Я люблю тебя!

Уже давным давно было утро, но через плотные длинные шторы тëмно-алого цвета солнце не могло добраться до крепко спящего мужчины. Он не любил рано вставать по выходным, ведь в будни с раннего утра он постоянно пропадает на совещаниях и конференциях. На электронных часах при включении было видно десять-тридцать. Женская рука легла на спину мужчины и прошлась до копчика. Она нежно наклонилась к уху и шептала всякие нежные слова про его отличное телосложение и жаркую ночь. — Билл..мммм, — пробуя имя на своих губах произнесла женщина. Смакуя как сладкую конфету. Нежный, но картавый, с сильным акцентом. Голос с утра не на шутку раздражал Билла, но он надеялся, что проблема решиться сама собой и не надо будет прикладывать усилий к еë устранению. — Вы такой, мммм... сексуальный, — она начала прижиматься к нему, кладя голову на плечо. Плечо зажгло от одного её прикосновения и Билл не выдержал. Он выпустил едкий запах феромонов, а после резко встал с кровати и бесчувственным взглядом, и ледяным тоном рявкнул: — Проваливай! Лицо женщины преобразилось: если раньше на нём можно было разглядеть нежную улыбку и лисьи глаза, то сейчас на нем читалось недопонимание. — Что? — единственное, что она смогла выдавить из себя. — Выметайся! Я просто взял свой флисовый темно-коричневый халат, одел, завязал и пошёл вниз. Но я остановился у двери рука легла на ручку, и поэтому длинный и тяжелый рукав сполз. Она крикнула: — Да все вы, блять мужики козлы! — она подскочила с кровати и подхватила свои вещи начиная быстро собираться. Я вышел из комнаты. У покоев уже дежурил дворецкий. Он склонил голову, положив руку на сердце и проговорил: — Доброго вам утра господин, желаете ли чего-нибудь? Смерив его бесчувственным взглядом. Я хотел было уходить, но он остановил. — Господин... надеюсь, вы помните? Ровно год назад вы обещали организовать рáут.. Для всех семей высшего общества Пьемонта и вот сегодня спустя ровно год подготовки к этому торжественному мероприятию, я с легкостью на сердце и улыбкой на лице могу сообщить, что сегодня вечером может состоятся рáут, — он поднял голову, убрал руки по швам, и улыбнулся. Тяжело вздохнув, в голову пришла лишь одна мысль. — Семья Пайнсов будет? — мужчина удивился, ведь раньше мы никогда не звали их семью, считая, что они выскочки без "голубой" крови, и что они только испортят мероприятие. — Ээ, кхм...если Господин изволит, то и семья Пайнсов будет приглашена, — он тут же перевёл тему. – А! Вы наверное слышали, что леди Нортвест закрылась ото всех в загородном доме и даёт аудиенции только мужу и то, дай Бог на час. Так вот... она бы хотела, чтобы вы незамедлительно приехали к ней в районе пяти вечера, но если вы будете заняты подготовкой, то я... — не успев договорить я перебил его. — Пасифика?.. хорошо я буду. Поеду прямо сейчас подайте машину, — с этими словами, я направился в сторону гардеробной. Больше я ничего не хотел слышать и знать. Неужели Пасифика после трех лет созерцания одиночества решила открыть двери поместья Норвест-Бëрнеллов для кого-то кроме мужа? Я обязательно должен быть! Сердце заболело от одной мысли о том, что единственная и самая верная подруга ровно три года никого не под пускала к себе и на метр. Даже самые близкие слуги и люди не всегда могли попасть не то, что на порог, в пределы поместья! А тут она... я должен должен быть! Я оказался у гардеробной. Быстро открыв массивные деревянные и покрытые лаком двери, я не обращая внимания на составительницу моего "лука" начал рыскать в поисках подходящей одежды, ну вот не до других людей сейчас. — Здравствуйте, господин! Я могу что-то подсказать? — мужчина подошёл, и улыбнулся склоняя голову в знак приветствия и уважения. – Александр, добрый день, давай не сейчас. Я спешу, — я нашёл костюм который идеально подходит! — Хорошо, но... — он было потянул руку, но я тут же отбил её от себя и прошёл в сторону "закрытой" комнаты, где обычно и одеваюсь. Суда вход воспрещён всем, кроме меня. Наспех скидываю халат, ладно хоть в боксерах. Натягиваю узкие чëрные штаны, поверх белоснежную рубашку, такого же цвета как и штаны жилет, а по верх чëрный пиджак, вкладываю туда аккуратно сложенный белоснежный платок и берусь за "цепочку". Серебряная цепочка с морионовыми камнями по