Грешная страсть, или сын Первосвященника

      Крепко прижимая Се Ляня к себе, Хуа Чэн с упоением вдохнул его запах и на мгновение затаил дыхание. Едва заметное изменение в феромонах омеги, которое принц почуял пару дней назад… Ему снова удалось услышать его, только на этот раз запах был чуть более ярким. Он по-прежнему оставался трудно различимым, но теперь Хуа Чэн смог понять, что это была отдельная нотка, являвшая собой нечто вроде примеси к привычному запаху Се Ляня. Будто цветок, слегка выбивающийся из букета — он и его часть, и при этом отдельный элемент, приковывающий к себе внимание смотрящего.       Осознание того, что означал этот запах, заставило сердце Хуа Чэна пропустить удар, потом ещё один и ещё, и вдруг оно забилось как бешеное.       «Как это возможно? Почему же гэгэ ничего мне не сказал..? И почему ещё этим утром он пах совсем как обычно?».       Бесчисленные вопросы закружились в голове принца, будто ярмарочная карусель, сменяясь образами, которые рисовало ему воображение.       Он представил себе Се Ляня, но не в привычной строгой рясе священнослужителя, а в простой мирской одежде. Омега стоял где-то в поле среди высокой травы. Его распущенные каштановые волосы свободно развевались на ветру, а на щеках играл здоровый румянец.       Молодой человек казался таким легким и не обремененным никакими заботами. Мягко улыбнувшись, он вдруг раскинул руки в стороны и прикрыл глаза, наслаждаясь моментом. Теперь стало видно, что точеная талия омеги немного раздалась в ширину, а идеально плоский и упругий живот красиво округлился.       От этой картины у Хуа Чэна перехватило дыхание. Он ощутил, как к глазам подступили слёзы. В груди стало невыносимо горячо и тесно от любви, нежности и ласки, которую он и хотел бы выразить, но не решился, ведь его омега уже давно провалился в глубокий сон.       Очень осторожно, чтобы не разбудить Се Ляня, Хуа Чэн зарылся носом в его волосы и прикрыл глаза. Он был и безмерно счастлив, и взволнован, и одновременно с трудом верил в реальность того, что ему только что открылось.       За всю ночь принц так и не сомкнул глаз, прокручивая в памяти моменты, когда его омега вёл себя несвойственным ему образом. Их было мало, но теперь Хуа Чэну казалось, что он мог бы и раньше обо всём догадаться.       Каково же было его удивление, когда под утро запах Се Ляня снова стал таким же, как прежде. В нем не осталось ни намека на то, что альфа учуял ранее. Хуа Чэн был в замешательстве, однако ничем не выдал себя, скрыв свой запах, стоило омеге пробудиться с самым восходом солнца. — Доброе утро, гэгэ, — промурлыкал принц, целуя Се Ляня в лоб. — Как спалось? — Хорошо-о… А тебе? — сладко потягиваясь и зевая, ответил омега. — Я так рад, что ты не ушел.       Он повернулся к принцу и с удивлением поймал на себе его пристальный взгляд: — Всё в порядке?       Опомнившись, альфа слегка приподнял брови — мол о чем речь, но Се Лянь уже почуял неладное, в его глазах отразилась тревога: — Сань Лан, ты что, не спал всю ночь? — Что заставило гэгэ так думать? — подперев щеку кулаком, Хуа Чэн постарался придать себе самый что ни на есть расслабленный вид. — Я же вижу… — Не переживай, просто немного не выспался.       Се Лянь недоверчиво прищурил глаза, но не стал продолжать допрос: — Надо было тебе всё-таки отдохнуть вчера… — И не провести вечер с гэгэ? — Хуа Чэн возмущенно изогнул правую бровь. — Это была уже ночь… — усмехнулся омега и, приподнявшись на локтях, быстро чмокнул принца в губы. — Мне пора собираться… — Как, опять едешь в город? Тебе разве каждый день нужно вести службы?       Первосвященник, улыбнувшись, покачал головой: — Сегодня в монастырь. Вчера мы договорились о новой поставке дерева. — Разве они не могут справиться без тебя? Там же эти… твои друзья.       