Грешная страсть, или сын Первосвященника

      Весь следующий день у Хуа Чэна был расписан буквально по часам: совещания, проверка важных государственных бумаг и встречи с иностранными делегациями. Вдобавок ко всему, почти всё утро принц провёл на внеплановом собрании с военным командованием Сяньлэ, обсуждая положение дел на границе с Юнъань и дальнейшие действия в этом направлении.       Благо, вопреки ожиданиям Хуа Чэна, новости, принесённые посыльным накануне вечером, оказались хорошими.       «Ну хоть где-то всё налаживается», — с облегчением думал принц. Он мысленно пообещал себе наведаться в храм и попросить Первосвященника лично провести благодарственный молебен. По милости Небожителей, проблема, висевшая над головой будущего монарха как занесенный топор палача, разрешилась чуть ли не сама собой.       Разумеется, для этого были приложены колоссальные усилия и приняты необходимые меры, но Хуа Чэн волновался, что этого будет мало. Впервые он радовался тому, что ошибся.       Стоило альфе вспомнить о Первосвященнике, как его мысли тут же унеслись в этом направлении. Странное изменение в запахе омеги, которое принц учуял прошлым вечером, не давало ему покоя. По сути, запах Се Ляня остался тем же, но в нём как будто появились какие-то новые нотки.       Проблема была в том, что Хуа Чэн почувствовал их лишь на одно короткое мгновение и не сумел распознать. Да и за завтраком запах Се Ляня был таким же, как обычно, разве что стал чуточку ярче.       «Быть может, мне показалось?» — думал принц, стоя у широкого окна своего кабинета, что выходил на королевский сад. Он отстраненно наблюдал за тем, как внизу сновали садовники и изредка чинно прогуливались придворные.       Вдруг внимание Хуа Чэна привлекло какое-то активное действо на одной из лужаек сада. Всмотревшись получше, принц узнал Мэй Няньцина и Лан Цяньцю, упражнявшихся в фехтовании.       Несколько мгновений альфа с интересом наблюдал за ними. Он знал, что королевский лекарь — а с недавних пор и один из его личных советников — взял юнъаньского мальчишку под свою опеку, но Хуа Чэн не ожидал, что Мэй Няньцин в самом деле станет так нянчиться с этим ребенком.       Каково же было удивление мужчины, когда к двоим тренирующимся подошёл Се Лянь. Первосвященник, в своей белоснежной робе и с собранным на макушке высоким хвостом, ярко выделялся среди угасающей зелени осеннего сада.       «Словно Небожитель снизошел на землю», — невольно подумал принц и тут же отмахнулся от этой мысли. Благо, его гэгэ не был таковым, иначе едва ли бы они смогли предаваться любви, как это было вчера, или — как предвкушал Хуа Чэн — это случится сегодняшним вечером.       Еще с самого утра принц отдал несколько распоряжений по этому поводу. Ему страшно хотелось удивить Се Ляня, сделать ему небольшой сюрприз, подобный тому, какой омега преподнес ему самому в день совершеннолетия несколько лет назад.       «Должно быть, я просто снова накручиваю себя», — решил Хуа Чэн, наблюдая за тем, как Се Лянь вдруг скинул с себя верхнюю робу и, взяв у Мэй Няньцина деревянный меч, встал напротив Лан Цяньцю.       Мальчик сделал несколько выпадов, которые Первосвященник отбил с такой лёгкостью, будто бы рубил хворост для костра. Остановившись на безопасном расстоянии, Се Лянь провел несколько атак на воображаемого противника и принялся что-то увлечённо объяснять своему юному партнёру по спаррингу. Тот, насупившись, слушал, хоть и не решался подойти ближе к Первосвященнику.       Хуа Чэн нахмурился: «Гэгэ в самом деле собирается учить его фехтованию?». Тут принц заметил, что фигура Мэй Няньцина, маячившая на фоне фехтовальщиков, пропала из виду.       «Мэй Няньцин… Ну, конечно», — принц развернулся на каблуках и поспешил прочь из кабинета, чуть не налетев на слугу, нёсшего ему груду каких-то бумаг.       Как и ожидалось, Хуа Чэн перехватил Мэй Няньцина в коридоре, ведущем в лекарское крыло дворца. — Советник! — А, Ваше Высочество. С чем пожаловали на этот раз? — вежливо поинтересовался Мэй Няньцин, улыбаясь одними глазами и пряча руки в широкие рукава своего льняного одеяния. — Мне нужно поговорить с Вами. Без лишних ушей.       Старший мужчина осмотрелся — вокруг, кроме них, не было ни души. — Это касается Первосвященника, — понизив голос, пояснил Хуа Чэн. — Что ж, тогда прошу Вас, — с этими словами лекарь указал рукой по направлению к концу длинного коридора, где располагалась небольшая комнатушка, в которой он хранил все необходимые инструменты и целебные снадобья.       Войдя в своего рода кладовую, Хуа Чэн плотно прикрыл за собой дверь и осмотрелся — он еще никогда не бывал здесь. В нос ударил сильный запах лекарственных трав. — Так что же, Ваше Высочество? — Мэй Няньцин подошел к небольшому камину и присел подле него на корточки, видимо, собираясь развести огонь. — Сейчас, когда Вы разговаривали с Се Лянем, Вы не заметили в его поведении ничего необычного? — Всё-то Вы видите и знаете, Ваше Высочество. Похвально, очень похвально, — протянул Мэй Няньцин, активно орудуя кремнем. — Что насчет моего вопроса? — Нет, я ничего такого не заметил, — кряхтя, советник поднялся и отряхнул руки, в камине затеплился маленький огонек. — Хотя важно уточнить, что именно Вы имеете в виду под словом «необычное».       Хуа Чэн только вздохнул — похоже, он застал Мэй Няньцина в хорошем расположении духа. В такие моменты Наставник вечно изволил шутить, и нормальный разговор обычно не клеился. — А что насчет его запаха? — Его запах был скрыт, а вот Ваш запах на Первосвященнике я заметил, — как бы невзначай добавил Мэй Няньцин и, взяв с полки небольшой чайник, принялся засыпать в него чайные листья. — Чай будете, Ваше Высочество?       Хуа Чэн не ответил.       «Почему гэгэ не перебил мои феромоны запахом трав, как обычно?..» — недоумевал он. При этом часть его как будто была рада этой новости.       Принц на мгновение представил, каково это, когда не нужно держать в тайне свои отношения, прятаться по углам и скрывать запах любимого человека на своей коже.       «А ведь после свадьбы так будет всегда…».       Любой, кто подойдет к Первосвященнику, будет чувствовать на нем запах принца, как это случилось сегодня с Мэй Няньцином.       «Мои феромоны будут служить ему своего рода щитом», — не без трепета в груди подумал Хуа Чэн. Это было довольно очевидно, но теперь ощущалось как-то иначе, нежели некоторое время назад, когда принц мог только мечтать о подобном. — Ваше Высочество, я тоже хочу кое-что у Вас спросить… — … — Ваше Высочество?       Голос Мэй Няньцина вернул Хуа Чэна к действительности. Он поднял взгляд на советника. — В облаках витаете, смотрю? — усмехнулся старший. — А вопрос-то у меня серьезный. — Я слушаю. — Я правильно понимаю, что Вы так и не рассказали Его Превосходительству о нашем эксперименте с мазью?       Хуа Чэн шумно вздохнул и покачал головой: — Я пробовал, но для него это довольно болезненная тема… — Вы знали это, когда обратились ко мне тогда, в Юнъань. Ваше Высочество обещали, что всё ему расскажете. Только на этом условии я согласился на Вашу просьбу. Его Превосходительство далеко не чужой мне человек, он рос под моим присмотром. Я воспитывал в нем то, что не мог дать ему родной отец… Теперь же… Как, по-Вашему, вся эта ситуация выглядит со стороны?       