Грешная страсть, или сын Первосвященника

      Хуа Чэн выглядел так, будто слова Верховного Епископа позабавили его: — Мне кажется, я не до конца Вас понимаю, — слегка усмехнувшись, проговорил принц. — Почему Вы пришли ко мне с подобной просьбой?       Епископ внимательно наблюдал за реакцией альфы, не выражая никаких эмоций. — Мне известно, что Вы довольно близки с Его Превосходительством. Сегодня я в этом убедился: Вы лично встретили Первосвященника, а затем устроили целый пир в его честь. Или я неправ? — Это всего лишь традиции, Ваше Святейшество, — слегка склонив голову вбок, отвечал Хуа Чэн.       Принц с живым интересом смотрел Епископу в глаза, словно ожидая, чем ещё тот сможет его удивить. — Безусловно, мы с Первосвященником состоим в довольно хороших отношениях, всё-таки он долгое время был моим Наставником, но я не считаю позволительным для себя вмешиваться в его дела… — Я понимаю, — вдруг перебил принца Епископ, его голос прозвучал глухо и твердо. — Но почему бы Вам не посодействовать мне? В Уюн Его Превосходительству будут рады, у нас омеги могут иметь высокий церковный сан, и никто не посмеет ничего возразить. Здесь же…       Епископ на мгновение отвёл взгляд в сторону. — Вы и сами можете представить, что ожидает Первосвященника, если он останется здесь. Вы ведь неспроста лично приветствовали его сегодня. И не нужно морочить мне голову сказками о традициях. Мне немало известно о здешних обычаях, — светловолосый мужчина вновь встретился глазами с принцем. — Вы хотели показать двору, что поддерживаете его. Ваши действия чётко говорили: кто пойдет против Первосвященника, тот станет и Вашим врагом.       Взгляд Епископа отливал сталью. Было очевидно, что он не намерен отступать. По какой-то причине ему было жизненно необходимо, чтобы Се Лянь отправился с ним в Уюн. — Я не понимаю, Ваше Святейшество, — Первосвященник только вернулся из Вашей страны. Почему Вы не отправили ему послание, чтобы он остался дожидаться Вас там? — с каждым произнесённым словом Хуа Чэн все отчётливее ощущал закипавший внутри гнев. — Вы специально дали ему вернуться и поэтому терпеливо ждали здесь, вынюхивая все подробности его жизни. Для чего?       Последние слова Хуа Чэн буквально прорычал и сделал шаг навстречу Епископу. Тот, осознав, что с принцем происходило что-то неладное, инстинктивно попятился. — Я не обязан отвечать Вам, но, поверьте, я желаю Его Превосходительству только добра. — Почему же тогда Вы думаете, что я соглашусь помочь Вам? — теперь альфа выглядел по-настоящему устрашающе, его аура источала угрозу.       Его инстинкты начинали кричать об опасности — кто-то снова хотел разлучить его с Се Лянем. Нет, Епископ хотел забрать его омегу… — Потому что я вижу — Первосвященник Вам небезразличен, но при этом Вы даже не выслушали всего, что я хотел сказать. Теперь же в этом нет смысла, — взгляд Епископа вмиг сделался холодным как лёд. — Сейчас Вы не в состоянии здраво мыслить, Вам стоит позаботиться о себе как можно скорее. Всего хорошего.       С этими словами Епископ, словно не замечая обращенного на него тяжелого взгляда принца, медленно двинулся вдоль по коридору назад к Тронному залу. Его шаги лёгким эхом отдавались от высоких каменных стен.       Когда шаги стихли, Хуа Чэн шумно выдохнул и сжал кулаки… Принц не мог объяснить почему, но теперь он отчетливо ощущал, что Епископ был опасен, пусть он и не сказал ничего, что могло бы доказать подозрения Хуа Чэна.       Вдруг снова послышался звук чьих-то торопливых шагов. Это явно был не Епископ. — Вот ты где! — раздался голос Хэ Сюаня. — Мне сообщили, что Се Лянь направляется в Тронный зал…       Заметив состояние брата, бледнолицый мужчина сразу изменился в лице. Хуа Чэн стоял, прислонившись боком к стене, его лоб был покрыт испариной, дыхание было частым и поверхностным. — Все, хватит. Пойдем, я провожу тебя до твоих покоев.       