Грешная страсть, или сын Первосвященника

      Шли дни. Жизнь в столице постепенно возвращалась на круги своя. Хуа Чэн с головой погрузился в государственные дела в попытке подавить нарастающее чувство тревоги — Первосвященник так и не вернулся к обещанному сроку.       Верховный Епископ не преминул высказать своё недовольство по этому поводу, однако в конце концов принял решение и дальше оставаться в Сяньлэ, ежедневно проводя службы в Кафедральном соборе и в целом занимаясь всем тем, что обычно входило в обязанности Первосвященника.       Хуа Чэна крайне раздражало присутствие Епископа — принц всё никак не мог понять истинных мотивов священника. Что могло заставить высокопоставленную особу духовного сословия оставаться в чужой стране столь продолжительное время?       Сколько бы попыток вывести Его Святейшество на чистую воду Хуа Чэн ни предпринимал, ему все не удавалось узнать, что за человек был этот Верховный Епископ. — Он не вызывает у меня доверия, — как-то сказал принц Хэ Сюаню. — Он один из немногих, чьи намерения остаются для меня загадкой. Как думаешь, он может навредить Се Ляню?       Бледнолицый мужчина лишь пожал плечами в ответ: — Откуда мне знать? Это у тебя большой опыт тесного общения со священнослужителями.       Однако Хэ Сюань тут же замолк, поймав на себе вопросительный взгляд брата. — А что ты хотел услышать? Он представитель Церкви, и, согласно нашим законам, ты никак не сможешь на него повлиять. — Это меня и тревожит. — Просто наберись терпения. Дел и без того невпроворот.       Однако как Хуа Чэн ни пытался взять себя в руки, мыслями он явно был где-то далеко — делегация Первосвященника всё не прибывала, и от них не пришло ни единой весточки. Вскоре состояние принца стало заметно всем его приближенным, в том числе членам нового Круга Министров — Хуа Чэн был весь на нервах и едва ли мог сконцентрироваться на проблемах государства. — Чему удивляться — совершенно обычное дело в это время года, — увещевал Хэ Сюань, стараясь хоть как-то ободрить брата. — Середина осени, проливные дожди — реки выходят из берегов, приходится искать обходные пути… Да и тебе не о чем волноваться — с ним же Пэй Мин. — Вот именно, что Пэй Мин, а не я, — не выдержав, разозлился Хуа Чэн.       Ситуацию усугублял и тот факт, что совсем скоро у принца должен был начаться гон, из-за чего ему было еще сложнее подавлять тревожные мысли и недовольство некоторыми непутевыми чиновниками, периодически перераставшее в агрессию.       А к концу недели, когда Его Высочество твердо вознамерился возглавить отряд, который должен был отправиться на поиски Первосвященника, в королевскую канцелярию стали приходить письма от правителей соседних государств с просьбой об аудиенции. — Отказать всем, — ледяным тоном приказал Хуа Чэн.       Принц быстрым шагом направлялся к конюшням, на ходу надевая теплые кожаные перчатки для верховой езды. Хэ Сюань со стопкой свитков преследовал брата: — Ты совсем свихнулся?! Решил без союзников остаться? — Лучше быть без союзников, чем сотрудничать с такими, как они, — бросил Хуа Чэн. — Насколько мне известно, они сидели и не высовывались последние несколько лет, пока мы пытались выиграть войну и как-то встать на ноги. — Это не значит, что так будет и впредь.       Дойдя до рядов стойл, Хуа Чэн резко остановился и недовольно посмотрел на Хэ Сюаня: — Пусть сначала докажут, чего стоят, а потом уже присылают своих людей. — Но они уже едут…       Хуа Чэн удивленно приподнял брови: — Невиданная наглость.       