Грешная страсть, или сын Первосвященника

      Всю ночь Се Лянь видел очень реалистичные и чувственные сны наподобие тех, которые ему снились, пока он лежал без сознания. Ему снилось, как Хуа Чэн с упоением ласкает его, касаясь буквально везде, где ему только вздумается. Сам же омега не испытывал никакого стыда за происходящее — только приятное покалывание под кожей и наслаждение.       Спросонья Се Лянь подумал, что сны были не такими уж реалистичными хотя бы по той причине, что он бы не смог так спокойно выдерживать все то, что во сне с ним вытворял Сань Лан.       Вздохнув, Первосвященник сел в постели и с удивлением обнаружил, что под одеялом он был совершенно нагой, а рядом с ним мирно спал Хуа Чэн. Принц уснул прямо в одежде, скинув только сапоги. Он лежал на той части кровати, что была заправлена покрывалом.       Се Ляня так умилила эта картина, что он еле удержался от того, чтобы не привстать на локтях и не чмокнуть альфу в нос. Тут омега окончательно проснулся, и в его мыслях начали всплывать все события минувшего вечера. Теперь вид сладко спавшего Сань Лана не казался ему столь невинным.       «Пресвятые небожители, — подумал Се Лянь, отчаянно краснея. — Разве можно таким заниматься до свадьбы?».       Однако, вспомнив, что между ними случалось кое-что и «похуже», Се Лянь несколько успокоился, пусть причина для успокоения и казалась крайне сомнительной. Раньше он старался об этом лишний раз не вспоминать, чтобы не сгореть со стыда.       Бесшумно встав с кровати, Первосвященник нашел свой шёлковый халат, валявшийся на полу, надел его и подошёл к письменному столу. Он хотел было налить себе остывшего вчерашнего чая, чтобы смочить горло, но чайник оказался пуст.       Заметив, что в чашке принца осталось немного недопитого чая, Се Лянь, недолго думая, выпил его и тут же задумчиво приложил указательный палец к губам.       Тут со стороны кровати послышалось шуршание — Хуа Чэн проснулся. Лениво потянувшись, альфа медленно сел в постели. — Доброе утро, гэгэ, — спросонья голос принца казался ещё более низким и глубоким, чем обычно. — Доброе, — улыбнувшись как ни в чем не бывало, Се Лянь подошел и присел на край кровати. — Почему ты спал в одежде? — поинтересовался он.       Хуа Чэн еле заметно вздернул брови. Он не ожидал такого вопроса: — Видишь ли, я лишь успел сменить одежду, когда вчера вернулся… — Понятно… — Се Лянь сложил руки на коленях и опустил взгляд.       Хуа Чэн улыбнулся одним уголком рта: — Ты как-то странно ведешь себя, гэгэ. Или мне кажется? — Разве? — Се Лянь резко повернул голову и посмотрел на принца. — Я не знаю, — альфа немного прищурился. — Я смутил тебя вчерашним?       Щеки омеги в миг покраснели. — Вот теперь, когда ты упомянул об этом… — Се Лянь поднялся с кровати и, обойдя ее, забрался на нее снова, только уже с другой стороны. — Мы, между прочим, нарушили одно из строжайших правил… — Гэгэ, ты думаешь, этого правила много кто придерживается? — Хуа Чэн повернулся на бок и, подперев щёку рукой, внимательно посмотрел на Первосвященника. В глазах альфы блестел озорной огонёк. — Но ведь это церковная заповедь, которая существует уже сотни лет… — смутившись, пытался как-то образумить принца Се Лянь. — Которую мы с тобой нарушили аж два года назад, — заметил Хуа Чэн. — Вчера мы не преступили черту.       На это Се Ляню возразить было нечего. Он лишь молча опустил взгляд. — Гэгэ, ты такой красивый, — вдруг проговорил Хуа Чэн, протягивая руку к омеге и касаясь его коленки. — А ещё ты такой чувствительный… — Сань Лан, — Се Лянь бросил на принца предупреждающий взгляд. — Извини, я в самом деле увлёкся вчера… Но кто бы мог подумать, что ты так быстро кон… — Сань Лан! — возмущённо воскликнул омега, отчаянно краснея и сжимая полы своего шёлкового халата. — Прекрати так говорить! Пожалуйста… — добавил он, чтобы несколько смягчить свой эмоциональный всплеск. — Извини, гэгэ… — проговорил Хуа Чэн, однако виноватым он отнюдь не выглядел.       Ничего не ответив, Се Лянь поднялся с кровати. Ему вдруг стало не по себе от того, что он так смутился. Он чувствовал себя крайне странно, и это не давало ему покоя. — Теперь ты должен придумать, как нам отсюда выйти, чтобы стражники не заметили нас вдвоем, — сказал он, повернувшись к принцу.       