Но принц резко отпрянул от стены и выпрямился — он не мог допустить, чтобы Епископ добрался до Се Ляня. — Это подождет, я должен вернуться в Тронный зал… — Тебе нельзя появиться перед двором в таком виде… — Сейчас это не имеет значения, он может навредить гэгэ… — Хуа Чэн быстрым шагом направился в Тронную залу. — Ты о ком? — озабоченно спросил Хэ Сюань, догоняя брата. — О Верховном Епископе. — Ты уверен? Ты хоть понимаешь, какое это серьезное обвинение? У тебя есть доказательства?       Но принц не реагировал. — И что ты сделаешь, чтобы остановить его? — пытался образумить Хуа Чэна Хэ Сюань. — Прикажешь заключить его под стражу, а потом будешь разбираться с Уюном? Не дури, Се Лянь сам всё уладит, а вот ты сейчас всё только усложнишь. Ты так реагируешь, потому что у тебя гон. Подумай хотя бы о… — Достаточно, прибереги свои нотации для следующего раза…

***

      Подойдя вплотную к высоким дверям, отливавшим ярким блеском позолоты, Се Лянь дождался, пока стражники откроют их, и уверенно шагнул вперед. Омега очень надеялся, что внешне он выглядел спокойно и ничем не выдавал своего волнения.       «Разве я обязан оправдываться перед кем бы то ни было?» — думал он, распрямляя плечи и придавая своему лицу беспристрастное выражение.       Стоило Первосвященнику войти в залу, разговоры среди гостей тут же стихли, только музыка осталась играть на фоне, но Се Лянь не слышал ее, он лишь ощущал, как сердце бешено колотилось в груди.       Омега неспешно прокладывал себе путь к тронному возвышению, чтобы поприветствовать принца, а затем и всех собравшихся. Он собирался произнести небольшую речь, однако, увидев, что Сань Лана не было на месте, Се Лянь растерялся.       Тем не менее, дойдя до возвышения, Первосвященник все-таки взошел на него и повернулся лицом к гостям. В помещении царила гробовая тишина — омега даже на мгновение испугался, что от стресса у него помутнился рассудок и слух подвел его.       Набрав в легкие побольше воздуха, Се Лянь поднял правую руку вверх и надлежащим образом начертил в воздухе священный знак благословения — так Первосвященник всегда приветствовал своих прихожан. Омега очень надеялся, что со стороны не было видно, как дрожала его рука в этот момент. — Господа, я безмерно благодарен вам за то, что вы собрались здесь сегодня. Прошу простить мне мое опоздание, я не хотел никого оскорбить. Моя свита прибыла в столицу всего несколько часов назад, нам было необходимо прийти в себя после длительного и тяжелого путешествия.       Первосвященник выдержал паузу, чтобы перевести дух и, бегло оглядев гостей, продолжил: — Мы пережили сложное время. Многие понесли страшные потери, от последствий которых до сих пор пытаются оправиться, а кому-то повезло чуть больше. Все мы преодолели немало испытаний. Однако сейчас я хочу сказать одно: по воле Небес мы вышли победителями из ужаснейшей ситуации. И да хранят нас Небеса — мы справимся со всем, что уготовано нам судьбой, ибо с благословением Небожителей никакие запреты не ведомы!       Первосвященник в открытом жесте воздел руки вверх. Зал взорвался аплодисментами: кто-то шумно всхлипывал, кто-то, опустив голову к подбородку, смотрел в пол, чтобы скрыть подступившие к глазам слёзы, кто-то благоговейно смотрел на омегу. Среди гостей были и те, кто, отойдя в самый дальний конец зала и скрестив руки на груди, наблюдали за Первосвященником и тихо перешептывались между собой. — Не буду более отнимать время, отведённое нам для празднества, — облегченно улыбнувшись, проговорил Се Лянь после небольшой паузы. — Сегодня мы празднуем, господа! Надеюсь, Вы сполна насладитесь этим вечером.       Омега спустился с Тронного возвышения и подошёл к одному из длинных столов, ломившихся от самых разнообразных явств. Его тут же обступили чиновники и придворные.       