой. Делает шаг в сторону Пола, тогда как свидетель недавнего действа отступает. — Я… я… тут случайно, я не хотел… — заикается на-герцог, делая ещё шажок— и ещё — назад, подальше от надвигающегося врага. — Вроде я кончил не тебе в рот, так чего ты мусолишь? Говори чётче! — Раута почти дословно цитирует то, что слышал от дяди при разговорах с подчинёнными. И приближается, приближается, щерясь глянцево-чёрными зубами — знаком сексуальной зрелости и красоты на Гьеди-Прайме. Слова Фейда прилетают Полу пощёчиной. Несколько отрезвляющей, как и понимание, что за спиной остался обрыв — отступать больше некуда. «Я за стеной льда. Я забираю её холод в свои мысли — его же отдаю наружу». — На-барон Харконнен, мне искренне жаль, что я, хоть и невольно, но помешал вашему... отдыху. Прошу вас, давайте забудем об этой случайности. Дому Атрейдесов очень важно, чтобы вы комфортно чувствовали себя на этих землях. — А ты хорош работать язычком! Но я бы нашёл ему более интересное применение, чем складывать эти пустые речи… — Раута тянется испачканными пальцами к лицу Пола, желая коснуться плотно сжатых губ. Не успевает.       Атрейдес всегда быстро осваивал новые приёмы, и сейчас, вспоминая утреннюю тренировку, ловко перехватывает запястье парня и выкручивает против сустава. Фейд, упустивший момент, чтобы вырваться, сгибается, припадает на одно колено. Секунда. Чёрная вспышка! Зрение отключается, а лицевые кости словно издают единовременный хруст. Рауте кажется, что сопляк сломал ему нос или скулу…       «Сопляк» собирался благоразумно (чтобы не осталось следов) ударить под дых, но руку повело в последний момент, и получилось что-то похожее на апперкот. Вскользь. С резкой болью в костяшках. «Стена льда, ага…» — растерянно подумал подросток, глядя на упавшего Рауту. Здравомыслие подсказывало, что следовало бежать, пока враг не опомнился. Пол даже вспомнил сегодняшние наставления Айдахо, и… не побежал, нет, только отошёл дальше от обрыва, не отрывая взгляда от фигуры, лежавшей навзничь без движения.       В шуме волн, наполнявшем это место, послышался тихий смех. Фейд открыл глаза, развёл руки в стороны, словно готовился быть распятым на этой скале. Обрывистый и хрипловатый, его хохот резал монотонность морского гула. Парень не утирал кровь, не ощупывал лицо на предмет повреждений — лежал, глядя в небо и улыбаясь. — Ай-яй-яй, на-герцог… Ещё и дня не прошло, а вы уже нарушили правила! — Раута весьма похоже скопировал интонации Айдахо. — Неужели такой прилежный мальчик первым получит наказание?

      За что Атрейдесы любили Веллингтона Юэ, так это за привычку не задавать лишних вопросов. Доктор молча осмотрел и забинтовал Полу поврежденную руку. Лёгким цоканьем флакона о стол ответил на просьбу подростка дать ему сыворотку сна. — Зайдите завтра, если рука будет беспокоить болью, — это были единственные слова, прозвучавшие в помещении. Пол кивнул в ответ и со злорадством к себе подумал: «Только ли боль в руке будет беспокоить его завтра…».