Тот уже спустил ноги с кровати и натягивал один из сброшенных вчера в спешке кожаных сапог. — Зачем? Разве мы не решили заявить о нашей помолвке? — спросил он. — Да, но… — Давай сделаем это сегодня, и больше никакой головной боли, — предложил Хуа Чэн.       Се Лянь заметно занервничал: — Ты правда думаешь, что сейчас подходящее время? — Гэгэ, а зачем и дальше тянуть? Что от этого изменится?       Се Лянь выдохнул через нос и опустил взгляд. Он нервно теребил кончик рукава своего шёлкового халата. Принц внимательно наблюдал за ним. — В общем-то, ты прав, Сань Лан, — наконец прервал молчание Первосвященник. — Давай объявим о помолвке сегодня.       Хуа Чэн, казалось, испытал огромное облегчение, услышав ответ омеги. Не успел он и слова сказать в ответ, как в дверь покоев вдруг постучали. — Это, должно быть, принесли теплую воду, — догадался Се Лянь. — Сань Лан, скорее спрячься!       Омега подбежал к принцу и, схватив его под локоть, потащил за ширму. — Гэгэ, зачем это? — смеясь, спросил Хуа Чэн, однако сопротивляться не стал. — Войдите! — как ни в чем не бывало громко крикнул Се Лянь.       Двери отворились, но вместо привычной прислуги или одного из подчиненных принца в дверях показался Хэ Сюань. — Хэ Сюань?.. — Первосвященник изумленно посмотрел на вошедшего. — Доброе утро, — тут же спохватился он. — Доброе, — буркнул бледнолицый мужчина. — Только уже не утро, а давно за полдень. Где этот? — спросил Хэ Сюань, окидывая взглядом помещение. — Там, — в конец смутившись, омега указал рукой на ширму. — Можешь не прятаться, ловелас, — усмехнулся Хэ Сюань. — Я дежурил у дверей всю ночь, ибо звуки вашей возни были слышны за километр.       Глаза Се Ляня округлились до невозможного. Хуа Чэн с поистине королевским достоинством вышел из-за ширмы, совершенно босой, и бросил на брата укоризненный взгляд. — Прости за доставленные неудобства, — попытался смягчить ситуацию омега. — Гэгэ, не слушай его, ничего там никому не было слышно, — заверил Се Ляня принц. — Ага, ты скажи это стражникам, стоявшим у двери, — Хэ Сюань недовольно сложил на груди руки. — Но вообще это ваше дело, я сделал всё, чтобы избежать слухов. — Мне жаль тебя расстраивать, но твои усилия были напрасны… — Хуа Чэн театрально вздохнул и покачал головой. — Мы решили объявить о нашей помолвке и грядущей свадьбе. — Так сразу? — Хэ Сюань, казалось, был крайне удивлён. — Не то чтобы всё к этому не шло, но… А как же ты?.. — мужчина повернулся к Се Ляню. — Не знаю, разберемся на месте, — пожал плечами омега. — Я и сам в таком же недоумении. Не знаю, как меня примут в столице и как будут складываться отношения с новым Кругом Министров, но что-нибудь придумаем. В конце-то концов, разве могут меня заставить оставить свой титул? — А если они всё-таки настоят на этом?.. — Они не имеют права, — возразил Се Лянь. — Особенно, если учесть, что Церковь полностью отделена от власти. Это касается обеих сторон: ни я не могу лезть в государственные дела, ни Круг Министров или — прости, Сань Лан, — король не могут навязывать мне свою волю. — Но разве не в этом суть проблемы? — Хэ Сюань вопросительно изогнул одну бровь. — Ты станешь правителем, Се Лянь. Это ли не прямое внедрение священнослужителя во власть?..       Омега кивнул и заметно погрустнел: — Тут ты прав. И я честно не знаю, что с этим делать…       Хуа Чэн быстро подошел к Се Ляню и взял его за плечи: — Гэгэ, мы всё уладим, вот увидишь. Круг Министров не посмеет пойти против тебя, если они не желают испытать на себе мой гнев. — Сань Лан, сложность в том, что Круг Министров имеет большое влияние. Прошлые его члены сумели настроить почти всех придворных и большую массу населения против твоего отца. Думаешь, нынешние министры не сумеют сделать того же, если ваши интересы слишком разойдутся? — грустно проговорил Первосвященник. — Гэгэ, теперь Круг Министров состоит исключительно из проверенных мной лично чиновников. Я самостоятельно выбирал каждого из них. Они верны мне, — всё ещё держа Се Ляня за плечи, продолжал принц. — Не будь слишком самоуверен, Сань Лан, — покачал головой омега. — Как бы дела ни обстояли сейчас, тебе нельзя терять бдительности и настраивать Круг Министров против себя с самого начала своего правления. — Тебе не кажется, что ты мыслишь как-то совсем уж пессимистично? — мягко проворил Хуа Чэн, слегка приподняв уголки губ. — В его словах есть немалая доля истины, Се Лянь, — вступил в разговор Хэ Сюань. — Тебя не было в столице, когда он распустил старый Круг Министров, а их головы приказал насадить на пики и выставить на городской стене. Выше всех стояла голова этой твари, Цзюнь У.       