краям в виде маленьких цветов роз, идеально смотрелась, но сложно пристёгивалась, и вот спустя пять минут мучений перед огромным зеркалом, я наконец-то зацепил последний замочек. Теперь выбор обуви и перчаток, а так же пальто... Бесит. Быстро покидаю комнату, прохожу к стеллажу с перчатками, выбираю тëмные кожанные, дальше к обуви. Классические чëрные кожанные туфли, на небольшом каблуке. Выбираю обычный длинный двубортный тренчкот чëрного цвета. Хах как маньяк. Наконец выхожу, не закрыв двери и иду вниз. У главного входа в поместье встречаю дворецкого. — Сэр, машина подана, — он открывает дверь и я наконец-то покидаю своё мрачное, одинокое поместье. На улице нет солнца . Пасмурное небо говорит об одном: скоро будет дождь. Зараза. Я быстро спустился по лестнице к машине, один из амбалов открыл мне дверь в салон моего излюбленного «Mercedesa-Benz G-class» Я сел, пристегнулся, за мной закрыли дверь и как только амбалы и дополнительная охрана села по своим машинам, мы двинулись с территории поместья. Минута и по окнам начинает бить сильный ливень, а из-за недосыпа тянет спать, я пытаюсь бороться с этим, что получается не очень, но потом понимаю: "Мда со всем этим я совсем забыл уложить или хотя-бы расчесать волосы, ладно". Отгоняю сон и тянусь к бардачку, знаю же, что там всегда есть резинки и расчёски, а так же аптечка. Беру расчёску и чëрную резинку, быстро расчесываюсь и собираю свой длинные кудрявые блондинистые волосы. Идеально. Тут водитель обратился ко мне: — Сэр, пока мы едем не могли бы вы посмотреть бумаги из офиса? Я сегодня утром специально заехал и забрал... — тяжело вздохнув, я обратил внимание на папку лежащую рядом. — Спасибо, Мэд, — я взял фиолетовую папку открыл её и обнаружил там ручку и листов так 10... Блять. — Это всё подписать, или ознакомиться? — Подписать, — коротко и ясно, видимо мой заместитель уже тоже на приделе, надо бы ему выписать премию, да в отпуск отправить... Он на секунду отвлёкся, видимо на рабочий телефон кто-то написал. Ведь обычно свой телефон он отключает во время работы. — Извините конечно за мой французский, но это блять пиздец, — я взял одну из бумаг и любезно предоставленную ручку, — Ладно, дорога долгая. Успею. — Кстати... Сэр, что делать с Катериной? — он плавно крутил баранку, и время от времени включал дворники. — Какой Катериной? — я задумался пытаясь вспомнить о ком он. — Аа, ты о той брюнетке, что сегодня назвала меня козлом не дав поспать? — Да... именно о ней... меня только что известил дворецкий, что она заперлась в ваших покоях и никого не впускает, а до этого туда попыталась зайти служанка, чтобы чуть прибраться и полить цветы... — он сделал паузу, тяжело вздохнув. — Она огрела служанку тряпкой по лицу и выставила за дверь. Сейчас служанка, или если говорить проще Виктория сидит вся в слезах и думает писать заявление об увольнении, — он ещё раз тяжело вдохнул. — Ох.., я приеду и поговорю с этой Катериной. А Виктории выпишите премию, и если уж она соизволит уйти, то отпустить. Она и так намучалась, — я поставил еще одну подпись на бумаге, а водитель тем временем скорее всего сообщал о том, что я сказал в поместье. — А и ещё, наверное эта новость будет вам не очень приятна, — он переменился в лице, оно напряглось. Видимо и в правду что-то неладное. — Да-да? — Ваша мать приезжает из-за границы вместе с отцом, они бы хотели нанести визит, это только что передал дворецкий, — он сжал руль, ожидая вспышку гнева или чего-нибудь похуже. У меня же все отошло на задний план, мир потерял свои и так не радужные краски. Всё смешалось. Я слышал лишь звон, повернул голову в сторону окна, надеясь, что эта пелена перед глазами пропадёт, но она не ушла, а будто стала сильнее. Я в одночасье забыл обо всём, перестал слышать даже этот раздражающий звон, всё... я не слышу ничего, я только вижу, как серые дома сменяются один за другим, я поворачиваю будто бы ватную голову в сторону водителя, тот смотрит на меня через салонное зеркало. А потом он отворачивается к дороге и теперь я вижу себя. Бледный с тëмно красно-синими мешками под глазами, а эти же самые глаза были испуганы, они больше не отдавали ядовитой желтизной, они почернели. Я медленно перевел свой взгляд на руки, они дрожали. Я откинул голову назад и прикрыл глаза.