Кто-то подал ему кубок с вином, другой вручил тарелку, наполненную деликатесами, а какая-то дама самозабвенно благодарила его за прекрасную речь, которая тронула ее «до глубины души».       Се Лянь едва успевал отвечать: со всех сторон ему задавали вопросы и требовали внимания. Омега так отвык от шума и суеты двора, что ему показалось — ещё немного и он сойдёт с ума в этом круговороте лиц, рук и голосов.       В какой-то момент придворные рядом с ним расступились, отвлекшись на того, кто вошёл в Тронный зал. Первосвященник проследил взглядом в том направлении, куда были повёрнуты головы собравшихся, и увидел Верховного Епископа. Тот, судя по всему, намеревался подойти к нему. Се Лянь тут же поставил нетронутый кубок с вином и тарелку с деликатесами на стол. — Господа, воспитанники монастырей не вкушают мясо, — заметил Епископ, подходя к Первосвященнику. — Я прав, Ваше Превосходительство? — Все верно, — склонив голову в знак приветствия, ответил Се Лянь.       Никто не называл его «воспитанником монастыря» уже очень давно, и, надо сказать, это вызвало у омеги довольно противоречивые чувства. Извинившись за свое невежество, придворные, с интересом наблюдавшие за Первосвященником и Епископом, разошлись. Епископ сдержанно улыбнулся им в знак благодарности за понимание — было очевидно, что он хотел лично поговорить с Се Лянем. Молодые люди неспешно отошли в укромный уголок Тронного зала. — Ваше Превосходительство, я надеюсь, наш разговор ранее не оскорбил Вас. Я понимаю, что Вы устали с дороги, а я настоял на нашей встрече. Я выбрал не лучшее время. — Пожалуйста, не беспокойтесь об этом, Ваше Святейшество, — возразил Се Лянь.       Омега был крайне удивлен тому, что Епископ начал разговор с извинений. Это заставило Первосвященника насторожиться — он не мог понять, был ли Епископ искренен, или же это была чистая формальность. — Я хотел бы вернуться к тому, что сказал ранее… — помолчав, продолжил Епископ, глядя на собирающийся в центре залы народ.       Заиграла музыка, и нарядные пары закружились в танце, пристукивая каблуками. Се Лянь перевел внимательный взгляд на Епископа. — Я хочу поговорить о Вашем супруге. Как я понимаю, он непростой человек и явно не представитель духовного сословия. — Почему Вы пришли к такому выводу? — Се Лянь всем своим видом излучал спокойствие и непринужденность, когда внутри у него все сжалось от недоброго предчувствия. — Иначе Вы бы рассказали мне, кто этот человек, — светловолосый мужчина слегка улыбнулся. — Вы не монах и не обязаны нести обет безбрачия. К тому же, Вы единственный наследник Вашего отца, на Вас лежит ответственность за продолжение рода.       Первосвященник молча слушал, наблюдая за танцующими. — Однако, поспрашивав некоторых людей при дворе, я был удивлен — никто из них не знал, что Вы состоите в браке, Ваше Превосходительство, — Епископ многозначительно посмотрел на Се Ляня, но тот проигнорировал его взгляд и ничего не ответил.       Тогда мужчина продолжил: — В такой ситуации выводы напрашиваются сами собой: Вы с Вашим супругом обвенчались тайно и Ваша связь неофициальна. У меня есть еще пара доводов, о которых я бы предпочел не упоминать…       Се Лянь стиснул зубы от негодования: едва извинившись за то, что ранее лез не в свое дело, Епископ умудрился снова зайти за рамки дозволенного, только на этот раз еще дальше.       «Нельзя верить ни единому его слову, — понял Первосвященник. — Очевидно, что он копает под меня, чтобы найти информацию, которая поможет ему обрести надо мной власть». — Да, Вы правы, — вздохнув, Се Лянь повернулся лицом к Епископу. — О моем браке здесь никому не известно. Мы еще не провели официальной церемонии. — Но Вы же знаете, что это противоречит правилам духовенства… — разочарованно покачал головой Епископ. — Ладно мирские, но сам Первосвященник… Вы нарушили священные правила вступления в брак. — Мне это известно, но теперь уже ничего нельзя изменить, — твердо проговорил Се Лянь. — И ведь как досадно, — пожал плечами Епископ, — можно было бы замять это дело и просто провести церемонию венчания, я бы счел за честь провести ее для Вас и Вашего супруга. Но увы, теперь я понимаю, что это невозможно. Кто бы мог подумать, что Ваш «супруг» настолько высокопоставленный человек…       На мгновение Се Лянь забыл, как дышать, — у него все похолодело внутри.       «Неужели он знает?! Или это блеф?..» — пронеслось в мыслях омеги.       Не дождавшись ответа от Первосвященника, Епископ едва заметно улыбнулся одними глазами. Он был явно доволен собой. — Я знаю, что Вы думаете и как всё это выглядит. Но каждый, кто поставлен в определенные рамки, будет стараться сделать всё возможное, чтобы освободиться. Подумайте над моими словами… Свобода… Это то, что я могу Вам подарить, а ведь это роскошь, которой Вы никогда не знали и едва вкусили, бежав отсюда. Что же Вы делаете теперь? Своими собственными руками отдаете ключи от Ваших кандалов в руки тех, кто, возможно, уже давно отвернулся от Вас.       Наконец Се Лянь медленно выдохнул — у него свело скулы от напряжения. Чем дольше он говорил с Епископом, тем больше тот становился ему противен.       «Кто бы мог подумать, что новый Глава такой человек… — пронеслось в мыслях омеги. — Не удивлюсь, если вскроется, что он намеренно отравил своего отца, чтобы занять его место». — Сделайте правильный выбор, пока я могу Вам помочь, Первосвященник. — Я сделал свой выбор. Уже давно, — глухо ответил Се Лянь. — Если Вам нужна моя поддержка, я поддержу Вас официально, но не настаивайте на том, чтобы я уехал отсюда. Отныне мое место здесь. — Не будьте так в этом уверены, Ваше Превосходительство, — заложив руки за спину, возразил Епископ. — Вы еще не общались напрямую со своими прихожанами и Кругом Министров. Здесь Вас встречали так тепло лишь потому, что Его Высочество лично отобрал каждого, кто сейчас находится в этом зале.       Се Лянь ничего не ответил. Холодные голубые глаза Епископа замерли на его лице. Некоторое время мужчины молча стояли, словно испытывая волю друг друга на прочность.       В этот момент к Се Ляню подошёл один из многочисленных слуг, незаметно сновавших между гостями, и, поклонившись, передал ему сложенный вчетверо кусок пергамента. Первосвященник поспешно развернул записку и пробежал по ней глазами. — Прошу меня простить, мне необходимо кое о чем позаботиться. Приятного вечера, — слегка склонив голову в знак прощания, омега быстрым шагом направился к выходу из Тронного зала.       Епископ молча проводил его взглядом.

***

      Только массивные позолоченные двери с грохотом закрылись за спиной Первосвященника, он сжал кулаки — да так, что костяшки побелели — и смачно выругался. Спустя долю секунды до Се Ляня дошло, что в коридоре он был не один: боковым зрением он заметил стражников, неотрывно смотревших на него круглыми от удивления глазами. — Прошу простить меня, господа, — натянуто улыбнулся Первосвященник. — У всех бывают плохие дни.       «Но, возможно, мой еще удастся спасти», — подумал про себя омега, ускоряя шаг. В переданной ему записке говорилось, что Сань Лан ожидал его.       В предвкушении долгожданной встречи Се Лянь сорвался на бег. Он был ужасно зол на Епископа, но постарался не думать о нем сейчас. У него и без того была целая куча нерешённых проблем, и произошедшее только что стало лишь одной из них. По крайней мере, Первосвященник отчаянно старался убедить себя в этом. Он слишком давно не видел Сань Лана, поэтому позволил возбуждению из-за предстоящей встречи с любимым вытеснить все остальные мысли.       Поднявшись на третий этаж, Се Лянь с удивлением отметил, что у дверей принца не было ни одного стражника. Сердце омеги дрогнуло, а щеки слегка заалели (Се Лянь, разумеется, сослался на быстрый бег).       