Глаза Се Ляня округлились. Не веря своим ушам, Первосвященник перевел взгляд на принца: — Так он в самом деле мёртв?.. — Мертвее некуда, — мрачно ответил принц. — Всю жизнь руки чесались задушить его в темном коридоре. Но вот уже около двух лет прошло, как это случилось. — Около двух лет… — Се Лянь устремил задумчивый взгляд куда-то в пустоту. — Помнится, тогда мы с Му Цином пересекли границу Юнань, чтобы скрыться от людей Цзюнь У. Я и не знал, что ты… — Я разве не рассказывал тебе? — Хуа Чэн удивленно моргнул.       Первосвященник медленно покачал головой. — Видимо, совсем не до того было… — нахмурившись, проговорил альфа. — Я нашел тебя и все, о чем я мог тогда думать, так это о твоей безопасности и о плане взятия города…       Хуа Чэн замолк на мгновение. — Гэгэ, я отомстил за твоих отца и матушку, а также за своих родителей. И за тебя...       Альфа с удивлением обнаружил, что глаза Се Ляня наполнились слезами, но его взгляд при этом был твердым словно сталь. — Сань Лан, ты сдержал свое обещание, данное мне тогда… — Разве я мог поступить иначе? — Хуа Чэн улыбнулся и положил ладонь на затылок омеги. — Я выполню каждое данное тебе обещание. Так было всегда, будет и впредь, — с этими словами Хуа Чэн прижал голову Се Ляня к своей груди.       В запахе омеги отразилась ничем не передаваемая благодарность. — Пусть пока не очень понятно, как, но все благополучно разрешится. Я тебе обещаю, — прошептал Хуа Чэн. — И мы совсем скоро поженимся.       Се Лянь улыбнулся и поднял глаза на принца: — Я верю тебе. — Прекрасно, а теперь мы можем приступить к делам? — нетерпеливо спросил Хэ Сюань, тяжко вздыхая.       Молодой человек не выносил подобных прилюдных нежностей, свидетелем которых слишком часто оказывался в последнее время. — Я думаю, самое время, — усмехнулся Хуа Чэн. — Созывай совет.

***

      Се Лянь вышел из-за ширмы при полном параде. Хуа Чэн терпеливо ждал его у дверей. Отметив изящно подчеркнутую белым поясом талию омеги, принц улыбнулся. — Гэгэ, ты готов? — Да, — взгляд Первосвященника был полон решимости. — Не стоит так волноваться, это всего лишь тренировка перед тем, как мы объявим о нашем союзе на всю страну, — улыбнулся Хуа Чэн, элегантно предлагая Се Ляню свою руку.       Омега нервно сглотнул: — Сань Лан, этим ты не помогаешь…       Альфа звонко рассмеялся своим глубоким грудным смехом. — Прости, гэгэ, я просто слишком счастлив. — Что же с тобой будет, когда мы поженимся? — подколол принца Се Лянь, позволяя вывести себя из покоев. — Страшно даже подумать… — был ответ.       На военном совете Се Лянь изо всех сил старался делать вид, что ему и дела нет до того, что при нём обсуждались государственные тайны. На самом деле он правда пропустил почти всё сказанное принцем и генералами мимо ушей, будучи погружённым в свои мысли.       Странное чувство, наполнявшее его при взгляде на Хуа Чэна, не отступало. Первосвященник не мог понять, что это было, но ему временами становилось жарко, и мысли уплывали в каком-то совершенно не том направлении, а перед глазами мелькали картинки из его снов. Внутри же всё сжималось от переизбытка нежности.       «Течки у меня быть не может, так? Значит, нужно просто взять себя в руки и отвлечься», — успокаивал себя омега.       Благо, в момент, когда закончилось обсуждение государственных дел и Хуа Чэн попросил генералов задержаться, чтобы выслушать одно важное объявление, Се Лянь смог-таки совладать с собой.       Пока принц говорил об их помолвке, Се Лянь с замиранием сердца стоял подле него, наблюдая за реакцией генералов. Те, что помоложе, казалось, были ошарашены не на шутку, а те, что постарше, смогли сохранить непроницаемое выражение лица и вежливо поздравить принца и Первосвященника.       