отец и мать

Я открыл глаза, я знаю где я. Я знаю, что сейчас будет, я не хочу. Я снова сижу в отцовском "Rolls Royce Phantom" он обожает его, я знаю. С наружи он чëрный, но внутри салон и сиденья белые, так он хотел подчеркнуть свою статность мол «грязь снаружи, а "золото" внутри» мама на это аристократично посмеивались, допуская легкую улыбку на своем вечно недовольном и бледном под тонной косметики, немного старческом лице. Но сейчас то я знаю, что будет. Она поворачивается к такому жалкому мне. Я вижу её идеальные блондинистые волосы в её любимой причёске "Victory Rolls" , она прекрасна, мама это знает. А я знаю, что эту прическу она дополняет серебряными серьгами с сердоликом в оправе "Аристократка", которые отец подарил ей на 5 лет их совместной жизни. — Сайфер! Ты гнусное дитя! Почему ты не можешь быть как все нормальные дети?! — её губы накрашены тëмно-красной помадой, а на глазах тëмные тени, аккуратные тонкие скулы чуть подведены румянами, темнее оттенка на два-три. Её всегда нахмуренные и ухоженные брови сведены к переносице, наконец я перевожу взгляд на её глаза... такие тëмные, без намека на душу, я знаю, что у этого монстра её нет. Её растили как "инкубатор", который должен знать своё аристократическое место в обществе, улыбаться сквозь отвращение и терпеть когда придётся Она говорит что-то, но я опять не слушаю впиваюсь взглядом в неё, её "осиная" талия, широкие бедра, стройные ноги, и чуть широковатые плечи, высоко поднятый бюст. Идеал, а не женщина. На ней великолепное длинное вечерние платье-русалка с V-образным вырезом из бисера, само платье тëмно-красного цвета с отливом в чëрный. Оно атласное чуть "африканского" мотива для торжественных мероприятий. Она смотрелась в нём так изящно, а одной чуть отведенной ноге в сторону позавидовала бы сама Мэрилин Монро. На её бледных тонких руках не было ни одного изъяна, а на правой был одет роскошный трехслойный браслет из жемчуга, модная цепочка в стиле барокко. Браслет смотрелся идеально.На ногах туфли с острым носком на небольшом "треугольном" каблуке чëрного цвета с серебрянными брошками. — Билл! Ты слушаешь свою мать или нет?! — наманекюренная "старческая" рука с увесистыми золотыми кольцами хватает меня за волосы и дергает на себя. — Да ты... паскуда неблагодарная, зашибла бы на месте! Я тебя ненавижу! Была б моя воля, убила бы тебя раз сто, за все свои мучения! — она отдёргивает руку на минуту отворачиваясь. — Господи, за что мне это? Я... — она вспоминает где сидит, и тут же поворачивается обратно. — Бог тебе судья, мерзавец! — она отворачивается, чтобы больше не мять дорогое платье. Хочется реветь навзрыд, но нельзя. Во первых я мужчина, во вторых аристократы не имеют право на слёзы, они бездушные куклы, им нельзя. Мне нельзя. Иначе наказание, иначе... опять подвал, в котором когда-то запирали мою мать... начиная с их второго совместного года проживания, заканчивая 8-ым месяцев беременности. Теперь