Грешная страсть, или сын Первосвященника

      Заметив, как пристально Се Лянь разглядывал серебряную брошь на его груди, Хуа Чэн вдруг снял её и протянул омеге. Тот удивленно воззрился на него. — Возьми, — альфа улыбнулся одними уголками губ и поднес брошь еще ближе к Се Ляню, словно искушая.       Покрутив украшение в руках с минуту, Первосвященник хотел было вернуть его, но Хуа Чэн отрицательно покачал головой: — Оставь себе, если понравилась. — Сань Лан, это выглядит так, будто я пытался выклянчить ее у тебя, — чуть смущенно возразил Се Лянь. — Я же просто хотел посмотреть… — Гэгэ, бери и не думай. — Но ведь это семейная реликвия, — в голосе Первосвященника послышались укоризненные нотки. — Стоит ли с такой легкостью отдавать украшения с изображением Короны? — Разве гэгэ видел, чтобы я раньше дарил кому-то подобные вещи? — Хуа Чэн вопросительно изогнул бровь. — Да нет… Кажется… — Ну вот и всё, — победоносно улыбнулся принц. — Бери и носи со спокойной душой.       Се Лянь одарил альфу непонимающим взглядом — носить что-либо с изображением герба Королевской семьи могли лишь ее члены, каковым Первосвященник на данный момент не являлся. По крайней мере, официально. — Сань Лан, будет тебе шутить, — пробормотал омега, однако спрятал брошь в глубокий карман своего нового одеяния. — Нет, гэгэ, так не пойдет, — принц вдруг наклонился вплотную к Се Ляню и перехватил его руку, которая уже было опустила серебряную брошь в карман. — Я бы очень хотел, чтобы в день, когда ты наденешь эту робу, все узнали о том, что ты мой будущий супруг.       С этими словами Хуа Чэн легким движением прикрепил брошь на новое одеяние омеги. Сердце Се Ляня пропустило удар. Он немного оттянул ткань робы и несколько секунд просто смотрел на внезапный подарок принца, красовавшийся теперь у него на груди. — Сань Лан… — омега хотел было что-то сказать, но слова все не шли на ум, поэтому он счел, что лучше будет промолчать. — Спасибо, — искренне поблагодарил он.       Хуа Чэн не ожидал, что столь простой жест так растрогает омегу. Он готов был поклясться, что глаза Первосвященника в какой-то момент влажно блеснули. То, каким эмоциональным стал Се Лянь за последний месяц, не могло не поражать. Разумеется, Хуа Чэн читал о подобном в книгах, но разделять все эти эмоции со своим возлюбленным в жизни — совсем другое дело.       Хуа Чэну как будто открывалась другая сторона Се Ляня — более ранимая и чувственная, которую последний раньше проявлял крайне редко. И неудивительно — едва ли Первосвященник смог бы выдержать столько жизненных испытаний, выпавших на его долю в довольно раннем возрасте, если бы не умел совладать со своими эмоциями. — Но стоит ли объявлять о нас сразу в день коронации? — переспросил Се Лянь. — Может, будет лучше дать шумихе немного утихнуть, а потом… — У нас нет времени ждать, — мягко возразил принц. — Где-то через месяц наш маленький секрет станет уже заметнее.       Принц сдержал улыбку, увидев, как щеки Се Ляня приобрели нежно-розоватый оттенок. — Я думаю, все еще можно будет скрывать в течение ближайших двух месяцев, — Первосвященник задумчиво потер подбородок. — Думаешь? А вдруг там двойня? — нарочито серьезным тоном предложил принц, но тут же был удостоен неодобрительного взгляда. — К тому же, с каждым днем гэгэ становится все красивее, а ведь всем известно, почему с омегами могут происходить такие внезапные изменения: либо они проводят много времени со своим альфой, занимаясь всяческими непристойными утехами, либо же они беременны. Но, как известно, первое непременно влечет за собой второе, так что…       Пламенная речь Хуа Чэна внезапно оборвалась — Первосвященник решительно закрыл ему рот ладонью. Лицо омеги заметно раскраснелось то ли от смущения, то ли от негодования.       