Се Лянь, уже протиравший лицо влажным полотенцем, еле удержался, чтобы не фыркнуть: — Му Цин с Фэн Синем? Вообще-то принято говорить не «друзья», а «братья». — Да хоть сестры… — пробормотал Хуа Чэн, зевая. — Сань Лан, — снисходительно улыбаясь, омега посмотрел на принца, который лениво сел, свесив ноги с постели. — Какие у тебя сегодня планы? — Встреча с Кругом Министров и первая примерка для коронации. — О, — губы Первосвященника на мгновение образовали идеально ровный круг. — Хотел бы я посмотреть… — молодой человек продолжал суетиться где-то между кроватью, письменным столом и шкафом. — Пожалуйста, приходи, я пошлю за тобой кого-нибудь, — улыбнулся Хуа Чэн. — Не думаю, что это будет уместно, — возразил омега, собирая волосы в низкий пучок на затылке. — Но слуги и так про нас знают. — Всё равно, не стоит… Ты же знаешь, они не умеют долго держать такие вещи в тайне. Лучше не давать им повода лишний раз обсуждать нас, даже между собой.       Альфа только вздохнул: — В такие моменты мне кажется, что только я один хочу поскорее обнародовать наши отношения.       Се Лянь опустил свою походную суму, которую было собирался надеть через плечо. Он подошел к постели и опустился рядом с Хуа Чэном: — Ну что ты такое говоришь… — ладонь омеги легла на колено принца. — Сань Лан, мы ведь столько раз говорили об этом. Ты зачем упрямишься? — Ты не думал, что мне может не хватать тебя?       Брови омеги взлетели вверх — он не мог понять, Сань Лан это серьезно или же шутит. Улыбнувшись одними уголками губ, Хуа Чэн обнял Се Ляня за талию и притянул к себе: — Мы можем быть по-настоящему вместе, только когда никого нет рядом. Это так редко случается… Хотя иногда мне кажется, что, даже если ты будешь всегда рядом со мной, мне всё равно будет мало. — Сань Лан, ну что за ребячество… — с облегчением рассмеялся Се Лянь. — Не говоря уже о том, что, быть может, в будущем мне придется и вовсе делить тебя с кем-то… — Что? — омега немного отстранился и изумленно уставился на Сань Лана.       Встретив его взгляд и почуяв в его запахе неподдельное замешательство, Хуа Чэн быстро смекнул, что Се Лянь в самом деле не понял намека. — Не бери в голову, — принц наклонился и поцеловал Се Ляня в лоб. — Ты ведь всегда будешь разрываться между братией, прихожанами и домом, как сейчас. Вряд ли это когда-нибудь изменится.       Се Лянь мягко улыбнулся, хотя было видно — он не до конца поверил, что Сань Лан действительно имел в виду это.       Стоило Первосвященнику покинуть покои, принц, по-прежнему сидя на кровати, откинулся на спину, широко разведя руки в стороны. Ему нужно было выждать немного времени — они с Се Лянем старались никогда не выходить из одних покоев вместе, а уж в такое раннее время — тем более. Иначе любому, кто ненароком бы встретился им на пути, стало понятно, что они провели ночь вместе.       «Гэгэ снова не перебил мой запах», — внезапно опомнившись, Хуа Чэн вскочил на ноги и в два шага оказался у письменного стола. Он знал, где Се Лянь хранил разного рода травы, поэтому сразу открыл нужный ящик. Однако знакомого мешочка, пахнущего смесью лаванды и розмарина, там не оказалось.       Это была ещё одна новая черта в поведении омеги, которой Хуа Чэн ранее за ним не замечал. Более того, это была самая настоящая оплошность со стороны Первосвященника, ведь теперь запах принца на его коже мог почувствовать любой, кто, конечно, был знаком с Хуа Чэном лично.       Оперевшись руками о стол, альфа принялся мысленно рассуждать, что ему теперь делать и как вести себя с Се Лянем, который, в целом, вёл себя как обычно и, похоже, не замечал за собой никаких странностей, либо же очень умело делал вид, что не замечал.       Принц прекрасно знал, каким хорошим актером был Первосвященник, однако, памятуя об обещании, которое они дали друг другу, Хуа Чэн очень сомневался, что гэгэ стал бы утаивать от него такое.       «Когда же именно это случилось? Здесь или, может, в Юнъань? Нет, вероятнее всего, когда у меня был гон… Судя по слабому запаху, срок очень маленький, поэтому запах и пропадает… Это вообще нормально?.. Разве феромоны омеги могут так часто менять запах?.. — судорожно соображал Хуа Чэн. — Идти к Мэй Няньцину смысла нет. Он снова скажет, что всё это вызвано нарушением гормонального фона. Да и разве может омега забеременеть, не испытав течки?..».       Но несмотря на множество вопросов и противоречий, Хуа Чэн был уверен, что не ошибся — Се Лянь носил их ребенка. Принц приложил руку к груди — его сердце стучало так, будто в любую секунду было готово выпрыгнуть из груди.       «Се Лянь, честное слово, ты когда-нибудь станешь причиной моей погибели».       Улыбнувшись своим мыслям, Хуа Чэн принялся подбирать с пола одежду, ощущая, как всё внутри сжимается от волнения и трепета. Он решил пока ничего не предпринимать и лишь внимательнее прежнего наблюдать за Се Лянем.       «Когда придет время, всё станет понятно».       В тот же день слугам Первосвященника были отданы новые распоряжения, которые, в целом, не особо отличались от прежних, но к ним был добавлен один крайне важный пункт — никто и ни при каких условиях не должен был задавать Первосвященнику какие-либо вопросы, и уж тем более, говорить о том, что всё это по приказу Хуа Чэна, что бы ни происходило.

***

      Выпад. В сторону. Взмах. Удар. Вниз…       Лязг металла сопровождался тяжелым дыханием двух мужчин и редким «ха!» в момент силовой атаки. Се Лянь и Пэй Мин кружились в этом бешеном танце уже около часа. Земля под их ногами была исполосована следами от выпадов, а по лицам обоих струился пот.       Се Лянь чувствовал, как мокрая рубашка неприятно липла к спине, а солоноватые капли попадали в глаза, заставляя облик противника расплываться в разные стороны, будто отражение в воде.       Резкий выпад со стороны Пэй Мина, и меч Се Ляня с невероятной скоростью отлетел куда-то в сторону и вонзился в землю. Брови генерала взметнулись в изумлении: — Ты чего в облаках витаешь?       Тяжело дыша, Первосвященник опустился вниз и растянулся на земле, уже не заботясь о своем внешнем виде. — Да всё в порядке. Я просто устал…       Пэй Мина, казалось, такой ответ не особо устроил: — Что значит «устал»? Мы ж только начали…       Се Лянь шумно выдохнул. В последнее время его физическое состояние странным образом изменилось: он стал чаще ощущать сонливость и — периодически — упадок сил, чего ранее за собой никогда не замечал.       Конечно, всему было объяснение — до коронации Хуа Чэна оставался всего лишь месяц, и забот у Первосвященника заметно прибавилось. Теперь он всё чаще принимал иностранные делегации вместе с принцем. Молодые люди решили, что это к лучшему, ведь вскоре Се Лянь будет представлен как будущий принц-консорт Сяньлэ.       Другой причиной изменения состояния омеги были ночи без сна, число которых за последние две недели явно увеличилось. Се Лянь чувствовал себя так, будто наконец вкусил запретный плод. Иногда ему казалось, что едва ли Первосвященник, как человек в высшей степени духовный, мог позволять себе подобное, однако он не был способен что-либо изменить: его со страшной силой тянуло к Хуа Чэну, и порой даже находиться с альфой в одной комнате, не имея возможности прикоснуться к нему, становилось настоящей пыткой. Желать становилось для Се Ляня чем-то самим собой разумеющимся.       Понимая, что он не может отказаться ни от своих обязанностей, ни от столь занятного времяпрепровождения с принцем, омега нашел, как ему казалось, лучшее решение проблемы — регулярные тренировки по фехтованию. Во-первых, он очень скучал по ним. Во-вторых, что может лучше раскачать состояние тела, чем хорошая физическая нагрузка?       