это только моя комната, в которой я сижу за ошибки. Без еды... воды, по нескольку часов, пока они ходят наверху и смеются. Я знаю, что меня не услышит никто, слышу их лишь я. В полной темноте, без единого источника света, пока моё "наказание" не закончится, пока он не повернёт ключ в дверях, выпуская меня. Даже помню самовлюблённую фразу отца: «Ошибка порождает ошибки, а истинный аристократ порождает золотую жилу» Я прощаюсь с этими воспоминаниями закрыв эту "дверь" в своем подсознании, до следующего упоминания о родителях. Мир постепенно приобретает краски, я делаю вдох я снова слышу "посторонние" звуки. — ... Сэр! — водитель пытается растолкать меня,сидя на своем месте, хах. Забавно. Я встряхиваю головой, ужасающий звон снова пронизывает мой уши. — А.. д-да, кхм слушаю, — я отлип от кресла и инстинктивно поправил галстук, которого на мне и не было. Тут же я отдернул руку и переключил взгляд на водителя. — Мы приехали, мне остаться или?.. — мужчина устало протëр глаза. — Останься, скорее всего поговорим мы не долго, да и тебе таскаться не придётся, — с этим словами я покинул автомобиль, услышав себе в след недовольное сопение носом. — "Паскуда", — передо мной серое и унылое загородное поместье. Этот особняк сделан в стиле особняков эпохи французского и немецкого романтизма. Три этажа и центральный вход оформлены с изысканным вкусом. Особенно ярко это выражено в его фасаде, ажурные балкончики которого выполнены в традициях древних мастеров ковки. Центральный балкон отделан стальным кружевом с использованием цветочных мотивов, а за ним огромный сад... Поместье это в глуши, самое близкое и почти опустевшее поселение находится в 1,530 километров отсюда. Раньше оттуда возили "грязно-рабочих": служанок, церковно-служащих, и поваров, но с распадом Российской Империи, деревня пошатнулась, очень молодые люди, которым удалось сбежать обратно в деревню из поместья, поспешили уехать в города. А те, кто остался стали развивать посёлок, но уже с распадом СССР работы стало не хватать, половина рабочих уехала по причине закрытия завода или фабрики. Поэтому в поселке осталось не так много, людей. Но это только нагоняло мрачности, сколько же тут похороненно невинных? Даже бы Салтыкова ужаснулась.. Погода как встать этому месту: мрачная, сырая, и холодная. Вздохнув, я плюнул на то, что могу промокнуть и пошёл в сторону поместья под дождём. Как только я поднялся по лестнице, двери сразу отворились. Как в сказке. Передо мной возникла служанка, она была потрёпана, волосы взъерошены, взгляд уставший и поникший. Она молча одарила меня взглядом, делая поклон и показала жестом следовать за ней. Я решил не рушить эту "идиллию" и молча шёл за ней по коридорам. Перед опочевальней герцогини она вдруг неуверенно и тихо заговорила. — Знаете... если вдруг что-то произойдет, сразу кричите... и не боитесь проявить силу в случае чего, — не успел я и слова вставить на такое высказывание, как