Альфа беззвучно усмехнулся — он обожал эту реакцию. Вдруг Се Лянь почувствовал влажное тепло на внутренней стороне своей ладони, но сделал вид, будто ничего не заметил. Тогда принц, разомкнув губы, слегка прикусил его ладонь — никакого ответа вновь не последовало. Но стоило альфе сжать зубы чуть сильнее, как Се Лянь вдруг издал негромкий, но довольно грозный рык.       Брови принца взметнулись от удивления, и он, одним шагом сократив небольшое расстояние между собой и омегой, навис над ним и отнял его руку от своего рта. Се Лянь косо ухмыльнулся и попытался высвободить свое запястье из захвата, но Хуа Чэн поднял его ладонь выше, а свободной рукой прижал омегу к себе.       Се Лянь издал повторный рык, уже громче. Вопреки его ожиданиям, Хуа Чэн не ответил, но его аура резко сгустилась, а запах словно уплотнился. Альфа склонился к самому уху омеги и, обдав его щеку жарким дыханием, спросил: — Вздумал угрожать мне? — Ты первый начал, — Се Лянь уже с трудом сдерживал улыбку. — Ты зарычал на меня, — с напором повторил Хуа Чэн. — А ты меня укусил, — парировал омега. — Надеюсь, гэгэ не забыл, что я очень мстительный человек…       В следующую секунду Се Лянь почувствовал на своей шее острые клыки альфы и вместе с тем теплый язык. Разумеется, это не доставило ему никаких неприятных ощущений, совсем наоборот, однако принц вложил в этот укус-поцелуй больше силы, чем омега надеялся. — Сань Лан, на таком видном месте… — попытался возмутиться Се Лянь, но все эти мысли стремительно улетучивались по мере того, как Хуа Чэн продолжал упиваться своей «местью».       Губы альфы свободно перемещались по коже омеги, оставляя после себя красноватые отметины. Его запах окутывал Се Ляня все плотнее, и вскоре омега уже не пытался высвободить свое запястье из захвата, а использовал эту руку как опору, чтобы не потерять равновесие. От обилия феромонов Хуа Чэна у него слегка закружилась голова.       Словно почувствовав это, альфа вдруг оставил шею омеги и замер, будто прислушиваясь. Се Лянь поднял голову и поймал на себе проницательный взгляд темного как ночь глаза. — Вот что происходит, когда угрожаешь своему мужу, — игриво прищурившись, Хуа Чэн прикусил мочку уха омеги. — Похоже, мне стоит почаще напоминать тебе, кто из нас старше, — выдохнул Се Лянь. — К тому же, мы не женаты. — Ах, вот оно что. Значит, по-твоему, это нормально, когда неженатые альфа и омега так беззастенчиво касаются друг к друга? — Вполне, — ответил омега и свободной рукой привлек лицо Сань Лана ближе к своему. — Неужели это сейчас в самом деле прозвучало из уст Первосвященника? — прошептал Хуа Чэн и почувствовал улыбку омеги на своих губах.       Они целовались так, будто только что воссоединились после долгой разлуки. Губы одного жадно впивались в губы другого, а горячее дыхание, казалось, было одно на двоих. Хуа Чэн отпустил запястье омеги, и тот обвил его шею обеими руками. Поцелуи становились все глубже и настойчивее, а тела мужчин все теснее прижимались друг к другу.       Вдруг альфа остановился и нежно провел кончиком носа по щеке омеги. — Гэгэ, думаю, будет лучше, если сейчас мы на этом остановимся, — сдавленным полушепотом проговорил он. — Почему? — силясь восстановить дыхание, спросил Се Лянь. — Ты не хочешь?       Он с легким прищуром всмотрелся в лицо принца, словно желая загипнотизировать. В широких зрачках его медовых глаз открыто читалось желание.       Омега выглядел так притягательно, что Хуа Чэну пришлось закусить изнутри щеку, чтобы не схватить его в охапку и не утащить в постель. — Чтобы я не хотел тебя? Не думаю, что такое возможно, — альфа иронично усмехнулся. — Я лишь волнуюсь о твоем состоянии. Ты уверен, что достаточно хорошо себя чувствуешь?       