***

      — Что с лицом, я тебя спрашиваю?! Атрейдес-младший, только появившийся в тренировочном зале, понял по тону Айдахо, что наставник задаёт этот вопрос уже не в первый раз. И, видимо, молчание и насмешливая улыбка — это единственные ответы, которые он получал от Рауты. Появление на-герцога осталось незамеченным. Дункан перешёл на злое шипение: — Если ты не ответишь мне сейчас, то… — Это сделал я! — Да упал я, блять! Ответы подростков прозвучали практически одновременно. Снова.       Наставник подошёл к Полу, обвёл его строгим цепким взглядом с головы до ног. Понял, что воспитанник не лжёт. — Что с твоей рукой? — сухо спросил Дункан. — Ушиб, вероятно. Доктор Юэ сказал, что… — С другой, Пол. Почему она не забинтована? Пол пошевелил пальцами левой руки и только сейчас почувствовал, что кожа стянута и саднит. Ладонь и тыльная сторона кисти выглядели так, словно он тер их об острые камни. Впрочем, почти так всё и было. Атрейдес вспомнил вчерашний вечер. Затошнило. Видимо, медитация не помогла стереть это омерзительное ощущение липкой жидкости на пальцах, появившееся после перехвата чужой грязной руки.              Спеша вчера к дому, Пол не раз останавливался, чтобы оттереть кисть об траву и кусты, не замечая остроты стеблей или колючек. Он тщательно вымыл руки, прежде чем пойти к Юэ. На какое-то время показалось, что чувство гадливости ушло. Однако, уже засыпая под пеленой сыворотки, Пол почувствовал, словно по ладони ползёт слизняк. Даже увидел его в полусне — влажного, бело-прозрачного, сочащегося кровью. Подросток поднёс кисть к лицу, и по обонянию ударило странной смесью — металлические ноты крови и… запах чужака. Пол вскочил с кровати и бросился в ванную, к раковине. Он не замечал, как сдирает кожу жесткой мочалкой, не чувствовал, как мыло щиплет мелкие ранки. Тёр до тех пор, пока не начал засыпать, стоя над раковиной.       — Это всего лишь царапины, Дункан. Разве это сейчас важно? — Пол говорил негромко, но будто с вызовом. Айдахо сделал несколько быстрых шагов из стороны в сторону. Остановился, вновь устремляя пристальный взгляд на воспитанника. — Ты прав, Пол, давай о важном… Почему произошла драка? — Драки не было, Дункан, — спокойно уточнил подросток. — Ты… заболел, может? — наставник искренне заволновался, коснулся лба на-герцога. — Ты минуту назад сказал, что… — Драки не было, потому что Фейд меня не трогал. Я ударил первым. Раута, наблюдавший за диалогом с подоконника, многозначительно присвистнул. — Мне показалось, Пол, или ты гордишься произошедшим? — с печальной насмешкой спросил Айдахо. Атрейдес в ответ пожал плечами. Он уже хотел скорее закончить этот нелепый и мучительный разговор. Наставник, однако, не отпустил мальчика, задав новый вопрос в попытке его понять. — Ответь мне, пожалуйста, парень: почему ты это сделал? Пол снова шевельнул плечами, помолчал несколько секунд, после чего ответил дерзко, незнакомым едким голосом: — Мне так захотелось! Видимо, наш новый член семьи плохо на меня влияет! Дункан глубоко вдохнул и выдохнул, вместе с воздухом выпуская раздражение и злость. — Что ж… Вижу, что говорить нормально ты не хочешь. Значит, будем действовать иначе. Иди в оружейную и жди. Пол развернулся, не медля ни секунды. Быстро зашагал в дальний угол тренировочного зала, к двери небольшой комнаты с инвентарём.       — Фейд, проводи разминку. Фокус на разогреве мышц ног. Затем тренируешь подкаты и скрутки ногами. Гимнастический мат возьми в… — Мне не нужна подстилка, — перебил Раута. — Тогда мы с доктором Юэ закатаем тебя в гипс на неделю. Я не шучу. Возьми мат в углу у стола!              Пол никогда толком не справлялся с ожиданием чего-либо, будь то хорошее или плохое событие. Сначала он гордо сидел на краю стола и болтал ногами, рассчитывая, что вот-вот зайдёт Дункан и удивится его беззаботности. Прошла минута, по ощущениям тянувшаяся около часа. Подросток спрыгнул на пол и зашагал по комнате, осматривая сломанные манекены и тренировочное оружие, читая названия на корешках потрёпанных книг. Так прошёл следующий шестидесятисекундный час. Пол подумал было, что Айдахо решил наказать его эдакой отсидкой в карцере. Взял с полки книгу про оружие Старой Терры, запрыгнул обратно на стол, но не успел прочесть и предложения, как дверь оружейной открылась. Подросток вздрогнул от неожиданности, но взгляда от страниц не отвёл.       — Пол, убери книгу, пожалуйста, и давай поговорим. Дункан выбрал максимально мягкий тон, что смог найти в своём арсенале, по большей части состоявшем из команд. Он всё ещё надеялся решить ситуацию только словами. Атрейдес же молчал. — Приятель, я понимаю, что последние дни выдались… Пол зло хлопнул книгой, разрезал Айдахо болотной зеленью взгляда. — Что ты понимаешь?! Я нарушил правила — ты должен меня наказать. Тут нечего понимать. Наставник подавил в себе очередную порцию раздражения, пытаясь думать глубже — за поверхностную дерзость подопечного. «Кажется, будто мальчишка специально нарывается… Может, это чувство вины? Однако, что бы там ни было…». — Здесь ты прав, Пол. Был совершён поступок, были нарушены правила. Ты признался в этом, что правильно и смело, но ещё не является полным принятием ответственности. У каждого действия есть последствия. И ты должен запомнить, что за неверные решения жизнь заставляет расплачиваться. Подросток помолчал с полминуты. Спросил с еле слышными остатками упрямства: — И что дальше? — Дальше ты слезешь со стола и развернёшься к нему лицом. Пол услышал, как в загустевшем пространстве комнаты щёлкнула пряжка ремня.