двери распахнулись и она молча обведя меня взглядом, поклонилась и ушла, предварительно закрыв двери. — Ну здравствуй... Пафи, — помню она не особо любила, когда я называю её вот так, но сейчас... Она молча повернулась. — Садись, — она указала на кресло рядом с собой и после чего повернулась, я... не узнал её. По ощущениям передо мной женщина лет шестидесяти... Я озадаченно, посмотрел на неё, но все же сел рядом. Она печально улыбнулась, а после повернула голову, уставив свой взгляд обратно в окно. — Тебе...наверное интересно, почему я так выгляжу? — она приложила, костлявую руку к лицу. Но после та безжизненно упала ей на ноги. — Я проклята... я уверенна. Я чувствую, что это мои последние деньки, не правда ли интересно,но ты ничего не сделаешь ,а если будет решение не сможешь.-Она посмеялась как сумасшедшая бабка, но когда он ей стала,да и как она вообще такой стала .Она прикрыла рот и прокашлилась ,но она продолжила, — Поэтому слушай, что я тебе скажу, — она замялась, открыв и закрыв рот. — Ч-что, ты несёшь?! — я вскочил, мой руки легли на её плечи, я дёрнул её на себя. Я чувствовал не плечи.. А... А.. Кости. Как будто ее сушили или еще , что похуже. — Тихо... тихо, сядь, — она положила руки на мой, они были такие холодные... Я сел обратно. Было видно, что ей тяжело не просто физически, а морально ей больно... — Первое: тебе надо уехать из города, из страны... второе: мне приснился парень с каштановыми волосами, у него под сердцем твой ребёнок, ты поступил с ним ужасно. Пожалуйста... ради меня, ради нашей дружбы, спаси его и езжайте из страны в Норвегию, если же ты не сделаешь так то знай... за ним по пятам ходит смерть, и если ты его не спасёшь... виновен в ней будешь ты, — её кожа стала ещё бледнее, будто она тухнет на глазах. — Что?.. Какой парень?! — я хотел было вскочить, но она резко дёрнула руку в мою сторону, предотвращая попытку встать. — Мм, сейчас,.. сейчас, — она прикрыла глаза, и закусила губу пытаясь вспомнить. — Мэйсо... нет-нет, Диппер Пайнс, — она открыла глаза. — Ч-что?.. Как ты? Откуда? — брови сошли к переносице. Мне было страшно впервые от нее, да я ее боялся , но шутливо, но сейчас... Мне казалось, что вест мой мир о ведьмах или же "Бадджи" — Неважно, помни. У тебя время до декабря, иначе... — она в очередной раз замялась, — Он умрет, и твой ребенок тоже. Он в огромной опасности и только ты можешь его спасти или их смерть будет лежать на твоих руках, — она приостановилась, — Не будь как твои родители, прошу... — она замолчала. — Прием окончен, мне больше нечего сказать. Думай как поступишь, — я медленно поднялся, ноги понесли меня к выходу. Последним, что я слышал перед тем как покинуть, будуар было: — Пожалуйста, прислушайся к моим словам, — я не помню как ноги дотащили меня до машины. Я буквально грохнулся в неё, даже не ввалился. — Домой...назад в поместье, — последнее, что я смог сказать, прежде чем провалиться в "дверь".