С этими словами принц взял со стены конюшни стремена и подпругу и направился в дальний конец строения, чтобы подготовить к выезду одного из своих лучших скакунов. Хуа Чэн всегда сам заботился о своих лошадях, это давно вошло у него в привычку. — И на каком основании мне писать отказ? — не унимался Хэ Сюань. — Как ты не понимаешь — то, что они хотят выразить тебе поддержку до официальной коронации, может означать только одно: они рассчитывают подписать пакт о взаимопомощи и серьезном сотрудничестве в дальнейшем. — А может, они просто хотят сосватать свою младшую дочь? — с тенью раздражения в голосе парировал Хуа Чэн, заходя в стойло к высокому вороному жеребцу. — Что? — обычно хладнокровный и равнодушный ко всему происходящему, Хэ Сюань непонимающе округлил глаза. — С чего ты взял? — Да с того, что я на днях изучил всю информацию о королевских семьях соседних стран. И тут все довольно очевидно. Они ничего не могут предложить нам взамен, поэтому хотят просто попытать удачу и заручиться моей поддержкой, ссылаясь на старую дружбу с моим отцом. Брак в таком случае надежнее любой подписанной бумажки. Дата коронации еще не назначена, поэтому гони их всех в шею, мне сейчас не до этого. Если я снова потеряю Се Ляня, я…       Тут дверь в конюшню с грохотом распахнулась, несколько лошадей нервно заржали от неожиданности. В помещение вбежал запыхавшийся слуга. Мужчина крепко сжимал в руке помятый клочок бумаги. — Ваше Высочество! Ваше… — К делу, и поскорее, — крикнул Хуа Чэн из дальней части конюшни. — Его Превосходительство Первосвященник только что въехал в город…       Одарив Хэ Сюаня многозначительным взглядом, принц отбросил в сторону снаряжение для верховой езды и стрелой вылетел из стойла. — Разберись здесь, — только и сказал он брату.       Хэ Сюань недовольно поджал губы и, тяжело вздохнув, последовал за Хуа Чэном. — Уберись здесь, — бросил мужчина слуге, выходя из конюшни. — Я ему не мальчик на побегушках, — пробормотал он себе под нос.

***

      Стоя перед городскими воротами, которые должны были вот-вот открыться, Се Лянь ощущал легкую дрожь в руках. Он не был в столице всего лишь несколько лет, но не мог отделаться от ощущения, что прошло как минимум десять.       Омега, с одной стороны, сгорал от нетерпения увидеться с Сань Ланом и заключить его в объятия. Се Лянь уже сотню раз пожалел о том, что не послушал принца, когда тот предложил сначала вместе вернуться в Сяньлэ, а только потом отправиться в Уюн.       С другой стороны, Первосвященник был несказанно рад тому, что из-за непогоды его делегации пришлось искать обходные пути, чтобы вернуться в столицу. Так, отряд миновал родные места Се Ляня. Омега чувствовал, что не был готов к тому, чтобы увидеть остатки пепелища на месте монастыря.       Се Лянь хотел сохранить в памяти только тот образ монастыря Тайцан, где был его отец, мать, братья… Однако Первосвященник понимал, что ему все равно придется столкнуться с суровой реальностью, вернуться в монастырь и увидеть всё своими глазами, ведь нужно же будет с чего-то начинать отстройку новой обители.       Наконец массивные деревянные ворота начали со скрипом отворяться. Сердце Се Ляня пропустило удар.       «Теперь, когда всем известно, кто я на самом деле, как на меня будут смотреть? — одолевали Первосвященника тревожные мысли. — Как люди отреагируют на то, что я обманывал их все эти годы, притворяясь альфой? А если меня еще прилюдно лишат титула, будет вообще прекрасно…».       От внимания Пэй Мина не укрылось мрачное выражение лица друга: — Ты в порядке? — подъехав ближе к Се Ляню, заботливо поинтересовался генерал. — Честно? Нет, — ответил Первосвященник и невольно издал нервный смешок. — Но перед смертью не надышишься.       