Хуа Чэн еле удержался от того, чтобы отвести взгляд. Всё действительно выглядело так, будто они с Мэй Няньцином промышляли за спиной Се Ляня, оправдываясь тем, что сильно волновались за него. По сути, они лезли не в свое дело, ступая на территорию, негласно обозначенную Се Лянем как табу. — Я обязательно всё ему расскажу, когда придет время, — после короткой паузы пообещал Хуа Чэн. — Я всегда держу свое слово, советник. Вам ли не знать. Просто сейчас это время еще не настало.       После относительно недавнего разговора с Се Лянем принц отчетливо увидел, что тот довольно резко пресекал любые попытки поговорить о возможном восстановлении его здоровья. Складывалось впечатление, что Се Лянь полностью разуверился в возможности своего исцеления. Или же он боялся возлагать ложные надежды? — Он ведь не обращался к Вам по этому поводу? — вдруг спросил Хуа Чэн. — Нет, — ответ Мэй Няньцина подтвердил его догадки.       Что скажет Се Лянь, если узнает, что его альфа и Наставник, которым он всецело доверял, без его ведома пытались выяснить то, о чем сам Первосвященник предпочитал даже не думать? — Я заметил, что запах его феромонов стал сильнее с тех пор, как мы стали парой, — как бы невзначай проговорил Хуа Чэн. — Это может быть хорошим знаком? — Может, — подвесив небольшой чайник над огнем, советник сел за стол напротив принца. — Но опять-таки, я уже говорил — в случае с Се Лянем ничего нельзя предугадать наверняка. — Вчера мне показалось, что его запах стал немного другим… Буквально на мгновение, но я почуял что-то. — Что именно? — Не знаю, я не успел понять. Теперь же я думаю, что, возможно, мне просто показалось…       Мэй Няньцин подпер кулаком подбородок и глубоко задумался. — Если бы Вам просто показалось, Вы бы так не переживали, Ваше Высочество. Не забывайте, вы с Се Лянем не просто пара «альфа-омега». Вы являетесь истинными друг для друга. Чувствительность в таких союзах выше, чем в обычных. Вы с ним способны чувствовать друг друга зачастую лучше, чем самих себя. Больше доверяйте себе, Ваше Высочество.       Хуа Чэн поднял на лекаря пристальный взгляд. — Однако не стоит так много думать об этом, — продолжил мужчина. — Учитывая то, какой у Се Ляня нестабильный гормональный фон, изменение запаха феромонов — обычное явление. Просто Вы, как его альфа, это уловили, другой бы даже не заметил.       Услышав эти слова, принц заметно поник. — А вот то, что его запах стал более выраженным — это уже хорошо, — поспешил подбодрить альфу советник. — Того гляди, дело пойдет к улучшению. — В самом деле? Это возможно? — Я же говорил Вам: в случае с Се Лянем может произойти всё, что угодно. Просто что-то более вероятно, чем другое. Однако важно понимать — чтобы его гормональный фон полностью наладился, должно случиться что-то из ряда вон выходящее. Или же чудо.       Хуа Чэн невольно усмехнулся — с его омегой вечно были связаны разного рода тайны и секреты.       «Да он как шкатулка, полная сюрпризов, — подумал принц. — В любом случае, гэгэ в порядке — и это самое главное». — Что ж, не стану больше Вас задерживать, Наставник, — Хуа Чэн грациозно поднялся из-за стола. — Спасибо Вам.       Мэй Няньцин выпрямился на табурете и тяжко вздохнул: — Ну вот, а как же составить старику компанию за чашечкой чая? — Простите, у меня сегодня много дел. Но обещаю, в следующий раз с меня причитается, — принц улыбнулся одними уголками губ. — Ага, в следующий и потом ещё… У вас же вечно что-то случается. — Как скажете.       С этими словами Хуа Чэн вышел и аккуратно прикрыл за собой дверь комнатушки. Мэй Няньцин снова вздохнул и, покачав головой, пробормотал что-то вроде: «Ох, и что же судьба так сурова с этими детьми… Так молоды, что один, что второй, а повидали в жизни чуть ли не с моё…».

