Гуще крови, слаще мёда

      Энн шумно выдохнула через нос, пытаясь собрать беспорядочные мысли в кучу, хоть они насмешливо убегали от неё, как сдутые ветром семена одуванчика. На секунду она даже решила бросить эту затею и просто позволить себе провалиться в блаженное забытье, поддавшись сонливой эйфории и, наконец, как следует выспаться, но где-то на самом краю сознания зазвенел аварийный колокольчик. Чувствуя необъяснимую тревожность, Энн с силой сжала закрытые веки перед тем, как медленно открыть глаза.       Расплывчатое изображение за её дрожащими ресницами оказалось простым серым потолком с несколькими продолговатыми люминесцентными лампами тёплого дневного света. Раньше они были бледно-голубыми, но Энн умела строить убедительные щенячьи глазки не хуже, чем её очаровательное облачко на четырех лапах, преданно ждущее её дома. Она находилась в комнате для персонала, где каждый работник кофейни "Французский поцелуй" бывает как минимум три раза в день: в начале рабочего дня, в обед и в конце смены. Если попытаться заставить себя думать и предполагать, то можно догадаться, что Энн сидит на небольшом стареньком диванчике в углу, откинув голову на его спинку. Но что она здесь делает? И почему не помнит, как пришла сюда? Какой вообще сейчас час?       Энн собиралась привычным движением поднять правое запястье и посмотреть на электронный циферблат умных часов, которые её семья подарила ей на прошлое день рождения, но не смогла пошевелить рукой, неожиданно ясно почувствовав, что её кто-то держит. И кто бы это не был, его пальцы были холодными как лёд, несмотря на отсутствие в помещении кондиционера и летнюю жару за пределами кофейни. Возможно, ей стало плохо и она потеряла сознание прямо за барной стойкой, а её руку сейчас держит какой-то доблестный работник скорой помощи? Но маленький червячок сомнений, продолжавший копошиться в затылке, подсказывал Энн, что всё это совершенно неубедительно. Здесь явно что-то не так. Девушка весь день чувствовала себя исключительно хорошо, и совершенно не помнит, как ей вдруг стало плохо и она потеряла сознание. Какой-то небольшой промежуток времени просто стерся из памяти, как по щелчку чьих-то пальцев. Возможно даже тех самых, которые так крепко впились в её правое запястье, удерживая руку неподвижной?       Кислый привкус собрался на кончике языка, отчего сердце Энн пропустило удар, а затем стремительно начало набирать обороты до бешеной скорости, разгоняя кровь к желеобразным конечностям и набитой ватой голове.       — Тише-тише, малышка… — раздался сладкий голос прямо рядом с её ухом. — Ты слишком рано сбросила транс… — этот мягкий, мурлыкающий голос похож на пушистое теплое одеяло, но на Энн он произвёл эффект ведра ледяной воды, вылитого на голову. Голос был ей незнаком и прозвучал не справа, там где кто-то удерживал её руку ледяными пальцами, а слева, так близко, и всё же не затрагивая кожу девушки дыханием. Кто бы это не был и что бы не сделал, их было двое?       — Хён! — глубоко простонал уже другой голос и не так близко, как первый. — Её вкус испортился! — это было похоже на терпкий сладкий мёд, стекающий с губ незнакомца прямо на её кожу, но в очередной раз за этот короткий промежуток времени произвел на девушку строго противоположный эффект: внутренности будто бы превратились в тяжёлый камень.       Очередной разряд страха пробежался по позвоночнику, и порция адреналина ликвидировала оцепенение в теле, так что девушка смогла рывком выпрямить спину, уронив подбородок себе на грудь, и посмотрела вниз. Чтобы обнаружить темноволосого парня, сидящего на коленях на полу, прямо между её вульгарно расставленными бёдрами. Возможно, это похоже на сцену из какого-то эротического фильма от первого лица, который сознание Энн решило подкинуть ей от недостатка сна: джинсовая юбка и кофейного цвета фартук, являющийся частью формы, были неприлично задраны к самому верху бёдер, нисколько не прикрывая, а скорее демонстрируя её нижнее бельё для симпатичного азиата, смотрящего на девушку снизу вверх томными тёмными глазами. Но… Это укус на внутренней стороне её бедра прямо на уровне рта незнакомца? Предполагаемые ямы от зубов, расположенные ребристым овалом, казалось бы, всё ещё слабо кровоточили в четырех симметричных местах, кожа вокруг них была выпуклой и побелевшей от давления, оказываемого на укус совсем недавно. Может быть буквально несколько секунд назад.       Что за чертовщина здесь происходит?       — Эй… — снова раздался голос слева, и холодные пальцы обхватили её правую щёку, отворачивая Энн от незнакомца внизу и деликатно, но настойчиво поворачивая к незнакомцу слева. — Сосредоточься на моём голосе, — мягко сказал он, смотря прямо ей в глаза, но всё, на что Энн могла обращать внимание, это неизвестного происхождения размазанное бордовое пятно в уголке пухлых губ. Можно было бы подумать, что этот парень недавно просто перекусывал бургером, щедро сдобренным кетчупом, а его друзья решили не говорить ему, что он испачкался. Но кетчуп не оставляет такие тёмные отпечатки между губами и в мелких морщинках на самих губах. Консистенция и цвет больше напоминали ещё не подсохший тинт для губ кроваво-красного оттенка, но это намного менее вероятно, чем то, что этот милашка-симпотяжка скорее только что перекусил самой Энн. Но что за бред?       — Её сердцебиение продолжает ускоряться. Кажется, ты теряешь хватку, хён! — отчётливая насмешка в голосе заставила парня перед девушкой бросить испепеляющий взгляд ей за плечо. И несмотря на то, что буквально секунду назад от светлых мягких волос и пухлых щёк разило очарованием, теперь неожиданно острые скулы и чётко очерченная линия челюсти не оставляли места для глупых насмешек. Этот парень воплощение того типажа персонажей, которые мило улыбаются, пока шепчут главным героиням непристойности в уши. Наверное, в этой двойственности было своё очарование. Если бы конечно он и парочка его друзей не пытались сожрать Энн, предварительно загипнотизировав?       Количество адреналина в крови Энн продолжало расти, отзываясь покалыванием в кончиках пальцев рук и ног. А может это была анемия, если эти парни на самом деле… вампиры? Упыри? А может просто троица психопатов, сбежавших из ближайшей больницы закрытого типа для людей опасных для общества? И как вообще Энн умудрилась попасть в эту катастрофу посреди белого дня прямо за своим рабочим местом? Неужели никто из коллег Энн или посетителей "Французского поцелуя" не заметил и не попытался их остановить?       — Мне кажется, она сейчас упадёт в обморок, — кто бы это не сказал, но жилы Энн похолодели, когда она поняла, что так оно и есть. Как бы девушка не хотела взять себя в руки и убежать от этой странной и, более чем наверняка, опасной троицы, которая или убьёт её, или изнасилует, или и то и другое, или ещё чего похуже, но конечности окончательно превратились в желе. А затем, без какого-либо предупреждения, мир для Энн выключился.