С этими словами омега сдавил бока лошади каблуками сапог, и та двинулась вперед, стоило только воротам отвориться.       Столица, казалось, совсем не изменилась — те же узкие улочки и фасады домов, некогда поразившие молодого послушника монастыря своей вычурностью и замысловатостью. Однако теперь Се Лянь не испытывал того, что раньше, — за время, проведенное в странствиях, он повидал и пережил столько всего… Ему прежнему такое и не снилось.       Колонна всадников во главе с Первосвященником и генералом Пэем степенно продвигалась к Королевскому дворцу. Боковым зрением Се Лянь видел лица людей, с интересом выглядывавших из окон домов. Многие узнавали его и, к огромному удивлению и облегчению омеги, выбегали на улицу, чтобы поприветствовать.       Се Лянь был тронут до глубины души: ему пришлось усилием воли взять свои чувства под контроль и лишь ласково улыбаться тем, кто встречался ему на пути. Конечно, от его внимания не укрылось несколько неодобрительных взглядов, устремленных исподлобья в его сторону. Но это было совсем не то, к чему Се Лянь внутренне готовился.       «Может статься, что я сплю, ибо это слишком хорошо, чтобы быть правдой», — пронеслось в мыслях омеги.       Тем не менее, Первосвященник старался не давать себе ложной надежды на то, что все и дальше пройдет так же гладко. Всё-таки встречавшие его люди представляли меньшую часть населения столицы. Время было рабочее, и основная масса горожан была на полях, в кузнях, котельных и прочих подобных местах. К тому же, самые волнительные встречи ожидали омегу в Королевском дворце, острые башни которого неумолимо выглядывали из-за крыш домов, становясь все ближе и ближе.

***

      Огарок свечи потух, и небольшие гостевые покои погрузились в полумрак. На улице еще не было темно, но серое осеннее небо, возвышавшееся над башнями дворца, не пропускало на землю солнечный свет.       Верховный Епископ, все это время читавший Священное писание, отложил книгу и, поднявшись из-за письменного стола, подошел к окну. Перед ним открылся вид на парадный вход дворца. Мужчина с интересом заметил, что по лестнице суетливо сновали слуги, а перед воротами начиналось столпотворение.       В этот момент в дверь покоев тихо постучали. — Войдите.       Послышался скрип, и в комнату вошел мужчина в серой монашеской рясе. — Ваше Святейшество, говорят, Первосвященник вернулся, — послушник устремил взгляд в пол, не смея поднять глаз на Епископа. — В самом деле? — голос священнослужителя звучал очень ровно, из-за чего было невозможно придать его тону какую-либо эмоциональную окраску. — Остальные послушники не вернулись? — Еще нет. — Что ж, им стоит поторопиться. Послушник Юэ, передайте Первосвященнику Се, что я с нетерпением жду нашей с ним встречи. И чем скорее это случится, тем лучше.       Ответив лёгким кивком, послушник скрылся за дверью. Епископ вновь повернулся к окну и устремил взгляд в ту же точку, куда смотрел ранее.       Вскоре количество слуг у входа во дворец значительно уменьшилось. На вершине широкой лестницы показался принц.       «Интересно, сам Его Высочество встречает Первосвященника. Кто бы мог подумать, что закон, отделивший Церковь от государства несильно отразился на позиции Первосвященника при дворе… — озадаченно прошептал Епископ. — Или же это специально устроено, чтобы все видели: будущий король и нынешний глава Церкви состоят в хороших отношениях несмотря на то, что репутация последнего была подпорчена за последние годы… Занятно».