Мама...полюби меня.

Тяжелый стук каблуков отбивался от стен ровно 22 раза, отец любит это число ведь для него оно "счастливое". Мама... она шла по анфиладе. Ещё один стук. Минута, шаги прекратились. Ещё одна минута, и дверь резко открывается, впичатываясь в стену. — Билл! Мразота ты этакая! — женщина явно была зла. Маленький мальчик лет четырёх, повернулся к маме и нежно улыбнулся, его руки все в краске. — Мама! Мамуля, а ты по играешь со мной? — он подбежал к ней, хватаясь ручками за платье. Средней длины локоны были аккуратно завиты и уложены в легкий пучок. На ней простое красное платье макси в пол, классического фасона. Платье подчёркивало её "осиную" талию, аккуратную осанку, и "поднятую" грудь, тазобедренные кости, и при правильной позе выпирающие коленные чашечки её тоненьких ног. На её ногах "мюли" на каблуке, чëрного цвета. На правой ноге браслет из бриллиантов. На руках длинные перчатки. На шее колье. На лице вечерний макияж. — Ах! Убери свои грязные руки от меня! Это платье стояло пятьсот тысяч евро! — она брезгливо пнула меня ногой. Я не аккуратно плюхнулся на пол, ударяясь "мягким" местом. Слёзы быстро навернулись на мой глаза, и я взревел на взрыв, протягивая руки к маме... Женщина смотрит на платье, оно было в чëрной гуаши. — Мамуля... я ударился!.. — детское пухленькое личико уже покраснело от слёз. — Не ной! Испоганил мне жизнь, а теперь ноешь адское отродье! Ну я тебя сейчас выпорю! — она схватила меня как нашкодившего котёнка за шкирку, и потащила прочь из комнаты. Её красные "когти" впивались в мою по-детски нежную кожу. — Мм-мауль..мне больно! — я пытался убрать её руку, но она была сильнее меня.

"Я хотел материнской любови"

— Ну сейчас отец тебя выпорет! Своими грязными руками испортил моё платье! — поворот, ещё один. Мы в родительской спальне... Отец сидит в огромном красном бархатном кресле напротив камина. Все остальное в воспоминаний размыто. — Смотри, что твой выблядок сделал! — крикнула женщина, кидая меня на пол. Удар смягчил лишь толстый ковер. Отец повернул голову. Он брезгливо прошёлся по мне взглядом. Толстый высокий мужчина в белом костюме, со вторым подбородком и стеклянными от вина глазами. Он притянул к лицу бокал вином. — Что он сделал на этот раз? — он сделал очередной глоток. — Смотри! — женщина указала на платье. — Б-блять, это то платье за..? — мужчина нахмурился, а его верхняя губа начала дёргаться. — Да! — женщина отошла от меня и села на второе кресло, а отец поднялся и прошёл ко мне.

"Я хотел тепла "

— Ах, ты выблядок! Ты зарабатывал на это платье?! Нет? Нет! Так значит не тебе его и портить! — он схватил меня, я рыдаю уже навзрыд, слёзы льют ручьём. Он садится на кровать, кладя меня к себе на колени. Сдëргивает детские штанишки. А следом и памперс. Сильный шлепок. — Нравится?! — очередной удар.

"Хотел , чтобы они гордились за меня "

— Говори! Тебе нравится портить вещи?! Господи, как ты ужасен, почему ты всё портишь?! Дьявольское отродье, — он ещё раз ударяет меня по ягодицам, а затем брезгливо скидывает меня с себя на ковёр. — Убирайся, ты... дьявольское отродье, — он встаёт, на последок пнув меня... я мычу сквозь слёзы в ковёр.

"Просто хотел стать любим , но никто не сможет меня полюбить. Ведь я..."

— Ма..м, полюби меня... я, я же не хотел... испортить платье... — я шмыгаю носом. Перед глазами темнеет. Почему эта ситуация такая абсурдная? Не понять.

Дьявольское, дьявольское..

Дьявольское, дьявольское..

Я дьявольское отродье.

Посланное в наказание

за грехи.

Я должен принять это,

попытаться стать лучше.

Принять то, что все

вокруг будут несчастны,

если я буду рядом...

Что я несу слёзы и страдания.

Что я ужасен, что я монстр

который не заслуживает ничего...

Ничего из того, что имеет.

Возможно, если я покаюсь,

то эта ноша будет снята.

Потому-что она тяжела,

и тяжела настолько,

что с каждым днём,

она всё тяжелее,

и тяжелее.

Я не справляюсь..

Я боюсь.

Я загнан в угол,

как зверёк

за которого решает

"человек".

Я так несчастен,

я несу грех,

все потому-что я...

Монстр.

Смерть.

Вот моя награда.

Ведь как говорится,

бог детей за любовь

родительскую к другу другу

даёт... А я? Нет.