***

— Справа! Спереди! Следи за балансом! Слева! Ещё раз! — раздавался звонкий голос Первосвященника, прерываемый только стуком и свистом деревянных мечей в воздухе и друг о друга. — Внимательнее!       Се Лянь не на шутку разошёлся, с лёгкостью орудуя мечом, то нападая на Лан Цяньцю, то заставляя мальчика делать резкие выпады в его сторону. Уже третий час они тренировались на одной из лужаек королевского сада. Садовники лишь изредка поглядывали на них и, незаметно улыбаясь, перешёптывались между собой. — Я больше не могу! — возопил Лан Цяньцю, когда пошёл четвертый час с начала тренировки. — Вы меня убьете!       Мальчик отбросил в сторону деревянный меч и устало повалился на желтеющую траву. — Ты чего-о? — разочарованно протянул Се Лянь. — Осталось отработать ещё пару выпадов, и я сам бы тебя отпустил. — Признайтесь, это вы мне так мстите? — мальчик приподнял голову и исподлобья посмотрел на омегу. — Вовсе нет, — тот, казалось, был искренне удивлен — ему и в голову не приходило, что их спонтанная совместная тренировка с молодым принцем выглядела в глазах последнего именно так. — Тогда хватит на сегодня… У меня уже все мышцы болят… — заныл ребенок.       Се Лянь опустил свой меч и удивленно приподнял брови: — Мне вот интересно, сколько часов ты обычно тренировался в Юнъань? — он тут же осекся и замолчал, испугавшись, что своим неосторожным вопросом заставил Лан Цяньцю вновь погрузиться в болезненные воспоминания.       Однако мальчик на удивление спокойно отреагировал на вопрос и, сев, задумался. — Ну… Часа два где-то… Наверно… — Так ведь это же ни о чем! — всплеснул руками Се Лянь. — Как ты вообще научился сражаться, так мало тренируясь? — Наставник всегда говорил, что у меня природный талант, — на губах ребенка появилось некое подобие улыбки, но он тут же одернул себя и, насупившись, снова посмотрел на Первосвященника. — А что? — У меня к тебе предложение, — вдруг проговорил Се Лянь. — Как, по-твоему, я хороший мечник?       Лан Цяньцю явно не ожидал такого вопроса, но всё же ответил довольно быстро: — Для омеги — очень даже ничего… По-моему…       Се Лянь сделал вид, что пропустил первую часть предложения мимо ушей — разговор о местных обычаях и отношении к вторичному полу был сейчас явно неуместен. — Раз так, то я могу тренировать тебя, когда у меня будет время. — Ты? Но у меня уже есть здесь учитель, — мальчик явно имел в виду Мэй Няньцина. — А если я скажу, что мне известны приемы, которыми он не владеет? — Например? — Танец с мечом.       Лан Цяньцю не удержался и громко фыркнул: — Так, может, ты лучше станешь моим учителем танцев? — Будет тебе смеяться. Смотри, — с этими словами Се Лянь сделал пару шагов назад и грациозно крутанул деревянным мечом, привлекая к себе внимание юного принца.       В следующую секунду омега резко разрубил воздух прямо перед собой, и началась череда безумных выпадов и атак. Лан Цяньцю даже прищурился, слегка вытянув шею вперед, будто пытался получше разглядеть движения омеги. Впервые в жизни он видел подобное.       С первого взгляда могло показаться, что Первосвященник в самом деле исполняет какой-то неистовый танец с оружием, но если присмотреться… Становилось понятно, что каждый взмах меча омеги нёс в себе сокрушительную силу, а каждый выпад был нацелен на то, чтобы нарушить балансировку противника и сбить его с толку. — Что это сейчас было? — изумленно спросил Лан Цяньцю, как только Се Лянь закончил. — Техника, которую я изобрел. Что думаешь? — Она странная… И похожа на танец. Как она называется?       