Однако, когда Первосвященник повернул ручку двери принца, она не поддалась. — Сань Лан? — омега постучался — по коридору эхом разнесся глухой звук.       Се Лянь настороженно оглянулся — не пришел ли кто на шум. Но вокруг было тихо.       Омега постучал в дверь снова, и на этот раз в покоях раздались быстрые шаги. — Гэгэ? — послышался надтреснутый голос принца. — Сань Лан! — встревоженно воскликнул Се Лянь и приник к плотной щели между дверьми. — Что случилось? Ты простыл? — Гэгэ, Епископ говорил с тобой? — по тону Хуа Чэна было слышно, как сильно он был встревожен. — Да, но… — Умоляю, не уезжай с ним!       Се Лянь удивленно отпрянул от двери и на пару секунд застыл в недоумении. — Сань Лан, может, ты впустишь меня, и мы поговорим?..       Ответа не последовало. — Сань Лан, почему ты не отвечаешь? — Прости, гэгэ, но лучше нам сейчас не видеться.       Омега почувствовал, как его медленно начала охватывать паника. — Не пугай меня! Что случилось? Ты в порядке? Сань Лан! — Не беспокойся, я просто сейчас не в лучшем состоянии. — Что это значит?! Дай мне хоть увидеть тебя! — в отчаянии Се Лянь сильно хлопнул ладонью о дверь и тут же зашипел от боли — он по неосторожности перестарался.       В этот момент послышался щелчок открывающегося замка, и в просвете между дверьми возник Хуа Чэн. Се Лянь сразу отметил, что позади него было темно — в покоях не горели свечи. — Сань Лан… — омега хотел было просунуть руку в дверной проем и войти в комнату, чтобы обнять принца, но дверь не поддалась, удерживаемая Хуа Чэном. — Тебе больно? — хрипло спросил альфа. — Что? — непонимающе моргнул Се Лянь.       Сообразив, что принц имел в виду его руку, омега посмотрел на свою покрасневшую и стремительно опухавшую ладонь. Взгляд принца устремился туда же и странно блеснул. — Это ничего… — начал было омега, но, вдохнув, он ощутил сильный мускусный запах.       Се Лянь застыл и медленно поднял взгляд на альфу: — Сань Лан, ты…? — Да, поэтому, гэгэ, пожалуйста, подожди несколько дней, и, умоляю, избегай Епископа всеми правдами и неправдами… — Но почему ты прогоняешь меня? — перебил принца Се Лянь, недоуменно глядя ему в глаза.       Хуа Чэн шумно вздохнул — было видно, как тяжело ему давался даже простой разговор из-за едва приоткрытой двери. — Гэгэ, нам некуда торопиться, мы можем спокойно идти в своем темпе. Всё случится, когда мы будем готовы. Сейчас нет нужды… — Ты не хочешь, чтобы я провел с тобой гон?.. — сердце Се Ляня сжалось, ему резко стало больно от одной только мысли, что его альфа не желает видеть его рядом с собой. — Сань Лан, я знаю, что в прошлый раз совершил ужаснейшую ошибку, но, клянусь, этого больше не повторится. Позволь мне… — Гэгэ, дело не в тебе! — вскричал Хуа Чэн, прикладывая всю свою силу воли, чтобы сдержать порыв утешить омегу, заключить его в объятия и просто забыться.       От досады Се Лянь почувствовал, как к глазам подступили слезы, он уже не контролировал свой запах, который сполна отражал его душевное состояние. Во второй раз в своей жизни омега поддался инстинкту — он не мог принять отказ альфы. Ему казалось, что его тело разбили на тысячи осколков. Омега поднял полный неверия взгляд на принца. — Гэгэ, умоляю, пожалуйста… Я не прощу себя, если причиню тебе вред. — Я не понимаю… — из глаз Се Ляня потекли слезы. — В прошлый раз, когда ты ушел… Я не сержусь на тебя, но то, что внутри меня… Я не могу это объяснить… Я боюсь, что сделаю тебе больно… — Сань Лан… Впусти меня, или я не вынесу этого… — боль в грудной клетке становилась все более острой, Се Лянь не понимал, что с ним происходило, но с каждой секундой ему становилось труднее дышать.       Вдруг омега почувствовал, как широкая горячая ладонь мягко обвила его запястье. Хуа Чэн, распахнув дверь, увлек Се Ляня за собой в темный сумрак комнаты.