Мои ненавидят друг друга.

***

Не знаю сколько я бродил по воспоминаниям, но я понял что устал. Даже в какой-то степени сне, я устал. Мда, и когда сон начал выматывать? Ладно. Открываю глаза, ого. Я смог дойти до кровати. Интересно куда же делась та "мадам"? Тяжело вздыхаю, усталость буквально выламывает. Моё тело такое тяжëлое... даже дышать сложно, глаза болят. Медленно поворачиваю голову в разные стороны, немного осматривая мрачную комнату. Я попытался встать, но сил не было. Смешно, столько думал о том, что нет сил, и сейчас такой " Ой, сил то нету встать ". Я просто замер, изредка медленно и монотонно моргая. Сил хватило проговорить одними лишь губами: — Как же, я... устал, — полежу станет легче. Просто надо полежать, отдохнуть... Хотел было я уже закрыть глаза и попробовать уснуть, как раздался громкий стук в дверь. — Сэр! Вставайте... уже скоро рáут, вам надо готовиться! — тут же в комнату вошёл мажордóм. Низкий поклон. Я не реагирую, сил нет, хотя вроде и хочется сказать что-то. Хотя-бы простое "отъебись". — Что с вами? Вам нездоровится? Может быть позвать лекаря? — я поворачиваю голову в его сторону. — Се.. час, — минута, и я напрягаю тело настолько, насколько сейчас могу. Отрываюсь от кровати, тело очень тяжëлое... Блядь. Я б щас застрелился. — Сэр? Вам помочь? — он зализывает волосы назад. — Замолчи, башка трещит, — я сажусь на кровати, но тело тянет вниз. — Ух...как я дошёл ? — я ещё минуту сижу. — Вы пришли молча, не отвечали на вопросы. Говорили коротко и ясно о... хмм, мистере Диппере? Кто это? Извините, если не моё дело... — он отвёл взгляд в сторону. — Нет-нет, все в порядке, дальше... Что-то ещё было? Или?— машу рукой, мол "все нормально". — Дальше, вы бухнулись на кровать прямо в одежде. Я решил, что сам выпровожу мисс Катерину... — он неловко улыбнулся. — Молодец, отправь ей извинительный подарок в виде огромного букета цветов и... — я перевожу на него мутный взгляд. — И?.. — он посмотрел на меня. — Запиши к психологу Рэндалфру...— я наконец осилил себя и встал с кровати. — К известному психологу? Хорошо, на какое число вам будет удобно? — он достал маленькую записную книжку. — Чем раньше, тем лучше, — я пошёл в сторону выхода. — Подай ужин, я голодный как зверь и кстати Пайнсы точно будут?! — уже буквально кричал я. — Сейчас. Да конечно, Пайнс старший, как только получили сообщение на эмайл, сразу же ответил согласием, — он пошёл в след за мной. — О! Кстати... Хотел обсудить с вами, тему о заместителе в вашу третью фирму... — он почесал затылок. — Он просил выдать ему премию, пораньше и обещал все отработать... у него родились тройняшки, и деньги ему сейчас просто необходимы, — он улыбнулся. — Конечно, всё хорошо. Выдавайте, и... подарком от меня, трёх недельный отпуск, пусть проведёт время с семьёй, и передай ему мой поздравления, — коридор, за коридором. — Вы очень щедры! — он улыбнулся более нежнее. — Да-да... — я б сейчас прямо тут грохнулся и просто лежал, вместо того чтобы слушать все это...