Се Лянь смущенно почесал ногтем кончик своего носа: — У нее нет названия. Но, по правде сказать, я придумал ее, взяв за основу танцевальные движения.       Лан Цяньцю продолжал сверлить омегу озадаченным взглядом. — А ты точно просто священник?.. — Ну… Да… — Се Лянь не знал, как много Мэй Няньцин успел поведать мальчику о том, как всё было устроено в Сяньлэ, поэтому не стал распространяться о том, кем был Первосвященник. — Знаешь, — наконец опустив взгляд, проговорил принц. — Вот сейчас ты не кажешься мне таким уж плохим человеком. Учитель рассказывал, что ты был вынужден сражаться против моих людей, но он клялся, что ты никого не убивал. Это так? — Так, — вмиг посерьезнев, кивнул Се Лянь. — Если я когда-нибудь убью человека, то обязательно должен буду умереть сам. — Почему это? — Таковы правила. — Это у вас всё так строго для священников в Сяньлэ? — Лан Цяньцю, всё это время шаривший рукой в траве, резко выдернул цветок клевера и поднес к носу.       Се Лянь вздохнул: — Нет. Эти правила касаются только меня. Я глава нашей церкви. — Так ты здесь как Архиепископ? — уточнил мальчик.       От упоминания этого сана Се Ляня чуть не передернуло, но он постарался ничем не выдать своей неприязни и напряжения. — Можно и так сказать… — уклончиво ответил он. — А это правда, что вы с ним родственники? — Да… — Се Ляню совершенно не нравилось то, какой оборот приняла их беседа. — Тогда почему же он до сих пор заточен в темнице? — не унимался Лан Цяньцю. Взгляд его выразительных глаз странно блеснул. — Это сложно объяснить… Быть может, я когда-нибудь расскажу тебе, что случилось и почему он заключен под стражу. Но если коротко, то этот человек предал мою семью. — И тебя? — И меня… — мрачно подтвердил омега. — А ко мне он был добр. И дяде хорошо служил.       «Вот именно, что служил… Выходцы из рода Первосвященника не служат вражеским правителям, они служат лишь своему народу», — пронеслось в мыслях омеги. А вслух он сказал: — Просто ты хороший человек, Лан Цяньцю, и заслуживаешь того, чтобы другие по-доброму относились к тебе.       Мальчик ничего не сказал, лишь смущенно потупил взгляд и принялся вертеть в ладонях сорванный клевер. — Закончим на сегодня, — Се Лянь махнул рукой слуге, и тот тут же подбежал к ним. Отдав ему свой деревянный меч, Первосвященник подошел к Лан Цяньцю, который по-прежнему сидел на земле, и протянул ему руку. Мальчик чисто инстинктивно хотел было увернуться от нее как от огня, но вовремя осознал, что ему ничего не угрожает.       Посомневавшись пару мгновений, он неуверенно принял помощь омеги. Улыбнувшись, Се Лянь потянул принца на себя, и тот резво вскочил на ноги. — А ты научишь меня своему странному танцу? То есть технике? — мгновенно исправившись, попросил мальчик, когда Первосвященник собрался было уходить. — Научу, если хочешь.       Лан Цяньцю утвердительно кивнул: — А когда?       Се Лянь, задумавшись, остановился: — Пока не могу сказать, к сожалению. Я дам тебе знать, как только смогу. Хорошо? — Хорошо. Спасибо… — Ну все, тогда договорились. Я рад, что мы нашли общий язык. Слушайся своего учителя и веди себя хорошо, — робкий вид мальчика не мог оставить Первосвященника равнодушным. — Угу… Да я слушаюсь, просто он такой строгий и старый, с ним скучно…       Се Лянь прыснул со смеху. — В таком случае я очень постараюсь найти время для нашей следующей встречи как можно скорее, — отсмеявшись, с чувством пообещал он.       