Но он не услышал ответа, вместо этого принц ощутил теплый влажный язык на своих губах. Как всегда, стоило только Се Ляню завестись, он начинал по-настоящему сводить Хуа Чэна с ума. И чем больше они занимались любовью, тем ярче в Се Ляне разгоралась эта «дьявольская искра», как мысленно называл это альфа.       Он страшно любил эту сторону Се Ляня, которая поначалу оказалась для него приятной неожиданностью. Со временем принц заметил, что его возлюбленный чувствовал себя все раскрепощеннее с каждым новым разом, хотя присущая ему стеснительность никуда не пропала — лишь отступила на второй план. Это было настолько красиво, что Хуа Чэн искренне уверовал — нет ничего прекраснее влюбленного омеги, которого с естественной силой тянет к своему альфе.       Если бы кому-то довелось увидеть Се Ляня таким, — иногда думал Хуа Чэн, — у них бы не осталось сомнений, что Первосвященник — омега. Однако подобное открытие, скорее всего, слишком дорого обошлось бы этим людям. Один лишь принц мог лицезреть истинную природу Се Ляня, ведь только рядом с ним омега чувствовал себя в достаточной безопасности, чтобы проявлять эту сторону себя.       Скользнув ладонью по затылку Се Ляня, Хуа Чэн принялся наощупь искать застежку его новой робы. — Будь осторожен, — когда его припухшие от долгих поцелуев губы, наконец, освободились, предупредил омега. — В чем именно? — усмехнулся принц. — Тебе лучше не знать, что будет, если порвешь это одеяние, — был ответ.       Се Лянь явно намекал на то, как безжалостно была испорчена его последняя роба священнослужителя во время гона альфы. — Мне все не отделаться от ощущения, что сегодня гэгэ слишком агрессивно настроен по отношению ко мне…. — пробормотал Хуа Чэн.       Се Лянь только хмыкнул и прижался к груди принца, терпеливо ожидая, пока тот разберется с бесчисленным количеством пуговиц на его спине. Сердце Хуа Чэна билось как заведенное, и омега с упоением вслушивался в этот звук.       Когда Се Лянь остался в одном нижнем одеянии, альфа вновь нетерпеливо припал к его губам. Руки принца по-хозяйски пробрались под белоснежную шелковую ткань и принялись ласкать все больше горячившуюся кожу омеги.       Пока Се Лянь суетливо развязывал пояс одежд альфы, тот, приспустив его штаны, чувственно сжал упругие ягодицы. В ответ омега ускорился, но и принц, в свою очередь, тоже. — Ах, Сань Лан… Подожди… Я так никогда не расстегну этот пояс… — прикрыв глаза от приятных ощущений, проговорил Се Лянь. — Черт с ним, — пробасил Хуа Чэн и, ловким движением подхватив Первосвященника на руки, понес его к постели.       Опустив свою драгоценную ношу на мягкое покрывало, альфа навис над омегой и снова жадно прильнул к его шее, как исстрадавшийся от жажды путник припадает к холодному роднику.       Се Лянь чувствовал, что жар, зародившийся где-то в области его солнечного сплетения, начал стремительно распространяться по всему телу. Омега то и дело запрокидывал голову немного в сторону и назад, открывая Сань Лану свои самые чувствительные точки.       То, как тело возлюбленного просило ласки, заставляло альфу переживать целый шквал эмоций — от сильнейшего желания и возбуждения до сжимающей грудь нежности. Вдруг он почувствовал, как Се Лянь сдавил ногами его бедра и настойчиво обхватил ладонями его плечи. Стоило Хуа Чэну замешкаться, как омега с легкостью заставил его перекатиться на спину, и вот Се Лянь с идеально ровной спиной уже восседал на бедрах принца.       Торопливо стянув с себя нижнюю рубашку и откинув ее куда-то в сторону, омега склонился к губам альфы и запустил пальцы в его шелковистые волосы. Пара секунд — и повязка, скрывавшая шрам на правом глазу Хуа Чэна спала. Се Лянь на мгновение задержал взгляд на пустой глазнице и пару раз мягко прижался губами к красноватой коже вокруг.       