***

      Подъезжая к воротам Королевского дворца, Се Лянь волновался все больше. Он наскоро оглядел свои верхние одежды, которые после нескольких недель, проведённых в дороге, выглядели весьма скверно.       Белый плащ с капюшоном был уже далеко не белого цвета, местами на нем виднелись дыры, а полы одеяния священнослужителя Высшего ранга, в которые Се Лянь снова облачился буквально два дня тому назад, были изорваны в клочья и приобрели грязно-серый оттенок.       «Нужно было взять с собой ещё одеяний из Уюна», — пронеслось в мыслях омеги, но он тут же отмёл их прочь — не то, чтобы он собирался на приём к королю сразу после столь долгой дороги.       Колонна всадников въехала на территорию дворца. К ним тут же подбежали слуги и взяли лошадей под уздцы. Се Лянь спешился и заставил своё лицо принять бесстрастное выражение, как учил его отец. Он понимал, что сейчас ему предстоит пройти самое сложное испытание.       Боковым зрением омега видел, кто стоял на возвышении у парадного входа, поэтому старался не смотреть в сторону принца, чтобы не нарушить церемонию приветствия. Се Лянь боялся, что самообладание может его подвести. Ему так хотелось ринуться навстречу Сань Лану, прижать его к себе, ощутить его запах, тепло, но нужно было сохранять спокойствие и играть свою роль Первосвященника. Нельзя показывать, какие отношения на самом деле связывали их — слишком рано. Се Лянь знал, что держать это в тайне будет крайне сложно, пусть даже непродолжительное время. Но так было нужно.       Переглянувшись с Пэй Мином, Первосвященник размеренным шагом направился к лестнице. Он должен забыть, что перед ним его альфа, которого он не видел больше месяца. Он должен помнить, что перед ним Его Высочество наследный принц.       Став напротив Хуа Чэна, сохраняя должное расстояние, Се Лянь склонил голову, таким образом демонстрируя свое уважение к принцу как к будущему монарху. Все, наблюдавшие эту сцену, затаили дыхание — всем было прекрасно известно, что так Первосвященник приветствует только короля своей страны и Верховного Епископа. — Ваше Превосходительство, с возвращением, — проговорил Хуа Чэн своим низким бархатистым голосом, стараясь ничем не выдать своего волнения.       Однако Се Лянь заметил, что уголки губ альфы были слегка приподняты. Его сердце сжалось — Сань Лан стоял прямо перед ним, но нельзя было даже прикоснуться к нему. Пауза слегка затянулась. Благо, Пэй Мин, демонстративно упавший на одно колено перед принцем, привлек всеобщее внимание.       Обменявшись официальными приветствиями, согласно традициям, Хуа Чэн удалился в залу Собрания Круга Министров, Се Ляня же сопроводили в отведенные ему покои, чтобы Первосвященник мог отдохнуть после долгой дороги. Вечером было решено устроить большой праздник по случаю возвращения Первосвященника и генерала Пэя. Встречу Се Ляня и Круга Министров запланировали на следующий день.       Поднимаясь по широкой парадной лестнице на второй этаж дворца, омега оглянулся и посмотрел вслед уходящему Хуа Чэну и его свите, среди которой Се Лянь, к своему удивлению, не увидел Верховного Епископа.       «Что ж, видимо, Его Святейшество слишком занят, либо мирские дела не так уж и волнуют его…» — подумал омега.       Слуги, сопровождавшие Первосвященника, остановились у знакомых Се Ляню дверей. Молодой человек очень хорошо помнил эти покои — он прожил в них все те годы, что обучал юного принца.       Скрыв улыбку, Се Лянь поблагодарил слуг и вошел в просторное, но скромно обставленное помещение. На первый взгляд, во внутреннем убранстве комнаты мало что изменилось — тот же письменный стол из красного дерева, свечи, выход на балкон, шкафы с книгами и свитками, которых стало заметно больше — видимо, Хуа Чэн позаботился о том, чтобы Первосвященник нашел, чем занять себя на досуге.       