Распрощавшись с Лан Цяньцю, Первосвященник направился в свои покои, дабы подготовиться к очередному выезду в город по делам и проведению вечерней службы в Кафедральном соборе.       С каждым днем на его службы и молебны собиралось всё больше народу. Люди хотели увидеться с Се Лянем и пообщаться. Кто-то и вовсе приходил выразить ему слова поддержки и радость по поводу его возвращения в столицу. Многие спрашивали, нужна ли монахам помощь в восстановлении обители Тайцан. Так, число добровольцев постепенно росло, и строительство монастыря шло полным ходом.       Казалось бы, Се Лянь мог наконец выдохнуть и просто наслаждаться тем, как прекрасно складывалась его жизнь, но был-таки один момент, вызывавший у Первосвященника очень смешанные чувства…

***

      У дверей своих покоев омега увидел знакомого слугу, принесшего обед. Бета средних лет неуверенно переминался с ноги на ногу, глядя куда-то вниз. — Что случилось? — поинтересовался Се Лянь, подходя ближе. — Ваша Светлость, — слуга почтенно склонил голову в знак приветствия. Се Лянь благословил его, коснувшись двумя пальцами его лба и плеч. — Да снова, поглядите, новое письмо.       Омега проследил за направлением взгляда мужчины и заметил выглядывающий из-под его двери кусочек сложенного вчетверо пергамента.       Вздохнув, Первосвященник вытащил его и открыл дверь слуге: — Не обращайте внимания, — добавил он. — Это пустяки. Вы не видели, кто его принес? — Нет, Ваше Святейшество.       Оставив большой серебряный поднос с едой на письменном столе, слуга с поклоном удалился. Только двери за ним закрылись, омега развернул записку.       На помятом оборванном клочке пергамента углём были написаны всего лишь несколько строк. Пробежав по ним глазами, Се Лянь вздохнул и присел на край своего стола. Он не знал, что с этим делать. Это было уже четвертое письмо.       На прошлой неделе он попросил караул, патруливовавший этаж дворца, где располагались его покои, а также покои Его Высочества и других важных господ, почаще делать обход и перехватывать любого, кого они застанут за доставкой ему каких-либо бумаг и вещей. Однако караул так никого и не заметил.       Тогда Се Лянь в тайне от всех обратился к Пэй Мину. Генерал, узнав о том, что Первосвященник получал записки с весьма сомнительным содержанием, ужесточил караул. И всё равно кто-то доставил новое письмо к самым покоям Се Ляня, так и оставшись незамеченным.       Быстро собравшись к выезду в город и не прикоснувшись к еде, Первосвященник поспешил в казармы. — Я думаю, стоит еще раз проверить твоего слугу, — Пэй Мин, прислонившись к каменной стене одного из дворцовых бастионов, медленно вертел отданный ему Се Лянем кусок пергамента.       Омега вздохнул: — Но ведь уже проверяли — ничего подозрительного найдено не было. Да и он не выглядит как человек, который будет связываться с тюремными заключенными.       Пэй Мин ничего не ответил и только перевёл на омегу взгляд своих проницательных глаз. — Как думаешь, это простой блеф или он в самом деле может провернуть что-то опасное? — понизив голос, спросил Се Лянь. — Понятия не имею, — честно признался генерал и посмотрел куда-то вдаль. — Это у тебя надо спросить. Со своей стороны я сделал всё, что мог — ужесточил охрану его комнаты, там теперь мои люди. Как Архиепископ умудрился передать тебе записку — ума не приложу. — Только если записки пишет и передает не он, — озвучил Се Лянь мысль, вертевшуюся в голове у них обоих.       