Вскоре рубашка принца тоже оказалась где-то на полу, а руки омеги вовсю блуждали по его рельефному торсу. Уже в который раз Се Лянь не мог отделаться от мысли о том, как же хорошо был сложен Хуа Чэн. Один только взгляд на его голое тело повергал омегу в пучину страстей и грешных желаний — ему хотелось касаться и ощущать тепло кожи альфы на своей. — Иди ко мне, — жаркий полушепот вернул омегу к действительности.       Удобно расположившись на подушках, Хуа Чэн заставил Се Ляня прижаться ближе к нему, из-за чего достать до губ альфы омеге больше не удавалось. Он хотел было немного изменить свое положение — теперь он сидел не на бедрах принца, а на его животе, но тут он почувствовал губы альфы на своей груди.       Хуа Чэн не преминул возможностью доставить возлюбленному удовольствие и здесь. Огладив широкими ладонями спину омеги, альфа провел кончиком языка по его соску — он мгновенно затвердел. Се Лянь резко втянул носом воздух и закусил нижнюю губу. Сам того не осознавая, он теснее прижался к Сань Лану и, прикрыв глаза, запустил пальцы в копну его иссиня-черных волос.       Пока рот Хуа Чэна был всецело занят одной стороной его груди, свободной рукой альфа играл с другой. Се Лянь резко повел бедрами, стоило Хуа Чэну пустить в ход зубы. Альфа воспринял это как знак, что омега был готов к дальнейшему, а потому, приподнявшись на локтях, сел в подушках чуть повыше, так что теперь их лица снова находились примерно на одном уровне.       Омега открыл глаза и посмотрел на принца — его слегка затуманенный взгляд придал Хуа Чэну уверенности, и он, скользнув ладонью под шелковую ткань нижних штанов, все еще остававшихся на Се Ляне, с чувством сжал его ягодицу. Тут омега не сдержался, и с его губ сорвался тихий стон.       Принц косо ухмыльнулся и, обхватив второй ладонью изнывающее от недостатка внимания естество Се Ляня, слегка надавил средним пальцем на тугое колечко мышц.       Омега повел бедрами в нетерпении. — Ш-ш-ш, не спеши, — прошептал Хуа Чэн ему на ухо и провел ладонью сверху вниз по всей длине его возбужденного члена. — М-м, ха-а, — с наслаждением выдохнул омега. — Сань Лан… Ты слишком… торопишься… — В самом деле? — взгляд альфы был зафиксирован на лице возлюбленного. — А мне кажется, гэгэ вполне наслаждается процессом.       С этими словами Хуа Чэн ввел палец еще глубже в омегу и немного согнул его внутри. Снова закусив нижнюю губу и сведя брови на переносице, Се Лянь подался назад, навстречу руке принца и вдруг почувствовал, как твердое естество альфы, скрытое под плотной тканью тесных штанов, уперлось ему в ягодицу.       Очевидно, внешняя «сдержанность» стоила мужчине немалых усилий. Подавив улыбку, омега еще сильнее отклонился назад, чтобы создать большее давление на определенную часть тела возлюбленного, чем заставил того шумно выдохнуть: — Гэгэ…       Се Лянь бросил на Хуа Чэна томный взгляд из-под длинных ресниц и, облизнув губы, повторил свою выходку. Со следующим вдохом он ощутил, как мускусный аромат альфы стал еще более плотным. От неожиданности омега широко распахнул глаза и позволил своим феромонам смешаться с запахом Сань Лана, чтобы немного разрядить атмосферу, но было уже поздно — он вдохнул достаточно, чтобы потерять контроль над ситуацией.       Тут Хуа Чэн, обхватив омегу за талию, ловко уложил его на кровать и принялся поспешно стягивать с себя штаны. Се Лянь же, раскрасневшись от обилия феромонов возлюбленного, не желал ждать — он поднялся на колени и, обвив руками шею Сань Лана, накрыл его губы своими.       