Однако, кое-что все-таки бросалось в глаза: подойдя к стеклянной двери, что вела на небольшой балкон, омега увидел, что его одноместная кровать, не отличавшаяся особой мягкостью и комфортом, была заменена на широкую двуспальную, застеленную плотным покрывалом с золотой вышивкой.       Се Лянь подошел к постели и провел подушечками пальцев по шероховатой поверхности вышивки, рассматривая ее узоры. Он смущенно улыбнулся своим мыслям и вздохнул — кто знает, когда теперь они с принцем смогут остаться наедине…       Стук в дверь резко вернул омегу в реальность. Первосвященник, опомнившись, поспешил открыть дверь. За ней оказался молодой человек в серой монашеской рясе. Стоило Се Ляню показаться перед ним, мужчина склонил голову в молчаливом приветствии.       «Послушник», — тут же сообразил Се Лянь.       Только омега даровал ему благословение, коснувшись макушки мужчины, тот выпрямился и проговорил: — Ваше Превосходительство, прошу простить такую спешку, но Его Святейшество, Верховный Епископ, с нетерпением ждет встречи с Вами. — Не нужно извинений, послушник… — Юэ, Ваше Святейшество.       Се Лянь мягко улыбнулся: — Послушник Юэ, значит. Рад знакомству. Когда Его Святейшество желает встретиться со мной? — Прямо сейчас, Ваше Превосходительство. Если, конечно, у Вас есть силы и Вы не так устали с дороги.       Первосвященник еле заметно приподнял брови в немом удивлении, но тут же совладал с собой, чтобы послушник ничего не заметил.       «Это больше похоже на приказ, чем на приглашение…». — Что ж, в таком случае, прошу, отведите меня к Его Святейшеству.       Монах кивнул и отошел в сторону от дверного проема, пропуская Се Ляня: — Следуйте за мной.       Далеко идти не пришлось — Епископ остановился на том же этаже, что и Се Лянь, только в другом крыле. Там находились покои для важных гостей и друзей Королевской семьи. Остановившись перед входом в комнату Епископа, Се Лянь сделал вид, что пытается хоть как-то подправить свой внешний вид. Послушник терпеливо ждал.       На самом деле омега оттягивал время — он прекрасно помнил слова бывшего Верховного Епископа о том, что вместе с его сыном в Сяньлэ отправился отец Се Ляня, который постригся в монахи в королевстве Уюн.       «Быть может, я прямо сейчас встречусь с ним…» — пронеслось в мыслях Первосвященника.       Он сделал глубокий вдох и медленный выдох, затем повернул ручку двери и вошел в покои. В помещении было довольно темно. Се Лянь окинул взглядом просторную комнату — в целом она была такой же скромной, как и его собственная. Массивный письменный стол у широкого окна, большое количество канделябров с нетронутыми свечами, кровать в дальнем углу, большой шкаф, полки с книгами, ковры на стенах — ничего необычного.       Епископ, заложив руки за спину, стоял у окна спиной к Се Ляню. Услышав скрип открывшейся двери, мужчина повернулся к вошедшему. Се Лянь встретился с ним взглядом и опешил: перед ним предстал совсем молодой мужчина, лишь на несколько лет старше него самого, но что еще больше удивило Первосвященника — покои окутывал запах омеги.       Опомнившись, Се Лянь выпростал руки вперед и поклонился перед старшим: — Ваше Святейшество, я пришел к Вам, как только прибыл. Прошу простить мне мой внешний вид. Мне жаль, что заставил Вас так долго ждать…       Епископ изящно повел ладонью, заставляя Се Ляня остановиться: — Вам не нужно извиняться передо мной, Первосвященник. Я рад, что смог дождаться Вас. За время Вашего отсутствия я узнал много чего интересного. Вы и правда весьма незаурядная личность, в этом Вы, пожалуй, превзошли своего отца.       