Мужчины стояли на бастионе, обдуваемые ветром. Слова, только слетевшие с их губ, мгновенно утопали в шуме воздушных потоков, поэтому никто не смог бы их подслушать. — Твой дядя — опасный человек, — отозвался Пэй Мин. — Сначала он пытался договориться с тобой, теперь вон угрожает, если ты не явишься к нему. Я думаю, тебе стоит рассказать обо всём Его Высочеству. — А что, если всё это пустое? — возразил омега. — У Сань Лана и без того забот хватает. Разве твоих людей не хватит, чтобы остановить его в случае чего? — Так-то оно так, но проблема в том, что во дворце есть люди, которые знали твоего дядю задолго до меня. Что, если кто-нибудь из них вздумает помочь ему?..       Се Лянь сжал губы и озадаченно свёл брови на переносице. — Хотя вообще есть у меня одна мысль… — несколько неуверенно начал Пэй Мин.       Омега с интересом посмотрел на него. — Мы можем на какое-то время сослать его в крепость на северо-востоке. Там Архиепископ будет в полной изоляции. Уверен, там не окажется никого, кого бы он знал и к кому бы мог обратиться. Я приставлю к нему своих солдат, и посмотрим, что будет тогда.       Первосвященник не знал, что и думать. Правильно ли он поступал, вообще обращая внимания на попытки бывшего члена семьи всеми правдами и неправдами хоть как-то улучшить свое положение? Или же всё это мелочи, на которые нужно закрыть глаза, доверив всё опытным людям? Едва ли Архиепископ в своем нынешнем положении был способен хотя бы на один поступок из тех, которые упоминал в своих письмах.       Однако какое-то неприятное чувство внутри не отпускало Се Ляня, поэтому он решил согласиться на предложение Пэй Мина. — Давай попробуем так, а дальше посмотрим по ситуации. — Тогда я сообщу, когда всё будет готово, — генерал выпрямился и протянул Се Ляню клочок пергамента. — Просто сожги это и ни о чем не переживай.       Первосвященник благодарно улыбнулся: — Спасибо тебе. Извини, что снова утруждаю. Надеюсь, это не слишком нагло с моей стороны… Если окажется, что это простой блеф, все усилия будут напрасными. — Неправда, — усмехнулся Пэй Мин. — Всё-таки это затрагивает и безопасность Его Высочества. Лучше перестраховаться, а обо мне не волнуйся. Не сам же я всё это буду проворачивать. Под моим началом служит достаточно людей, чтобы выделить парочку для исполнения этого задания и ничем не рисковать. Таков мой долг. — С меня причитается, — с чувством пообещал Первосвященник. — Ещё бы! И не забудь про свой предыдущий должок тогда, в лагере.       Се Лянь непонимающе моргнул: — Так я же обещал, что тебя никто не станет наказывать за нарушение приказа… Так и вышло… — А я не об этом, — ухмыльнулся Пэй Мин. — Ты мне должен поединок на мечах. — Так был же… — Тот не считается, — покачал головой генерал. — Теперь, когда ты в форме и меч твой в порядке, будет совсем другое дело. — Стало тебе со мной соревноваться, — рассмеялся Се Лянь. — Я ведь не тренируюсь, как раньше. — А ты тренируйся. В чем проблема? Или неужто к фехтованию поостыл? — Вот еще, — усмехнулся омега. — Тогда договорились. Бывайте, Ваше Превосходительство, и ни о чём не волнуйтесь, — с этими словами Пэй Мин хлопнул Се Ляня по плечу и направился прочь с бастиона.       Первосвященник еще некоторое время смотрел ему вслед, в очередной раз радуясь тому, что его окружали такие люди, как Пэй Мин.