Альфа охотно заключил Се Ляня в объятия. С его напряженного члена уже обильно стекала смазка, но принц бы ни за что не решился войти в омегу, не подготовив его. — Гэгэ, я долго не продержусь, если мы продолжим, — уголки губ мужчины были слегка приподняты, а от его бархатистого баритона у Се Ляня по телу побежали мурашки. — Или сегодня ты решил испытать меня на прочность? — Ты можешь войти, — омега начал опускаться на подушки, утягивая Хуа Чэна за собой. — Даже не думай, — усмехнулся принц и чмокнул мужчину под ним в губы. — Позволь мне вести.       С этими словами он развел ноги омеги и ловким движением подложил подушку ему под поясницу. Осыпав поцелуями внутреннюю сторону его бедер, альфа запрокинул ноги Се Ляня чуть выше и склонился к заветной ложбинке между его ягодиц…       Омеге оставалось только прикрыть рот тыльной стороной ладони и закусить кожу, чтобы ни одна душа, проходившая в этот момент по коридору мимо покоев принца, их не услышала. В момент, когда терпение Се Ляня почти иссякло, Хуа Чэн выпрямился и снова навис над омегой, целуя его в губы.       В следующее мгновение Се Лянь почувствовал влажную головку у своего входа, затем последовало уже привычное натяжение — Хуа Чэн шумно выдохнул и прикрыл глаза. Се Лянь обнял его за плечи и оставил несколько поцелуев на его шее. — Гэгэ, расслабься, — жарко прошептал принц, медленно проникая глубже.       Наконец, когда большая часть длины его оказалась в омеге, он начал двигаться. Се Лянь видел, как тот был осторожен — с их прошлого раза все-таки прошло некоторое время.       Омега целовал альфу в плечи, и обнимал, сжимая его талию коленями и поощрительно поглаживая его напряженную спину. Хуа Чэн же то и дело оставлял на лице и шее возлюбленного поцелуи и легкие укусы. Его феромоны окутывали омегу, словно кокон, оставляя след на всем его теле.       Однако, как альфа ни пытался, ему не удалось войти в Се Ляня целиком с первого раза, поэтому вскоре он вдруг перестал двигаться, и омега, ощутив неприятную пустоту внутри, невольно нахмурился — он только начал входить во вкус.       Се Лянь поднял удивленный взгляд на принца, но так и не успел ничего сказать — Хуа Чэн ловко завладел его губами, и в следующую секунду омега вновь ощутил пальцы внутри себя. По его телу пробежала мощная волна мурашек, а с губ сорвался громкий стон. Хуа Чэну удалось нащупать внутри омеги ту самую чувствительную точку. Попав по ней несколько раз, альфа довольно улыбнулся. — Совсем другое дело, — проговорил он своим низким бархатистым голосом. — Теперь я смогу войти в тебя целиком. — Тебе обязательно комментировать свои действия? — заливаясь краской и тяжело дыша, поинтересовался омега. — Ах…       Хуа Чэн без предупреждения развел пальцы внутри него. — Тебя это смущает или заводит? — уточнил принц, прикусывая возлюбленного за нежную кожу в области ключицы. — Первое, — шумно выдохнул Се Лянь. — А мне почему-то кажется, что второе, — альфа сорвал с губ омеги ещё один поцелуй. — Перевернешься?       Устроившись на животе, Се Лянь вспомнил, что в их первый раз происходило нечто подобное, но эти мысли вмиг улетучились, стоило ему услышать знакомое «я вхожу».       В этой позе натяжение внизу ощущалось сильнее, но никакой, даже малейшей боли, омега не испытывал — он знал, что легкий дискомфорт скоро пройдёт, все остальное не имело значения. Словно в подтверждение этой мысли, Хуа Чэн принялся целовать его спину, стараясь отвлечь. — Чувствуешь, я целиком в тебе, — спустя пару мгновений зашептал принц Се Ляню на ухо, нависнув над ним и полностью накрыв его тело своим. — Ты так хорошо сжимаешь меня.       