Се Лянь ощутил, как по его рукам побежали мурашки. — Он правда здесь? — омега постарался заставить свой голос звучать ровно, но он все равно дрогнул на конце фразы. — Да, но сейчас он не во дворце. Он вместе с остальными послушниками отправился в Северо-западный монастырь, чтобы встретиться с побочной ветвью Вашей семьи. Вы, должно быть, догадываетесь, с какой целью, — мужчина многозначительно посмотрел на Се Ляня.       Первосвященник кивнул. Епископ же принялся медленно расхаживать по комнате: — Пока Вас не было, я много времени провел, общаясь с Вашими прихожанами. Одни с сожалением говорили о Вашей гибели, другие резко отзывались о том, что Вы бежали из Столицы как последний трус, третьи только пожимали плечами и рассказывали, какой трагичной оказалась судьба Вашей семьи. Из всего услышанного я сделал вывод, что Вы хороший человек, Первосвященник. Возможно, даже слишком хороший для того, чтобы жить в Королевском дворце и вести грязные политические игры.       Се Лянь слушал, не перебивая. — Так сложилось, что Вы были вынуждены нарушить многие заповеди и законы Церкви. По стечению обстоятельств Вы были втянуты в дворцовые интриги. Я не стал копать под Вас, но я точно знаю — у Вас были на то причины. — Это в самом деле так, Ваше Святейшество, — спокойно ответил Се Лянь.       Он не мог понять, к чему клонит Епископ:       «Если он хочет лишить меня титула, то почему медлит? Зачем он обвиняет меня и тут же оправдывает? — омега был крайне озадачен. — Он полная противоположность своему отцу — тот был всегда откровенен и прямолинеен». — Никто не без греха в нашем мире, — продолжил Епископ. — Поэтому я не виню Вас ни в чем. Стать Первосвященником в возрасте восемнадцати лет и гордо нести это бремя — большая ответственность, особенно, если учесть, через что Вам пришлось пройти. Я восхищен, Ваше Превосходительство. Однако я не жалею Вас, не подумайте. Мне неясно лишь одно — как Вы дальше собираетесь продолжать свое служение людям?       Се Лянь был крайне озадачен витиеватыми речами Епископа, однако он понял одно — его не собирались лишать титула, по крайней мере, без суда и следствия. — Так же, как и раньше, если люди примут меня. Думаю, Вы уже знаете, что среди церковного сословия в Сяньлэ омеги встречаются слишком редко. Им не доверяют. Именно поэтому мой отец в свое время скрыл мой второй пол. Но, надо признаться, это было сделано не только из-за меня. Род моей матери не принадлежал к духовенству, она была простой омегой. Всю жизнь после замужества ей приходилось выдавать себя за альфу, как и мне. — Но когда Ваша тайна была раскрыта, многие люди утвердились в своем мнении о том, что омегам нельзя доверять высшие духовные титулы. Пусть в Вашем случае Вы не пытались нажиться за чужой счет или сделать что-либо в этом роде, люди склонны верить тому, во что хотят верить.       Се Лянь вздохнул: — Не могу не согласиться с Вами, Ваше Святейшество.       Епископ перестал расхаживать по комнате и подошел вплотную к Се Ляню: — Вы не стали искать убежища в Уюне, когда были вынуждены бежать отсюда. Почему? Вы же знали, что у нас к омегам относятся совсем не так, как здесь.       Первосвященник поднял взгляд на Епископа и посмотрел ему в глаза: — Я честно Вам признаюсь. В тот момент я хотел оставить все в прошлом, и свою жизнь как священника тоже. Я был в отчаянии, ведь если бы я родился альфой, ничего этого не случилось бы. — Я рад, что Вы ответили честно, — ровный тон Епископа несколько смягчился. — Я как никто могу Вас понять. — Не можете, Ваше Святейшество, Вы не росли здесь, — Се Лянь не ожидал от себя столь дерзких речей, но слова Епископа разворошили в его памяти слишком болезненные воспоминания. — Возможно, — согласился мужчина. — Но это не отменяет