Раньше Первосвященник нередко уединялся, чтобы потренироваться с мечом: будь то желание успокоить разум, отвлечься или разогнать энергию в своем теле. Однако на этот раз что-то явно пошло не так… Спарринги с Пэй Мином, который радушно предложил свою помощь, только ещё больше изматывали омегу и нередко выводили его из себя. Он никак не мог понять, по какой такой причине скорость его атак стремительно снижалась, а реакция и выносливость оставляли желать лучшего.       Всю последнюю неделю Се Лянь покидал место тренировок, недовольно пыхтя какие-то оправдания своим неудачам. В итоге даже Пэй Мин заметил неладное: — Ты не думаешь заглянуть к Мэй Няньцину? Ты, часом, не заболел? — Думаю, нет, просто устал…       Генерал внимательно оглядел растянувшегося на земле омегу с ног до головы и со вздохом протянул ему руку: — Тогда закончим на сегодня. — Угу, — недовольно буркнул Се Лянь, принимая помощь.       Поднявшись на ноги и отряхнувшись, он принялся искать свой меч. — Вот это у тебя удар, конечно, — прокомментировал омега, силясь выдернуть клинок из земли. — А ты еще спрашиваешь, почему я стараюсь не отбивать твои атаки напрямую…       Он не договорил — вдруг перед его глазами всё поплыло, и Се Лянь опасно пошатнулся. — Эй, ты что… — Пэй Мин тут же оказался подле Первосвященника и подхватил его, не дав упасть на землю. — Нет, тебе явно надо в лекарское крыло. Еще откинешься тут, мне потом Его Высочество голову оторвет.       Омега слабо усмехнулся, приходя в себя: — Не надо в лекарское крыло, всё нормально. Я просто не выспался. Пожалуй, стоит немного отдохнуть перед вечерней службой. — Какой ещё службой? Я провожу тебя до покоев, а там пиши своим, пусть кто-нибудь другой тебя заменит. Что-то мне совершенно не нравится твое состояние. Своим солдатам я всегда даю отгул в таких ситуациях.       Оказавшись в покоях, омега устало повалился на кровать прямо в одежде. Сил, чтобы принять ванну у него не было.       «Может, я правда приболел?» — пронеслось в его мыслях.       Он всё-таки заставил себя подняться и переоделся в шелковый халат. Заприметив на своем письменном столе нечто белое, Се Лянь подошел ближе. Его сердце неприятно дрогнуло — он было подумал, что это очередное «письмо» от Архиепископа, которого на прошлой неделе перевезли в крепость на северо-востоке. Благо, Первосвященник держал в руках официальное письмо с яркой печатью из сургуча, показавшейся ему смутно знакомой.       Надломив ее, Се Лянь пробежал глазами первые несколько строк. Ему писал сам настоятель Северо-западного монастыря и по совместительству глава побочной ветви семьи Первосвященника. Дальний родственник сообщал, что к нему — как Се Лянь и предполагал — прибыл Верховный Епископ из Уюна собственной персоной и настойчиво просил согласиться унаследовать титул Первосвященника Сяньлэ в случае отказа Се Ляня от своего сана.       Омега аж цокнул языком от досады. Однако в своем письме настоятель заверял, что ответил отказом на просьбу Верховного Епископа.       Се Лянь, невольно задержавший дыхание, с облегчением выдохнул. Северо-западный монастырь никогда особо не вовлекался в дела, связанные с Первосвященником и его семьей. Монахи и местные настоятели предпочитали вести крайне аскетичную жизнь, строго следуя заповедям Небожителей и особо не контактируя с внешним миром.       По этой причине Се Лянь несильно волновался о результатах поездки Верховного Епископа, так как прекрасно знал об этих устоях в обители своего дальнего родственника. Но, получив, точный ответ, омега почувствовал, как с его плеч свалилась гора. Теперь его шансы сохранить свой духовный сан стали несколько выше.       Отложив письмо, Се Лянь снова подошел к кровати.       «А ведь отец среди свиты Верховного Епископа… Интересно, что он почувствовал, когда узнал о планах Епископа лишить меня сана?..» — такими были последние мысли Первосвященника перед тем, как его голова коснулась подушки и он провалился в глубокий сон.