Разумеется, Се Лянь чувствовал — это ощущение было невозможно сравнить ни с чем другим. Наконец, альфа начал двигаться, но совсем не так, как Се Лянь ожидал. Хуа Чэн очень медленно вышел из него целиком и точно так же медленно вошёл. Эти движения были плавными, но вместе с тем достаточно настойчивыми и интенсивными.       Вскоре Се Лянь уже с нетерпением ожидал, когда сможет снова ощутить всю длину Сань Лана в себе, а, получив желаемое, он уже жаждал почувствовать, как альфа будет двигаться внутри.       Этот темп поистине сводил с ума — омега хотел было попросить любимого ускориться, но у него не хватило духу отказаться от столь сладкой пытки. Было в этом нечто такое, чего он ещё не познал. Когда альфа медленно входил в него, Се Лянь испытывал такое чувство наполненности, что казалось — ещё немного и будет слишком и он не выдержит, но это «слишком» никогда не наступало, впоследствии сменяясь на предвкушение и ожидание.       Вдруг Хуа Чэн сжал ягодицу омеги, на что Се Лянь, сам не понимая почему, очень бурно отреагировал — он резко повёл бедрами навстречу бедрам принца и, приподнявшись на локтях, встал на четвереньки. — Обещай сказать мне, если будет неприятно, — буквально прорычал альфа и, пристроившись к Се Ляню в новой позиции, взял темп, намного быстрее прежнего.       Каждый новый толчок вырывал из омеги все более громкие вздохи и полустоны. В конце концов, Хуа Чэну пришлось опуститься на колени, обхватить возлюбленного руками и прижать его спиной к своей груди, чтобы дотянуться до его губ. На короткий момент поцелуя Се Лянь затих, но стоило их губам разомкнуться, как громкие звуки возобновились.       Голос омеги, его соблазнительное тело, запах и то, как жадно он сжимал член альфы внутри, сводили с ума. — Гэгэ… Я уже скоро… — надтреснутым голосом пробасил Хуа Чэн, почувствовав, как перед глазами начало темнеть от захлестывавшего его удовольствия.       Омега ничего не ответил — в этот момент он и сам был близок к краю, и… — Гэгэ… — Хуа Чэн сильнее прижал его к себе и дважды толкнулся особенно глубоко.       Се Лянь резко изогнулся в его объятиях и запрокинул голову ему на плечо, содрогаясь от волны оргазма. Он сдавленно застонал и вдруг инстинктивно впился зубами в шею альфы, чтобы заглушить рвавшийся наружу громкий стон.       Хуа Чэн тут же последовал за ним — выйдя из омеги, он излился, пачкая семенем простынь и поясницу Се Ляня.       Тяжело дыша, Се Лянь повалился боком на постель, увлекая альфу за собой. Какое-то время мужчины лежали — один в объятиях другого — смакуя сладкое послевкусие постепенно отступавшей эйфории. — Как ты себя чувствуешь? — Хуа Чэн разомкнул прикрытое веко, но увидел перед собой затылок омеги. — Прекрасно, — был ответ.       Альфа лениво приподнялся, лег вплотную к омеге и оставил легкий поцелуй на его затылке ровно там, где красовалась поставленная им метка. Се Лянь почувствовал, как одна рука принца обняла его талию, а другая легла на живот. — Почему ты вышел в конце? — спросил омега, немного придя в себя. — Сейчас так будет лучше, — почти сразу ответил принц. — Не стоит семени попадать внутрь.       В иной раз он бы не преминул вогнать Се Ляня в краску очередной откровенной фразой, но сейчас ему было слишком хорошо, чтобы нарушать это состояние полной расслабленности и неги.       Омега задумчиво повел бровями: — Я не знал об этом… — казалось, он был несколько разочарован. — Я могу расценивать это как приглашение повторить и все переиграть? — губы альфы растянулись в хитрой улыбке, которую Се Лянь, конечно же, не мог видеть.        Он перевернулся на другой бок лицом к принцу и одарил его изумленным взглядом — тот, как оказалось, все это время, прищурившись, смотрел на него.       