***

На мне классическая модель смокинга с украшением в виде цветка розы ярко-синего цвета. Строгий темный цвет идеально подходит для важных мероприятий. Смокинг выполнен из натуральных материалов высокого качества. Крой очень удачный. Чëрные лакированные ботинки. Серебряный браслет, и на левой руке котельное кольцо и перстень... Его я собираюсь подарить Дипперу... Я собрал волосы в хвост и мученически улыбнулся в зеркало. Я хочу увидеть его.. Неужели?.. Я влюбился? — Сэр, пора... рáут открыт. Я повернулся в сторону мажордóрна, и ярко улыбнулся. — Он... там? — мой глаза ярко заблестели. — Мой ма... кхм, Мэйсон Пайнс там? — я скрыл улыбку и в два шага подошёл к мажорду. — Честно, я не знаю, извините... — он в очередной раз улыбнулся. — Ладно, — я опять помрачнел. — Если хотите я спрошу у охраны... — он замялся, я опять не дал договорить. — Нет. Я сам все узнаю, — вздох, и мы идём. Он как сопровождающий. Я выхожу в огромный зал, мраморные полы и стены, изысканные блюда, мечта любой девочки оказаться здесь. В этом "высшем" обществе лицемеров. Я пробегаюсь взглядом и вижу. Родителей Пайнса... но, где же он?.. Я быстро подхожу к ним, натянув, улыбку на лицо. — Здравствуйте! Как Вам вечер? — я протянул руку отцу Диппера для рукопожатия, он тоже улыбнулся. А после элегантно, взял руку женщины и тихонько поцеловал. После я уверенно посмотрел в глаза мистеру Пайнсу. Откуда я их узнал? Скажу честно... они очень похожи с сыном. — Здравствуйте... вечер просто прекрасен, вы уж извините, что приехали только мы, без детей... Наша дочь недавно родила, и сейчас нянчит малыша. Ну вы сами понимаете! Хаха! А сыну... — он замялся и я напрягся, — н-нездоровится... Я спрятал страх за улыбкой. — Что-ж, передайте дочери мой поздравления! А так же надеюсь, что с вашим сыном, всё будет хорошо... — и тут... — Ох, да ладно! Вы очень щедры, просто он на ранних сроках беременности, и поэтому слишком нервный... – я шире распахнул глаза, и не смог сдержаться. — Он беременный?.. ох... я-я, мне... мне надо с ним поговорить... — я подошёл ещё ближе. На лице миссис Пайнс я увидел шок, и тут она влезла в диалог. — А... Хм, т-тоесть?.. он? вы... с ним? О мой Бог... — она приложила руку к лицу. Мистер Пайнс напрягся. — Извините за бестактность, но нам пора... — он подхватил свою жену под локоть, и они быстро удалились. Я проводил их взглядом. — Мажордóм! — тут же я позвал дворецкого, и он сразу подошёл. — Да-да, чего изволите? — он отдал низкий поклон. Люди вокруг кружились в танце, а я пошёл в тень. Мне нечего здесь делать без... без него. — Где проживают Пайнсы? Назовите точный адрес и подайте машину я еду к ним, — я опять помрачнел. — Хорошо, но это займёт немного времени. Так что вы?.. — он почтительно поклонился собираясь удалиться. — Подайте машину! Я буду ждать в ней! — уже громче проговорил я. — Хорошо-хорошо... — он вздохнул.

***

Раннее утро, я наконец-то подъезжаю к их дому. Наконец-то. Сердце бешено заколотилось. Господи, я сойду с ума, если не увижу его... Машина остановилась, я не слышал ничего вылетел из машины. Я слышал лишь своё сердцебиение, и свой мысли. Даже на дождь и слякоть я не обращал внимания. Нервно давлю на дверной звонок. — "Ну же..." — пронеслось в мыслях, и как только я собрался позвонить ещё раз. Ворота открылись, я вбежал внутрь и не забыл прекрыть за собой дверь, пошёл дальше, и как только поднялся по лестнице дверь в дом отворилась. Я увидел злющего отца Диппера.. чëрт, мне не поздоровится... — Пожалуйста! Дайте мне его хотя бы увидеть... — меня втащили в дом. А потом и в комнату. — Слушай сюда! Если я тебя увижу рядом с ним... я тебя убью, и даже не посмотрю на то, что ты каких-то там благородных кровей! — мужчина был на приделе. — Послушайте, я его люблю! — я жестикулировал руками, тело ломила усталость.