***

      Громкие шаги принца эхом отдавались от высоких сводов потолка. Что есть мочи он спешил в покои Первосвященника, а за ним неотрывно следовал молодой человек в черной монашеской рясе. Если выражение лица принца было крайне обеспокоенным, то лицо монаха являло собой крайнее недовольство.       Этого молодого человека, намеревавшегося прорваться во дворец через парадный ход, стража пыталась всячески спровадить восвояси на протяжении получаса, однако он не желал уходить и громко кричал о том, что он пришел из обители Тайцан и является приближенным Первосвященника.       Благо, Хэ Сюань, оказавшийся неподалеку, пришел посмотреть на наглеца и узнал в нем Му Цина. — Брат Му, в чем дело? — своим, по обыкновению, бесстрастным тоном спросил Хэ Сюань, подходя ближе. — Пропустите его, — приказал он стражникам.       Те нехотя расступились и вернулись на места несения дозора. — Где Первосвященник? — вскричал Му Цин. — С ним всё в порядке? — Мне это неизвестно… Но, полагаю, он может быть во дворце. — Как это, во дворце?! Он должен быть в Кафедральном соборе на вечернем молебне!       Нахмурив темные брови, Хэ Сюань велел Му Цину следовать за ним. Они не могли сразу направиться к покоям Первосвященника, так как Хуа Чэн настрого запретил своим подданным тревожить Се Ляня без получения разрешения у самого принца. Так, Хуа Чэн узнал, что Се Лянь не появился этим вечером в Кафедральном соборе.       Постучавшись в двери покоев Первосвященника, Хуа Чэн настороженно прислушался, но из-за дверей не донеслось ни звука. Тогда он повернул ручку и вошел в комнату, Му Цин последовал за ним.       Каково же было удивление обоих, когда они увидели Се Ляня, мирно дремавшего на диване. Омега крепко спал, свесив одну руку вниз, на полу под ней лежал какой-то свиток. Очевидно, Первосвященник уснул, читая его. — Се Лянь! — громко позвал Му Цин, закипая от гнева.       Хуа Чэн же, побледнев, метнулся к омеге и первым делом нащупал его пульс, который, к счастью, оказался в полной норме. Почувствовав прикосновение и услышав весь этот шум, Се Лянь тут же проснулся и непонимающим взглядом уставился на вошедших. — Сань Лан?.. Что случилось? — Может, потрудишься объяснить, что происходит? Ты что, болен? — Му Цин тут же поумерил свой пыл, стоило ему заметить странную бледность лица Первосвященника. — Му Цин?.. — Се Лянь аж несколько раз моргнул, чтобы удостовериться, что перед ним действительно был его друг, который раньше никогда не появлялся в королевском дворце. — Болен? Нет, просто сегодня у меня немного странное самочувствие. Если приболел, то несильно. Почему ты здесь?.. Не то, чтобы я не рад, просто удивлен… Я как раз скоро буду собираться на службу… Кажется, я снова уснул, хотя встал, чтобы собираться…       Се Лянь начал быстро и путано говорить, чем еще больше напугал Хуа Чэна. Альфа даже приложил руку к его лбу, но, на самом деле, омега был просто очень смущен и растерян. — Служба началась более часа назад… — Му Цин по-прежнему изумленно смотрел на Первосвященника, не решаясь подойти к нему ближе. — Ты не приехал, настоятель ведет молебен вместо тебя, а меня отправили узнать, всё ли с тобой в порядке. Мы так перепугались… — Нет-нет, все в порядке… — забормотал Се Лянь. — Что? Молебен уже начался?! Как же так?! Я что… Который час?       