Волосы принца были в полнейшем беспорядке, а на шее виднелась пара капель пота, но именно в этот момент Хуа Чэн выглядел невероятно красивым. В его расслабленных чертах было столько изящества и немного диковатого величия, что омега невольно залюбовался, забыв о том, что хотел сказать.       Так, прильнув друг другу, они лениво обменивались легкими поцелуями и поглаживаниями, стараясь окончательно прийти в себя. От Се Ляня не укрылось, с каким трепетом Сань Лан то и дело проводил ладонью по его животу. — Гэгэ, я знаю, что тебе, возможно, будет сложно ответить на мой вопрос, — посерьезнев, вдруг проговорил Хуа Чэн, — но я все-таки хочу задать его тебе.       Он протянул руку и заправил выбившуюся прядь каштановых волос Се Ляню за ухо. — Я весь внимание, — сонно улыбнулся омега. — Представь, что мы — самая обыкновенная пара. Нет, пусть даже у нас по-прежнему наши нынешние титулы и обязанности… — Так, — у Се Ляня начало появляться странное ощущение какого-то подвоха. — Если бы все в нашей жизни сложилось несколько иначе, ты бы захотел завести со мной ребенка?       Вопрос застал омегу врасплох. Вмиг его лицо приняло задумчивое выражение, а в голове закружилась карусель мыслей наподобие «почему он это спросил?».       Се Лянь растерянно посмотрел на альфу: — Я знаю, что нехорошо отвечать вопросом на вопрос, но, Сань Лан, почему ты вдруг заговорил об этом? — Гэгэ, пожалуйста, не пойми меня не правильно. Мне однажды пришла в голову эта мысль, и… я так и не смог отпустить ее, — честно признался Хуа Чэн.       Се Лянь вздохнул — он искренне не знал, что сказать.       «Какой смысл думать о том, что было бы, если б все в нашей жизни сложилось иначе?» — пронеслось в его голове. Вдруг омегу осенило. — Ты думаешь, что я не хочу этого ребенка?! — спросил он и невольно сжал одной ладонью руку принца, а второй коснулся своего живота. — Конечно, нет, — поспешил успокоить Се Ляня принц, но осекся — он так не думал, но, по сути, волновал его именно этот вопрос.       По реакции альфы Се Лянь понял, что попал в точку. — Сань Лан, послушай меня сейчас очень внимательно, — начал он, старательно подбирая слова. — Если бы не моя «особая ситуация», я думаю, многое было бы иначе в нашей жизни… — Извини, я не хотел волновать тебя этим, — вдруг забеспокоился Хуа Чэн. — Я все прекрасно понимаю, тебе не нужно ничего мне объяснять. Я лишь… Я лишь вижу, как тебе непросто, и… Мне жаль, что все это сложилось именно так. — Сань Лан, в нашей жизни все до определенного момента складывалось очень непросто, — возразил Се Лянь. — Даже сейчас… Мне жаль, что я был настолько поглощен своим состоянием, что не увидел твоей тревоги. Да, я был ошарашен, узнав о ребенке, но единственное, о чем я думал, так это о том, что ты можешь быть не готов к ребенку… Мне казалось, что все очень не вовремя, и… Ребенку как будто просто опасно появляться на свет сейчас… Но я никогда не допускал мысли о том, что… не хочу его… Когда я все понял, я принял это как данность. — Гэгэ, мне бы хотелось, чтоб ты знал: пока я рядом, вам обоим ничего не угрожает, — в запахе принца вдруг отразилась непоколебимая решимость. — И… так как я узнал о ребенке раньше тебя, у меня было время все тщательно обдумать. Тебе не стоило волноваться обо мне. К тому же… Пусть я не могу сказать, что мечтал о детях, но иногда я представлял себе возможную картину нашего будущего и задавался вопросом о том, каково бы это было — иметь с тобой общих детей… Поэтому новость о ребенке меня страшно обрадовала, ты все видел своими глазами. — Погоди, ты правда до этого думал о детях? — Се Лянь был не на шутку удивлен. — Да, — мягко улыбнулся Хуа Чэн. — Я осознал, что, будь моя воля, я бы хотел испытать с тобой все прелести этой жизни. Только в такие моменты я думал о детях, даже пытался поговорить