того факта, что мы оба понимаем: здесь Вам придется очень нелегко. Может статься, что Вам не удастся сохранить свое положение, и тогда, чтобы не оборвать древний род Первосвященников, Вам придется признать побочную ветвь Вашей семьи и передать свои полномочия настоятелю Северо-западного монастыря. — Не отрицаю такой возможности, — понизив голос, ответил Се Лянь. — Тогда почему бы Вам сразу не сделать это и не отправиться со мной в Уюн? Мы всегда с должным почтением относились к Вашей семье. Там Вы будете в безопасности, а здесь Ваш переезд будет расцениваться как повышение, нежели побег или что-либо в таком роде. — Я был с Вами честен, Епископ, и мне жаль, что Вы не отвечаете мне тем же, — Первосвященник прищурил глаза. — Уж не хотите ли Вы заручиться моей поддержкой именно потому, что вы только что вступили в свои новые полномочия? К тому же, Вы омега. Поддержка другого омеги, имеющего высокий духовный чин, будет для Вас как нельзя кстати. Пусть среди духовенства Уюна к омегам не питают такого недоверия, как в Сяньлэ, даже там найдутся те, кто скажет, что Вам нельзя доверять. Все-таки подавляющее количество Ваших предшественников, как и моих, были альфами. А те, что были омегами и открыто говорили об этом, вошли в историю, ибо на их век всегда выпадали трудности и испытания.       Епископ усмехнулся: — Вы и в самом деле умеете читать людей, Ваше Превосходительство. Но я думаю не только о своей выгоде. Согласитесь, мое предложение весьма заманчиво. — Возможно, но не для меня, — ответил Се Лянь. — Я не могу уехать, Ваше Святейшество.       Взгляд Первосвященника был твердым словно сталь. — Что ж, — Верховный Епископ вновь заложил руки за спину и отошел к окну. — Мне не понять, что Вас здесь держит. Может, Вы просветите меня? — Прошу меня простить, но это личное. — Личное? — Епископ вновь повернулся к Се Ляню лицом и внимательно посмотрел ему в глаза. — Уж не связано ли это с меткой на Вашей шее?       Это было уже слишком — Се Лянь почувствовал, как внутри закипает гнев. — Не поймите меня неправильно, я не знал, что Вы в браке, — тут же исправился Епископ. — Это действительно меняет суть вещей. Но сей вопрос можно решить, Вы понимаете. — Я так не думаю, Ваше Святейшество… — Отчего же? Кто же таков Ваш супруг, что он не сможет последовать за Вами в Уюн?       Се Лянь шумно выдохнул, но промолчал. — Все становится интереснее и интереснее, — констатировал Верховный Епископ. — Вы не обязаны отвечать мне, однако не отказывайтесь от моего предложения так сразу. Я останусь в Сяньлэ на какое-то время. Я настоятельно прошу Вас обо всем подумать. К тому же, в Уюне Вы не будете одни — там Ваш отец. — Вам известно, что стало с моей матерью? — вдруг спросил Се Лянь. — Она тоже там?       Епископ на мгновение отвел взгляд в сторону: — Пусть обо всем расскажет Ваш отец, когда вернется. — Скажите мне, она хоть жива? — взмолился омега. — Пожалуйста, объяснитесь со своим отцом, Ваше Превосходительство. Никто не сможет рассказать Вам всей правды, кроме него. А теперь прошу меня простить, меня ждут дела. Надеюсь, мы скоро снова сможем поговорить с Вами по душам, Первосвященник, — с этими словами Епископ поспешно удалился.       Се Лянь остался стоять на месте, слыша, как за дверью мужчина отдает какие-то распоряжения своему послушнику. Первосвященник не пытался разобрать его слов, он просто стоял, глядя в одну точку на окне перед собой. Вдруг он почувствовал, что очень устал — будто все тяготы длительного путешествия навалились на него разом.       Омега вышел в коридор, только когда стихли голос и шаги Епископа. Се Лянь медленно направился в свои покои — единственное, что ему было нужно и что он точно мог получить прямо сейчас, — это сон.