С этими словами омега вскочил на ноги и подбежал к окну, его сердце ушло в пятки. На улице стремительно темнело. — Му Цин, я… Мне так стыдно, ты не представляешь…       Хуа Чэн взволнованно наблюдал за Се Лянем, Му Цин же, казалось, был абсолютно растерян. Все трое знали, что при нормальном стечении обстоятельств Первосвященник никогда бы не допустил подобного, однако, что было не так, едва ли кто мог сказать. — Так ты точно не болен?.. — прервал затянувшуюся тишину Му Цин. — Уже не уверен… — Се Лянь присел на край широкого подоконника и провел руками по лицу. — Гэгэ, не переживай, ничего страшного не произошло, — как можно мягче проговорил Хуа Чэн, подходя к омеге. — Сань Лан, спасибо, что разбудил…       Му Цин недовольно сложил руки на груди: — Что ж, раз ты себя неважно чувствовал, я так и сообщу всем. Отдыхай тогда. Дай знать, когда сможешь возобновить службы и прочее.       Хуа Чэн метнул в сторону монаха недобрый взгляд. — Подожди, я напишу кое-что, — с этими словами Первосвященник направился к своему столу, достал чистый пергамент и, торопливо окунув перо в чернила, вывел на бумаге своим аккуратным почерком несколько предложений. — Вот, — протянул Се Лянь запечатанный пергамент Му Цину. — Пожалуйста, передай это письмо с извинениями настоятелю Кафедрального собора. Мне ужасно неловко из-за случившегося. Мне жаль, что тебе пришлось примчаться сюда из-за меня…       Взяв письмо из рук Первосвященника, Му Цин еще раз окинул последнего внимательным взглядом и слегка склонил в голову на прощание. Развернувшись на каблуках, монах направился прочь из комнаты, однако задержался в дверях и, не глядя Се Ляню в глаза, проговорил: — Береги себя.       Омега удивленно приподнял брови, Хуа Чэн же недовольно сжал губы. Только они остались наедине, альфа подошел к Се Ляню и внимательно всмотрелся в его лицо. — О Небожители, какой кошмар, — тихо простонал Первосвященник, закрывая лицо ладонями. — Сань Лан… Мне даже нечего сказать в свое оправдание. — Ты себя плохо чувствовал и всё равно хотел ехать на службу?       В голосе альфы Се Лянь услышал с трудом сдерживаемые эмоции. — Да, это моя обязанность. К тому же, не сказать, чтобы я был при смерти, так что…       Однако попытка пошутить только усугубила ситуацию — глаза принца странно блеснули. — Сань Лан, ты злишься на меня? — Нет, гэгэ. Я волнуюсь за тебя. Ты всегда готов работать на пределе своих возможностей, не думая о себе. Это опасно для твоего здоровья… — замолчав на полуслове, Хуа Чэн отвел взгляд в сторону.       Омега непонимающе моргнул — он отчетливо ощущал гнев своего альфы, но вот странность: принц злился не на него. Се Лянь поднялся из-за стола и медленно подошел к Хуа Чэну.       Взяв его за руку, Первосвященник лбом прислонился к его плечу: — Я тогда не понимаю, почему ты злишься, Сань Лан…       Хуа Чэн шумно вздохнул и притянул омегу к себе: — Извини. Я всегда так реагирую, когда ты… Когда вижу, что ты рискуешь собой или своим здоровьем. Я не могу с этим смириться.       Се Лянь удивленно приподнял брови: — Но Сань Лан, ты ведь тоже всегда так делаешь… Нередко нам приходится так поступать… У нас есть обязанности, которые зачастую важнее нашего собственного комфорта.       Альфа снова шумно выдохнул через нос: — Знаю, гэгэ, знаю… Прости меня, просто я так перепугался… Словами не передать… — принц немного отстранился от омеги и провел кончиками пальцев по его щеке. — Пожалуйста, будь бережнее к себе. Ты можешь сделать это хотя бы ради меня? Службу может провести кто-нибудь другой, хотя бы один раз. В таких ситуациях тебе необязательно так отчаянно рваться выполнять свои обязанности, или я неправ?       