Более всего Се Ляня волновало то, как воспримет известие о свадьбе Пэй Мин. Однако старый друг не выказал по сему поводу никакого чрезмерного удивления или огорчения, благодаря чему омега почувствовал большое облегчение.       По окончании собрания некоторые генералы задержались, чтобы лично поздравить Хуа Чэна и обсудить с ним ещё кое-какие интересовавшие их моменты касательно бог-знает-чего. Се Лянь решил улучить минутку, чтобы отправиться к Мэй Няньцину.       Первосвященник не сомневался, что сможет найти лекаря в лечебнице, где тот трудился дни и ночи напролёт. Наставник удивился при виде Се Ляня: — Батюшки, не ожидал увидеть Вас сегодня, Ваше Превосходительство, — проговорил Мэй Няньцин вместо приветствия, не отрываясь от измельчения в ступке каких-то пахучих трав. — Слышал, Его Высочество вернулся. Почему же Вы здесь? — Учитель, — несколько замявшись, начал Се Лянь.       Он не знал, как вообще объяснить своё странное самочувствие. — Я себя неважно чувствую. Симптомы примерно как в начале течки, только они не усиливаются, а временами и вовсе пропадают… Но ведь такого быть не должно, так? Помните, я рассказывал Вам про отвар моей матушки, который принял где-то полтора года назад? — Прекрасно помню, — отвечал Мэй Няньцин. — Но, как я уже говорил, никому, кроме Вашей матушки, неизвестен точный состав отвара. У меня есть подозрение, что он может по-разному влиять на омег-женщин и омег-мужчин.       Брови Первосвященника поползли вверх от удивления. — Однако помните, что это лишь мои догадки, — продолжил Наставник. — Только Вы сами сможете проверить, верна моя теория или нет. Но есть также и другое объяснение всему происходящему с Вами. — Какое же?       Мэй Няньцин перестал измельчать травы, отложил пестик и, едва заметно улыбнувшись, посмотрел на Се Ляня. — Не думали ли Вы, Ваше Превосходительство, что это могут быть просто-напросто Ваши чувства, а Ваше тело реагирует на них и подсказывает, каковы Ваши истинные желания?       Се Лянь, не моргая, смотрел на Наставника: — Вы это сейчас серьезно? — Абсолютно. Се Лянь, неужели ты в самом деле не осознаешь, что по уши влюблен в Его Высочество? Чему тут удивляться? Он альфа, ты омега. Все идет своим чередом. К тому же, вы собираетесь в скором времени пожениться… — Откуда Вам это известно, Учитель? — Тут и так всё понятно, — усмехнулся Мэй Няньцин, вновь беря в руку пестик. — Чтобы понять столь элементарные вещи, мне не нужно дожидаться каких-либо официальных заявлений. Просто перестаньте уже надумывать, Ваше Превосходительство, и слушайте своё сердце.       Услышав последнюю фразу Наставника, Се Лянь вздрогнул: так всегда говорил его отец. Улыбнувшись, Первосвященник выпростал руки вперед и поклонился своему Учителю. — Благодарю за наставление. — Ступай уже, — усмехнулся Мэй Няньцин. — Стоит, отвлекает меня от дел. Я что, сватья какая?       Было очевидно, что лекарь ворчал лишь для красного словца. Се Лянь каким-то образом чувствовал, что тот был тронут.       Выйдя из лечебницы, омега направился в покои, где проходил военный совет, в надежде застать там Сань Лана. Они встретились на полпути в пустом коридоре.       Солнце играло рыжими закатными лучами на витражных стеклах окон. Принц и Первосвященник на мгновение замерли, стоя друг напротив друга. Се Лянь первым сделал шаг вперед и торопливо подошел к Хуа Чэну. Тот приобнял его за талию. — Гэгэ, я слышал, что сегодня в городе ежегодный праздник Света, он же Праздник Урожая. Говорят, там будет очень красиво. Не хочешь сходить посмотреть? — Может, мы посмотрим с одного из балконов дворца? — предложил Се Лянь. — Мне кажется, будет странно, если мы заявимся в город с целым отрядом солдат. Только праздник людям испортим… — А кто сказал, что мы отправимся туда со свитой? — Хуа Чэн вопросительно изогнул правую бровь.       Се Лянь не мог невольно не подумать о том, как альфе шёл этот несколько высокомерный жест. — То есть хочешь сбежать в город тайком, без стражи? — Именно. Мы сможем насладиться зрелищем только вдвоем, — кивнул принц и выжидающе посмотрел на омегу.       Первосвященник поднял на Хуа Чэна внимательный взгляд и улыбнулся: — Тогда пойдём.