с тобой пару раз, и ты пресекал все мои попытки, если помнишь. Но я никогда не думал настаивать, ведь, как я уже и говорил, это не было моей мечтой или стремлением. Если ты со мной — это все, что имеет значение. Остальное — неважно. Пожалуйста, не пойми меня неправильно… Я ни в коем случае не пытаюсь тебя укорить или что-то в таком духе… — Я знаю, Сань Лан, но ты дослушай, — на губах омеги появилась легкая полуулыбка, он обхватил ладонями щеки принца. — Если я со всем справлюсь и этому ребенку суждено появиться на свет, это будет самое горячо любимое дитя. Я понимаю, что все случилось так сумбурно, с довольно противоречивыми эмоциями, особенно с моей стороны… Мы даже толком не успели все до конца спокойно обговорить, но… Как я могу не хотеть этого ребенка, когда это наше с тобой дитя?..       Хуа Чэн, казалось, на мгновение замер, словно забыв, как дышать. Он лишь всматривался в медовые глаза омеги, и, к своему огромному счастью, находил подтверждение его словам. — Наверное, это не совсем то, что ты хотел бы услышать, но это самый честный ответ, который я могу тебе сейчас дать, — помолчав, добавил омега, пряча лицо на груди альфы. — Это гораздо больше, чем я рассчитывал услышать, — принц склонился к его волосам и зарылся носом в каштановые пряди. — Спасибо тебе.       Се Лянь почувствовал в запахе альфы глубокую благодарность, смешанную с радостью и даже облегчением. Хуа Чэн с упоением вдохнул аромат омеги, в котором теперь отчетливо был слышен запах ребенка.

***

      Время, которое Се Лянь проводил с Хуа Чэном, всегда пролетало незаметно. Он и не понял, как в какой-то момент уснул в объятиях своего альфы. Когда омега проснулся, принц обтер его теплым влажным полотенцем и был вынужден сопроводить в примерочную, где Ши Цинсюань уже не на шутку разошлась. — А я-то думаю, куда вас словно ветром унесло, — воскликнула фрейлина, завидев в дверном проеме Первосвященника с принцем. — Леди Ши, мои извинения, — Хуа Чэн холодно улыбнулся девушке. — Это я отвлек Его Превосходительство. Появились некоторые вопросы, которые в срочном порядке требовалось обсудить. — Ну разумеется, кто бы мог сомневаться, — Ши Цинсюань пристально оглядела Се Ляня и его новую робу.       Схватив омегу под локоть, она потащила его в дальний угол комнаты, чтобы портные, ошарашенно наблюдавшие развернувшуюся перед ними сцену, не услышали их. — Имейте в виду, Ваше Превосходительство, от Вас альфой за километр разит, — с напором зашептала девушка. — Видите ли… — Се Лянь не на шутку растерялся - он совсем не подумал перекрыть запах Хуа Чэна душистыми травами, как делал это раньше. Ему даже в голову не пришло. — Все с вами понятно, — устало вздохнула Ши Цинсюань. — Дальнейшая примерка на сегодня отменяется. Вечернее платье для Вас все равно уже готово, примерять его не нужно. — Вечернее платье? — переспросил Первосвященник.       Тут королевская фрейлина одарила его таким многозначительным взглядом, что ему стало по-настоящему неловко. — Только не говорите, что забыли: через несколько часов ужин с Его и Ее Величеством… — Ах да, точно… — Се Лянь устало потер точку между бровей — как он мог забыть.       К тому же, он еще и забыл обсудить это с Сань Ланом. Это будет их первая общая встреча с королевой с тех пор, как она застала их с принцем, обжимающихся в ночном коридоре. Казалось, с тех пор прошло уже много времени, хотя в действительности, это случилось на прошлой неделе.       «Святые небожители, вот бы не было никаких вопросов о том случае, — мысленно взмолился Се Лянь, возвращаясь в свои покои, чтобы переодеться к ужину. — Мы ведь так и не договорились, когда открыто расскажем родителям Сань Лана о нас… Да и нужно ли все это теперь..?».