Омега озадаченно опустил взгляд. В словах принца был смысл, однако Первосвященник привык ставить интересы других, в особенности прихожан, выше своих. Реакция альфы озадачила его настолько, что он был не в силах ему возразить, поэтому просто кивнул и снова прижался к его груди. — Я подумаю над этим позднее, — пообещал он. — Как ты сейчас себя чувствуешь? Давай присядем, — Хуа Чэн мягко обхватил омегу за локоть и подвел к дивану. — Уже всё в порядке, видимо, мне нужно было просто отдохнуть, — садясь рядом с принцем, заверил Се Лянь. — Думаю, волноваться не о чем. — Может, мне стоит позвать Мэй Няньцина? — Не надо его беспокоить, я уже в норме. Возможно, позднее я сам загляну к нему… Из-за всего этого тебе пришлось отвлечься от работы? — немного помолчав, продолжил омега. — Нет, я закончил на сегодня… Гэгэ, ты не хочешь мне ничего сказать?       Се Лянь задумчиво потер переносицу: — А что бы ты хотел услышать?       Хуа Чэн, не сдержавшись, усмехнулся. — А что? — непонимающе спросил омега.       Принц в ответ только покачал головой и, наклонившись ближе, легонько коснулся губами его лба: — Может, ты еще хочешь отдохнуть? — Хочу, — с этими словами Се Лянь устроился поудобнее, подогнув ноги под себя, и положил голову альфе на плечо. — Вот так хорошо. Тебе удобно? — Более чем. — Тогда расскажи мне, как прошел твой день, иначе я буду и дальше думать о том, что произошло, и тогда, возможно, умру от стыда. — Если гэгэ в самом деле интересно, я обязательно расскажу, но сначала мне нужно сообщить тебе кое-что…       Се Лянь заинтригованно насторожился, и Хуа Чэн, помолчав, продолжил: — Гэгэ, сюда едут мои родители. Буквально пару часов назад прибыл их посыльный. — Так рано? — омега резко выпрямился и сел ровно напротив принца. — Но ведь до коронации еще целый месяц, гости начнут прибывать только через неделю-полторы… У нас еще далеко не всё готово. — Тебя только это волнует? — Хуа Чэн изящно изогнул одну бровь.       Се Лянь замолк и отвел взгляд. Он прекрасно понимал, что альфа имел в виду. Свою последнюю встречу с бывшим монархом он предпочитал не вспоминать. Всё случилось так быстро: внезапное решение короля о замужестве Се Ляня, открытый конфликт с Цзюнь У, пожар в монастыре и бегство Первосвященника. Ему даже не удалось поговорить с Его Величеством.       Эти события повлекли за собой падение монарха и воцарение в Сяньлэ Круга Министров под руководством Цзюнь У. Сколько Се Лянь впоследствии ни думал о всем случившемся, он никак не мог понять, предал ли он короля, или же это король предал его, Первосвященника, чей священный долг — поддерживать власть монарха…       «Слава королю, да хранят его Небожители», — раздался в голове Се Ляня столь знакомый ему голос откуда-то из далеких времен его детства. То был голос отца…       Омега перевел взгляд на Сань Лана: — Я думаю, сейчас самое время встретиться с твоими родителями и…       Хуа Чэн терпеливо ждал, внимательно глядя на него. — …и обо всем поговорить. Прошлое должно оставаться в прошлом, верно? Да и у нас есть кое-что важное, о чем нужно им рассказать, — Се Лянь загадочно улыбнулся. — Что ты имеешь в виду? — Нашу свадьбу, конечно.       Хуа Чэн улыбнулся одними уголками губ. Се Лянь чувствовал его волнение и напряжение из-за предстоящей встречи с бывшей королевской четой. — Всё будет в порядке, вот увидишь, — приободрил он альфу, слегка сжав его руку в своей. — Мы все взрослые люди, а значит, сможем найти общий язык. — Я очень надеюсь на это, гэгэ… Очень надеюсь…